Константин Ремчуков - Особое мнение - 2013-04-22

М.КОРОЛЁВА: Здравствуйте. Это, действительно, «Особое мнение». Я – Марина Королёва, напротив – Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Константин Вадимович, здравствуйте.

К.РЕМЧУКОВ: Добрый вечер.

М.КОРОЛЁВА: То, что случилось сегодня в Белгороде, можно было предотвратить?

К.РЕМЧУКОВ: Не знаю. Не знаю, Марин.

М.КОРОЛЁВА: Ну, тогда я чуть уточню вопрос. Вот, смотрите. Человек, которого сейчас пытаются задержать (мы надеемся, задержат, да?), он – рецидивист, лечится в психиатрической больнице. Отец – рецидивист. Дома было 2 охотничьих ружья, травматический пистолет. Это то, что, ну, вот, известно на данный момент, да? В этом смысле я спрашиваю, что можно сделать и можно ли, чтобы таких ситуаций не было?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, наверное, рецидивисты должны быть на особом контроле. И должна быть информация по ним, как они ведут какой образ жизни. Я вот смотрю, сейчас много материалов по поводу американской реакции на теракты в Бостоне. И вот то, что сегодня целый день привлекает мое внимание, это реакция именно вот такого характера. Ко всем мусульманам, прибывающим в страну, повышенное внимание, в какие организации, мечети и группы людей они ходят. Наведение контактов с мужчинами и женщинами, которые имеют отношение к этим группам людей на предмет выяснения черт характера, интересов, настроений и прочего. То есть открытым текстом говорят... В Бельгии (у нас завтра статья выйдет), дозвонился корреспондент в Бельгию, говорит «Поведение чеченцев в Бельгии вызывает вопросы и есть уже история определенных преступлений, связанных с их присутствием. Поэтому мы всех их берем на особый контроль. Откровенно и недвусмысленно, неполиткорректно».

То есть с этой точки зрения общество должно уметь защищать себя от психов, преступников, фанатиков, террористов, экстремистов и прочих. Поэтому, скорее всего, то, что вы говорите, да? Оружие, рецидивист – конечно, это дело участкового и, в целом, контролировать этих людей. Общество должно защищаться, потому что иначе все придурки будут палить и уничтожать всех.

М.КОРОЛЁВА: Ну вот, а, скажем, нашему обществу кроме участковых чем можно в этом смысле защититься? Может быть, законов каких-то не хватает? Ну вот, хотя бы то, что касается оружия?

К.РЕМЧУКОВ: Вы знаете, я – давний и последовательный сторонник вооружения народа. В том числе короткими стволами.

М.КОРОЛЁВА: Это я помню.

К.РЕМЧУКОВ: У меня нет никаких сомнений насчет того, что народ себя с помощью оружия защитит и от злоупотреблений власти в случае чего, вооруженный человек – это всегда человек с достоинством. И, во-вторых, заставит задуматься.

М.КОРОЛЁВА: Подождите-подождите. А вот сегодняшний случай? Какой же это человек с достоинством? Рецидивист с двумя ружьями.

К.РЕМЧУКОВ: Нет-нет, имеется в виду рецидивист, который стреляет по людям, которые заведомо не вооружены, это один тип. Вот, как в мультфильмах показывают, подгулявший там заяц, который думает, что он всех там покрошит, да? А когда любой другой может вытащить из-под мышки пистолет и разрядить в голову этого зарвавшегося рецидивиста обойму, вот тогда это же... Это ж все быстро обучаются. Преступники – это один из самых обучаемых в этом смысле страха народ.

