Сергей Алексашенко - Персонально ваш - 2016-05-17
О.Журавлева – 15
―
08 в Москве. Это программа "Персонально ваш". Добрый день, еще раз. Ольга Бычкова, Яков Широков, персонально наш экономист Сергей Алексашенко. Сергей, здравствуйте!
С.Алексашенко
―
Оля, доброе утро, добрый день, Яков. Я уже дрожу – вы меня терзать собираетесь.
О.Журавлева
―
Да, конечно. Дрожите, дрожите. Не просто мы вас будем терзать, а мы еще наших слушателей призываем к нас подключиться, потому что у нас есть для этих целей sms-портал +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. И всё это для того, чтобы прямо сейчас, в течение ближайшего часа в эфир присылать вопросы, всякие соображения, суждения, оценки Сергею Алексашенко.
Я.Широков
―
Вот мы видим последние дни… что мы видим? Мы видим побоище на Хованском кладбище, сегодня – нападение на Алексея Навального, причем совершенно, мне кажется, беспричинное. Потом, сегодня же сообщение о том, что в Москве задержана группа вымогателей у таксистов. Так что, получается, мы возвращаемся в «бандитские девяностые»?
С.Алексашенко
―
Яков, мне кажется, что нужно делить эти события, потому что при внешней похожести, что государство в лице правоохранительных органах не бездействует и не защищает порядок, конечно, они все разные. Мне даже ухо порезала ваша фраза, что беспричинное нападение на Алексея Навального. Послушайте, «ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать». Мне кажется, что с кем с кем, а вот с Алексеем Навальным там все понятно. Это ярко выраженное политическое нападение, по большому счету мало чем отличающееся от убийства Бориса Немцова, давайте так честно говорить.
Я.Широков
―
Ну по сути, да.
С.Алексашенко
―
По сути – да. Вот какая-то толпа непонятных людей, ряженых получают возможность избиения граждан Российской Федерации практически в центре города, и им за это ничего не бывает. А полиция стоит, опустив руки, а потом говорит: «Мы ушли на обед… мы заявление принять не можем». А камеры видеонаблюдения у нас, как всегда не работают. Это абсолютно ярко выраженное нападение на политического активиста. Вот фашизм в чистом виде. Поэтому, мне кажется, что как раз здесь если с Хованским кладбищем еще нужно разбираться, с вымогателями таксистов тоже нужно разбираться - криминал, и почему там бездействуют правоохранительные органы - то вот здесь просто политическая история, и понятно, кто за ней стоит и для чего это делается.
О.Журавлева
―
А для чего это делается, собственно говоря? Ведь уже не первый раз нападают на Алексея Навального и его товарищей.
С.Алексашенко: C Навальным понятно - это политическое нападение, мало чем отличающееся от убийства Немцова
Я.Широков
―
И на Касьянова нападали.
О.Журавлева
―
Да, на других людей тоже нападали. Но они же все равно продолжают свою деятельность. Понятно, что люди, которые занимаются такой политической активностью, тем более, оппозиционной, тем более, в таких условиях, в общем, они готовы к разным поворотам. Для чего?
С.Алексашенко
―
Оля, знаете, они, конечно, готовы к разным поворотам, и надо отдать должное мужеству Алексея Навального и Михаила Касьянова, но у каждого человека есть предел терпения. И, мне кажется, что власть, Кремль хотят найти этот предел терпения у Алексея Навального, в данном случае. Вот 5 лет условно – потерпел. Брата посадили – потерпел. Зеленкой облили – потерпел. Ну, давай теперь тебя побьем. Можно же и дальше наращивать, правда? Понятно, что всегда может что-то случиться, когда Алексей скажет – сам скажет или окажется в таком состоянии… Опять я провожу прямую параллель с делом Бориса Немцова. С Борисом Немцовым тоже шло по эскалации. Закончилось убийством на Москворецком мосту…
О.Журавлева
―
Давайте мы все-таки так как-то не будем…
С.Алексашенко
―
Оля, а я не знаю, почему «давайте…». Нет, давайте говорить именно об этом. Причем там Кремль вообще не при чем. Кремль, он закричал: «Как? Да что это! Кто это посмел!» А здесь вообще молчание. Посмотрите, вообще молчание Кремля, молчание министра внутренних дел. Да вообще их нет, они испарились, они с праздников еще не вернулись, они гуляют где-то.
Я.Широков
―
Вы же провели опрос в Твиттере: как реагирует Кремль? Какой там результат, кстати, если есть возможность посмотреть?
С.Алексашенко
―
Я сейчас посмотрю, но там было где-то процентов 65, что Кремль скажет, что НРЗБ не в курсе.
Я.Широков
―
Все-таки не в курсе. Но скажите, вы тоже ожидаете такой плачевный… ну не плачевный, а самый худший из того, что возможно?
С.Алексашенко
―
Я считаю, что Кремль никак не отреагирует и уж точно совершенно ничего о том, чтобы найти виновных и наказать, начиная с министра внутренних дел и дальше вниз по иерархии. Ну, конечно, ничего не случится. 64% - Кремль не в курсе.
