Александр Невзоров - Персонально ваш - 2016-03-16
А. Соломин
―
15:05 в российской столице, программа дневной «Разворот» продолжается, теперь рубрика «Персонально ваш». Алексей Нарышкин, Алексей Соломин здесь по-прежнему в студии. У нас в студии в Петербурге наш коллега Арсений Веснин и Александр Невзоров, который…
А. Веснин
―
Всем привет!
А. Невзоров
―
Добрый день.
А. Соломин
―
Добрый день. Который теперь по средам. И, кстати, я помню, как вы, Александр Глебович, намекали прозрачно ведущим понедельничным, что хорошо бы вместе с вами переехать сюда, но ваш хитрый план не реализован, с вами мы. Будем, надеюсь, плодотворно работать.
А. Невзоров
―
Конечно. Ну, я не могу сказать, в чем была хитрость моего плана, просто ваши ребята мне симпатичны. Надеюсь, и вы будете симпатичны мне не менее, чем они.
А. Соломин
―
Александр Глебович, вот по поводу истории с Минкультом, конечно, которую мы не можем обойти стороной…
А. Невзоров
―
Подожди секундочку, до Минкульта, ты забыл… вот все-таки уже вот неправильно. Начинать надо с того, что мы находимся в гостинице «Гельвеция», где продается журнал «Дилетант».
А. Нарышкин
―
Слушайте, у нас только просьба к Арсению Веснину, если он все-таки хочет участвовать в эфире, он должен сесть поближе к микрофону.
А. Соломин
―
Очень плохо слышно.
А. Нарышкин
―
Потому что тебя, дорогой наш друг, совсем не слышно. Бери пример с более опытного Невзорова. И сейчас все равно ты далеко, и слушатели тебя не слышат. Но мы пока продолжим разговор втроем. «Гельвеция», мы запомнили. Слушайте, ну, мы учимся, обучаемые.
А. Невзоров
―
«Гельвеция», «Дилетант» - скажем так, вот все эти заклинания, которые необходимо произнести в начале эфира «Эхо Москвы».
А. Нарышкин
―
Азбучные истины.
А. Невзоров
―
Теперь поехали, да.
А. Соломин
―
Хорошо. Вы когда узнали о том, что замминистра культуры задержали по подозрению в хищении средств, которые выделялись на реставрацию, вы эмоционально на это как-то отреагировали?
А. Невзоров
―
Ну, я эмоционально вообще ни на что не реагирую, но надо сказать, что ситуация любопытная.
А. Соломин
―
Потому и спросил. Может быть, было исключение.
А. Невзоров
―
Как вы сами понимаете, никто не сажает в России за такие пустяки, как украденные 50 миллионов. Ну, это смешно. И никто даже не будет возбуждать дело и особо никто не заинтересуется ни такими цифрами, ни чуть большими. Вероятно, это все-таки либо черная метка непосредственно была по Мединскому, потому что это ближний его зам и чрезвычайно доверенный зам. Мы все взрослые люди и прекрасно понимаем, что технология хищения госсредств настолько несовершенна, что требует участия большого количества интересантов и осуществителей этого хищения, и в данном случае без начальника, что называется, ну, никак не обойтись.
А. Нарышкин
―
Значит, подождите, мы исходим из того, что Мединский что-то точно знал и, возможно, был в доле – так что ли?
А. Невзоров
―
Я не знаю насчет доли, не доли, вот там пусть определяет следствие. Я просто совершенно точно знаю механику такого рода хищений, и не знать здесь невозможно. Либо Мединский таким хитрым и непостижимым образом избавляется от довольно серьезного конкурента. Потому что, ну, помните, как раньше в санкт-петербургских газетах, когда еще скреп было гораздо больше, они были на каждом углу, и у нас в каждой петербуржской газете публиковались объявления о продаже крепостных, шорников каких-нибудь, кузнецов, гувернанток. Вот была очень смешная один раз формулировка в «Санкт-Петербургских ведомостях», на Васильевском острове продавалась девица весьма-весьма эффектная собой, с очень интересной формулировкой, почему продается: «Услужливая и расторопная, но очень уж умна: в барыни захотела».И вот я думаю, что второго варианта списывать тоже не надо. Хотя я думаю, что первый более вероятен, все-таки это черная метка была по Мединскому, несмотря на все его старания по обеспечению государственной идеологии, несмотря на то, что уже практически вся фактология, имеющаяся на данный момент и по войне, и по каким-то более давним событиям, уже давно прошла многократно через кишечник Мединского, и теперь публике предлагается только конечный продукт. Он очень старался, он очень работал этим кишечником. Возможно, ему будет даже вручен какой-нибудь орден, для того чтобы…
А.Невзоров: Превратить всю историю в одну сплошную фальшивку и идеологию - для этого нужен личный азарт
А. Нарышкин
―
За отменное пищеварение?
А. Невзоров
―
Да, конечно, внутри кишечника, чтобы, это такой ректальный орден, который он, безусловно, заслужил. Потому что превратить всю историю в одну сплошную фальшивку и идеологию, согласитесь, для этого нужен существенный задор и личный азарт.
