Александр Невзоров - Персонально ваш - 2016-08-24
А. Соломин:
―
15:05 в российской столице, сегодня среда – это значит, что время дневного «Разворота» с Алексеем Соломиным и Алексеем Нарышкиным. Все на месте, здравствуйте.
А. Нарышкин
―
Добрый день.
А. Соломин
―
И конкретно этот час посвящен Александру Невзорову и его участию в программе «Персонально ваш». С ним Виталий Дымарский, главный редактор «Эха Петербурга». Здравствуйте и вам, коллеги.
В. Дымарский
―
Добрый день.
А. Невзоров
―
Добрый день, милые Лёши, добрый день.
А. Соломин
―
Как-то даже невольно пауза повисла, вместо вашего традиционного: мы находимся в гостинице «Гельвеция», где продается свежий, кстати говоря, номер журнала «Дилетант». Позвольте я за вас скажу.
А. Невзоров
―
Смотрите, как у вас здорово, во-первых, получилось. Во-вторых, хочу напомнить, что завтра здесь «Дилетантские чтения», и не с кем-нибудь, а с самим Александром Николаевичем Сокуровым. Причем если искать какое-то помещение, где с Сокуровым имело бы смысл вот так публично общаться, то это именно здесь, потому что вот это небольшое и очень уютное пространство зала, оно обеспечивает почти такую, я бы сказал, интимную близость. Александр Николаевич, он не очень хорошо чувствует себя на огромных сценах. Вот на таких небольших сценах, в небольших пространствах он раскрывается, как правило, самым интересным образом. Так что, завтра здесь Сокуров, черт побери.
В. Дымарский
―
Мне придется его раскрывать завтра.
А. Невзоров
―
Да, это важно и это само по себе замечательно, потому что Сокурова давно не удавалось вытащить ни на какой публичный разговор с народом.
А. Соломин
―
Если позволите, тогда перейдем к темам, да? И первый вопрос, наверное…
А. Невзоров
―
Да, перейдем к темам. Единственное, что я еще должен сказать – это то, что мне периодически то Дымарский, то кто-нибудь еще показывает множественные вопросы от слушателей «Эха», либо набранные где-то в интернете. Вот чтобы я не выглядел абсолютной свиньей, которая это игнорирует по собственной воле, я хочу объясниться и сказать, что дело в том, что формат «Персонально вашего» не очень предполагает возможность вклинивать какие-то частные или не имеющие к сегодняшним темам вопросы. Меня вот именно гонят по анализу именно событий. И давайте попросим Венедиктова, если это кому-то интересно, чтобы он выделил один час в месяц, и я тогда на все вопросы, которые есть, готов буду ответить в прямом или в кривом эфире.
А. Соломин
―
В любом случае, я хотел отметить, что все вопросы, которые приходят к нам через социальные сети «Эха Москвы», я анализирую. И те вопросы, которые связаны с повесткой, естественно, звучат в эфире, о чем, в общем-то, наши слушатели тоже, наверное, знают.Наверное, начать следует с человека, с нового министра образования – все тянет «Евгения Васильева» сказать – с Ольги Васильевой, которая, как стенобитная машина, ворвалась в нашу жизнь – и в вашу, наверное, Александр Глебович, тоже. Ваши впечатления от нового министра?
В. Дымарский
―
Да, Александр Глебович, вы еще собираетесь свое образование повышать, совершенствовать?
А. Невзоров
―
От новой министрихи впечатление, от православной сталинистки? Ну, вот здесь я сейчас отошлю, наверное, к журналу «Сноб» и к лучшему материалу недели, это материал Зарубина, как раз посвященный ей. Там очень подробно стенографируется одно ее выступление.В общем, понятно, что тетка хамоватая, неумная и с такими преданно остекленевшими глазами. Я думаю, что она Министерство образования сумеет окончательно превратить в министерство лжи. То есть, с задачей она все-таки справится. Конечно, она не так волшебно глупа, как Мединский, все-таки уровень чуть-чуть повыше. Я бы ее сравнил скорее с Волочковой по интеллектуальным данным. Так что, у нее все карты в руках. Но мне нравится эта ситуация, потому что то, что называется, паззл разрухи складывается абсолютно закономерным и естественным образом. Ее, что называется, не хватало в компании к Москальковой и к Мединскому.
Кстати, Мединский тут опять блеснул, Мединский досадливо практически выругался по поводу какого-то фильма американского. Фильм называется «Отряд самоубийц», да?
А. Соломин
―
Да.
А. Невзоров
―
И посетовал о том, что вот, значит, зритель предпочитает этот фильм. Вот это, кстати, очень интересная вещь, на которую я бы рекомендовал обратить внимание. Потому что, смотрим внимательно, да? Из всех утюгов, из всех ящиков вся эта бесконечная православная трескотня, духовность и скрепы. Народец вроде бы кивает и соглашается, но сам лютейшим образом прет именно смотреть самую свирепую американщину из всех возможных и делает этой американщине фантастические сборы, которых никогда не было и не будет ни у одного из российских, тем более патриотических фильмов.
А. Нарышкин
―
Может быть, Мединский какой-то рекламный агент американский, агент Вашингтона и делает здесь как раз дополнительную рекламу этим лентам голливудским?
