Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2011-10-21

О.ЖУРАВЛЕВА: Добрый вечер, это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, передо мной журналист Леонид Радзиховский, это его особое мнение мы сегодня будем выслушивать. Здравствуйте.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Добрый день.

О.ЖУРАВЛЕВА: У нас сегодня особый выпуск, мы выходим главным образом для телезрителей RTVi, поэтому, пожалуйста, обратите внимание на SMS +7 985 970-45-45 – с удовольствием будем читать ваши вопросы. Есть, естественно, масса всяких тем, которые касаются совершенно наших местных вещей и, в частности, вещей московских. Но мне кажется, что и для зрителей RTVi в том числе, и бывших москвичей есть тоже масса интересного.

У нас тут уже начали отмечать годовщину Собянина – она, в общем, только сегодня состоялась.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Годовщина Собянина? Как страшно звучит. Он жив еще пока.

О.ЖУРАВЛЕВА: Нет, но годовщина его поста, во всяком случае. У вас есть какое-то особое мнение по этому поводу?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Есть. Правда, оно настолько особое, что москвичи-то его и не услышат. Ну да ладно. Может, прочтут потом. Но я постараюсь коротко. Понимаю, что аудитории RTVi это не так интересно, тем не менее. Как москвич я доволен, потому что за год перемен даже больше, чем я ожидал. Москва по-прежнему отвратительный город, город, в котором из всех культурных ценностей есть только деньги и только кичатся деньгами, и эти бесконечные отвратительные автомобили, которые просто не дают дышать и которые больше для понта, чем для езды. Действительно, роскошь, а не средство передвижения, средство демонстрации роскоши, а не средство передвижения. И все остальное.

Но! Понятно, что радикально ничего тут за год изменить нельзя, тем более, что система и административная, и остальная никуда не делась. Тем не менее, то, что прекратилось строительство в центре города – факт? Факт. То, что ввели эти полосы для общественного транспорта – факт? Факт. И я надеюсь...

О.ЖУРАВЛЕВА: Хотя, по ним много вопросов.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, автомобилисты недовольны, согласен. Но это означает, что Москва так или иначе переходит к той модели, которая во всем цивилизованном мире, когда общественный транспорт, все-таки, имеет первостепенное значение. И так далее. То есть можно много комплиментов отвесить Собянину, чего я делать по недостатку времени не буду. У него есть, конечно, определенная политическая барщина – он выдвинут «Единой Россией», он связан с «Единой Россией», он обязан часть своего рейтинга передать этой самой «Единой России» на выборах, тащить ее и так далее, все эти общеполитические моменты при нем остаются. Но для города он, конечно, сделал много и, конечно, надо было, может быть, несколько лет назад поменять Лужкова, может быть, на кого-то другого. Но замена на Собянина оказалась удачной. И спич, который я заготовил, правда, теперь как выясняется, не вполне по адресу, но, может, прочитают.

О.ЖУРАВЛЕВА: По Сетевизору сейчас вас все равно смотрят.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. Собянин смотрит. У меня личный спич не столько к Собянину, сколько к префекту моего Северного округа господину Силкину. Я очень прошу обратить внимание на Ходынское поле, которое до сих пор остается пустырем. Одно из двух: или пусть это будет хотя бы пустырь, только не стройте там ничего, умоляем все жители этого района, или сделайте там, наконец, тот сад, тот парк, тот сквер, о котором нам говорили так много лет назад. Вот этим волнующим спичем я хотел бы закончить эту часть.

О.ЖУРАВЛЕВА: Хорошо. Ходынское поле – памятное вообще место, надо сказать.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну и пусть будет парк, замечательно. Парк памяти, пусть люди ходят по нему – это будет замечательная Ходынка.

О.ЖУРАВЛЕВА: Когда-то ходила такая шутка, когда на волне переименований говорили, что надо то переименовать, это переименовать, Войковскую, такую-сякую. И кто-то задался вопросом: «А что, Ходынка лучше Октября?» Когда речь шла об Октябрьском поле. Ходынка, разумеется, не лучше.

