Андрей Орлов (Орлуша) - Персонально ваш - 2016-06-08
08.06.2016
А. Нарышкин
―
Начинаем дневной «Разворот». Всем добрый день, здесь Алексей Нарышкин, и вместо Соломина, слава богу – надоел мне – Ольга Журавлева. Оля, привет.
О. Журавлева
―
Привет.
А. Нарышкин
―
Наша постоянная рубрика «Персонально ваш», и нет сегодня, вот, к сожалению, нет Невзорова, но, к счастью, есть – не знаю, сейчас обидитесь еще – скажу «достойная замена». Андрей Орлов, поэт, он же Орлуша, можно наоборот. Здравствуйте и вам.
А. Орлов
―
Всем привет. Я такой невзорозаменитель сегодня буду.
А. Нарышкин
―
Да, как угодно. И Дымарского, соответственно, тоже нет, который у нас обычно из Петербурга вместе с Невзоровым по скайпу вещает. Я думаю, у нас все получится.
О. Журавлева
―
Мы сейчас, как герой Мольера, который однажды обнаружил, что он говорит прозой, постараемся прозой поговорить. И слушательские вопросы тоже, если можно, не в стихах прямо присылайте.
А. Орлов
―
Да, если кто-то хочет, как бывает часто, рецензию какую-то – я потом почитаю и там где-нибудь прокомментирую.
О. Журавлева
―
Хорошо, да, да, отлично, отложенные рецензии. Прекрасно.
А. Орлов
―
То есть, можете писать, я отвечу.
О. Журавлева
―
Хорошо.
А. Нарышкин
―
Всем.
А. Орлов
―
Ну, а там не так много. Тем, кто пишет, что я алкоголик и спившийся непонятный человек, я отвечать вряд ли буду, потому что в те места, в которых я выпиваю, этих людей, пожалуй, чаще всего не пускают просто.
О. Журавлева
―
Другой уровень просто алкоголизма, товарищи, не завидуйте. Завидовать дурно, как говорит наш главный редактор. Единственная проблема: по-моему, у вас телефон функционирует – постарайтесь его как-то…
А. Нарышкин
―
Но не выкидывайте его…
О. Журавлева
―
Просто выключите, если возможно, потому что идет завязка от звонков, от его работы.
А. Орлов
―
Хорошо.
О. Журавлева
―
Итак, у нас сегодня… можно сказать, что это новость дня?
А. Нарышкин
―
Да, конечно! Недели! Месяца! Исторический процесс завершился в Мещанском суде. Петр Павленский, художник-акционист, не сел в тюрьму и оштрафован не на ту сумму, на которую просили оштрафовать его злые прокуроры. Штраф полмиллиона рублей за то, что поджег двери здания ФСБ на Лубянке. Это художество, Андрей, скажите пожалуйста, вот этот поджег? Потому что сам Павленский говорит, что это вот такая акция, перформанс против ФСБ.
А. Орлов
―
Вы знаете, если бы эта сцена была в каком-нибудь голливудском фильме, вот сцена горящей двери, начало или конец любого фильма – это, конечно, воспринималось бы как, несомненно, очень символичный художественный акт. Другое дело, что… ну, скажу честно, вне зависимости от того, ФСБ или нет, поджигание дверей в городе мне лично не очень нравится. То есть, можно поджечь дверь Лувра, можно поджечь… то есть, с точки зрения художества. Если это войдет в моду у подростков или детей, предположим, и они начнут этими актами заниматься в подъездах… В случае с Павленским, я не сразу сам для себя разобрался в отношении к его акциям. И последнее время, несмотря на то, что я к актуальному искусству отношусь с крайним сомнением, считаю, что за редким исключением, в том числе Павленского, это рынок дилера и акционизм – это такая вещь, очень коммерциализированная.А здесь, так как коммерциализацией занимается непосредственно суд и ФСБ, которые считают уже какие-то миллионы теперь, по крайней мере понятно, от какой суммы будет старт на аукционе, где можно выставить какую-нибудь дверь, сожженную Павленским. То есть, уже 470 – это себестоимость просто материала.
А.Орлов: В случае с Павленским, я не сразу сам для себя разобрался в отношении к его акциям
А. Нарышкин
―
… сама дверь…
А. Орлов
―
Как краски и холст, если брать за основу…
А. Нарышкин
―
То есть, власти, суд, Прокуратура сами набивают ему цену?
А. Орлов
―
Я бы еще посмотрел на сайте госзакупок, сколько они дверей по 470 тысяч там купили, предположим, и что это стоит. Ну, и потом, самому Павленскому я бы просто посоветовал, или каким-нибудь арт-дилерам от его имени по доверенности – эта дверь теперь по закону принадлежит Павленскому, если они полностью ущерб за это списали. Как только кто-то оплатит этот штраф, дверь станет… Например, я один раз в гостинице в городе Ялта сломал стул. Ну, так – на нем сидело четверо человек, и двое из них танцевали медленные танцы.
А. Нарышкин
―
Но сломали именно вы, да?
А. Орлов
―
Номер-то был на меня записан, в моем номере. А там такая есть, как в тверских ресторанах последняя страница меню – это бой посуды, и там все. В бой посуды входят столы, стулья. То есть, видимо, когда уже разгуляется народ в Твери, то там идет в ход. Там написано: стол – 17 тысяч, стул – 25, бутылка пустая, ваза, зеркало…
О. Журавлева
―
Все как надо.
А. Орлов
―
В общем, мне посчитали за стул, по тем временам постсоветским, какие-то… рублей сто двадцать мне посчитали, чуть ли не месячную зарплату. Стул был хороший, старый. Это «Ореанда» гостиница. Хороший стул, из того же номера, где «Ассу» снимали.
А. Нарышкин
―
Слушайте, дверь неплохая. Нам же объясняли, что здание историческое, дверь такая…
А. Орлов
―
Так вот, и когда они начали уносить его, я говорю: подождите секунду, я стул оплатил. Отреставрировав его за 17 рублей, я продал его за 380. То есть, приклеив ножку.
