Александр Невзоров - Персонально ваш - 2016-06-29
А. Нарышкин
―
Ну что, мы начинаем. 16:07, и обещанный Александр Невзоров наконец-то в эфире «Эха Москвы», программа «Персонально ваш». Здесь в студии Алексей Соломин и Алексей Нарышкин, а в Петербурге…
А. Соломин
―
… помимо Александра Невзорова…
А. Нарышкин
―
… наш Виталий Дымарский. Всем здравствуйте.
А. Соломин
―
Добрый день.
А. Невзоров
―
Всем здравствуйте.
В. Дымарский
―
День добрый. Мы прорвались через технические неполадки в эфир. Я надеюсь, что вы нас очень хорошо слышите. Мы из студии «Эха Москвы».
А. Соломин
―
Прекрасно. И слушатели очень переживали, почему в 15 часов нет означенного, объявленного, обещанного Александра Невзорова. Но вот он, перед нашими слушателями.
А. Невзоров
―
Да, вот он, вернувшийся из Англии. Но, если вы еще не забыли, на каком вы свете, вы должны понимать, что все равно есть «Гельвеция», где есть журналы «Дилетант» и где 12-го числа будет очередное мероприятие «Эха Москвы» и «Дилетанта», на сей раз уже с моим участием. Причем надо сказать, что мероприятие довольно забавно выглядит. В прошлый раз, дискутируя с Дымарским публично, Белковский все-таки сломал руку. Я не знаю, куда он ее пытался сунуть…
В. Дымарский
―
Вообще что у него с конечностями происходит, совершенно непонятно.
А. Невзоров
―
У него с конечностями каждую неделю происходит что-нибудь, но вот теперь еще есть рука. Правда, он всех успокаивает, что он сломал руку не целиком, а только ее часть.
А. Соломин
―
Надломил.
В. Дымарский
―
И не в дискуссии с Дымарским, а сам по себе.
А. Невзоров
―
Ну, вот он как-то ссылался…
В. Дымарский
―
Тем не менее, Невзоров не побоится прийти на эту дискуссию. Ломать ничего не будем.
А.Невзоров: Основной строительный материал сегодняшней России - грубые политические бессмысленные ошибки
А. Невзоров
―
Да, я не побоюсь, 12-го числа это будет в отеле «Гельвеция». Переходим к делу.
В. Дымарский
―
Переходим к делу. Я вам хочу сказать, всем объявить, ребята, и вам, что Невзоров вернулся из Англии. Расскажите нам, как вы выгоняли Великобританию из Евросоюза.
А. Невзоров
―
Ну, надо сказать, что драматизм придуман от начала и до конца, это такая же медиа-обманка, как толпы беженцев, такая же медиа-обманка, как многое другое. На самом деле Британия никогда в Евросоюзе и не была.
В. Дымарский
―
Толком.
А. Невзоров
―
Да не толком, а вообще не была. Что такое Евросоюз? Евросоюз – это некое единое европейское государство, где все, как в любом нормальном государстве, выстроено по своим правилам. Поэтому что там делала страна с правосторонним движением, с совершенно своей и уникально своей валютой…
В. Дымарский
―
С левосторонним. Неважно.
А. Невзоров
―
Да, с левосторонним. Со своей уникальной валютой, со своими отдельными визами, не входящая в Шенген…
В. Дымарский
―
И не входящая в евро.
А. Соломин
―
Все-таки это деньги, все-таки это определенные общие бюджеты, подписывались же они под обязательствами тратить на какие-то общие проекты.
В. Дымарский
―
Это общие рынки, которые делятся брюссельской бюрократии.
А. Невзоров
―
Вот там как-то никакой паники и никакого особого следа того, что этот референдум на британское общество произвел впечатление, ну, практически нет. Потому что они справедливо понимают, что вот они так посмотрят годика два-три – если надо будет, они вступят опять. Там референдум и любые политические решения не являются раз и навсегдашними, они легко меняются.К тому же, да, там действительно в основном за референдум голосовала деревня и перепуганные фермеры, а Оксфорд, Кембридж и Лондон голосовали активно за сохранение статуса в Евросоюзе. При этом все равно англичане будут категорически настаивать на своей исключительности, на праве на левостороннее движение, на собственную валюту, на собственные визы, на разного рода разумные свирепости, которые они практикуют и в своем государстве, и на своей границе. Но там вот никакой паники, поверьте, нету.
В. Дымарский
―
Судя по тому, что говорили социологи после окончания этого голосования, что там мало того, что сельская Англия голосовала против Евросоюза, это еще в основном люди старшего возраста. Молодежь хочет как бы в Европу, хочет в будущее, как они говорят, а эти старики тянут в прошлое – консерватизм такой.