Есть у нас такая тема, которая обсуждается очень бурно и которую мы тоже обязательно затронем. Своя Ходынка происходит в Ливии, такая, в общем, уже довольно растянутая во времени. И наступил важный момент. Есть еще одна задача, которую нам ставит наш слушатель Митек: «Медведев на Журфаке. Праздник Хэллоуин уже в самом разгаре?» - спрашивает Митек.

Медведев на Журфаке. Казалось бы, что тут плохого? Хочет господин Медведев как раз в лицейский день (так приятно) посетить молодых свежих журналистов. В общем, идея вполне такая, благостная.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Великолепная идея и великолепное исполнение. Я считаю, что это, действительно, модельный эксперимент, который показывает, что такое либеральные реформы в России – как они задумываются и как они исполняются. По идее Медведева, его окружения, его сотрудников это был еще один способ продемонстрировать царя-модернизатора, царя-либерала, царя-демократа, молодого, энергичного и так далее. Почему вдруг именно после того, как он уходит с должности, Медведев решил с такой невероятной яростью наверстывать упущенное за 4 года, почему за оставшиеся 4 месяца он хочет сделать все то, чего он 4 года не делал, это отдельная песня – какие тут у него внутренние проблемы или что? Ладно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Может, он, правда, стал читать интернет?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Возможно. Возможно, ему стало жалко, что он так уходит и хочет уйти как-то по-другому. Может быть, он таким образом надеется проложиться на будущее. Это отдельная песня – скорее, для психолога, чем для политолога.

А вот то, как реализуются все эти благие начинания в России, - вот это, действительно, великолепная модель. Значит, что такое, как я понимаю, мечта русского либерального царя? Это чтобы он очень либерально приходил в аудиторию, говоря «Не бойтесь: я такой же. Говорите, говорите».

О.ЖУРАВЛЕВА: «Я вас не оставлю».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: «Я вас не оставлю, я такой же, мне можно говорить все – я вас слушаю. Задавайте неприятные вопросы». И слышал в ответ неприятный вопрос: «Скажите, вы – гений или просто выдающийся политический мыслитель?» То есть эскорт, набранный интеллектуальный эскорт, который мы видели в лице лучших людей города – Тины Канделаки, Вексельберга, Бондарчука, еще каких-то замечательных личностей – вот этот эскорт режет правду-матку непосредственно в лицо либеральному молодому царю, который улыбается, разводит руками и говорит: «Ну... Я вам предоставляю решать, я, все-таки, гениальный или просто выдающийся».

И когда вдруг по недосмотру приоткрылась форточка, и в эту форточку влетел совсем неожиданный, отнюдь не ястреб, но и не голубь, а маленький воробышек и вся служба ФСО, топоча сапогами, бросилась его ловить – вот это и есть реализация либеральных реформ в России.

О.ЖУРАВЛЕВА: Это Леонид Радзиховский со своим особым мнением. Здесь мы делаем небольшой перерыв – через минуту вернемся, никуда не уходите.

РЕКЛАМА

О.ЖУРАВЛЕВА: И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева. Наш гость – журналист Леонид Радзиховский, наш номер для связи все тот же – +7 985 970-45-45. У нас даже кардиограмма работает, и пока ваши тезисы о Москве и воробушке были поддержаны, ну, практически единогласно. Так что давайте закончим вот эту либеральную модель.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: То есть мой рейтинг как рейтинг Собянина: у Собянина сейчас в Москве рейтинг 70%.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вот, да, приблизительно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: И у меня точно такой же.