М.КОРОЛЁВА: Так вы предлагаете просто нам всем по улице ходить с оружием?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, люди должны защищаться. Если вас не могут защитить полиция... Кто должен защищаться? У нас одна жизнь. Вот, у всех людей одна жизнь. Общественное устройство и нормы, которые являются конституционными либо правовыми, они в одних странах одни, в других – другие. Но так получается, что политическая система иногда делает людей счастливыми – живут, карьеру строят и думают о будущем, самореализовываются. А бывают политические системы, которые слезы несут людям и огорчения. Из чего следует, что, все-таки, счастье человека – это рукотворная вещь. Вот, защита... Ведь, было время, когда никто не требовал оружия. Я же не всегда. Вот, если есть ощущение, что власть тебя защищает, нафига заморочка такая с оружием? Потому что... Ну, это всегда, все-таки, лучше вести себя так, чтобы ты не попадал в ситуацию. Но когда мы видим...

М.КОРОЛЁВА: Ну а вы не боитесь, что это будет просто эскалация насилия уличного?

К.РЕМЧУКОВ: Какое-то время, да. А сейчас эскалации нет, что ли? Ножами режут, стреляют, из травматики, переделанной в оружие, стреляют. Если бы статистика показывала, что от того, что у нас нет оружия, все хорошо, ну, вполне возможно, с вашей логикой можно было б согласиться. А когда мы видим, что стреляют люди, у которых оружие, ну, как бы, по закону (это правоохранительные структуры)... Да? Устраивают перестрелки, стреляют друг в друга. Когда мы видим, что одна группировка охранников, которые похожи, очень похожи на бандитов, но имеет право на ношение оружия, устраивает перестрелку с другой группировкой охранников, которая тоже похожа на другую этническую группировку, да? И 20 человек на 20 палят из всех видов оружия, оставляя 100 гильз, то чего лицемерно говорить о том, что если мы сейчас людям дадим, мирным гражданам оружие, удобное для самозащиты, то вот чего-то в стране пере?.. Ну, конечно, какое-то время притирка.

Но, на самом деле, я считаю, что если нет сознания, если нет культуры, то чувство страха, инстинкт самосохранения является очень дисциплинирующим мотивом поведения.

М.КОРОЛЁВА: Еще один момент. Вот, смотрите, Бостонскому террористу – ему может грозить смертная казнь в результате. А нашему вот такому человеку максимум пожизненное заключение. Может быть, вернуть смертную казнь?

К.РЕМЧУКОВ: Смертная казнь – тема актуальная. Вот, в человеческом плане я – за смертную казнь. Ну, как бы, мне совсем не страшно. Но в политическом плане как человеку, который изучал статистику и проживающий в стране, где верховенство закона еще пока не утвердилось и оно не утвердилось в течение многих десятилетий, если не столетий, то почему-то всегда, если есть статья в Уголовном кодексе, что за этот тип обществу кажется очевидного преступления полагается смертная казнь, то власть норовит под эту статью подвести гуляющего мимо оппонента. 95% смертных казней в мире – это имеется в виду Африка, Советский Союз, Китай, Иран – в XX веке применялось к политическим оппонентам.

М.КОРОЛЁВА: Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Мы вернемся в эту студию буквально через минуту.

РЕКЛАМА

М.КОРОЛЁВА: И сегодня это особое мнение главного редактора «Независимой газеты» Константина Ремчукова. +7 985 970-45-45 – это для ваших SMS-вопросов. Ну и кроме того, на сайте «Эха Москвы» вы тоже можете выстраивать кардиограмму эфира. В Twitter’е есть аккаунт @vyzvon. Еще несколько слов, которые касаются Бостона. Вот, вы упомянули чеченцев. Здесь вопрос, который приходил от наших слушателей: «А россиянам? Не грозит ли что-то россиянам в связи с тем, что там произошло?»