А. Нарышкин
―
Вы коммерсант настоящий.
А. Орлов
―
Как дело доходит до стульев…
О. Журавлева
―
А еще жалуетесь, что искусство коммерциализировано.
А. Орлов
―
Я коммерциализировал загул у моря.
О. Журавлева
―
Тоже неплохо. Ну, кстати о загуле. Скажите, вот если теперь взять уже не саму акцию и даже не акции акциониста Павленского, а акцию, которая уже с участием суда, следствия, ФСБ, вот, собственно, судебная вот эта процедура – она удалась как акция, как художественное высказывание?
А. Орлов
―
Вы знаете, я вообще считаю, суды в России заменяют очень часто театр, театр абсурда. То есть, входит человек и вдруг говорит полный бред, ну, там: кушать подано! И в это время ему дают за это, например, сколько-то лет. Никак не связано ни с Уголовным кодексом, ни с тем, что он совершил. Ну, если взять очень много судов последнего времени: суд над Мохнаткиным тем же, суды на вот этими крымскими ребятами, над Сенцовым и Кольченко. То есть, никакого отношения к действительности не имеет. Значит, суд – это все-таки акт… ну, фэнтези такая. Акт искусства – несомненно.Но, к сожалению, платить иногда за это приходится годами жизни людям за наблюдение за этим действом, и деньгами, как Павленскому.
А.Орлов: Суды в России заменяют очень часто театр, театр абсурда
А. Нарышкин
―
Андрей, а можно мы вас попросим, воспользовавшись нашим служебным положением, не сейчас, может быть, после новостей…
А. Орлов
―
Починить что-нибудь?
А. Нарышкин
―
Да, передать какой-то такой привет Павленскому. Тем более – мы ждем по крайней мере, рассчитываем на это – он будет после четырех часов или после четырех тридцати в нашей студии.
О. Журавлева
―
Или по телефону, или живьем, да.
А. Нарышкин
―
Какое-нибудь четверостишие…
А. Орлов
―
Вы хотите, чтобы я, как дрессированная собачка, разговаривал, писал?
О. Журавлева
―
Нет, ну…
А. Нарышкин
―
Вы же можете.
А. Орлов
―
Могу.
О. Журавлева
―
Вы же разговариваете и так, но если вы напишете письмо какое-то Павленскому или о Павленском, то мы будем очень рады. Пока еще один, если можно, тоже финансовый, а может, и художественный момент. У вас, кстати говоря, вот на майке написано слово…
А. Нарышкин
―
А что у вас написано на майке? Потому что те, кто смотрят Сетевизор, они обратили внимание…
А. Орлов
―
Я думаю, что смотрит достаточно много людей, владеющих латиницей татарского языка. Тем более всех с праздником Рамадана поздравляю. Это написано «Крым – наш».
О. Журавлева
―
А, понятно, на крымско-татарском языке.
А. Орлов
―
На крымско-татарском языке.
О. Журавлева
―
Хорошо. Вот, кстати, об этом самом, о том, что он наш. У нас появились какие-то таинственные сведения, что якобы не хватает денег на строительство Керченского моста. То есть, они вроде бы…
А. Орлов
―
Держаться нужно нам?
О. Журавлева
―
Нам-то в любом случае надо держаться, но в данной ситуации надо держаться Ротенбергам, а это уже гораздо хуже. Дело в том, что там какие-то случились неполадки, и следующий транш вроде бы там из-за бюрократических процедур не дошел, как сообщают нам некоторые источники. Правда, министерство тут же заявило, что ничего подобного, и все у нас на самом деле хорошо с деньгами. Ну, а пресс-секретарь президента выразил уверенность, что любые проблемы с финансированием строительства моста через Керченский пролив будут урегулированы в ближайшее время. И если какие-то шероховатости место имеют, нет сомнения, что в самое ближайшее время они будут урегулированы.
А. Орлов
―
Шероховатости будут урегулированы?
О. Журавлева
―
Урегулированы будут шероховатости.
А. Орлов
―
Мы в воскресенье наблюдали, как то, что я называю «мэрский» крот, ну, крот, который перекопал Тверскую. Там шероховатости, вот урегулирование шероховатостей – это нужно Собянину поручать, наверное. То есть, я думаю, что самый лучший вариант решения – это мост за два дня, мост из плиточки тротуарной был бы положен безо всяких проблем.
А.Орлов: Самый лучший вариант решения – это мост за два дня,
А. Нарышкин
―
Прямо на воду, без свай?
А. Орлов
―
А им все равно, совершенно. Вы же посмотрите на этих людей.
О. Журавлева
―
Все равно через два месяца перекладывать, действительно, какая разница?
А. Орлов
―
Ну да, через два месяца на мраморную поменяем.
О. Журавлева
―
Легко!
А. Орлов
―
Я думаю, что Собянину и дорожным его рабочим этот мост был вообще даже – вот сегодня вечером скажи – они к утру уже начнут копать воду.
О. Журавлева
―
То есть, просто не к тем людям обратились.
А. Орлов
―
Конечно. Копать воду экскаватором, при том, что за каждое движение ковша оплачивать… Я как-то раз наблюдал, как в Москве… я вышел из кафе, называется «NOOR BAR», на Тверской, а напротив… перед этим шел снег сильнейший. Часам к трем ночи снег прекратил идти. И тут я увидел такую вещь, которая меня заставила содрогнуться и почувствовать, что есть люди, вот как пограничники, сталевары, которым все равно, вот они на посту и работают. Пустая машина-снегоуборщик с улиц, на которых нет снега, двигал лапами, и к ней подъезжали грузовики. Пустой грузовик подъехал, в него загрузили отсутствующий снег, пустой грузовик уехал. Только потом я узнал, что они по GPRS получали за каждый довоз снега до снегоплавильни, они получали деньги. Не отказываться же от денег только по той причине, что нет снега. Так что…
А.Орлов: . Не отказываться же от денег только по той причине, что нет снега
Д : Это новое платье короля. Это давно известно и прекрасно работает.
