Леонид Млечин - Особое мнение - 2012-08-06

А.ПЛЮЩЕВ: В качестве ведущего этой программы сегодня я, Александр Плющев. В качестве гостя, сегодняшнего эксперта Леонид Млечин, писатель и журналист. Добрый вечер, Леонид Михайлович.

Л.МЛЕЧИН: Добрый вечер, Саш.

А.ПЛЮЩЕВ: И начну, с вашего позволения, кроме того, что скажу, SMS нашего эфира +7 985 970-45-45, Twitter-аккаунт @vyzvon, также транслирует эту программу не только телекомпания RTVi, но и на нашем сайте компания Сетевизор, где можно следить и, более того, участвовать в кардиограмме эфира... Ну так вот. Начну я с новости буквально последних часов. В Грозном прогремел взрыв. По предварительным данным, убиты 3 человека, 3 российских военнослужащих. Произошло это буквально через сутки после того, как президент Чечни Рамзан Кадыров обвинил своего коллегу Юнус-Бека Евкурова в том, что тот плохо борется с боевиками. И тут вдруг то же самое, что и в Грозном. Выходит, не так все спокойно у нас на Кавказе как это часто пытаются представить или мы себе представляем даже.

Л.МЛЕЧИН: Ну, во-первых, давайте выразим соболезнования семьям погибших. Это там ужасная история. Это молодые наши ребята, которые там погибли, думаю, не очень представляя, за что и почему это происходит. Вы точно сказали: мы совершенно не представляем себе реальной картины того происходящего.

Я был в жюри одного телевизионного конкурса, и мы дали премию милой девушке из одного из наших городов, которая сняла внешне очень простой фильм. Она поехала с отрядом ОМОНа, который из ее города отправился в одну из кавказских республик, и просто сняла, что и как они делают. И этот бесхитростный по форме рассказ открыл мне ужасную картину. Это все территория РФ. Люди из одного российского города отправляются в другой город (омоновцы).

На самом деле, они ощущают себя там как на оккупированной территории, где местное население большей частью их ненавидит и старается убить. И они себя, соответственно, там так и ощущают.

Это было довольно жутким для меня открытием, и она в деталях это показывает. Во-первых, непонятно, почему омоновцы. Ну, раньше милиция, сейчас полиция. Это люди, которые предназначены, не знаю там, для ареста особо опасных преступников, а вовсе не для ведения боевых действий. А их туда отправляют с тяжелым вооружением вести боевые действия. Утро их начинается с того, что они ходят и смотрят, не заложили ли мины вокруг расположения их части. Потом говорят: «А вот смотрите, вот тут вот нас обстреляли ночью». Но самое ужасное вот это их ощущение, что они находятся вовсе не у себя дома, не в своей стране,а на некоей территории, где их воспринимают как чужих и где в них стреляют. И это, вот, это осознание, которое мы от себя гоним старательно. Нам в этом помогают, максимально сужая информацию, поступающую оттуда, или редуцируя ее до отчетов о том, что все хорошо. Ну, там не хорошо, мы это по этим деталям, по сегодняшнему взрыву, который не первый и, мне не хочется даже этого говорить, но, к сожалению, видимо, не последний там, из того, что мы закрываем на все глаза, мы не занимаемся этой проблемой. «Мы» – я имею в виду сейчас общество, в целом, которое не интересуется, не хочет знать. Единственное, что оно просит – это «ребята, живите там отдельно, к нам не приезжайте». И думает, что таким образом можно отгородиться. Вместо того, чтобы открыть глаза, понять, что мы сталкиваемся и будем сталкиваться с серьезнейшей проблемой, и искать решение. И нет никакого простого, однозначного, легкого решения, которое лежит в ящике стола на первом месте. Его нету, надо перепробовать сотни вариантов. Для этого нужно напрячь лучшие интеллектуальные силы страны. Этого ничего не происходит, мы говорим об этом годами.