А. Невзоров
―
Ну, вот весь Лондон, который видел я, он воспринял это голосование, скажем так, без драматизма, но, тем не менее, неприязненно и с понимание того, что… ну, это же, опять-таки, это цивилизованный мир, где все можно исправить.
В. Дымарский
―
А русский Лондон?
А. Невзоров
―
А русский Лондон, он очень своеобразен, он очень патриотичен, потому что оттуда любить Россию очень просто. Это превращается в такое же декоративное увлекательное занятие, как игра в гольф, и требует, ну, даже значительно меньше эмоций, чем игра в гольф. Но, тем не менее, это вообще очень особая и очень своеобразная публика, очень жадная до сегодняшних новостей, очень не доверяющая всем средствам массовой информации, ни либерастическим, ни черносотенным кремлевским нынешним, и очень ждущая того, что кто-нибудь им расскажет истинное положение дел.Я не претендовал, естественно, как всегда, на истину, тем не менее, в общем, вопреки заявленной теме, мне пришлось почти два часа отвечать на вопросы, именно касающиеся политики.
А. Соломин
―
Александр Глебович, вот если смотреть на то, что происходило, на то, как вел себя премьер-министр Великобритании, можно ли сейчас, как вы думаете, назвать его дураком?
А. Невзоров
―
Нет, нет, его дураком нельзя назвать ни в коем случае. Его можно назвать таким мишкой демократии, английским мишкой, с которыми играют все дети. Мишка с оборванными ушами и оторванной лапкой. То есть, этот мишка, если вы видели эти традиционные английские игрушки, сохраняет свое очарование даже без ушек, с выколотыми глазками и с оторванной лапкой. Вот примерно так же выглядит Кэмерон, но он не выглядит дураком, как не выглядит им ни один английский плюшевый мишка.
А. Соломин
―
Смотрите, он призывал к референдуму, точнее, обещал, что проведет референдум, провел референдум, в котором сам высказался против отделения, и теперь получил то, к чему он не призывал. То есть, получается какая-то совершенно история фантастическая.
А. Невзоров
―
Получается блестящая штука, которая показывает то, как политик должен действовать, ориентироваться, и как собственные представления не должны для этого политика играть абсолютно никакой роли. Это та школа политического благородства и, скажем так, красоты позы, которая никогда, вероятно, не придет в Россию, потому что Россия всегда… ну, самая комфортная для нее форма существования – это нечто похожее на XVII-XVIII век и самодержавие в том или ином виде, где вся страна является продолжением воли одного человека, одновременно этого человека подпитывая своей собственной дремучей и тяжелой неопределенностью и так называемой волей.
В. Дымарский
―
Российская власть просто не представляет себе какого-либо голосования, в котором она может проиграть.
А. Невзоров
―
Да, вы не забывайте, что у нас впереди так называемые выборы, и опять те же самые невежественные злобные примитивные люди, которые на самом деле ничего не держат в голове, кроме думских привилегий и окладов, сейчас начнут из всех телевизоров, чайников и стиральных машин лгать о каком-то народном благе. А народ, надо сказать, скорее всего, на это купится, и все продолжится в том же режиме, в котором происходило.
А. Соломин
―
Сейчас мы об этом поговорим. Я только, если позволите, молнию прочитаю. «РИА-Новости» сообщают, что суд приговорил нижегородца к пожизненному заключению по делу об убийстве матери, жены и шести детей. Наши слушатели наверняка помнят эту жуткую историю, когда…
А. Нарышкин
―
Олег Белов такой, да.
А. Соломин
―
Да, Олег Белов, который убил шестерых своих детей, пожизненное заключение получил.
А. Невзоров
―
Он убил шестерых детей под воздействием каких-то религиозных бредней, которые у него бродили в голове. Вот почему-то вы этот пикантный момент упустили.
А. Нарышкин
―
Нет, подождите, не надо бежать впереди суда – какого там? – нижегородского. Мы сейчас вам прочитали конкретно про срок, а что там в мотивировочной части – кто знает?
А. Невзоров
―
Нет, а мы помним, что там в мотивировочной части, потому что у меня как у главного поповеда страны, естественно, все это оседает в голове лучше, чем у кого бы то ни было.
А. Соломин
―
Вы упомянул о депутатах. Я просто кратко, наверное – есть у нас и другие яркие темы, мы к ним перейдем. Но хотелось бы, чтобы вы оценили списочный состав, паровозы, которых включили и «Единая Россия» - вы знаете, там есть Поклонская, Кадыров, есть Володин, нынешний замглавы Администрации президента. Вот это удачный ход?
В. Дымарский
―
Не говоря уже о Медведеве, да?