К.РЕМЧУКОВ: Ну, вы знаете, всегда, когда экстремисты что-то делают, то страдает огромное количество людей, которые не имеют непосредственного отношения. Экстремистские силы как правые, так и левые всегда идут на срыв обычного хода вещей. Их не устраивают способы решения проблем, которые связаны с переговорами, с убеждениями, с борьбой за большинство. И левый, и правый экстремизм – это всегда сломать статус-кво, вывести систему из равновесия, апеллировать к каким-то чувствам, чтобы вызвать ответную реакцию экстремистскую, неадекватную, какую угодно. Поэтому когда у нас экстремистская оппозиция пытается провоцировать власть на что-то такое, это, с моей точки зрения, оказывает влияние на жизнь оппозиции, ну, скажем так, буржуазной, которой хотелось бы выходить на митинг, идти, демонстрировать свое недовольство, свою позицию, свой протест. Но когда большой толпой людей хотят воспользоваться экстремисты и начинают рвать эту ситуацию, вступать в конфликт, они приводят мало того, что к репрессиям против себя, они еще и сильно замораживают и затормаживают процессы вот такой оппозиционности.

То же самое и здесь. Подозрения на всех русских – факт. Подозрения на всех темноволосых и выходцев откуда-то – факт. Уже сейчас читаешь блоги, на всех американских газетах смотришь это и видишь, что все русские такие. Это колоссальное подозрение. Ну, что делать? Это факт нашей жизни в XXI веке, с этим фактом надо жить.

М.КОРОЛЁВА: На отношениях России и США это может как-то сказаться в ближайшее время?

К.РЕМЧУКОВ: На отношениях на межгосударственном уровне нет, это не может. Скорее, наоборот, все эти чекисты и спецслужбисты любят, когда они сотрудничают друг с другом по выявлению. Тем более, у наших сейчас создалось нечто вроде какого-то морального преимущества, поскольку общепризнанным является факт, судя по информации от ФБР, что российские власти обращались в спецслужбы США с просьбой дать характеристику, вот, старшему этому брату, обратив внимание на то, что он раньше был экстремистом, а потом резко изменил поведение и взгляды, когда человек с определенными...

М.КОРОЛЁВА: То есть, вроде как, мы предупреждали?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, они должны были дать объяснения, как если человек ходит такой боевой и высказывается по-боевому, а потом он вдруг становится такой плюшевый, замечательный человек, который мечтает там попасть только в сборную США по боксу и ничего не делает. С чем связано изменение положения? Спецслужбы, скорее всего, трактуют такое изменение поведения как попытку замаскировать свои истинные намерения или замести следы. Американцы ответили, что ничего подозрительного не видят. Хотя, я сегодня читал «The Wall Street Journal» редакционную, она ссылается на журнал какой-то студенческий ноября 2011 года, когда он говорил, что у него друзей нет, он не понимает этих молодых людей, которые могли бы быть его друзьями. Он не понимает этого образа жизни. То есть в данном случае его неспособность вписаться в эту систему... Я сегодня слышал даже такой термин «самогенерирующийся терроризм», терроризм, не навеянный какими-то организациями и какими-то вождями, а от разочарования, ну, имеющий базой общую, как бы, идеологическую установку.

М.КОРОЛЁВА: И опять тот же самый вопрос. Как-то можно предотвратить такие трагедии? Или это вот, ну... Как природное явление?

К.РЕМЧУКОВ: Вы знаете, мне кажется, что сложно будет предотвращать. На это, конечно, очень много денег выделяется и люди пусть работают. Но тут природа этого терроризма (моя гипотеза, моя версия, моя точка зрения) состоит в следующем. Что арабские страны мусульманского вероисповедания преимущественно, столкнувшись с тем, что в их официальной лексике называется «государственный терроризм», который они применяли к США, когда они Ливию бомбили или Ирак, и к Израилю (вот, 2 страны), эти арабские страны оказались слабы как государства, чтобы ответить на какие-то недружественные шаги. Дважды их Израиль побеждал, американцы их долбят вытаскивают их, этих президентов, Саддама Хусейна и Каддафи.

И экстремизм исламский возникает от ощущения, с одной стороны, беззащитности человека, что государство не может его защитить и противостоять по государственной линии, и дает, как бы... Идеологи экстремизма подталкивают на индивидуальное сопротивление. То есть, с одной стороны, в личном качестве идеологический экстремизм противостоит государственному. И вот это противостояние человека системе, которую он ненавидит, которого учат ненавидеть, оно сродни родоначальникам экстремизма – это русским бомбистам всевозможным, которые не могли с системой бороться системно и они обосновывали... Ведь, терроризм же как политический метод борьбы родился в России.

