Сергей Алексашенко - Персонально ваш - 2016-02-02
И. Воробьева:
―
15: 08 в столице, и у нас действительно на своем месте рубрика «Персонально ваш», и на своем месте ее традиционный гость Сергей Алексашенко. Здравствуйте, Сергей.
С. Алексашенко
―
Здравствуйте, Ирина.
Я. Широков
―
Сергей Владимирович, добрый день. Ну, или доброе утро. Наверное, у вас там еще утро.
С. Алексашенко
―
У меня утро, это точно.
И. Воробьева
―
Раннее.
Я. Широков
―
Скажите, а вы следили за тем, как начинается президентская гонка в США?
С. Алексашенко
―
Следил, следил с большим вниманием, интересом. Потому что, ну, я первый раз нахожусь в Америке, когда идут праймериз и дебаты, и, собственно говоря, очень много пишут, очень много комментариев. Вчерашние, собственно, первые праймериз в Айове – это был интересный опыт. Даже у нас в семье были такие очень серьезные, ну, не скажу, что дискуссии, но обсуждения того, что происходит, почему происходит. Ну, и, в общем, очень нестандартно, очень неожиданно и непредсказуемо развивается ситуация.
И. Воробьева
―
А вы за кого?
С. Алексашенко
―
За коммунистов али за большевиков, в смысле?
И. Воробьева
―
Ну да.
С. Алексашенко
―
Мои взгляды ближе к республиканским. У меня нет права голоса, я же не гражданин Америки.
И. Воробьева
―
Да, мы понимаем, но все равно.
С. Алексашенко
―
Мои взгляды ближе к республиканским. Хотя я… знаете, я бы коснулся другого. Ира, вот в этой президентской кампании, ну, по крайней мере вот на этом этапе, когда еще нет явных лидеров ни в той, ни в другой партии, как это ни странно звучит... Я напомню, что год назад, чуть меньше, Хиллари Клинтон в Айове опережала Сандерса на 40%. То есть, разрыв был…
И. Воробьева
―
И еще был Джеб Буш, которого сейчас нету.
И. Воробьева
―
Был Джеб Буш, который был там вообще главным кандидатом, которого сейчас не видно. Вот все-таки главный мотив – это, я бы сказал так, в переводе на русский язык, мощное восстание несистемной оппозиции.
И. Воробьева
―
Ого!
С. Алексашенко
―
Да, да. То есть, на самом деле и в республиканской партии, и Трамп, и, как ни странно, вот сенатор Круз, он, в общем, тоже не представляет вот такой вот партийный истеблишмент. Он не представляет официальную линию партии, у него с партией такие очень сложные и непростые отношения, история отношений. Ни один из действующих сенаторов-республиканцев до настоящего времени не поддержал в открытую Круза, да? Ну, то есть, это точно вот не кандидат, как это у нас, Высшего совета партии «Единая Россия». Нет такого, да?С.Алексашенко: Суровость законов российских искупляется необязательностью их исполнения
Ну, и, собственно говоря, и Сандерс. Сандерс – это вообще феномен, человек, которого еще в начале года, год назад, чуть меньше, когда он выдвинул свою кандидатуру, к нему так относились, как к назойливой мухе. Ну, что такое? Какой-то такой маргинальный сенатор из маленького штата, который себя в открытую называет демократическим социалистом. Вот, ну, точно совершенно его никто всерьез не рассматривал. Но неожиданно выяснилось, что и он, и Трамп, и Круз, как-то вот так они все ударили в те болевые точки, в те, как это модно сказать, вызовы, которые стоят перед Америкой, те проблемы, которые сегодня пока не решаются.
Более того, в силу такого сильного раскола позиций между республиканцами и демократами даже как-то не получается начать их обсуждение. И вот, собственно говоря, вот это, наверное, явилось такой, знаете… и очень сильный раскол, особенно это четко видно у демократов, что за Хиллари Клинтон люди больше – то, что по результатам Айовы, да? – те, кто старше тридцати, те, у кого высокий доход, и те, кто считает, что она может выиграть, то есть, что у нее такой некий облик президента-победителя. И те, кто считают, что основными проблемами является здравоохранение, например, и что продолжение политики Обамы.
А за Сандерса голосует молодежь. У него разрыв, скажем, в возрастной группе 17-29 лет плюс 71%. То есть, он практически в одну калитку вынес Клинтон вот среди молодежи. При том, что ему 74 года…
И. Воробьева
―
Я как раз хотела сказать: разве он молодой?
С. Алексашенко
―
Вот он нашел те слова. Потому что для него один из главных месседжей, лозунгов в своей кампании – это преодолеть то имущественное неравенство, которое складывается в Америке, которое сложилось в Америке. И на этом он побеждает у молодежи.
И. Воробьева
―
То есть, те, кто взывает к бедным.
С. Алексашенко
―
В возрастной группе 30-44 у него там плюс 25%, Ира, то есть, вот бьет…
И. Воробьева
―
Получается, что, в общем, ну, не побеждают, а, скажем так, внезапно вырываются куда-то в лидеры люди, которые призывают к бедным, к людям, которые не очень богаты.
