Михаил Барщевский - Особое мнение - 2012-04-24

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я приветствую в этой студии Михаила Барщевского. Здравствуйте, Михаил Юрьевич.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Здравствуйте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Будем сегодня очень много о политике о российской с разных сторон говорить. Давайте, наверное, с «Единой России». Борис Грызлов тут выступил с очень интересным заявлением в ходе встречи с премьер-министром Владимиром Путиным, сказал, что депутаты от Общероссийского народного фронта должны становиться членами партии «Единая Россия». Как-то это все немного неожиданно. Вроде, ОНФ же не для этого создавали. Почему сейчас всех в «Единую Россию»?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, ну подождите. Во-первых, то, что сказал Борис Всеволодович, еще не значит, что это будет происходить, да? Это его хотение, его видение, его понимание. Я думаю, что у очень многих членов ОНФ видение ровно обратное. Я не думаю, что авторы идеи ОНФ видят ситуацию таким образом. Не для того ОНФ создавался, чтобы его превратить в «Единую Россию». В «Единой России» вообще, как бы, не все благополучно, я имею в виду с их перспективами. Поэтому не думаю, что ОНФ... Насколько я понимаю, ОНФ создавался ровно для другого. Это, как бы, национальный единый фронт, у которого один национальный лидер. И более того, с учетом того, что сегодня Владимир Владимирович Путин сказал на встрече с единороссами, то конструкция, как мне кажется, вырисовывается несколько другая, что лидером, председателем партии «Единая Россия» будет Медведев (мы можем это отдельно обсудить).

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, обязательно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А лидером ОНФ останется Путин. И это не одно и то же. ОНФ – это больше, чем «Единая Россия».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И поэтому Путин возглавляет большую общественную организацию, нежели партия «Единая Россия».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть Борис Всеволодович просто чего-то не понимает?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, просто он... Почему не понимает? Я думаю, что он понимает, но просто он высказывает то, что ему бы хотелось, как он видит. Ну, как и я высказываю то, что мне бы хотелось высказать, то, что вам бы хотелось. Но это не значит, что это произойдет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Касательно перспектив «Единой России», которые вы называете не самыми радужными, связано ли это как-то с тем, что возглавлять «Единую Россию» будет Дмитрий Медведев?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вижу скрытый сарказм в вашем вопросе, но отвечу на вопрос так, как будто его сарказма не заметил. Значит, смотрите. Вряд ли кто-то станет спорить с тем, что «Единая Россия» 2 раза подряд въехала в Государственную Думу на плечах Путина. Даже, вот, у меня в «Dura Lex» когда были единороссы, я им задавал всегда вопрос: «А сколько вы получите без Путина?» И те из них, кто были честными, говорили, что 20%, 25%. По-моему, это несколько завышенные ожидания. Я думаю, что процентов 15, на самом деле.

Сейчас в «Единой России» произошли вещи, мне просто непонятные. Было в «Единой России» несколько человек, которые были публичные, хорошо говорили, умно говорили и, в общем, создавали положительный имидж. Ну, там, Мединский, Гришанков, Плескачевский, Журова. Несколько я вам назвал фамилий. Никто из них, мною перечисленных, в состав Государственной Думы, депутатов Государственной Думы не прошел в этом году. Причем, не в связи с каким-то волюнтаризмом, раскольничеством или фракционной деятельностью. Я не понимаю, почему. А это были одни из самых популярных людей. Возьмите Светлану Журову и Владимира Мединского. Для разных категорий избирателей...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, аудитория у каждого из них своя.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. У Гришанкова была своя аудитория. Поэтому я не очень понимаю тактику «Единой России», кого проводить в Государственную Думу.

Что касается Медведева. Давайте забудем название «Единая Россия» и забудем фамилию Медведев и скажем: «В стране Икс правящая партия, доминирующая в парламенте и премьер-министр принадлежат к одной организации, то есть премьер-министр – представитель той партии, которая доминирует в парламенте. Это нормально?» Я вам сейчас буду долго-долго перечислять страны, где это так. И Израиль, Италия, Великобритания, Германия.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не-не, с этим-то я не спорю. Просто у нас в стране Икс перед этим очень много всего другого произошло.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Тань-Тань, подождите-подождите-подождите. То есть эта модель как модель – она абсолютно нормальна, она демократична, она общепринята, это мировой стандарт.

