Сергей Бунтман - Особое мнение - 2012-08-30

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Опаздывает Максим Шевченко. Надеюсь, успеет, все-таки, на эфир. И поэтому я с радостью приветствую в этой студии Сергея Бунтмана. Здравствуйте, Сергей Александрович.

С.БУНТМАН: Да, привет. Но я не буду изображать Максима Шевченко.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я надеюсь, что не будете.

С.БУНТМАН: Я надеюсь, что Максим через эти... Сегодня какой-то то ли приход, то ли исход. Я не понимаю что-то. Или великое стояние.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все готовятся к 1 сентября.

С.БУНТМАН: А что к нему готовиться, к 1 сентября?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, во-первых, надо привезти детей в город. Во-вторых, их надо собрать в школу.

С.БУНТМАН: Да. Но это можно было сделать чуть-чуть раньше.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Чуть-чуть раньше был отпуск.

С.БУНТМАН: А, извините.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Все же отдыхали. Давайте начнем с грустного. Вот только что пришли сообщения о том, что скончался актер Игорь Кваша. Он был и у нас в эфире, и писал на сайте у нас. Вообще следили мы за ним. Пару слов об Игоре Кваше.

С.БУНТМАН: Ну, Игорь Кваша, мало того, что банально говорить, что он замечательный актер был. Просто замечательный актер. И вот то, что произошло в 50-х годах с появлением «Современника», и то, когда Ефремов и другие поняли, что нужно совершенно новое, хотя и во многом традиционное, совершенно новое, свежее искусство, что нужна новая интонация, новый разговор с людьми, которые в зале, вот после можно называть это оттепелью, можно называть и каким-то осознанием, и новым свежим ветром. Но вот Игорь Кваша был среди тех, кто этим свежим ветром как раз и был. Они совершенно по-другому стали говорить с людьми, они совершенно стали по-другому говорить между собой. И это было настолько понятно, ясно и близко тем зрителям, которые появились в театре и которые совершенно по-другому раскрыли глаза и на театр, и на искусство, и на кино, вот те 50-е годы... И здесь очень было сложно потом, через и дрязги, и через то, во что свежий ветер превратился уже в 60-е годы, и потом через все это пройти. И по Игорю Кваше было видно, как человек, во-первых, с такой школой как его и преподаватели, вот те, кто нес настоящую культуру через все советское, там, какими-то ходами через сталинское время, через хрущевскую простецкость, вот все это нес как его же и преподаватели. Потом старший друг Виталий Яковлевич Виленкин, с которым Игорь Кваша очень дружил в свое время. Как они тяжело оставались людьми. Но остались. И, вот, Игорь Кваша... Вот ты говоришь, что он и у нас писал последнее время, и говорил.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он, ведь, высказывался и по политике, и по каким-то социальным проблемам, очень был активен.

С.БУНТМАН: Да-да-да. А тяжело всегда, когда честно, всегда тяжело. Всегда человек тяжело приходит к какому-то выводу, у него нет готовых штампов на все. И вот он через себя все пропускает, и Игорь Кваша такой и был. Мне очень жалко как-то это. Очень-очень. Что еще скажешь?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сергей Бунтман у нас в особом мнении сегодня. Тема, которую уже присылают наши слушатели и зрители, это громкое преступление в Казани, убийство двух женщин, надпись на стене «Free Pussy Riot», предположительно кровью это написано. И уже начинаются разговоры о том, что это сторонники Pussy Riot виноваты, это на их руках кровь.