О.ЖУРАВЛЕВА: Да-да-да, неплохой, неплохой рейтинг. Давайте, жгите дальше.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, собственно, чего жечь-то? Это все отжег Достоевский. У него есть такой рассказ знаменитый, который называется «Скверный анекдот». Вот, скверный анекдот – это в широком смысле вся история России, а в узком смысле – история либеральных реформ в России. Кто не читал или забыл, напоминаю, что либеральный начальник приходит к подчиненным и всячески пытается им показать свой либерализм. И все очень хорошо. А когда он начинает показывать либерализм, подчиненные начинают ему говорить примерно то, что они о нем думают, после чего он вскакивает и кричит «Мерзавцы!» и много других слов. А заканчивается это дело тем, что либеральный начальник говорит: «Не выдержал». Там вначале ему более консервативные начальники говорят: «Не начинайте либеральных реформ – не выдержим-с, то есть и вы не выдержите, и народ не выдержит, и никто не выдержит». А он говорит: «Нет, выдержим». А в результате великий реакционер Достоевский говорит: «Не выдержал».

Вот. Поэтому вся эта история, в общем, это, конечно, действительно, скверный анекдот...

О.ЖУРАВЛЕВА: Я прошу прощения, Леонид. Вот, Дмитрий из Петербурга пропустил, видимо, историю с Журфаком полностью. «О каком воробушке речь?» Дмитрий, речь идет о том, что были некие студенты, действительно, журналисты, которые по своим студенческим билетам попытались попасть на эту самую встречу.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Просочиться.

О.ЖУРАВЛЕВА: Просочиться. Их завернула ФСО. А у них были такие маленькие плакатики с вопросами, потому что они боялись, что их так просто не спросят – они хотели поднять эти плакатики, чтобы задать вопрос, «почему Ходорковский сидит, а вы уходите?», ну и всякие другие такие трогательные женские, девичьи скромные вопросы.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Там был такой, абсолютно подрывающий основы и чудовищный по своей возмутительности вопрос «За что уволили Кудрина?»

О.ЖУРАВЛЕВА: Например, да. Совершенно простой, но вполне журналистский вопрос. И вот этих девочек, в частности...

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: И мальчиков.

О.ЖУРАВЛЕВА: ...и мальчиков, да – их, вот, как-то не допустили до этой встречи. На встречу попали студенты, но из других заведений и с других факультетов.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, их не просто не допустили – их отвели в другую комнату, насколько я сужу по интернету, где сотрудники ФСО на них кричали и говорили, что «вас выгонят с факультета, а кого выгонят, те в армию пойдут». Это все за то преступление, что на встрече с президентом, который хочет показать, что он – модернизатор и общается с народом, президенту хотели задать вопросы. Не бросать в него ботинками, как это принято в некоторых странах...

О.ЖУРАВЛЕВА: Яйцами.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: ...яйцами, помидорами, статуэтками, как запустили в голову Берлускони и чуть не убили его, между прочим, а всего-навсего задать вопросы. Причем, вопросы абсолютно не оскорбительного порядка. Ну, например, действительно, «За что сидит Ходорковский?», «За что уволили Кудрина?» и еще такого же рода вопросы.

Так вот сам факт, что вопросы не написаны в программке, что это вопросы не группы сопровождения, не эскорта...

О.ЖУРАВЛЕВА: Но это еще и были сомнительные студенты – их фамилии проверили, и тогда их не допустили, изначально.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Фамилии не те? Госпожи, какие же у них фамилии?

О.ЖУРАВЛЕВА: Да, потому что эти студенты задавали вопросы «Кто напал на Кашина?», например.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Что же это за студенты? Что ж за фамилии? Какие у нас нынче фамилии являются уголовным преступлением? Хоть список бы к Уголовному кодексу.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, это можно найти в интернете – не сложно, да.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Надо к Уголовному кодексу приложить список преступных фамилий. Раньше в России были преступные фамилии, там, Рабинович, Хаймович, еще раньше Трубецкой, Волконский, Голицын. Какие теперь фамилии преступны? Хотелось бы знать, понимаете?