М.КОРОЛЁВА: Ну...

К.РЕМЧУКОВ: Поэтому я думаю, что вот когда... Вот, если смотреть на причины такой конфронтации в этом ракурсе, что огромное количество людей, миллионы людей чувствуют, что вот эти страны как США и Израиль являются их системными лютыми врагами. Противостоять они не могут на уровне межгосударственных отношений, значит, всегда находятся идеологи экстремистские, певцы, барды и прочие священники, которые их учат к тому, что прямой путь в рай – это совершить возмездие.

М.КОРОЛЁВА: Ну вот здесь вам, правда, Евгений еще пишет, возвращаясь к нашему разговору об оружии, что в Америке разрешение оружия не уменьшает насилия.

К.РЕМЧУКОВ: Ну, в Америке, знаете, мне кажется, что оно насилие не уменьшает, хотя чувство спокойствия в Америке, вот как я... Я часто там бываю. У меня выше в Америке почему-то.

М.КОРОЛЁВА: Надо же как странно.

К.РЕМЧУКОВ: Как странно. Вот, как только в Нью-Йорке в аэропорт или в Ньюарке приземляюсь, так вот с этой минуты чувствую себя как-то даже по-лоховски рассеянным, не слежу за бумажником, ни за чем. Ну, вот, почему-то. Потому что если 20... Сколько? Первый раз я в 1986-м году. 27 лет туда езжу, больше четверти века и с семьей, и всё. У меня ни разу там ничего не украли, ни разу не напали, ни разу не ограбили, ни разу пушку не подставили. А в Москве... Я в центре живу, внутри арбатских переулков, и даже приходилось драться пару или тройку лет назад, помню, с гипсом ходил, когда средь бела дня в присутствии двух ментов 4 молодых парня 19-20 лет на меня, на жену бросили бутылку с пивом. Мне пришлось драться, я сломал себе руку. То есть, вот, мой опыт...

М.КОРОЛЁВА: (НЕРАЗБОРЧИВО) оружием. Понятно.

К.РЕМЧУКОВ: А было б оружие, я бы показал его.

М.КОРОЛЁВА: Ну, и последний, видимо, вопрос уже, связанный с этой темой. Тоже от слушателя сейчас пришел по SMS. «А надо ли в России действовать так же, как в США? То есть пристальное внимание ко всем мусульманам. Они – группа риска?»

К.РЕМЧУКОВ: Ну, в России они – группа риска, скорее всего, их так трактуют уже лет 20 как на Кавказе началось неспокойно. Другое дело, что расширять ли...

М.КОРОЛЁВА: Но разве гласно их так трактуют?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, я думаю, спецслужбы же занимаются выявлением этих людей, они следят, куда они ездят. И сейчас оживились такие люди с экстремистской ментальностью. Вот у нас в газете довольно регулярно появляются публикации в Татарстане. То есть сама идея расширения вот этой экстремистской идеологии – это факт. Если спецслужбы на этот факт реагируют тем, что «вот они – граждане нашей страны и мы не будем на них так смотреть», это неправильно. Потому что задача правоохранительных органов – обеспечить безопасность населения. Если такое поведение ведет к тому, что появляются террористы, люди, которые готовы... То есть фактически, вот, весь терроризм, который замешан на религии, с моей точки зрения, он отрицает голословные утверждения, что следование религиозным правилам делает человека благородней и лучше. Потому что нам говорят «Надо верить в бога» - «Зачем?» - «Вот, ты будешь чище, у тебя мысли будут хорошие. Ты пост соблюдай, жену должным образом одевай, намаз совершай 5 раз, в мечеть ходи». И ты думаешь «Господи, какой же человек-то получится у нас волшебный, да? Смотрите, как он блюдет». Он идет, кладет 2 сумки и взрывает всех. И это касается не только, безусловно...

