Александр Невзоров - Персонально ваш - 2016-04-13
А. Нарышкин
―
В рамках дневного «Разворота» начинается программа «Персонально ваш». Всем добрый день. Алексей Соломин и Алексей Нарышкин…
А. Соломин
―
Здравствуйте.
А. Нарышкин
―
… в московской студии. В Петербурге…
А. Соломин
―
Арсений Веснин.
А. Нарышкин
―
Арсений Веснин, наш коллега. И публицист Александр Невзоров. Здравствуйте.
А. Невзоров
―
Привет-привет, вот он я.
А. Нарышкин
―
Надеюсь, вы, как всегда…
А. Невзоров
―
Без варенья, без журнала «Дилетант», не в «Гельвеции».
А. Веснин
―
Мы находимся не в «Гельвеции», мы находимся наконец-то в нашей студии.
А. Невзоров
―
Да, все очень драматично.
А. Веснин
―
И нам не нужно ехать как раз таки в «Гельвецию» специально к Александру Невзорову, в этот раз он приехал к нам.
А. Соломин
―
Алексей в этот раз верно все представил, сказал «публицист Александр Невзоров». Я сюда бы еще добавил «икона стиля». Потому что на этой неделе, Александр Глебович, вы упоминаетесь невероятное количество раз в постах в Фейсбуке и в других социальных сетях, и публикуется ваша фотография в красном пальто. У людей вообще всегда живую реакцию вызывают то красные треники Пескова… Вот ваше пальто, я думаю, побило уже те самые злополучные треники. Все об этом говорят, все это обсуждают.
А. Невзоров
―
Так, и что? Я должен как бы объясниться перед общественностью?
А. Соломин
―
Нет…
А. Невзоров
―
Во-первых, как вы знаете, существует великий принцип: дураки и гуси существуют специально для того, чтобы их дразнили. Это первое. Отчасти это все объясняет. Во-вторых, это всего-навсего и просто пальто, и ничего более, никакого сакрального, разрушительного, революционного, тореадорского или какого-нибудь иного смысла я в надевание этого пальто не вкладывал и не вкладываю.
А. Соломин
―
Ну, зато…
А. Невзоров
―
Что все так перевозбудились, не понимаю.
А. Нарышкин
―
Все просто завидуют.
А. Веснин
―
Чтобы эту тему как-то так закрыть, скажу, что Александр сейчас не в красном пальто, а просто в красном шарфе.
А. Невзоров
―
Да.
А. Соломин
―
Мы с вами в прошлый раз не договорили. Нам слушатели писали тоже, хотят побольше об этом поговорить – о Петербурге. В связи с тем, что появилась Нацгвардия на прошлой неделе, мы обсуждали Золотова, если вы помните. И, в частности, вспомнили и о Романе Цепове, с которым вы хорошо знакомы. Я, если позволите, чуть-чуть, ну, все-таки хотел вернуться к этому разговору, потому что там есть очень много таких интересных вещей. Вот вы говорили, что Роман Цепов ставил общественное над частным, над личностью. Вот с вашей точки зрения, сегодня он стал бы государственным мужем, чиновником, скажем так, или нет?
А. Невзоров
―
Несмотря на то, что история знает сослагательное наклонение, поскольку история – это всегда некий мыслеобраз. Это не факт, это нечто, что может быть многократно оценено и осмыслено с разных сторон. Это очень неконкретные вещи.Вот здесь я не могу сказать. Я только могу еще раз вступиться за память покойного Ромки и сказать, что он никогда уголовником не был, что он никогда не был ни криминальным авторитетом, ни бандитом. Вот вы, братцы – я имею в виду не вас, ребята, в Москве, я имею в виду вообще прессу – вы сами придумали миф и сами в него поверили. Там все было гораздо сложнее и гораздо многослойнее. И Рома до последнего дня - кстати, вот почему Золотов и оказался на его похоронах - был действующим офицером МВД, который был внедрен в криминальный мир Петербурга с тем, чтобы хоть немножечко его подтянуть под пусть слабые, разгромленные, разбитые, деморализованные, но все-таки какие-то правоохранительные органы.
И Рома, в общем, до определенного момента с этим справлялся. Я видел, например, его контакты с Золотовым, я вам могу сказать, что к великому удивлению, несмотря на то, что Рома тоже был, как полагается, весь в золотых цепях и весь из себя на Мерседесах, но Рома к Золотову обращался только: «разрешите обратиться», «товарищ генерал», «разрешите доложить», «разрешите это». И Золотов мог разрешить, а мог не разрешить. То есть, вся субординационная часть всегда соблюдалась. И вряд ли это был спектакль ради меня. Я был человек абсолютно свой, перед которым не надо было выпендриваться. Я думаю, что это была подлинная суть отношений.
А. Соломин
―
То есть, оставался офицером до…
А. Невзоров
―
Конечно, конечно. И именно в связи с этим так много было внимания уделено его смерти и со стороны петербургского ГУВД, и со стороны Кремля.
А. Соломин
―
А правильно я понял вашу мысль? Вы своего рода сейчас объявили его агентом?