А. Невзоров
―
За каким чертом там Володин, и как его туда занесло, я не понимаю. Я надеюсь, что это просто как бы не более чем предвыборная фигура речи. Он очень хорош на своем месте и очень эффективен на своем месте. Мне он нравится как, и я приветствую его, как исключительного по силе нагнетателя всего того маразма, в котором нынче существует Россия. Нет, но без этого картинка была бы не полна. Он действительно необыкновенно эффективен со своими простыми и понятными действиями.Что касается всех остальных, то это ведь… ну, мы же должны понимать, что это все равно Босх. Есть у нас Иероним Путин, который своими странными кисточками пишет всю эту чудовищную картину, в том числе и Правительства, и депутатского корпуса. И это все персонажи чисто босхианские. Никто из них… Они либо из ада, либо в ад, а здесь транзитом. Но надеяться на то, что какие-то перемены или какие-то облегчения возникнут в связи с тем, что одни фамилии, возможно, сменят другие – ну, надеяться на это наивно. Я подозреваю, что мы будем иметь такую же абсолютно противоестественную толпу в Государственной Думе. Причем я понимаю, что возникнут вопросы о законах Яровой.
А. Нарышкин
―
Сегодня в новостях: только что Совет Федерации…
А. Соломин
―
… одобрил пакет.
В. Дымарский
―
Одобрил, да?
А. Невзоров
―
Естественно. Понимаете, вот какая дикая несправедливость, вот как все не по-честному! Вот насколько в живой природе все устроено благороднее! Там какое-нибудь особо вредное насекомое или даже не очень вредное насекомое, один раз ужалив, помирает. Вот сделал гадость – и сдох. А депутат – существо многоразовое. И несмотря на то, что оно, это существо, уже наделало гадостей выше крыши, тем не менее, оно продолжает политически и физиологически функционировать. И вот эти вот безграмотные злобные люди будут дальше определять всем остальным, как жить, что любить, во что верить, что читать и что смотреть.
В. Дымарский
―
Александр Глебович, а вы действительно думаете, что это они? Вы же сами только что сказали, что кисточки и краски совершенно в других руках. Они уже таскают просто готовую картину, которая написана за них.
А. Невзоров
―
Но, понимаете, если бы их не существовало, если бы не их поразительная готовность дать, то, вероятно, никому не удалось бы устанавливать свою волю и вот так вот овладевать, скажем так, и корпусом депутатов, и народными избранниками. Нет, они просто приходят изначально вот в той самой позе готовности ко всему. Мы не будем конкретизировать анатомические подробности позы и физиологические выделения, которые они при этом себе позволяют. Нет, конечно, это реальное, подлинное состояние народа, а в данном случае Иероним всего-навсего, скажем так, корректирует и художественно оформляет действительность.
А.Невзоров: У Путина есть неприятная обязанность – постоянно развлекать 140 миллионов не самых умных людей
А. Соломин
―
А правильно я вас понял? Люди, которые делают гадости, как вы сказали о депутатах…
А. Невзоров
―
Я сказал о насекомых, а уже вы провели эту аналогию.
А. Соломин
―
Она распространяется на новый созыв, с вашей точки зрения? Или вот то, что осталось, осталось уже в шестом?
А. Невзоров
―
Нет, я думаю, что новый созыв будет ничем не хуже. Потому что мы же видим систему, мы же видим, что основным строительным материалом сегодняшний России являются ошибки, грубые политические бессмысленные ошибки. Но, тем не менее, именно из этих ошибок складывается очень прочное, очень жизнеспособное здание. Более того, если вы попытаетесь в эти кирпичики всунуть что-нибудь чистое, светлое и разумное, находящееся по крайней мере в известной скорректированности с представлением о сегодняшнем обществе, то это будет немедленно отторгнуто. И вот как еще одна ошибка, вероятно, должен быть еще один созыв Государственной Думы, представленный такими же мракобесами и такими же чудовищами, как то, что мы имели в предыдущем.
А. Нарышкин
―
Можно конкретно про Яровую, вот этот проект? Конкретно к этим различным мерам, которые прописаны в этих законопроектах, есть претензии? Это же вроде вот ради нашей безопасности, ради борьбы с терроризмом.
А. Невзоров
―
Друг мой Леша, вот вы знаете про то, что на самом деле никаких ядов в реальности не существует, да? Что все то, чем, например, пользуются… нет, нет, не только дозы, вопрос еще и в специфике применения. Вот то, чем пользуется гадюка при укусе – это очень хорошо известный биологии фермент, который способствует свертыванию крови. В некоторых ситуациях, в большинстве ситуаций это необходимо, потому что иначе мы бы истекали кровью от любой маленькой ранки. Но существует фермент, который способствует свертыванию. Гадюка впрыскивает этот фермент, который, в результате, превращает вашу кровь в набор бесформенных гадких сгустков и прозрачную плазму.То есть, практически все, за исключением сильных нейротоксинов, которые препятствуют ионному обмену, практически все яды – это вполне нормальные вещи, которые просто вот употребляются так специфично и становятся смертельно опасными.
