Виктор Шендерович - Особое мнение - 2011-08-25

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я рада приветствовать в этой студии Виктора Шендеровича, писателя, журналиста и человека.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Добрый вечер.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте, Виктор Анатольевич. Давайте начнем с главной темы сегодняшнего дня – феноменальные успехи российской космической отрасли. Все уже, все абсолютно прокомментировали и уже даже премьер-министр велел кардинально поменять процесс проверки всего, чего только можно. Поможет?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Смотря с какого места он будет проверять, этот премьер-министр. Потому что... Ну, я - не большой знаток, как ты догадываешься, в космической технике, я только сторонник той простой теории, что ДНК везде более-менее один, где ни поскреби. И то, что мы знаем (в силу открытости этой сферы), то, что мы знаем о политике, о ментах, о футболе российском… о самых разных, вроде бы, никак не связанных сферах… - когда поскребешь, все это показывает примерно один ДНК: коррупция, убожество, кумовство. То есть коррупция, из которой следует убожество и деградация естественным образом...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть вы думаете, что Прогресс погубила коррупция?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Я полагаю, что это связанные вещи; не надо так вульгаризировать мою мысль, мне кажется, ты ее вполне понимаешь. Я думаю, что это связанные вещи. И я не думаю, что в насквозь прогнившей в коррупции стране… проржавленной коррупцией… какая-то отдельная отрасль может оказаться нетронутой этим и этой деградацией. Я думаю, что это связанные вещи. Повторяю, у меня нет никаких там, разумеется, конкретных данных, но я предполагаю, что это в стране, где начальниками отраслей (а космическая отрасль – это очень деньгоемкая отрасль) становятся, как правило, люди близкие, люди вхожие...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Случайных-то там точно нет.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да, случайных людей точно нет, - причем критерий, по которому происходит отбор, мы более-менее видим в ФСБ, в верхнем парламенте, в нижнем парламенте, там, сям, в Белом доме... Мы примерно понимаем, по какому принципу отбираются люди, какой критерий главный. Этот критерий прямо связан с деградацией, естественно. Почему коррупция и деградация так прямо связаны везде? Вот, я думаю, что мы имеем дело с результатом этого. А то, что так уж монетка встала… вдруг два подряд неудачи – вот это уже в пределах теории вероятности.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то есть еще немного и в области балета мы тоже будем не впереди планеты всей.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: В области балета мы уже успели за это время тоже немножечко подотстать, между прочим (со времен, когда писалась эта песня). Везде. Я думаю, что везде. Страна более или менее одна. Что медицина, что ментовка, что парламент – более-менее одни законы. И время от времени мы видим, как вспухает то здесь, то там - то в ментовке, то в больнице… То ребенка умерщвляют, то очередной скандал в МВД, то очередной скандал в ФСБ, да? Мы все это видим... То в футболе... - вот, в совершенно разных вещах. Вот, сейчас рвануло тут. Я думаю, что это системная вещь.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, между тем, например, МВД возглавляет человек, который на голубом глазу заявляет, что победил коррупцию в полиции. Процитирую господина Нургалиева, как всегда поэтично: «Вот там за моей спиной в прошлом остались взяточничество, злоупотребления служебными полномочиями, коррупция и весь негатив. Нет его сегодня», - говорит господин Нургалиев.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Можно я даже комментировать это не буду? Я столько раз это комментировал…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, это просто иллюстрация. Это иллюстрация к тому, что вы, Виктор Анатольевич, говорите.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Ему-то можно повторяться, а мне – нельзя. Да. Ну, он живет, я уже многократно отмечал, он – пришелец с какой-то особой планеты. Там вот он моральные кодексы пишет, там же эти марсиане какие-то по ним живут, по этим моральным кодексам. Мы пока что видим, что человека, который в деле Политковской объявился, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Павлюченков.