А. Орлов
―
Вы хотите сказать, что кто-то у нас в руководстве голый?
О. Журавлева
―
Я не знаю – может быть, вы нам расскажете, как насчет шероховатостей в этой области?
А. Нарышкин
―
Если вы уже сами заговорили о мэре, который крот, по-вашему…
А. Орлов
―
Я сказал, мэрский крот.
А. Нарышкин
―
Мэрский крот, а. Это разные вещи. Про благоустройство столицы, расскажите, это, по-вашему, хорошая история? Вот вы выходите ночью из бара – должно же быть красиво.
О. Журавлева
―
И пешеходно.
А. Орлов
―
Я живу в пешей доступности от нескольких баров, библиотек и концертных залов.
О. Журавлева
―
Что важно вот сейчас.
А. Нарышкин
―
… что вы живете в центре, и здесь, в принципе, неплохо. И сейчас вы страдаете от всего этого.
А. Орлов
―
Я не вожу машину, то есть, у меня нет прав, то есть, я бесправный человек совершенно. Меня как пешехода, конечно, больше устраивает полное отсутствие машин – ну, как пешехода. Но как пользователь даже такси я не понимаю, что такое Тверская улица в районе бывшего «Интуриста» – как там сейчас эта гостиница называется?
А. Нарышкин
―
Такая пафосная.
А. Орлов
―
… в Моховую, в Охотный ряд. В два ряда в каждую сторону, там в четыре ряда была пробка все время, сейчас она будет два ряда в одну, два ряда в другую. Тут, смотрите, если решать проблему пробок, то… Вот я живу на Большой Грузинской, улица всегда была нормальная четырехрядная: два ряда – в одну, два ряда – в другую. На ней были пробки. Чтобы решить проблему пробок, они сделали платные стоянки по обе стороны улицы. То есть, сделали улицу однорядной, но те, кто создают пробку, теперь заплатят за это 150 или сколько рублей в час.
О. Журавлева
―
Ну, и что, жизнь наладилась?
А. Орлов
―
Да нет же. Понимаете, у нас есть два понятия. Когда я занимался какими-то работами для некоторых губернаторов, мэров городов, то…
О. Журавлева
―
Какими работами вы занимались для губернаторов? Нашей публике очень интересно.
А. Орлов
―
Какое-то время я занимался выборами этих самых, когда их еще выбирали, губернаторов. Какое-то время я занимался экономическими программами. Ну, то есть, я между Лафитом и «Клико», как говорил Пушкин, иногда еще могу считать и писать. Ну вот, и я обратил внимание на такую вещь, которая называется освоение средств.
О. Журавлева
―
Да.
А. Орлов
―
Вот освоение – это расходование средств с целевого счета. Причем «освоено» - это значит, их там больше нет. Это не значит, что они использованы по назначение. Потому что это так называемое нецелевое использование Министерства оброны. Ну, как нецелевое использование? Если целью, предположим, получения какого-то транша является кража этого транша, то я считаю, это вполне…
А.Орлов: Причем «освоено» - это значит, денег там больше нет
О. Журавлева
―
Цель достигнута.
А. Орлов
―
Да. Вот за нецелевое назначение, там нет такого наказания, как для какого-нибудь школьника, который украл мороженое в супермаркете или пачку фломастеров. Потому что там, если все доводить по всем правилам, то человек просто должен садиться в тюрьму. Если он взрослый, за две бутылки шампанского, например, стащенных. За деньги, на которые можно шампанским залить все ванны России, и не только госпожи Васильевой, предположим, в квартире, где она под арестом, бедняжка, содержалась – за это нет наказания. Это просто говорят: как же ты?.. Вот нецелевое расходование. Это так по Оруэллу. Название кражи расходованием, или, как у нас иногда есть еще такие, называется «тенденция негативного роста». Вот слышали такое?
О. Журавлева
―
Все-таки рост, да, да.
А. Орлов
―
То есть, минус 5%, на 5% в следующий раз увеличится инфляция, то сохраняется тенденция негативного роста.
О. Журавлева
―
Вот видите, вся жизнь – слова.
А. Орлов
―
Да.
О. Журавлева
―
Хорошо же ведь, правильно, что вы все-таки занимаетесь поэзией, а не вот выборами и прочими счетами и губернаторами. Потому что вообще вся жизнь представляет собой набор разнообразных слов. Мост – это шероховатости. Опять же, нецелевое расходование средств – это временные трудности.
А. Орлов
―
С этим мостом – я в Крыму бывают достаточно часто, и там в очередях где-нибудь, которые в последнее время стали русскоговорящими…
А. Нарышкин
―
А очереди за чем, куда?
А. Орлов
―
Да за всем. Когда там в декабре не было молочных продуктов, еще что-то.
А. Нарышкин
―
Это продовольственной блокады, наверное, последствия.
А. Орлов
―
Это даже не блокада, это недопоставки в основном. Но там про мост я наслушался такого, чего я не слышал про суперкрыс московского метро, про негров в советское время, которые заражают сифилисом аппараты с газированной водой на Курском вокзале…
О. Журавлева
―
О да, я слышала об этом.
А. Орлов
―
… мешочек, в нем было пятьсот трехкопеечных монет, а когда его взяли, там было 417, то есть 83 аппарата он уже заразил. Негр, специально зараженный сифилисом, присылается в Россию…
О. Журавлева
―
А в моем детстве рассказывали про СПИД уже это. Еще были эти автоматы.
А. Орлов
―
Еще были автоматы эти. Или крысы. Я когда в армии служил в городе Каменка Пензенской области, там говорили, что на мясокомбинате возле забора поймали американца с чемоданом, полным крыс, который привез… Ну, можете представить, там крыс больше по весу, чем коров, было на том мясокомбинате, то есть реально.
О. Журавлева
―
То есть, американец их украл с мясокомбината.
А. Орлов
―
А может быть, он выносил их оттуда, чтобы разводить у себя.