О.Журавлева
―
Понятно, да. Возвращаясь все-таки к тому, с чего начал Яков. Понятно, история с Алексеем Навальным и Фондом борьбы с коррупцией в Анапе – мы отделили. Но вот эти все истории, которые мы наблюдаем практически каждый день и побоище на кладбище просто было одним из самых ярких и массовых. Но сегодня опять каких-то застреленных людей нашли в Подмосковье, потому что там какая-то история с автомобильным бизнесом. До этого – таксисты. А вот с этими сюжетами что все-таки?
С.Алексашенко
―
Я опять возвращаюсь: правоохранительные органы – она так у нас называются, и они должны защищать право, защищать закон.
О.Журавлева
―
А почему они взяли и ослабели вдруг так внезапно?
С.Алексашенко
―
Они не ослабели, у них есть другие дела. У них есть другие дела: вымогать, крышевать, наблюдать, выполнять политические заказы. Смотрите, чем у нас Следственный комитет занимается или прокуратура. Опять новое дело на Ходорковского в Интерпол. Они же заняты другими вещами. Они уже не понимают кого от кого и зачем надо завтра охранять. Платят деньги – делаем, не платят деньги – не делаем. Поэтому, как?То же самое по побоищу на Хованском кладбище: там пойдешь разбираться - так можно и пулю в лоб получить так, сгоряча.
О.Журавлева
―
Получили там, да. Три трупа.
С.Алексашенко: По побоищу на Хованском кладбище: пойдешь разбираться - так можно и пулю в лоб получить так, сгоряча
С.Алексашенко
―
Дураки, что ли? Что мы, совсем дураки, лезть под пули? Нет, пусть как-нибудь без нас, а мы как-нибудь потом кого-нибудь точно схватим – они еще откупятся за это дело, за то, что мы их освободили. Оля, это просто абсолютное вырождение правоохранительных органов: они занимаются чем угодно, только не охраной закона, соблюдением прав граждан.
Я.Широков
―
Вот сделали же Росгвардию, которая, что называется, первая приняла бой на Хованском кладбище.
С.Алексашенко
―
И?.. И чего там случилось на Хованском кладбище? Что-то я даже не понял. Судя по тому, что передают СМИ, там ни одного участника этого побоища не задержано.
О.Журавлева
―
Нет, там уже начинается, человек 10 там уже…
С.Алексашенко
―
НРЗБ. Может, там из-за этого все было? Может там дележка такого кормления происходила. Нацгвардия вмешалась и получила в свое кормление Хованское кладбище. У нас же ФСО получила в свое кормление благоустройство Москвы вокруг Кремля. Вот этим занимаются. У каждого должна быть своя кормушка. Поэтому мы не знаем, чем будет заниматься Нацгвардия, чего она там делала, когда она туда приехала. По крайней мере, из СМИ мы узнаем другое – что там побоище происходит.
Я.Широков
―
Там же задержали бывшего директора, который ни много ни мало - член Общественного совета при Следственном комитете.
С.Алексашенко
―
Вот видите.
О.Журавлева
―
То есть что-то происходит все-таки.
С.Алексашенко
―
Оля, происходит пока… оттого, что сняли директора кладбища – значит, кому-то понадобилось это место. Вот просто сразу сняли. Я не очень понимаю, при чем здесь директор кладбища. Это как история с Каменщиком.
О.Журавлева
―
Вот! Вот жду просто. История с Каменщиком
С.Алексашенко
―
Владелец аэропорта «Домодедово» отвечает за взрыв своими деньгами, а директор кладбища - насколько я понимаю, муниципальное предприятие – вот директор муниципального предприятия своим местом, своей зарплатой, своим положением отвечает за безопасность, за то, чтобы там не было драки. А милиция вообще не при чем ни в том, ни в другом случае. У нас не милиция должна охранять, а те, в кого государство ткнет пальцем и скажет: «Ага! Ты отвечаешь за этот взрыв. Вот ты отвечаешь за этот взрыв». Вот в метро не на кого указать пальцем, поэтому за взрыв в метро никто не отвечает. За взрывы в Дагестане никто не отвечает, не на кого показать пальцем – тоже ничего не бывает.
О.Журавлева
―
Потому что метро – это не частная лавочка.
С.Алексашенко
―
Послушайте, кладбище – тоже не частная лавочка. Но понятно, что место директора кладбища, оно, видимо, хлебное, раз сразу же его сняли, вот просто сразу.
О.Журавлева
―
В отличие от метро. Давайте про Каменщика и про "Домодедово". Сегодня будет объявлено о соглашении между представителями аэропорта и представителями потерпевших по воду этого теракта 2011 года. И Дмитрий Каменщик уже сказал, что готов выплатить компенсации. Это раньше он говорил, а теперь будет там какой-то фонд специально с этими целями создаваться. Вы расшифруйте нам, пожалуйста, эти все новости.