А.ПЛЮЩЕВ: Я сегодня, знаете, поймал себя на какой мысли? Что я благодарен губернатору Ткачеву. Благодарен за то, что он заставил лишний раз меня подумать об этом, вот, об этой проблеме тоже, о которой вы говорите, когда он выступил со своим, можно сказать, программным заявлением о том, каким образом будут они там на Краснодарщине пресекать, как потом выяснилось, незаконную миграцию с помощью казаков. Будут выдавливать выходцев с Кавказа и так далее. Я подумал, что проблема-то, наверное, не так проста, как мы себе ее стараемся представить. Потому что очень просто сказать «Все люди у нас равны, у нас есть право на перемещение, на путешествие там и так далее», с одной стороны. И совершенно точно такой же простой вывод как «Не пускать. Проверять документы, выдавливать и так далее».

И я вот сегодня целый день, можно сказать, об этом думал. Что думаете об этом вы, Леонид Михайлович?

Л.МЛЕЧИН: Эта проблема раскладывается на несколько вещей. Ну, как всякое популистское заявление продиктовано узкими интересами, оно входит в противоречие с общегосударственным. Когда этот человек, являющийся руководителем края, говорит, что приезжие с их чужими обычаями они – чужие, потому что они этнически чужие, расово чужие, то это, вообще говоря, расизм. Это то, с чем российское правительство, российское общество страшно борется, скажем, в Прибалтике, потому что прибалтийские националисты всегда говорят «Вот, вы – русские, вы приехали со своими чужими обычаями, из-за вас гибнет наша культура» и так далее. Ну, все то, что говорит Ткачев, они говорят более аккуратным, продуманным языком. И с этим РФ как государство и мы как народ боремся. Когда Ткачев говорит такие вещи, он перечеркивает борьбу российского государства и тем самым перечеркивает всю солидарность русского народа с русскими, которые живут за пределами РФ, о чем, конечно, губернатор Ткачев не подозревает, потому что он решает свои узкие проблемы. После станицы Кущевской, катастрофы в Крымске и так далее, он пытается удержаться, хватаясь за самое элементарное и простое. Поэтому общегосударственный интерес, как у нас обычно, уходит в сторону. Это первое. То есть это вредит государственным интересам РФ и общенациональным интересам русского народа, скажем так. Это первое.

Второе, он, конечно, совсем необразованный человек. Я что-то там прочитал, он говорит «Вот, возьмите Югославию. Там хорватов было 80%, потом албанцев 20...» Ну, он не подозревает, что там было много других народов. Имел в виду он ситуацию, видимо, автономного края Косово, где хорватов не было совсем, там были сербы. Их никогда не было 80%. Сербы там всегда были в меньшинстве, потому что край этот албанский, албанцы там – автохтонное население. Автохтонное, помечу, это коренное, то есть возникшее там на месте и так далее. То есть совсем неподготовленный человек и не продумал, конечно, свое заявление. Оно, видимо, было продиктовано эмоциями, желаниями за что-то ухватиться, поймать какие-то встречные позитивные эмоции и доложить, что «народ меня поддержит».

«Незаконная миграция» - термин, который может относиться только к гражданам другого государства. Люди, живущие на территории РФ, имеют по Конституции и по сути своей право передвигаться по всей территории. Делить людей по расовым признакам – это, повторяю, расизм. Вещь осуждаема на территории Европы после мая 1945 года. Наша страна сделала многое для того, чтобы эта идеология была сокрушена. И не гоже пытаться что-то такое привносить в нашу жизнь на этом основании. Это какая-то, вообще говоря, катастрофа, на самом деле.

То, что предлагают эти люди, имеет свое историческое название. Оно называется «апартеид». Никто не говорит «Мы не любим Кавказ» и «Они нам не нужны как часть страны. Пусть они уходят». Нет. Все говорят «Кавказ – это часть России. Но пусть они живут там». Это есть понятие апартеида, которое возникло в ЮАР, там был расистский режим, осуждался всеми, в том числе нашими согражданами.