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да, - он из этой системы! Вот кто за спиной у Нургалиева. Вот он, в частности. Вслед за Евсюковым и всем остальным ментовским богатством, которое мы выучили наизусть за эти годы. Вот кто за спиной у Нургалиева. А в голове у Нургалиева вот эти радужные сопли…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, кстати, раз уж вы вспомнили про Павлюченкова, это серьезный шаг вперед в деле Политковской?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, я не знаю. Если верить следствию (а я слышал от моих друзей из «Новой газеты», что следствие ведут очень профессиональные люди), - есть основания полагать, что это не подлог (я надеюсь). Что это не ошибка и не подлог. Вот я очень надеюсь, что мы доживем не только до организаторов и исполнителей, но и до заказчиков.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Виктор Шендерович в программе «Особое мнение». С удовольствием бы предложила вам писать ему SMS на номер +7 985 970-45-45, но не могу этого сделать, потому что ровно через 2 минуты после начала нашего разговора сломалось все в моем ноутбуке.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Это к разговору о системной деградации. (Cмеется)

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вижу, что хотя бы кардиограмма эфира на нашем сайте работает, поэтому заходите на сайт echo.msk.ru, оцените наш новый сайт, ну и заодно проголосуйте за или против того, что говорит Виктор Шендерович. Тема будто создана для вас, Виктор Анатольевич. Поговорим про господина Полтавченко – эту фамилию сейчас очень быстро все учат, не так много было слышно про него.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Это тот, который проехался сейчас по метро?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это тот, который временно исполняющий обязанности губернатора Санкт-Петербурга. Это, знаете, замечательные заголовки, конечно, у коллег: «Сменщик Матвиенко борется с имиджем сурового дяди». Как он с ним борется? Проехался он на метро от Площади Александра Невского до Чкаловской, прогулялся по дворам Петроградского района, рассказал о своих впечатлениях в твиттере (продвинутый человек, продвинутый). И сказал, что мигалку на машине будет включать только по мере надобности, а инаугурацию на новую должность, если она, конечно, состоится пышной устраивать не будет.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Ну смотри. Значит, это какие-то частности, которые выдают в них людей однообразных и скучных. Такое ощущение, что у них один и тот же имиджмейкер. Первое, что сделал господин Собянин, если помнишь, - это тоже спустился под землю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может быть он до этого в московском метро не был.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Это такая экскурсия под землю… чтобы быть ближе к земле. Вот, значит, как в том анекдоте. Вот, они прокатились. Все одно и то же более-менее. Давай поговорим о другом. Вот, в день, когда назначили Полтавченко...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: О любви?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет. Ну, практически…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: О любви народной. Вот, в связи с Полтавченко. Я был как раз вблизи компьютера, и когда появилась эта весть, я ее узнал, ну, поскольку я был у компьютера, одним из первых. Через несколько минут я звоню в Питер своему другу совершенно по другим делам. Я говорю «Ты вообще в курсе?» Он говорит: «Что такое?» Я говорю: «У вас Полтавченко». С той стороны трехсекундная пауза, потом густой мат, крики, проклятья. Я думаю: как интересно! Вот, в Европе в начале XXI века жители многомиллионного города - много миллионов европейцев! - вдруг узнают в одночасье, что им из Золотой Орды прислали с ярлыком какого-то наместника.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Почему какой-то? Он – полпред президента, а не какой-то.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, это не важно. То есть это отдельная песня, кто он. Сам факт! Даже если бы он был Папа Римский... Факт тот, что его прислали с ярлыком из Орды. Они его - не выбирали. Вот: ошеломление. Сидит взрослый человек; вдруг он выясняет, что ему дали какого-то хана, какого-то начальника, его не спросивши.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы меня удивляете. Виктор Анатольевич, уже сколько лет никого ни о чем не спрашивают. Присылают и присылают – уже можно было привыкнуть.