С. Алексашенко
―
Ира, смотрите, они призывают к решению тех проблем, которые стоят перед Америкой. Проблемы, связанные в том числе и с эмиграцией, проблемы, связанные в том числе и с большим уровнем бедности. Не бедности, скажем так, с тем, что с 2005 года доход средней американской семьи не растет. В связи с тем, что расходы на образование, здравоохранение растут с каждым годом, а их эффективность не растет. То есть, претензии к качеству американской системы здравоохранения, они все-таки сохраняются. Система образования – при том, что она, наверное, все-таки одна из лучших в мире – сильно неповоротливая, особенно на уровне штатов, местном уровне. То есть, есть проблемы, и Сандерс их очень четко высвечивает.И неслучайно, например, что ведь Сандерс, он осознанно в открытую отказался от поддержки крупных спонсоров. Его поддерживают индивидуальные взносы, не знаю, там, по 5, по 10, по 15 долларов. То есть, люди заказывают пиццы из дома, с тем чтобы избирательный его штат, где работают студенты бесплатно, вот в ночь выборов принесли пиццу, чтобы они могли поесть, потому что у них нет денег, там, нет времени сходить покушать. То есть, эта вот такая очень широкая поддержка говорит о том, что, в общем, он попал, правильно выбрал точку, в которую нужно бить.
И. Воробьева
―
Еще хотела спросить про Дональда Трампа как бывшего фаворита этой гонки среди республиканцев, которого, в результате, обошел Тед Круз. Но вообще Дональд Трамп, он, несмотря на это, все равно получил достаточно большое количество процентов в Айове. Он же такой очень скандальный и очень такой, не знаю, ну, странный кандидат, я так скажу. Вот вам ближе республиканцы. А Дональд Трамп, вот если он станет президентом Соединенных Штатов Америки, то для России это будет лучше, хуже, страшнее или мягче?
С. Алексашенко
―
Ира, я думаю, что вот при том при всем, что Америка – это президентская республика, где власть президента, она очень велика, его роль по Конституции и по жизни очень велика, в Америке вот система сдержек и противовесов, она отработана, наверное, лучше, чем где бы то ни было в мире. И, вообще-то говоря, вот исторически система сдержек и противовесов в Америке отрабатывалась с целью… создавалась, скажем так, с целью того, чтобы предотвратить захват власти личностью. То есть, вот сделано все, чтобы один человек не мог развернуть корабль под названием Америка.Поэтому я бы вот – ну, я, во-первых, не очень верю, что у Трампа есть шансы победить. Как ни странно, у него есть шансы, наверное, все-таки выиграть, набрать большинство голосов на съезде республиканцев, может быть, даже выиграть там номинацию, но в масштабах страны все-таки он не избираем пока, да? У него все опросы показывают, что он и Сандерсу, и Клинтон проигрывает достаточно так мощно и в открытую. Ну, потому что вот с такими крайними взглядами… даже там у него не то что крайние взгляды, у него, по большому счету, очень часто нет взглядов. Его спрашивают, он говорит: вот так. А на следующий день: да нет, я этого не говорил, я говорил совсем другое.
С точки зрения человека, который получает ответ от него мгновенно, реактивно, красиво, на первой встрече: слушай, какой классный кандидат, как он быстро реагирует на все! А для тех людей, кто вдумывается – а, собственно говоря, решают-то вот эти качели, которые «не определившиеся» в нашей терминологии. Вот для них это все понятно, что у человека нет…
И потом пресса начинает вот эти все его оговорки, ошибки, пересказы, изменения позиций обсасывать, показывать, выпячивать. Вот это кажется, что он пользуется такой, ну, как медиазвезда, очень популярный человек на телевидении, это правду надо сказать, что он всем этим пользуется. Но одно дело – это ток-шоу, в котором ты единственный герой, а другое дело – это вот такая политическая борьба.
Ну, и я завершаю, что, в принципе, вообще я думаю, что американский корабль по отношению к России, он сейчас разворачивается, как это ни странно. При том, что у нас уже Обаму назвали хромой уткой, что ему через год уходить. По большому счету изменение позиции вот в широком смысле американского политического истеблишмента, вот всех тех министерств, ведомств, организаций, которые формируют внешнюю политику Америки, оно происходит сейчас. И, к сожалению, не в лучшую сторону для России. И кто бы ни победил, даже если, там, не знаю, найти какого-то кандидата и сказать, что он наш кремлевский агент влияния, что он хочет улучшить отношения с Россией – хотя никто этого не говорит, надо четко сказать, что по отношению к России хороших слов я ни от кого не слышал – то все равно у него это не получится, потому что слишком сильно – как сказать? – неприятие того, что Россия делает сегодня.
Я. Широков
―
А вообще сами американцы, они как-то следят за происходящим, или для них это все-таки как-то уже привычно, и они довольно апатичны?С.Алексашенко: Сделано все, чтобы один человек не мог развернуть корабль под названием Америка
С. Алексашенко
―
Яков, смотрите, как и везде, как в любой другой стране, есть люди, которые следят, и их, наверное, все-таки меньшинство. А есть люди, которые не следят, их большинство. Ну, да, так, и такие, и такие есть. Поэтому сказать, что вся Америка прильнула к экранам телевизоров – ну, нет, конечно. И вот судя по тем – ну, еще нет окончательных результатов, но, судя по всему, в Айове, скажем так, у демократов на первичные выборы пришло меньше народу, чем в 2008 году, когда была схватка Обамы и Клинтон. Вот меньше, и все. При том, что тогда в 2008 году это было 3 января, то есть сразу после новогодних праздников. Они, конечно, не такие популярные в Америке, как в России, но тем не менее. Вот, поэтому сказать, что вот какой-то такой ажиотаж – ну, нет, конечно.
Я. Широков
―
Я, кстати, хочу заметить, для меня в первую очередь как раз вот эта предвыборная гонка интересна тем, что все будет неожиданно. Я так понимаю, мы еще дойдем до таких штатов, где Трамп будет лидировать с большим отрывом, и Клинтон где-то должна будет точно потерять какую-то часть своей аудитории.
