Николай Усков - Особое мнение - 2012-08-07

А.ПЛЮЩЕВ: Вы слушаете и смотрите программу «Особое мнение», меня зовут Александр Плющев. Сегодня гость программы «Особое мнение» - Николай Усков, президент медиагруппы «Живи!» Добрый вечер, Николай.

Н.УСКОВ: Здравствуйте.

А.ПЛЮЩЕВ: Начну с просьбы нашего слушателя, который отправил ее на наш сайт «Эха Москвы», Проксимус его зовут: «Поговорите о Гудкове, о мечте, о демократии в России, о Путине на Селигере. Но о Pussy Riot ни слова, умоляю! Задолбали уже все про них трепаться».

Итак, прокурор попросил для Pussy Riot 3 года тюремного заключения. Сегодня фактически на финишную прямую вышел суд и стало известно, сколько же хочет гособвинение, и потерпевшие поддержали (и потерпевшие хотят), чтобы трех девушек посадили на 3 года тюрьмы. Вот, с этого, пожалуй, и начнем, пользуясь наводкой нашего слушателя.

Н.УСКОВ: Ну, вообще история с ним, конечно, очень интересная, потому что все, наверное, аналитики на протяжении всего этого позорища долго гадали и ломали голову, кому все это выгодно. И у меня складывается ощущение, что в значительной степени от этой истории выиграл Патриарх Кирилл. Уж не знаю, кто из политтехнологов, патриарших или кремлевских придумал эту историю, придумал устроить вокруг нее такое шоу, потому что понятно, что сами девушки туда пришли, потому что они захотели... Но как использовать эту историю, да? Понятно, что поначалу эта история вовсю использовалась в предвыборных интересах Владимира Путина, то есть она позволяла Владимиру Путину быть защитником традиционных ценностей, выступать защитником традиционных ценностей России, прежде всего целомудрия, да? Потому что это же феминистский жест, это не просто выходка, я считаю, не антицерковная ни камельки – она именно феминистская, да? То есть девушки продемонстрировали свою независимость от вот этой патриархальной культуры и политической модели, в которой они вынуждены существовать.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну и обращались они к Богородице.

Н.УСКОВ: Да, и обращались. То есть это женский, конечно, протест, прежде всего, вовсе не антицерковный, вообще в нем нет ничего антицерковного, с моей точки зрения. Юродство, в принципе, всегда было частью православной в том числе культуры и это жест вполне юродствующий.

Путин поначалу, очевидно, выигрывал от этой истории, консолидируя вокруг себя этот темный электорат, опасающийся крушения традиционных ценностей, в том числе ценностей патриархальных, и рассматривающий женщину как либо сосуд греха, либо домохозяйку, больше никак. Но в какой-то момент история стала так компрометировать, мне кажется, господина Путина и вообще российское государство, вот эта большая компания среди звезд западных, да? Мадонна высказалась вчера по поводу Pussy Riot резко негативно, в отношении преследования Pussy Riot. Вот это все – оно начинает очень, мне кажется, тревожить покой нашего первого лица, а он, мне кажется, покой любит. И сейчас мне кажется, что эта история больше выгодна не власти уже, она выгодна именно церкви, потому что теперь место защитника традиционных ценностей занял, собственно, Патриарх Кирилл, вот это молитвенное стояние, которое он устроил, эти довольно странные сентенции от господина Чаплина, который в устах... Вот уж что оскорбляет чувства верующих – это то, что говорил господин Чаплин. Это реально оскорбляет мои чувства верующего, потому что я просто не понимаю, как человек в облачении может произносить жестокие и человеконенавистнические слова.

То есть мне кажется, что сейчас эта история, конечно, работает на Патриарха. И какой-то маленький призрачный шанс в том, что девушки, все-таки, не получат этих трех лет, именно в том, что Путину это не очень сегодня выгодно. Больше не выгодно.

А.ПЛЮЩЕВ: Но не то ли это, что вы хотите выдать желаемое за действительное? Не то ли это желаемое, что вы хотите выдать за действительное? Потому что, как бы, Патриарх ни усиливался, мне кажется, пока все они в одном русле, все, что называется, в одну дуду. Как бы Ткачев ни усиливался в Краснодарском крае, условно говоря, какие бы заявления он ни делал и как бы он там сильно не заигрывал с националистами или еще с кем-то, то ничего с ним не произойдет до тех пор, пока он проводит политику, сообразную с политикой Владимира Путина. Разве не так?