С.Алексашенко
―
Мне кажется, что история подошла примерно к тому же финалу, что и с Евтушенковым и «Башнефтью», что с Ходорковским и с ЮКОСом. Вопрос только в той цене, которую должен заплатить Дмитрий Каменщик за то, что он будет, возможно, какое-то время еще являться владельцем аэропорта "Домодедово". Уголовное преследование его самого, уголовное преследование его ближайших сотрудников, угроза национализации, продажи с торгов всего комплекса аэропорта "Домодедово", который принадлежит ему, возможно, с кем-то. Вот он, хорошо понимая, как работает российское правосудие, решил попробовать откупиться, и сказал: «Хорошо. Давайте я заплачу денег». Соответственно, сейчас, видимо, следующая стадия – торговаться, сколько он должен заплатить.
О.Журавлева
―
Поможет ему это?
С.Алексашенко
―
Оля, смотрите, кому-то это помогает. Не знаю… там Евтушенкову помогло. Он всю «Башнефть» отдал и получил свободу. А Владимиру Гусинскому не помогло: он все отдал и получил еще кучу уголовных дел в последствии, Интерпол и прочее, и стал невъездным на территорию Российской Федерации. Разные истории бывают. Кому-то - помогает, кому-то - не очень. Помните, как в «Неуловимых мстителях»: «Он хороший, он сам пойдет…». Вот, если сам сразу пойдет, то значит, поможет. А если будет сопротивляться, значит, еще раз, возникнут какие-нибудь новые претензии.
О.Журавлева
―
А ставки будут расти, судя по всему, если сопротивляться?
С.Алексашенко: Нацгвардия вмешалась и получила в кормление Хованское кладбище. ФСО же получила благоустройство Москвы
С.Алексашенко
―
Посмотрим. Это же вопрос: на чем система остановится? Потому что там уже количество пострадавших превышает 200, и адвокат Трунов бьет копытом, чтобы довести до 2 тысяч. И выяснится, что никакой собственности аэропорта "Домодедово" не хватит – у Каменщика нужно арестовать все личное имущество, внести в массу благотворительного фонда. Эта тропа скользкая, и мы никогда не понимаем, эти договоренности, они окончательные или нет. Потому что всё может быть, можно предположить всё что угодно, но, вообще говоря, если есть соглашение сторон, то его защищает суд. По большому счету.
Я.Широков
―
Кстати, вопрос с Евтушенковым и Гусинским – по-моему, есть одна большая разница: Евтушенков вообще никак не комментировал после этого всё происходящее. Я не помню ни одного интервью, где бы он что-нибудь говорил. Гусинский же все-таки комментировал и выступал громко.
С.Алексашенко
―
И?.. Ну хорошо. Он, собственно, и до этого молчал. Он просто упирался и говорил, что «не отдам». То есть позиция же была такая. Иногда молчание, оно красноречивей, чем слова.
Я.Широков
―
По тому, как действовали в начале года, то было ощущение, что все-таки отберут аэропорт полностью.
С.Алексашенко
―
Яков, у меня нет ощущения, что не отберут – давайте так. Мне кажется, что это такой промежуточный итог. Давайте хотя бы год подождем. Потому что, если мы вспомним дело ЮКОСа – то там у нас и президент говорил, что денационализации не будет и банкротства не допустим. У нас много было заявлений промежуточных, а итог понятен. Поэтому это дело долгое, это дело длинное. Насколько я понимаю, там структура собственности в аэропорту построено в достаточно многоэшелонированной обороне, то есть там просто так ее не возьмешь. Поэтому сказать, что можно так взять и все сразу продать - тоже не получается. То есть надо как-то договариваться; знаете, чтобы он выступил помощником, рассказал… Ведь ему сейчас надо как-то будет деньги аккумулировать, деньги выводить – Каменщику – чтобы показывать. Будут следить, откуда деньги, откуда приходят, где хранятся…
О.Журавлева
―
Продолжение сериала, да.
С.Алексашенко
―
Я, правда, считаю… ведь, на самом деле, история с аэропортом "Домодедово", она уже лет десять продолжается, если не больше просто с разной интенсивностью, поэтому я думаю, что это, точно, не конец и не последняя серия.
О.Журавлева
―
Да, аэропорт, который раньше выглядел при этом…
Я.Широков
―
Как сарай.
О.Журавлева
―
Он еще раньше выглядел как сарай, потом он был одним из лучших. А сейчас он уже, мягко говоря, не один из лучших.
С.Алексашенко
―
Оля, аэропорт, "Домодедово" – это самое яркое объяснение, почему российская экономика не хочет расти. Ну поставьте себя на место Дмитрия Каменщика. Вы захотите инвестировать в развитие аэропорта, находясь в такой ситуации? Да нет, конечно. Да гори все синим пламенем! Да пусть мой аэропорт снова превратится в сарай, но я точно сейчас деньги вкладывать не буду в этой ситуации. Подожду. Слишком рискованно: отобрать же могут.
О.Журавлева
―
Логично да, конечно. Яков.