О.ЖУРАВЛЕВА: Леонид, но с другой стороны вернемся к Медведеву. Неужели, Медведев, действительно, вот так устроил сам себе службу, что они намеренно, по его указанию это делают? Наверняка, наивный Медведев даже не догадывается, что у нас есть такие журналисты, что у них есть такие вопросы, что есть такие студенты. Государь-то добрый, бояре – сволочи.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я думаю, что устроил это не Медведев, устроила это история России. Вот, она за последнюю тысячу лет устроена так, что когда царь-государь начинает беседовать с народом, есть 3 варианта: народ безмолвствует, народ, вместо которого выступает нанятый эскорт, бросает шапки в воздух и кричит «Да здравствует, мудрый, сильный, либеральный, консервативный, какой прикажете государь»,

О.ЖУРАВЛЕВА: «Высокий и красивый».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: «Высокий и красивый, невысокий, но ладный, мудрый и зрелый, молодой и энергичный. Не важно. В общем, кричит, что сказали – это вариант №2. А вариант №3 совсем плохой – когда этот долго молчащий или долго кричащий народ внезапно бросается на царя-надежу и рвет его в клочья. Такое было в истории всего, насколько я могу судить, один раз, но получилось так хорошо, что до сих пор помнят и опомниться не могут.

Вот 3 варианта поведения народа – безмолвие, казенные вопли, бросание, разрывание в клочья. Вариант №4 – просто разговор, просто обычный разговор – до сих пор кажется диким. Но меня утешает немножко то, что это кажется диким ФСО, может быть, окружению Медведева, может быть, самому Медведеву. Но это уже не кажется диким самим студентам, которые, ведь, пришли не оскорблять, не бросать, не проклинать, не лизать, не аплодировать, а всего-навсего задать нормальные вопросы, которые в любой нормальной стране задают любому нормальному президенту.

О.ЖУРАВЛЕВА: И не только журналисты.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Кто угодно. То есть эти студенты по факту считают, что они живут в нормальной стране. ФСО им объяснила, где они живут. Но интересно, что это надо объяснять, что изначально люди этого уже не понимают. Понимаете? Не еще не понимают, а уже не понимают.

О.ЖУРАВЛЕВА: Так это позитивная тенденция.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Конечно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Это же очень хорошо.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Крайне позитивная тенденция.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но жалко, что мало таких людей.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Мало, да.

О.ЖУРАВЛЕВА: И что руководство того же самого МГУ и Журфака не выразило там какой-то гневный протест, не объявило забастовку, не попыталось защитить своих студентов, хотя акция с помывкой полов, действительно, очень изящная.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Помилуйте. Спасибо, что руководство МГУ и Журфака не выгнало их с волчьим билетом и не сказало «На конюшню, пороть, 300 ударов, чтобы шкура летела». Когда бы государю-императору какие-нибудь студенты посмели вякнуть во времена достаточно либеральные, там, в конце XIX века, вылетели бы с волчьим билетом из Петербургского или Московского университета. А сейчас – все-таки, их сохранили.

Нет, руководство отстает от студентов, но оно тоже ведет себя более... Все понимают, что то, что было абсолютно нормально при царе-батюшке, что было бы нормально при советской власти (но при советской власти никто никаких вопросов не задавал). Но если бы какой-нибудь сумасшедший при советской власти посмел...

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, один хотел в Кремль войти и задать пару вопросов, да.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Было такое, кажется ...посмел бы генсеку задать вопрос, он бы потом сам отвечал в местах не столь отдаленных. А теперь все понимают, что нельзя студента выгнать из университета за то, что он задал президенту вопрос «За что уволили Кудрина?» Что это нельзя сделать потому, что это, во-первых, позор для президента неслыханный, позор для всей страны, ну и вообще просто нельзя. То есть это говорит о том, что улита едет. Когда это будет, не знаю, но движение несомненно есть – это абсолютно очевидно для меня. А вообще это по-прежнему модель... Матрица та же – скверный анекдот. Но движение есть.

О.ЖУРАВЛЕВА: Хорошо. Вы уже несколько раз говорили по поводу того, что есть несколько вариантов развития событий. Мы должны, все-таки, уже рассказать про Каддафи. По поводу запрещенных фамилий тут бурная дискуссия развернулась на SMS. В частности, Ира из МГУ сообщает, что фамилии были еврейские.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вот.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, мне показалось, что далеко не все. Или, может быть, я...

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, Ире виднее.