А. Веснин
―
… я хотел спросить, включиться в вашу беседу.
А. Нарышкин
―
Вот, теперь слышно, молодец.
А. Веснин
―
Это, видимо, что-то с микрофоном просто, отходят контакты. У меня просто вопрос. У нас в Петербурге по этому же делу…
А. Нарышкин
―
Ты опять пропал, Арсений, так дело не пойдет. Чини, пожалуйста, микрофон, мы пока сами займемся Невзоровым.
А. Соломин
―
Я хотел, да, вернуться на секунду к Мединскому. По поводу ректального ордена понятно, но вчера ему сделали прозрачный совершенно намек, напомнили о его ответственности, после чего он стал говорить о том, что само министерство в шоке. С вашей точки зрения, его следует снять? Потому что вы говорите о том, что будет. А вот вы как, вам как кажется?
А. Невзоров
―
Нет, его не следует снять. Нет, конечно, есть кандидат на пост министра культуры гораздо более эффектный и продуктивный, который наконец расставит все точки, и при котором современная российская культура будет поднята на необходимую и настоящую высоту.
А. Соломин
―
Это Виталий Милонов?
А. Невзоров
―
Нет, это Валуев, что!
А. Нарышкин
―
О господи!
А. Невзоров
―
Вот его не хватает, его не хватает на этом посту. И я думаю, что Мединский, если он действительно патриот России, он давно должен был бы добровольно передать бразды правления в более опытные и разумные руки.
А. Нарышкин
―
Ручищи, я бы сказал даже, если речь идет о Валуеве.
А. Невзоров
―
Это уже неважно, да, конечно. Но он как-то больше будет соответствовать. Хотя мне нравится, когда есть Мединский, потому что Мединский делает атмосферу вранья настолько густой, липкой и самоочевидной, он настолько салтыково-щедринский дремучий персонаж, который как будто бы откопан на кладбище XIX века, со всем его враньем, со всеми его ужимками, с его лишними хромосомами, с его нелепыми, совершенно идиотскими оговорками. Вот такой сейчас и нужен. Может быть, Валуев будет ничем не хуже.
А. Соломин
―
Ну, то есть, система самоочищается с помощью таких людей.
А. Невзоров
―
Нет, система саморазоблачается.
А. Соломин
―
Ну, и, соответственно, наверное…
А. Невзоров
―
Они сгущают краски идиотизма и позволяют нам видеть режим во всей его подлинной красоте.
А. Нарышкин
―
Сможет ли преемник Мединского Валуев, как вот вы предсказываете, так же эффективно бороться с историческими фальсификациями и теми, кто занимается этими фальсификациями?
А. Невзоров
―
Ну, учитывая, что основная забота и основная работа Мединского заключалась в изготовлении исторических фальсификаций и в подгонке всех тех немногочисленных зыбких и весьма условных фактов, которые предлагает так называемая русская история, целиком, с моей точки зрения, выдуманная от начала до конца, до определенного момента, когда уже начинаются нотариальные документы, истории болезни, судебные решения – вот всего этого, как вы знаете, у нас до XVIII века практически не было. Практически, потому что были, конечно, одиночные прецеденты, но их всерьез рассматривать нельзя. Мединский ведь, по его инициативе основано было и Военно-историческое общество, и Историческое общество, которые были просто такими вот гнездышками для различных фальсификаций и вранья.
А. Соломин
―
А вы к его работам как относитесь, кстати?
А. Невзоров
―
Я к его работам отношусь как к нормальной пропагандистской лапше, которая изготовлена частично из распятых мальчиков, частично из других органических отходов пропаганды, которую он, надо сказать, не без умения и не без блеска умеет прикреплять к ушам соотечественников.
А. Соломин
―
То есть, вы их читали.
А. Невзоров
―
Нет, конечно. Но я их проглядывал, и за счет того, что я уже долгое время с вами плещусь в этом медийном море, в которое меня опять зачем-то забросили, я поневоле, что называется, в курсе.
А. Нарышкин
―
Ужасно, вы меня на самом деле разочаровали, потому что мы сейчас вас с Соломиным поймали на вот этом вот классическом «не читал, но осуждаю». Как же так можно?
А.Невзоров: Может быть, Валуев будет ничем не хуже Мединского
А. Соломин
―
Но просматривал же.
А. Нарышкин
―
Пролистывал.
А. Невзоров
―
Во-первых, просматривал. Во-вторых, совершенно необязательно читать труды Мединского. Где вы видели?.. Вот труды Мединского (неразб.) только по приговору суда. А где вы видели этот приговор суда? Но Мединский достаточно ярко себя демонстрирует и в своей краткой публицистике, и в своих интервью, предлагая концентрат самого себя публике. И, для того чтобы иметь представление о Мединском, совершенно не обязательно получать предписание суда на прочтение его сочинений.
А. Соломин
―
Тогда попрошу оценить вас его управленческие качества. Тут глава Госархива Мироненко уволен с занимаемой должности по собственному желанию, оформлен этот приказ за подписью главы Росархива, который подчиняется Мединскому. Там его ладонь где-то просматривается, министра культуры, я имею в виду?
