Михаил Барщевский - Особое мнение - 2012-02-28

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я приветствую в этой студии Михаила Барщевского. Здравствуйте, Михаил Юрьевич.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Здрасьте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте послушаем или не послушаем, отключим мобильные телефоны. Вы, кстати, выключили свой мобильный телефон?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Никогда.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Никогда?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Никогда.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, вот, мало ли, знаете ли. Пойдете в театр, а там он все равно не будет работать. Дело в том, что «Коммерсантъ» сегодня публикует статью, в которой сказано о том, что в России могут быть легализованы специальные устройства, блокирующие сигналы мобильных телефонов. Как стало известно «Коммерсанту», этот вопрос будет рассмотрен на ближайшем заседании Госкомиссии по радиочастотам, ну и использовать их предполагают в театрах, в храмах, может быть, при проведении ЕГЭ. Насколько эта мысль здравая и вы ее поддерживаете?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, прежде всего, мне нравится свежесть этой новости, устаревшей лет эдак на 5 минимум. Потому что, вот, я уже знаю 2 помещения, в которых мобильные телефоны блокируются, - это зал коллегии Счетной палаты, потому что там проводятся иногда заседания президиума Ассоциации юристов и там мобильный телефон не работает. Вот, в зале коллегии там локально стоит такая вот шумиловка, или подавляющее устройство – там просто не работает. И в «Современнике».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может быть, они там нелегально работают.

М.БАРЩЕВСКИЙ: По-моему, еще (не уверен), то ли в Театре эстрады, то ли еще. Где-то еще в каком-то театре. Не помню. Ну, я просто, вот, много хожу в театры, поэтому не могу вспомнить точно. Еще есть точно какой-то второй театр, где в зале не работает мобильный телефон.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, как считаете, эта практика должна быть легализована, оформлена законодательно и распространена?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Конечно. Ну вот смотрите, недавно я был на милейшем концерте семьи Смеховых в ЦДХ. Несколько раз Вениамин Смехов просил выключить мобильные телефоны, начал в очень вежливой форме, потом объявление по залу «Не забудьте по окончании спектакля включить ваш мобильный телефон». Все посмеялись. В самый ответственный момент, когда он читал, по-моему, Маяковского, такой, на нерве, великолепно читал, громкий-громкий звонок, трель в зале. Понимаете, да? На богослужения я не хожу, поэтому про церкви ничего сказать не могу, хотя тоже, наверное, когда там читается молитва или что-то там еще в других церквях читают, ну, наверное, тоже звонок по телефону не очень хорошо. Хотя, если будет время, в конце эфира напомните – я вам расскажу свежий анекдот по поводу телефонных звонков из церкви.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Обязательно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хороший анекдот, правда. А в театрах это само собой. По-моему, это святое. Совершенно нормально.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну а что касается ЕГЭ, ну и тут возникает сразу же вопрос в случае какого-то форс-мажора, когда телефон точно нужен?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я вас хочу успокоить. В случае форс-мажора будут выключены все телефоны.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Предусмотрено законом.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть кто-то оперативненько выключит?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, предусмотрено законом о чрезвычайной ситуации. Просто в законе это есть.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну хорошо. Для проведения ЕГЭ это было бы полезно?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Знаете, старшая моя дочь давно экзамены сдала, младшим моим детям еще не скоро, поэтому я над этой проблемой не задумывался.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот как вы... Только о своей семье. А там же столько людей с этим ЕГЭ мучается как может – столько всего было.

М.БАРЩЕВСКИЙ: На самом деле, я уже как-то в прошлый раз после ЕГЭ выступал по этому поводу. И я считаю, что с ЕГЭ надо принимать очень жестко. То есть не в плане жестко ставить оценки, а исключить возможность списывания ЕГЭ.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В том числе и таким образом.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да, да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Михаил Барщевский в программе «Особое мнение».