Можно из желания препятствовать терроризму тоже сделать оружие против собственного народа, сделать оружие против здравого смысла. Ведь поймите, неважно, чем пользуется бандитизм. Он может пользоваться финкой в подворотне, а может пользоваться, скажем так, каким-нибудь закончиком. И закончик в некоторых случаях как оружие бандитизма, воровства и разбоя гораздо эффективнее, чем финка. И здесь мы имеем именно это.
А. Нарышкин
―
Я не совсем понял: вас это лично будет каким-то образом касаться? Мне кажется, вы, как и многие, кстати, другие уважаемые люди, просто как-то гоните волну раньше времени. Мы же еще не знаем, как эти все меры потом будут работать, а уже раньше времени напрягаемся, ждем чего-то плохого.
В. Дымарский
―
Леша, когда заработает, уже будет поздно.
А. Невзоров
―
Во-первых, будет поздно. Во-вторых, мы видим, к чему приводит…
В. Дымарский
―
Не хочется на себе проверять.
А. Невзоров
―
У меня нет никаких страхов, я как раз за усугубление маразма, не забывайте.
А. Нарышкин
―
… проверить на себе всю строгость вот этих поправок.
А. Невзоров
―
Я говорю, что мне как раз все это очень нравится, потому что я полагаю, что Россия должна пройти через особый накал, для того чтобы испытать это на себе и для того чтобы по крайней мене на ближайшие 50-70 лет проникнуться вот ко всему этому абсолютным и уже непререкаемым отвращением. Поэтому я-то скорее за.
А. Нарышкин
―
А после вот этого накала?А. Невзоров
―
Ну, после этого накала будет, вероятно, некий период относительной разумности, спокойствия, когда Россия снова будет прикидываться маленькой, тихой, безобидной, демократической и будет ждать момента, когда от простого грабежа соседей можно будет перейти к каким-нибудь более масштабным…
В. Дымарский
―
Александр Глебович, будет ли это Россия?
А. Невзоров
―
Я подозреваю, что она должна быть, потому что ведь публика капризна, и ей вот тот политический театр, который предлагается сегодня, довольно быстро надоест. Это произойдет не потому, что провернулись некие шестеренки истории, не потому, что сработали какие-то закономерности. Нет, в России все это никогда не работает. Это будет просто потому, что, как я уже говорил, у президента России есть еще одна неприятная обязанность – это вот необходимость постоянно развлекать 140 миллионов не самых умных людей. И они быстро устают от, скажем так, одного вида репертуара и требуют другой. Это мы неоднократно наблюдали даже за последние 15-20 лет.
А. Соломин
―
Александр Глебович, вот когда обсуждался пакет Яровой, ну, понятное дело, что было множество возмущенных: и представители интернет-сферы, и, кстати говоря, религиозные деятели. Но буквально вчера мы услышали слова достаточно жесткие от одного из мастодонтов российской политики – бывшего татарского президента, президента Татарстана Минтимера Шаймиева. Скажите, пожалуйста, вот если такие люди выходят, на амбразуру, в общем-то, бросаются – это о чем говорит?
А. Невзоров
―
Это говорит только о том, что есть люди, которые реально не хотят гибели этой страны, не хотят существенных и, возможно, кровавых и неприятных потрясений, которые всегда следуют за наборами тех мер, которые так хорошо представлены в сознании гражданки Яровой.
А.Невзоров: Не было никаких извинений со стороны Турции, но был хороший суррогат извинений
Ведь думать, что можно победить терроризм или победить экстремизм с помощью закона – да невозможно это сделать. С помощью такого рода законов, такого рода инициатив, такого рода хамства, скажем так, в отношении населения и многих взрослых людей можно только разжечь, можно только нагнести и можно создать ситуации, в реальности непоправимые. Шаймиев стар, Шаймиев в известном смысле этого слова мудр, в том смысле, в каком это вообще применимо к человеку, занимающемуся политикой. И он просто более или менее хорошо просчитывает и представляет себе последствия суммы всех этих идиотских шагов.
В. Дымарский
―
Еще один вопрос последних дней – это, безусловно, поведение двух пацанов, я имею в виду Эрдогана и Путина, которые говорили, что они очень похожи друг на друга, всегда говорили. Потом они поссорились, теперь они помирились. Это как вообще, в их стилистике как это выглядит?