О.ЖУРАВЛЕВА: ..просто плохо разбираюсь в еврейских фамилиях. Вот, к списку предлагают добавить Абрамович, Березовский, Ходорковский и Лебедев. Ну, Лебедев - не самая еврейская фамилия, тут ничего сделать нельзя.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А если порыться? А если спросить, как была фамилия мамы Лебедева? А бабушки?

О.ЖУРАВЛЕВА: Да. Хорошо. Ну, давайте, все-таки, про Каддафи, потому что тут и про демократию, и про НАТО, и про Евросоюз масса всяких заходов. И, в частности, цитирует вас же Леонид – говорят, что вы говорили, что Каддафи подожмет хвост (вот, пишет Слава) рано или поздно, а Каддафи погиб как мужчина, сражаясь. Вот так считает Слава. У вас какое сложилось впечатление? Сейчас, я так понимаю, никто до конца еще не понимает, как именно погиб Каддафи, но то, что он погиб, уже многие согласились. Хотя, не все.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Большинство не спорит. Ну, Каддафи распушил хвост со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями. Видите ли, есть 2 версии – не 2, а 202. Ну, в общем, они группируются вокруг двух полюсов. Один полис (я вот читал) говорит о том, что Каддафи, все-таки, совершенно не понимал, что происходит, и, якобы, кричал «Что это? Как это? Что тут делается?» и так далее, и так далее. Другая версия говорит о том, что он умер как воин, чуть ли не отстреливаясь до последнего патрона. Я из уважения к славе и просто ради красоты эстетической готов принять вторую версию и признать, что я как всегда не понимаю психологии героев, которые готовы умереть.

Действительно, это крайне интересный для меня вопрос. Значит, политические последствия для Ливии... Я не ливитолог или, как сказать, африканист, поэтому не буду предсказывать. Могу только сказать одно по политике: я не думаю, что ужасы, которые нас потчуют уже давно – Ливия развалится, начнется война всех против всех, война племен – я думаю, это довольно маловероятный сценарий.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, скорее, к концу гражданской войны это приведет?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Думаю, что, скорее, это к затуханию гражданской войны. Но еще раз повторяю, меня чисто ливийские дела не очень волнуют. А, вот, общечеловеческие дела, по-моему, интересны. И здесь я бы, действительно, для красоты слога принял версию Славы, что Каддафи умер со славой. Это крайне интересно, понимаете?

Когда Каддафи начинал гражданскую войну, то есть начинал отчаянно сопротивляться, скажем так, начинал расстреливать демонстрантов, бомбить и так далее, и так далее, он мог надеяться на успех. Когда против него ополчилось НАТО и стали в ответ бомбить, уже надежды на успех были минимальны. Когда была принята резолюция ООН, говорящая о том, что он должен уйти, надежд на успех, вроде бы, не осталось никаких. Но он пер буром, несмотря ни на что, как Ричард III из одноименной трагедии. «Сбирай войска. Когда нам враг грозит, советники мои – лишь меч да щит». И так до конца: «Коня, коня, полцарства за коня». Причем, конь нужен не чтобы удрать, а чтобы броситься в самый разгар сечи.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть вам он видится вот таким вот, идейным борцом?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я не имел чести лично встречаться с господином Каддафи, в шатре не был, рук ему в отличие от Берлускони не целовал и так далее. Но я готов принять такую версию – она просто красивее и интереснее, чем более простая версия, что это заигравшийся псих, который вообще не ведал, что творит.