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я могу даже пояснить, если хотите, Тань.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Дело все в том, что у нас есть статья в Уголовном кодексе, предусматривающая уголовную ответственность за изготовление или использование документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанности (я имею в виду отдельного документа), и ЕГЭ сегодня – это не просто документ, дающий право на получение аттестата зрелости. ЕГЭ сегодня – это нечто, дающее право на бесплатное получение высшего образования. Да? То есть формально любая подделка или фальсификация результатов ЕГЭ формально, в общем, попадает под уголовную статью. Понимаете, да? И это правильно. Потому что дети из небогатых семей должны в этом вопросе быть, по крайней мере в этом вопросе равны с детьми из богатых семей, которые могут нанять человека, который будет по телефону подсказывать правильные ответы, да? Поэтому я как раз здесь за такие, жесткие меры.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну тут вот наши слушатели, я смотрю, тоже поддерживают эту идею, особенно по поводу театров. Правда, просят, чтобы если это все будет, все-таки, принято, чтобы на билетах обязательно печатали предупреждения о блокировании сигналов.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Разумно. Тем более, что надо понимать, что это локальное подавление. То есть если, не дай бог, какой-то срочный звонок, то вы выходите, вот, по крайней мере, в том же самом «Современнике», вы выходите в вестибюль и уже работает, телефон уже работает. А сейчас большинство телефонов, ну, не знаю, по крайней мере, мой телефон, когда я выхожу из заблокированной зоны, мне приходят смски о всех пропущенных звонках входящих. Поэтому... Не проблема. Ну, ей-богу, не проблема.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Михаил Барщевский в программе «Особое мнение». Тема, которая сегодня очень широко обсуждалась. Генеральный прокурор господин Чайка в качестве информатора Викиликс. Напомню, что в «Русском Репортере» была опубликована статья, основанная на материалах Викиликс. По версии журналистов, в переписке сотрудников Чайка значился под кодом «RU101». Ну, Генпрокуратура уже отреагировала, назвала все это бредом сивой кобылы и откровенной провокацией.

М.БАРЩЕВСКИЙ: По-английски звучит «Bread of seave cable».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, именно так это и звучит по-английски. А известно, что Генпрокуратура потрясающе владеет английским языком, чуть лучше, чем господин Мутко. Как вы считаете, вот эта история с Юрием Чайкой как информатором Викиликс насколько вообще реальна?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, очень смешно. Ну, просто смешно. Понимаете, как любой взрослый человек, прошедший довольно сложную карьерную лестницу, Юрий Яковлевич не лишен, наверняка, неких слабых мест, скажем так. Но, вот, то, что Юрий Яковлевич будет информатором кого-то там на Западе, это последнее, что я могу предположить. Ну, во-первых, он ничего не знает из того, что там интересно. Потому что компромат на кого-либо – это в МВД, в Следственном комитете, в ФСБ. У Прокуратуры нет дознания, они не обладают возможностью собирать информацию. Военных секретов он не знает. Я не говорю, что он человек не влиятельный. Влиятельный человек, но никакого интереса для, так сказать, там, западных разведок он не представляет. Ну и плюс ко всему я немножко неплохо знаю его лично. Ну, вот это совсем не его, скажем так, не его статья.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть... Ну, вы бы стали это называть также бредом сивой кобылы и откровенной провокацией?

М.БАРЩЕВСКИЙ: А вспомните историю с Чулпан Хаматовой. По крайней мере, насколько я ее знаю. Если я что-то упустил, поправьте меня. Помните, как, по-моему, неделю назад или 2 недели назад в интернете развернулось обсуждение того, что Чулпан Хаматову заставили записать обращение в пользу голосования за Путина, да? Кстати, блестящую пародию на это самое дело сделала Собчак.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С фразой «Тащите Венедиктова».

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да-да-да. Блестящая пародия.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Любимый ролик сотрудников радиостанции «Эхо Москвы».