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, я понимаю. Да мне так же Собянина прислали. Я говорю про то, что я был свидетелем поразительной живой реакции. Вот, нормальный человек, которого… я вдруг услышал, как это бывает. Когда говорят «Старик, у тебя Полтавченко там», да? «Что?» и потом «А-а!..» И обвал естественный. И вот это - к вопросу о том месте, в котором мы находимся в смысле уровня народовластия. Тут самое время переходить в бронепоезд для Ким Чен Ира, потому что уровень народовластия - такой. Что мы знаем об этом… Вот он проехался в метро, ладно. Что мы знаем о господине Полтавченко, кроме идиотского словосочетания «православный чекист»? Что нам известно о его менеджерских способностях, как он их проявил за время пребывания на этом идиотском посту вот этого полпреда? Как-нибудь где-нибудь это обсуждалось? Кто-нибудь пришел к каким-нибудь выводам? Ты можешь что-нибудь вспомнить об этом господине?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Ничего.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, ничего не могу.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Пустое место. Он может кататься в трамваях, посещать блинные. Все не имеет никакого значения.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Пышечные.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: А?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Пышечные в Петербурге. Пышечные.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да какая разница?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там вкус.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да? Да нет-нет, я рад за Полтавченко – наконец-то поест человек. Но как-то странно и неловко. И сейчас он будет изображать из себя, начинать изображать из себя политика, ходить в метро, беседовать в твиттер заходить.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, может быть, в сити-менеджера. Это же, как говорят в Одессе, 2 большие разницы.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Послушай, вот есть мы, акционеры. Мы с тобой – акционеры такой корпорации, которая называется «Российская Федерация», да? Нас – 140 миллионов акционеров, ну, с правом голоса - 108 миллионов. Акционеров с правом голоса! Мы выбираем себе - менеджера. Это довольно серьезный конкурс. Попробуй стать топ-менеджером в какой-нибудь фирме более-менее серьезной, попробуй выдержать этот конкурс. А тут нам топ-менеджером просто кого-то дают. Ну, не нам в данном случае (нам-то Собянина дали).

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нам уже нашего дали.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нашего дали. Вдруг говорят: вот этот вам будет. «А почему?» - «А по кочану. Вот, потому что мы так решили». Задымив там Козаком каким-то, какая-то спецоперация тоже была по их привычкам... Ничем хорошим это... Разумеется, он может посещать все блинные, пышечные, все что угодно, кататься на метро. Это кончится очередным позором, потому что менеджер он никакой – ноль, зеро. Мы ничего про него не слышали. Мы слышали про другие фамилии. Можно обсуждать менеджерские способности, условно говоря, Чубайса, Прохорова, Грефа, да? Менеджерские способности Полтавченко – это что-то новое. У него просто над одним плечом портрет Дзержинского, над другим – Христа. Они похожи, конечно, - но что за доктрина за этим стоит, понять невозможно. Ладно, бог с ним. Это ничего нового, ты права абсолютно – это просто очередная отсечка нашей деградации.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Каждый раз будем удивляться этому? Мне просто интересно. Или, все-таки, рано или поздно все привыкнут?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, удивляться – нет. Но глядеть свежим незамыленным глазом полезно. А то как-то совсем принюхались. Знаешь, как там, да? - как в казарме, где давно не проветривают, никто не моется. Так как-то… принюхались. Да уже и привык, да? Не надо привыкать! Даже если не дают открыть окна, привыкать не надо – надо, все-таки, понимать, что с тобой поступают по-свински, что тебя заставляют жить в хлеву. Такое понимание – залог некоторых, хотя бы возможных перемен когда-нибудь. Когда большинству станет противно, не только там трем миллионам, допустим, из 140, а, допустим, тридцати станет по-настоящему противно, тогда начнем проветривать.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Главное, чтобы там эти миллионы не уехали раньше времени из страны.