А. Невзоров
―
Да, потому что ведь начальник Госархива рискнул посягнуть на культ войны, чего ни в коем случае нельзя было делать, даже в таких микроскопических масштабах, как разоблачение истории с панфиловцами. Притом понятно, что если за дело возьмутся серьезно, так это вся история войны будет разоблачена. И понятно, что это произойдет, коль скоро у кого-то, и у большого количества людей, в том числе и очень сановных людей, возникла потребность ставить знак равенства между словом «победа» и словом «Сталин», то им надо быть готовым к тому, что эту войну будут рецензировать и разоблачать с особой страстью до тех пор, пока не оставят от этого мифа вообще ничего. Вероятно, вот это вот увольнение начальника архивного главного – это симптом вот этой болезни.
А. Веснин
―
Александр Глебович… меня сейчас слышно?
А. Соломин
―
Да, отлично слышно, продолжай.
А. Веснин
―
Ура, наконец-то.
А. Нарышкин
―
Да, он там долго ковырялся с микрофончиком.
А. Веснин
―
Я просто должен рукой прижимать провод, и тогда я смогу говорить. У меня вопрос. Все-таки вся эта история с Мединским, неужели нужна сейчас нашей власти другая кандидатура, которая сможет еще лучше фальсифицировать историю, как вы говорите?
А. Невзоров
―
Лучше Мединского никто…
А. Веснин
―
А почему тогда? Это потребность в фальсификации истории отпала, или что?
А. Невзоров
―
Нет, потребность в фальсификации истории никогда ни у одной нормальной власти, в России по крайней мере, ни у одной вменяемой власти отпасть не сможет. Потому что фальсификация истории – это основа идеологии. История – это вообще сырье для изготовления идеологических болванок, никакого другого предназначения у нее нету. Мединский делал это блестяще и делал это самозабвенно.Но, друзья мои, мы же не знаем даже половины тех механизмов, которые в действительности приводят кремлевские ходики, скажем так, которые вделаны в каждого чиновника, в движение. И мы не знаем, в чем на самом деле провинился Мединский. Мы имеем дело только с абсолютно внешней стороной этого события. И, поверьте, я уверен, что в толщах, в глубинах весьма любопытные процессы, о которых, наверное, пока не следует говорить в эфире.
А. Веснин
―
Вот про процессы я хотел просто добавить, что в Петербурге, тут поступает противоречивая информация, часть СМИ сообщают о том, что задержан миллиардер российский, 46-й номер он занимает в списке Forbes миллиардеров – Дмитрий Михальченко. То есть, эта история, она касается, видимо, не только Мединского, раз все это выходит настолько дальше. Миллиардер, 46-й номер…
А. Невзоров
―
Может быть, ничего про это не знаю. Давайте не будем дробить эту тему на количество бесконечных осколков, да? И перейдем уже к какой-нибудь другой. Потому что все, что я хотел сказать по Мединскому, я уже сказал. А про миллиардера я просто не знаю. Я знаю, вот недавно объявили в международный розыск какого-то парня, который направославил аж 75 миллиардов, но там были исключительные способности, он был весь такой из себя увешанный иконками, елейный, постоянно говорил про духовность – ну, и, разумеется, оказался отчаянным и свирепым ворюгой.
А. Нарышкин
―
Александр Глебович, я услышал новое слово. Как вы сказали?
А. Невзоров
―
Направославил.
А. Нарышкин
―
А это что за род деятельности такой?
А. Невзоров
―
А вот вы посмотрите, это я… я даже не помню, кто. Пушкарев, по-моему. Или Пугачев. Вот один из православных банкиров…
А. Веснин
―
Депутат Госдумы, которого в Испании объявили в розыск.
А. Невзоров
―
Вот как раз его действия больше все подходят под это определение.
А. Соломин
―
Я к другой теме все-таки переведу, не менее громкой. Я об известии о выводе войск из Сирии, хотя мы всегда подчеркивали, что у нас там только авиа, ну, воздушные войска. С вашей точки зрения, о чем это говорит?
А. Невзоров
―
Я думаю, что всему виной видение, конечно.
А. Соломин
―
Видение ночное, в смысле?
А. Невзоров
―
Вы знаете, вообще у президентов постоянно бывают видения. И мы помним, например, президента по имена Валтасар, мы помним Навуходоносора, у которого были удивительные видения, под воздействием которых он принимал совершенно невероятные действия. Например, все передки колесниц вавилонской армии надо было срочно покрасить в синий цвет, для этого надо было куда-то идти через пустыню. Потом мы знаем, что был еще такой замечательный президент Калигула, и вот президенту Калигуле тоже было ночью видение о том, что он должен ввести войска в Германию, но очень быстро он их вывел, хотя там, в общем, воевать было не с кем, и германцы на тот момент категорически отказывались воевать. Это не помешало Калигуле устроить сумасшедший триумф. Но, правда, поскольку не было реальных пленников, то кого-то из ближайшего окружения Калигулы переодели, и они шли за колесницей, как будто бы это были пленные германские князья и вожди. Здесь, я подозреваю, примерно такая же история.