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. По-моему, правда, большинство зрителей или часть зрителей вообще не поняла, что это пародия над хомячками. Но Ксюша гениально сделала. Так вот. Смысловая часть. Потом мы узнаем, кто запустил эту информацию. Это человек, в Испании находящийся, говорит, что «я пошутил, я специально, мне было интересно проверить меру идиотизма, я не знаю, любителей интернета (так, мягко скажем). Это я запустил». Опровергла Чулпан Хаматова, опроверг он. И тем не менее, эта тема долго-долго обсуждалась. Поэтому сегодня вбросить информацию хоть про Чайку, хоть про Хаматову, хоть про, там я не знаю, даже Фельгенгауэр проще пареной репы. Потому что все будут обсуждать всерьез.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, конечно. Ну, просто Фельгенгауэр никому не интересна, а Чайка – Генпрокурор.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. А представляете себе, сейчас выяснится, что у нас с вами внебрачный ребенок есть. Как это?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да нет, вы что. Сейчас вообще-то все только про кандидатов в президенты говорят.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А после 4 марта?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: После 4 марта мы сейчас еще поговорим, что будут обсуждать в интернетах. Это программа «Особое мнение», давайте тогда еще про сенсационные откровения, которые мы слышим от журналистов. Вчера центральная совершенно штука – это, конечно, раскрытое покушение на Владимира Путина. Первый канал нам все показал, рассказал. Вот этой информации вы доверяете?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хочется ответить анекдотом. Гидрометеоцентр...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сегодня вы игриво настроены, Михаил Юрьевич.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Гидрометеоцентр никогда не ошибается с прогнозом – ошибается только с датой. Понимаете, да? Вот, мне кажется, что здесь... То есть то, что что-то было, вопросов нет, у меня сомнений ни малейших не вызывает. Это не постановка, не постановочная вещь, не сценарная вещь. Другое дело, что у меня возникло ощущение... Вот, повторяю, это ощущение, что эта информация была недельки 2-3 назад уже, но ее хорошо попридержали, чтобы выбросить ее вовремя. Понимаете, да? Потому что поверить в то, что на Путина не готовится покушение террористами, ну, довольно трудно. Ну, по логике должно бы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Плох тот президент, на которого не пытаются покуситься.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Должно быть. Тем более, что Путин, действительно, многим поперек горла стоит. Ну, понятно, что это может быть, да? Меня очень порадовало, что не было информации, что Доку Умаров, через которого эти террористы были заброшены, является, на самом деле, сотрудником ЦРУ и что за всем стоят американцы. Это было бы в духе современной пропаганды. Слава богу, до этой глупости дело не дошло. Но сам факт у меня сомнений не вызывает. У меня если и вызывает сомнения...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Просто использовали не очень умело, получается? Так?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не очень умело, немножко топорно. Хотя, может быть, действительно, это было... Притом, понимаете, на Первом канале те, кто занимаются информацией, люди очень-очень толковые. Просто реально толковые – это не такой, не дежурный комплимент. И люди умные. И если бы это было рассчитано по времени, когда, вот, выбросить, когда вставить, они бы сделали это тоньше, что, в общем, опровергает мое собственное предположение, потому что судя по тому, как это было подано, вот, без артподготовки, вот, сразу бабах, похоже, это, действительно, как только их корреспондент информацию получил, кадры получил, СБУ ему передало оперативную съемку, они тут же это в эфир и бабахнули. Без подготовки и без всего. Потому что если бы это было постановочно, при том, как Эрнст умеет делать шоу, это было бы сделано.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вот, для предвыборной кампании кандидата в президенты это, скорее, такая, не медвежья услуга ли получилась?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вы сейчас когда сказали «медвежья», вы кого-то конкретно имели в виду?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В народе так говорят. Фигура речи.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, я просто... Не, Тань, я просто уточнил, поймите. Такие времена, надо уточнять.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Меня тоже подозревают в том, что я за «Единую Россию» агитирую, когда ношу свитер с медведем. Но это же не так.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, ну, слушайте, вас за «Единую Россию». Я тут много раз читал в комментариях к своему эфиру, что я – проклятый единоросс. При том, что я все время говорю, что я не член «Единой России», я противник «Единой России», меня в «Единую Россию» записывают.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Всем там будет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Если ты не ругаешь Путина, ты уже единоросс, просто сразу.

Так вот. Что касается вашего вопроса, то он был о чем?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про медвежью услугу для предвыборной кампании.

М.БАРЩЕВСКИЙ: In dependence. Мы с вами относимся к определенному слою людей, да? Мы критически настроены ко всему. Мы всю информацию воспринимаем критически. И нам нужно с вами довольно... Кто-то должен приложить много усилий, чтобы мы в ту или иную информацию поверили. Но мы с вами, как вы догадываетесь, составляем 5, может быть, 10 процентов электората. А есть 80% электората, который воспринимает все... «По телевизору же сказали».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да. «Там врать не станут».