С. Алексашенко
―
Не, ну, Клинтон точно проиграет Нью-Гэмпшир – это следующий штат, через восемь или девять дней. И там по всем опросам Сандерс давно и уверенно лидирует. И на самом деле это вот один из основных выводов, которые сделали по итогам голосования в Айове – это то, что… Опять, предварительные опросы общественного мнения показывали то, что Клинтон лидирует, у нее было преимущество. А они финишировали ноздря в ноздрю на фотофинише. То есть, там даже одного процента разницы нету. То есть, там какие-то доли процента, все таблички показывают 50 на 50. И это означает, что вот все-таки… одна из гипотез, например, она звучит так, что, так же, как и в России, опросы общественного мнения проводятся по стационарным телефонам. То есть, на домашний телефон, который вот фиксированный, ясно, к какому дому он привязан. А молодежь, которая голосовала за Сандерса, у нее нет домашних телефонов, просто вот эти опросы общественного мнения ее не достают. И, собственно говоря, конечно, я думаю, что еще много будет неожиданностей. Скажем так, все-таки похоже, что будет более упорная борьба в республиканском лагере. Потому что, ну, Сандерсу все-таки будет тяжело удерживать свои позиции, вот те, которые у него в первых двух штатах. Ну, посмотрим. Интересно будет.
И. Воробьева
―
Хотя, с другой стороны, ведь говорят же, что Айова и Нью-Гэмпшир часто решают вообще. Если в двух этих штатах победил, то уже дальше… в смысле, если в двух штатах проиграл, то дальше уже почти невозможно отыграть поражение.
С. Алексашенко
―
Чуть-чуть по-другому. Практически не было в истории случаев, чтобы побеждал на партийных выборах человек, который не выиграл Айову или Нью-Гэмпшир. То есть, вот по-другому. Не бывает так, что проиграл, и на этом твоя политическая карьера закончена. Чуть-чуть по другому. Это, вот как ни странно, при том, что оба штата, особенно Нью-Гэмпшир, они такие, что называется, «белые», они не репрезентативная выборка населения, но их голосование очень часто совпадает вот с голосованием по всей стране. Поэтому к ним такое вот повышенное внимание. То есть, в марте будет какое-то супер-голосование, где десяток, наверное, штатов одновременно будут проводить праймериз. Понятно, что там вот уже такого пристального внимания не будет. Там уже будут все считать голоса, которые обеспечивают кандидаты себе на съезд.
Я. Широков
―
Я, кстати, скажу одну крамольную мысль, почему мне еще интересно, чтобы, например, победила Хиллари Клинтон в голосовании на пост президента США. Я безумно хочу узнать, какой будет титул у Билла Клинтона.
С. Алексашенко
―
(смеется) Да, это хороший…
И. Воробьева
―
Честно говоря, знаете, мы перед эфиром это обсудили, и было очень смешно, поэтому мне уже теперь тоже хочется.
С. Алексашенко
―
Да, лучше на эту тему не говорить, это правда.
И. Воробьева
―
Да.
Я. Широков
―
Давайте к российской тематике вернемся.
И. Воробьева
―
Я прошу прощения, вернемся обязательно, только просто я вот в Твиттере проанонсировала наш эфир и попросила наших слушателей, которые читают меня в Твиттере, задавать вопросы. На самом деле тут есть два вопроса, которые я не могу не задать. Первый вопрос из Брянска, и человек спрашивает: на самом деле вот если сейчас, в нынешней ситуации, есть свои накопления, то каким образом их можно сберечь, ну, или, вдруг, приумножить? Что нужно делать, чтобы их, по меньшей мере, не потерять?С.Алексашенко: Совершенно точно не надо хранить сбережения под подушкой
С. Алексашенко
―
Ну, Ира, смотрите, вот сбережения – все-таки это, как правило, от слова «сберегать», там нет задачи заработать. Давайте честно говорить, что задача заработать перед банковскими депозитами или перед какими-то облигациями, она точно не стоит. Все-таки главное – сохранение того капитала, тех денег, которые вы имеете. Поэтому, смотреть за процентными ставками, понимать, что рубль – неустойчивая валюта, понимать, что Россия – такая страна, где нужно хранить сбережения и в рублях, и в долларах. Ну, точно совершенно не хранить под подушкой. Это вот такой стандартный ответ, который я всегда даю.
И. Воробьева
―
И второй вопрос экономический, но не про доллар. Вот наш слушатель из Москвы спрашивает: какова должна быть, как вы считаете, прибыль в проекте – в любом проекте, видимо, в компании какой-то, не знаю – чтобы он сейчас мог реализоваться в России? Хотя бы по минимуму какой должна быть прибыль, чтобы можно было реализоваться в России?
С. Алексашенко
―
Какую прибыль нужно закладывать в проекте? Я думаю, что процентов сорок. Тогда есть шанс, что ваш проект сможет выжить. Потому что количество неожиданностей, с которыми вам предстоит столкнуться, количество дополнительных расходов, которые вы не можете изначально включить в бизнес-план, количество разрывов связи, не знаю, и прочего всего… я думаю, что вот реально процентов сорок надо закладывать.
Я. Широков
―
Ну, вот, ладно, от микроэкономики к макро все-таки хочется вернуться. Смотрите, вот вы следите за тем, что поступает с заседаний по поводу антикризисного плана? Наверняка же следите.
С. Алексашенко
―
Да, конечно, с интересом, с увлечением, я бы сказал, со смехом.
Я. Широков
―
Есть вот заявление Улюкаева о том, что нам придется проводить приватизацию в неблагоприятных условиях. Ну, это понятно. Но, может быть, имеет смысл эту приватизацию отложить, как-то попытаться из других средств поискать деньги?