Теперь давайте подумаем, а для чего это все делается? Для того, чтобы укрепить Медведева? Для того, чтобы укрепить «Единую Россию»? Или для того, чтобы Россия жила по мировому стандарту, по мировой модели?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Причем, делается постфактум после всех выборов.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не важно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну как «не важно»?

М.БАРЩЕВСКИЙ: От перестановки мест слагаемых сумма, как известно, не меняется.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, но, вот, в странах Y и Z они идут вместе на выборы единым целым.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но у них история демократии немножко больше, чем 20 лет. Понимаете, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не поспоришь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Поэтому мне важна сумма. А вот тут начинается самое интересное. Когда Путин был лидером «Единой России», то на любых там губернаторских и региональных выборах, конечно, местные единороссы не ай-яй-яй, но Путин... И фотография, вспомните, местного единоросса с Путиным на билбордах. И люди шли, голосовали за Путина. Нельзя спорить с тем, что у Путина популярность, ну, колоссальная. Ну, по крайней мере, 50% у Путина есть, к бабке не ходи, это точно. Хорошо, 40. 30. Не важно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да есть-есть.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, огромный.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не спорю с тем, что Путин популярен.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Другого политика с такой популярностью в стране на сегодняшний день нет. Мы не обсуждаем, хорошо это, плохо, правильно, неправильно, как это было сделано. Не важно. Это есть. И, вот, сейчас Путин дистанцируется от «Единой России».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Довольно давно начал от нее дистанцироваться.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не очень давно, начал в декабре, я бы сказал. Я бы сказал, даже не в декабре, а в ноябре, то есть совсем недавно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вообще, на самом деле, мне кажется, с начала создания вот этого Общероссийского народного фронта все стали говорить о том, что Путин пытается с себя сбросить вот этот вот имидж «Единой России».

М.БАРЩЕВСКИЙ: «Пиджак наброшенный, а он прощения не попросил». Ну вот. И что теперь происходит? Значит, всегда во всем виновато правительство. Да? У нас в стране всегда и во всем виновато правительство. А правительство возглавляет...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если это правительство Путина?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Подождите-подождите. Вот было раздвоение личности: как бы, правительство Путина виновато, но Путин – хороший. И людям было трудно определиться.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Царь – хороший, бояре – плохие.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это очень популярная штука.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да, да. А вот теперь будет какая ситуация? Виновато правительство. Правительство возглавляет председатель партии «Единая Россия». В Думе – «Единая Россия». А я недоволен тем, тем и тем. Иду на региональные местные выборы и я за «Единую Россию» не голосую. При этом моя неизбывная любовь к Путину абсолютно не поколеблена, поскольку он к «Единой России» отношения не имеет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Шикарная комбинация, только не очень понятно, как Дмитрий Анатольевич позволяет так с собой обращаться.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Дмитрий Анатольевич, я думаю, исходит из того соображения, что западная модель демократии (и он сегодня об этом в послании говорил) – это то, к чему мы должны идти, то, к чему мы приближаемся. И поэтому я думаю, что это совершенно осознанное его согласие, выбор и решение, и он рассчитывает на то, что... Вот, его инициатива с открытым правительством, многие вещи, которые он сегодня говорил на Госсовете. Он рассчитывает на то, что избиратель к следующим выборам парламентскими и президентским увидит положительные плоды этой деятельности. Получится у него или не получится, это время покажет. Но, по крайней мере, я бы хотел услышать аргументированную позицию тех, кто не согласен со словами Медведева и сегодня на Госсовете. То есть позиция о том, что слова правильные, дела не делаются, это мы слышим уже много лет такую позицию. А, вот, что он неправильно сказал?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, но разве так можно?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я сегодня по «Вести 24» смотрел. Выходит коммунист и говорит «Да, в общем, все правильно», справедливоросс: «Все правильно». Ну, Жириновский, понятно, говорит «Все правильно». Ну, действительно, не придерешься. Все, что говорил сегодня Медведев на Госсовете, все абсолютно правильно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Довольно сложно говорить неправильно, будучи Капитаном Очевидность. Ну а смысл какой? Вот, что ты сказал эти очевидные и банальные вещи, что ты их не сказал.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Тань, это ваша оценка, вы имеете на нее право. Но людям приятно слышать то, с чем они согласны.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, но разве функция президента в том, чтобы произносить правильные слова только?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это не совсем президентская была речь – это была речь уходящего президента и будущего премьера. Это такая речь переходного периода, понимаете, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тем не менее, значит, груз ответственности еще больше, раз впереди премьерство?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. А мне кажется, что Медведев не боится этой ответственности.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Если говорить как раз об этом выступлении на Госсовете, вот, пара цитат. Ну, понятно, что опять про «свобода лучше, чем несвобода», но вот цитата из Дмитрия Медведева: «Демократия более не является бранным словом, ее престиж восстановлен, а перспективы в нашей стране гарантированы». Замечательные слова, ни к чему не придерешься и, может быть, даже кто-то считает, что так оно и есть. Но мы смотрим, что, например, в вопросе выборов губернаторов человек, если хочет участвовать, должен пройти столько фильтров, включая почему-то муниципальных депутатов. Как это вообще может соотноситься, вот то, что он делает с губернаторскими выборами, и то, что он говорит о престиже демократии и о чудесных перспективах демократии в нашей стране?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Значит, подписывать этот закон будет, скорее всего, не Медведев. Это первое. И еще не факт, что президент Медведев или президент Путин его подпишут, когда он пройдет. Это еще не факт. У меня здесь есть своя, так сказать, особая позиция. Я расскажу вам маленькую историю. Значит, есть такая Ассоциация юристов России, крупная организация, сильная, и вот недавно был создан Дискуссионный клуб АЮР. Довольно живенько проходят заседания этого клуба, совсем неожиданно для такой истеблишментской организации.