Тем не менее, смотрите, ведь, аналогичным образом вел себя моральный предшественник Каддафи – господин Хусейн. Против него ополчился весь мир, было известно, что ни сегодня-завтра начнется война. В последние 5 минут к Хусейну прилетает Примаков и говорит: «Шутки кончились. Бомбардировка начнется через 5 минут. Сворачивайте понты, поджимайте хвост и покажите, наконец, всему миру, что нет у вас ни этих атомных бомб, ни этого химического оружия. Графа Монте-Кристо из вас не вышло – переквалифицируйтесь в Управдомы». Что на это отвечает Хусейн? Берет Примакова за плечико, доводит до двери, хлопает и выталкивает за дверь. И через 5 минут начинается война. На что он надеялся? Вот это и есть одна из загадок, для меня непонятных – психология людей, которые разбивают свою и, разумеется, не только свою голову об стену, не имея ни единого шанса на успех, которые прут до конца, гибнут сами, гибнут их семьи, гибнут их сторонники, гибнут тысячи людей.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но нас же в школе воспитывали на этом, на героизации вот этой, что любой школьник должен быть таким, любая тетя Маша.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я не знаю, как вас воспитывали в школе. Я так давно кончил школу, что я забыл, чему меня учили в школе. Я могу сказать одно: я как обычный, как мне кажется, в данном случае абсолютно типичный человек этого не понимаю – не вижу тут никакого героизма, вижу тут какую-то очень странную, я бы сказал, непроходимую глупость – ну, зачем бросаться словами, плохо ли, хорошо ли? Непонятно. Но именно такой непонятностью и двигается история в конечном счете.

О.ЖУРАВЛЕВА: Леонид Радзиховский со своим особым мнением в одноименной программе. Меня зовут Ольга Журавлева, никуда не уходите – мы скоро вернемся.

НОВОСТИ

О.ЖУРАВЛЕВА: И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, наш гость – Леонид Радзиховский, и мы продолжаем под бурные овации на кардиограмме и под смски. Вы сказали про Каддафи, что непонятен вам вот этот героизм, если это был, действительно, героизм.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну а что это такое? Конечно, героизм.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но Антон пишет: «Никакой загадки в Каддафи и Хусейне. Когда человек царствует 30-40 лет, конечно, он не верит в свой конец». Ну, происходит некая аберрация сознания и человек уже считает себя каким-то небожителем.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Всякая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. Возможно. Именно поэтому, именно по этой причине я был и остаюсь горячим поклонником президента Мубарака, который правил значительно больше, но в минуту жизни трудную проявил адекватность и не стал наваливать горы трупов и проливать реки крови, а ушел. Причем, приписать это трусости не приходится, потому что он остался в своей стране, не сбежал, да и вообще говорить о трусости боевого летчика-аса – это довольно глупо. Поэтому есть разные президенты, есть разные виды героизма. Все бывает по-разному. Гитлер за несколько дней до своей смерти приказал затопить берлинское метро. Причем, это была не истерика, не акт отчаяния, а это была продуманная идеология. Он сказал: «Если наш народ оказался расово слаб и проигрывает недочеловекам, то он не имеет права на существование». Все абсолютно четко по теории.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, в рамках своего безумия.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. Был поставлен эксперимент, какая раса сильнее. Эксперимент дал отрицательный результат, значит, такому народу существовать незачем. То есть я хочу сказать, что Ричардов III в истории много, у каждого – своя история, у каждой Федорки – свои отговорки.

Но! Еще Каддафи чем интересен для меня, что Каддафи – это наше российское зеркало.

О.ЖУРАВЛЕВА: Я прошу прощения. В качестве эпиграфа по поводу российского зеркала. Сенатор Маккейн выступил очень златоусто, он выступил по поводу гибели Муаммара Каддафи и сказал, что диктаторы во всем мире должны начать нервничать, причем беспокоиться за свое будущее следует и премьер-министру России Владимиру Путину. Вот так сказал сенатор, причем еще потом упомянул, что и китайцам тоже стоит немножко понервничать. Но одним из первых он назвал Путина.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Какой комментарий вы от меня хотите?

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы сказали, что это зеркало русской революции, Маккейн с вами согласен.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Американская собака Маккейн лает.

О.ЖУРАВЛЕВА: А караван идет.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Кровавый империалистический пес взбесился. Ну, какой комментарий вы от меня ждете?