А. Невзоров
―
Возможно, потому что понятно, что дурной отзыв Мединского – это просто клич «Всем в кино!» и это лучший сертификат качества фильма. При том, что надо понимать, что сам-то Мединский покровительствует выходу очень сомнительных картиночек, которые не зарабатывают в прокате одной тысячной того, что способен заработать «Отряд самоубийц». Помним его чудесный проект под названием «Батальонъ».
А.Невзоров: дурной отзыв Мединского – это просто клич «Всем в кино!» и это лучший сертификат качества фильма
А. Соломин
―
… в сравнении с другими фильмами.
А. Невзоров
―
По сравнению с «Отрядом самоубийц»?
А. Соломин
―
С российскими фильмами.
В. Дымарский
―
По сравнению с другими российскими фильмами.
А. Невзоров
―
Да, мы помним, что это такая пропагандистская примитивная агитка, где очень недорогие актрисы лопаются от любви к царю и отечеству одна за другой. Но, в общем, никого надуть особо не удается.
В. Дымарский
―
Осуждают либеральную февральскую революцию.
А. Невзоров
―
Да-да-да, конечно. То есть, мы вот эту всю примитивщину помним и понимаем, что, конечно, всегда на самом деле американское кино будет царствовать в головах.И вот это очень интересный момент этого дуализма, этой двойственности нынешнего российского человека, который вроде бы играет и соглашается на эту патриотическую игру, но на самом деле демонстрирует совершенно другие, собственные ориентиры в виде вот такого яростно американского кино. Получится ли у этой… хочется сказать, Москалькова.
А. Нарышкин
―
Васильевой.
А. Невзоров
―
Васильева. Получится ли у нее превращение Минобра полностью в министерство лжи? Наверное, получится, потому что это нетрудно. Во-вторых, потому, что существует большое количество людей, готовых подставить ей спину, чтобы она вот взобралась бы по этим спинам на вершину своей небольшой административной пирамиды. Получится ли патриотизм? Нет, не получится. Хотя вы должны сейчас – мы опять возвращаемся к теме патриотизма и обязаны, вероятно, на этом остановиться. Ведь, поймите, власти, кровь из носа, нужен патриотизм. Ей действительно патриотизм, для нее это вопрос жизни и смерти. Но это ее проблема, потому что ей ведь как-то надо уговорить за нее подохнуть. Самое главное, что должен уметь делать любой режим – это уметь прикинуться родиной, да? Поймите, ведь если кто-то к вам обратится: вы знаете, надо вот подохнуть, срочно подохнуть, где-нибудь пасть под пулями. Причем просто так, бессмысленно, вот как гибли наши мальчики на ж/д вокзале в Грозном или возле больницы. Вот нужно полежать с глазницами, вытекшими глазами и набитым червями ртом, остаться неопознанным, нужно сделать несчастной всю свою семью. Но если об этом попросит Шойгу, да? Или если об этом попросит Васильева, скорее всего, никто не согласится. Нужно, чтобы об этом попросила родина – и тогда действительно эти мальчики идут и ложатся этими никому не нужными бессмысленными трупами.И патриотизм сам по себе не так плох. Вопрос в том, в чьих руках этот инструмент. Я даже соглашусь признать за патриотизмом некоторую разумность, если кто-нибудь когда-нибудь мне объяснит, за что убили 14 тысяч мальчишек в Чечне. Как выяснилось, убили впустую. А я видел этих мальчишек, это были, скажем так, близкие все для меня люди. Я видел, что прежде всего они были надуты тем самым патриотизмом. Они, да, действительно, они очень мужественно и дерзко шли в бой, они проворачивали эту ненужную никому кровавую кашу именно под воздействием этих патриотических…
В. Дымарский
―
Саша, то есть, вы хотите сказать, что все-таки те ребята, они осознанно жертвовали собой?
А. Невзоров
―
Да, конечно.
В. Дымарский
―
А не потому, что они просто военнослужащие, исполнявшие приказ?
А. Невзоров
―
Нет, там, конечно, 95%, как всегда – это были военнослужащие, которые покорно дохли. А 5% или даже меньше отважных людей действовали, скажем так, из-за естественной злобы человеческой, из-за азарта воинского и из-за этого страшного наркотика под названием патриотизм.Им очень нужен патриотизм. И вот, кстати говоря, в связи с этим я не могу никак забыть и пройти мимо истории с Юлей Латыниной. Ведь, ладно, это все уже обсосано всеми средствами массовой информации…
А. Нарышкин
―
Вы про вот это нападение, которое в выходные было?
А. Невзоров
―
Да, да, про обрызгивание какашками Юльки, да? Маленькой хрупкой одинокой Юльки на московской улице, которую патриоты решили облить дерьмом, да? Какашками. Но здесь дело даже не в самой сцене. Меня вот гораздо больше интересует, а как готовилось орудие преступления? Ведь наверняка это был целый ритуал. Возможно, этому предшествовал прием слабительного. Ведь это же надо было каким-то образом распределить по банкам, определить консистенцию, мешать. Вероятно, это делалось, непрестанно осеняя себя крестным знамением. Возможно, с выкрикиванием «Крым наш!» изготавливалось это орудие преступления.Понятно, что у патриотов не осталось другого дерьма, кроме абсолютно вот того самого реального, да? Идеологическое кончается. И это мы видим хотя бы по тому, как все слабее и примитивнее огрызается патриотическая публицистка. Ну, мы-то знаем ее секрет, всех этих прилепиных, шаргуновых, всех этих стариковых: что если из них, не дай бог, вынут кремлевскую батарейку, так они, как в детской игре, застынут без движения и без звука, да? Потому что единственное, что их приводит в движение – это только так называемая кремлевская составляющая. То есть, интеллектуального потенциала у них нет.