М.БАРЩЕВСКИЙ: «Там врать не станут», да. Так вот, для нас с вами эта информация в том виде, в каком она появилась и когда она появилась, она, скажем так, медвежья услуга. Для большей части электората это хорошо пройдет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тогда давайте подведем результаты вот этой предвыборной кампании, потому что в следующий раз мы уже...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот, кстати, простите, знаете, какая самая большая медвежья услуга для Путина, с моей точки зрения?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Какая?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Самая большая медвежья услуга – данные Левада-центра.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, про данные уже с сегодняшнего дня ничего не можем говорить.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Мы цифры не произносим. Не, мы цифры не произносим. Вот, данные соцопроса – они сторонников Путина расслабляют, а у противников вызывают агрессию.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Если говорить, в целом, о том, как шла эта предвыборная кампания, то Владимир Путин тут, конечно, сильно выделился, потому что у него был свой формат – это 7 больших статей в разных СМИ и встречи со сторонниками, с доверенными лицами и вот этот вот масштабный митинг в Лужниках, на котором он выступал. Статья вчерашняя, последняя была посвящена внешней политике. Там, причем, такая любопытная штука – я не знаю, обратили вы на нее внимание – не упоминаются вообще никакие наши соседи. Там в центре внимания США, Китай и арабский мир.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, по-моему, там насчет Таможенного союза что-то есть.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, совсем чуть-чуть. Просто, ну, на удивление мало. Ни про Грузию ничего не написал, ни про Украину ничего не написал.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, ни Грузия, ни Украина... Нет, там есть одна очень важная вещь – там просто он говорит про Северный и Южный поток, то он не говорит о том, что «и тогда газоснабжение Европы не будет зависеть от политических игр или амбиций отдельных стран». То есть вам сказать прямо «Украина», да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, я хочу прямо: «Украина».

М.БАРЩЕВСКИЙ: А вы хотите «в Украине» или «на Украине»?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хочу «на Украине». На русском же говорим с вами.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Понятно. Так вот. Значит, что касаемо этой статьи. У меня несколько неожиданная позиция. Статья разумная, в ней все, в общем... Спорить с чем-либо довольно трудно. Но она не совпадает с моим представлением о сегодняшних опасностях России. Я считал и считаю, уже много лет об этом говорю, что стратегически объективно у нас антагонистические интересы с Китаем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Неожиданно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А Путин утверждает, что, наоборот, Китай сегодня наш ближайший союзник. Так вот я думаю, что... Ну, во-первых, это тот случай, когда жираф точно большой, ему видней, потому что объем информации и его, и мой разный. Плюс, я – не большой специалист в международной политике, а он как раз именно этим-то, в основном, и занимался все эти годы.

Так вот. С моей точки зрения... Я исхожу из следующего. Китай – огромный ресурс рабочей силы и нехватка природных ископаемых. У нас ровно обратная ситуация. Мы заинтересованы в китайском рынке, китайский рынок заинтересован в нас, у них перенаселение, у нас недонаселение Дальнего Востока, Сибири. То есть я исхожу из таких, стратегических и, плюс ко всему, старых, двухвековой давности представлений о том, что любая война начинается за природные ресурсы или за среду обитания. С этой точки зрения мы США не интересны, ну, Европа вообще отдыхает – это бабушка на пенсии, с ней все понятно.

Тактически сегодня, когда идут разборки по Сирии, по Ирану, по Ираку, в общем, по Ближнему Востоку, конечно, американцев раздражает наша совпадающая позиция с Китаем. Американцам не выгодно наше хорошее отношение с Китаем по тактическим соображениям. Но я недавно видел один график очень интересный. Я могу чуть-чуть путать цифры. Но если на июль 2010 года, по-моему, у нас было американских бондов на 216 миллиардов, то на сегодняшний день их на 90 миллиардов.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Серьезное снижение.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот, нарисован график, где идет снижение вниз, и подпись, ну, такая карикатура: «В этот момент американцы поняли, что Путин проводит нечестные выборы». Ну, мы выводим деньги из американских бондов. Это первое.