А. Невзоров
―
Ну, в данном случае это выглядело, скажем так – с большой натяжкой скажем – красиво.
В. Дымарский
―
С чьей стороны?
А. Невзоров
―
Это выглядело красиво с обеих сторон. Но, как мы выяснили, не было никаких извинений, но был хороший суррогат извинений, или то, что можно было в средствах массовой информации представить как извинение. Посмотрим, что будет дальше, но я полагаю, что если опять какой-нибудь не тот истребитель залетит на турецкую территорию, мы увидим еще один комплект извинений. Вот это моя, кстати говоря, тактика, я тоже считаю, что всегда лучше извиниться, для того чтобы хотя бы иметь возможность повторить то, за что извиняешься.
А. Соломин
―
… сожаления?
А. Невзоров
―
Мы уже говорим, поймите, Леши, мы уже говорим не о реальности как таковой, мы говорим о медийной реальности. В реальности существуют сожаления. В медийной реальности существуют не сожаления, а извинения, особенно в российской медийной реальности, по океану небурному которой мы сейчас с вами плывем.
А. Соломин
―
А для вас какая разница? Вот вы делаете между «мы сожалеем» и «извините»?
А. Невзоров
―
Конечно, конечно. В данном случае мы анализируем все-таки медийную реальность, потому что в этой медийной реальности все порой сильно…
В. Дымарский
―
Но она же создана, эта медийная реальность.
А. Невзоров
―
И в том числе мы создаем ее сейчас с вами вместе.
В. Дымарский
―
Но Путин дал слабину, надо было требовать извинений реальных?
А. Невзоров
―
Путин счел, вероятно, что как сырье для медийной реальности то, что сболтнул Эрдоган, вполне достаточно – а все остальное сделает пресса.
В. Дымарский
―
А все остальное – политика, и ясно совершенно, что обе страны заинтересованы.
А. Невзоров
―
Он не стал вытягивать клещиками из бедного турка то, что тот никогда бы не мог ему предложить. К тому же, ведь не забывайте, что масса всяких сигналов была послана России от Турции через Восьмой Вселенский собор на Крите, который состоялся…
В. Дымарский
―
Турция-то там при чем?
А. Невзоров
―
Как Турция там при чем? Есть патриарх Варфоломей…
А. Соломин
―
Подождите, сделаем паузу, потому что у нас сейчас новости. А тут, я так чувствую, что есть о чем поговорить. Сразу после новостей мы это сделаем.
А. Невзоров
―
Пожалуйста, конечно, да.НОВОСТИ
А. Соломин: 16
―
35 в Москве.
В. Дымарский
―
Я остался без хлеба, но мне остался один день.
А. Соломин
―
Подождите, подождите, подождите, не надо всем пока про это рассказывать, давайте мы оттянем этот момент до конца передачи, а потом выясним. Слышите вы нас, Питер?
А. Невзоров
―
Да.
В. Дымарский
―
Слышим-слышим.
А. Невзоров
―
… увлеклись беседой…
В. Дымарский
―
Увлеклись беседой о хлебе.
А. Соломин
―
О хлебе, кстати, тоже можно поговорить.
В. Дымарский
―
Насущном.
А.Невзоров: Путин счел, что то, что сболтнул Эрдоган, достаточно – а все остальное сделает пресса
А. Соломин
―
Но есть у нас должок. Я напомню, что Алексей Соломин, Алексей Нарышкин в Москве. Виталий Дымарский, Александр Невзоров в Петербурге. Это «Персонально ваш» с Александром Невзоровым. И есть у нас должок перед слушателями. Вы сказали, что был некий сигнал от не Всеправославного Собора.
А. Невзоров
―
Нет, почему? Что значит не Всеправославный? Собор имеет статус Всеправославного и Вселенского. Кто на него не явился – это его проблемы. И ни на решения, ни на статус собора чья бы то ни было неявка не действует и не влияет. Так вот, во время этого собора… Теперь ведь стало понятно, почему туда не отправился Гундяев со свитой. Во время этого собора было столько сказано и столько дано понять неприятных для РПЦ вещей, что, в общем, ей долго придется очухиваться и отмываться от всего того, что там произошло.Когда почти впрямую прозвучали обвинения и в сращивании с государством, и уже не от каких-то атеистов и не от каких-то оппозиционеров, а от вполне себе благополучных и мирных коллег-старичков с такими же бороденками и в таких же богато украшенных шапках, когда личные амбиции Гундяева тоже, в общем, в известной степени, ну, не то чтобы обсуждались и осуждались, но присутствовали в качестве такого негативного фона, негативной декорации для разговора о РПЦ.