С. Алексашенко
―
Яков, денег нет. Да, позиция Минфина очень жесткая, что денег нет, что цены на нефть резко упали, что экспортная цена нефти в рублевом выражении, что гораздо важнее, чем в долларовом, она сильно провалилась вниз где-то процентов на 25-30 по сравнению с тем, что заложено в бюджете. И пока Минфин не видит оснований считать, что нефтяные доходы бюджета восстановятся. Одновременно с этим Минфин очень жестко выдерживает линию, и я так понимаю, что она согласована и с президентом (с президентом Путиным, имеется в виду), что нельзя потратить все имеющиеся резервы ни за один, ни за два года. У бюджета должны остаться деньги, чтобы профинансировать расходы 2018 года.А дальше вы смотрите, у вас есть, условно говоря, 7,5 триллионов рублей, делите на три года. 2,5 – это предел, который вы можете потратить. Соответственно, если у вас дыра в бюджете больше, чем 2,5 триллиона или 2 триллиона, сколько у нас сегодня, то вам нужно искать другие источники.
Неделю назад, по-моему, или в начале недели, прошлой недели, выступил замминистра финансов Сергей Сторчак и сказал, что а вот Россия готова выйти на рынок внешних заимствований. Ну, он, правда, часто это говорит, но тем не менее, да? Это означает, что в принципе деньги ищут. И приватизация – это один из способов собрать хоть сколько-то денег. Потому что, ну, все понимают, что набор активов, которые есть в руках у государства, он очень большой. Неслучайно сегодня Улюкаев на коллегии Минэкономики об этом говорил, а вчера президент Путин об этом говорил. Он, правда, поставил такие ограничения, что в моем понимании приватизация просто не состоится. Что и цена должна быть высокой, и инвесторы должны быть прозрачные, не должно быть иностранцев и госбанки не должны никак участвовать. В общем, там вообще непонятно, кто это будет дело покупать.
Тем более что пока, давайте говорить, что пока нет точной ясности. Ведь приватизация – это не только получение денег в бюджете. По большому счету, приватизация, вот настоящая приватизация – это когда государство отдает контроль за компанией. Просто если вот сегодня, скажем, в банке ВТБ у государства, не помню, там 70% или 75%, если государство продаст 10% или 15%, то, в принципе, ничего не изменится. Вот у государства как было больше 50% и большинство в совете директоров, так и будет. Вот если бы государство в банке ВТБ продало из семидесяти процентов пятьдесят, вот тогда была бы другая история. Мне кажется, что как раз об этом, о выходе государства вообще речи пока не идет.
С.Алексашенко: Дела обстоят гораздо хуже, чем министр финансов говорит по телевизору
Поэтому продажа таких вот маленьких пакетов на рынке, который… ну, собственно говоря, понятно, что даже президенту Путину уже объяснили, что сегодня рынок плохой, что российские активы никому не нужны и цены низкие. Он сказал: ну, тогда будем ждать высоких. Вчера Путин сказал об этом, сегодня Улюкаев с ним вступает в дискуссию такую заочную, что, нет, - говорит, - бюджету ну совсем плохо, просто в бюджете полный каюк, денег нет, поэтому, видимо, придется продавать по низким ценам. То есть, это говорит только о том, что в бюджете реально дела обстоят гораздо хуже, чем министр финансов или премьер-министр говорят по телевизору.
И. Воробьева
―
Я просто про Сбербанк хотела еще спросить. Ну, вот стало известно совсем недавно, хотя на самом деле об этом говорили давно, что бывший главред «РИА Новостей» Светлана Миронюк с 1 февраля заняла пост старшего вице-президента Сбербанка. Вопрос у меня очень простой: кого поздравлять будем, Сбербанк или Светлану?
С. Алексашенко
―
И тех, и других. Потому что, ну, и Светлана показала, что она очень хороший менеджер и очень квалифицированный специалист, она в «РИА Новости» построила отличную работающую команду, которая сложная, которая представлена в разных точках, у которых много видов бизнеса. И как менеджер она себя проявила. Я так понимаю, что она после ухода из «РИА Новости» потратила какое-то время на бизнес-образование на свое…
И. Воробьева
―
Да-да, бизнес-школа.
С. Алексашенко
―
И я считаю, что она для Германа Грефа будет таким, и для Сбербанка, хорошим приобретением. Потому что, в конце концов, хороших менеджеров в России не очень много. И я думаю, что это хорошо и для Сбербанка, и для Светланы. Я поздравляю и тех, и других.
И. Воробьева
―
Да, мы тоже.
Я. Широков
―
И еще у меня, кстати, по поводу антикризисного плана один вопрос. Вот сегодня РБК написали. То есть, не успели назвать цифры на прошлой неделе, 737 миллиардов рублей, как сегодня уже РБК пишет, что чуть ли не на треть предлагают срезать этот антикризисный план. Возникает такое ощущение, что до принятия дело не дойдет и будут просто тушить, что называется, деньгами по мере появления каких-то проблем. Вот есть такое ощущение, что они просто могут и не принять, в итоге, этот план антикризисный?