Я.Широков
―
Хочется спросить про пенсии. Сегодня «Ведомости» пишут о том, что Минфин хочет усложнить, ужесточить процедуру перевода пенсионных накоплений из одного негосударственного пенсионного фонда в другой. Ну и понятно, что все это объясняется заботой о пенсионерах. Меня лично это не убеждает. Это, действительно, есть какой-то подводный камень в этой истории?
С.Алексашенко
―
Подводный камень, Яков, здесь лежит по другую сторону. Я бы сказал так, что есть, конечно, забота о пенсионерах, но она связана с тем, что государство, оно же разваливается, оно не хочет и не может работать, возможно, так, как положено; оно не в состоянии организовать нормальный контроль за работой этих трансфер-агентов, которые обеспечивают перевод накоплений пенсионных из одного фонда в другой по решению гражданина Российской Федерации.И на этой почве возникает огромное количество злоупотреблений, махинаций. Деньги переводятся без решения человека, или переводятся не туда, или вообще исчезают. И если правительство не может навести порядок… «Так, всё! Запрещаю!» - вот просто запретить – это тогда естественная реакция: !Не хотим работать, не понимаем, как это сделать, не умеем работать, думать не хотим – запретить!» Вот, мне кажется, что это такая реакция… в принципе можно назвать заботой о накоплениях граждан, потому что, я думаю, что после этого количество возможностей для махинаций уменьшится. Но вряд ли это поможет экономике.
О.Журавлева
―
А как вам эта вчерашняя история про изменение налоговой системы? То есть уже написала вначале «Wall Street Journal», везде потом перепечатали, потом опровергли, потом сказали, что все не совсем так…
Я.Широков
―
Кстати, вот Минэкономразвития сейчас опровергает, Улюкаев говорит, что нецелесообразно.
О.Журавлева
―
А, тем не менее, осадочек остался и остается, потому что опять эти разговоры о том, что либо плоскую шкалу заменить прогрессивной, либо 13% налогов поменять на 20%, и с НДС тоже что-нибудь сделать. Вот, несколько к этому нужно серьезно относиться – сделают?
С.Алексашенко: Аэропорт, "Домодедово" – это самое яркое объяснение, почему российская экономика не хочет расти
С.Алексашенко
―
Оля, к этом нужно относиться абсолютно серьезно. И, я думаю, что понятно, сегодня никакого решения по этому вопросу нет.
О.Журавлева
―
Ну понятно, там речь шла про 18-й год, после президентских выборов.
С.Алексашенко
―
В любом случае, президент Путин пообещал, что до 18-го года налоги повышаться не будут. И понятно, что перед выборами повышение налогов – это самое политически неправильное решение. Значит, все решения, видимо, будут приниматься где-то там, в начале 18-го года, может в марте, перед выборами, а может, в апреле, после выборов, перед тем, как будет формироваться бюджет 2019 года. И к тому времени, я думаю, что в правительстве в экономическом блоке, в администрации будут идти дискуссии о том, что делать с бюджетом.Вот бюджет очевидно рассыпается. Вот сократить бюджетные обязательства у Минфина не получается. Повысить эффективность, как они говорят, тоже не получается. Прекратить воровство – тоже не получается. И если цены на нефть не вырастут, то понятно, что бюджетное хозяйство будет дряхлеть прямо на глазах. И в этой ситуации по большому счету еще и экономика не будет расти – будет на уровне нуля или минус 1,2 как в последний квартал – то понятно, что все надежды на формирование бюджета будут связаны только с повышением налогов.
И сейчас правительство проводит дискуссии относительно того, как можно было бы повысить этот налог. А если бы мы… там навыбирали плюсы и минусы – последствия. Опять-таки это не решения – это идут дискуссии. Поэтому, я думаю, что не секрет, что правительство мечется в поисках путей выхода. Но опять, глядя на то, что происходит последние месяцы – это ползучее повышение налогов, которое в разной форме происходит: то Минфин поменяет правила исчисления экспортной пошлины на нефть, то Минфин поменяет правила взимания акцизов, то Минфин скажет, а давайте мы национализируем до конца пенсионные накопления – и все это не налоги: «Не-не-не, ребята, это не налоги, это сборы, это пошлины, это вообще к налогам не имеет никакого отношения» - то есть это ползучее повышение налогов, оно идет. Просто к 18-му году станет понятно, нефть будет хоть немножко – 70 долларов – на горизонте видно, или будет в диапазоне 40-50. Если 40-50 – то, я думаю, что повышение налогов, оно будет неизбежно.
Я.Широков
―
Кстати, нефть уже к 50-ти подобралась. И Goldman Sachs пишет, что впервые за долгое время спрос превысил предложение, вообще, в некоторых странах чуть ли не дефицит этой нефти наблюдается. Что у нас тут происходит?
О.Журавлева
―
Внезапно так.
С.Алексашенко
―
Смотрите, надо вспомнить, что у нас в прошлом году, в середине года, где-то в июне, июле нефть вообще чуть ли не 65 долларов стоила, а потом упала на 30. Поэтому нельзя обсуждать всерьез обсуждать, что происходит на нефтяном рынке на данных двух недель или даже двух месяцев. Все-таки там более длинные циклы, и надо подождать, посмотреть, что будет происходить к осени.Поэтому пока все, что я слышу от специалистов нефтяной отрасли, все говорят об одном: запасы, производство… предложение опережает спрос. И накоплены огромные запасы нефти. В Европе нефтехранилища забиты практически под завязку, и уже европейскую нефть хранят в Америке, танкеры стоят уже в недельных очередях в порты на загрузку, потому что все загружены танкеры.