Н.УСКОВ: Здесь, все-таки, немножко другое. Это не Ткачев, да? Патриарх – это вечный конфликт двух самодержцев, которые претендуют на некое сакральное место. Это очень древний конфликт. В свое время Патриарх Никон, собственно, плохо кончил именно потому, что велел себя именовать тоже Величеством. То есть мне кажется, что сейчас ситуация примерно приближается. Ну, понятно, что в XXI веке едва ли возможно повторение событий XVII века, но некоторое неудовольствие усиливающейся ролью Патриарха – оно, возможно, зреет. И то, что Путин на Селигере отказался комментировать ситуацию с Pussy Riot, просто проигнорировал вопрос, заданный в лоб, в Лондоне он уже не мог проигнорировать и он, в общем, выразился, я бы сказал, так, с некоторым сочувствием к девушкам, что тоже, в общем, как мне кажется, некий сигнал легкий. Может быть, я выдаю желаемое за действительное. Но мне кажется, что Патриарх вступил на довольно опасную стезю.

А.ПЛЮЩЕВ: Я просто сегодня не первый раз слышал, я в интернете видел тоже обсуждение. И не первый раз слышал вот этот появившийся такой, как бы... Я не хочу слово «вброс», но появившуюся такую идею о том, что Патриарх взлетел высоковато.

Н.УСКОВ: Слишком высоко, конечно. Тем более, что, я думаю, что биография святейшего Патриарха очень хорошо известна полковнику Путину. Я думаю, что там все очень для него очевидно. И я думаю, что, конечно, это не слишком дальновидное поведение со стороны Святейшего Патриарха.

А.ПЛЮЩЕВ: SMS нашего эфира +7 985 970-45-45, Twitter-аккаунт @vyzvon. На сайте нашей радиостанции также ведется видеотрансляция от Сетевизора и там есть кардиограмма эфира, не забывайте и про нее – там вы можете поспорить, возразить, точнее, своим действием Николаю Ускову, президенту медиагруппы «Живи!» или согласиться с ним.

Тут отлично: «Когда же их посадят и вы заткнетесь?» - пишет Влад. Вот, мне кажется, как раз если посадят, то еще на столько же лет и будут продолжаться эти разговоры. Как, кстати, вы прогнозируете, Николай? В зависимости от процесса как быстро его забудут, в зависимости от результата?

Н.УСКОВ: Понимаете, сейчас фактически ситуация доведена до точки кипения. Значительная часть светских людей в стране обеспокоены реальным наступлением мракобесия. Причем, наступление идет по всем фронтам. Церковь не только вернула себе земельные владения, не только вернула себе церковные ценности. А фактически она контролирует местные музеи, потому что, конечно, это не совсем полное возвращение церковных ценностей. Это допуск церкви к институтам культуры, которые она в той или иной степени может использовать. Институт культуры – это часто недвижимость, это часто какие-то бюджеты.

В школы церковь настойчиво рвется, да? То есть она пытается контролировать сейчас то, что она контролировать в XXI веке в светском государстве под названием Россия не имеет права. И мне кажется, что сколько угодно можно спорить о степени эстетической ценности выходки Pussy Riot, но очевидно, что они, конечно, вскрыли очень серьезную проблему, которую они, может быть, как-то учуяли. Художники всегда видят что-то свое, да? И, может быть, раньше, чем все остальные.

Я бы даже не заметил этого события, потому что меня никак не всколыхнула – ни мои эстетические ощущения, ни какие-то другие – эта выходка. Но реакция со всех сторон, конечно, очень интересная.

А.ПЛЮЩЕВ: Вы сказали, что между Путиным и Патриархом, возможно, есть такое ощущение, что пробежала черная кошка. Не этому ли сигналом и свидетельством было то, что на днях тут Владимир Путин отдернул руку от пытавшегося поцеловать ее?..

Н.УСКОВ: Не, ну, по-моему, все-таки, отче успел-таки приложиться.

А.ПЛЮЩЕВ: Но отдернуть-то он отдернул.

Н.УСКОВ: Вот, кстати, это характерная вещь. Это, ведь, традиционное приветствие архиерея, благословения спросил. Вот, Путин, очевидно, рассматривается уже некоей частью общества как фигура сакральная.