А. Нарышкин
―
А кремлевская составляющая – это какой-то грант что ли вы имеете в виду, деньги?
А. Невзоров
―
Это множественные вещи, не будем их обозначать вульгарным словом «деньги», милые Лёши.
А. Нарышкин
―
Блага?
А. Невзоров
―
Эта ткань ткется из самых различных, самых неожиданных нитей. И, поверьте, ткется весьма искусно. Причем эти люди, которые поливали Юльку, они же не понимали, что то немногое, что еще связывает Россию с цивилизованным миром, то настоящее, что есть, как раз представлено в этой милой хрупкой девочке с рыжими волосами. И что она-то в реальности действительно, сейчас она является, а не кто-нибудь другой, гордостью России. Она же не я, да? Это я холодный наемник, а она же переживает за все это и за эту несчастную страну искренне и сильно.
В. Дымарский
―
Вы знаете, я все-таки еще раз хотел бы вернуться к Васильевой, и в том числе к тому патриотизму, о котором вы говорили, и как он понимается, как он преломляется в глазах наших вот этих патриотически настроенных чиновников. Одна фраза, одна цитата небольшая. Просто она касается Санкт-Петербурга, помимо всего прочего.Ольга Васильева, это ее слова: «Назвать мост именем Кадырова – это был большой политический момент, он был необходим». Ну, ладно, это политика, она соглашается. «А насчет того, – вот это меня потрясает, - а насчет того, чтобы назвать мост именем героя блокады (это, что предлагалось) – ну, так героев блокады было (сохраняя русский язык) столько много, что питерцы еще не один мост посвятят героям блокады».
А. Невзоров
―
Я понимаю. Но, вместе с тем, мы обязаны понимать, что то, что делает новая эта министриха, которая будет таким же посмешищем, вероятно, как и Мединский, а может быть, даже еще и хуже, потому что, может быть, я ошибся, говоря, что она не так волшебно глупа, как министр культуры. По-моему, она все-таки примерно на одном уровне. Я думаю, что вот эта попытка навязывать, и навязывать по-хамски, свои взгляды и свои представления о действительности, свое мировоззрение, приведет к тому, что закат идеологии можно будет ожидать гораздо быстрее.Я ведь холодный сторонний наблюдатель. По мне, делайте все что хотите, я просто занимаюсь такой политической математикой и предлагаю вам ответы. Вот по моим представлениям, она будет, скажем так, одним из гвоздей в крышке гроба этой русской идеи.
А. Нарышкин
―
Слушайте, а вы мне можете объяснить, а вообще почему переживают конкретно из-за госпожи Васильевой? Вы говорите, что она гвоздь. А по мне, она маленький-маленький винтик во всей вот этой государственной системе. Ну, появился новый персонаж, будет он во главе Министерства образования. Ну, и что? Неужели она может стать каким-то реформатором этого ведомства в ту или в другую сторону? Чего ей так бояться, этого патриотизма, этих заявлений насчет моста Кадырова, блокадников? Просто, мне кажется, какие-то подходы и изменение подходов к образованию – это все делается где-то там в Кремле, и мнение Васильевой во конкретному вопросу, оно будет не самым таким решающим.
А. Невзоров
―
Нет, я думаю, что вы плоховато знаете Кремль. Кремль давно дистанцировался и, к сожалению, отдал эти вопросы на откуп самым неумным. Хотя, возможно, здесь за всем этим прячется такая чеширская улыбка Кремля. Потому что долго катили на Ливанова – ну, вот теперь ощутите, насколько Ливанов был краше, лучше, разумнее, цивилизованнее и современнее, да? Вот на-те вам православную сталинистку с плохим русским языком – и утритесь, что называется.
А.Невзоров: долго катили на Ливанова – ну, теперь ощутите, насколько Ливанов был краше, лучше, разумнее
А. Нарышкин
―
Сейчас еще будем собирать петиции с просьбой вернуть Ливанова.
А. Невзоров
―
Да. Быков об этом, кстати, блестяще написал. Я, который терпеть не может стихов, вынужден был даже прочесть, поскольку смысл в стихе меня просто обрек на то, чтобы его прочесть. Я долго ругался, но прочел стих.
В. Дымарский
―
Хорошо, Александр Глебович, а не хотите ли вы последний гвоздь вбить, один из последних, может быть, гвоздей, пойдя на выборы и свой голос отдав крайней какой-нибудь реформаторской силе?