Там была такая же идея: вот у нас на территории нашего государства существуют различные этнические группы, различные расы. Они должны развиваться отдельно, раздельное развитие. Они живут там у себя, приезжают к нам на работу или не приезжают, но живут отдельно от нас. Вот это называется «апартеид». Эта форма правления, не пользующаяся популярностью, закончилась крайне плохо для белых. Вот сейчас белому человеку в качестве платы за десятилетия апартеида довольно страшно на территории ЮАР.

Таким образом все то, о чем говорил губернатор, это катастрофа для РФ. Я не говорю о том, что ставка на незаконные формирования... А я не понимаю, что такое дружины. Я понимаю, что такое полиция, я понимаю, что такое ОМОН, я понимаю, что такое ФСБ и другие органы. Я не понимаю, каким образом группа частных граждан может регулировать отношения, следить за порядком и так далее. Сначала эта группа граждан, потом формируется другая группа граждан и дальше граждане начинают убивать друг друга. Для этого у нас государство существует, вообще говоря. Если ставится вопрос о формировании дружины, значит, у нас органы правопорядка не справляются со своими обязанностями. Это катастрофа. Но, впрочем, на территории этого края явно не справляются. Мы знаем, что происходило в станице Кущевской. И, вот, признал губернатор, что он не в состоянии ни с чем справиться.

А теперь главная, вторая проблема. Вот, она более реальна. Она состоит в том, что очень трудно складываются отношения у людей, особенно в периоды экономических кризисов, социальных, ментальных, когда происходит перемешивание различных этнических групп и выходцев из разных культур. И мы видим, во всем мире это порождает серьезные проблемы. Это, действительно, так. Это реальная проблема. Вот, она в отличие от тех, что перечислял губернатор Ткачев, она реальная.

И разные страны решают по-разному. Некоторые пытаются отгородиться, не пускают к себе иностранных рабочих. Например, Япония. За малым исключением, там, под нажимом ООН они пустили к себе какое-то количество беженцев, еще что-то. Не пускают к себе иностранцев, стараются обходиться собственными силами. Вот, Южная Корея очень долго держалась. Но вот я был там пару лет назад, смотрю, очень много иностранных рабочих из соседних государств. Они тоже не справляются, они тоже привозят.

У нас другая ситуация. У нас даже речь идет... У нас основной внутренний какой-то конфликт образовался во взаимоотношениях не с гражданами другого государства... Хотя, говорить о таджиках, об узбеках как о гражданах других государств, в общем, достаточно условное понятие. Еще недавно это были граждане одного государства, и замечу, огромное число людей у нас в стране, ведь, плачут из-за того, что Советский Союз распался. Вот, понимаете, одни и те же люди плачут и говорят «Верните нам великую страну», но и: «Уберите этих. Пусть они к нам не приезжают». Значит, или вы хотите великую страну единую, или вы ее, на самом деле, не хотите, вы хотите апартеида.

А.ПЛЮЩЕВ: Не, ну, стоп. Ну, в Советском Союзе все жили по своим углам, скованные пропиской, и все нормально было как считают люди. Не я так считаю.

Л.МЛЕЧИН: Правильно: люди хотят апартеида. То есть они хотят, чтобы было большое государство, но вы живите там. То есть вы будьте нашими вассалами, младшими братьями, мы будем говорить красивые слова о братстве народов, но вы к нам не приезжайте. Вот, что это такое. Просто мы должны понимать, что это фарисейство и лицемерие. Вот, люди, которые так говорят (с одной стороны, «верните нам великую страну», а с другой, «пусть эти самые убираются отсюда»), - это фарисеи и лицемеры, это просто должно быть понятно.

Но у нас даже главная проблема с гражданами РФ. И это серьезная вещь, потому что, действительно, в разных регионах формируются разные представления о жизни, разная бытовая культура, разные взгляды. И я вам скажу, мне, например, очень многое симпатично из той бытовой культуры, из тех нравов и обычаев, которые существуют на Кавказе. Уважение к пожилым людям, например, что напрочь отсутствует у нас в стране. Вот, губернатор Ткачев говорит, что надо уважать наши обычаи. Это обычаи какие? То, что у него в станице Кущевской творилось, где там убивали людей? Это он вот этот обычай хочет сохранять? Какие обычаи?