А.ПЛЮЩЕВ: Но там объяснили потом, что этот человек из Македонии, он хотел поблагодарить от маленького народа народ большой и вообще у них это принято мирянам руки целовать, не только Путину и так далее. Там было большое объяснение достаточно, в которое мы верим.

Н.УСКОВ: Не знаю. Я не верю.

А.ПЛЮЩЕВ: Вы не верите?

Н.УСКОВ: Я считаю, что как раз это то место, которое он сейчас занял в сознании какой-то части населения, и, конечно, это место он совершенно не собирается делить с Патриархом, как мне кажется.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну да. Вот, в присутствии там других сановников у Путина просят благословения. Там, пока он идет, женщины просят благословения у Путина, а не у них, не у, казалось бы, тех, кто по профессии должен.

Н.УСКОВ: Ну, вы вспомните бессмертную фотографию в газете «Коммерсантъ», уже несколько лет назад опубликованную. Стоит практически все тогдашнее высшее руководство страны в резиденции Путина, и Путин не вышел, но вышла собака, лабрадор Кони. И какие умилительные лица нарисовались мгновенно на российском истеблишменте и как они все немножко согнулись, приветствуя собаку. Понимаете, это, ведь, Византия. (смеется)

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, вы-то как раз специалист по Средневековью, если мы с одним нашим слушателем не путаем ничего. Вот, он спрашивает: «Николай, вы специалист очень хороший по Средневековью, сейчас наша страна, благодаря двум высокообразованным юристам, как раз в это самое Средневековье погружается. Или нет? Что вы об этом думаете?»

Н.УСКОВ: Я на «Эхе Москвы» давно развиваю эту теорию, что наше государство из государства, созданного Петром Великим, государства институтов, современного государства, которое базируется на институтах, на понятии общего блага и прочих-прочих ценностях культуры новоевропейской, оно стремительно превращается в государство XV-XVI веков, которое целиком базируется на ценностях феодальных, то есть верность сюзерену, собственность как условная собственность. То есть ты в списке Forbes, пока это меня устраивает, да? То есть все, что тебе принадлежит, тебе, на самом деле, не принадлежит, а принадлежит мне, я тебе разрешаю пользоваться.

Чиновник не работает в интересах общего блага, а работает в интересах, собственно, себя, прежде всего себя и тех людей, которые кормятся вместе с ним, да? Это в русской истории называется «кормление».

Это феодальная модель, конечно. И усиление церкви, эта мракобесная тенденция – она очень хорошо вписывается в эту модель. То есть даже я бы сказал, что в годы коммунистической диктатуры государство все равно оставалось государством современным. Сейчас оно превращается, конечно, в что-то, напоминающее, там, Россию Ивана Грозного. Характерно, что феодальное государство при сильном сюзерене выглядит так, как оно выглядит сегодня, но при слабом сюзерене оно мгновенно разваливается. И начинается эпоха феодальной раздробленности. Как бы следующим актом российской драмы не стал распад страны.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну да полно-те вам. У нас же, простите, Сколково и другие высоконанотехнологичные проекты существуют. Разве это было свойственно? Разве такое мощное внимание к развитию науки и технологии...

Н.УСКОВ: Ну, спутники-то падают, технологий нет, самолет разбился SuperJet Сухой. Протон (или как он там называется?) только что рухнул, не долетел или что-то там с ним случилось. То есть как? Технологическое отставание страны – оно, в общем, уже становится очевидным, да?

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, правительство у нас открытое.

Н.УСКОВ: Ну, замечательно. Это как всегда. Понимаете, вот, будучи специалистом по средним векам, могу вам сказать, что вот это феодальное государство XII-XIII века в Западной Европе прекраснейшим образом рядилось в тоги Римской Империи, государства довольно высокоразвитого. То есть императоры именовали себя Цезарями, Августами, вели летоисчисление от основания Рима, Папы обращались как обращались римские императоры и носили титулы, которые носили римские императоры там. Кардиналов называли сенаторами. Но суть явления была качественно другой, то есть муляж современного государства – он, безусловно, присутствует. Но это атрибут любой средневековой монархии. Она всегда пытается казаться лучше, чем она есть. Сильнее, могущественнее, современней, благородней, чем она есть. А на самом деле, это, в общем... Так же как и Иван Грозный. Он же первым стал себя именовать царем фактически. Ну, официально, да? Короновался первый. А Царь – это Цезарь, да? Это опять-таки вот эта идея, что мы не варварская Московия, где людей медведями травят, а мы – наследники римских Цезарей. Это та же история.