А. Невзоров
―
Слушайте, вот я тут всем, когда мне говорят, что я препятствую выборам или отговариваю кого-то идти на выборы… Я никого не отговариваю. Ребята, если вам нечем больше заняться, кроме как обеспечить зарплатой примерно в восемьсот тысяч рублей толпу дураков, бездарей, лентяев и кровососов, которые потом будут вам указывать, как жить – сходите, обеспечьте эту публику зарплатой в восемьсот тысяч рублей, если вам больше нечего делать.Что касается политической партии, то одна мне даже понравилась. И она, насколько я понимаю, представлена – я выписал даже фамилию – она представлена на «Эхе Москвы» умнейшей дамой по фамилии Гулевская. Партия называется то ли «Западный выбор», то ли «Запад», да? И эта партия не идет на выборы, объясняя, что она не хочет участвовать во всем этом потешном глупейшем фарсе и аттракционе. И вот действительно это первое разумное политическое слово, которое… Гулевская, Наталья Гулевская.
В. Дымарский
―
А слово-то в чем? Не надо ходить на выборы? В этом слово?
А. Невзоров
―
Нет. Великолепная позиция, которая дистанцируется от этого дешевого театрика.
А. Нарышкин
―
Да она трус просто. А где вот это желание бороться? Так можно очень долго сидеть, и потом всех перемелят нас, перемолят, не знаю, уж как.
А. Невзоров
―
Поверьте мне, я ведь тоже был долгое время профессиональным кровососом в Государственной Думе. Там не за что бороться, это борьба нанайских мальчиков. И эта Госдума способна будет растворить в себе самые светлые порывы и самые высокие устремления, причем за какие-то там три-четыре часа, а даже не обязательно три-четыре месяца. Мы опять получим то же самое стоячее болото с миазмами в виде законодательных инициатив, за которые придется краснеть перед всем миром. Это будет такая же абсолютно примитивная гадость. Здесь вот участием в выборах не изменишь ничего. А позиция этой партии «Западный выбор» мне необычайно симпатична, я ей даже аплодирую.
А. Соломин
―
Александр Глебович, позвольте, ВКонтакте спрашивают, Марат Мизаков, раз вы определились с партией: кого бы вы хотели видеть президентом?
А. Невзоров
―
Ой, мне все равно, кто, лишь бы курящий.
А. Соломин
―
Чтобы не запрещал курение?
А. Невзоров
―
Да, для того чтобы была другая государственная политика в отношении курения, для того чтобы некурящие подверглись бы таким же точно репрессиям, которым подверглись недавно курящие. Ну, так, чтобы в роддома не принимали бы рожать, если будущая мать не курит. Если человек не курит в ресторане, то вызывать наряд милиции. То есть, вот чтобы все… а поскольку у нас все всегда с хорошими перекосами, то появление курящего президента приведет именно к таким эффектам.
В. Дымарский
―
Слушайте, по поводу «Западного выбора». Какой может быть западный выбор? Мы сейчас всей страной в очередной раз обиделись на Запад за паралимпийцев. Вы обиделись?
А. Невзоров
―
Нет, я не обиделся. Я наблюдал весьма забавные реакции, когда это все назвали чуть ли не преступлением.
В. Дымарский
―
А кто назвал, Захарова?
А. Невзоров
―
По-моему, Захарова, да. Я бы сказал, что это можно определить как такую блатную логику. Типа того, что менты сволочи, они виноваты в том, что я в тюрьме сижу, да? То есть, преступление совершили не те, кто подсаживали инвалидов на допинг, а те, кто в этом разобрался, уличил и принял меры – вот они во всем, оказывается, виноваты.
А. Соломин
―
Люди не понимают, почему МОК допускает, точнее, доверяет вопрос, пускать или не пускать, федерациям, а Паралимпийский комитет никого не пускает – как будто сговорились.
А. Невзоров
―
Во-первых, мы живем на русофобской планете. Более того, эта русофобская планета находится в абсолютно русофобской галактике. Ну, а как иначе все фокусы, которые мы себе позволяем, должны восприниматься соседями? Поймите, Земля – это коммуналка, тут невозможно не быть в добром союзе и мире со всеми остальными. Вы бы в коммунальной квартире тоже бы не стали терпеть соседа, который то костер на паркете разведет у себя в комнате, то, понимаешь, вынет печень у кого-нибудь ночью возле сортира в очереди.Понятное дело, что Россию обижают и будут обижать и сводить с ней счеты. И в данном случае просто бедные инвалиды, которых, вероятно, жалко, расплатились за наш очередной крымнаш и за все остальное. При этом вы же сами видите российскую прессу, видите, с каким омерзительным злорадством, подчеркивая собственные достижения на Олимпиаде… хотя они весьма и весьма скромные, да? Не попали даже в тройку лучших. И если у «ожиревшей» Америки 122 медали, да? То у Российской Федерации их пятьдесят. При этом пытаются все время издеваться над Украиной и над ее не очень почетным местом, над той Украиной, которую Россия уже два года мучает бессмысленной войной, обескровливая и заставляя терять силы и резервы.
А. Нарышкин
―
Виталий Наумович, знаете, сейчас, секундочку, я просто вспомнил…
В. Дымарский
―
Я хотел сказать, что День независимости Украины сегодня.
А. Невзоров
―
С чем мы ее и поздравляем, поскольку, по-моему, эта независимость реальная, а не иллюзорная.
В. Дымарский
―
Да, Лёша, давай.
А. Нарышкин
―
Я просто хотел вспомнить, смотрел материал на «Первом канале» в эти выходные, он очень был в такой интересной форме: сколько бы мы получили медалей, если бы наши легкоатлеты поехали на эти игры в Рио. И большой был репортаж, по-моему, минут десять он длился.