Чему особенному такому хорошему мы, люди, живущие в больших городах, можем приезжих научить? Они приезжают и видят, что у нас здесь творится, где матерщина со рта не сходит в присутствии женщин, где люди плюются на улицах, ведут себя бог знает как, ходят пьяные. Это мы чему учим? Они приезжают, это видят. «Ах, если вы так себя ведете? Ну так и мы можем себя так вести». Это одна сторона о бытовой культуре.

Теперь о другой. Вот они себя ведут, как-то там за оружие хватаются. А кто ему разрешил у себя в республике решать проблемы силой оружия? Это санкционированная политика. Ведь, эти республики живут, по существу, по своим правилам, по своим законам внутренним, там они решают все властью собственной. Ну так они считают, что им это разрешили. Если им разрешили на территории своей республики, почему же им не решать это здесь?

Вот, когда у нас в Москве несколько лет назад было позволено приехавшим из Чечни официальным лицам расстрелять офицера ФСБ (их соотечественника из их республики), я говорил, что это катастрофа. Офицер ФСБ – государственный служащий. Государство не может позволить, чтобы кто-то по собственной воле это сделал. Дельце замяли, тихо ребята уехали назад. Им это разрешено, они считают, что так можно. Поэтому давайте мы посмотрим этим проблемам в лицо.

Значит, первое. Республики у нас на Кавказе получили некие права, которых нет у других регионов в стране. Да, но это власть – они не сами себе забрали, они получили это право, им отдано. «Вы ведите себя как хотите», - вот, что им было сказано. Это первое. Но они это переносят сюда.

Мы здесь, к сожалению, не являемся образцом поведения. Я умоляю! Какие тут?.. Какой-то был разговор, что московским обычаям учить. Да посмотрите, как себя ведут москвичи! Бог знает как. Мы не образец, мы совершенно не образец.

Третье. Да, люди приезжают. Куда может устремиться приезжий, не очень хорошо знающий русский язык? В торговлю, конечно. В торговлю, строительство. Так во всем мире происходит: приезжают иммигранты, этим занимаются. Значит, если нам не нужны ни строители, ни уборщики улиц, мы собираемся это сделать сами, нет вопроса. Но я не вижу... Москвич не убирает улицы и не занимается строительством. И, кстати говоря, не торгует. Не торгует. Потому что москвич уважает себя. Значит, все равно эти люди приезжают.

Что мы хотим? Чтобы они интегрировались в нашу жизнь? Надо предпринимать для этого усилия. Нам надо предпринимать для этого усилия. Надо сделать, чтобы их дети шли в школу, чтобы они шли в детский сад, чтобы на них не смотрели как на врагов. Они не приезжают сюда как враги. Они приезжают сюда, ну, как-то устроиться. Они едут к нам не потому, что хотят приехать сюда и здесь нам навредить. Ну что? Безумие какое-то! Ну, люди приезжают, у них там есть работы. Это зоны фантастической безработицы. И было всегда так. Депрессивные регионы, безработица, огромное количество молодых людей без работы. Они приезжают сюда, потому что есть работа.

Есть 2 варианта. Мы отрезаем, говорим «Ребята, живите отдельно», ставим государственную границу и все. По-моему, так вопрос никто не ставит. Если это часть РФ, надо думать над тем, как интегрировать их в свою жизнь. Другого варианта нет. Осмысленно интегрировать. Но и развивать там регионы. Но ничего этого не происходит, потому что мы не занимаемся делами республик. Мы им дали некие права... Главное – вы не выплескивайте оттуда. Пусть у вас там взрывается, лишь бы к нам не приезжали. А пока у них будет взрываться там, там не будет работы. Там есть только работа для тех, кто стреляет. Надо сделать так, чтобы там произошло настоящее успокоение, чтобы там появилась работа, чтобы люди могли работать там. Тогда не все поедут.

Это требует колоссальных усилий и размышлений. Ни того, ни другого... Мы не хотим этим заниматься.