Не знаю, возможно, Goldman Sachs что-то знает другое, но пока объективные показатели на рынке нефти, они точно не говорят о том, что тренд развернулся. Давайте подождем. Опять, понимаете как: вот по данным погоды в течение одной недели можно сделать прогноз на 5 лет вперед? Вы знаете, наверное, нельзя. Поэтому да, сейчас нефть дорожает, сейчас она программа 50, но и в прошлом году она в этом время была уже за 50, а потом упала.
О.Журавлева
―
То есть не обольщаться.
С.Алексашенко
―
Не обольщаться.
О.Журавлева
―
Не раскатывать ничего.
С.Алексашенко
―
Надо посмотреть, может так быть и так быть. Увидим.
Я.Широков
―
Сейчас, если в Венесуэле случится что-нибудь нехорошее, станет там производство – ведь может быть такое, что дефицит продлится какое-то время?
С.Алексашенко
―
Яков, все может быть. Вот смотрите, в Канаде были огромные пожары в нефтедобывающих районах, и там добыча нефти упала. А до этого в Катаре была забастовка, а до этого в Ливии что-то случилось. В мире постоянно что-то происходит, и, так или иначе, это влияет не предложение нефти. Да, все время что-то происходит. Но за тоже самое время, смотрите, практически эмбарго на иранскую нефть было снято в начале января, и за 4 месяца Иран практически восстановил досанкционные объемы добычи нефти и поставки нефти на мировой рынок. Сейчас там в Ираке тяжелое положение, добыча начинает падать. И, более того, иракское правительство просит, в том числе, и компании снизить объем инвестиций в отрасль. В общем, как-то… жизнь, жизнь.
Я.Широков
―
Я напоминаю, что это "Персонально ваш" с экономистом Сергеем Алексашенко. Через несколько минут вернемся. Сейчас – новости.НОВОСТИ
Я.Широков
―
И сегодня персонально ваш, и персонально наш экономист Сергей Алексашенко. В эфире дневной «Разворот» на «Эхе», наша специальная рубрика. В студии - Яков Широков и Ольга Бычкова. Я напоминаю, что задавать вопросы можно Сергею Алексашенко – телефон для sms: +7 (985) 970 45, аккаунт vyzvon в Твиттере.
С.Алексашенко: Клинтон нужно усиление. А о Билле хорошие воспоминания, т.к. с его президентством совпал рост экономики
О.Журавлева
―
Сейчас как раз поступают на ленты информационных агентств сообщения от министерства труда США, и мы подумали, что у кого, собственно, об этом спрашивать, как не у вас. Потому что вот тут сообщает и «Интерфакс» об этом сообщает, что потребительские цены повысились на 0,4%, и очень быстро растут в США, и увеличивается… тоже идет рост новостроек в Америке. Это что значит, что кризиса нет, или, что наоборот?
С.Алексашенко
―
Давайте разделим вопрос, так как про американскую экономику так быстро не ответишь. Значит, первое. Американская экономика все равно ощущает так же, как и вся глобальная экономика, последствия последнего кризиса 8-го, 9-го годов. Но вместе с тем американская экономика развивается, конечно, гораздо лучше, чем ее конкуренты в «высшей лиге»: как европейская экономика, чем японская экономика.Второе: Федеральная резервная система США очень серьезно думает о том, чтобы начать цикл повышение процентных ставок. И, соответственно, показатели инфляции, показатели занятости, показатели экономической динамики, которые выходят, она являются основанием для принятия этого решения, потому что в начале года ФРС говорила о то, что «мы четыре раза готовы в среднем повышать ставку» - это опрос членов комитета по операциям на открытом рынке. Сейчас уже – два. И, собственно говоря, в июне предстоит очередное заседание ФРС. И высокая инфляция или высокие темпы роста занятости будут толкать в сторону повышения процентных ставок.
А это решение важное не только для американской, но и всей мировой экономики, потому что это, конечно, будет влиять - повышение стоимости кредита – на всю мировую экономику и на все развивающиеся страны и на развитые страны. Поэтому все внимательно смотрят за новостями и пытаются предугадать, что и как будет решать ФРС.
Я.Широков
―
Кстати, насчет экономики. Вчера Хилари Клинтон объявила о том, что она бросает своего муженька Билла на борьбу за восстановление экономики в США…
О.Журавлева
―
Как-то фамильярно про бывшего и будущего президента.
Я.Широков
―
Кстати, у меня в связи с этим вопрос: Она так уже уверена, что она станет кандидатом и победит? – это раз. А, во-вторых, она, получается, что называется, наносит удар в спину Обаме, который на днях говорил, что «у нас все здорово, мы тут восстановили экономику».