О.ЖУРАВЛЕВА: Нет, но с другой стороны, вы это имеете в виду?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет! Абсолютно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Скажите, что тогда?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я имею в виду сугубо нашу внутриполитическую ситуацию. Вот смотрите, у вас вчера выступал посол Хамаса и Хезболлы Шевченко. Долго ругал чуть не матом господина Рогозина – и тем Рогозин плох, и этим Рогозин плох, всем Рогозин плох. Но в одном пункте Шевченко и Рогозин – близнецы-братья, а именно в пункте о Каддафи. Во-первых, они твердо знают, что Каддафи убили, разумеется, натовцы, а отнюдь не собственный народ, потому что народ любой – ливийский, российский, хоть пуэрториканский – всегда прав, народ ошибаться не может. А они горячо симпатизируют Каддафи, оба, с разных концов баррикады.

Значит, первое, горячая симпатия к Каддафи. Второе, горячая ненависть к НАТО. И третье, что характерно, и господин журналист с госканала, и господин госчиновник – оба, естественно, представляют правящую партию. А в Государственной Думе России 3 оппозиционные партии – КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия» - гневно выступили по поводу бессудной безобразной расправы над Каддафи, и просили принять по этому поводу Думу какое-то особое заявление. И только голосами «Единой России» это заявление было заблокировано и никакого заявления принято не было.

Вот это, мне кажется, крайне интересно, что вся российская оппозиция, ну, кроме там отдельных маргиналов, о которых даже и говорить нечего, внесистемная, там, туда-сюда, которой, кстати, позиция по Каддафи тоже неизвестна – но бог с ними, они никого, в общем, не представляют. А вся серьезная российская оппозиция, если речь идет о внешней политике, отличается от государственного курса чем? Тем, что она более антиамериканская, более антинатовская, более державная, чем Владимир Путин и партия «Единая Россия». Это тот факт, который я бы очень советовал запомнить и господам Маккейнам, и господам демократам, и господам либералам, и всем. Вот, есть в России партия власти, антиамериканская, антинатовская и так далее.

О.ЖУРАВЛЕВА: Патриотическая, в общем.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. И есть оппозиция, которая более антиамериканская, более антинатовская, более антизападная.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но у нас и оппозиция всякая разная. У нас есть оппозиция, которая в Думе.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А другой нет.

О.ЖУРАВЛЕВА: А, хорошо, «другой нет». Тогда какую Медведев-то ругал, я не поняла?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я не знаю, какую ругал Медведев – я хотел бы дальше развить эту замечательную мысль.

О.ЖУРАВЛЕВА: Давайте.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: При этом и внутри партии власти, поскольку и Шевченко, и Рогозин тоже принадлежат к той же самой партии власти, просто позволяют себе чуть больше говорить, настроения, опять же, намного более антизападные, антинатовские и антиамериканские, чем себе позволяет официальное руководство России в лице Путина. Вот это первый интересный факт.

Второй интересный факт, связанный с Каддафи, заключается в том, что, опять же, перехожу к нашей системной оппозиции – коммунисты, ЛДПР и «Справедливая Россия». Ну, ЛДПР мы по ряду причин опускаем – это партия уж настолько специфическая, что вообще трудно что-нибудь понять. Но коммунисты – это партия, которая говорит «Мы за что? За свободные честные выборы, за демократию» и так далее, и так далее, и так далее.

О.ЖУРАВЛЕВА: «За народ».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: «За народ» - само собой. Но кроме того, вот, конкретно. За честные выборы. Правильно? Правильно. За демократию. Правильно? Правильно. При этом мы против Запада, против так называемых демократических стран и так далее. Вот это удивительное раздвоение...

О.ЖУРАВЛЕВА: Шизофрения.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: ...общественного сознания. Я не говорю, что всегда и во всем те, кто исповедуют демократию, должны плестись в хвосте США и любую глупость, которую делают американцы, радостно приветствовать. А глупостей американцы делают более чем достаточно. Речь не об этом.