Второе. Вы, наверное, обратили внимание, что в августе-сентябре антиамериканских настроений особо в наших СМИ не было. Особо.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, тут, как бы, знаете, тоже: что значит «особо»?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не, Жириновский не в счет. А в Америке как раз в августе-сентябре, в американской, в английской прессе (то, что я сам видел и читал), началась просто истерия антипутинская. Когда Байден приехал в Москву, и в Москве на встрече заявил о том, что американцы не хотят видеть Путина кандидатом в президенты, я, что называется, со стула упал. Потому что это просто хамство. Приехать в страну, где намечаются выборы, и сказать «А мы хотим видеть такого-то» Это говорю я, человек абсолютно прозападный и проамериканский. То есть, вот, из всех моих других передач видно, что я говорю «Вот в этом надо брать пример с Америки, в этом надо брать пример с Америки». Я абсолютно, признаюсь, проамериканец.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что скрывается за таким вопиющим заявлением?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не знаю. Не знаю. Потом визит Киссинджера в Москву. И после этого визита вдруг как-то немножко поутихло.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Там. Поутихло.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У нас-то потому что я помню, как Макфола встречали, все дела. У нас тут тоже несладко.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. По-моему, это какой-то, вот, непонятный. Для меня, признаюсь, непонятный. Для меня какая-то игра идет. Вот, когда Обама встречался с Медведевым, помните, была большая помпа и, вроде, ни о чем не договорились? Я тогда в эфире «Эха Москвы» сказал «О чем-то очень договорились. Просто не озвучивают». И последующие 2 года показали, что очень договорились. Вот то же самое, по-моему, мы здесь. По-моему, о чем-то договорились.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Теперь подождать. Интересно, где это всплывет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Вот, для меня был очень поучителен и интересен фильм Би-Би-Си про Путина, показанный по НТВ. Ну, Би-Би-Си вряд ли можно обвинить в ангажированности Кремлем. Очень интересный фильм, который для меня, по крайней мере... Ну, я сказал, что я не специалист во внешней политике. Но для меня многие вопросы, которые у меня были, почему было так, почему было так, это все открыл. Советую тем, кто не видел, найдите его в интернете, посмотрите. По-моему, очень умный фильм.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Если говорить о других кандидатах в президенты (ну, так вот мы чуть-чуть по верхам прошлись, по кампании Владимира Путина), кто-то вам чем-то запомнился вообще в эту предвыборную кампанию? Или же?..

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, со знаком минус или со знаком плюс?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не важно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Со знаком минус запомнился Жириновский, который, по-моему, превзошел...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С ишачком?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет. Это еще ладно. Когда в предвыборные встречи кандидатов в президенты Жириновский встречается в детском саду с детьми.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, да, это было сильно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это было круто. Это Жириновский сам себя превзошел, это войдет в историю. Это просто войдет в историю. В позитивном плане мне понравился Прохоров. Интересен был Прохоров, потому что при абсолютно с моей точки зрения бездарной, просто, ну, супербездарной кампании, которую ему организовали его консультанты, вот, при этом методом от противного... Знаете как у актеров? Игра на сопротивлении. Он потрясающе поднялся. То есть вопреки формату, который для него придумывали, вопреки вот этим самым роликам, биллбордам. Ну, то есть, вот, ну, Каменный век.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Всем понравилась его сестра.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот! Вот.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все влюбились в Ирину Прохорову.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А это просто открытие.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот кто должен быть президентом.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Это просто открытие сезона. Но тем не менее, я считаю, что у Прохорова может быть достаточно большое политическое будущее. Меня единственное что смущает, что по моим подсчетам сейчас на правом фланге где-нибудь через месяц будет 7 или 8 партий и начнется грызня, кто самый либеральный, кто самый правый, кто, действительно, демократ.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сейчас сделаем перерыв и продолжим эту тему в программе «Особое мнение».