А. Невзоров
―
Да, конечно. Что значит объявил его агентом? Я присутствовал при том разговоре в кабинете Куликова, когда решалось, на каких условиях и какими правами будет обладать Цепов, внедренный в криминальную среду. Это довольно частая практика. Другое дело, что говорить о таком факте можно только тогда, когда все фигуранты этого дела давно почили. Вот здесь мы имеем как раз тот самый случай, и, наверное, об этом можно было рассказать. Короче, он не был уголовником.
А. Соломин
―
Журналисты его называли и называют серым кардиналом, то есть, в общем-то, человеком, который играл не последнюю роль, за спиной, правда, тех фигур, которых мы все сейчас хорошо знаем. Это так или нет? Он действительно был влиятельный?
А. Невзоров
―
Ой, вы знаете, можно назвать серым кардиналом, синим кардиналом, бурым кардиналом – это бессмысленные слова. Он действительно, как мог, пытался изнутри регулировать преступный мир, который был необыкновенно влиятелен и силен. И с той минуты, когда вот Рома завоевал в нем свое место, по крайней мере все малейшие движения и шорохи этого мира были известны и ФСБ, и милиции.
А. Соломин
―
Когда вот я спрашивал у разных известных людей о Викторе Золотове вот на прошлой неделе, когда случилось его назначение, все как один, разных совершенно мастей люди, говорят: кристально чистый человек, очень хороший, с очень хорошей репутацией. То ли боятся, как мне показалось, то ли действительно он с такой кристальной репутацией. Вот вам как кажется, если говорить по Петербургу?
А.Невзоров:История знает сослагательное наклонение, поскольку история – это всегда некий мыслеобраз
А. Невзоров
―
Ну, он здесь никаких следов не оставил. Это ни о чем не говорит, потому что умеющий ходить не оставляет следов. И действительно он в выгодную сторону отличается от остальных кремлевцев. Он не идиот, по крайней мере, вот это я могу сказать с уверенностью. Но я недостаточно знаю, чтобы делать какие-то глобальные выводы о том, честен он или нечестен. К тому же, как вы знаете, я предполагаю, что лучше бы все кремлевские чиновники были нечестны, чтобы они все были жуликами и лицемерами, потому что нам всем это дает возможность и надежду на то, что с Россией самого страшного не случится.
А. Соломин
―
А вот те самые питерские чиновники, о которых говорят как о приехавших из Петербурга, они все разные, правильно я понимаю? Вот есть какие-то фигуры, о которых вы можете сказать такие же положительные, в общем, вещи?
А. Невзоров
―
Могу, но у нас обзор новостей, которым мы, в общем, обязаны заниматься, превратится в такой милый междусобойчик. Давайте мы как-нибудь об этом поговорим тет-а-тет, ладно?
А. Соломин
―
Но их много?
А. Веснин
―
Давайте тогда, может быть, к новостям перейдем действительно уже, все-таки к политическим новостям. Не про чиновников, а про тех людей, которые, может быть, метят в какие-то кресла, во всяком случае депутатские точно. Один из лидеров ПАРНАСа Илья Яшин заявил буквально накануне, что не будет участвовать в партийных праймериз. Решение он принял после того, как экс-премьер Михаил Касьянов не захотел отказаться от первого места в списке на выборы в Госдуму.
А. Невзоров
―
Жалко, потому что Яшин – отважный персонаж. И Яшин – с моторчиком мальчик и очень не пустой. И вообще это безобразие, когда нужный химический элемент без спроса покидает пробирку. Это активный элемент, он мог бы процессу обеспечить хорошую реактивность и сделать его пикантнее. Напрасно он себя удалил. Я понимаю степень его возмущения, его протестность, его понимание обреченности. Но на самом деле проиграет оппозиция с абсолютно разгромным счетом или с полуразгромным, уже не играло никакой роли. Понятно было, что шансов там нет никаких и быть не может.
А. Нарышкин
―
Арсений, извини. А вот Яшин со своим заявлением вот этим сегодняшним. Как вы считаете, кто больше теряет? Если мы говорим о том, что Яшин в этой истории как-то отдаляется от ПАРНАСа и от Касьянова, кто больше теряет: ПАРНАС от ухода Яшина, от такого отстранения, или Яшин, оттого что отдаляется от ПАРНАСа?
А. Невзоров
―
Да я думаю, что уже не играет роли, потому что мы в любом случае имеем дело с микроскопическим образованием, которое никакого влияния на вашу, мою жизнь и на судьбу этой несчастной страны иметь никогда не будет. Можно, конечно, сейчас вооружиться ланцетами, микроскопами и внимательно начать вот этот микроорганизм исследовать и понять, до конца ли приклеилась мембрана, а попробовать каким-то образом еще отделить от этого микроорганизма какие-нибудь кусочки и их порассматривать. Но, поверьте, это не стоит потраченного на них времени. Они очень милые, но шансов нет, и рассматривать их всерьез, увы, невозможно.
А. Веснин
―
Многие политологи говорят о том, что история с вот этим отстранением Яшина – это как раз таки все-таки не связано с этим фильмом «Касьянов день», на «НТВ» который вышел. Что на самом деле это борьба между Навальным и Касьяновым в оппозиции. Как вы считаете?..