С.Алексашенко
―
Яков, когда вы сказали, что Хилари бросила Билла…
О.Журавлева
―
Я аж вздрогнула, честно говоря.
С.Алексашенко
―
Конечно, нужно хорошо понимать, что речь идет о политической борьбе. Речь идет о том, что президентская гонка США выходит если не на финишную прямую, то точно на финишный круг. И хотя Хилари Клинтон продолжается биться за Берни Сандерсом, чтобы окончательно набрать необходимое количество голосов на съезде демократической партии, но как-то считается, что, скорее всего… плохо понятно, что должно случиться, чтобы она этого не получила. И поэтому она уже всерьез думает о том, как она будет сражаться с Берни Сандерсом. И ей, безусловно, все эксперты говорят, что ее предвыборная кампания какая-то вялая, что Хилари Клинтон очень однообразно говорит – говорит одни и те же фразы, такие заученные… которые, что называется, hearts and minds – души и сердца людей не сильно трогают. И точно, в таком плохом сравнении и с Берни с Сандерсом и Дональдом Трампом, которые, наоборот, своими словами задевают самые трепещущие вопросы.И ей нужно какое-то усиление. А о Билле Клинтоне в Америке очень хорошие воспоминания как о президенте, потому что с его президентством совпал такой длинный цикл роста американской экономики. Его в чем-то можно сравнить с первыми двумя сроками…
О.Журавлева
―
Повезло.
С.Алексашенко
―
Просто повезло, что он пришел в 92-м году, когда экономика только-только начала выходить из рецессии и ушел в январе 2001-го, за полгода до Башен-близнецов и за полгода краха dotcom bubble. Надо сказать, что отсюда претензий к политике Билла Клинтона нет, за исключением, если так совсем серьезно, глубоко копать, то в принципе в его время началась эта политика расширенного предоставления ипотечных кредитов нестандартная, которая впоследствии, может быть, через десять с лишним лет привела к кризису ипотечной системы и банковской системы США, к глобальному кризису 7-8-го годов.Поэтому, мне кажется, сейчас нужно рассматривать привлечение Билла Клинтона исключительно как предвыборный ход, просто усиление своей команды, привлечение голосов. Эти выборы предполагают, что будут Хилари Клинтон и Дональд Трамп, что называется, в финальном раунде. Вот очень сильно делится электорат. Что называется, белые мужчины голосуют в большинстве своем за Трампа, женщины в большинстве своем голосуют за Хилари, испаноязычные в большей степени голосуют за Хилари, то есть такое сильное разделение. И, соответственно, считается, что имидж Билла Клинтона приведет к тому, что больше мужчин будет голосовать за Хилари.
Соответственно, Дональд Трамп начинает свою кампанию с тем, чтобы усилить свои позиции на «женском фронте» и привлечь голоса женщин.
Я.Широков
―
То есть, получается, что у Клинтона как такового опыта в борьбе с кризисными ситуациями нет; есть только харизма его вот этих сытых годов.
О.Журавлева
―
Везучесть.
С.Алексашенко: Эти выборы предполагают, что будут Клинтон и Трамп в финальном раунде. Очень сильно делится электорат
С.Алексашенко
―
Ну, конечно. Собственно говоря, Билл Клинтон не экономист, он, собственно, губернатор штата Арканзас, президент США при всем хорошем к нему отношении. И, конечно, он никакие идеи в области экономической политики генерировать, наверное, не будет. Да, конечно, имидж. Это показать то – вот вспомните, как хорошо было тогда; так же хорошо будет сейчас.
О.Журавлева
―
Талисман такой.
С.Алексашенко
―
Да.
Я.Широков
―
Кстати, еще один вопрос. Вот вы сегодня написали про Алексея Кудрина и создание рабочей группы в составе экономического совета по приоритетам структурных реформ. Вы очень емко написали, что это типа российский Ялмар Шахт. А можете прояснить, что это такое?
С.Алексашенко
―
Яков, мы сейчас вернемся к началу нашего разговора, к нападению на Алексея Навального, а если вспомнить раньше – вот это нападение на детей, участников акции «Мемориала», конкурса – вот эти все проявления фашизма, они, к сожалению…
О.Журавлева
―
И Людмилу Улицкую, между прочим.
С.Алексашенко
―
И Людмилу Улицкую, и обливание зеленкой на камеру. Это комплекс. Я просто не хочу сейчас повторять известные эти эпизоды. К сожалению, вот это все больше и больше напоминает, что происходило в гитлеровской Германии в 30-е годы, в конце 20-х и в 30-е годы, когда фашисты еще не были у власти, потом, когда они пришли власти…
О.Журавлева
―
Сергей, это вот не очень смелое сравнение?
С.Алексашенко
―
Нет, Оля, это не смелое. Надо смотреть правде в глаза.
О.Журавлева
―
Как-то, знаете, мне кажется, как-то легко вот там себя сравнивать с какими-нибудь старыми героическими, реально ужасными временами.