С. Алексашенко
―
Есть, есть такое ощущение. И, собственно говоря, и вот то, что Минфин уже захотел срезать на треть, и то, что на самом деле еще одна треть этого антикризисного плана или даже чуть больше – это те средства, которые уже заложены в бюджет 16-го года – например, бюджетные кредиты регионам, там 310 миллиардов рублей, процентов сорок, получается антикризисного плана, они уже были в бюджете, они так и назывались, по этой статье так и проходили, кредиты федерального бюджета региональным бюджетам. Просто взяли эту сумму включили в антикризисный план. Мне кажется, это идет речь о том, чтобы, знаете, пыль в глаза пустить. То есть, показать, что у нас антикризисный план есть, что он большой. Сделать хорошую мину при плохой игре. То есть, такая информационная кампания.Но по большому счету мне кажется, что… опять где-то недели две-три назад Минфин сказал, что лучше бы с антикризисным планом и вообще с вопросом пересмотра бюджета подождать до конца первого квартала. Ну, хотя бы, знаете, как, это примерно то же самое получается, что вот сегодня правительство с этим антикризисным планом ведет себя, примерно как значительная часть населения ведет себя, когда рубль или доллар ходит вверх-вниз: покупать – продавать, покупать – продавать. Вот чуть доллар пошел вверх – все побежали его покупать. Чуть доллар пошел вниз, его все побежали продавать. И вот реагировать на каждое движение нефтяных цен, ну, точно неправильно. И Минфин говорит: давайте хотя бы, ну, хоть квартал проживем.
С.Алексашенко: Рамзан Кадыров, оказывается, знает слова «свобода слова»
Потому что если нефть будет держаться на нынешних уровнях, там, не знаю, 30-35 долларов за баррель, то я думаю, что без такого официального секвестра бюджета и без сокращения его расходов, которое через Думу нужно будет провести, будет очень тяжело пройти. И тогда… тогда смешно. Сейчас, в середине февраля, один антикризисный план, в середине апреля второй антикризисный план. Планов много, а кризис продолжается. Поэтому мне кажется, что речь идет об этом, что Минфин вообще как-то хочет эту тему затянуть, пока деньги не тратить, пока ситуация не до конца понятная.
И. Воробьева
―
Мы сейчас прервемся буквально на несколько минут, потому что у нас новости. А я напомню, что у нас по скайпу сегодня в «Персонально ваш», как и всегда, экономист Сергей Алексашенко, и мы вернемся в эту студию через несколько минут.НОВОСТИ
И. Воробьева: 15
―
35 в столице, продолжается программа «Персонально ваш», экономист Сергей Алексашенко у нас по скайпу, а в студии Ирина Воробьева и Яков Широков. Сергей, хочу спросить у вас о происходящем в России с одним из глав регионов – с главой Чечни Рамзаном Кадыровым, который, как мы с вами оба знаем, разместил в Инстаграме видео, где были изображены Михаил Касьянов и Владимир Кара-Мурза под прицелом, скажем так. Это вызвало вчера целую бурю всяких эмоций у самых разных людей, а к вечеру сервис Инстаграм просто удалил это видео, и Рамзан Кадыров сказал, что это наступление на свободу слова ради американских слуг. Как вам кажется, если честно, это Рамзан Кадыров… да, Сергей?
С. Алексашенко
―
Вы так замолчали, я думал, что на самом интересном кто-то выключил передачу.
И. Воробьева
―
Нет, я просто сделала театральную паузу на словах «Рамзан Кадыров». Честно признаться, тут многие обсуждают это, как-то так говорят, что вот Кремль знает – нет, Кремль не знает; что это все управляется Кремлем – нет, не управляется Кремлем. А вам кажется, это действительно просто какие-то классные пиарщики Рамзана Кадырова, или он сам так делает, или все-таки из Кремля туда кого-то прислали, и он там следит и постит это все в Инстаграм, таким образом повышая рейтинг самого Рамзана Кадырова?
С. Алексашенко
―
Ира, я думаю, что… не думаю, моя оценка ситуации, что истина, она посередине. Что Рамзан Кадыров, он и сам пользуется и Инстаграмом, и социальными сетями. И, ну, давайте говорить честно, что он ими начал активно пользоваться достаточно давно, до вот этого печального эпизода и вообще до последних событий, которые там и всякие митинги, и хэштеги у бабушек, там, не знаю, преклонного возраста на русском языке.То есть, все это началось… ну, скажем так, про социальные сети он, видимо, знает достаточно давно и неплохо. И много месяцев, если не сказать лет, он как-то этими сетями пользовался, и никто его не обвинял в том, что он работает по указам Кремля. Поэтому давайте так, вот есть точно совершенно, там, Рамзан Кадыров – относительно молодой человек, и ничего странного в том, что он пользуется Айфоном, Айпэдом, не знаю, чем еще, или, может быть, Андроидом каким-нибудь, это нормально.
Второе – соответственно, то что произошло вот с этим видео с Михаилом Касьяновым и Владимиром Кара-Мурзой. Ну, для меня однозначно это угроза убийством, то есть, однозначно является как минимум предметом для расследования следственными органами российскими. И вот сказать, сделано это… думаю, что эта конкретно акция сделана без каких-либо указок Кремля. Ну, просто вот это чувство юмора Рамзана Кадырова. Вот такое у него чувство юмора. А может быть, и не юмора, а может быть, там никакого юмора. Знаете, как в каждой шутке есть только доля шутки, а все остальное серьезно. Может быть, здесь это все абсолютно серьезно, и, собственно говоря, следственные органы должны выяснить, монтаж это?.. В принципе, это может быть монтаж. А может быть, это и не монтаж. Может быть, это реально такой эпизод был. Судя по комментариям Рамзана Кадырова, это все происходило где-то за границей Российской Федерации.
И. Воробьева
―
В Страсбурге.
С. Алексашенко
―
Да. Соответственно, есть вопросы и к западным спецслужбам: ребята, а что у вас там происходит в стране?И есть третий эпизод, третья и четвертая часть этого Мерлезонского балета – это то, что Рамзан Кадыров, оказывается, знает слова «свобода слова». Это меня сильно поразило, что он выступил защитником свободы слова. Вот здесь точно, думаю, это уже как-то кто-то ему подсказал. Ну, вот потому что не его это стилистика, не его это словарный аппарат и не его это сфера интересов, защита свободы слова.