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Ты знаешь, да. Это ты вчера обсуждала с Алексашенко эту тему, я все думал...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Меня это задело.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Я по этому поводу, пока слушал, вспомнил цитату из Паскаля. Паскаль сказал: «Если из Франции уедет триста человек, Франция станет страной идиотов». Это сказал Паскаль. Значит, вот, с учетом демографического развития, можно сказать: не 300 человек (и все-таки, не Франция, а Россия), - но если из России уедет 300 тысяч, там… три миллиона… - она станет страной идиотов. Паскаля и так не особенно видно (2-3 человека мирового уровня у нас еще живы из старшего поколения), но вот эти люди, да? Вот, «Кома Иванов», один из просто энциклопедических таких людей - преподает в Стэнфорде уже долгое время… Он возвращается в Россию, он некоторое время живет в России, но востребован в Стэнфорде по преимуществу. Вот - это такой крайний пример. А будущих, так сказать, Паскалей... «Быстрые разумом Невтоны» – они все там вот, где «Невтон» и должен быть, то есть ближе к Оксфорду.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Виктор Шендерович в программе «Особое мнение». Сейчас будет блок судебный. Начнем, наверное, с внутрироссийского судебного блока, и я бы хотела обсудить дело вот этого дагестанского спортсмена Мирзаева. Дело, которое всячески тянут на скандал. Там этот скандал, действительно, есть или нет? Или это бытовая история?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Смотри: история, разумеется, бытовая, но с очевидно политическими последствиями. И когда милиция говорит, что она боится в связи с этим «Манежки», то я хочу сказать этой самой милиции... Манежка откуда возникает? Манежка возникает от того, что убийцу не сразу берут под стражу, что у убийц оказываются высочайшие покровители какие-то… И тогда, поскольку убийца не сидит под стражей, поскольку его выгораживают, - тогда из простой парадигмы, что есть убийца и есть закон, и закон поступает с убийцей согласно закону, и тогда не важно, Мирзаев он, или Семенов, или Пилипчук, да? - не важна его национальность. Тогда это - убийца, который сел. Точка. Который задержан и сидит так, как должен сидеть убийца до суда. Если этого не происходит, тогда немедленно начинаются - трактовки. А трактовка простая: кавказцы убивают русских. Тогда имеет значение уже национальность (у того, кто трактует). Симметричным образом, замечу, когда в другом регионе симметричным же образом не соблюдается закон, в Чечне или Дагестане - когда не соблюдается закон, то тогда тоже начинаются трактовки «русские убивают кавказцев».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, получается же проще просто всех сажать без разбору, чем решать системную проблему.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Зачем без разбору? Убийц сажать, вот и все. И совершенно не интересуясь их фамилией и их связями. А вот МВД, если оно не хочет Манежки, - оно должно не просто проследить, чтобы был выполнен закон (и кто у нас там на юстиции? господин Коновалов?), а чрезвычайно гласно, быстро и, так сказать, ясно разобраться со всеми покровителями: кто тормозил, кто угрожал родственникам Агафонова, кто давил на родственников Агафонова этого погибшего, кто выгораживал, кто давил на суд, кто не давал задержать… и чем руководствовались эти люди: варварскими представлениями о родоплеменной поддержке - или там было какое-то денежное наполнение у этой поддержки, корпоративные интересы? Он – член сборной, куда-то должен был ехать… Выяснить, кто это делал. И, вот, если это будет выяснено и виновные будут наказаны в соответствии с законом, опять-таки, тогда - в этом случае - у провокаторов не будет никакой возможности повернуть дело в национальный, так сказать, шовинистический аспект, потому что его не будет; потому что это просто убийца, который понес наказание как убийца, и коррупционеры, которые несли наказание как коррупционеры.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это не получится в любом случае, учитывая уровень недоверия ко всему, что делают правоохранительные органы.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Совершенно верно. Значит, недоверие – вот они и создают недоверие. Так вот, если это не будет сделано...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Они так долго его создавали, что за один раз ничего не получится.