Речь о том, что если вы во внешнем мире восторженно поддерживаете тиранов, диктаторов, всегда по определению с ненавистью говорите о тех, кто против тиранов и диктаторов, то возникает вопрос: какой, собственно говоря, демократии, каких, собственно говоря, честных выборов вы добиваетесь внутри страны? Вы уж, друзья мои, определитесь. Если вы за тиранов и диктаторов вовне, то какого черта вам нужны подрывные. скопированные с американских, скопированные с западных, под контролем западных наблюдателей в кавычках? А мы знаем, что западные наблюдатели – это агенты ЦРУ. Какие выборы вам нужны здесь? Никаких выборов! Вы что, ребята, охренели?

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, огромное количество тиранов, деспотов и иже с ними пришли к власти за последнее время на обычных выборах. Может быть, в этом вся причина?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А многие пришли и с помощью американцев – и с этим никто не спорит. Но я просто хочу сказать, что для меня очень интересно вот это раздвоение сознания российской оппозиции, которая, с одной стороны, требует свободных выборов и, вроде бы, не для того, чтобы тираны и диктаторы пришли к власти, а просто им нужны свободные выборы. А с другой стороны, чуть что, с пеной у рта и гораздо более рьяно чем официальная власть поддерживают ровно тех, кто народу отвечает...

О.ЖУРАВЛЕВА: Почему официальная власть не поддерживает, как вы думаете? Неловко?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Потому что официальная власть вынуждена быть минимально ответственной, потому что официальная власть не может сказать «Мы с Каддафи». Им скажут: «Ах, вы с Каддафи? Очень хорошо. Тогда, господа, примите на себя многие удовольствия, которые имеет Ливия как-то забудьте про ВТО, забудьте про многое другое». И самое главное, поскольку основные представители нашей власти сокровище свое держат почему-то на Западе (а как известно, где сокровище ваше, там и сердце ваше), то вы будете иметь много неприятностей.

О.ЖУРАВЛЕВА: По поводу сокровищ вы написали блог, прочитав декларации о доходах наших кандидатов.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, почитал-почитал.

О.ЖУРАВЛЕВА: Я тоже почитала с большим удовольствием по вашей наводке. Меня потрясли некоторые там коммунистические депутаты, которые в демократической республике Конго имеют жилье.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Может, это негры? Мы же их не видели.

О.ЖУРАВЛЕВА: (смеется) Нет, судя по фамилии, совсем не негры.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, это адаптированные негры.

О.ЖУРАВЛЕВА: Там же вы говорили о том, что совершенно не стыдно иметь и доходы достаточно серьезные, и массу, там я не знаю, всевозможных владений. Или писать везде «0», но при этом доходы иметь в несколько миллионов в год.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вот, актер Машков написал, что у него доходы равны нулю. Как он жил? По-видимому, на чьем-то содержании. А насчет «не стыдно», дорогая Оля, насколько я знаю...

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, вот, вы же говорите «Перед Западом стыдно признаваться, что мы любим Каддафи», например, да? А перед народом ничего не стыдно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Насколько я понимаю, внутри России давно уже абсолютно ничего не стыдно, о чем, опять же, написал Достоевский. Вот, великий русский националист, великий русофоб Достоевский написал, что единственное, что нам надо, - это право на бесчестие. Вот там он излагает в «Бесах» идею русской революции и говорит: «Идея русской революции одна – право на бесчестие». Это слова великого русского писателя, великого русского националиста, великого антисемита, великого полонофоба, великого германофоба, великого патриота и великого русофоба Достоевского. Нам нужно только одно – право на бесчестие. Вот это право, действительно, в полном объеме реализовано, потому что сегодня внутри России не стыдно абсолютно ничего ни политикам, ни журналистам, ни политологам, ни избирателям, никому. Это факт.

И, кстати, эти декларации – мелкая иллюстрация вот ровно этого тезиса. Когда человек указывает официальный доход, там, 100 тысяч рублей, а налоги по его автомобилям составляют 200 тысяч рублей, нормально. И никого это не смущает, что интересно, - ни Центральную избирательную комиссию, никого.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но это смущает хотя бы Леонида Радзиховского, и это уже немало. Меня зовут Ольга Журавлева, это было «Особое мнение». Большое спасибо, всего доброго.