Ну, и последнее, самое примечательное – это, конечно, комментарий сегодняшний Дмитрия Пескова, который сказал: а я не буду ничего комментировать.
И. Воробьева
―
Вчера он говорил, что он не видел, но обязательно посмотрит.С.Алексашенко: Вряд ли лидеры единороссов по своему желанию выйдут демонстрировать свою поддержку Кадырову
С. Алексашенко
―
Вчера он сказал, что он не видел. Сегодня, видимо, он уже видел, но сказал: а я комментировать не буду. Вот не буду, и все. Мне кажется, вот эта последняя фраза, она говорит о том, что Кремль точно – как это? – в доле. Вот точно совершенно Кремль в этом в той или иной форме участвует.
И. Воробьева
―
Я хотела сказать, что тут вот что еще интересно. Газета «Ведомости» нам всем с вами напоминает, что глава Чеченской республики Рамзан Кадыров был утвержден на эту должность 5 марта 2011 года. Это значит, что, вообще-то, через месяц у него истекает срок полномочий. А следующий глава республики будет избираться прямым голосованием жителей Чечни в этот единый день голосования. Соответственно, ну, получается, что у него подходит срок окончания полномочий, ему нужно добиться назначения временно исполняющего обязанности, а потом избраться на прямых выборах. То есть, это такая предвыборная кампания, получается?
С. Алексашенко
―
Ира, вы правда считаете, что в Чечне нужна предвыборная кампания того или иного типа?
И. Воробьева
―
Я думаю, нет, я думаю, что это предвыборная кампания не для Чечни, а для тех людей, которые будут его назначать ВРИО и поддерживать из Москвы.
С. Алексашенко
―
Ира, ну, мне было бы даже интересно посмотреть на людей в Кремле, которые предложат сейчас выставить оппонента Рамзану Кадырову, какого-нибудь неизвестного товарища, и сказать: а давайте он будет исполняющим обязанности.
И. Воробьева
―
Может быть, не оппонента, а замену?
С. Алексашенко
―
Ну, это то же самое, Ира. Для того чтобы Рамзану Кадырову предложить замену, ему нужно предложить какую-то более значимую позицию, о чем постоянно говорят, какого-нибудь российского вице-премьера. Но мало того, что ему надо это предложить, надо, чтобы он с этим согласился. И это точно совершенно не вопрос предвыборной кампании. Вот я думаю, что вопрос о Рамзане Кадырове абсолютно в руках одного человека – Владимира Путина. И вы правда считаете, что он смотрит эти телевизоры с митингами, что он, Владимир Путин, знает слово «хэштег» или значок этот?
И. Воробьева
―
Думаю, что нет. Но его окружение наверняка следит за всем этим и докладывает президенту.
Я. Широков
―
Кстати, хочу сказать, что, во-первых, он недавно продемонстрировал, что он какую-то интернет-тематику и тренды знает, когда пошутил по поводу «Девочки с персиками» на выставке Серова.
С. Алексашенко
―
Да, он пошутил. Знаете, как? Хороший экспромт хорош, когда он подготовлен. Я думаю, что это из этой серии. Конечно, Владимир Путин знает, и что такое интернет, я не сомневаюсь, и знает, что такое Твиттер, и знает, что такое Фейсбук. Но вот я сомневаюсь, что у него есть время следить за всем этим делом. У него отношение к Рамзану Кадырову или к тому, оставлять его во главе Чечни или найти ему замену, ну, точно совершенно опирается не на то, что он видит по телевизору. Да, у него есть и другая информация, и, видимо, другие критерии принятия решения.
Я. Широков
―
Вы знаете, у меня лично возникает ощущение, сообразное с тем, что недавно написал, по-моему, РБК о том, что вообще вся эта история с публикацией сначала заявления о врагах народа, потом ответная реакция, потом опять проведение митинга, и вот сейчас появление вот этих видео и дальнейшее, это все уже было заранее заготовлено в Грозном, по крайней мере, поскольку по ощущениям и автора статьи, и по моим ощущениям, первоначальный этап, ответ на первое выступление Кадырова, он все-таки не соответствовал той волне, скажем так, агрессии, которая раздалась из стана сторонников Кадырова в отношении оппозиции.
С. Алексашенко
―
Ну, Яков, смотрите, вот то, что в организации поддержки позиции Рамзана Кадырова – выступление единороссов, или лидеров единороссов, или проведение митинга, то, что были задействованы московские политтехнологи – скажем так мягко – мы не знаем, там был кто-то конкретно из Кремля или со Старой площади или не был, это, несомненно, так. То есть, понятно, что вряд ли лидеры единороссов вот так по своему желанию выйдут на экраны демонстрировать свою поддержку Рамзану Кадырову. Тем более, что многие из них тоже не очень хорошо понимают значение символа «хэштег».И уж, конечно, митинг, он точно – ну, об этом все говорят, и я ничего нового здесь не могу произнести – что этот митинг был сделан не для поддержки Рамзана Кадырова в Чечне, у которого, там, не знаю, если не стопроцентная, то девяностодевятипроцентная поддержка – ну, как, под дулом автомата попробуй не поддержи – конечно, он был сделан на Москву. И, естественно, раз он был сделан на Москву, то он и делался московскими политтехнологами. Поэтому вот да, это так, и ничего нового мы здесь не скажем.
С.Алексашенко: Это чувство юмора Кадырова такое – ну, имеет право человек на такое чувство юмора
Я. Широков
―
Просто в том плане, что реакция на выступление Кадырова в адрес оппозиции оказывается не настолько резкой, как ожидали те, кто готовили эту кампанию. Более вяло получилось.