А. Нарышкин
―
Арсений, опять у тебя с микрофоном проблемы, к сожалению, сейчас не слышно. Я тогда спрошу. Я правильно понимаю, что вы Владимира Путина вписываете в этот ряд таких интересных исторических персонажей?
А. Невзоров
―
Нет, что касается Навуходоносора, то он тоже поднимал свой народ с колен и, кстати говоря, был вполне успешным правителем. Но я не про это говорю, я говорю про то, что видения – это вообще чисто президентское дело и вещь, которая не может в принципе иметь никакого объяснения. Вот так называемое вторжение в Сирию России. Точно так же и не может иметь никакого объяснения и выход России из Сирии. Я понимаю, что сейчас пропагандисты, которые находятся на боевом дежурстве, они лопаются от ужаса, потому что им нужно срочно объяснять и оправдывать происшедшее.
А. Соломин
―
А зря вы так думаете. Они, мне кажется, уже были к этому готовы. Более того, разродилась большая часть уже своими потрясающими комментариями о том, как правильно все это происходит…А.Невзоров: Если за дело возьмутся серьезно, так это вся история войны будет разоблачена
А. Невзоров
―
Да, да, я слышал. Но надо сказать, что все эти комментарии, они вот режиссерски недостаточно убедительно сделаны. Потому что когда долго начинают, долго и яростно восхищаются меткостью ракет, красотой истребителей-бомбардировщиков, как вломили этим, как расстреляли этих – вот здесь, конечно, нужно было бы во время произнесения этих речей заплевывать камеру семечками. И лучше всего, если бы эти речи говорились бы на корточках. Правда, надо подбирать соответствующие адидасовские штаны.
А. Соломин
―
Не адидасовские, абибасовские.
А. Невзоров
―
Да. И Лаврову тоже не помешало бы овладеть вот этим искусством плевания семечной шелухой, потому что он не всегда бывает достаточно патриотичен. Все-таки нынешний патриотизм подразумевает умение плеваться этой шелухой. И, конечно же, невозможно всем патриотам-государственникам гарантировать такую же прекрасную… Вы знаете, надеюсь, про то, что совсем недавно был продолжен такой образец, эталон истинно патриотической смерти, смерти, когда на днях Масленицы кто-то насмерть подавился блином, поданным лопатой, и умер под хор местной самодеятельности. Нет, там действительно в грязи по колено, блины с лопаты, подавился насмерть, и рыдал над ним в этот момент, завывал какой-то хор самодеятельности. Вот смерть, о которой должен мечтать любой истинный патриот, между прочим.
А. Соломин
―
Это наверняка потому, что праздник языческий. Я хотел все-таки у вас спросить: разве мы не достигли каких-то определенных целей в Сирии? Разве мы не ушли все-таки на высокой ноте оттуда, не погрязшие в боевых действиях, не потерявшие значительное количество людей и техники там?
А. Невзоров
―
Теперь нам, помимо всех прочих наших художеств – я имею в виду ваших художеств, российских – будут приписывать еще и тысячу семьсот мирных жителей, которых случайно так или иначе забомбила российская авиация, хотя я был убежден, что она благополучно бомбит песок. Рассказывать про две тысячи каких-то боевиков… ну, ребят, это же не игра в крестики-нолики и не игра даже в морской бой за столом, когда противник докладывает, игиловцы докладывают, сколько у них перебили полевых командиров…
А. Соломин
―
Нет, я говорю не о террористах, не о заявленных целях, а о поддержке режима Башара Асада, что, в общем-то, состоялось, ведь они взяли определенные населенные пункты и сейчас договариваются о мире, вроде бы не стреляя даже друг в друга, ну, так, как раньше.
А. Невзоров
―
Я думаю, что вот это все очередная мифология. И те тысяча семьсот мирных жителей, которых так или иначе уконтрапупили русскими бомбами – это гораздо худший и более страшный проигрыш, чем те сомнительные радости и восторги по поводу какого-то гадкого Асада, которого все равно скинут, это же понятно, да? И по поводу того, что оттуда пришлось сматываться весьма и весьма поспешно. Возможно, то же самое будет и на Донбассе, когда вдруг будет принято решение все оставить, все бросить. Ну, вот там уже такой фокус, как с Сирией, не пройдет, там уже за собой надо будет прибирать, и прибирать, прежде всего, убирая за собой те террористические бандформирования, которые захватили сегодня Донбасс.
А. Нарышкин
―
Они же, наверное, просто так-то убираться не будут.
А. Невзоров
―
Если они достаточно законопослушные люди и патриоты России, почему мы им не сделать это во имя страны?
А. Нарышкин
―
Арсений, не слышно все равно. Давай, у нас будет перерыв, и ты сможешь разобраться с микрофоном.