О. Журавлева
―
Это был несун.
А. Орлов
―
Так вот, в Крыму сейчас есть легенды про… каждый день появляется: засосала трясина еще одного водолаза; появился суперкальмар, который, не знаю… сваи уходят, и уже на 45 километров уже забили. Можете представить, если там вот такая вот вещь, что туда забиваешь-забиваешь, забиваешь-забиваешь… То есть, можно сваи подвозить так же, тот как снег, про который я рассказывал, отвозили. И там вот эти легенды… то есть, они готовы уже к тому, что моста не будет никогда. Но вот так вот… и под это уже есть обоснование. Там есть черные водолазы, которые приходят за белыми водолазами, и все это рассказывается…
А.Орлов: В Крыму сейчас есть легенды про…суперкальмара
О. Журавлева
―
И за черными археологами заодно.
А. Орлов
―
Скрываются потери живого состава…
А. Нарышкин
―
Другими словами, виноват кто угодно, только не Ротенберг и не наш верховный главнокомандующий.
А. Орлов
―
Я не знаю, кто скрывается…
О. Журавлева
―
Американцы и черные водолазы. По-моему, очевидно. Кто еще-то?
А. Орлов
―
Еще албанцы.
О. Журавлева
―
О, кстати, албанцы, да, действительно, что-то я не подумала.
А. Нарышкин
―
Андрей Орлов, Орлуша, поэт – сегодня гость программы «Персонально ваш».
О. Журавлева
―
Есть еще, кстати, уж раз о Крыме-то речь пошла, я что про слова-то все вспоминаю? У нас вот эти прекрасные пожелания премьер-министра, которые он неосторожно высказал на встрече с пенсионерами, они, конечно, вызвали просто вал творческий невероятный. Последний анекдот, который я прочитала по поводу того, как ночью в открытый люк падает человек, оказывается местным депутатом каким-то крымским. И люди стоят, пытаются ему как-то помочь, протянуть руку. Подходит пенсионерка, заглядывает и говорит: ну, вы там держитесь! Хорошего вам настроения и здоровья!
А. Орлов
―
Я сегодня видел, простая фраза: попробуй он это сказать в Чечне.
О. Журавлева
―
А, да, точно. Попробовал бы он это сказать в мечети, да. Мем на меме.Скажите, пожалуйста, а вот это вот существование какого-то совершенно искрометного юмора, анекдотов – это признак какого-то состояния общества? То, что каждое буквально выражение растаскивается на мильон…
А. Орлов
―
Ну, не каждое. Во-первых, это нужно, в общем-то, иметь талантище, которым обладал, там… я выключал…
А. Нарышкин
―
Можете передать ваш замечательный гаджет мне – вот я его точно буду выключать. Спасибо.
А. Орлов
―
Выключите его. Зильберт, я тебе перезвоню.
О. Журавлева
―
Хорошо. Так вот, вы говорите, что не каждый может сказать такие слова.
А. Орлов
―
Дело в том, что… ну, вот смотрите, я какое-то время каждый день для радио «Бизнес FM» делал стишок на тему новости. И поэтому я даже привык, у меня вместо гимнастики, утром с чашкой кофе я просматривал новости и искал из них самую идиотскую. Иногда ничего не было. Но вот есть люди, которые просто сами просятся в цитаты. Многие знают, у нас есть проект «Господин хороший», где Ефремов читает мои, и Дмитрия Быкова, и Димы Филатова стихи, то там все основано на новостях. Иногда просто подводки, которую делает Андрей Васильев, хватает, чтобы зал лег со смеху, и можно уже ничего не придумывать. Вот когда про Ролдугина и виолончель было… Понимаете, на подводке говорит президент, что он является миниритарным акционером одной из наших маленьких компаний. То есть, понимаете, миниритарный акционер на два миллиарда долларов нашей маленькой компании.
О. Журавлева
―
И уже на все деньги купил скрипки.
А. Орлов
―
И уже после этого можно было не читать: «Повесил свой офшор на музыканта президент».
О. Журавлева
―
Да-да-да, хорошие были стихи. Я помню, что я просто порадовалась, увидев это.
А. Орлов
―
Кстати, можно я заодно отвечу? Там была часть вопросов: не надоело ли мне ехать на других поэтах? Я не очень люблю писать кавер-версии, это просто формат, который до меня был придуман, этого концерта, что Ефремов читает в образе какого-то поэта. То есть, я это не люблю, но делаю с удовольствием.
О. Журавлева
―
Это как ответ Киркорова на вопрос журналистки: почему у вас так много ремейков?
А. Орлов
―
Потому что хорошую музыку лучше слушают, - он один раз сказал.
О. Журавлева
―
Вот, прекрасно.
А. Орлов
―
Почему вы не поете свои песни? Потому что хорошую музыку лучше слушают, - сказал он.
О. Журавлева
―
Алексей спрашивает: «Уважаемый Андрей Орлов, а если мост в Крым будет (построен, видимо), покаетесь за вранье?». Вы, кстати, как считаете, он будет построен?
А. Орлов
―
Во-первых, не за вранье, а за неверный прогноз. Потому что я же не вру, что его… И потом, вполне возможно, он будет. Другое дело, какой ценой он будет. Можно построить от вашего здания до вашей квартиры, предположим, мост. Это будет дорого. Сейчас пока, с точки зрения экономики, Крым – ну, мягко скажем, не самый эффективный проект, начиная с первого его дня, еще до референдума, если посмотреть.Покаюсь ли я? Во-первых, не покаюсь. Я могу признать, что я был не прав, потому что я не всегда, естественно, прав. Каяться я не буду. То, что мне говорят, покаюсь ли я за стих про Боинг – нет, не буду, потому что то, в чем меня обвиняют, что якобы мне стыдно… нет ни слова про то, что мне стыдно, и ни у кого я прощения не просил. Поэтому те комментарии, которые мне пишут – я не буду каяться, я буду ждать результатов строительства моста или расследования по делу Боинга MH-17. Потому что, а в чем мне каяться? Я же не обещал никому мост построить и я не на говорю, что его не должно быть.