С.Алексашенко
―
Оля, вот смотрите, история повторяется в первый раз в виде трагедии, в другой раз – в виде фарса. И ведь мы же не спорим в отношении того, что в России сегодня существуют политические репрессии? Не спорим. Да, там количество политических заключенных около 100. Это не миллионы расстрелянных Сталиным, но это политические репрессии. И от этого суть процесса, суть явлений не меняется. Вот если это проявление фашизма – то это проявление фашизма. Если это проявление распада государства, подмена государства боевиками хунвейбинами – как угодно называйте – чернорубашечниками, штурмовыми отрядами, то это то же самое. Вот почему мы должны это называть другими словами? Ну придумайте другие слова. Или это что, у нас суверенная демократия так выглядит? Ну давайте это называть суверенной демократией, но во всем мире это называется фашизмом.А Ялмар Шахт – это известный немецкий экономист, который в 20-е годы вывел Германию из гиперинфляции, был председателем Рейхсбанка, стабилизировал марку после того, как он миллиардами процентов девальвировалась. А потом он стал сторонником Гитлера и стал строить эту мобилизационную экономику, и, собственно говоря, помогать переводить экономику на мобилизационные рельсы. Но потом опять выступил против войны с Советским Союзом, сказал, что это неправильно, что это приведет к развалу экономики. За это лишился своих постов и даже попал в изгнание еще при Гитлере. А потом он попал под суд трибунала и получил свои 8 лет за строительство основ фашистской экономики.
Все-таки, мне кажется, что люди, которые еще четыре года назад стояли на трибуне на проспекте Сахарова и говорили какие-то слова, а сегодня начинают так активно укреплять режим и говорить: «Вы знаете, мы сейчас структурные реформы будем проводить» - вот на фоне того, что происходит, я считаю, осознанно не хотят видеть… Вот, Оля, вы не хотите это называть словами, которые я использую…
О.Журавлева
―
Это был вопрос.
С.Алексашенко
―
Хорошо, вы задаете вопрос, правильно ли я использую эти слова. А Алексей Кудрин просто этого не хочет видеть. Он просто не хочет видеть. Он говорит: «Все нормально. Ну подумаешь, кого-то побили. Ну и побили – ничего страшного. До свадьбы заживет».
С.Алексашенко: Трамп начинает кампанию с тем, чтобы усилить свои позиции на «женском фронте» и привлечь голоса женщин
О.Журавлева
―
Разве его профессиональный долг не заключается в том, чтобы как-то вытаскивать экономику в силу тех профессиональных возможностей, которые он имеет? Потому что, кто еще, собственно, если не таки люди, как Алексей Кудрин?
С.Алексашенко
―
Ялмар Шахт. Ялмар Шахт занимался тем же самым. Профессионального долга не бывает, бывает профессиональная позиция. А бывает гражданский долг и гражданская позиция. И, мне кажется, заставить Алексея Кудрина выводить экономику из кризиса никто не может; это его личное желание, личное стремление сделать этот режим попрочнее, чтобы он дальше мог кого-то избивать, сажать, убивать. Это его нравственный выбор, гражданский выбор. Это вообще не вопрос о профессиональных квалификациях Алексея Кудрина.Кстати, я все время говорю, не надо забывать, что бюджетный федерализм в России, вообще Федерацию в России разрушил министр финансов Алексей Кудрин, который собрал все налоги в федеральном бюджете. И Алексей Кудрин выступал за национализацию ЮКОСа в 2003-м, 2004-м годах. Поэтому, собственно говоря, у него история такая, весьма своеобразная. Она, может быть, мало удивительная в этой связи, но этот человек сделал свой гражданский выбор: закрыть глаза на то, что происходит в стране и попытаться решить какие-то… знаете, партия умеренного прогресса в рамках закона: судебную систему не трогать, политику конкуренцию не трогать, правоохранительные органы не трогать, военные расходы не трогать, а на оставшемся пятачке решить, что мы будем сокращать: здравоохранение, медицину, ЖКХ или науку (бюрократию не трогать) – и на этом пятачке попытайся провести реформы и сделай всех счастливыми. Ну пусть пытается. Флаг в руки, Бог в помощь!
Я.Широков
―
Кстати, слушатели предлагают то, что вы описали, черносотенством.
С.Алексашенко
―
Да, Яков, я тоже об этом думал, что можно называть черносотенством, но все-таки у черносотенцев был более ярко выраженный национальный колорит или оттенок, я поэтому решил, что слово «фашизм», оно более правильное, хотя слово «черносотенец» очень похоже и типично русское явление.
О.Журавлева
―
А давайте я тогда градус немножко снижу все-таки и вернусь все-таки, может быть, к более простым цифрам и более простым явлениям, а, может быть, и менее простым. Вот эти сегодняшние торги на Московской бирже, которые показали, что вдруг подешевели на 3 с лишним процента акции «Газпрома». Это что такое? Это звонок кому-то о чем-то или это просто такие колебания: волатильность и все прочее?