И вот на прошлой неделе в четверг было заседание Дискуссионного клуба АЮР. И поскольку модератором был я, то я пригласил трех докладчиков. Значит, Плигин, Владимир Плигин, председатель Комитета по конституционному законодательству, который практически и тащит на себе весь этот закон, потому что там порядка 700 поправок было (тяжелая работа). Вот, он, как бы, от «Единой России». Агафонов – это от коммунистов был докладчиком. И Константин Мерзликин, Парнас. Ну и юридическая аудитория, которая все это слушала.

Это было очень интересно. Потому что там не место для ругани, обзывания. Там люди говорят на какие-то...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Дискуссионная площадка.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Дискуссионная площадка. Бывают разные дискуссии – бывают дискуссии в блогах «Эха Москвы», а там содержательный разговор идет, там люди аргументы приводят. И я не конституционалист вот в этом плане, я, как бы, не очень за этим слежу, но для меня как для юриста была очень интересна реакция коммунистов и реакция Парнаса.

Чего я не понял. Ну, там есть несколько вещей, по-моему, совершенно не проходных. Ладно у вас есть фильтр президентский, партийный, какой угодно, муниципальный. Но не для самовыдвиженцев. Самовыдвиженцам вы в законе записываете, что они должны собрать столько-то процентов голосов, по-моему, от 0,1%... Я считал, что в Москве это порядка чуть ли не 100 тысяч голосов. Или 500 тысяч голосов в Москве. Да, 0,5. В Москве это 500 тысяч голосов.

И вот тут меня взяла оторопь. Значит, некий самовыдвиженец Вася Пупкин собрал в Москве 500 тысяч голосов.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, от 0,5% до 2-х.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, в Москве это понятно. Почему до 2-х, потому что понятно, 0,5% где-нибудь сильно-сильно на Камчатке – это, извините меня, 10 человек, да? Поэтому там 2%, а в Москве – 0,5%. В Москве 0,5% при 10 миллионах, если я правильно считаю, это 500 тысяч. 1% - это миллион, да? Нет, 10% - миллион. А, 10% - миллион, значит, 50 тысяч. 50 тысяч подписей собрал. Это прямое народное волеизъявление. По Конституции основной источник власти – народ. Вот, 50 тысяч народа выдвинули кандидатом в губернаторы. Какой фильтр? Это прямое народное волеизъявление. Фильтром дальше являются выборы. Логично. Там для своих партийных – все, что хотите. Но для самовыдвиженцев никаких фильтров быть не может. Сбор подписей, залог, чтобы участие в выборах не превращалось в пиар-кампанию. Пожалуйста, я не против. Я, например, сторонник жесткого залога. Хорошо, есть люди, которые не хотят залог, а считают, что нужно сбор подписей. Пожалуйста, любой вариант. Но никаких дальнейших фильтров.