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Тем не менее, если в этом случае... Нет, я тебе скажу: люди не слепые. Если они увидят, что в этом случае все вдруг точно и ясно - по закону, в этом случае утихнет. Если нет - ждите Манежки. Потому что это отскок от борта: нельзя долбать шаром биллиардным в стену или в борт и удивляться тому, что он отскочит под тем же углом. Отскочит непременно! Значит, либо убийца сидит, как бы его ни была фамилия-имя, откуда бы он ни приехал, да? Либо начинаются очень серьезные отскоки в совершенно другую плоскость непредсказуемую. То есть - предсказуемую: тогда начинается та самая «Манежка». Эту Манежку - вот в эти последние дни, Манежку-2 по поводу Мирзаева своими руками делали российские правоохранительные органы. Своими руками. А началось все как обычная уголовщина.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Теперь дело международное. Ну, то есть оно тоже, конечно же, российское (я говорю о деле Виктора Бута). Сегодня в центре внимания совершенно удивительная история.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да-да-да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Заявление Виктора Бута американским агентам не было добровольным и, соответственно, его суд не принимает во внимание. Внезапно.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Вот слушайте, во-первых, я хочу спросить всех: где американский заговор против России? Американский суд не принимает результаты допроса, проведенного федеральными силами Америки против российского гражданина! Я прошу представить себе зеркальную ситуацию: что наше ФСБ однажды перестало бы охотиться на несогласных, а провело бы какую-то блестящую операцию и где-то там в Латинской Америке, отловило бы какого-то американца, который снабжал бы оружием, допустим, Доку Умарова, чеченских сепаратистов, - в огромном количестве снабжал оружием наших врагов, наших системных врагов, которые ведут подрывные действия и, так сказать, ущемляют интересы России. Его бы вывезли и судили бы в Мосгорсуде у Егоровой. И вот там...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот бы ему повезло.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да, вот бы ему повезло. И вдруг встает московский судья и говорит: «Нет, дорогие товарищи из ФСБ, мы не принимаем его показания, потому что они были под давлением получены, и его признательные показания не принимаются к делу. Доказываем снова, уже в суде». Вот я бы посмотрел! Вот я бы на это посмотрел... Ты веришь в такое? Красиво, да? Нравится?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, я вообще не такая как выгляжу.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Мне тоже как-то с трудом в это верится. Это опять к вопросу, где мы и где они. Вот эта самая Америка… вот это вой тут будет, я думаю, пару часов спустя после меня. Это о вечном антиамериканском заговоре, о том, что они спят и видят, как бы нам нагадить. Вот, пожалуйста: взяли и - американский судья (не знаю его фамилию – любопытно узнать), просто взял и отодвинул доказательства, полученные ФБР, ЦРУ…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Шира Шейндлин.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Это еще и женщина, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Женщина.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Вот эта милая женщина, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Представляете, если выяснится, что она, например, темнокожая?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Страшное дело. Да, взяла, просто и отодвинула доказательства, полученные ФБР, ЦРУ в государственно важном деле, в деле особой важности для Америки! Взяла и сказала: «Нет, это не соответствует закону».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Опа.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Такого не бывает нигде.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Вот давай помечтаем. Нет, это бывает.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте про то, что бывает у нас на наших московских дорогах. Водитель Лексуса со спецсигналом пытался напасть на журналиста «Новой газеты» Евгения Старшова. Но эти истории уже можно, по-моему, в книгу собирать какую-то.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, самое главное, что он сорвал в ярости – он не добрался до Старшова – и он в ярости избил ногами его машину и сорвал синее ведерко (мне очень понравилось в сообщениях).

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: «В бешенстве».