С.Алексашенко
―
Оля, акции «Газпрома» последнее время росли на ожидании того, что «Газпром» заплатит рекордно высокие дивиденды, как правительство и требовало – 35% от своей прибыли по МСФО. В газетах сегодня появилось, что правительство подписывает другую директиву - там в процентах от российской прибыли - которая снижает дивиденды больше, чем в два раза. Тут же, собственно, цены акций упали, отреагировав на снижение будущих дивидендов. Это нормальное рыночное явление, ничего странного здесь нет. Дивидендов меньше – цена меньше.
Я.Широков
―
В прошлую пятницу, когда пошли сообщения о разгоне редакции РБК, активы РБК, то есть акции РБК на бирже резко пошли вверх. И вот, кстати, слушатели спрашивают: «На фоне всей этой истории, активы Прохорова, они будут дешеветь или дорожать?»
С.Алексашенко
―
С акциями РБК – там, вообще, история… не имеет смысла обсуждать, потому что абсолютно неликвидный актив, маленькая капитализация. И, возможно, там люди, которые… знаете, были люди, которые активно играли на акциях ЮКОСа, когда уже шли судебные процессы по его разгоны. Всегда есть люди, которые желают поиграть в надежде на то, что сейчас станет редакция более благоразумной, туда придут рекламные потоки – глядишь: и получше экономическое положение будет. Но я не хочу это дело обсуждать.Что касается активов Михаила Прохорова, то у него, на мой взгляд, из публичных активов практически ничего не осталось. У него осталась эта компания «Квадро», генерация а областях к юго-западу от Москвы. И «Укралкалий», который практически получастная компания. Я не думаю, что с его активами что-то будет сильно связано. То есть, как он проявил себя лояльно - ну чего? Наказывать его никто не будет, правда? Давить его тоже никто… Как Каменщик. Каменщик расплатился через благотворительный фонд, Прохоров расплатился через изменение позиций РБК.
О.Журавлева
―
Каменщик еще не расплатился.
С.Алексашенко: Заставить Кудрина вывести экономику из кризиса никто не может; это его желание сделать режим попрочнее
С.Алексашенко
―
Пообещал расплатиться. Знаете, я думаю, что с этого обещания Дмитрию Каменщику соскочить будет очень тяжело.
Я.Широков
―
Еще тогда вопрос один. Сегодня появилась публикация в «Коммерсанте», что из «Внешэкономбанка» создают какой-то Российский экспортный центр с перспективой экспортного банка и капиталом до 140 миллиардов рублей.
О.Журавлева
―
Тут мы вообще ничего не поняли.
Я.Широков
―
Не поняли, но мы помним все, что, по-моему, в ВЭБе, насколько я понимаю, лежат пенсии «молчунов». Куда это все пойдет?
С.Алексашенко
―
Яков, ВЭБ – это у нас такое всеядное существо, где есть всё: где есть управляющая компания по управлению пенсионными накоплениями, где есть агентство по управлению государственными долгами, где есть банк развития, где есть реализация политических проектов, есть коммерческая часть, есть санация банков-банкротов с 2008 года, там есть недвижимость, там лизинговая компания в авиации - там чего только нет, там всякой твари по паре, что называется.
О.Журавлева
―
А зачем там так много тварей?
С.Алексашенко: Каменщик расплатился через благотворительный фонд, Прохоров расплатился через изменение позиций РБК
С.Алексашенко
―
Оля, знаете, все это случилось в период с 2003-го по 2008-й год, когда денег было много и никто не знал, куда их деть, поэтому, знаете, чем больше схватишь – тем тебе лучше. А что-то было политическое. Явно политические были какие-то решения. И внутри всего этого дела у ВЭБа запрятана поддержка экспорта. То есть, собственно говоря, ничего плохого… Вот это как раз часть, похоже, я считаю, работает более-менее нормально, но, поскольку сейчас ВЭБ находится под западными финансовыми санкциями, то вот правительство решило обхитрить и выделить эту экспортную часть, поддержку экспорта в отдельный банк, который не будет внутри ВЭБа, и на который, правительство рассчитывает, что не будут распространяться западные санкции, и который как-то сможет привлекать деньги на западных рынках или начнет их привлекать чуть раньше, когда ситуация, возможно, чуть-чуть улучшится.
О.Журавлева
―
Неужели такие маневры могут кого-то ввести в заблуждение из тех, кто вводит санкции или вообще имеет дело с этими структурами на международных рынках?
С.Алексашенко
―
Для начала там деньги привлечь не смогут, но корсчета блокироваться не будет. Расчеты с ними проводится будут. Глядишь: в долг давать не на 30 дней, а на 60 или 90. Россия – страна, экономика которой генерирует достаточно большую прибыль, и в бизнесе всегда есть люди, которые готовы к более высоким рискам в случае высокой прибыли. Поэтому не то что обмануть, но могут попытаться… и я не исключаю вариант, что такой банк станет более устойчивым как такой монопродуктовый банк жестко концентрированный на одной стратегии – я думаю, он точно будет работать лучше, чем этот конгломерат под названием ВЭБ, где не сведешь концы с концами…
О.Журавлева
―
Спасибо. Мы поняли. Спасибо огромное! Сергей Алексашенко. Это была программа "Персонально ваш".