С.БУНТМАН: Ну да. Точно так же было бы... Мне кажется, что это безответственное заявление сейчас. И вместо того, чтобы не то, что подождать, а поговорить о том ужасе и вот таком безумии, в которое сейчас не постепенно, а достаточно резко входит страна и общество. Мне кажется, что это безумное дело Pussy Riot было, во многом, спусковым крючком, которое нарушило и без того нарушенный баланс, баланс между людьми, какие-то внутренние договоренности между людьми, внутренние табу, внутренние не компромиссы, а внутреннее доверие, авансы. Например, авансы, которые общество давало церкви, традиционалисты давали совсем новому, что есть в жизни, резкому и непонятному. Мне кажется, что здесь абсолютно ясно, что это вот такое непомерно раздутое решение о наказании. И, причем, это было заранее ясно, что наказание будет абсолютно неадекватно в деле Pussy Riot, и оно таким и стало. И здесь дело не в сроках. А просто уже стало совершенно глупо, это нарушило баланс в обществе. Не раскачало лодку, не все эти глупости и благоглупости, которые можно говорить.

Тань, понимаешь, вот здесь в очень сложной ситуации, в которой и церковь вышла не такой, как полагается, и государство не может себя никак организовать как нормальное демократическое государство и не хочет, общество не осознает себя никак. Было несколько таких, может быть, даже и к сожалению заповедных уголков, и здесь было, мне кажется, гипертрофированное доверие церкви. И здесь вот это казанское убийство единственное, о чем может свидетельствовать, оно может свидетельствовать о безумии, о градусе общества.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да. Чаще всего сейчас же и говорят, все сошли с ума.

С.БУНТМАН: Ну, не все. Ну, не все.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, хорошо. Все, кто кричат.

С.БУНТМАН: Но признаки очень серьезного сумасшествия. Потому что начинается... Знаешь, как в XVI веке из-за одного толстого монаха, из-за другого толстого монаха, из-за одного прелюбодея, вора и так далее. Здесь получается, что все сметается.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы сейчас сделаем перерыв буквально минуту. Никуда не уходите, эту тему мы продолжим. Ну и добавлю я, что после 9-ти вечера сегодня в эфире «Эха» будет повтор программы «Без дураков», гостем которой как раз таки был Игорь Кваша. Поэтому «Эхо Москвы» не выключайте, оставайтесь с нами.

РЕКЛАМА

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», сегодня в гостях этой программы Сергей Бунтман.

С.БУНТМАН: Так получилось. Максим Шевченко просто застрял в этой московской толчее. Можно я продолжу про безумие? Потому что почему я говорю, что заявление абсолютно безответственное? Это Дмитрия Смирнова было заявление, насколько я понимаю, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, да. Протоиерей Дмитрий Смирнов.

С.БУНТМАН: Который поспешил сейчас переложить на всех защитников Pussy Riot. У самих защитников очень часто бывает неясность в голове, что, собственно, мы защищаем и кого, и от чего, и как относиться к самому поступку, к самому перформансу, к самому поведению и как относиться к наказанию здесь. Мне кажется, что такое заявление сеет еще большую неясность, оно абсолютно безответственно и не этим, мне кажется, должна заниматься такая огромная и духовная организация как РПЦ. Не такими заявлениями. Просто это здесь как огромная бюрократическая партийная машина заявляет. Так МИД иногда, МИД со своими глупостями иногда выступает. Знаешь, здесь диву даешься.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Только степень ответственности никто, по-моему, не осознает.

С.БУНТМАН: Степень ответственности не осознает. Потому что, вот, мне Дмитрий Смирнов, мне, тебе, другим, кто об этом писал и говорил, без разбора, кто что писал и на чем, на заборе или в газете (совершенно не важно), говорит «Это вы виноваты. Это вы психов выпустили. Да вы и сами психи. Да и вы и убили. Вы убивец и есть», - здесь начинается, да? Это абсолютно. И сейчас появится какой-нибудь... И весь Facebook... Привет, Макс. И весь Facebook будет пестреть: «Нет, это не общество виновато, это церковь виновата».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, все, да. Раскол уже произошел.

С.БУНТМАН: И есть ли такой орган, который может, есть ли такая способность разобраться в этой социальной патологии, почему человек, кто это написал, зачем это написал, как это связано с убийством и как это связано с конкретным делом. Вот. Хао, я все сказал, теперь Максим Шевченко может отвечать за все и на все твои вопросы.