Другое дело, что вполне естественно на полуостров все-таки ездить через страну, с которой у тебя хорошие отношения, на том же поезде или автомобиле, если это есть. Потому что строительство моста в этой вынужденной ситуации – это мы платим деньгами на много лет вперед за проблему, которую, я считаю, создали сами. То есть, отсутствие сухопутного пути в Крым, по-моему, все-таки на совести некоторых принимающих решения в Правительстве России людей.
А.Орлов: Я не буду каяться, я буду ждать результатов строительства моста или расследования по делу Боинга
А. Нарышкин
―
То есть, надо было больше присоединять, чем Крым?
А. Орлов
―
Надо было меньше входить в Донбасс, мое мнение. Тогда через Харьков можно было бы спокойно ездить в Крым. Другой момент еще, что то, что мост планируется строительством на десятилетие, предположим, сейчас, и вообще вот эти планы все…
О. Журавлева
―
Говорят, что в 18-м году уже поедет автомобиль.
А. Орлов
―
Может, на воздушной подушке проедет.
А. Нарышкин
―
Аккуратно с цифрами, а то будете каяться потом.
А. Орлов
―
Сейчас я готов: простите меня, люди добрые. Так вот, то, что это планируется, вот эти планы на десять, двадцать лет – значит, предполагается, что меня очень не радует, что проблема с доступом в Крым через Украину и в украинский Крым не будет решена никогда. Это мое мнение.
О. Журавлева
―
Так себе перспективка, согласна.«Ваше мнение про мост в Петербурге?» - интересуется Виолетта, которая в свою очередь из Екатеринбурга. Ну, понятно, это ахматовский так называемый мост.
А. Орлов
―
В принципе, называть мосты или что-то в местах, не связанных с жизнью и деятельностью людей – это вещь достаточно странная. То есть, если назвать именем Пушкина мостик где-нибудь в пригороде Куала-Лумпура, например, люди будут ходить по нему и не знать…
О. Журавлева
―
А нам будет приятно. Это же для того, чтобы нам было приятно!
А. Орлов
―
На вас, я думаю все-таки, что жителям Куала-Лумпура должно быть искренне наплевать, как и на меня. Это такое мнение. Мост Кадырова... Я не считаю Кадырова достаточно значимой фигурой для наименования его именем чего-нибудь, кроме, там, в селе на его родине и, может быть, в Грозном. Там, в принципе, я считаю, что люди могут по-разному оценивать местного значения фигуры.
А. Нарышкин
―
Прервемся на пять минут. Программа «Персонально ваш», гостем которой сегодня является Андрей Орлов, поэт Орлуша, продолжится совсем скоро. Оставайтесь с нами.НОВОСТИ
О. Журавлева: 15
―
35 в Москве, продолжается дневной «Разворот» и программа «Персонально ваш». Ольга Журавлева, Алексей Нарышкин принимают Андрея Орлова, поэта Орлушу, в этой студии. И пока поэт дописывает…
А. Нарышкин
―
Звук слышите ручки, которая шур-шур-шур?
О. Журавлева
―
Пока поэт дописывает, мы тут читаем ваши смски. И, честно говоря, многие… я вот люблю, когда слушатели собираются, что называется, к эфиру и присылают какие-то крайне такие продуманные смски. «В стране, где шашечки, а не ехать, за ценой не постоят, торг здесь неуместен», - пишет нам Таня. Это к вопросу о крымском, я так понимаю, мосте.Есть еще некоторые новости, которые мы тоже хотели с вами обсудить, потому что вот, честно говоря, мы даже не определились со своим отношением к этому. Региональные газеты, как пишут, проводят прямо-таки массовый флешмоб. В разделе газеты, где расположена телепрограмма, печатается предупреждение о том – уже не первый случай – предупреждение о том, что надо аккуратнее пользоваться телевидением, и в частности одним из каналов, потому что там неправду сообщают, будьте осторожны.
Вот хочется понять. С одной стороны, это вроде бы против конкретных каких-то, наверное, передач конкретного канала, и вот региональные газеты решили объединиться таким образом. А с другой стороны, наверное, на всей программе телепередач надо уже повесить просто большую такую: будьте осторожны, не повторяйте эти трюки.
А. Орлов
―
В свое время во время черно-белых телевизоров у меня очень гордилась бабушка, что ей кто-то подарил, были такие оцветнители телевизора. Такая пленочка целлулоидная, которая прислонялась. Там в середине было телесного цвета, где обычно лицо диктора, внизу было зеленоватое, как травка. А сверху синенькое, как небо. А в середине такое желтенькое, где обычно лица. И полное ощущение было… Так вот, я думаю, что можно - вот у меня, например, телевизор сломался на мой день рождения два с половиной года назад, и на нем висит концерт, плакатик, я приклеил вместо экрана, плакат группы Doors такой достаточно старенький. Когда я хочу что-нибудь интересное посмотреть, я смотрю на этот плакат Doors, и мне хватает. Я думаю, что наклейку просто на экран, как раньше, помните, бренд телевизора, не снимали наклеечку из угла, где написано, сколько каналов, PAL, SECAM и все такое. Вот наклейки «вранье!» или предупреждение, что не все может соответствовать действительности.
А. Нарышкин
―
Это ваш совет всем тем слушателям, у которых еще работает телевизор?
А. Орлов
―
Я думаю, в тех же мастерских, где они заказывают себе наклейки для BMW «Деды воевали», там с удовольствием сделают наклейки для телевизора, там, «Мне врут».
О. Журавлева
―
Ну, боюсь, что это разные люди будут заказывать.
А. Нарышкин
―
Кстати, Николай нам сразу и пишет в тему: «Я телевизор выбросил в 2004 году, после отключения ТВС, чего желаю всем способным думать».
О. Журавлева
―
С другой стороны, мне кажется, что если человек в состоянии анализировать, то ему совершенно не обязательно выбрасывать телевизор или никогда к нему не подходить.