А. Невзоров
―
А вот по поводу, кстати говоря, победоносности сил российской армии, по поводу того, что там нами сделано в Сирии, ну, давайте-ка сейчас вспомним одну любопытную циферку, которая всплыла на этих днях. Известно, что с недавнего времени, совсем недавнего времени, финансирование Северного Кавказа, преимущественно Чечни, будет увеличено с 240 миллиардов до 360. Ребятки, вдумайтесь в эту цифру. Это миллиард рублей в сутки.
А. Соломин
―
Это хорошая сумма, приличная. Кстати, я видел различные сообщения о том, что – ну, люди беспокоятся – что вывод войск из Сирии, возможно, связан с тем, что руководству страны понадобилось сосредоточиться на какой-то другой проблеме, что следует ждать активности суровой где-то здесь или, может быть, на Украине. Вот вы не разделяете такие опасения, например?
А. Невзоров
―
Я разделяю опасения, потому что публика потребует сериал, а сериал, который ей так нравился, с истребителями, летчиками, бомбами, песками и разговорами про то, что удалось разбомбить 176 тысяч штабов террористов, он уже начал терять свой рейтинг. Это, вероятно, кстати говоря, одна из самых серьезных причин, почему был осуществлен так называемый вывод, который, правда, потом выяснится, что он как бы выводом-то и не был, да? Но это помимо моей версии о том, что было видение, ну, как Ксерксу. Тоже был такой президент Ксеркс, и вот он в какой-то момент решил, что надо ему выводить из Греции войска. Правда, потом все изменилось.
А. Соломин
―
Зато смотрите, как красиво получается: Керри летит в Москву с неожиданным визитом, представители Белого дома сдержанно, но все-таки намекают на то, что Россия, кажется, встала на правильный путь. Разве мы не выигрываем от этой ситуации?
А. Невзоров
―
Ну, мы, может быть, и выиграли бы от этой ситуации при грамотном и правильном обращения с пропагандой, и не только таких вот лобовиков-затейников… Потому что я понимаю ребят, которые обеспечивают сейчас на больших каналах идеологию: трудно одновременно быть и петухами, и стервятниками. Но когда возникает потребность в более сложных и более внятных объяснениях, то их нет. И очень странно говорить об успехе, серьезном успехе или вкладе в борьбу с терроризмом, когда на территории Российской Федерации за борьбу с терроризмом судят украинскую летчицу Савченко. Потому что ее судят именно за то, что она на своей земле боролась с терроризмом, а уж кто там погиб – это дело двадцать пятое. Те же самые телевизионщики погибли по одной простой причине – поскольку они оказались в группе террористов и вместе с ней передвигались. Почитайте на эту тему, замечательная, блестящая умная статья Юлии Латыниной появилась, которая это раскладывает по полочкам.
А. Соломин
―
Да, я напомню, что вчера адвокаты встречались с президентом Порошенко, адвокаты Савченко, я имею в виду. Это тоже, наверное… это вы почитайте, если у вас будет такая возможность. А я сейчас пойду почитаю Юлию Латынину, у нас сейчас будет перерыв на новости. Алексей Нарышкин, Алексей Соломин здесь в Москве, в Петербурге в студии наш коллега Арсений Веснин из «Эха Санкт-Петербург» и Александр Невзоров, который теперь по средам. Мы делаем небольшую паузу. Присылайте свои вопросы: +7-985-970-45-45 и аккаунт @vyzvon в Твиттере. Сейчас новости.НОВОСТИ
А. Соломин: 15
―
35, программа «Персонально ваш» продолжается. Александр Невзоров у нас из питерской студии с Арсением Весниным. Мы только просим прощения у наших слушателей, там есть проблемы с микрофоном, мы по ситуации, видимо, будем из Москвы с Александром Глебовичем непосредственно общаться.Александр Глебович, я неслучайно завел разговор про Савченко. Может быть, буквально пару минут посвятим этой теме. Вот то, что адвокаты встречаются с президентом другой страны, это, с вашей точки зрения, не выводит их из юридической плоскости в политическую уже? Как это соответствует адвокатской этике, например?
А. Невзоров
―
Ну, если существует вообще адвокатская этика, то… вы знаете, цель оправдывает средства. И коль скоро мы имеем дело с таким диким прецедентом, как суд над офицером другой страны, похищенным с территории своей страны и обвиняемым в том, что он боролся с террористами в своей стране, то, вероятно, в этой ситуации позволено и дозволено все.А.Невзоров: Фальсификация истории – это основа идеологии
Давайте перейдем к другим темам. Вот мне показалась очень любопытной ситуация в Государственной Думе, когда очень всеми любимый, очень известный режиссер Бортко вдруг заговорил голосом Шарикова.
А. Нарышкин
―
Давайте, хорошо.