В. Дымарский
―
И сколько?
А. Нарышкин
―
Получилось, вот эти вот все «если бы да кабы», десять медалей у нас как будто бы украли. Причем там выкладки, брались конкретные спортсмены, оценивались их шансы.
В. Дымарский
―
На всякий случай, Лёша, могу сказать, что на прошлых Олимпийских играх в Лондоне мы также были на четвертом месте.
А. Невзоров
―
Да.
В. Дымарский
―
И на этот раз собрали на пять медалей золотых меньше, чем в Лондоне.
А. Невзоров
―
Как я понимаю, просто отсеяли наиболее проштрафившихся, а Паралимпийский комитет оказался чуть-чуть строже. Ну, к тому же, не забывайте, что недавно… мы думаем, что никто не заметил этой клиторной истории, да? Новое имя России. Ведь это слово наконец-то получило гражданство в медийном пространстве, и уже возникли, по-моему, какие-то персонажи, которые готовы были эту ситуацию оседлать и чуть ли не мариновать и не продавать на экспорт эти клиторы, которые очень бы хорошо шли под русскую водочку.Не забывайте, что теперь слово «Россия» имеет еще одну устойчивую ассоциацию. Никто же не понимает, что это происходит где-то в диких горных селах, куда, понятно, что даже если какие-нибудь наблюдатели от европейского содружества приедут, так тоже уедут все, извините, и оскопленные, и с отрезанными клиторами.
А. Соломин
―
вы про обрезание что ли?
А. Невзоров
―
Конечно. Но, тем не менее, не забывайте, что теперь это слово, словечко в мировой прессе и в мировом сознании очень тесно – точно так же, как «мельдоний», «допинг», «бомба», «балалайка» - «клитор» тоже соседствует со словом «Россия». И неудивительно, что мы вызываем, в общем, все меньше и меньше позитивных чувств.За это тоже надо платить. Сейчас за это заплатили инвалиды. Если бы я был руководителем паралимпийской этой организации, я бы закрыл глаза, потому что я вообще ничего плохого в допинге не вижу. Допинг делает спорт гораздо интереснее, и действительно рано или поздно они начнут взрываться в момент перепрыгивания через своих козлов или прямо вот разрываться пополам при каких-нибудь атлетических упражнениях. Это тоже будет забавно, потому что, в конце концов, эта погоня за рекордами должна была как-то закончиться, поскольку как анатом я неплохо знаю пределы человеческих возможностей.
А.Невзоров: Допинг делает спорт гораздо интереснее
А. Нарышкин
―
Про взрывающихся спортсменов – это, я понимаю, ваше желание смотреть на внутренности. Я тут видел в интернете фотографию, как вы хомячка что ли препарировали, по-моему.
А. Соломин
―
С сыном.
В. Дымарский
―
Мало того, что сам препарировал, так еще и сына на это…
А. Невзоров
―
Вы меня за идиота держите? Зачем бы я его стал препарировать, для собственного удовольствия что ли?
А. Соломин
―
А давайте здесь паузу сделаем, потому что нам нужно уйти на новости, и после новостей мы обязательно это обсудим.НОВОСТИ
А. Нарышкин: 15
―
35, мы продолжаем. Алексей Соломин и Алексей Нарышкин здесь, в московской студии «Эха Москвы». А в Петербурге Виталий Дымарский и публицист Александр Невзоров. Мы продолжаем.
А. Соломин
―
Да, мы остановились на хомячке.
А. Невзоров
―
На хомячке. Я просто объясняю, что, с моей точки зрения, знание анатомии – это одна из самых базовых вещей, которые необходимы для формирования правильного научного мировоззрения. И, конечно, поскольку всякая анатомия сильна, когда она сравнительная, начинать надо с животных. И когда есть возможность… хомячиха по имени Бардачиха скончалась в связи с…
В. Дымарский
―
Естественным путем.
А. Невзоров
―
Естественно, в связи с наступившими необратимыми старческими изменениями. Я, конечно, ее разобрал, потому что ребенок у меня чрезвычайно интересуется анатомией и естественными науками. Это не первое вскрытие, при котором он присутствует, и это вполне нормально…
В. Дымарский
―
Сколько ребенку лет?
А. Невзоров
―
Девять.
В. Дымарский
―
И он спокойно это воспринимает?
А. Невзоров
―
А ведь это же, как научите. Это же, поймите, вот есть лженаука под названием психология, да? Которая пытается каким-то образом навешивать ярлыки, при том, что эта дисциплина не имеет ни констант, ни каких-то четких параметров. Это набор фантазий и личных представлений каждого отдельного так называемого душеведа, да? Если мы переведем слово «психология» на русский язык. Но в реальности, конечно, чем жестче информацию получают дети в таком возрасте… хотя эта информация, информация анатомическая, жесткой признана быть не может, это конструкция мира, конструкция живых существ. И мы это можем, как говорил Везалиус, «Mortui vivos docent», то есть «мертвые учат живых». И мы нигде больше, кроме как на препарациях, этому научиться не сможем.
А. Соломин
―
То есть, я правильно понимаю, вот эту историю с препарированием жирафа в Копенгагене вы бы горячо поддержали?