А. Невзоров
―
Мы опять перешли на жизнь микроорганизмов, да? Надо приглашать тогда микробиологов в студию, а не меня. Потому что я все-таки имею дело с гораздо более крупными и зримыми формами, нежели вот эти все микроскопические иллюзорные.
А. Веснин
―
А зачем тогда против Навального, вот этого микроорганизма, делают фильм, который сегодня выйдет?
А. Невзоров
―
А Навальный…
А. Веснин
―
Нет, подождите, я про него как раз и говорил.
А. Невзоров
―
Нет, Навальный – уже не микроорганизм, потому что все фильмы, все попытки его опорочить, дискредитировать – увы, приводят к тому, что фигура естественным образом начинает расти. Причем ведь совершенно неважно, да? Ведь в качестве взрастителей фигуры годится все что угодно: вот любой так называемый компромат, любые проклятия, обвинения в предательстве, в шпионаже. Это не играет никакой роли, что именно говорится. Главное, что это говорится. И эти слова надувают любую политическую фигуру, как воздушный шар, и она становится все крупнее и крупнее.
А. Веснин
―
Тогда и Касьянов должен сейчас раздуваться?
А. Невзоров
―
Так Касьянов в свое время был надут очень хорошо. Но его один раз прокололи основательно, и теперь из него все выходит со свистом, и выходить будет всегда. Он никогда не расстанется со своей ролью. Помните, как у Иа-Иа такой вот сдутый воздушный шаричек, который, ну, вот можно все усилия приложить, можно побагроветь, надувая этот шарик, можно компрессора подключить – но все равно будет болтаться маленький такой цветной резиновый лохмуточек.
А. Веснин
―
Все-таки возвращаясь к личности Алексея Навального: вы видели этот сюжет, который Дмитрий Киселев показал?
А. Невзоров
―
Нет, я не видел.
А. Веснин
―
Не смотрите вообще эти продукты?
А. Невзоров
―
Не смотрю, мне неинтересно.
А. Веснин
―
Хорошо, но вы наверняка слышали, что Алексея Навального там обвинили в том, что он работает…
А. Невзоров
―
Да, и крайне коряво обвинили.
А. Веснин
―
Да, крайне.
А. Невзоров
―
Но здесь интерес в этой истории заключается не столько в самом Навальном и не в этом корявом и высосанном неизвестно из какой коряги обвинении, потому что даже из пальца можно было бы насосать что-нибудь поинтереснее, я уж не говорю о других органах, которыми, в принципе, могли бы воспользоваться московские журналисты вот из охранительного лагеря.
А. Соломин
―
Викиликс вы имеете в виду.
А. Невзоров
―
Это говорит о том, насколько у режима хреновое идеологическое обеспечение. Вот куда бы мы ни посмотрели: и на ниве большой идеологии, на ниве так называемой геополитики трясут бородами с прилипшей к ней кашей какие-то безумные Дугины, стараются лысые Прилепины, и какие-то бродят тихие и непонятные мальчики под названием Шаргуновы.Понятно, что идеологическое обеспечение режима ничтожно. Они все могут функционировать только до той минуты, пока все хорошо. Как только чуть-чуть более сложная задача, получается вот такой вот непристойный казус, как это произошло с бедолагой Навальным. Но Навальный-то – шарик не проколотой, и я подозреваю, что усилиями кремлевцев его сейчас раздуют очень основательно.
А. Нарышкин
―
… раздувать Навального?
А. Невзоров
―
Давайте уже забросим эту тему. Воздушные шарики – это чудесный переход для темы о праздновании Дня космонавтики. Потому что, не знаю, как у вас в Москве, а у нас тут в Петербурге все радостно запускали в честь Дня космонавтики воздушные шарики.
А. Соломин
―
По всей России.
А. Невзоров
―
Это единственное, что еще летает.
А.Невзоров:Лучше бы все чиновники были нечестны, потому что это дает надежду,что с Россией самого страшного не случится
А. Веснин
―
На космодроме «Восточный» запустили в День космонавтики пятьсот воздушных шаров.
А. Невзоров
―
Да. Это единственное, что еще гарантированно летает. Правда, вряд ли они достигнут линии Кармана, но, тем не менее, есть надежда на то, что они не рухнут обратно. Насколько я знаю, еще до Дня космонавтики принялись праздновать, это в Плесецке. В Плесецке задержаны три тетки, которые пытались сжечь ведьму, заколотив ее с ее детьми в собственном доме. Три православные женщины, неподалеку как раз от космодрома.
А. Веснин
―
Но, подождите, как это с Днем космонавтики-то связано?
А. Невзоров
―
Как это связано с космонавтикой? Это напрямую связано с космонавтикой. Это произошло не где-нибудь, а произошло в том самом Плесецке, который как раз был одним из этапов и одной из святынь русского покорения космоса.
А. Веснин
―
Мне кажется, преступления разные могут происходить в разных местах.
А. Невзоров
―
В данном случае это весьма и весьма символично.
А. Веснин
―
Но если преступление в Петербурге, это не значит, что это преступление против европеизации России, согласитесь.