С. Алексашенко
―
А почему вы считаете, что она не настолько резкая? А мне кажется, что – вот я пока считаю, что Кремль в мягкой форме поддерживает позицию Кадырова по отношению к оппозиции. То есть, вот я не слышал ни одного слова упрека высказанного – ну, слушайте, Рамзан Ахматович, вот как-то вы переборщили, вы, пожалуйста, сдерживайте себя, мы понимаем, что вы человек восточный горячий, но вообще-то говоря, это на грани нарушения российского закона. Ну, хотя бы такую фразу ему никто не произнес.
И. Воробьева
―
Элла Памфилова только, которую призывали извиняться после этого.
С. Алексашенко
―
Она не представитель власти. Элла Памфилова очень уважаемый…
И. Воробьева
―
Она – уполномоченный по правам человека при президенте Российской Федерации.
С. Алексашенко
―
И какое место она занимает в структуре российской власти, скажите, пожалуйста. Она уполномоченный при президенте, это как советник при президенте, помощник при президенте. У нас есть уполномоченный по правам бизнеса, по интернету – у нас много у президента всяких уполномоченных – там, по Донбассу, по Сирии, по Ирану… Это один из чиновников внутри президентской администрации.Вот такой, извините, что называется – к вам nothing personal – я вас уважаю и то, что вы делаете, тоже безумно уважаю, но это человек внутри вот этой кремлевской администрации, точно совершенно не самостоятельный спикер и точно совершенно не лицо, принимающее решения. Потому что никаких конституционных или законодательных полномочий у уполномоченного по правам человека нету, она не может взять и что-то отменить, взять и начать расследование. Она может так президенту дать совет – ну, да, пожалуйста.
Поэтому, я подчеркну – все, что я слышу от широкого представительства властей, это такое мягкое одобрение – я же не говорю, что там все однозначно: вот, молодец Кадыров, вот так мы сейчас и сделаем. Нет, нет- ну, нормально. Точно совершенно – не против линии партии высказался. Точно вот как-то похоже, близко к линии партии. Может быть, не совсем так, может быть, там есть разница в нюансах – но в принципе, не очень далеко.
Я. Широков
―
В этом плане, кстати, меня вчера удивили слова главы президентского Совета по правам человека Михаил Федотова, который сказал, что видео с оптическим прицелом – это метафора.
И. Воробьева
―
Да там много чего было уже сказано. И про шутку уже сегодня тоже говорили, про метафору тоже говорили.
С. Алексашенко
―
Слушайте, а пусть Следственный комитет это проверит – шутка это, монтаж или не монтаж, и тогда мы будем понимать, как к этому относиться. Это чувство юмора Рамзана Кадырова такое – ну, имеет право человек на такое чувство юмора, ничего не скажешь – какой человек, такой и юмор. Или это все-таки не юмор. Ну, пусть проверит Следственный комитет.
И. Воробьева
―
В этом смысле мы с вами совершенно согласны по поводу Следственного комитета – ну, расставил бы точки над i. Но проблема заключается в том, что, как мне кажется, Следственный комитет не возьмется за это, точно так же, как вчера, например, вернул в Генпрокуратуру историю по расследованию Чайки и сказал, что ведомство Чайки будет проверять информацию по Чайке.
С. Алексашенко
―
Ира, ну, вы на самом деле только подтверждаете то, что я сказал две минуты назад, что Кремль в широком смысле слова или, там, российская власть мягко поддерживает Рамзана Кадырова. То есть, она даже не считает нужным вообще какие-то телодвижения делать, вот минимальные процессуальные телодвижения, и вообще как-то сказать: ну, сказал и сказал, молодец, хорошо. Дальше говори еще что-нибудь, выкладывай какое-нибудь следующее видео. Потом можешь что-нибудь сделать. Вот, там, год назад твои бойцы сделали на Москворецком мосту, убили человека – ну, и хорошо, живем дальше. То есть, ничего страшного не случилось. Ну, то есть, Ира, вот я ровно то же самое и говорю, что Кремль мягко поддерживает. Так же как он поддерживает, мягко поддерживает генпрокурора Чайку с его методами, скажем так, построения своей команды, с методами, моральными принципами, что можно, что нельзя – что можно для тебя, что можно для твоих детей. Ну, вот, да, а Кремль считает, что это все возможно, что ничего страшного в этом нет. Ну, и Следственный комитет, он точно такой же, это часть широкого Кремля, часть широкой власти. Было бы странно, если бы это было не так.Представляете, у нас Следственный комитет не подчиняется Кремлю? Ого! Так это же точно не Россия бы тогда была, а какая-то другая страна.
И. Воробьева
―
Вообще-то это страшненько звучит, если честно.
С. Алексашенко
―
А почему страшно?
И. Воробьева
―
Потому что мы в России живем.
С. Алексашенко
―
А, и чего вы боитесь? А что страшного будет в том, что Следственный комитет будет самостоятельно выполнять функцию, возложенную на него законом? Вот что Кремлю-то от этого, если они законы не нарушают, если они работают по законам – ну, а что страшного?С.Алексашенко: Представляете, у нас Следственный комитет не подчиняется Кремлю? Ого!
И. Воробьева
―
Вот сколько «если» получается…
С. Алексашенко
―
А всего одно «если» - если вы живете по закону. И все. А что тогда бояться? Ну, живете и живете. И живите дальше.