Отсюда и Сколково. Понятно, что, с одной стороны, есть Медведев, который заботится об антураже общеевропейском, а есть реальность. И реальность абсолютно феодальная.

А.ПЛЮЩЕВ: Вы говорили о возможном распаде такого государства, государства такого типа. Есть ли какие-то признаки того, что это может произойти не дай бог?

Н.УСКОВ: Ну, вы знаете как? Мы же наблюдали историю страны, как распался Советский Союз. Слабый лидер – государство мгновенно распадается. С трудом, с трудом Ельцину удалось остановить распад РФ, да? Мы все помним, что происходило в Татарстане, многих других регионах.

А.ПЛЮЩЕВ: То есть вы ставите это в заслугу Ельцину? Сейчас Путину уже ставят. Потому что говорят, что когда Ельцин передал Путину бразды правления в 2000 году, это вот прямо было на грани развала.

Н.УСКОВ: Да, после кризиса 1998 года опять пошли разговоры о независимости, о том, что чуть ли не собственные деньги собирались печатать в регионах некоторых. То есть понятно, да. И Путин опять это все собрал, сцементировал. Но превратил это, в общем, ну, я бы сказал, в достаточно феодальное государство, потому что, ну, действительно, основным принципом продвижения по службе является лояльность. Лояльность – это слово из феодального лексикона, лояльность сюзерену. И не личные заслуги, не профессиональные качества, а верность и умение работать в команде как сейчас облекают в такие выражения. На самом деле, это абсолютно по сути средневековая модель. И чиновник как человек, который осваивает бюджет – это тоже, конечно, Средневековье.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, задавай свой вопрос о признаках распада, я, как бы, намекну в сторону заявления Ткачева. Мне-то там виделись, конечно, нотки какого-то внутрироссийского, внутригражданского противостояния: «Мы будем создавать отряды, которые будут фильтровать приезжих». Это уже, как бы, они набеги совершают (эти приезжие), получается (я перевожу просто на простой язык), а мы зато будем создавать заградотряды. Ну, от них заградотряды в смысле. Это не признак?

Н.УСКОВ: Ну, это еще не сепаратизм. Ну как? Это, в общем, особенность жизни этого региона. Но пока во главе вертикали стоит достаточно сильный лидер, я думаю, что государству мало что угрожает, вот тому государство, которое есть. Но если во главе государства окажется лидер слабый...

А.ПЛЮЩЕВ: А Путин сейчас сильный?

Н.УСКОВ: Ну, мне кажется, сейчас он достаточно сильный. Он до сих пор сильный лидер. Огромная электоральная поддержка плюс вся эта вертикаль власти с тысячью людей, которые зависят кровно от него. И я думаю, что все эти огромные суммы денег, которые перераспределяются в интересах правящего класса... То есть мне кажется, что здесь как раз все хорошо, да? Но эта ситуация не очень стабильная, потому что, во-первых, она... Ну как? Знаете, как бизнесмены оценивают риски? Во-первых, первый риск – это продолжительность жизни президента, его здоровье и так далее, потому что все мы смертны. И второй риск – это экономическая конъюнктура, которая может выбить из его рук главное его оружие, огромные сверхприбыли от нефти.

А.ПЛЮЩЕВ: Мы сейчас говорим, вот, 17 часов 30 минут... Вы сегодня собираетесь на Мадонну?

Н.УСКОВ: К сожалению, я просто не успел достать билеты. У меня настолько много всяких дел, что я просто забыл об этом.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, я слышал, что VIP-билеты до сих пор еще в продаже есть.

Н.УСКОВ: Ну, я не настолько люблю Мадонну, чтобы сегодня пожертвовать вечером в кругу семьи.