А. Невзоров
―
Ни в малейшей степени, потому что Петербург многообразен. А Плесецк долгое время… просто вы никогда вот не бывали, судя по всему, в этих краях и не жили. Плесецк долгое время находился под огромным влиянием и обаянием научных идей и ощущения того, что они чуть ли не центр мира, именно по той причине, что они космодром. Вы видели где-нибудь в 90-е годы глаза этих людей, которые готовы были терпеть все что угодно, которые легко переживали загрязнение окружающей среды, раздолбанные военной техникой дороги вокруг полигона? Они с гордостью говорили, что это полигоны, что это космос. И кроме этого не было для них никакого другого смысла.Сейчас там те же самые люди заколачивают досками обвиненную в ведовстве тетку с детьми и поджигают. Те же самые.
А. Веснин
―
Что же случилось-то тогда?
А. Невзоров
―
Случилось то, что должно было случиться. Случилась вполне естественная и неминуемая деградация, которая всегда наступает, когда страна начинает реализовывать националистические, имперские, военнодержавные и прочие-прочие смыслы.
А. Веснин
―
В Советском Союзе вроде бы то же самое реализовывали.
А. Невзоров
―
Но в Советском Союзе в этот момент ухитрялись держать на невероятной высоте отношение к науке. А сейчас – вот меня трудно удивить и разозлить, практически невозможно – но вот мне тут, когда я к вам ехал, попала в руки брошюрка, которую издали, блестящего современного ученого Ямпольского, преподавателя Политеха, который наиболее точно, наиболее объемно формулирует естественнонаучные представления о мире. Арсений, знаете, какой тираж у этой книги?
А. Веснин
―
Ну, не так давно закончив университет, предполагаю: двести.
А. Невзоров
―
Двадцать экземпляров! Вот когда я заглянул в тираж, увидел двадцать экземпляров, я понял, что все – в общем, никаких надежд больше нет ни на что.
А. Соломин
―
Все-таки, мне кажется, вы недооцениваете то, как наши люди, наши граждане относятся к Дню космонавтики, относятся к этому явлению вообще. Мне казалось, что образ Гагарина на знамени вам будет милее, чем образ Христа на хоругви. Но, судя по вашему ответу, мне кажется, вы уравниваете как-то эти вещи.
А. Невзоров
―
Нет, я не уравниваю, я вот, знаете, располагая и виртуозно владея ланцетом холодной объективности, могу, вероятно, вскрыть все что угодно. Но я бы предпочел вот, например, в Гагарина этим ланцетом не лезть. Хотя существует объективное понимание того, что от этого человека ничего не зависело, что ему велено было ничего не трогать руками, что он абсолютно никак не мог влиять на происходящее и был просто испытательной биологической структурой.Но, тем не менее, в этом был такой блистательный акт личного мужества. Он прекрасно знал, чем эта история может закончиться, и он знал всю сумму рисков. Он знал, что шансы вернуться живым у него равняются примерно 12-17%, о чем ему честно сказали. И тем не менее, он полетел. И вот как пример мужества – да, Гагарин, безусловно. Как образчик покорения космоса – вряд ли, потому что вообще нам странно было бы сейчас на эту тему говорить с учетом того, что вся космическая гонка и все, что связано с космосом, давно, и навсегда, и безнадежно проиграно.
А. Веснин
―
В России проиграно?
А. Невзоров
―
В России, естественно, проиграно, потому что мы сами, вместо того чтобы объединять усилия, продолжали культивировать эту дикую и никому не нужную конкуренцию, несмотря на все попытки NASA интегрировать российский, советский космос в себя или интегрироваться. Ведь это те задачи, которые действительно человечество может решить только сообща.
А. Веснин
―
Александр, а можно я вам очень наивный вопрос задам, наверное?
А. Невзоров
―
Да.
А. Веснин
―
Вот то, что действительно у нас в Петербурге, я знаю, у меня, например, знакомые пошли на Марсово поле в костюмах космонавтов вчера. Ну, захотелось им так время провести. Во многих школах были специальные занятия. Действительно, ну, мир немного сходил с ума, особенно если посмотреть в интернете и посмотреть телевизор – там только про полет Гагарина и было. Так, может быть, то, что для людей это сейчас так важно, это, наоборот, толкнет многих из них заниматься наукой, летать в космос, даст какие-то инвестиции в эту отрасль?
А. Невзоров
―
Я боюсь, что они ограничатся походом на Марсово поле в костюмах космонавтов и с шариками. Потому что никакие граждане, даже самые сознательные, самые разумные и прекрасные, не в состоянии оживить огромную наукоемкую отрасль, которая требует предельного напряжения ответственности и разума прежде всего от власти. А никакого разума у власти нет. Ребята, забудьте об этом. Забудьте о всех иллюзиях, которые в вас еще живут и, судя по всему, процветают и существуют.
А. Веснин
―
Я сказал, что это будет наивный вопрос. Я правильно понимаю, что, в общем, сейчас в России от власти ничего хорошего ждать на стоит, надо только ее бояться и ждать чего-то плохого?
А. Невзоров
―
Да, надо не только бояться и ждать плохого, надо понимать, что у людей и у власти смыслы и цели совершенно разные. И никогда не следует поддаваться на ту неумелую корявую и долбящую пропаганду, которую изрыгает ежесекундно власть. По сути дела, это единственное, что она умеет делать. Ну, вот она умеет вышивать по этой канве имперского величия, что, в общем, несложно, учитывая колоссальный опыт предшественников. Но ничего более не умеет, потому что ни один вопрос не решен.