И если позволите, последнее. Вот такого рода заявление как у губернатора чем еще опасно? Оно давит на эмоции и возбуждает эмоции. Но людей напрочь отталкивает от размышлений. Всё, эмоции переполняют вместо того, чтобы садиться и думать, что делать. Я считаю, это крайне вредно.

А.ПЛЮЩЕВ: Леонид Млечин. Я хотел бы перейти тогда на другой российский регион, на Татарстан, в котором тоже в последнее время не спокойно. И сегодня некие моджахеды взяли на себя ответственность за покушение на муфтия, а накануне произошло нечто совершенно беспрецедентное, я бы сказал, в нашей истории. Во всяком случае, я за 18 лет в новостях не помню такого, чтобы в российском субъекте, ну, за исключением Чечни, когда она там была такая, условно отделенная, условно сепаратистская, проходил шариатский митинг, где отдельно были мужчины, отдельно женщины и следила шариатская дружина, можно сказать, за исполнением всех канонов. Что вы скажете по этому поводу? Ведь, там есть работа, в Казани, между прочим. Там нет таких проблем, о которых вы говорите.

Л.МЛЕЧИН: Там есть другие. И люди, занимающиеся у нас исламскими делами, уже много лет предупреждают об этом. И публикации на сей счет давно есть. Но только они тиражом в несколько сотен экземпляров, и их читают в узком кругу. Я не знаю, доходят ли до кого-то, кто у нас состоит на государственной службе, эти предупреждения? Я их слышу давным-давно о проникновении радикальных исламистов вглубь российской территории.

Радикальный ислам крайне соблазнителен, особенно на фоне такого смятения нравов, которое у нас существует, на фоне такого неспокойствия душевного, на фоне таких высказываний. Вы думаете, губернатор Ткачев это сказал, это осталось неуслышанным радикальными исламистами? Еще как был услышано. Еще как отзовется. Это чудный аргумент для радикальных исламистов: «Видите, как они к нам относятся? Мы для них чужие, они нас не примут. Вот и все». И это лучший аргумент вербовки. И об этом обо всем наши специалисты говорят давным-давно, о том, что это происходит и в Татарстане, да. И прочитать об этом можно. Да кто читает? Это все тоже требует серьезной работы. Другого рода. Там не экономические, а другие должны быть методы работы. Но никто этим не занимается. Мало кто интересуется кроме наших ученых, и то небольшого числа.

А.ПЛЮЩЕВ: Но это такой случайный всполох или это серьезная тенденция, то, что происходит в Татарстане?

Л.МЛЕЧИН: Мы, старые большевики знаем, что случайность – проявление закономерности. Нет-нет, никаких случайностей. Это давно идущий процесс серьезный. Вот, Алеша Малашенко, если его пригласить, нашего замечательного востоковеда и специалиста по исламским и внутрироссийским исламским делам, он вам расскажет, как это формируется, как происходит это проникновение, как выталкиваются вот такие официозные исламские священнослужители, потому что за ними ничего не стоит и они талдычат что-то скучное и неинтересное, и как приходят харизматические лидеры и священнослужители, несущие вот этот современный радикальный исламизм как соблазнительную идею. Потому что она, во-первых, строится на идее полного равенства, что характерно, вообще говоря, для ислама и этого нет ни в одной религии (полного равенства). На идее справедливости, идее единения. Ведь, это же только ислам требует молитвы общей, да? В христианстве, предположим, ну, можно и дома молиться – никто не заставляет тебя в храм идти. В исламе ты обязательно должен прийти и молиться вместе со всеми. Там только тяжелобольные от этого избавляются. Это очень соблазнительные идеи.

А.ПЛЮЩЕВ: Леонид Млечин – сегодняшний гость программы «Особое мнение». Мы расстанемся ненадолго, вернемся после новостей и рекламы.