Понятно, что, конечно, собор во многом турецкий, потому что непосредственно Варсонофий, который возглавляет собор, он турецкий подданный и он в известной степени подчинен и транслирует эрдогановские позиции. И вот так аккуратно, так нежно России было дано понять о том, что судьба и ее церкви, и ее, скажем так, гуманитарного авторитета во многом сейчас зависит от того, как она будет себя вести. Поэтому вполне логичным представляется, что Путин принял кривые, косые и непонятные заверения Эрдогана за извинения и согласился с тем, что это, да, действительно извинения, которые можно как извинения принять.
А что касается РПЦ, то, да, теперь, вероятно, у нее один удел – обочина. И сколько бы нынешние пропагандисты-черносотенцы ни говорили, что там какое-то критское недоразумение или что-то, вот нечто недостойное внимания – теперь, нет, все, извините, лязг раздался, и эта мышеловка, в которую РПЦ загнала себя сама, защелкнулась.
В. Дымарский
―
А вот этот Вселенский Собор, он высказал свое отношение, как вы говорите, негативное к РПЦ именно как к Русской Православной церкви? Или там давали оценки России? Там, скажем же, существует еще же православная Украина, да?А. Невзоров
―
Все было гораздо нежнее. Православная Украина как была любимым детищем этого собора, так она и осталась. Вероятно, сейчас будет решаться ее судьба, поскольку Варсонофий на этом соборе укрепил и невиданно поднял свой авторитет среди всех православных иерархов и церквей и сумел-таки утвердить себя в качестве главаря всего этого всемирного православного сборища. И для того чтобы решить судьбу Украины ему требуется ну, скажем так, полчаса, да? – Украинской церкви. И в какую-то минуту он это сделает. Надо понимать, что все это…
В. Дымарский
―
В смысле, выведет ее из-под юрисдикции Москвы, да?
А. Невзоров
―
Да, да. То есть, заберет к себе в Константинопольскую юрисдикцию.
В. Дымарский
―
А готова к этому Украинская Православная церковь?
А. Невзоров
―
Да, конечно. Она готова куда угодно, только чтобы отвязаться от Москвы. И это произойдет. И это тоже еще один ствол, приставленный к затылку Кремля и России.
В. Дымарский
―
Про это очень мало говорят, мы очень мало об этом знаем.
А. Невзоров
―
Очень важный момент, потому что, как бы я ни относился к религиозной вере, надо понимать, что довольно большое количество людей находится под гипнозом этого средства воздействия на население, что это работает, что, конечно, атеизм всегда будет исключительно штучной вещью, понятно, что ни один народ, никогда массы не будут на него способны. Он предполагает слишком большое количество знаний и понимания, для того чтобы быть повсеместным. Поэтому церковный фактор – это существенный фактор, и Восьмой Вселенский Собор прекрасно разыграл – нигде прямо ничего не было сказано, но тех смыслов, которые мелькают, либо маячат, либо призрачно рисуются в документах, вполне достаточно, чтобы все эти заинтересованные стороны это поняли.
А. Нарышкин
―
Давайте к Турции и России вернемся на некоторое время. Вот у нас сейчас чиновники и различные ведомства активно начинают как-то комментировать все вот это потепление, рассказывать – Ткачев тут говорил, что какие-то возобновятся или увеличатся поставки зерна. Не слишком ли вообще быстро Путин прощает Эрдогана? Может быть – мы с Соломиным думали перед эфиром – может быть, это в Питере, вас там так воспитывают всех – вот такая широкая душа.
А. Соломин
―
Что даже предательство, которое…
А. Невзоров
―
Здесь не было никакого предательства, здесь были вполне осмысленные реальные действия Эрдогана, здесь всего-навсего…
А.Невзоров: Британия никогда в Евросоюзе и не была. Что там делала страна с совершенно и уникально своей валютой?
А. Соломин
―
… если вы помните, я об этом…
А. Нарышкин
―
Он же говорил, про удар в спину, да.
А. Невзоров
―
Нам надо с вами договориться, в какой реальности мы присутствуем. В реальной реальности или в медийной реальности. Мы вроде бы сошлись на том, что мы с вами в медийной реальности, и только иногда делаем экскурсы в эту реальность реальную. И вот в медийной реальности как раз все произошло как по нотам очень красиво. Ведь главное в таких поступках что? Чтобы они были понятны населению. Они понятны населению, поскольку информационное и медийное обеспечение этой понятности очень сильное. И ни у кого, как вы видите, в России сейчас не возникает горького привкуса или ощущения надутости или поспешности – нет, как раз все происходит так, как это поется на центральных каналах. Ведь рассчитано не на реакцию двух умных Лёш в Москве и одного Дымарского в Питере. Рассчитано на 140 миллионов человек – они это проглотили. Следовательно, мы видим, что эта медиаконструкция работает. Следовательно, Путин опять оказался в данном вопросе, по крайней мере, прав.