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, в гостях у меня сегодня Михаил Барщевский. По поводу партий, которые там будут грызть друг другу глотки по поводу самых правых и самых либеральных. Сегодня в первом чтении были приняты поправки к закону о политических партиях, буквально вот только что пришла эта новость. Ну все, 500 человек, партия, прекрасно, замечательно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это уже сейчас не интересно, это было интересно до внесения законопроекта. Сейчас мне интересно другое: блоки разрешат или нет?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это важно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, это важно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Чтобы можно было блокироваться. Пока нет. Во всяком случае, насколько я понимаю, изначально как-то это не предусматривалось.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот это важно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: По поводу выборов важная история с заявлениями Владимира Чурова, председателя Центризбиркома. Сказал, что количество наблюдателей (а, надо сказать, что огромное число людей зарегистрировались в качестве наблюдателей) приведет к дезорганизации выборного процесса. И что, в общем, он не очень доволен таким числом наблюдателей на выборах. Несколько странно, по-моему, слышать это.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет-нет, это не странно, это вполне объяснимо. Помните последний, по крайней мере, из тех, что я видел, телевизионный сюжет про Чурова? Он показывал журналистам, как лучше фотографировать на выборах. Помните, вот это милое место, где вот если сфотографировать так в косо-падающих лучах света, то может получиться очень интересная картинка?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. С прозрачными ящиками для голосования. М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да. Теперь представьте себе, что там будет стоять огромное количество наблюдателей. И как же фотографировать-то урну с косо-падающим лучом света? Поэтому очень разумная позиция. Я думаю, что... А! Вы про выборы? Извините, я про фотографии.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, я-то про выборы. Вопрос про выборы ли господин Чуров?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Он, видимо, про фотографии. Потому что если про выборы, то я считаю, что... Вот я в субботу встречался с движением... Как оно называется? Много сейчас их названий, они мне все нравятся. Забыл, вылетело из головы. Ну, есть Молодые юристы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, есть, да, там Молодые юристы, которые тоже за чистые выборы выступают.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Причем, я точно знаю, что это инициатива самих молодых ребят – это не сверху спущенная инициатива. Точно знаю. Потому что помню, что, так сказать, даже у руководства Ассоциации юристов была непродолжительная растерянность по поводу, как реагировать на инициативу молодых. Там сегодня уже порядка 70 тысяч студентов, в основном, юристов, которые решили идти наблюдать на выборы. Вот это вот поворот... Я там выступая, даже сказал такую вещь: «За 20 лет новой России это первый случай консенсуса всех россиян, левых, правых, властных, оппозиционных. Все за честные выборы, реально все за честные выборы».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И все понимают необходимость большого количества наблюдателей.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Поэтому если наблюдателей будет даже больше, чем избирателей, это только хорошо. У нас последний раз консенсус был, когда сборная России победила сборную Голландии.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это точно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот. И все. И больше не было. Вот это сейчас всеобщий консенсус. Ну, мы на трагедиях объединяемся, да? Вот сейчас астраханское событие, подводная лодка, Саяно-Шушенская. Не важно, да? Но, в принципе, мы умеем объединяться только на трагедиях. И то полного консенсуса не бывает. А вот тут на позитиве объединились. Поэтому я двумя руками за и меня, честно говоря, ну вот это заявление Чурова, если оно правильно излагается, оно несколько удивляет. Уж ему бы радоваться-то как. Ему бы в первую очередь радоваться.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну как? Ему-то нужно, чтобы был порядок на избирательном участке.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ему нужно, чтобы выборы признали легитимными. И вот ему-то в первую очередь нужно, чтобы выборы признали легитимными.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Большое количество наблюдателей способствует этому?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Конечно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но еще не будем забывать про вебкамеры, которые тоже впервые так будут использованы для наблюдения за выборами.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Так там вообще получается же какая вещь? Если все пройдет нормально, то участковая избирательная комиссия, самая-самая нижняя, в которой представители всех кандидатов в президенты, где наблюдатели присутствуют. Они подписывают протокол, и этот протокол показывается в вебкамеру. Дальше, ребят, территориальная избирательная комиссия, ЦИК, ГАС «Выборы». Отдыхайте. Уже без вас посчитают. Это же элементарно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Понимаете? Это элементарно. Поэтому здесь, действительно, абсолютно все заинтересованы в прозрачных чистых выборах. И, по-моему, это надо приветствовать, потому что вот это – начало реальной демократии. Народу стало не пофиг.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В следующий раз в программе «Особое мнение» вы будете уже 6 марта после президентских выборов. Тут возникает вопрос, есть ли жизнь после 4 марта и на что стоит в первую очередь обращать внимание? Потому что есть разные точки зрения. Кто-то считает, что да, надо посмотреть на то, как будут голосовать. Кто-то говорит, что не важны президентские выборы, а важно то, как будет реализовываться политическая реформа.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Значит, смотрите.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что после 4-го?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Поскольку я зарезервировал время для анекдота, поэтому постараюсь быть краток. Я слышал тоже разные настроения от людей умных, людей интеллигентных, не интернет-сообщества. Есть крайние настроения.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что вы так «интернет-сообщество»?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хотите, отдельная тема. Дураки надоели. Ну, просто надоели.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот. Я не все интернет-сообщество имею в виду. Те, кто какие-то позитивные мысли излагают или аргументированную критику, двумя руками за. А те, которые гавкают, извините. Так вот. Есть крайние точки зрения. От того, что Россию ждут социальные потрясения, что в любом случае после выборов что-то похожее на попытку оранжевой революции будет (это одна крайняя точка зрения, по-моему, совершенно беспочвенная). И вторая, что вообще ничего не изменится. Как было там до сентября 2011 года, так и будет все после мая 2012-го. По-моему, эта точка зрения тоже беспочвенная. Мне кажется, что политическая система России прошла точку невозврата. То есть, вот, с моей точки зрения сегодня Россия, благодаря событиям вокруг думских выборов, дозрела до реальной демократии западного типа. Это не вопрос институтов, включенных в закон, это вопрос отношения народа (в данном случае я говорю не электората, не населения, а народа) к своим правам. И способность народа, и уверенность народа в том, что он может отстаивать свои права. Власть не может этого не чувствовать. Поэтому я уже говорил о том, что я думаю, что это будет вариант Путин 2.0, новый Путин, и статьи во многом это подтверждают. В чем-то и опровергают. Но, вот, я бы сказал так: 9/10-х, что это будет новый, а 1/10-я, что...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А как укладывается в эту концепцию выступление Владимира Путина 23 февраля? Оно было очень эмоциональным, вот эти вот цитирования Лермонтова, умирание под Москвой, битва за Россию? Или это так, ежемоментно?