А. Невзоров
―
Да я бы не горячо поддержал, но я бы не истериковал так по этому поводу. Потому что там ведь дело не в препарации, а дело в том, что жирафа убили, да? А совсем не в препарации и не в анатомическом уроке, который следовал после этого. Вот я два этих события…
А. Соломин
―
… многих возмущает присутствие детей на театрализованных представлениях вскрытия жирафа.
А. Невзоров
―
Слушайте, ну, почему-то никого не возмущает, когда дети вместе с родителями в церкви готовятся съесть кусочки мяса своего бога, то есть заняться каннибализмом впрямую, да? Это есть один из самых главных христианских обрядов. Что тогда, собственно говоря, капать слезами по поводу жирафа? Это тоже, поймите, ведь это же очень правильная, очень жесткая система ценностей, которая либо воспитывает безнадежных и глупых романтиков, которые начинают истериковать при соприкосновении с действительностью, либо это готовит человека к той реально жесткой жизни (а жизнь – жестокая штука), которую ему предстоит, вероятно, прожить.
А.Невзоров:Никого не возмущает, когда дети вместе с родителями в церкви готовятся съесть кусочки мяса своего бога
Ну, вот у нас наша подруга Валентина Ивановна, которую мы зачем-то отпустили из Петербурга к вам в Москву, тут опять выдала очередную трель – видели?
В. Дымарский
―
Про чуждые ценности?
А. Невзоров
―
Да, про то, что ей и вообще стране навязывают чуждые ценности. При этом…
В. Дымарский
―
Это вы, Александр Глебович, навязываете.
А. Невзоров
―
Нет-нет-нет. Понятно, что недавно ей навязали чуждые ценности в виде двух великолепных костюмчиков Сен Лорана, а совсем недавно ей, судя по всему, пытались навязать чуждую ценность в виде сумочки Шанель, да? Она, вероятно, отбивалась и призывала на помощь весь Совет Федерации, битва была нешуточная, но Шанель победила и навязалась чуждая ценность Валентине Ивановне. Я все понимаю, про Валентину все можно сказать, но дурой-то она никогда не была. Вот что вы с ней там в Москве сделали? То у нее Шанель – чуждые ценности, то она министерство счастья хочет открывать. Это вот как раз работает скрепа.
В. Дымарский
―
… это влияние уже нового министра образования?
А. Невзоров
―
Это началось… кстати говоря, вот тут где-то очень смешно было в социальных сетях про то, что человек клялся и божился, что новый министр образования – это просто клоками выстриженный, отмытый и побритый Дугин. Но его опровергли.
В. Дымарский
―
Лёша, по-моему, пора к поповедению переходить.
А. Соломин
―
Мы сейчас перейдем. У меня только есть маленький вопрос, который связан с реакцией пользователей на фотографии, которые появились у Александра Глебовича. Ведь многие связывают появление необычных увлечений, появление отклонений, я имею в виду, появление маньяков и так далее, с тем, с чем люди сталкиваются в детстве. И многие наверняка, исходя из этого, написали, что нельзя детям показывать препарирование подобных вещей. Вот для вас связи этой не существует?
А. Невзоров
―
Абсолютно примитивная глупейшая глупость, которую мне даже не хочется комментировать. Могу вспомнить всю историю так называемого человечества за последние 3 с половиной тысячи лет, которое было очевидцем чего угодно, но тем не менее не становилось ни лучше, ни хуже. Это ни на что не влияет. А когда есть, скажем так, отсутствие шока, когда есть нормальный спокойный исследовательский интерес, потому что это же не просто там содрать шкурку, сделать разрезы и показать особенности защечных мешков или какой-нибудь особенности хомячьей миологии – нет, это как раз очень спокойный детальный разбор того, как функционирует живой организм, показать это мы можем только, разумеется, на препарации. Давайте про хомяка уже забудем.
А. Невзоров
―
На секунду представил, как лет через 10, если все будет совсем плохо в России, и не будет свободы слова, все СМИ, все площадки для дискуссий закроются, на столбах каких-то фонарных в городах будет объявление: «Режу вашего хомячка. Александр Невзоров». Такое возможно? Или у меня совсем какая-то бурная фантазия?
А. Невзоров
―
Ну, вот обычно вы шутите удачно, но, что называется, это не тот случай. Да, да, как-то вот… Это был не он. Помните, как говорил Джек Воробей, наш духовный учитель и наставник, что это был не он.Перейдем к поповедению. Вот вы, кстати, зря все захихикали, потому что у многих людей сегодня профессиональный праздник. Сегодня отмечается день святой Сосанны.
В. Дымарский
―
Это родственница Сусанны?
А. Невзоров
―
Нет. Нет, не Сусанна. Откройте месяцеслов – ее звали Сосанна, дочь Гавиния. Это святая глубокой древности. Причем, определить, в чем именно заключалась ее святость, не смогли даже сами агиографы, которые писали ее житие. Это длинная нудная мыльная опера о сексуальных домогательствах к некой Сосанне, которая то ли сдалась, то ли не сдалась, но в конце концов ее до кучи, чтобы этих святых было как можно больше, причислили к лику святых.И вторая парочка у нас не менее забавная. Это преподобные Федор и Василий, сожительствующие иноки Печорского монастыря, которые посвятили свое время раскопкам сокровищ в своей собственной пещере. Но попытались скрыть их от местного князя, за что и были им убиты.