А. Веснин
―
Да, я вас понял. У меня вот такой к вам вопрос еще. А вы встаете, когда гимн играет, гимн России?
А.Невзоров:Проиграет оппозиция с разгромным счетом или с полуразгромным, не играло роли
А. Невзоров
―
Нет, я не встаю, потому что мне непонятен, мне лично. Я не хочу, чтобы в этом было какое-то неуважение к гимну, но мне лично непонятен смысл этого гимна. Включение слова «Бог» для меня равносильно включению слова «табурет» или «градусник». Для меня это сразу превращает гимн из серьезного ритуального песнопения, к которому я должен был бы испытывать почтение, в совершенно бессмысленный набор слов, к которому, естественно, у меня уже никакого уважения быть не может. Я знаю, к чему вы клоните.
А. Веснин
―
Да, предложение сенатора…
А. Невзоров
―
… группа каких-то юных негодяев взяла и подделала государственный гимн. Более того, ухитрилась этот гимн куда-то спроецировать на стенку. И вся страна стала свидетелем этого дела. На самом деле хулиганство и хулиганство, хотя текст там красивый. Но я вам скажу, дорогой мой, тут можно скорее сделать такую реминисценцию в сторону исторической науки. Вот если мы представим себе дебаты лет через сто о том, какой же гимн был на самом деле подлинным, то, используя всю методологию истории, используя критику источников, мы будем вынуждены признать, что, скорее всего… то есть, не мы, вот через сто лет будущие историки…
А. Веснин
―
То есть, слова «безумная наша держава» будут лучше отражать, чем «великая наша держава» - это там замена такая.
А. Невзоров
―
Да. Вот если они будут сравнивать тексты гимна с теми документами эпохи, которые у них окажутся в руках, они, вероятно, придут к выводу, что михалковский текст – это грубая подделка, которая когда-то была запущена хулиганами, для того чтобы поиздеваться над реальной ситуацией, и грубой сатирой, а на самом деле подлинным текстом является тот самый текст гимна. Поверьте, через сто лет кто-нибудь отхватит, ну, как минимум докторскую на этом доказательстве.
А. Нарышкин
―
Коллеги, мы сейчас должны прерваться, потому что в эфире «Эха Москвы» будут новости и реклама, а через пять минут вернемся. Сегодня в программе «Персонально ваш» публицист Александр Невзоров.НОВОСТИ
А. Соломин: 15
―
35, в эфире радиостанции «Эхо Москвы». Алексей Соломин, Алексей Нарышкин, здесь, в столице. В культурной столице Арсений Веснин, наш коллега с «Эха Петербурга»…
А. Веснин
―
Еще раз здравствуйте.
А. Соломин
―
И Александр Невзоров, публицист.
А. Невзоров
―
Да, уже здоровались.
А. Соломин
―
Александр Глебович, я хотел, может быть, про гимн завершить тему вот каким вопросом. Ведь и гимн, и космос, и многие другие вещи, о которых нам рассказывают по телевизору – я знаю, вы его не смотрите – это то, что удачным образом определили единым термином – это духовные скрепы. Вот без этих духовных скреп понять, каким образом объединить сто сорок миллионов человек со своими тараканами в голове – а это уже сотни миллионов тараканов в нашей стране – не очень понятно. Вот у вас есть какой-то ответ на вопрос: если не скрепы, то что, что объединит сто сорок миллионов россиян?
А. Невзоров
―
Ну, понимаете, вы же говорите не про россиян, вы говорите про несколько квадриллионов тараканов. Что объединяет тараканов, мы, к сожалению, очень хорошо знаем, потому что существуют научные исследования по данному поводу. Я совершенно, категорически не хочу никаким образом проводить никаких аналогий, но недавние исследования в Орегонском университете показали, что тараканы начинают чувствовать какую-то необыкновенную общность, начинают действовать сообща только тогда, когда непосредственно запах фекалий их же собственных превышает определенную концентрацию больше, чем в 6-7 процентов. Вот тогда тараканы действительно могут ходить строем.Я не думаю, что вы всерьез спрашиваете меня о том, как сто сорок миллионов человек заставить ходить строем. Пусть они все остаются со своими разными разноцветными тараканами, со своими представлениями, не связанные какой бы то ни было единой целью, кроме цели собственной выгоды и собственного благополучия. И вообще от ваших слов, друг мой, попахивает идеологией. Я понимаю, что это очень соблазнительная вещь, но, как вы знаете, всегда любая идеология отвратительна тем, что у нее находятся жгучие противники, и вот тогда начинают полыхать костры, и тогда кто-то начинает корчиться в подвалах в лужах крови. Идеология – хорошая штука, но, надеюсь, человечество уже никогда не вернется к тому, что в столь больших странах она когда-нибудь вообще станет возможной единой для всех. Только личное благо и личная свобода.