М.БАРЩЕВСКИЙ: У меня нет личного опыта выступления на митингах. Но понятно совершенно, что Путин в отличие, скажем, от Ельцина – это не площадный политик, не человек митингов. Ельцин был в своей среде, вот, на таких выступлениях. Путину эта среда неорганична, с моей точки зрения. Но он провел, по-моему, митинг в Лужниках он провел очень толково – он сделал то, что хотели увидеть и услышать. И образы, которые он приводил, они были доходчивы и понятны. Задача митинга – не объяснить что-то, а образовать, так сказать, эмоциональную волну между собой и трибуной. Это Путин сделал на 100%, просто на 100%. И в отличие от съезда «Единой России», не к ночи будет помянуто, вот тут-то все было не постановочно, и тут-то все было искренне. Со стороны публики все было искренне.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Аплодисменты только как-то не очень. Но я думаю, что и сам Владимир Путин тоже был в высшей степени искренен. Мне кажется, он даже в какой-то момент там прослезился. Очень был эмоционален. Давно его не видела таким.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не время сейчас агитировать за или против.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет. А я и не агитирую.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но вы упомянули то качество, из-за которого я работаю с Путиным, при Путине, скажем так. Потому что он мне понятен по-человечески. Он искренен, по-человечески искренен. Он если ненавидит, то ненавидит. Если любит, то любит.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Везет вам, Михаил Юрьевич, понимаете вы Владимира Путина.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, не знаю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте анекдот. Успеете за минуту?

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, успею, да, да. Просто мы говорили про мобильные телефоны и про церковь. Значит, раввин приходит в Ватикан к Папе Римскому, и вдруг видит, какой-то телефон стоит. Говорит: «Это телефон?» - «Да-да, с ним» - «И что, можно позвонить?» - «Да, позвоните». Раввин берет трубку, звонит, переговорил с богом, кладет трубку. Через некоторое время получает счет за межгалактический звонок, и через какое-то время Папа Римский приезжает в Иерусалим. Приходит в синагогу и тоже видит, стоит телефон. Ну, раввину стало обидно, что телефона не было. «Это с ним?» - «Да, с ним» - «Можно позвонить?» - «Да, можно». Папа Римский звонит, переговорил с богом, говорит: «Сколько я вам должен?» - «О, нет, для нас это местный разговор».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: (смеется) Замечательно. На этом, я думаю, можно смело заканчивать программу «Особое мнение». Но это я не к тому, конечно, что после 4 марта жизни нет. Но просто мы с Михаилом Барщевским уже не увидимся в следующий вторник, а вы совершенно точно его услышите и увидите.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не совершенно точно – мы же не знаем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, местный звонок просто надо сделать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Татьяна Фельгенгауэр вела для вас этот эфир. Большое спасибо всем. Счастливо.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Спасибо.