В.ШЕНДЕРОВИЧ: «В бешенстве сорвал синее ведерко». Ну, тут, действительно, одно из двух: либо мы снимем с них мигалки, либо они снимут с нас ведерки, да? Тут, как бы, кто кого…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В борьбе мигалок и ведерок.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Я думаю, что если мы всерьез навалимся, то у нас больше шансов - без всякого бешенства, а просто поснимать с них мигалки. Опять, если это будет нужно не единицам, а тысячам, то снимут, никуда не денутся. А если это по-прежнему дело маргинальное, то, значит, они будут… вот этот вот хам будет нарушать закон сначала, а потом в бешенстве набрасываться на того, кто мешает ему нарушать закон - прилюдно, среди бела дня. Этот вот уродец бедный на Лексусе – он, ведь, даже не подозревает, наверное, что он – преступник.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, конечно. Ощущение полной без...

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Не-не-не, в том-то и дело. Вот если ему рассказать…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я даже не знаю чего помимо безнаказанности.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, безнаказанность – это преступник, который знает, что он преступник, но торжествует. А тут, я думаю, он, действительно… Это какой-то взбунтовавшийся смерд для него, вот этот вот корреспондент «Новой газеты» - это смерд!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Холоп.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Холоп какой-то, который вдруг не снял шапку. «Я еду, а он стоит и ухмыляется, еще поперек там». То есть абсолютно феодальное самоощущение. Был случай, когда, помнишь, как какой-то перец, чуть ли не сын какого-то из наших бонз специально поехал, выяснил, где живет эта женщина, которая ему не уступила, и потом устроил там кузькину мать с наездами. Это такая классика.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Очень печальная какая-то классика. Сейчас сделаем перерыв на несколько минут – оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Виктор Анатольевич, прекратите срывать эфир. Я объясню причину столь бурного веселья Виктора Шендеровича. Мы тут послушали новости, и я позволю себе зачитать, все-таки, еще раз. Путин в смоленской больнице проконсультировался по поводу поврежденного плеча. У главврача премьер-министр спросил «Я плечо потянул – можете посмотреть?» Его проводили к специалисту, медик осмотрел плечо, для чего премьеру пришлось снять галстук и рубашку, посоветовал мазь, сделал Путину обезболивающую аппликацию. Все эти потрясающие подробности передает «РИА «Новости», за что большое спасибо этому информационному агентству, потому что оно – спонсор хорошего настроения Виктора Шендеровича.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: (смеется) Да. Слушай, ну, Путин у нас эксгибиционист, это совершенно очевидно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он опять раздевается.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Он раздевается при каждом удобном случае. Мы получаемся такими невольными вуайеристами - мы все время должны подглядывать за разнообразно раздевающимся Владимиром Владимировичем. Ну, поскольку в Тамани было экспериментальным порядком доказано, что он не тонет, - теперь вот это... Слушайте, это, конечно, это же выдумать нельзя. Вот, в том-то и дело! Вот, к вопросу об интонации...Нас тут упрекают с группой товарищей, вот это движение «Голосуй против всех».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Которое называется «наХ-наХ».

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Это, конечно, не название, - это поросенок, с которым пришел Дмитрий Быков неожиданно на наше собрание. Мы собрались решить, что нам с этим со всем делать… с выборами… - а Быков пришел с поросенком по имени «наХ-наХ». Поросенок показался нам удивительно подготовленным к политической ситуации. Ну, как в другой интонации можно? Как всерьез можно? Как всерьез можно уже к ним относиться, их комментировать? Только смех.