А. Невзоров
―
И этим голосом Шарикова с трибуны долго и страстно распространялся про то, как все мы Сталин, про то, как сталинский культ должен занять свое настоящее место, про то, что без сталинизма невозможна Россия. Вот это забавная точка зрения, потому что существует абсолютное нежелание видеть реальность. А что, собственно говоря, такое Сталин? Вот я, честно говоря, вообще не очень понимаю, за что он получал свою зарплату, поскольку дяденька, который ухитрился провалить, по сути дела, все. Я уж не говорю про то, что за победу в войне было заплачено примерно в пять раз большим количеством жизней, нежели того требовала ситуация. Я уж не говорю про обнимашки с Гитлером и все подарки нацисткой Германии, которые были сделаны до того, как эти два фашизма между собой поссорились. Я не говорю про абсолютную безграмотность, которая допустила тот печальнейший факт, что Советский Союз оказался втянут в войну, не имея современного серьезного оружия, я имею в виду ядерного оружия. И Сталин никаких телодвижений и никаких пониманий необходимости ядерного оружия вообще не проявлял. То есть, это просто профнепригодность. Я полагаю, что его счастье, что он оказался в России, потому что страшно было бы представить себе, что было бы, если бы он остался в Грузии, ему не во всяком селе доверили бы наблюдать за козами. И вот это вот существо вдруг преподносится в качестве эталона национального самосознания и символа какого-то величия.
А. Нарышкин
―
Вот мне лично Бортко, режиссера и депутата, жалко. На него в Фейсбуке, по крайней мере у меня в ленте, столько всего вылили за последние дни! Может быть, надо ему оставить право думать о Сталине то, что он хочет?
А. Невзоров
―
Да, но мы же не говорим о том, что мы забираем у Бортко право думать или говорить. Он может думать и говорить, но он должен быть готов к тому, что его разговоры и его мысли будут соответствующим образом оценены и будут соответствующим образом обсуждаться, осуждаться и высмеиваться. Но ведь, к сожалению, эти ребята из Госдумы не умеют вести никаких цивилизованных диалогов с обществом, они немедленно лезут защищать свои права либо через властные органы, либо через спецслужбы, либо еще через что-нибудь. Это было бы, скажем так, совсем по-шариковски, то есть, это было бы в рамках бортковской же логики.
А. Нарышкин
―
В связи с годовщиной смерти Сталина активно распространялось интервью митрополита Илариона, еще, по-моему, которое он давал летом прошлого года, где очень так он прошелся как раз по Сталину. В этой связи, наверное, мы можем быть спокойны насчет какого-то возникновения нового культа личности Сталина, разве нет?
А. Невзоров
―
Нет, ну, Иларион ведь – уж нет ли соперника здесь? – он же понимает, что культ должен быть только один, и Сталин в данном случае, и культ Сталина – это всего-навсего конкуренция православному культу. И если кто-то пойдет и купит гвоздички Сталину, он не потратит полагающиеся 30-40-50 рублей в каком-нибудь заведении по торговле мистическими услугами, как обычно называют церковь.Да, кстати, вот тут очень любопытное было событие – в Петербурге почему-то пресса его обошла. Ну, как почему-то? Потому что по всем большим каналам, по многим редакциям прошла указявка: как бы, вот желательно не упоминать.
А. Соломин
―
Вы имеете в виду?..
А. Невзоров
―
Я имею в виду то, что произошло на Аэродромной 4, когда собрались все петербургские противники Гундяева и попытались…
А. Соломин
―
Вы про Патриарха Кирилла…
А. Невзоров
―
Ну, да, он известен под псевдонимом Патриарх Кирилл. Сценический псевдоним. На самом деле его зовут Владимир Михайлович Гундяев, так гораздо уважительнее. И собрались люди, которые всерьез обеспокоены судьбой этого своего православия, как вы сами понимаете, меня трудно заподозрить в симпатиях к ним, да? Более того, они регулярно на меня пишут доносы в прокуратуру и вообще ужасно обзываются.Но я вам скажу, что вот эти 300 или 400 человек, которые собрались почему-то в зале Росатома, они предельно разумно и предельно корректно пытались оценить то, что делает Гундяев в отношении Русской Православной церкви. Ладно, мы с вами не играем во все эти религиозные игры, но есть люди, для которых это чрезвычайно важно. И я полагаю, что все-таки наша задача, задача прессы, на данный момент не дать превратить этих людей в каких-то дурачков-идиотов, как их пытаются выставить, рассказывая про то, что это одни сплошные заштатные, безавторитетные, юродивые, бессмысленные. Нет, там вполне достойные вменяемые интеллектуальные люди, которые имели право и имеют право о том, что для них важно, что для них болезненно, говорить, в том числе и в больших средствах массовой информации, очень бы просил «Эхо Москвы» связаться с (неразб.) Я после эфира расскажу Арсению, как кого там найти с тем, чтобы им предоставили слово, и чтобы они имели возможность говорить о том, что у них наболело не в каких-то там маргинальных интернет-сайтиках, а с достаточно высоких и широких трибун.
А. Соломин
―
А с вашей точки зрения, это массовое явление? Я имею в виду анти-кирилловское вот это движение? Или все-таки какие-то круги, да, может быть?..