В. Дымарский
―
Ребята, если у вас нет вопросов по Турции, я бы хотел перейти к кировской истории, я имею в виду Никиту Юрьевича Белых.
А. Невзоров
―
Я вообще не понимаю, из-за чего все…
В. Дымарский
―
Вопрос веры, мне кажется. Нет никаких фактов – или ты веришь в его виновность, или ты не веришь в его виновность.
А. Невзоров
―
А я вообще не понимаю, в чем предмет обсуждения. У нас ведь честность в России – это если ты украл до 25-ти миллионов, да? Ну, вот в районе 20-ти. Если ты не дошел, не перешел рубеж 25 миллионов, ты остаешься вполне честным человеком.
В. Дымарский
―
Кристально честным.
А. Невзоров
―
Если ты еще как-то значительно меньше, то это практически святость. А как можно осуждать святого, я вообще не понимаю. Я, естественно, не верю ни одному чиновнику, ни одному администратору. Ну, может быть, за редкими исключениями – есть такие вот марсиане, которые, кстати говоря, своей марсианскостью обязаны своей чекистской школе. У Белых такого нету. И я не вижу даже особых причин копаться в том, брал он или не брал. Ну, в конце концов, брал – ну и что?
А. Соломин
―
А здесь нет логической ошибки? Вот вы говорите, что вы не верите ни одному чиновнику, но получается, что вы не верите ни самому Белых, ни тем, кто преследует Белых.
А. Нарышкин
―
Кому бы больше не верите?
А. Невзоров
―
Я подозреваю, что все они одинаково недостойны веры, это, что называется яблочко от яблоньки падает недалеко, но громко. Не забывайте, что все это одна тусовка.Давайте, вот у вас были вопросы по поповедению. По-моему, я хотел рассказать, что сегодня представляет церковный календарь.
В. Дымарский
―
Именно по поповедению. Не по пуповедению.
А. Невзоров
―
Да, поповедению, конечно. Но сегодня церковный календарь предлагает нам вспомнить память Тихона Амафунтского, это своеобразный святой, который прославился многочисленными убийствами, поджогами языческих храмов, и вообще тем, что он с необыкновенной изощренностью оскорблял в свое время чувства верующих. Правда, верующих в других богов.От оскорбителя чувств верующих мы переходим к главному персонажу сегодняшнего дня. Дело в том, что сегодня празднуется – не падайте только, пожалуйста, со стульев – память Тихона Мединского.
В. Дымарский
―
О, господи!
А. Невзоров
―
Был такой святой, который прославился тем, что он жил исключительно в дупле. В дупле в прямом смысле этого слова – в дупле дуба. И он на том участке леса, который занимал, Мединский развел такую жуткую антисанитарию, что местный князь, владелец лесов принялся его выселять. Но Мединский, в отличие от сегодняшнего Мединского, обладал способностью насылать паралич на своих оппонентов. Мединский насылает паралич на культуру в целом в Российской Федерации, а Тихон Мединский мог действовать выборочно.
В. Дымарский
―
На узкую группу его оппонентов.
А. Невзоров
―
Поэтому князя парализовало, и Тихон Мединский остался дальше жить-поживать в своем дупле. Я подозреваю, что да, корни пременно оттуда же. Причем, естественно, мы говорим опять-таки об экстремизме, потому что если бы вся эта публика попалась бы на зубок Яровой, то понятно, что они бы гремели по всем имеющимся статьям. Но вот последний персонаж церковного календаря…
А. Соломин
―
Александр Глебович, 2 минуты перерыв на рекламу – мы не в своем часе, поэтому тут некоторые другие правила.
А. Невзоров
―
Ой, как у вас все по-разному, да, да.
А. Соломин
―
Через 2 минут вернемся, и третий продолжим уже после.РЕКЛАМА
А. Соломин
―
С Александром Невзоровым мы возвращаемся к рубрике церковный календарь, или как мы ее тут с Нарышкиным называем, рубрика имени Святой Агнессы.
А.Невзоров: Одни фамилии сменят другие – надеяться на это наивно. Будет такая же противоестественная толпа в Госдуме
А. Невзоров
―
Да, понятно. Я должен извиниться, я когда говорил о Вселенском соборе, о Восьмом Критском, я, конечно, оговорился – не Варсонофий, а Варфоломей. Просто в Петербурге…
В. Дымарский
―
Наш петербургский, да.