А. Орлов
―
Вы знаете, он даже фоном… Я, например, люблю смотреть, например, Snooker или какие-нибудь каналы про «в мире животных»…
О. Журавлева
―
Animal Planet.
А. Орлов
―
Про Госдуму, да?
О. Журавлева
―
У нас есть, кстати, наш вариант – «Живая планета», по-моему, называется.
А. Орлов
―
Нет, я люблю смотреть, но все равно время от времени у тебя что-то переключается…
О. Журавлева
―
То есть, он сам по себе вреден как аппарат.
А. Орлов
―
Я думаю, что я очень не много потерял. Один раз я три месяца прожил без мобильного телефона, и я могу сказать, что я подсчитал, что я не получил два действительно значимых звонка за три месяца, не сделал или не смог сделать… причем не то чтобы я просил: дай позвоню, или: пусть мне звонят на твой. Не сделал, может быть, три или четыре звонка. Не сделал незначительных и ненужных звонков я несколько тысяч, и не получил еще больше. Потому что вот эти звонки: ты уже в магазине? А ты уже в колбасном?.. То есть, вся вот эта коммуникация… если на дачу человек едет, то его восемь раз спросят, свернул ли он уже с окружной.
А.Орлов: Один раз я три месяца прожил без мобильного телефона
А. Нарышкин
―
Из молочного отдела в бакалею.
А. Орлов
―
И вернись обратно в винный. «НТВ врет» - я бы посмотрел, какие каналы это пишут…
О. Журавлева
―
Это же не каналы пишут, это пишет печатная пресса.
А. Орлов
―
Региональная пресса – вообще интереснейшая вещь, я для себя нахожу массу и новостей. Там очень много оптимистичных. Вот, например, недавно я прочел новость про то, что Министерство культуры Пермского края в этом году не будет финансировать чемпионат по метанию коровьих лепешек в Осинском районе. В прошлом году они финансировали на бюджетные деньги, назывался «Веселый коровяк», назывался фестиваль.
О. Журавлева
―
Освоили.
А. Орлов
―
И я про это написал стих, и там была огромная дискуссия в результате. То есть, даже по результатам количества постов и юмора на эту тему министр культуры Пермского края Гладнев получил приз за популяризацию…
О. Журавлева
―
Коровяка?
А. Орлов
―
Нет – Перми, упоминаемость Перми повысилась многократно. В этом году они поддерживают, министерство поддерживает финансово конкурс частушек.
О. Журавлева
―
О, это вообще высокий класс!
А. Орлов
―
И я думаю, не поехать ли мне туда и инкогнито выступить на конкурсе деревенских частушек, потому что уж коль скоро мой любимый коровяк запретили… не запретили, они теперь на внебюджетном финансировании.
О. Журавлева
―
По поводу – возвращаясь – вот этой вот рекламы-антирекламы телепрограмм, скажите, пожалуйста, а ведь не здоровее ли было не предупреждать о том, что в телевизоре рассказывают глупости, а просто не публиковать телепрограмму? И так, смотришь, через 5 лет люди отвыкнут вообще?
А. Орлов
―
Нет, нет, не публиковать телепрограмму…
А. Нарышкин
―
Газету не покупать.
А. Орлов
―
Во-первых, там же смотрят, все знают, во сколько будет телепередача, ну, какая-то, она раз в неделю. Я в свое время делал вечную телепрограмму, если ты смотришь, там, КВН – ну, то есть, в 21:20, он каждую неделю или через неделю идет в одно и то же время.
А. Нарышкин
―
Стабильность.
А. Орлов
―
Да. То есть, вечная программа, как вечный календарь, может быть. У меня мама все время просит ей купить журнал с программой, потому что ей интересно, в какой квартире живет мой дружок Михаил Ефремов, потому что это как бы вокруг этой программы, или что там нового.
А. Нарышкин
―
Вот эта желтизна?
А. Орлов
―
Да.
О. Журавлева
―
Ну, есть такие газеты, да, где про всех – жизнь телезвезд.
А. Нарышкин
―
Кто с кем…
О. Журавлева
―
Ну, да.
А. Орлов
―
Что, где…
О. Журавлева
―
Вообще это самое интересное чтение, как я понимаю. Мне просто кажется, что люди, которые обсуждают тенденции, общественные настроения, даже, прости господи, всякие соцопросы…
А. Орлов
―
А чем вызвано именно это «НТВ Лжет»? Конкретная передача какая-то, или что?
О. Журавлева
―
Ну, видимо, да. Это как бы такая акция солидарности, потому что региональных журналистов обижают на НТВ больше, чем где бы то ни было. И поэтому региональные журналисты хотят ответить.
А. Орлов
―
А они не размещают там у себя: «РТР не лжет», предположим?
А. Нарышкин
―
А по-моему, первое издание, которое несколько недель назад эту кампанию начала, как раз и говорило, что не только НТВ, там, и Россия, ВГТРК тоже. То есть, все хорошо.
О. Журавлева
―
«Якутск вечерний» первая была, да.Так вот, есть еще такой интересный момент.
А. Орлов
―
Они флэш-мобом это называют, да?
О. Журавлева
―
Ну, это уже сейчас все называется флэш-мобом, потому что то, что не флэш-моб, то троллинг. Все остальное – моббинг.
А. Нарышкин
―
Печатный троллинг.
О. Журавлева
―
Поэтому все бывает. Тут одна из наших слушательниц поинтересовалась – или слушателей, извините меня, я потеряла концы всего – что мы живем в какое-то особенное время, когда все слова, они как бы имеют дополнительный смысл, и это либо троллинг, либо мем. А вот обычных каких-то слов, к каким мы привыкли, уже нет. Вы согласитесь с этим, или надо как-то просто по-другому читать и слушать?
А. Орлов
―
Не знаю, мемы, троллинг – это перенос вообще в офлайн интернет терминологии, он не работает практически нигде. То есть, можно сказать, являлись ли мемом слова «Слава КПСС!», написанные на каждом доме?