НОВОСТИ

А.ПЛЮЩЕВ: И гость этой программы – Леонид Млечин, журналист. Ваши вопросы – +7 985 970-45-45, также Twitter-аккаунт @vyzvon. Нас видно по RTVi, а также через наш сайт echo.msk.ru и там есть кардиограмма эфира, где вы можете поспорить в некотором смысле с Леонидом Млечиным или, наоборот, его поддержать.

Л.МЛЕЧИН: Лучше поддержать.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, вы знаете, у вас и без того неплохая поддержка. Я бы на вашем месте не выпрашивал прямо так.

Значит, если оставить в стороне межнациональные отношения, остается еще огромное количество тем сегодняшних. Ну, вот, например, международная, с вашего позволения, сирийская. Это тоже одна из таких, главных болевых или горячих точек современных новостей, и сегодня прямо сенсация. Хотя, уже оттуда, казалось бы, чем удивлять? Премьер-министр недавно назначенный бежал в Иорданию. Вот, хотелось бы, чтобы вы как-то оценили: все? конец режиму близок?

Л.МЛЕЧИН: Ну, нет, он может быть достаточно долгим, потому что (мы здесь это уже как-то обсуждали) для остающихся там чиновников проигрыш равнозначен уже не потери должности, а потери жизни, потому что теперь им уже, в общем, деваться некуда и они понимают, что их ждет. Поэтому они будут сопротивляться отчаянно и до конца. Алавитское офицерство, алавиты, ну, вот эта секта, из которой происходит семья Асадов, диктаторов, которая управляет Сирией много лет, несколько десятилетий, они занимают ведущие позиции в вооруженных силах специально и они будут сопротивляться до последнего. И еще там, к сожалению, прольется много крови.

Ужас состоит и в этом, и в том, что из гражданской войны страна выходит окончательно ожесточившейся, злобной. А там и так никогда не было демократического правления. Это будет просто озлобленная территория, на которой бог знает что еще будет происходить. И мы должны себе отдавать отчет, что со свержением режима Асадов там ничего не закончится – там будет кипеть это, плеваться этим маслом, исторгаться лавой еще очень долго. Это ужас этих режимов состоит вот в чем.

Эти режимы вытаптывают площадку. Это же не английский газон, который выстригают с тех пор, как билль о правах был принят. А это такая почва, на которой ничего кроме злобы и ненависти расти не будет. И это ужас.

А.ПЛЮЩЕВ: Но можно ли здесь сыграть какую-то позитивную роль, чтобы хоть как-то смягчить этот процесс? Тем более, что у России с Сирией давние связи. Ну, пусть по весьма специфическим проблемам, прежде всего, военного характера, но тем не менее.

Л.МЛЕЧИН: Ну, какую роль наша страна сыграла в судьбе Сирии? Снабжала исправно ее оружием десятилетиями, помогала этим людям, вместо того, чтобы потратить деньги на развитие страны, потратить их на ненужное оружие. Все войны, которые вела Сирия, все проиграла и все потеряла. Вместо того, чтобы подталкивать их к миру, подталкивали их к войне. Второе. И третье, вместо того, чтобы подталкивать режим к какой-то либерализации, к какой-то демократизации, к какому-то созданию нормальной жизни, его поддерживали безоговорочно. И тем самым не только обрекли этот режим на катастрофу, но и всю страну подталкивали. Ну, вот, какую роль мы сыграли. Чего хорошего мы сделали для Сирии? А, ведь, искренне думаем: «Как мы помогали сирийцам!» Не сирийцам мы помогали – помогали режиму, который загубил эту страну. Неплохая, кстати, страна и народ неплохой.

А.ПЛЮЩЕВ: Но зато мы сильно помогли американцам. Ну, по меньшей мере, одна из деталей марсохода, который сегодня благополучно примарсился на Красной планете, она российского производства. Извините за такой, может быть, вульгарный переход, но тем не менее. Я сегодня испытал чувство некоторой зависти к американцам, когда смотрел в прямом эфире, как садился этот марсоход, как они все радовались, как это было прямо... Прямо здорово.

Л.МЛЕЧИН: Вы знаете, я – неподходящий собеседник для разговоров о космосе, о профессиональном спорте. И то, и другое представляется мне...