М.КОРОЛЁВА: Ну, с другой стороны, человек, который сегодня стрелял на улице в Белгороде, он никакого отношения к исламу не имеет.

К.РЕМЧУКОВ: Да. Я об этом говорю, это, безусловно, касается не ислама. То же самое может касаться и православного человека, и любого другого. То есть еще раз говорю, современное общество – это такая сложная штука, что не должно быть никакой легкой, ну, отмазки «Я верю в бога. Отстаньте от меня, не следите за мной пристально», «Я принадлежу к хору певцов-надомников. Оставьте меня в покое», да? То есть сейчас попел...

М.КОРОЛЁВА: Или в балете Большого театра.

К.РЕМЧУКОВ: Да. Ты сейчас попел, а потом вышел, взял пушку там или нож, пошел резать. Поэтому общество должно выработать само методы защиты. Американский опыт – это лишь опыт. Будем мы его применять или не будем, я не знаю. Там же есть генералы, их много, да? Пусть эти генералы соберутся и скажут, как они должны не Развозжаева с шапками там ловить... То есть в структуре затрат времени спецслужб, мне кажется, должно меньше быть времени на выяснение, чего делают наши оппоненты... А нам открытым текстом Маркин объяснил, что «мы занялись Навальным, потому что он больно активен политически. Вот, не был бы он такой активный политически, может быть, мы бы преступниками (надо так понимать) занимались». Да? Такими, которыми они должны заниматься.

Поэтому моя точка зрения простая. Общество должно себя защищать. Один из способов – вооружить народ. Он будет защищать себя от всех перегибов, да? Другой способ – требовать от правоохранительных органов эффективных методов защиты. Как они будут делать? Будут у них агенты, будут они брать на пристальный контроль всех, кто ведет себя не так? Но только не противников режима в чистом виде политически.

М.КОРОЛЁВА: Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Раз уж вы сами заговорили про Алексея Навального. 24-го в Кирове раунд 2-й. Скорым ли будет суд, как вам кажется?

К.РЕМЧУКОВ: Нет. Не понимаю. Пока не понимаю ни стратегию обвинения, ни стратегию защиты. Вот за вот эту неделю у нас получилось, да?

М.КОРОЛЁВА: Неделя.

К.РЕМЧУКОВ: Не понимаю. Поскольку защита Навального попросила дать время разобраться, то, ну, как бы, они хотят, действительно, разобраться в защите, хотя, мне кажется, позиция, в общем-то, ясна. Не понимаю пока. Потом в тот же день, по-моему, Интерфакс неделю назад давал цитату Навального, которая меня поразила, что он впервые допустил, что его оправдают. И именно после этого появилось сообщение о новом деле против братьев Навальных. То есть если до этого Лёша говорил только то, что он может получить либо реальный, либо условный срок, то неделю назад я впервые со ссылкой, по-моему, на Интерфакс услышал такую, что он допускает и такой вариант.

М.КОРОЛЁВА: А ваш прогноз?

К.РЕМЧУКОВ: Ну... Я прогноз неделю назад дал. У меня ничего не поменялось, поскольку у меня не прибавилось нового знания. Срок будет условный. Это эффективная мера, чтобы держать Навального на коротком...

М.КОРОЛЁВА: То есть эта неделя вас не переубедила?

К.РЕМЧУКОВ: А не было событий. Чего там переубеждать? Если б были события, кто-то кому-то дал бы в глаз по каким-то мотивам, связанным с делом Навального. А поскольку ничего такого не было...

М.КОРОЛЁВА: Хорошо. Мы вернемся в эту студию буквально через несколько минут. А вы, Константин Вадимович, пока думайте над вопросом, который вы задали бы Владимиру Путину во время прямой линии (вас тут спрашивают).

НОВОСТИ

М.КОРОЛЁВА: И сегодня это особое мнение Константина Ремчукова, главного редактора «Независимой газеты». Итак, ваш вопрос Владимиру Путину. У нас, конечно, еще не 25-е апреля, но, тем не менее, народ спрашивает.