Я. Широков
―
Ну, кстати, насчет жизни по закону, хочется еще одну тему затронуть, она почему-то стала горячей. Ну, я догадываюсь, почему в последнее время. Это деятельность коллекторов. Вы, наверное, слышали – на прошлой неделе жутчайшая история была, когда в Ульяновске коллектор бросил бутылку с зажигательной смесью в дом, пострадал серьезно ребенок, ну, и взрослые пострадали. Потом, сегодня было сообщение, что в каком-то городе коллектор звонил и начал угрожать взорвать детский садик, если не погасят долги.Вот почему внезапно у нас вспомнили, что никак не урегулирована деятельность таких агентств?
С. Алексашенко
―
Яков, вот смотрите, я бы разделил вопрос на несколько составных частей. Первая – коллекторский бизнес – это нормальный бизнес. И понятно, что, в первую очередь у банков, есть огромное количество неоплаченных, невозвращаемых долгов. Только одно наше население больше триллиона рублей, уже кредиты на сумму больше триллиона рублей не обслуживаются. И не обслуживаются уже от 3 месяцев и более.Вот наверняка среди этого триллиона рублей есть, там, не знаю, 10%, 5%, 7%, которые не обслуживаются уже полгода, год. По большому счету банки уже их списали в убытки. Но тем не менее они должны провести процедуры, как-то все это дело завершить, чтобы к ним потом ни Следственный комитет, ни прокуратура не пришли и не сказали: а почему это вы кому-то что-то простили? И они говорят: вот, нате, коллекторское агентство, собирайте эти долги – мы их продаем вам, там, за 5%, за 10%, за 2%... вот делайте и собирайте. Нормальный бизнес и имеет право на существование.
В принципе, когда-то давно, не помню, лет 10-15 назад, когда у нас стали появляться коллекторские агентства, этой работой занимались сотрудники банков. Ну, вот, в принципе, они ходили и выбивали эти долги – так, сяк, там, служба безопасности подключалась. Но в какой-то момент они поняли, что это очень дорого и, вообще говоря, к банковской деятельности не имеет никакого отношения. И стали возникать коллекторские агентства, для которых это стало профессиональной деятельностью.
И вот уже 10 или больше лет эти коллекторские агентства существуют. И я ни разу за эти 10 лет по большому счету не слышал, что они делают что-то с нарушением закона. Вот как-то они 10 лет работали и, видимо, пользуясь тем, что они делают все, что не запрещено законом, они могли вести свою деятельность. И поэтому вот я вообще не считаю, что деятельность этих агентств не отрегулирована законом – ну, это, так сказать, правильный лозунг. Ну, точно так же, как: деятельность программы «Персонально ваш» не отрегулирована законом. Давайте примем закон о программе «Персонально ваш».
И. Воробьева
―
Не надо!
С. Алексашенко
―
А еще отдельно о программе «Особое мнение». Ну, нельзя все отрегулировать законом. Вот просто нельзя, не бывает так. Вот так не случается. Это первая часть проблемы.Вторая часть проблемы в отношении тех людей, которые конкретно совершают уголовные преступления. Ну, слушайте, вот преступники есть везде – они есть среди коллекторов, как выясняется, они есть среди губернаторов, как выясняется, они есть среди полицейских и даже среди – страшно сказать – эфэсбэшников. Ну, есть преступники – и что дальше? Ведь оттого, что, там, поймали какого-то губернатора (или уже двух) преступников, никто же не говорит, что все губернаторы преступники, и давайте примем закон о губернаторах-преступниках. Нет. И оттого, что поймали какого-нибудь генерала ФСБ или полковника ФСБ на преступлении, на взятке, ведь никто же не говорит, что давайте примем закон о борьбе с преступностью в ФСБ. Ну, нет такого.
И. Воробьева
―
Да, мысль понятна. Я прошу прощения, что прерываю, у нас полторы минуты осталось, а тут у нас внезапно выступил господин Клименко, это советник президента России по интернету, который сказал о том, что необходимо у нас в стране запрещать валютную ипотеку и валютные вклады – живешь в стране, где рубли.
Я. Широков
―
Нужно привыкать жить на деньги.
И. Воробьева
―
Можно попросить просто прокомментировать его предложение?
С. Алексашенко
―
А что здесь комментировать? Ну, человек занимается явно не своим делом. Он советник по интернету – пусть по интернету что-нибудь советует. Вот мне очень нравится позиция чиновников, которые лезут комментировать чужую работу.Вот есть Центральный Банк, есть Министерство финансов, есть Министерство экономики – что называется, профильные ведомства, которые считают, надо или не надо запрещать. Вот позиция пока такая: все, что не запрещено, это можно.
Если говорить о моей гражданской, человеческой позиции, вот я считаю, что когда напрямую запрещать валютную ипотеку, наверное, нельзя, но человек, который получает валютный кредит и покупает жилье или машину, ему нужно дать, там, прослушать, посмотреть 15-минутную презентацию по телевизору, и дать ему подписать: я понимаю все риски, я беру на себя ответственность, да?
Я согласен с тем, что очень многие люди, они финансово оказываются неграмотными, они гонятся за какими-то маленькими выгодами, там, 3% годовых, и думают, что они на этом хитрее всех окажутся. Но запрещать – вот это не тот запрет, который может существовать. В Советском Союзе, известно, доллар был запрещен, хождение, даже расстреливали за это. Но тем не менее, он и в Советском Союзе – доллар был доллар. Поэтому…
И. Воробьева
―
В общем, запретами в нашей стране ничего не добиться.
С. Алексашенко
―
Суровость законов российских искупляется необязательностью их исполнения.
И. Воробьева
―
Но, к сожалению, суровость эфирного времени такова, что нам приходится заканчивать программу. Здесь у нас суровость исполнения точно такая же. Спасибо большое, это была программа «Персонально ваш», и как всегда по вторникам экономист Сергей Алексашенко. До встречи!