Александр Проханов - Особое мнение - 2011-08-24

Н.АСАДОВА: 19 часов и 8 минут в Москве, это передача «Особое мнение».

У микрофона Наргиз Асадова, и сегодня у нас в студии Александр Проханов, журналист, главный редактор газеты «Завтра». Здравствуйте, Александр Андреевич.

А.ПРОХАНОВ: Добрый вечер.

Н.АСАДОВА: Телефон для SMS сразу объявлю +7 985 970-45-45 – присылайте свои вопросы и комментарии к эфиру. Также вы можете поучаствовать в передаче, проголосовав за или против того, что говорит Александр Андреевич, у нас на сайте echo.msk.ru. Вот, результаты этого голосования вы увидите на нашей так называемой кардиограмме и на сайте, и те, кто смотрят нас по телеканалу RTVi, за спиной у Александра Андреевича. Там же, кстати, можно через твиттер-аккаунт присылать ваши сообщения, наш аккаунт называется @vyzvon, или через интернет тоже. В общем, любую возможность используйте – мы с удовольствием будем читать ваши сообщения, если вы, конечно, подпишетесь.

Вот, мало кто знает, Александр Андреевич, что вы только что, несколько часов назад прилетели из Сирии. И, на самом деле, все ленты новостные – они пестрят сообщениями из этой страны. Все, что там происходит, очень интересно. Поэтому, наверное, у нас так, ваше особое мнение превратится в такую передачу «Своими глазами из Сирии». Вот, скажите, где вы были в Сирии, с кем вы встречались?

А.ПРОХАНОВ: Я в Сирии был 5 дней, я был в двух местах, в Дамаске и в Хаме – это город, который отмечен особыми восстаниями, мятежами и кровопролитием.

Н.АСАДОВА: Это на юге?

А.ПРОХАНОВ: Да. Как в прошлом, в 80-х годах, так и ныне. Я хочу поделиться, действительно, своими впечатлениями, сначала чисто эмпирическим рядом, воздерживаясь от обобщающей картины, особенно еще и потому, что эта картина у меня до сих пор не сложилась. Очень сложный контекст, очень сложный пасьянс явлений. Я думаю, что, вот, чем осторожнее будут обобщения, тем, по-видимому, правдивее будет результат этих обобщений.

Ну, прежде всего Дамаск. Удивительный чудесный восточный город. Сейчас там пекло, от жара все дома белые, пылает какой-то такой бесцветный огонь, потому что Сахара рядом, эта жара, на солнце 41 градус. Тем не менее, улицы полны народа, это знаменитый дамаскский рынок – все это кишит, люди, тысячи людей торгуют, лавки, вся эта восточная экзотика от кальянов до золотых ожерелий, эти бани, множество ресторанчиков. И, конечно, город Дамаск не напоминает осажденную крепость, не напоминает город, который готов вот-вот пасть. Это, конечно, не Триполи.

И тем не менее, когда ты идешь по этому городу, вдруг как будто из-под земли возникает группа людей, группа молодых людей, у которых в руках государственные флаги Сирии, портрет президента Асада, который складывается в такую толпу, из них вылетает дирижер, модератор, который начинает выкрикивать лозунги, скандировать. И эта группа поддержки начинает тоже приплясывать, взметать руки, они входят в транс, все это клубится, все это шумит, все это грохочет в течение, может быть, 10-15 минут, а потом вдруг исчезает. Все это рассасывается, и опять город, опять ресторанчики, опять лавки, опять инкрустированные столики и скамеечки.

Н.АСАДОВА: Напряжения вообще не чувствуется на улице, да?

А.ПРОХАНОВ: Вот, я вам говорю, в Дамаске не чувствуется. Наоборот, город холеный, сытый, торгующий, многолюдный, шумящий, масса автомобилей.

Н.АСАДОВА: Там увеличенный контингент полиции. Нет? Этого не наблюдается?

А.ПРОХАНОВ: Нет, в Дамаске практически я не видел полиции. Потом опять проходишь несколько кварталов – и вдруг опять из-под земли возникает другая группа как какие-то грибы, как какие-то подпольные существа. Это уже группа оппозиционеров. Они начинают скандировать примерно в той же ритмике с теми же мелодиями «Башар уходи, Башар уходи, президент Башар Асад уходи!» Тоже вздымают кулаки, тот же энтузиазм. Внешне они ничем не отличаются от предшествующей группы. И опять, просуществовав так минут 10, все рассасывается.

К одной из таких групп подъехал, чтобы оказать им содействие, американский посол в Дамаске и хотел...

Н.АСАДОВА: То есть вы это видели?

А.ПРОХАНОВ: Практически видел я это. Он подъехал, чтобы оказать им солидарность. Тут были камеры – видимо, это было срежиссировано – но, опять-таки, как будто из-под земли возникла контргруппа, вот эти вот сирийские Наши, которые налетели на этого посла, затолкали, заплевали. Кто-то даже двинул ему по шее, и тот быстренько ретировался и тоже все под камеры.

Это, вот, жизнь дневного Багдада. Сейчас же идет Рамадан.

Н.АСАДОВА: В смысле не Багдада.

А.ПРОХАНОВ: Дамаска. Сейчас же идет Рамадан, пост, правоверные постятся. В этом смысле день для них – это день такого напряженного ожидания, думанья, молитв. И нет социальной активности.