О. Журавлева
―
Абсолютно.
А. Орлов
―
Предположим. Или «Ленин жил, Ленин жив…». Как на одном из языков народов СССР: «Ленин хара. Ленин хура. Ленин харахура». Мемы были всегда. То есть, любой анекдот рождал какой-то мем. Троллинг – ну, что, мы собрались на флэш-моб около пивного ларька, и тут нас начали троллить милиционеры? Это вот по нынешней терминологии.
О. Журавлева
―
Да. Почему бы и нет? Это какой-то признак времени, или просто использование интернет-терминов сути не меняет?
А. Орлов
―
Сначала в интернете родилась вот эта интернетная субкультура, к которой я на уровне того, что называется «движение литературных подонков» так называемое, ну, я состоял в них, и, в общем-то, получал от этого удовольствие, и от этого орфоарта, языка, который пишется как слышится. Но когда это все вышло в офлайн, в онлайне это перестало употребляться.
О. Журавлева
―
Да.
А. Орлов
―
Вот эти «аффтор жжет» или «убей себя выпей йаду», то есть, люди, которые это употребляют и пишут через экран через «й» «йаду», но при этом пишут «молоко» через два «о» - ну, они не знают, что на том же языке, на котором они пишут «йаду», нужно писать «малако» - как пишется, так и слышится. Кстати, чудесное написание – в Белоруссии оно меня всегда радует.
А.Орлов: Когда это все вышло в офлайн, в онлайне это перестало употребляться.
А. Нарышкин
―
Про выборы я хотел спросить. Тут тем более есть несколько новостей, связанных с предстоящими выборами. Я, кстати, вам, Андрей, напомню, что вы сказали, выборов губернаторов не будет - ну, так они будут, по-моему. И Кадыров будет избираться.
О. Журавлева
―
Они не везде есть.
А. Нарышкин
―
Тем не менее процедура-то существует.
А. Орлов
―
Брежнев тоже избирался формально.
А. Нарышкин
―
А вы думаете, такие будут выборы? Ждете обновления какого-то? Вот если говорить о Государственной Думе? Прошли праймериз замечательные «Единой России».
А. Орлов
―
Нет, все точки невозврата и надежды на обновление, они пройдены начиная с 2002, там, 2006, когда проходили изменения Конституции, изменения в закон о Думе. То есть, если в Думе может занимать одна партия – у нас, по крайней мере – больше 50%, то есть, и нет возможности блокировать ее голосование никак, нет никакого механизма, если 10% могут блокировать 50% - ну, например, как есть в некоторых странах, блокирующий процент – то можете делать все что хотите, а они будут делать все что хотят. Сейчас система создана таким образом, выстроена, что она уже практически – как я об этом ни сожалею – она неразрушима. То есть, надеяться… поэтому я очень скептически отношусь к играм в выборы так называемой демократической оппозиции. То есть, идти для того, чтобы не набрать – чтобы себя показать… мне кажется, это неправильная и странная вещь.
А.Орлов: Все точки невозврата и надежды на обновление, они пройдены начиная с 2002:
А. Нарышкин
―
Но надо же заявить как-то о себе. Как раз, если вы имеете ввиду «ПАРНАС» и сторонников Навального…
А. Орлов
―
Это примерно как ребенок, который хочет мороженого, заявит: я хочу мороженого. Например, если папа деньги пропил уже, то мороженого не будет по-любому. То есть, у папы нет в кармане денег, и скажет: держись здесь, сынок, здоровья тебе…
А. Нарышкин
―
Зато плачущего ребенка увидят какие-то взрослые рядом и, может быть, купят ему…
А. Орлов
―
Ну, вы видели – когда вы последний раз видели на телевидении плачущего, там, не знаю, Касьянова, Ходорковского или Каспарова?
О. Журавлева
―
Касьянова мы, к сожалению, видели по телевизору. Не все, но многие. Спасибо.
А. Нарышкин
―
На уже упомянутом канале.
О. Журавлева
―
Спасибо, воздержимся.
А. Нарышкин
―
Про выборы я хотел новости прочитать: комиссия Госдумы по этике рекомендовала досрочно лишить мандата депутата Илью Пономарева. В свое время в «Справедливой России» был вопрос по Алексею Митрофанову, который где-то в Черногории, что ли находится уже довольно долго. В общем, оба этих персонажа, они прогульщики. Вопрос по Митрофанову решится позже. Это срочная новость приходит.
О. Журавлева
―
Это из-за утраты связи с процессом, я так поняла.
А. Нарышкин
―
Да.
О. Журавлева
―
Пономарева, во всяком случае, в этом обвиняют. И что, Алёша, ты хочешь сказать – тебя это удивляет?
А. Нарышкин
―
Нет-нет, но просто эта история довольно давно тянется, и вот сейчас…
А. Орлов
―
Еще была новость, что пытаются наши принять… не закон – обратились к Белоруссии, чтобы…
О. Журавлева
―
Не выпускать должников через Белоруссию?
А. Орлов
―
Да.
О. Журавлева
―
Да. Ну, и как вы думаете, сработает?
А. Орлов
―
Если договорятся – сработает, скорее всего, нет, я вот, например, как должник выезжал через Белоруссию не так давно в Америку, то есть, там пограничник – там база же есть…
А. Нарышкин
―
Подождите! Сейчас какой-то лайфхак прямо.
О. Журавлева
―
Да, немножко технологии, так-так?
А. Орлов
―
Я должен был лететь – у меня были концерты в Америке, заодно в Вашингтоне (как многие думают) печенек получить от Госдепа. Но, к сожалению, это было воскресенье, и Госдеп был закрыт.
А. Нарышкин
―
Да, бывает.
А. Орлов
―
Но зато в соседнем кафе я увидел акцию: берешь 2 кофе – печеньки бесплатно.