А.ПЛЮЩЕВ: Вот насчет ее заявления относительно Pussy Riot. Ну, оно было просто последним в ряду многих, ну и она, конечно же, самая мощная звезда из тех, кто поддержал Pussy Riot. Вообще безотносительно Pussy Riot, как по-вашему, имеют ли право заезжие звезды высказываться по внутренним проблемам, к которым, может быть, они не только не имеют отношения, но, может быть, даже и не очень-то понимают. Вот, когда Мадонна Кашину отвечает о том, что она посмотрела несколько клипов и ей понравилась музыка Pussy Riot, у меня как-то закрадываются сомнения в том, что она немного разбирается в ситуации хотя бы.

Н.УСКОВ: Ну, мне кажется, что Мадонна, в принципе, как человек мира, человек, которого слушают и любят везде, имеет, безусловно, право и должна, как мне кажется, высказываться о тех или иных гуманитарных проблемах, которые она видит в разных странах. Должна, потому что художник, как мне кажется, чуть ближе находится к богу и его функция часто как раз говорить от лица такой коллективной совести, да? Потому что их слушают, их любят.

А.ПЛЮЩЕВ: Извините, что прерву. Это отличное замечание насчет «художник ближе находится к богу». Они сейчас с церковью конкурируют за то, кто ближе к богу, ну, художники, в смысле Pussy Riot?

Н.УСКОВ: Ну, они каким-то другим образом связаны, мне кажется. Ведь, почему, там скажем, в те же средние века преследовали инакомыслящих? Потому что это была борьба за монополию на истину. И сегодня мы наблюдаем такую же, в общем-то, борьбу, когда там какие-то безумцы инициируют, например, отмену изучения учения Дарвина в школе. Ну, это и есть борьба за монополию на истину. И, конечно, там художник, который, как мне кажется, всегда гораздо искреннее, чем любой институт, потому что человек всегда лучше, чем машина... И церковь – это институт. И церковь, безусловно... Есть разная церковь. Есть мистическая, там, тело Христово, да? То есть это искренняя любовь и желание быть лучше. А есть институция с вполне материальными интересами. И это большая разница. И это всегда была проблема церкви, в ней всегда боролись 2 течения – стяжатели и нестяжатели. Ну, условно я использую русские термины, но на Западе происходило то же самое. И здесь мы наблюдаем просто, ну, как бы, действительно, некое противостояние двух ценностных систем. Одну воплощают звезды, которые выступают за права человека, за уважение меньшинств, за вообще человеколюбие. И с другой стороны, мы видим институт, равнодушный достаточно.

А.ПЛЮЩЕВ: На этом прервемся ненадолго. Продолжим с Николаем Усковым, президентом медиагруппы «Живи!» буквально через несколько минут.

НОВОСТИ

А.ПЛЮЩЕВ: Вы смотрите и слушаете программу «Особое мнение». Я – Александр Плющев. Николай Усков, президент медиагруппы «Живи!» у нас в студии в качестве гостя. Ваши вопросы на +7 985 970-45-45 вы можете отправлять, делать то же самое можете и через Twitter с аккаунтом @vyzvon. Мы закончили на музыкантах и их вмешательствах во внутренние дела, но есть и внутренние музыканты. И их голос здесь гораздо, как бы, слабее. И если и большие имена, что называется, выступают, то, как правило, это либо с осуждением (я имею в виду про Pussy Riot), либо, ну, с таким отстранением типа «мы, музыканты политикой не занимаемся». Как вы думаете, почему так?

Н.УСКОВ: Я думаю, трусливые люди просто в большинстве своем, зависимые от власти. Потому что, как известно, звезды живут корпоративами. А по большому счету, если бы в России существовала нормальная какая-то музыкальная ситуация, а не корпоративная ситуация, то многие из них бы просто умерли с голоду или занялись бы чем-то еще, потому что, ну, глупо их сравнивать с западными звездами, которые собирают сотни тысяч людей или продают миллионы дисков, да? Понятно, что голос этих звезд, западных звезд – он, конечно, гораздо слышней. И они независимы, они фактически сами являются государствами в себе, да? Многие из них очень богатые, у многих из них влиятельные друзья и в том числе и президенты, и премьер-министры. Ну, потому что их любит народ, да? А кто знает эту певицу Ваенгу? Кто это вообще? Откуда она вылезла? Я не понимаю.