Но вы должны понимать, что когда вы видите это гигантские вроде бы сонмы святых, что перед вами не какие-то исключительные люди – там трансвеститы, кладоискатели, безумцы, юродивые, люди, которые способны были кидаться кочанами капусты, или профессиональные эксгибиционисты, как Василий Блаженный.
При том, что немножечко пыл-то поутих, сейчас мы видим, что – ну, правда, вот сейчас попы исполняли и канкан, и хоровод по поводу назначения этой новой министрихи, которая, вероятно, будет позором и России, и всей системы образования.
Кстати, вот что выдумывать систему образования? Здесь на расстоянии каких-то жалких трехсот-четырехсот километров – Финляндия с системой образования, которая признана одной из лучших в мире, и которая действительно дает потрясающие результаты. Вот взять и просто перекопировать. Та система образования, где детей не пытают и не мучают какими-то идиотскими нафталиновыми князьями Волконскими, где не заставляют учить дурацкие никому давно не интересные и неактуальные стихи или с придыханием рассказывать что-нибудь про выдуманные подвиги выдуманных предков, да?
В. Дымарский
―
Про князя Владимира, например.
А. Невзоров
―
Да, есть замечательная система, которая оставляет свободными детей, делает для них обучение легким, прелестным и чарующим занятием, потому что там нет прогульщиков, там нет свирепых систем. Вот что не взять и просто не перенести, при том, что вот наша Валентина Ивановна, которая жалуется на то, что прививают чуждые ценности, вот ведь подлость какая – привили гигиену, привили запрещение торговать людьми, привили электричество, привили вообще много всего чуждого, что бы было с бедной самой Валентиной Ивановной, если бы всего этого не привили, ну, вероятно, нетрудно себе представить. Поэтому надо прививать чуждые ценности активнее, мощнее и везде, где они только прививаются.
В. Дымарский
―
Уже в рамках поповедения у меня такой вопрос. В последнее время, несколько уже заметок было – по телевидению и в газетах пишут – что-то Кирилла, нашего патриарха, его на войну потянуло. Он в Сарове про ядерный щит говорил, здесь недавно что-то посетил. Он все время говорит про войну, войну, войну, про щит, про оборону, про нападение – про все что хотите. Но патриарх с каким-то таким военным уклоном, я бы сказал.
А. Невзоров
―
Нет, ну, ему, во-первых, надо все время присутствовать в медийном пространстве, он тоскует, это легко понять. И легко объяснить, потому что…
В. Дымарский
―
По кому тоскует?
А. Невзоров
―
Скучно ему. Представьте себе вот этого дядьку, который обречен, он постоянно напяливает на себя гору дешевой иранской золотой парчи, обвешивается побрякушками, говорит то, чему он сам давно уже не придает никакого значения. Можно ездить по гарнизончикам и там то, что называется, выступать, потому что это дает эффект медийного присутствия, там его еще не было. Он, насколько я знаю, повадился и в какие-то академические городки к еще не до конца добитой российской науке. Но я надеюсь, что с приходом Васильевой с этой наукой наконец будет покончено.
В. Дымарский
―
Здесь вы еще, по-моему, очень заинтересовались мальчиком, который за покемонами гонялся.
А. Невзоров
―
Да, это, по-моему, произошло в Екатеринбурге.
А. Соломин
―
Руслан Соколовский, видеоблогер, который записал, как он ловит покемонов в Храме на крови.
А. Невзоров
―
Ой, мальчишка чудесный, умнейший – но вот озорник, да? Но я надеюсь, что он поймет, что действительно во все эти молитвенные дома не надо соваться, потому что ему ведь выставят счет, что он ловил их покемонов, да? И что ведь это были покемоны, как минимум, с нимбами, и, возможно, с каких-нибудь досок исчезнут какие-нибудь изображения, и выяснится, что это он переловил их покемонов.Я надеюсь, что, в общем, никакого трагического изменения судьбы этого мальчишки не будет, но всех, кто в какой-то степени считают себя атеистами, прошу – ребята, да не суйтесь вы в эти молитвенные дома, не надо провоцировать, не надо подвергать собственную судьбу риску и опасности. Вот обойдитесь как-нибудь без этого. Вместе с тем мы видим, что у наиболее храброй, умной и передовой молодежи православие постепенно начинает превращаться, в общем, в повод для, мягко говоря, шуток. И это тоже симптомчик того параллелизма, о котором мы говорили в самом начале, о том, что народцу предлагают «Батальонъ», а он со всей страстью ломится и делает кассы американским фильмам.
А. Невзоров: народцу предлагают «Батальонъ», а он со всей страстью ломится и делает кассы американским фильмам
Вот я думаю, что здесь происходит примерно такая же история – с одной стороны, этот Дугин в юбке, а с другой стороны, самые умные и самые передовые мальчишки относятся к этому православию, ко всем этим скрепам уже совершенно иначе.
В. Дымарский
―
А распространение Министерством обороны наших ватников – это отстаивание наших ценностей?