А. Нарышкин
―
Я хотел перейти – мы же про гимн говорили. Вот гимн совсем недавно звучал, тот, старый гимн («Боже, царя храни»), звучал на открытии памятника Жириновскому. У него скоро юбилей. Сколько? В общем, много лет ему будет. Памятник Зураб Церетели создал, и там Жириновский, вот в этом образе он довольно такой… не знаю, памятник, на мой взгляд, скучный, стоит в пиджаке такой, руку правую…
А. Невзоров
―
Я бы скорее все-таки это…
А. Нарышкин
―
Вот, вот какой должен был бы быть памятник, по-вашему? Вообще заслужил ли Владимир Вольфович?
А. Невзоров
―
Я считаю, что получилось очень хорошо. Единственное, что, конечно, это плагиат с Дюкенуа. Был такой автор, скульптор, который еще в XVII веке поставил первую скульптуру такого типа. Ведь то, что мы видим в виде памятника Жириновскому – это очередная вариация на тему «писающий мальчик». Но в данном случае мальчик делает, вероятно, это, не расстегивая, не снимая брюк. Судя по выражению лица, испытывая от этого какое-то особое непередаваемое, практически государственное удовольствие.
А. Соломин
―
Обычно это делают от страха.
А. Невзоров
―
Да. То есть, вот у нас есть теперь свой писающий мальчик, тайнописающий, политическая тайнопись России. Но мне очень жалко бедных элдэпээровцев, потому что их придется теперь регулярно направлять в дозоры маршировать вокруг памятника, потому что, каким надругательствам его буду подвергать остроумные москвичи, сейчас даже страшно себе представить. Но вот так стоящий где-то в переулочке тайнописец Жириновский, он, конечно, будет украшен, ну, всеми плодами народного юмора и не только юмора.
А. Веснин
―
Зачем элдэпээровцев направлять? У нас теперь Национальная гвардия есть, в общем-то, которая должна тоже защищать порядок и все устои.
А. Невзоров
―
Я не думаю, что памятник Жириновскому имеет какое-нибудь отношение к порядку вообще. Я думаю, что это как раз то, над чем мы через уже 5 лет будем стыдливо смеяться.
А. Нарышкин
―
Жириновский нужен российской политике?
А. Невзоров
―
Так, а вы знаете, на самом деле, что Жириновский, что Мизулина, что Милонов, что Рогозин, что все остальные вот эти босховские персонажи, которые, ну, их место только исключительно на известных картинах Иеронима Босха, и нигде больше. Ведь все их инициативы, они в лучшем случае являются просто вредительством. Это только в лучшем случае. Во всех остальных случаях это просто маразм.
А.Невзоров:Яшин – отважный персонаж. И Яшин – с моторчиком мальчик и очень не пустой
При том, что, действительно, ведь очень много и талантливых, и сильных, и разумных людей в Российской Федерации, и действительно, какие-то вещи, за которые русские берутся, они умеют делать поразительно. Тот же самый Гагарин, о котором мы уже сегодня говорили, и которого я отказался препарировать своим этим ланцетом холодной объективности, ведь он действительно проявил то мужество, на которое никогда бы не пошел ни один американец. Когда человеку сообщают, что 17% вероятности того, что он вернется живым…
А. Веснин
―
А мужество национальностью, что ли, определяется?
А. Невзоров
―
Нет, мужество определяется не национальностью, а режимом, воспитанием и особенностью. Я вообще не верю ни в какие национальности, для меня это пустое слово – национальность.
А. Веснин
―
То есть, все-таки такой тоталитаризм жесткий, он дает какие-то свои результаты положительные?
А. Невзоров
―
Нет, у Гагарина, как мы знаем, была возможность вывернуться.
А. Веснин
―
Ну, я имею в виду общее такое, вокруг состояние, вы говорите.
А. Невзоров
―
Да, если мы рассматриваем этот полет как нечто необходимое для истории космоса, а не просто вот героическое, но совершенно лишнее, то, вероятно, да.
А. Веснин
―
Мы все время говорим об истории, вот еще одна новость была не так давно: FLibusta – не знаю, может быть, слышали – это крупнейшая онлайн библиотека, где собраны все книги, и их можно просто скачать к себе на компьютер.
А. Невзоров
―
Flibusta – мне очень нравится название. Я понимаю, что это имеются в виду коллеги, то есть, какие-то пираты и флибустьеры. Я всегда за них.
А. Веснин
―
Их заблокировали.
А. Невзоров
―
Ну, я надеюсь, что они разблокируются.
А. Веснин
―
Да, естественно, они нашли способ, как с этим справиться.
А. Невзоров
―
Да, кто ж сомневается.
А. Веснин
―
Почему вообще вот так вот борются у нас? Все знают, что – ну, Rutracker заблокировали, где фильмы можно было качать. Rutracker сам разблокировался, все знают, как оттуда скачивать. Здесь будет та же история. Зачем тогда такая борьба – блокировать то, что невозможно?
А. Невзоров
―
Сейчас объясню. Здесь такая же история, как с попами.
А. Веснин
―
До попов мы сейчас дойдем.