То есть она, конечно, как-то сейчас свое имя там... Ну, пригласит ее какой-нибудь Газпром. Но я боюсь, что Газпром тоже не хочет певицу Ваенгу слушать – он хочет Юрия Шевчука или еще кого-нибудь. А вот Шевчук чего-то там как-то неправильно выступал, и теперь непонятно, да? Вот, придется, наверное, эту певицу Ваенгу слушать. Но не будут же они ее все равно слушать – они лучше тогда Мадонну позовут или кого там можно, кто еще не высказался. (смеется)

А.ПЛЮЩЕВ: Такие списки. Но вот музыкант Андрей Макаревич сегодня... По-моему, я как раз у вас на «Снобе» видел интервью с ним. И он говорит о том, что он в свое время поддерживал письмо в поддержку Pussy Riot. Он с другим письмом обратился сегодня к президенту, и рассказал ему, что коррупция огромная в стране.

Н.УСКОВ: А то, конечно, господин Путин не знал.

А.ПЛЮЩЕВ: А у господина Макаревича есть ответ на это. Между прочим, он подготовился. Да знал, конечно, наверняка, знал. Но, вот, с масштабами. Потому что он живет в некоем информационном вакууме (президент наш). Более того, теперь не живет, потому что Песков, пресс-секретарь президента сказал, что доложил Владимиру Владимировичу про письмо Макаревича. Но так вопрос в следующем. Сегодня все очень много комментировали само по себе письмо. Как вы думаете, в связи с чем это? Ну, если уж люди уровня Макаревича говорят про 95% отката, то... Что происходит-то?

Н.УСКОВ: Ну, мне кажется, что просто те проблемы, которые обозначил в том числе протест прошлого и этого года, они по-прежнему далеки от решения и все больше и больше людей требуют от власти не слов, не обещаний, а каких-то конкретных шагов, какой-то конкретной программы действий. И ее мы до сих пор не увидели, да? Мы до сих пор не понимаем, как власть собирается решать те проблемы, замалчивать которые невозможно. В том числе, конечно, паралич экономики.

То есть меня больше всего паралич экономики волнует в связи с возможным падением цен на нефть, потому что наша экономика не диверсифицирована. У нас очень слабый частный бизнес, задавленный, в том числе коррупцией, административными всеми этими играми. И откуда, как будет пополняться бюджет, я совершенно не понимаю.

А.ПЛЮЩЕВ: Это говорите вы, президент большой частной медиагруппы?

Н.УСКОВ: Ну, она не очень большая, но, тем не менее. Знаете, это все равно, это большой капитал, да? Но большой капитал – это, безусловно, там важная часть экономики. Но все равно важнейшая часть экономики – это обеспеченный средний класс. Этот обеспеченный средний класс должен иметь рабочие места, да? Эти рабочие места создает, понятно там, средний и малый бизнес в громадном количестве во всех странах, в нормальных странах. У нас задавлен этот малый и средний бизнес, и чувствует себя очень плохо. Да и крупный бизнес, в общем, тоже себя чувствует не очень хорошо за редким исключением, судя по оттоку капитала из страны какому-то совершенно фантастическому. Это, ведь, русские деньги. Понятно, что это русские деньги, которые уходят в так называемые западные инвестиции, но это западные инвестиции с Кипра, да? То есть вот это деньги русской элиты. Они отсюда уходят. Значит, и крупный бизнес тоже себя чувствует не очень хорошо.

А.ПЛЮЩЕВ: «Но неужели господин Макаревич до сегодняшнего дня ничего не видел?» - спрашивают наши слушатели.

Н.УСКОВ: Ну, я не знаю, чем он конкретно руководствовался, почему он решил вчера написать это письмо, а не неделю назад или не через неделю. Я не знаю, что им двигало. Но я думаю, я надеюсь, какие-то очень хорошие и яркие эмоции.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну хорошо. Должен ли президент каким-либо образом отреагировать на это? Или, в конце концов, президентов не напасешься, если на каждое такое письмо реагировать? «Вас, Макаревичей, много».

Н.УСКОВ: Ну, мне кажется, что и без письма Макаревича надо как-то на это реагировать, да? Вообще это входит в его служебные обязанности. Ну, если он найдет в себе силы... Как Ли Куан Ю прекрасно ответил, когда у него спросили «Как победить коррупцию?», говорит: «Очень просто. Надо посадить трех своих ближайших друзей. Они прекрасно знают, за что, и вы прекрасно знаете, за что». Вот, коррупции в Сингапуре нет вообще никакой, в принципе. Так что я думаю, что господин Путин прекрасно знает, что ему надо делать, чтобы победить коррупцию. Но сможет ли, захочет ли он это сделать, я не знаю.