Вторая вещь. Ну, вот, мне приходится довольно много заниматься антикоррупционным законодательством, антикоррупционными мерами. Вот уже 4 года я вхожу в совет президентский по борьбе с коррупцией. Есть антикоррупционная экспертиза. Мне очень интересно, как Минюст даст положительное заключение на антикоррупционность этого закона. Вот я себе просто представляю, да? Тарифы, ставки. Будут просто покупать голоса в муниципальных этих самых.

Дальше. 5-10%. Агафонов, представитель коммунистов говорил о том, что у них, у коммунистов не набирается 10% в муниципальном округе ни одного субъекта.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я поясню: 5-10% - это муниципальным как раз депутатам нужно заручиться поддержкой.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И избранные главы образований. Агафонов говорит (ну, я верю ему на слово), что у них, у коммунистов не набирается 5-10%. То есть нет такого субъекта. У ЛДПР тем более не набирается, хотя Жириновский с экрана говорит, что «мы представлены везде». Просто Владимир Вольфович, видимо, плохо считает. Они представлены, может быть, и везде, но в муниципальных образованиях у них нет 10%. А как быть с партиями, которые не представлены? Мы подождем, пока они?..

С другой стороны, я понимаю логику авторов этой идеи. Сегодня все политические силы концентрируются на выборах в Госдуму, как будто там медом помазано. А на муниципальном уровне – а, плевать. И не очень-то борются за муниципальные места.

Если вы посмотрите на страны с развитой системой демократии – Италия, Франция, Германия, Великобритания, США – там политика начинается, и самые острые выборы – они же муниципальные. Только дело-то все в чем? Деньги где? Сегодня, когда деньги в федеральном бюджете, интересно быть представленной партии в Госдуме – там лоббистская деятельность. И вот сейчас вторым шагом... Почему-то это никто не обсуждает, что вторым шагом сейчас идет – и вот об этом у Путина 2 недели назад было совещание, где он очень жестко ставил вопрос о передаче денег и функций из региональных бюджетов в муниципальные. Муниципалитеты должны быть богатыми. И вот тогда и места в муниципальном собрании становятся интересными.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это понятно, это многоходовая такая комбинация. Понятен посыл. Но тем не менее, при существующей системе вот этот вот фильтр муниципальный – он фактически нарушает конституционное право самовыдвиженцев быть избранным.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Тань, так может сказать журналист и так может сказать Конституционный суд. Юрист Барщевский сказать так не может. Я могу сказать, что с моей точки зрения...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, хорошо. Ну, вот, в массовом сознании, когда они видят вот эти вот «Надо то, надо это, надо еще вот это...» А какие выборы вообще? О чем мы говорим?

М.БАРЩЕВСКИЙ: С моей точки зрения, это контрпродуктивно, потому что тогда давайте доведем до логического конца. Тогда давайте, выдвиженцы, общее собрание муниципальных депутатов избирает губернатора. Понимаете, да? Вы выдвигаете, кто хотите, партии, самовыдвиженцы, а мы, муниципальные депутаты соберемся и изберем губернатора.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В любом случае это довольно далеко от того, что говорил Медведев в самом начале.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, здесь дело не только в том. Во-первых, далеко, а во-вторых, здесь даже просто я смысла не понимаю. То же самое как президентский фильтр. Как я понял из доклада Плигина вот тогда, на клубе (может быть, я чего-то не допонял), но консультации с президентом носят рекомендательный характер. Ну, это логично. Президент по своей инициативе с кем хочет, с тем встречается, и его мнение носит рекомендательный характер. Президент может сказать «Вот, я бы хотел, чтобы выбраны были Иванов, Петров, Сидоров. Кто-то из них. Выбирайте сами. А Козлов мне не нравится – ну, козел он потому что». Имеет право президент как гражданин, как президент это сделать? Да, имеет право.

Я обращаю ваше внимание. Если бы у муниципалов было бы право тоже рекомендательное, ну, рекомендовать, то на здоровье.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В таком случае вот сегодня уже второе чтение в Госдуме, и, в общем-то, времени осталось совсем мало как-то привести это в человеческий... Ну, собственно, второе – основное чтение.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Каковы перспективы этого закона? Чего нам-то ждать как избирателям?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Я вижу 3 варианта. Вариант первый, сегодня второе, завтра-послезавтра третье, Медведев подписывает, закон принят и через год в него будут внесены изменения. Ну, потому что...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Потому что.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Потому что. Потому что Баба Яга всегда оказывается права.