А.ПЛЮЩЕВ: Давайте об Олимпиаде тогда. (смеется)

Л.МЛЕЧИН: ...ненужным излишеством. Вот вам покажется это смешным, я никогда не считал освоение космоса сегодняшним делом, и также крайний противник профессионального спорта. Я радуюсь за наших спортсменов, которые получают там медали, я рад за людей, которые наблюдают и получают удовольствие. И я – крайний противник и того, и другого. Мне кажется, что деньги, потраченные на космические исследования, надо было потратить на Земле. А деньги, отправленные на профессиональный спорт, конечно, нужно отдать на школьный спорт. И пока это не произойдет, у нас будет катастрофа, потому что те молодые люди, то физическое состояние, в котором у нас молодой человек вступает в жизнь, оно ужасно. И когда вооруженные силы справедливо жалуются, что призывники никуда не годятся, они правы. Но они для этого ничего не делают. Вводится курс безумный опять там начальной военной подготовки. Это бессмысленно! Вместо того, чтобы эти деньги, а также и другие потратить на то, чтобы в каждой школе был бассейн, спортивные команды, тренеры по разным видам спорта, чтобы спорт насытил жизнь всех молодых людей, всех школьников, всех подростков, всех детей... Тогда они выйдут там через 11-12 лет, у нас изменится качество молодых людей. Но этим заниматься никто не хочет, потому что одно дело, когда ты принимаешь Олимпиаду и ты стоишь в лучах прожекторов, и ты – великий человек, а другое дело – когда ты этим делом занимаешься и когда еще там через 12 лет только первые молодые люди, которые придут в школу, где есть бассейн... Этого почти нигде нет. У нас нигде нет в школах бассейна. Ну, плавать не умеют. А, ведь, плавание – лучший вид спорта, он развивает фигуру. Вот, кто любит есть рыбку, он когда ее разделывает, обратите внимание: хребет у рыбы без сколиоза, потому что она плавает. Вот, у молодых людей, если они плавают, спина не болит. И потом не болит еще многие десятилетия – они потом физически здоровы и так далее. Плечи широкие, легкие. Ну и так далее. Все это необходимо. Спорт должен быть перенесен в школу. Это должна быть общегосударственная программа серьезная.

А.ПЛЮЩЕВ: Вас бы в экспертный совет при открытом правительстве.

Л.МЛЕЧИН: Они все это прекрасно знают. Просто у нас всегда торжествует ведомственный интерес, потому что участвовать в подготовке Олимпиады – это хорошее, прибыльное и громкое дело. А это – такой, знаете, повседневный труд, который кто оценит?

А.ПЛЮЩЕВ: А про совет? Сегодня был опубликован, обнародован список из 200 фамилий и там были весьма неожиданные. Например, Сергей Алексашенко, известный критик весьма.

Л.МЛЕЧИН: Он – выдающийся экономист, я бы так сформулировал.

А.ПЛЮЩЕВ: Безусловно. Но тем не менее...

Л.МЛЕЧИН: Я всегда его слушаю, когда он выступает.

А.ПЛЮЩЕВ: Да. Или там Тамара Морщакова, тоже выдающийся законодатель.

Л.МЛЕЧИН: Она – гениальный юрист.

А.ПЛЮЩЕВ: Юрист-юрист, да.

Л.МЛЕЧИН: Вы знаете, вот, если есть юристы от бога, то это Морщакова. Гениальная совершенно.

А.ПЛЮЩЕВ: Да. Но там они, так сказать, сочетаются с весьма малосочетаемыми (извините за тавтологию) фигурами. Там, например, я не знаю, бывший губернатор Мишарин там, например. Ну и так далее. И комментарии насчет этого совета крайне противоречивы. Ну, то есть там от коня до трепетной лани, и до того, что там приличным людям не место.

Л.МЛЕЧИН: Ну, вы знаете, все ответы будут правильные. И ответ, что это бессмысленное дело, потому что все равно решают другие люди, правильный. И, все-таки, что если прозвучит разумное слово, то у него есть шанс быть услышанным. И этот ответ правильный. И я, все-таки, в пользу второго. Мне кажется, что если ты можешь сказать что-то разумное, то это надо сделать.