О. Журавлева
―
То есть, дело Госдепа…
А. Орлов
―
Они смогли мне всунуть своих бесплатных печенек. Так вот, у меня был хороший билет бизнес-класса на Аэрофлот из Шереметьево. Меня сначала пропустили, потом говорят: подождите; а потом говорят: вот пройдите сюда. И мне человек в пограничной форме сказал, что: у вас есть некий долг перед службой судебных приставов. Я сказал: когда, за что? Он говорит: ну, либо алименты, либо автомобиль. Я говорю: у меня нет автомобиля и детей. – Тогда что-нибудь другое, - сказал он, - в течение недели вы к ним обратитесь, они вам скажут.При этом он разговаривал со мной столько, пока не улетел мой самолет. Я говорю: дайте мне какую-нибудь бумагу…
А. Нарышкин
―
Он автограф хотел.
А. Орлов
―
… какую-нибудь бумагу на тему того, что я пропустил по уважительной причине самолет. Можно сказать, долг перед государством – это уважительная причина, в общем-то. Хотя для организаторов концерта может вполне быть форс-мажором. Он мне показал заламинированную бумагу о том, что они не показывают никаких бумаг.
О. Журавлева
―
Ух ты!
А. Орлов
―
Я был не первый, да – информацию не предоставлять. Я, конечно же, начал панически думать о том, что кровавый режим наступает на горло моей свободной песне и не дает мне зарабатывать денег на бывших соотечественниках в Америке. И потом я прошел три шага, купил билет до Минска по общегражданскому паспорту, прилетел в Минск, переночевал там, посидел неплохо с друзьями, почитал белорусские стихи – они мне почитали, я им почитал свои русские. Утром я вылетел в Амстердам оттуда. Вот самое было занятное, что мне сказал белорусский пограничник. Он мне сказал, взяв мой паспорт, проведя, сказал: а у вас, я вижу, проблемки со службой приставов? Хорошего пути, доброго полета!То есть, у них база есть, они просто не включают запрет.
А.Орлов: Человек в пограничной форме сказал, что: у вас есть некий долг перед службой
О. Журавлева
―
Ну, то есть, сейчас их могут попросить это делать?
А. Орлов
―
Их просят об этом уже лет 8.
О. Журавлева
―
А вот скажите, вы понимаете вот этот вот гордый непримиримый дух белорусского, я бы даже сказала, не народа, а президента в первую очередь. Как ему это удается?
А. Орлов
―
Что?
О. Журавлева
―
И на трамвае покататься, и рыбку съесть, и получить… И поле перейти. И тут вроде его уже держат за приличного человека, и там он уже вроде как не последний диктатор Европы. И с Россией, вроде, нормальные отношения.
А. Орлов
―
… начало налаживаться, когда его серьезным консультантом по отношениям с Европой был Борис Березовский достаточно долгое время после отъезда уже из России. Сейчас уже можно сказать – когда-то это было секретом – что последний раз с Березовским я виделся под Минском на дачах Лукашенко.
О. Журавлева
―
Вот сейчас интересно пошло! Так.
А. Орлов
―
Причем, они с ним играли в хоккей. И видеть на Борисе Абрамовиче, не самом спортивном человеке, синяки… и вот батька на него несется, они один на один играли в хоккей, на воротах стояли вратари сборной Белоруссии.
О. Журавлева
―
Настоящие.
А. Орлов
―
Настоящие. И вот, весь в синяках, он все-таки давал ему хорошие советы: что говорить, что не говорить. Потом они рассорились после очередного подавления каких-то митингов…
О. Журавлева
―
Вот эти вот аплодирующие демонстрации…
А. Орлов
―
Боря уехал оттуда, ну, рассорился там принципиально. Но в какой-то момент он ему задал, по крайней мере, что можно быть, например, в своей стране тоталитарным или умеренным диктатором…
О. Журавлева
―
Ну, авторитарным руководителем.
А. Орлов
―
Руководителем очень жестким даже, но при этом можно говорить совершенно верные слова в Европе. То есть, Европа очень легко – Европа готова обманываться. Как только кто-то из наших лидеров говорит то, что они читают, как правильный месседж…
О. Журавлева
―
Про свободу слова, например.
А. Орлов
―
Как только идет месседж, Европа готова не то что все прощать – она готова за нефть, там, и безопасность свою, она готова простить очень много. И так как Белоруссия не представляет для Европы угрозы, и Белоруссия является, как вы ни крутите, буфером между двумя системами, всегда лучше иметь дружественный буфер. То есть, я в свое время, одна из концепций, которую разрабатывал, это называется добрый сосед через одного. То есть, или у тебя все ближайшие соседи – это намного лучше, чем иметь хотя бы… то есть, если у тебя, например, Швеция – потенциальный враг, то лучше иметь Финляндию дружественной. Если у тебя есть НАТО…
А.Орлов: Как только идет месседж, Европа готова не то, что все прощать…
А. Нарышкин
―
Окружить себя кольцом.
А. Орлов
―
… Украина, Белоруссия – окружить себя кольцом друзей. Но как-то у наших это не очень получается, потому что среди друзей вдруг находятся потенциальные, как оказывается, враги.
А. Нарышкин
―
У нас минута остается. Про Павленского все-таки…
А. Орлов
―
Давайте попробуем.
А. Нарышкин
―
Давайте.
А. Орлов
―
Если я правильно расслышал, то фамилия судьи была Художникова, да?
А. Нарышкин
―
Гудошникова.
А. Орлов
―
А, Гудошникова…
А. Нарышкин
―
Все – ничего не получится.
А. Орлов
―
Ладно. Давайте без этой строчки.Художник Павленский, поверь мне, поверь,
Я сам бы купил эту самую дверь.
Спасибо, художник Павленский, тебе
За то, что ты сделал с дверьми КГБ.
Владельцам искусство не любящих лиц
Скажу: просто вам не хватает яиц.
О. Журавлева
―
Орлуша «Персонально ваш» сегодня в дневном «Развороте». Ольга Журавлева и Алексей Нарышкин – сегодняшние ведущие. Андрей Орлов был у нас в гостях.
А. Нарышкин
―
Спасибо.
А. Орлов
―
До встречи.