Второй вариант. Закон принят, и кто-то после первых же выборов, после первого отказа муниципальных депутатов пропустить, обратится в Конституционный суд. И решение Конституционного суда о конституционности этого закона не является стопроцентно предсказуемым (вот так я сформулирую).

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Осторожно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. И третий вариант вполне допустимый, я не прав, в принципе я не прав здесь, этот закон принимается в том виде, в каком он принимается... Ну, я вето не рассматриваю – такой вариант тоже есть, но я его не рассматриваю. Закон принимается и, действительно, реально работает. Тогда партии все понимают, где деньги, где власть, где все (муниципальные выборы), и реально начнется драка в хорошем смысле этого слова за... Ну как сейчас в Астрахани, считай, те же самые муниципальные выборы, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Начнется реальная драка за муниципальные... Если это произойдет, я готов первый поставить свечку тому, кто придумал эту историю с муниципальным фильтром. Потому что это тогда побудит политические партии заняться делом.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: При условии, что, действительно, муниципальным собраниям передадут и деньги, и полномочия.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Передадут-передадут. Это уже решенный вопрос. Сейчас идет спор о том, этот налог передать им, этот налог передать, какие функции. То есть сейчас идет речь уже о деталях.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну понятно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но принципиально решение принято.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Я посмотрю, как вы будете ставить свечку. Михаил Барщевский в программе «Особое мнение».

М.БАРЩЕВСКИЙ: А я вам скажу, что, знаете, Тань, я, наверное, уже в том возрасте или в том состоянии души, когда я гораздо больше люблю оказываться не прав, чем прав. Объясню почему. Если я в чем-то оказываюсь прав, я ничего нового для себя не узнаю (я это и так знал). А, вот, когда я оказываюсь не прав, для меня это... Я узнал что-то новое, для меня это открытие, я стал чуть-чуть умнее, да? Глупее я не стал, если я оказался не прав. И я буду очень рад, если я буду не прав. Да, я скептик, извините, у меня работа такая.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Михаил Барщевский в «Особом мнении», еще успею до перерыва. Давайте хотя бы начнем тему Астрахани, коль скоро мы о выборах заговорили. Олег Шеин и его сторонники объявляют о прекращении голодовки, всех его сторонников выпустили, задержанных ранее. И теперь сам Олег Шеин говорит, что ему есть, с чем идти в суд, цель достигнута. И один из наших слушателей как раз спрашивал, каковы перспективы судебного разбирательства.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, я не могу быть гадалкой здесь. Все-таки, стараюсь быть профессионалом, поэтому о перспективах я говорить не буду. Могу поговорить о хотелках, чего бы мне хотелось.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте о хотелках буквально через 3 минуты.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, Михаил Барщевский обещал рассказать о своих хотелках по поводу судебных разбирательств Олега Шеина по выборам мэра в Астрахани.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, во-первых, начну вот с чего. Для того, чтобы рассмотреть какой-то объект или какое-то явление, нужно отойти подальше в сторону, да? Мы наблюдаем за событиями вот в их ежедневном режиме. А вы так, отойдите там на 5 лет назад, на 10 лет назад и посмотрите на это событие вот теми глазами. Значит, когда это было такое в России, чтобы, благодаря голодовке политика, выпустили его сторонников из КПЗ? Не было, да?

Значит, сегодня это показывает, что власть довольно чутко реагирует на политическую активность оппозиции, оппонентов, оппозиции.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это они от декабря еще не оправились просто.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А я думаю, что... Мне не очень нравится термин «оправились». Ну да, это декабрьское еще...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это по инерции еще реагируют как-то.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А я думаю, что эта инерция сохранится, и я думаю, что она будет только усиливаться. Вот. И, может быть, это Медведев и имел в виду, говоря о том, что демократия в России уже не возвратна, она уже есть, она будет только развиваться. Я думаю, что он это и имел в виду, в частности. Когда Мохнаткина помиловали, да? Раньше бы за сопротивление сотрудникам милиции полный срок бы мотал как миленький, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, тут есть вопросы про Мохнаткина – мы к этой теме вернемся.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я к тому, что общественное мнение – оно сильно-сильно влияет на власть. И иногда, с моей точки зрения, даже чрезмерно. Ну, это уже...