А. Невзоров
―
… имя – это Судаков, который очень хочет Исаакиевский собор и корпуса Смольного монастыря. Просто только что до эфира шел разговор о Варсонофии, и поэтому я оговорился. И третье…
А. Нарышкин
―
Мы в этих религиозных вопросах неискушенные с Соломиным, все это схавали, так что…
А. Невзоров
―
Ну, я извиняюсь, когда я ошибаюсь.И третий персонаж, который тоже, несомненно, загремел бы за экстремизм, был такой святой, еще память которого сегодня отмечается, буквально Тигрий у него было имя, Тигрий пресвитер, тоже православный святой, который прославился тем, что был осужден за поджоги храмов конкурирующей религии на тот момент. Я не знаю…
В. Дымарский
―
Кто там конкурировал, язычники?
А. Невзоров
―
Нет, они всех называли язычниками, но, вероятно, это были тихие благородные митраисты, те самые митраисты, от которых христиане позаимствовали так много, напрямую плагиатировав некоторые особенности и вероисповедания, и догматики, и всего прочего. Ну, христианство же вообще абсолютно сплагиаченная религия, и надо понимать, что она вся сделана из тех культов, которые ему предшествовали, и дольно наспех и на скорую руку сшита.
А. Соломин
―
Есть еще одна тема, которую мы, наверное, не можем пройти, это история вокруг Открытой библиотеки, и для Петербурга, наверное, она актуальна все-таки еще. Как вы относитесь к тому, что происходит?
В. Дымарский
―
Кстати говоря, Александр Глебович, насколько я помню, участвовал, да?
А. Невзоров
―
Да, я участвовал. Я отнесся с чувством огромного облегчения, потому что мне, конечно, было всегда нелегко среди таких светочей чести, совести, морали, нравственности, как Сокуров, как сам Коля Солодников, как многочисленные посетители библиотеки. Не забываем, да, что я наемник без чести и совести. К тому же, я терпеть не могу выступать бесплатно. А Коля каждый месяц с ножом к горлу, Солодников, приставал, чтобы я это делал у него в библиотеке. И мне приходилось придумывать фантастические и абсолютно нелепые отговорки, чтобы этого не делать.Но вот сейчас Открытую библиотеку закрыли, и у меня такой необходимости больше нет. Но надо помнить, что помимо меня, который там был, в общем, явно не на своем месте, там выступали действительно очень совестливые, очень положительные в самом серьезном смысле этого слова, персонажи, которые всерьез искренне болеют за сегодняшний день, за Петербург, за Россию, такие, как Сокуров, Пиотровский, как Алексиевич и многие-многие другие.
В. Дымарский
―
И Мединский там выступал, упомянутый нами.
А. Невзоров
―
Кстати, представьте, как хорошо бы выглядел сегодняшний Мединский в дупле, да? Вот представьте себе высовывающуюся из дупла физиономию Мединского, и вы сразу поймете, что на самом деле…
В. Дымарский
―
Вы думаете, что Мединский в Открытой библиотеке – это все равно, что тот Мединский в дупле?
А. Невзоров
―
Ну, примерно, да. Нет, кому помешало столь невинное и столь, в общем, беззубое, будем откровенны, начинание? Потому что, да, люди собирались и делились своей болью о сегодняшнем дне, но это была настолько не агрессивная, настолько дидактическая, скажем так, и просто декларативная боль, ни для кого, и тем более для власти, не опасная. Зачем свернули шею Открытой библиотеке – вряд ли для моего удовольствия, да? Но мне это, тем не менее, непонятно.
В. Дымарский
―
Тем не менее, появились уже предложения, в том числе в Петербурге, новых площадок. Пока там полностью весь список, что называется, публично не оглашается, но тем не менее, вроде даже Вислый, директор библиотеки, теперь уже общей московской и петербургской, Центральной библиотеки, даже он сказал, что он чуть ли не готов предоставить свою площадку для продолжения этого проекта.
А. Невзоров
―
Коля Солодников – человек яркий, и, безусловно, талантливый, безусловно, блестящий организатор, и очень умный, кстати говоря, парень. Я думаю, что у него, то, что называется, все получится.
В. Дымарский
―
И Катя Гордеева замечательная.
А. Невзоров
―
Если там власть по своей привычке на налепит какую-нибудь вульгарную уголовку на все это с каким-нибудь мифическим расхищением мифических 18-ти копеек, она это любит делать, и всегда есть, когда организовываются большие мероприятия, всегда есть за что цепануться – то, вероятно, Открытая библиотека все-таки будет жить.
А. Нарышкин
―
Наше время вышло. Спасибо огромное, Александр Невзоров, публицист, и Виталий Дымарский из Петербурга здесь в Москве с вами эти два часа провели Алексей Соломин и Алексей Нарышкин. Счастливо!
А. Соломин
―
Счастливо!