К.РЕМЧУКОВ: Ну, меня несколько вопросов вообще, в принципе, интересует. Первое. Мне кажется, что актуальная повестка дня России, то есть то, что реально с утра до вечера должно волновать власть, не совпадает с той повесткой дня, которая в политическом плане навязывается обществу. А я имею в виду Навальный, Болотное дело, Удальцов. Вот, мне кажется, это периферийная повестка дня, а есть серьезные вещи, как нам жить дальше, как развиваться, почему все мало-мальски компетентные люди говорят, что у России нет потенциала экономического роста. Почему никто не создает институты развития, которые будут, действительно, заниматься развитием?

Я вот перед выездом к вам посмотрел статистику... Ну, в общем, в Центральный банк залез, посмотрел, сколько денег. Еще справку о том, сколько денег на депозитах сберегают люди и какие расходы бюджета. Значит, в этом году вся расходная часть бюджета (это будет у нас дефицит еще бюджета) где-то 13 с лишним триллионов рублей. Запоминаем цифру, 13 с лишним триллионов рублей. А сбережения людей как вклады в банках в начале года 14 триллионов, к концу года будет 16,25 триллиона рублей.

М.КОРОЛЁВА: Неплохо.

К.РЕМЧУКОВ: Это огромные деньги, это качественно изменяет ситуацию. Более полутриллиона долларов. Марина, вопрос: как эти сбережения превратить в инвестиции? Это частные инвестиции уже получаются.

М.КОРОЛЁВА: Вы это хотите спросить Владимира Владимировича?

К.РЕМЧУКОВ: Нет, я говорю, что меня интересует. Я объясняю, почему повестка дня. Вот, повестка дня, на самом деле, это как сделать так, чтобы жить лучше? Вот это серьезный вопрос. Меня интересует вопрос... Ну, экономику, я так понимаю, вы не хотите дальше обсуждать, вы говорите «Вы это хотите сказать?»

М.КОРОЛЁВА: Ну как же, ну как же?

К.РЕМЧУКОВ: Меня интересует, как сделать так, чтобы 16 триллионов рублей российских граждан, которые накоплены в виде сбережений, превратились в накопления в экономическом смысле, которые называются инвестициями? И это будут инвестиции не государственных компаний, которые разворовываются, усыхают, откатываются и так далее, и непонятно, что строится, а это будет именно развитие. Потому что это развитие будет не связано с сырьевым развитием. Потому что мы говорим «Мы находимся как сырьевая держава на сырьевой игле, все время дергаемся, какие цены на нефть, на газ, на металлы». Я вам говорю, вот, как сделать так, чтобы вот эти деньги пошли в экономику? Вот, когда эти деньги пойдут в экономику, можно будет сказать, что мы не зависим от нефтегазовых доходов. Этого не происходит. Но! Потому что 16 триллионов рублей – это намного больше, чем наши доходы, как я уже сказал. Все расходы бюджета будут 13 триллионов.

М.КОРОЛЁВА: Но, ведь, это же вопрос доверия, как я понимаю. Или недоверия людей к власти. Или нет?

К.РЕМЧУКОВ: Это один из моментов. Но, на самом деле, это, все-таки, вопрос институтов адекватных, наличия или отсутствия. То есть вы можете им не доверять...

М.КОРОЛЁВА: Ну, в частности, оппозиции.

К.РЕМЧУКОВ: Ну, вот, вы мне доверяете, а деньги не дадите.

М.КОРОЛЁВА: Не дам.

К.РЕМЧУКОВ: Понимаете? А вы мне доверяете. Потому что у меня нет института, я не могу предложить вам, сказать «Марин, вот смотрите, вот это вот такой институциональный продукт, который я вам предлагаю, и вы у меня тут разбогатеете, но не в смысле Мавроди, а вы будете долгосрочным инвестором, долгосрочным бенефициаром наших реформ».