Мне бы хотелось, чтобы где-то в каком-то месте (я не говорю сейчас конкретно об Астрахани), но мне бы хотелось, чтобы суд признал выборы несостоявшимися, как это было в Дагестане года 2 назад, чтобы это стало нормальным явлением.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И не рухнула бы страна от этого.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Страна не рухнет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Никого из местных не расстреляют за это.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Никого из местных не расстреляют. А, вот, местные деятели, которые работают в избирательных комиссиях, они будут знать, что, может быть, в суде будут рассматривать видеозаписи, оценивать их деятельность, заслушивать свидетелей, которые являются наблюдателями. И, может быть, им придется хотя бы покраснеть. А, может быть, и сесть в тюрьму. А, может быть, и штраф заплатить. А, может быть, подвергнуться дисквалификации и увольнению с должности. И тогда они на просьбу кого-то посчитать правильно, будут говорить «Не-не. Знаешь, вот иди сам считай, да? Своими руками для дяди таскать каштаны из огня я не буду». И вот когда это станет массовым явлением, тогда население начнет доверять выборам, тогда партии начнут бороться за доверие населения, и у нас население превратится в граждан.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Во, как заживем-то. Заживем.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А почему бы и нет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте к вопросам, которые сейчас приходят к нам по SMS +7 985 970-45-45. Вот, Айрат спрашивает у вас: «Почему Мохнаткина не выпускают? Медведев уже не авторитет?»

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, ну, глупость. Вот, не люблю идиотские вопросы. Ну, потому что сообщение СМИ не является... Выпуск из тюрьмы предусматривается законодательством, вот, есть процедура, да? Есть процедура, процедура помилования, процедура выпуска из тюрьмы. Эта процедура предусматривает получение документа. Вопрос не в том, почему его не выпускают, а вопрос в том, почему нельзя было фельдсвязью подписанный указ о помиловании доставить в колонию? Вот, почему это нельзя было сделать в течение суток? Вот в чем вопрос. Не выпускают правильно – потому что не получили еще копию указа. А дальше-то что? Вот, где вот этот вот чиновничий аппарат не срабатывает?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хороший вопрос. Вопрос, мне кажется, лучше сформулировать, где он срабатывает, этот чиновничий аппарат.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Много срабатывает где. Много где срабатывает. У меня вопрос другой. Вот, Медведев как президент даст указание, распоряжение, намек уволить парочку столоначальников, которые его указ о помиловании не довели до тюрьмы быстро, подставив его под огонь критики.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да. Вообще в итоге в идиотском свете выглядит в том числе и президент, я уж не говорю про систему ФСИН.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А эти чиновники, которые сидят и дальше нецензурно, они останутся на своих местах. Вот в чем безобразие-то.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Подставили по всем фронтам. Еще один вопрос, из Twitter’а. Иван Колобов просит вас прокомментировать продление срока задержания участницам панк-группы Пусси Райот. Ну а вчера еще мы слышали какую-то совершенно невероятную историю про человека с топором в здании суда. Давайте сначала про продление срока ареста.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не могу ничего сказать хорошего, потому что не понимаю, зачем. Я не знаю такого основания в УПК о том, что содержание под стражей в целях предотвращения самосуда. Ну, там как-то такого нет основания, а именно так раздаются комментарии и с той стороны. Я не понимаю позицию РПЦ, считаю ее крайне контрпродуктивной для них же самих, да? При том, что я в самом начале, когда это произошло, сказал, что я абсолютно не сторонник Пусси Райот, я считаю, что они совершили абсолютно мерзкий поступок. Просто права верующих. Веришь ты сам в бога, не веришь ты сам в бога, нравится тебе РПЦ, не нравится тебе РПЦ, права верующих надо уважать. Поэтому абсолютно их не оправдываю.