Причем, это, действительно… была старая притча о Тамерлане, который пришел под стены города. Первый раз пришел, разграбил город, сжег – они рыдали. Второй раз – плакали. А в третий раз он пришел – они уже засмеялись. Мы уже на этом третьем этапе, мы уже смеемся. Интонация… Все говорят: вот, хулиганство-хулиганство. Какое хулиганство? Просто веселье такое. Я думаю, что одна из последних возможностей повеселиться, ну, скажем, напоследок, - поскольку в 2012 году еще на 12 лет к нам это придет...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И уже не до смеха будет.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да. И я думаю, он прекратит уже и это, да? Там, вот, с другого конца у нас Ким Чен Ир заехал… вот что-то такое. Поэтому повеселимся. Повеселимся и - все-таки, есть возможность, действительно, выразить свое отношение… Тут по поводу возникновения этого движения «Голосуй за Россию! Голосуй против всех!» с призывом прийти на избирательный участок 4 декабря, взять свой законный бюллетенчик, поставить везде крестики, во всех клеточках, чтобы бюллетень был окончательно недействительным, написать что-нибудь от себя лично и отдать им на подсчет. И проконтролировать этот подсчет в возможно большем количестве избирательных участков. Эмоционально это правильно: это лучше, чем сидеть дома и говорить: я не играю в ваши игры и не участвую… - потому что все равно участвуешь, потому что твой пустой бюллетень отдают «Единой России» - сомнений нету. Голосовать за Зюганова (по совету Навального) или за Жириновского, или за Прохорова – это называется «Назло батьке отморозить палец». Мне это тоже не кажется верным. Остальные предложения – они просто более сложные технически: отзывать себя из избирательных списков… на это пойдет не много людей. А вот это - простое веселое занятие. Вот этот поросенок «наХ-наХ» составит нам компанию, и мы выразим свое отношение! Кстати говоря, зампред ЦИКа уже сказал, что мы пытаемся сорвать голосование 4 ноября.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно. Что же еще вы пытаетесь сделать?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: И он сказал, что мы собираемся помешать россиянам выразить свое отношение... Фигушки! Мы-то как раз и собираемся.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как это? Волеизъявление.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Вот мы как раз и собираемся выразить свое отношение к происходящему! И россиянам советуем выразить свое отношение. 73%, как известно, хотели бы вернуть графу «Против всех», которая является важнейшей графой! Потому что тогда - выбор, когда он исчерпывает все возможные варианты. Тогда это - выбор. Если меня не устраивает ни один из кандидатов, ни одна из партий, то «против всех» - это не отсутствие голосования, а это именно что осмысленное и гражданское проявление. В этом смысле мы как раз и собираемся выразить свое отношение, и призываем россиян выразить свое отношение, а не сидеть дома. В такой день надо - выражаться.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так вы выражайтесь, пожалуйста, где-нибудь, пожалуйста, выражайтесь, не в студии только. Хорошо, тогда выражайте свое мнение относительно предложения Владимира Путина обязать все партии проводить праймериз. Тут же все мгновенно взяли под козырек и начали воплощать все это в жизнь.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Понимаете, это все – анатомический театр.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Чтобы политическая жизнь кипела.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Не, понимаешь, это анатомический театр. Вот, лежат расчлененные там тела, а потом окажется, что внутрь можно чего-нибудь засунуть новенькое, по-другому ручку у трупа положить. Это все бессмысленно обсуждать – нет никакой политической жизни! Ты уйди сам к чертовой бабушке со своим насильственным аппаратом…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Со своим плечом вывихнутым.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да, со своим вывихнутым плечом - и забери еще и здоровое. И дай нам возможность вернуться - как Европа, как Америка, как почти весь мир цивилизованный - вернуться к политической жизни! Мы сами у себя в партиях решим, как нам избираться, как не избираться. Подумай… - опять, со стороны если посмотреть, вот тот самый эффект отстранения... - лидер одной из партий предлагает другим партиям, да? Он кто такой? Какая твоя разница?..