Меня интересуют российско-американские отношения.

М.КОРОЛЁВА: Вот те раз.

К.РЕМЧУКОВ: Да. Очень интересуют, потому что я отношусь к тому слою россиян, которые считают, что нормальные российско-американские отношения могут быть на пользу России. Колоссальные знания, опыт и технологии в области здравоохранения в Америке, очень приличная система образования, особенно вузовского и магистерского, аспирантского, очень много технологий по бизнесу, которые... Америка – лидер мировой в области инноваций. Америка – лидер по выходу из кризиса всех западных экономик. То есть долговая модель демонстрирует, что новое знание, которое рождается в головах американских политиков и теоретиков, оно высшей пробы нобелевского масштаба. То есть то, как они создают предпосылки для того, чтобы доллар, с одной стороны, а, с другой стороны, ценные бумаги американского казначейства оставались привлекательными, это поразительно, конечно.

М.КОРОЛЁВА: Ну и что вам на это может сказать Владимир Путин?

К.РЕМЧУКОВ: Я не знаю. Вы ж мне говорите, что я спрошу его. А чего за него гадать? Ну, послушаем 25-го числа, что он скажет. Вот меня интересуют вопросы, связанные, все-таки, с политической борьбой в стране. Меня очень интересует, потому что...

М.КОРОЛЁВА: То есть, все-таки, оппозиция тоже?

К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну, я... Понимаете... Моя структура ответа на ваш вопрос – она строилась, как бы, в ответе на вопрос. В России нет конструктивной оппозиции. Так сказал Дмитрий Песков. Правильно? Я когда говорю, что меня интересует, фактически я задаю вопрос. Да мне не так важно, есть ли в России конструктивная оппозиция. Мне хотелось бы, чтобы в России было конструктивное правительство, которое понимало, что оно делает. И когда я не получаю ответа на эти вопросы, то вопросы конструктивной оппозиции являются абсолютно вторичными, с моей точки зрения.

Оппозиция. Потому что оппозиция – часть экономической политики страны. Потому что именно политические институты обеспечивают ежедневную сверку проводимого экономического курса с потребностями людей. Именно в законном оппозиционном типе. Именно там создается теневое правительство, в оппозиционных структурах. Оно не создается по принципу правительства, администрации президента. Ну, это совсем уже смешно. Я где-то сегодня читал, что он говорит...

М.КОРОЛЁВА: Вы Кудрина, наверное, имеете в виду, да?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, Кудрина и кто-то сказал «Фактически он создаст там...» Написал. Не помню, где я это прочитал.

М.КОРОЛЁВА: Войдет в теневое правительство.

К.РЕМЧУКОВ: Ну, какое же это теневое правительство? Теневое правительство, если бы было, там условно говоря, Касьянов – премьер-министр теневого правительства, Немцов – первый вице-премьер... Там кто у нас? Ну, чего может делать? Илья Пономарёв – министр инноваций и технологического развития, да?

М.КОРОЛЁВА: Прекрасно.

К.РЕМЧУКОВ: Кто-то министр здравоохранения должен быть, кто-то должен министр образования, кто-то должен быть вице-премьером по социальным вопросам, которые на каждое слово, которое говорится из Белого дома или из Кремля, они говорят «Здесь они наврали, здесь они неправильно, а здесь мы подсчитали, что денег столько дали уже, там, сельскому хозяйству или такой отрасли, что уже мы должны были бы, не знаю, всех обогнать. А мы этого не сделали». И говорят о причинах. Тогда люди видят, что есть содержательная конкуренция взглядов на те или иные процессы.

М.КОРОЛЁВА: Раз уж про правительство-то мы опять-таки заговорили. Про Дмитрия Ливанова что думаете?

К.РЕМЧУКОВ: Мне нравится Дмитрий Ливанов. Мне нравится, что он ведет реформы. И мне совершенно очевидно, что любой человек, который хочет чего-то изменить... Сначала все любят бубнить как бабки на лавках сидят и говорят «Образование никуда».