А. Невзоров
―
Нет, нет, прихожанам так называемым, просто вот этим, которым нужно свечку купить и поплескаться в водице – нет, это их совершенно не интересует. Вот им во что начальство укажет верить, чье изображение укажет целовать, они с благодарностью будут это делать совершенно не задумавшись над тем, что они делают.Это, кстати говоря, тоже очень важный момент, потому что был поставлен эксперимент, и этот эксперимент Гундяевым, кстати говоря, был поставлен. Этот эксперимент доказал, что, в общем, православие полностью выдохлось, что людей перестала интересовать и догматическая, и каноническая, и вообще смысловая часть их религии. Если в 17-м веке малейшие ничтожные корректировки церковного курса вызывали самосожжения, бунты, смуты и землетрясения, то сейчас того, что произошло в Гаване, вот канонической стороны этого дела, никто и не заметил. И не случайно после этого Кириллу пришлось ехать и срочно обращать пингвинов в православие, что у него, в общем, получилось.
А.Невзоров: Нас от наступления от торжества фашизма спасает только то, что наши оппоненты – жулики и лицемеры
Но дело не в этом. Конечно, это не массово, но не играет никакой роли массово это или не массово. Старообрядчество и тогдашнее желание, в общем, страдать, умирать и бороться за свои убеждения, тоже было не таким массовым, как мы себе представляем. Тогда тоже, вероятно, 1% возмутился тем, что их убеждения насильственным образом пытаются изменить. И вот те люди, которые собрались на Аэродромной улице, они тоже достойны и понимания, и достойны того, чтобы им были предложены нормальные трибуны для высказывания своей точки зрения.
А. Нарышкин
―
Арсений Веснин, коллега наш из Петербурга, подключается.
А. Веснин
―
Да, я хотел процитировать некоторые выказывания с этого собрания на Аэродромной улице. Просто вот прочитал внимательно о том, что там происходило. Например, одна из женщин говорила о том, что встреча Патриарха с Папой Римским – это просто прогибание под Запад, и католицизм нацелен исключительно на то, чтобы уничтожить Россию, это шпионская организация. Вы говорите, что им нужно предоставить трибуну. Они делают такие, на первый взгляд, в общем-то здравый, абсурдные заявления.А.Невзоров: Вообще у президентов постоянно бывают видения
А. Невзоров
―
Да нет. Во-первых, вы выдернули из контекста. Там дело не в каких-то оценочных вещах. Там есть желание оставаться конкретно в русле, в канве традиционных представлений православия. Традиционные представления православия несовместимы с подобного рода встречами, с подобного рода братанием и вообще с тем униатством и экуменизмом, который, судя по всему, захлестнет эту несчастную Православную Церковь и ее потопит и угробит.
И большинство из них, поверьте, хорошо знают свой предмет веры, вот я имею в виду тех собравшихся. Вы просто выбрали наиболее дерзкое, наиболее одиозное высказывание. Нет, они скорее будут апеллировать какому-нибудь Марку Эфесскому, который объяснял, что невозможно для православных общение с теми, от кого исходит, например, Филиокве. Посему я – да и вообще, кто мы с вами такие, дорогой мой Арсений, чтобы оценивать, кто имеет право рассказывать о своих убеждениях, а кто не имеет? Поверьте, эти люди имеют точно такие же права. Странно. Я понимаю, что выглядит дикостью, что именно атеист в молчащей стране говорит о правах определенной части верующих. Но эти права есть, и если мы требуем свободы для себя, то мы должны ее предоставлять и всем остальным.
А. Соломин
―
Александр Глебович, я хотел от РПЦ чуть-чуть в стороннюю тему уйти. Хотя она с РПЦ связана. Вот тут Дмитрий Смирнов, может быть, вам известный, заявил, что современные мультфильмы вредны для детей. Я знаю, что вы, например, не читаете художественную литературу, и полагаю, что, наверное, современные мультфильмы вы тоже не смотрите. Но у вас очень хорошо получается говорить о том, что вы не читали. Поэтому хочу вас попросить прокомментировать вот это утверждение. Кто здесь все-таки хуже: современные мультфильмы, или Дмитрий Смирнов? Опаснее?
А. Невзоров
―
Дмитрий Смирнов… нельзя сказать, что кто-то из них опасен. Они великолепно гармонируют и дополняют друг друга. Понятно, что попы в своем истерическом желании доминировать, как, например, они продемонстрировали, пожелав убрать из школьной программы ряд произведений так называемой русской классики. Но попы показывают, что они не просто могут положить ноги на стол, но еще и великолепно способны при этом шевелить пальцами. Они ведут себя ровно так, как им позволено и ровно так, как то предписывает контекст сегодняшних государственно-религиозных отношений.И тот же самый Смирнов, поверьте, значительно более вменяемый человек, чем та медийная фигура Смирнов, которую вы видите. Конечно, они не будут мириться с тем, что у них есть конкуренты, хотя бы в виде мультфильмов. Они бы с огромным удовольствием вообще запретили бы все и вернулись бы во времена Святой Руси. А вы помните, что такое были времена Святой Руси? Ни одного врача, ни одного геолога, ни одного биолога, ни одного анатома, ни одного…
А. Веснин
―
Но им же самим-то надо было бы как-нибудь лечиться. Зачем им в это возвращаться? Или они бы вернули просто страну, а сами остались бы в каком-то другом мире?