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он – премьер-министр.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Секунду, так к премьер-министру это вообще не имеет никакого отношения! Это только напоминание о том, что его место – либо работать в Белом доме, либо избираться. Это только напоминание о малой легитимности того, что он делает. Какое собачье дело? Работай у себя в Белом доме. А тут есть партия какая-то, такая-сякая, пятая-десятая. И мы сами решим, если мы в этой партии, как нам лучших из себя выбрать. Вот то, что он - не то, что не понимает... думаю, что и не понимает... Вот точно так же, как тот чувак с мигалкой не понимает, что он – преступник, точно так же Владимир Владимирович, делая это предложение, даже не отдает себе отчета… Он так привык к тому, что он тут - вот этот вот, калиф…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Оторвался от реальности.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Оторвался совершенно. Он даже не понимает весь идиотизм своего предложения. С какой стати лидер одной партии предлагает регламент для других партий? Что это такое?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Очень много вопросов, которые начинались бы с фразы «С какой стати лидер одной партии?..» Вот таких вопросов, мне кажется, мы сейчас только сходу пару сотен накидаем с вами.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Что это такое? Он даже не понимает, до какой степени это комично. Комично, если смотреть со стороны. Если из Люксембурга на это смотреть, то, конечно, только улыбнуться.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все у нас комично. И, вот, Лена нам пишет, что «Смех от горя – это нервное». У нас везде и повсюду нервный смех. Лечить нас всех уже надо.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Отчасти – да. Отчасти, может быть, и нервный (как у жителей того города, к которому третий раз пришел Тамерлан). А с другой стороны, смех освобождает, как известно. Смех, - если это не подхихикивание холуйское по разрешенному адресу, а если это свободный смех, то он освобождает и смеющегося, и того, кто слышит этот смех. Освобождает! Смех обладает, безусловно, целебным свойством. Это, в общем, можно считать доказанным. Настоящий открытый смех – он обладает целебным свойством - и медицинским, и, конечно, социальным. И Гоголь, который говорил, что смеха боится тот, кто не боится ничего, он знал, что говорит: действительно, так! Против этого лома, действительно, нет приема. И всерьез (еще раз возвращаясь к нашей идее, к этому самому поросенку по имени наХ-наХ) - всерьез супить брови и относиться к тому, что будет у нас 4 декабря как к каким-то выборам… ну, слушайте, ну, оставьте в покое слово «выборы»!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про смех мне интересно. Что же тогда у нас наши лидеры государственные постоянно выглядят смешными и не боятся этого?

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Они выглядят смешными, когда пытаются быть торжественными.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, с амфорами в руках – разве это не смешно? Смешно.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, а это... Ну, я уже не могу больше произносить это словосочетание - «обратная связь». В отсутствие обратной связи они уже давно неадекватны. Если бы дело произошло… с такой амфорой выплыл Саркози, с бирочкой из музея, то об него вытерли бы ноги все немедленно по главным каналам французского телевидения, все газеты - и рейтинг бы пошел колом вниз.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тоже по всем каналам показали.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет: комментарии!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну что же люди, без глаз, что ли?

ШЕНДЕРОВИЧ: Люди без мозгов, по преимуществу. Я думаю, что без мозгов больше, чем без глаз. Комментарии! Нужно воспитывать некоторую среду. У нас эта среда давно так деградировала (и в этом некоторый ужас), что он может себе позволить выплыть с этими амфорами и без большого ущерба, потому что деградация зашла слишком далеко – все-таки, двенадцатый год деградации. Если бы с такими амфорами выплыл Ельцин, ох бы он получил, потому что в пору Ельцина было откуда получить – из телевидения! Никто бы у него не спросил, как это комментировать. А Путин уже может позволить, потому что он выплывает в водном, но безвоздушном пространстве: уже никакого эфира нет. И он может себе это позволить. Это не его проблема – это наша проблема. Это наша проблема в том, что мы в этой точке находимся. Как минимум надо понимать, в какой точке мы находимся.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну вот с этим пониманием мы заканчиваем эфир «Особого мнения». Напомню, что главным героем этого эфира был Виктор Шендерович, эфир для вас провела Татьяна Фельгенгауэр. Большое спасибо, Виктор Анатольевич. Всем счастливо.

В.ШЕНДЕРОВИЧ: Я старался. (смеется) Счастливо.