Другое дело, что я уже говорил и повторяю, я не вижу, лично я не вижу в их действиях хулиганства, части второй, как им вменяют. Вот, я не вижу, да? Может, я чего-то не знаю, но я не вижу. И считаю, опять-таки, контрпродуктивным их содержание под стражей.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Теперь вторая часть, по поводу охраны судов и судей.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И тут все засмеялись.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это... Ну, правда. Я вообще не понимаю. Особенно вот это объяснение, что детектор не сработал, потому что топор был маленький.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, а пистолет, там не знаю, Макаров – он что, по весу сколько? Там 700 граммов, по-моему? Из них не все 700 граммов металла. А этот, забыл как, ПСМ вообще, по-моему, 400 граммов. Это же... Бред! И опять-таки, не уволят начальника московского территориального управления судебных приставов. И этого пристава, который был на вахте, не уволят. Ну, пронес топор, ну хорошо, ну не убил же, да? Главное, чтобы войны не было.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вообще-то для судьи, я думаю, это был не самый приятный момент. Да и наверняка самим этим сидящим девушкам тоже повредит.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Девушкам, я думаю, не повредит никоим образом. Не поможет и не повредит. А что касается судей, я много раз уже говорил здесь о том, что судьи у нас, в общем (я имею в виду честных судей), они – подвижники. Я просто напоминаю, на 20 тысяч судей в год приходится 20 миллионов дел. То есть по тысяче дел на судью. Плюс ко всему, судья выносит решение и всегда, если это по гражданскому делу, одна из сторон им недовольна. Вторая довольна, одна недовольна. А чаще бывает, что обе недовольны. Да? Но никогда не бывает, чтобы довольны были обе. По уголовным делам судья находится в зоне риска. В отношении сумасшедших (а я считаю, что Богданов – он сумасшедший, я думаю, что он – сумасшедший, потому что логически его действия объяснить нельзя, такой комплекс Герострата) они находятся в зоне риска. Поэтому, вот, судью мне очень жалко. А вы думаете приятно? Вот сейчас ей дали охрану. А вы думаете, приятно ходить с охраной? Это когда для понтов, так сказать, там, якобы крупные бизнесмены нанимают себе якобы автоматчиков, которые ходят с деревянными автоматами. Это для понтов. А нормальному человеку с охраной ходить крайне неприятно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да. Наверняка. Еще одна тема, которую тут поднимают активно, это стояние и молебен, который был на днях в защиту православных ценностей и святынь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я – неправильный адресат для этих вопросов, потому что у меня крайне отрицательное отношение к институту церкви. Не к вере, а к институту.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да, мы говорим про институт.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, мы говорим не про веру, вот хочу сразу определить. Вера – пожалуйста. Завидую тем, кто верит. Просто завидую, реально завидую – им намного проще живется, у них есть ответы на все вопросы. А к институту церкви, будь то православная, католическая, протестантская, иудейская, мусульманская, там какая угодно, буддийская, институт церкви я не люблю. Ну, не люблю я их, да?

Ну а то, что сейчас... Некто высказал такую точку зрения, что вот этот, скажем так, общественный негатив, появившийся в отношении РПЦ, он вызван самой РПЦ. Потому что когда РПЦ была вне светской жизни, ну, и никто, как бы, к ней не приставал и особо внимания не уделял. Когда РПЦ начала активно влиять, вмешиваться, интересоваться светской жизнью, то абсолютно естественна обратная реакция – а кто какие часы носит, а что там за история с квартирой?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Собственно, как интерес к любой медийной публичной фигуре.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Правильно. Потому что одно из двух: либо вы – духовные и к вам тогда отношение особое, да? Либо вы – наши, с нами живете. Имеете право, это право вашего выбора. Но просто надо понимать, что каждая медаль имеет две стороны. Быть вне зоны критики, участвуя активно в публичной политической жизни, невозможно. Ну, это как медийное лицо, да? Любой артист шоу-бизнеса понимает, что все интересуются, с кем он спит, чего он носит, чего он купил и так далее. А если ты не в шоу-бизнесе, ну, не иди в шоу-бизнес. Ну, есть свои законы, да? В публичной жизни есть свои законы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И издержки.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Естественно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. Это был Михаил Барщевский в программе «Особое мнение». В следующий вторник, я надеюсь, мы с ним увидимся.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это какое число?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это будет уже начало мая. Если вы не пойдете на бесконечные демонстрации, которых будет 100 штук в Москве.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я постараюсь успеть на 99.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну хорошо. Там где-то, говорят, кашей будут кормить. И большое спасибо всем, эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. Всем счастливо.