А. Невзоров
―
Не-не, Арсений, дорогой, вот я же не то что главный поповед страны, мы сейчас просто очень вкратце коснемся и того, как бесчинствуют, как глупо бесчинствуют попы, оцепляя людьми в рясах местечко для посадки своего вертолета, как подставляются попы, избивая крестами каких-то автолюбителей, как подставляются попы в очередной раз в том же самом Липецком районе, изнасиловавши девушку. Я вам скажу, в чем секрет. Ведь среди смертных грехов тупости нету, и они, естественно, этим пользуются и пользуются этим на всю катушку.И вот такая же примерно история и с тем, о чем вы спрашиваете. Вы все время пытаетесь судить с какой-то интеллектуальной колокольни, вы все время вздрагиваете, когда не видите у власти, у представителей власти какого-то разумного начала. Но вы не ищите его там! Это все равно, что пытаться собирать ананасы в Антарктике.
А. Веснин
―
Александр, у меня тогда еще вопрос. Вы сказали, что вы за флибустьеров.
А. Невзоров
―
Да.
А. Веснин
―
То есть, за пиратов. А вы сами, например – просто много сейчас обсуждают не только ваше пальто в интернете красное, обсуждают и сами лекции вот эти в «Эрарте», которые вы там ведете «Искусство оскорблять» - их же тоже не найти в интернете.
А. Невзоров
―
Какая вы язвочка-то однако! Вот такой вот милый-милый Арсений, и такая жуткая язва! Да, действительно, мы лекции не выкладываем. При том, что если я говорю об «Эрарте», я говорю совершенно бескорыстно, это не является рекламной акцией – все билеты туда проданы, их не достать, но это, скажем так, невыкладывание происходит по договоренности с «Эрартой», которая хочет быть собственником, насколько я понимаю, всего этого, и показывать это в своем музейном пространстве.А то, что они сделали – чудо, и то, что они на пустом месте создали уникальный музей – это не «джинса», милый мой, я ничем им не обязан, а это, безусловно, и помогать им надо, и ходить к ним надо. Я вот у них видел офигенную выставку концептов обуви. Вот, невероятно! Они, правда, хотя ее закрывать, надо им это не позволить.
Давай перейдем к следующим темам.
А. Веснин
―
Я думаю, что мы можем, наконец-то, если московские коллеги будут согласны, к попам все-таки перейти.
А.Невзоров:Надо понимать, что у людей и у власти смыслы и цели совершенно разные
А. Нарышкин
―
Слушай, Арсений, у меня есть вопрос для Александра Глебовича с сайта. Наш слушатель Стефнич511 спрашивает, как бы суммируя все эти последние истории, в том числе, где отлученный уже от церкви священник бьет крестом водителя, какого-то оппонента по дорожной аварии. Спрашивает наш слушатель: «Почему до сих пор в РПЦ нет силовых структур для борьбы с мошенниками в рясах, расстригами и прочими, и управления собственной безопасности для выявления всяческих детолюбов, нарушителей ПДД, алкоголиков и тому подобного?»
А. Невзоров
―
Что касается того, что избиватель крестом несчастного автолюбителя уже давно вышел за штат – вы должны были бы к этим фокусам уже привыкнуть. Это каждый спецназовец, каждый грушник, каждый артиллерист, пойманный на месте преступления, выясняется, что его там не было, и он вообще давно не служит в российской армии. Вот примерно, я подозреваю, такая же история с этим попом, потому что все канцеляристские дела, они находятся полностью в ведении попов, там своя рука владыка. К тому же, апостольское благословение, благодать, которая переходит, согласно учению Православной Церкви, от епископов к тем, кого они рукополагают, это вещь несмываемая и неотменяемая, она остается. Следовательно, в каких бы сложных отношениях этот поп ни находился со своей епархией, это все равно поп, и по-другому воспринимать мы его не можем и не должны. А уж где он получает зарплату и где он там дышит на свои медяки, так это его проблемы.Что касается силовых структур, то такие попытки были. В свое время этим благополучно занимался Комитет государственной безопасности, поскольку вся церковная жизнь происходила в его маленьком парничке. Он руководил всеми процессами и мог всегда предотвращать наиболее глупые, наиболее одиозные выходки и церковных иерархов, и низового священства. Потому что, в какой бы тесной связке ни находились попы с комитетчиками, как мы знаем, периодически попы пытались с этих поводков срываться и начинали гулять сами по себе. Но тогда происходили какие-нибудь странные случаи типа того, что произошло с митрополитом Никодимом (Ротовым) в Риме в Ватикане, когда он вдруг взял и внезапно умер без декларации о своих намерениях предварительных.
Я подозреваю, что они уже не успеют создать свои силовые структуры, это все-таки не на пару, даже не на пять лет серьезное занятие. Я подозреваю, что интерес к церкви, а, соответственно, и возможности церкви, административные возможности будут утрачены гораздо раньше.
А. Веснин
―
Почему?
А. Невзоров
―
Ну, просто потому, что видна их неэффективность. Их неэффективность многократно уже была доказана и в украинском вопросе, когда Гундяев клялся и вот рвал тельник на себе клочьями, что приползет вся Украина и склонится, потому что центр духовной власти находится в Москве. Нифига – не приползла, не склонилась, а, более того, уходит во все более и более отчетливый отрыв от гундяевской церковной машины. Мы видим их обещание скрепить нацию, которое тоже ничем не закончилось, и мы видим дикую криминализованность попов, потому что, что ни день, то, действительно, то педофилия, то изнасилование, то… – эти на самом деле попы убили людей на дорогах гораздо больше, чем турецкие летчики-то, да? Однако с Турцией отношения сильно попорчены, а с РПЦ еще не так. Но я думаю, что все впереди.