М.КОРОЛЁВА: То есть здесь вы согласны с Дмитрием Медведевым, да? Который говорил, что, ну, всякий, кто начнет работать, тот получит.

К.РЕМЧУКОВ: Хочется сказать «Я не согласен с Дмитрием Медведевым», потому что вы хотите подвязать. Я согласен сам с собой. Я без Дмитрия Медведева анализирую деятельность Ливанова весь год, который он там руководит всем этим, да? У нас есть страница «Образование и наука», и Наташа Савицкая пишет все время статьи на эту тему. Поэтому я достаточно хорошо знаю. Но когда чувак первый раз решил проранжировать вузы и сказать, что есть вузы неэффективные, он фактически вступил в схватку со спрутом, колоссальным спрутом мафиозного типа, когда он наступил на материальные интересы огромного количества жучков, которые живут и очень хорошо живут за счет продажи дипломов, фиксирующих получение, на самом деле, некачественного образования. Первое.

Потом. Он вдруг замахивается на диссертации. Еще одна бонанза. И чего, вы хотите, чтобы этот комиссар... Катани его звали, да? Который посягнул на борьбу со спрутом, чтобы все сказали «Слушай, спасибо тебе». Абсолютно стандартная реакция: сплавить надо его немедленно, дискредитировать по полной. Подключаются все калибры оружия, чтобы Дмитрия Ливанова валить. Дайте... Вот, он наметил вот эти реформы, давайте посмотрим. Любая страна должна пожить какой-то период и посмотреть.

М.КОРОЛЁВА: Дадут, как вы думаете?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, если не дураки, то это вопрос принципа власти. Она хочет менять. Если дураки, вон, которые говорят «А давай сейчас народу и как им кажется, народу, вот этой оппозиции бросим тело Ливанова и удовлетворим их», то это будет большая глупость, поскольку оппозиция та, которая требует его отставки, не представляет политических угроз Кремлю. Поэтому зачем менять человека, который хочет перемен к лучшему, во имя тех, кто не представляет больших тревог, забот и неудобств? И плохой сигнал будет другим людям, которые хотят честно чего-то изменять в стране. Потому что они тогда увидят, что, елки-палки, их, оказывается, готовы сдать.

М.КОРОЛЁВА: 1,5 минуты у нас, а я про Кудрина еще хочу спросить. А про Кудрина-то что думаете?

К.РЕМЧУКОВ: А чего о нем надо думать?

М.КОРОЛЁВА: Ну как? Администрация президента, возможно.

К.РЕМЧУКОВ: Ну, пусть. Кудрин 11 лет был министром финансов, неплохим, как говорят, дважды награждался премией. Но он как раз не создал те институты, о которых я говорил, которые конвертируют сбережения граждан в инвестиции. Это его чисто ответственность как министра финансов. А тот не очень длительный период, но, все-таки, заметный, когда он был вице-премьером, курирующим все экономическое развитие в стране, где одним из элементов было Министерство финансов, а другим элементом было Министерство экономического развития, с моей точки зрения, он был очень слабым вице-премьером, поскольку он свою сущность бухгалтерскую не давать денег не смог преодолеть, потому что для того, чтобы развиваться, нужно или давать деньги, или давать льготы для того, чтобы можно было стимулировать развитие.

Так вот. Как вице-премьер он был больше министром финансов, чем должен был быть. Поэтому если чувак будет отвечать сейчас за что-то такое, что больше, чем не давать деньги, то у него в моих глазах нет кредитной истории, которая подсказывает, что он может быть успешным.

М.КОРОЛЁВА: А насколько вероятна замена Дмитрия Медведева на Алексея Кудрина, если он войдет в администрацию президента?

К.РЕМЧУКОВ: Мне кажется, на данный момент вероятность равна нулю.

М.КОРОЛЁВА: На этом мы остановимся. Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Я – Марина Королёва. Всем счастливо.