А. Невзоров
―
Вот то, что я всегда говорю, что нас с вами от наступления настоящего мракобесия, от торжества фашизма спасает только то, что все наши оппоненты – жулики и лицемеры, которые сами абсолютно не верят в то, что они говорят, и которые готовы в крайнем случае самым кардинальным образом в течение, там, полутора часов поменять свою жизнь. И мечтают они совершенно о другом.Что касается вот этой ситуации с запрещением каких-то рассказов или с попыткой запрещения каких-то рассказов, каких-то произведений. Ну, поверьте, это не самая большая беда для школьной программы, потому что более существенной, более важной утратой было запрещение или прекращение преподавания астрономии в школе. При том, что астрономия – это, безусловно, краеугольный камень и начало очень многих естественных наук, особенно сейчас, когда уже астрономия так тесно связана и с астрофизикой, и с космологией. А без этих трех дисциплин рассмотрение всех остальных естественнонаучных представлений бессмысленно.
А. Веснин
―
Давайте тогда немножко поговорим об астрономии. Отправился у нас в путь космический корабль, совместная миссия России и Европы, будут искать жизнь на Марсе. Как думаете, это увенчается успехом, найдут жизнь на Марсе?
А. Невзоров
―
Вам как ответить – сложно или просто?
А. Соломин
―
У нас 3 минуты только.А.Невзоров: Они регулярно на меня пишут доносы в прокуратуру и вообще ужасно обзываются
А. Веснин
―
Развернуто.
А. Нарышкин
―
Коротко.
А. Невзоров
―
Вы знаете, не найти жизнь очень сложно. Или не найти какие-то следы жизни. Жизнь довольно примитивная простая и самозарождающаяся штука в результате простого взаимодействия химических элементов. То есть, она может зародиться везде, где есть условия. Но это как двигатель, дорогой мой, автомобильный. Понимаете, вот завести его очень просто, но для того чтобы он работал и функционировал, необходима масса систем: охлаждение, горючее, устранение вибрации…
А. Веснин
―
Этого всего на Марсе нет или это есть?
А. Невзоров
―
Нет. Скорее всего на данный момент то, что мы знаем о геологии Марса и об атмосфере Марса, всего этого нет. Но то, что в какой-то момент там так называемая органическая жизнь, по всей вероятности, зародилась, потому что просто она не могла не зародиться, там в определенный период условия были благоприятные. А жизнь – это штука, которая зарождается всюду, где есть условия, всюду, где есть набор химических элементов, все равно вы через пару миллиардов лет получите сперва простейшие протеобактерии, потом вы получите первые аммиакатные слизистые организмы, которые населяли нашу Ленинградскую область в эдиакарский период.
А. Веснин
―
А вы с интересом будете ждать результатов этой экспедиции?
А. Невзоров
―
Нет, я просто с благоговением отношусь ко всему, что относится к космическим исследованиям, поэтому я буду ждать с благоговением, но результат я знаю. И надо понимать, что ничем принципиально Марс не может отличаться от любой другой среды, где есть необходимый набор химических элементов, источники энергии в виде радиации…
А. Веснин
―
А если вот коротко: на Венере?
А. Невзоров
―
Очень низка вероятность. Именно потому, что отсутствуют условия. Условия могут быть враждебны. Но там, где нет органической жизни, все равно есть жизнь, потому что любое межатомное взаимодействие, любое взаимодействие не только атомов, но и нуклонов – это уже жизнь. Дорогие мои, перестаньте вы делить ее на органическую и неорганическую. Это уже грандиозный глобальный потрясающий процесс. А звездный нуклеосинтез, когда в звездах образуются и рождаются химические элементы, это по-вашему не жизнь?
А. Нарышкин
―
У нас меньше минуты до конца эфира. Последний вопрос. Наверное, можно было с него начинать. Годовщина присоединения Крыма к России, вторая годовщина, сегодня торжества в самом Крыму, 18-го числа в России. Ваше обращение короткое, если можно, вот на полминуты. К россиянам, к украинцам, к Порошенко – к кому хотите.
А. Невзоров
―
Я совершенно не… понимаете, все, что я могу сказать по этому поводу, тут же немедленно подпадает под соответствующую статью Уголовного кодекса, а вы пойдете как мои сообщники и соучастники. Вы этого хотите?
А. Соломин
―
Это прямой эфир. Нет.
А. Нарышкин
―
Я готов подписать сразу сделку со следствием.
А. Соломин
―
Так как вы нас предупредили, боюсь, мы уже не можем этого сделать, потому что тогда действительно будем соучастниками ваших преступлений.Спасибо вам большое! Александр Невзоров из Петербурга с Арсением Весниным, нашим коллегой с «Эха Петербурга». Мы, Алексей Нарышкин и Алексей Соломин в московской студии завершаем программу «Персонально ваш» на сегодня. Но не уходим из дневного «Разворота», продолжим через 15 минут.