А.ПЛЮЩЕВ: Если еще из писем, то тут уже довольно широкое обсуждение идет письма Захара Прилепина Сталину. Я не буду спрашивать, должен ли Сталин, по-вашему, ответить. Но он, причем, написал от имени либеральной интеллигенции. Вы читали?

Н.УСКОВ: Нет, я не читал, честно.

А.ПЛЮЩЕВ: Мало того, что от имени либеральной интеллигенции. Захар Прилепин написал: «Спасибо Сталину за то, что не сжег нас, либеральную интеллигенцию в газовых печах, не дал сжечь Гитлеру». В связи с чем многие сделали вывод о том, что это письмо антисемитское. Я как раз хотел об этой эстетике поговорить, о том, что мы довольно много обсуждаем и, вот, прямо сегодня всю передачу обсуждаем, кто что сказал. Но не обсуждаем, кто что сделал.

Н.УСКОВ: А потому что древняя российская традиция: никто ничего не делает, все говорят.

А.ПЛЮЩЕВ: Но правильно ли это? Не в смысле обсуждать, а правильно ли это ничего не делать?

Н.УСКОВ: Ну, это, я думаю, и бесит очень многих людей, которые хотят работать и делают. Нет, у меня достаточно много дел, в принципе, да? И я не то, чтобы маюсь от безделья и только говорю. Но я прекрасно знаю, что многие люди, которые живут в России, они хотят реально делать больше, чем им позволяют, чем есть возможность, и в том числе активнее участвовать в гражданской жизни. Это не всегда возможно, и в политической жизни вообще практически невозможно, то есть только одна форма – это противостояние власти. А участие в органах самоуправления, в нормальной парламентской политике – это абсолютно закрытые территории.

И в России так много говорят, потому что делать-то не дают очень часто. Я надеюсь, что эта ситуация изменится. Но честно, я при нынешнем уровне политического класса России не вижу выхода.

А.ПЛЮЩЕВ: Сразу несколько вопросов возвращают нас к пройденной нами теме в заявлении Ткачева. Вот, Катя, например, спрашивает: «Возрождение казачества на Кубани – это бред, благо или примета времени?»

Н.УСКОВ: Ну, оно как-то, по-моему, возрождается, возрождается, возрождается и возрождается. И вот это, видимо, какая-то такая, политическая риторика, да? То есть периодически Кубани надо напомнить, что это когда-то был казачий край. Или там он, в принципе, в той или иной степени остается, потому что основное население – казаки. Ну, я могу ошибаться, кстати. Но это такая, в общем, какая-то бесконечная политическая риторика, очень сейчас, конечно, своевременная, потому что все рудименты Средневековья возрождаются с дикой скоростью. Соответственно, почему бы не возродить еще и казачество? Кого-то даже пороли, я помню, в 90-е. То есть там же вот этот бред – он прогрессирующий, он периодически всплывает, потому что людям, видимо, заняться нечем или у них очень заниженная самооценка, им нужно надеть на себя какие-то побрякушки и ходить с грозным видом, угрожать всех порезать. То есть это обычная российская жизнь. Возрождение чего-то, чего возродить уже невозможно.

А.ПЛЮЩЕВ: Можно ставить знак равенства между этим и, например, усилением шариата в Татарстане? Там недавно шариатский митинг прошел – раздельно мужчины и женщины митинговали, знаете?

Н.УСКОВ: Ну, понимаете, мусульмане – это вообще другая культура, и мусульмане, которые живут в большой православной стране фундаменталистской, стремительно становящейся фундаменталистской, они чувствуют себя тоже не очень комфортно и они начинают уже искать какие-то свои консолидирующие формы жизни, возвращаться к своим ценностям. Это же взаимный процесс, все зависит от окружения. Если окружение консолидируется вокруг религиозных ценностей, то религиозные меньшинства (ну, мусульмане – это не меньшинство, это, в общем, там значительная часть населения России), тем не менее, чувствуют, что «мы – не официальная доктрина», да? И начинают тоже сбиваться в кучку.

А.ПЛЮЩЕВ: Спасибо большое. Николай Усков был сегодня гостем программы «Особое мнение». До свидания.