А. Невзоров
―
Да, но вы вообще понимаете, что одевание солдат в ватники – это грубейшее преступление, и что нет одежды, скажем так, более летальной, более трагической на войне. Это я просто хорошо знаю, поскольку хорошо знаю военно-полевую хирургию. Дело в том, что конструкция ватника при попадании либо осколков, либо пули предполагает проникновение в раневой канал такого количества инфицированных мелких тканей, что большая часть военных ран оказывалась летальным именно потому, что сперва приходилось из нее вытягивать вату.Это ни одна страна в мире, насколько я понимаю, больше так дешево и сердито – но поскольку солдатское мясо было дешевым, и поскольку из него легко строили горы, пригорки, холмы и устилали ими равнины, то, естественно, никто на такие пустяки не обращал внимания. Но вообще ватник – это сильно не самая подходящая, а если говорить прямо, категорически не подходящая ни для войны, ни для чего одежда.
А. Соломин
―
Я хотел сказать, что вот этот Храм на крови, где была ловля покемонов, это храм, который возведен на месте Ипатьевского дома, того самого, в подвале которого расстреляли…
А. Невзоров
―
Да, и пожалуйста! Ну, кому этот царь нужен и интересен? Это давайте оставим эту игрушку, эту погремушку в виде царя черносотенцам, пусть они дальше с ней бегают и забавляются. Нас, я думаю, ни меня, ни вас, этот царь, который, в общем, пострадал-то за дело абсолютно, потому что нельзя взять и безнаказанно расстрелять триста человек на Невском проспекте во время Кровавого воскресенья. Разумеется, за это возмездие должно было быть.Семья – другой вопрос. Но в те горячие годы много чего происходило. Уже надо забыть про этого царя и перестать придавать значение тому, чему значения вообще не следует придавать.
В. Дымарский
―
А если есть еще время, я бы хотел задать еще один вопрос Невзорову как человеку знания, а не веры. Вот вы знаете этот план, который недавно был разработан по поводу использования дирижаблей?
А. Невзоров
―
Да.
В. Дымарский
―
Вот вы как человек, разбирающийся…
А. Невзоров
―
Нет, я не во все бочки затычка – не понимаю ни эффективности, ни смысла, но предполагаю, что может быть, от того, что я не понимаю, это ведь не значит, что это абсурдно, да? И вот про дирижабль ничего…
В. Дымарский
―
К этому надо серьезно отнестись?
А. Невзоров
―
Не знаю. Это вполне может оказаться и очередной административной дурью, блажью и попыткой закопать очень большое количество денег, а может оказаться и вполне перспективной разработкой, но я не специалист и здесь не могу говорить. Вот не разбираюсь я в дирижаблях, черт побери.
А. Нарышкин
―
Но по новостям на «Эхе» мы слышим как раз, что вот это судно «Эрлендер», оно сегодня потерпело первое крушение, так что, видимо, этот проект – это действительно скорее какой-то распил, а не что-то такое перспективное серьезное.
А. Соломин
―
У меня вопрос на 2 минуты буквально. Павел Рыбцевич спрашивает из ВКонтакте: «Хотелось бы узнать ваше мнение о запрете носить буркини, купальный костюм для мусульманок в Каннах». Там это большая история во Франции. А на Корсике даже драка произошла из-за того, что…
А. Невзоров
―
Да, я знаю, что…
В. Дымарский
―
Это не только в Каннах, это по всему Лазурному берегу.
А. Невзоров
―
Ну, поймите, это буркини – это всего-навсего одно из ничтожно малых проявлений вообще всякой религиозности, а коль скоро эта религиозность выпущена из своих пределов, из своих молитвенных домов, она, конечно, будет иметь самые разнообразные, самые чудовищные проявления. Бессмысленно бороться с симптомом, не искоренив болезнь, не загнав религию обратно туда, где ей полагается быть по конституции, это касается и французов, и нас, да и вообще всех.
А. Нарышкин
―
А как вы хотите мусульман убедить, загнать вот это вот их все куда-то, не знаю, в молельные дома. Вы хотите с женщин снять паранджу, или что им делать?
А. Невзоров
―
Нет. Пусть носят в своем ограниченном социуме, где есть договоренность о том, что женщина должна выглядеть именно так. Пусть они ее носят, пусть делают все что хотят, но есть и иные правила. Хотя я бы на самом деле разрешил всем все. Но на меня не надо ориентироваться, потому что я ведь вообще человек без каких бы то ни было особых принципов.Но я не понимаю, что вообще, почему эта тяга к архаике, к дремучим ритуалам и культам, приметой чего является вот, насколько я помню, попытка увековечить сейчас любыми способами Ивана Грозного, и попытка везде поставить ему памятник. Зачем памятник ему ставить? Договоритесь с Кадыровым, и просто к названию города добавьте слово «Иван». И, вероятно, все амбиции будут удовлетворены. Но я думаю, что с Кадыровым договориться на эту тему будет непросто. Хотя вот тут русские черносотенцы тоже сплясали бы канкан примерно как это назначение новой министрихи.
В. Дымарский
―
В общем, из буркини в бикини.
А. Соломин
―
Спасибо большое, мы должны заканчивать – на этом наше время выходит. «Персонально ваш» с Александром Невзоровым.
А. Невзоров
―
До следующей среды, да.
А. Соломин
―
До следующей среды, счастливо. Мы с Алексеем Нарышкиным остаемся еще на дневной «Разворот».