А.ПЛЮЩЕВ: Даже если ты при этом служишь неким прикрытием?

Л.МЛЕЧИН: Нет, ты не служишь никаким прикрытием. Как правило, из этого ничего не следует. Но, все-таки, мне кажется, знаете, если у человека хоть что-то есть и он когда-нибудь услышит, как выступает Тамара Морщакова, то не может не запасть в голову. Ну, это не может. Потому что такой точности и ясности, и простоты при этом высказывания я никогда не слышал. Ну, потому что если у человека хоть что-нибудь есть, он услышит один раз, может, как-то повлияет.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, будем надеяться. Хотя, вся предыдущая история – она, как бы, свидетельствует об обратном. Ну, мало ли... Камень вода точит. Хорошо.

Еще об одной новости, об одной инициативе. Павел Астахов, уполномоченный по правам ребенка предложил ввести административную (слава богу, административную пока только) ответственность за неисполнение родительских обязанностей. Ну, например там, если оставил дома малолетнего ребенка, хоп, соседи настучали и уже штраф. Например, так.

Л.МЛЕЧИН: В принципе, это правильно, это существует в мире. Просто наша беда состоит в том, что, ведь, это все в определенном комплексе существует. Ну, вы представляете наших полицейских, которые приедут по такому вызову? Я плохо себе представляю. Когда они приедут? Что они скажут и как они себя поведут с ребенком?

Ведь, это же предполагает и, соответственно, другое понимание своей миссии нашими служащими, блюстителями порядка, то, чего у них отсутствует начисто. Они же отправляются на улицу карать и наказывать или зарабатывать. Они же не отправляются на улицу помогать и спасать. Вот, когда они пойдут... Вот, утром их будут в дежурство отправлять и будут говорить «Мы поручаем вам сегодня спасать людей и помогать людям», и они с этой мыслью, действительно, надев форму, получив оружие и документы, отправятся в город, тогда да. А сегодняшние эти джентльмены... Ну, вы можете себе представить?

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, это с одной стороны. С другой, мы все тоже знаем, например, о том, как дорожная полиция работает. Но сама по себе угроза большого штрафа – она работает, да? Мы пристегиваемся, например, все теперь или, там я не знаю, не очень часто выезжаем на встречную.

Л.МЛЕЧИН: Нет, я за. Я говорю, что я, в принципе, поддерживаю, потому что это существует в тех странах, на которые мы, как правило, ориентируемся или куда наше начальство отправляет своих детей учиться и жен рожать. Значит, в этом есть смысл, эти страны преуспели. Но повторяю, что это, как бы, узкая инициатива. Она должна быть... Выступать надо по всему фронту, вот. Военные знают. Можно где-то прорваться, но обязательно надо наступать дальше по всему фронту. Нам надо наступать по всему фронту, и менять нашу жизнь коренным образом.

А.ПЛЮЩЕВ: Буквально 20 секунд осталось. Был вопрос от нашего пользователя на сайте. Он спросил... «Ну, многие люди уезжают, - говорит он. – Не то, чтобы эмигрируют, а просто стараются уехать, оставаясь при этом гражданами России». Он спрашивал, где и когда еще была такая эмиграция, пусть скрытая, в каких странах, в каких веках?

Л.МЛЕЧИН: Нет, вы знаете что? Если человек уезжает с российским паспортом, у него здесь семья, это нормальное дело. Сейчас все из одной страны ездят в другую – это даже вообще уже не обсуждаемый вопрос и вообще нормальный. Вот, из Франции многие поехали в Испанию – была работа. Это нормальная вещь, это даже не обсуждаем.

Вот, когда люди хотят уехать и не вернуться (а мы с этим сталкиваемся), вот это беда.

А.ПЛЮЩЕВ: Леонид Млечин – гость программы «Особое мнение». До свидания. Спасибо.

Л.МЛЕЧИН: Спасибо.