А. Соломин
―
Александр Невзоров в эфире «Эха Москвы». Позвольте перейду к другой теме. Мы вас представляем как публициста, но все-таки к миру журналистики вы отношение имели весьма серьезное. Вот на той неделе пришла такая инициатива Владимиру Путину в голову, насколько я понимаю, или посоветовали, об отчете журналистам о доходах. Вот на ваш взгляд, почему она возникла именно сейчас, и что за этим стоит?
А. Нарышкин
―
Да какая разница, почему она возникла? Давайте лучше объясню всем тем журналистам, которым предстоит пострадать от этой идиотской инициативы, объясню как делать. Во-первых, когда у вас есть малейшая возможность поиздеваться над властью, эту возможность никогда не надо упускать. Пишите декларацию об имуществе, вписывайте в нее пирамиды Хеопса, Лувр, вписывайте все, что сможете увидеть, любые адреса в Барвихе, на Рублевском шоссе.
А. Соломин
―
Московский Кремль.
А. Невзоров
―
Да. Приписывайте себе невероятные счета в швейцарских и во всех остальных банках…
А. Соломин
―
В Панаме, естественно.
А. Невзоров
―
И в Панаме. Издевайтесь, ведь это же кому-то придется проверять, это кому-то придется потеть, опровергать и чтобы каждая новая журналистская декларация об имуществе повергала бы всю эту чиновную нечисть в трепет. Потому что я, хотя и на самом деле я тоже журналист, и публицист – это всего-навсего звездочка на погонах журналиста, а совсем не что-то, что может существовать в отрыве от этой профессии, отнюдь. И я еще помню те времена, когда абсолютно нормальной реакции чиновника на появление журналиста была лужа под столом. И эти времена рано или поздно, поверьте, вернутся. А что касается необходимости декларировать имущество – декларируйте и вписывайте пирамиды в обязательном порядке.
А. Веснин
―
Все-таки зачем это нужно власти, если это будет принято?
А. Невзоров
―
Зачем это нужно, понятно – они хотят получить иллюзорный контроль и над этой частью общества тоже. Отчасти это справедливо, конечно. Но это… вы знаете, вот кто о чем, а вшивый о бане. Они полагают, что точно так же, как у них много наворовано и запрятано, вот точно так же должно быть много наворовано и запрятано у всех остальных. И как их держат за шкирку благодаря тому, что у них много наворовано и запрятано, и они смогут держать. Они не понимают, что в основном самые опасные журналисты – это как раз те, у которых еще ничего нет, которым абсолютно нечего, кроме пирамиды Хеопса и кусочка Лувра декларировать.
А. Нарышкин
―
У нас остается полторы минуты, и последний, наверное, вопрос. Завтра Владимир Путин, как всегда, будет участвовать в прямой линии, по-моему, это в четырнадцатый раз уже его традиционный формат. Мы чего ждем? Может быть, у вас у самого есть вопросы, или вы воспользовались каким-то видеосервисом, отправили собственное обращение гаранту?
А. Невзоров
―
А это так и называется – Путин, прямая линия, да?
А. Нарышкин
―
Прямая линия, да.
А. Соломин
―
Прямая линия президента.
А. Невзоров
―
Вот черт, хорошо, что нас не слышат реаниматологи, потому что они в эти слова вкладывают совершенно другой смысл.
А. Соломин
―
Объясните, пожалуйста.
А. Невзоров
―
Не знаю даже, почему.
А. Веснин
―
Я так понимаю, что у вас вопросов нет к Владимиру Путину?
А.Невзоров:Я вообще не верю ни в какие национальности, для меня это пустое слово
А. Невзоров
―
Ну, какие вопросы могут быть к прямой линии?
А. Нарышкин
―
Ну, во-первых, по комментариям Невзорова понятно, что никогда не смотрел даже, Александр Глебович, ну, зрелищное мероприятие.
А. Невзоров
―
Пару раз я смотрел. Мне очень нравится, как себя ведет Владимир Владимирович, это изумительный ритуал, абсолютно бессмысленный, и весь настоянный на старинном высказывании – помните, когда было отменено крепостное право, кто-то из русских вольнодумцев, прочтя манифест об освобождении крестьян, сказал: они ни слова не поймут, а мы ни слову не поверим. И вот примерно под таким же эпиграфом могла бы проходить то, что вы называете – я даже не решаюсь повторить этих страшных слов – прямая линия президента.
А. Соломин
―
Александр Невзоров, известный публицист, не самый главный поповед, но один из самых ярких, безусловно, из питерской студии радиостанции «Эхо Москвы». С ним Арсений Веснин. Здесь в Москве Алексей Нарышкин и Алексей Соломин. Программа «Персонально ваш» заканчивается. Спасибо вам большое!
А. Веснин
―
Счастливо!
А. Невзоров
―
Счастливо вам, ребята!