Н.АСАДОВА: Но смотрите, но, ведь, выступления в марте начались на юге страны в городе Деръа именно после пятничной молитвы в мечети. А, вот, в южном городе, в котором вы были, а там другая обстановка?

А.ПРОХАНОВ: И, вот, я продолжаю о Дамаске. И, вот, начинается вечер. И, вот, зажигаются эти поразительного зеленого мягкого цвета подсвеченные мечети, которые наполняются молящимися. Действительно, мечети – это источник волнений, источник беспорядков. И, выйдя из мечетей, действительно, даже в Дамаске, особенно на окраинах Дамаска люди начинают скандировать, начинают выступать, молитва превращается в митинг. Поэтому около многих мечетей вечерних я наблюдал небольшие микроавтобусы, наполненные гражданскими людьми, людьми, которые терпеливо ждали окончания молитвы, наблюдали затем, как из мечети валит толпа.

Тот микроавтобус, который наблюдал я, наполненный людьми, он не проявлял особую активность, но мне рассказывали, что если кто-нибудь, выйдя из мечети, начинает будить, кричать, из этого автобуса выскакивают люди с дубинками, с электрошоками и подавляют всяческую...

Н.АСАДОВА: Ну, в общем, полиции и секретная служба, видимо.

А.ПРОХАНОВ: М?

Н.АСАДОВА: Полиция, видимо, и секретная служба. Здесь мы сейчас прервемся на одну минутку рекламы, а затем вернемся и продолжим рассказ про Сирию.

РЕКЛАМА

Н.АСАДОВА: 19 часов и 16 минут в Москве, мы продолжаем слушать «Особое мнение», а, по сути, рассказ Александра Андреевича Проханова о Сирии, из которой он вернулся буквально несколько часов назад.

А.ПРОХАНОВ: Да. Все это было в Дамаске. Абсолютно иная ситуация в Хаме. Город трагический. В 80-х годах, в 1982 году там было восстание исламистов, там было восстание Братьев-мусульман. И это восстание было жесточайшим образом подавлено старшим Асадом. Авиация бомбила здания, войска и танки прорывали баррикады, остатки подавленных исламистов были загнаны в катакомбы, в подземелья, их залили водой и даже, говорят, пропустили ток через эту воду. То есть какая-то страшная зверская какая-то картина их истребления, их подавления.

И, вот, я еду в Хаму. По дороге грузовики с солдатами едут. Обогнал колонну, где было, наверное, 15 грузовиков, наполненных вооруженными солдатами с пулеметами, в касках по полной боевой выкладке. На въезде в город и по всему остальному городу на перекрестках – опорные пункты, мешки с песком, пулеметные гнезда, стоят солдаты, у всех никакой праздности и расслабления нету, у всех руки на спусковых крючках, очень тревожно.

Двигаюсь по городу, мне показывают следы недавних волнений. Разгромленные полицейские участки, закопченные, с выбитыми стеклами – туда врывались толпы, врывались боевики, убивали милиционеров, а потом уже над мертвыми или, может быть, полумертвыми глумились, рассекали их на части (я видел эти ужасные кадры), отвозили за город и сбрасывали в реку их. Или Дом юстиции, где находилась, видимо, прокуратура, суд городской – тоже весь испепелен, весь разгромлен, под ногами хрустит стекло, пахнет такой гарью, сгоревшими документами.

Или офицерский клуб. Двухэтажное здание, где, видимо, отдыхают офицеры. Ну, Дом офицеров по-нашему, по-советски, по-русски. Испепелен. Туда ворвалась ночью во время отдыха офицеров группа боевиков, забросала коктейлями Молотова, все сгорело, было захвачено и убито 20 солдат и офицеров, они все были уничтожены.

Н.АСАДОВА: Ну, при этом надо напомнить нашим слушателям, что офицеры и армия Башара Асада тоже дает отпор, и сейчас по данным ООН там 2,2 тысячи человек погибли из повстанцев.

А.ПРОХАНОВ: Теперь там же, в этом усмиренном городе (а город усмирен, потому что, действительно, были бои, были очень крупные столкновения), в этом городе все равно я видел вот эту вспышку такой вот уличной активности. Тоже опять группа молодых людей вдруг сама самообразовалась, родилась просто из тумана, из пепла, опять кричали «Башар, уходи! Башар, уходи!»

Н.АСАДОВА: Александр Андреевич, а, вот, ваше мнение: что это за группы? Кто это, повстанцы? Что это за сила? Потому что это не те самые оппозиционные партии, которые испокон веков там существовали, боролись против режима где-то там в подполье. Это какие-то другие силы. Что это за силы?

А.ПРОХАНОВ: Итак, я продолжаю.

Н.АСАДОВА: Александр Андреевич, мне очень это интересно. Не только мне – здесь нам пишут вопросы.

А.ПРОХАНОВ: Итак, я продолжаю. Посещение госпиталя, военного госпиталя. В военном госпитале, прекрасно оборудованном с прекрасными палатами, лежат жертвы этих столкновений, военные, офицеры. Значит, в этом госпитале содержится до 400 раненых солдат и офицеров. А врач госпиталя сказал, что убито было только в одном этом регионе 200 солдат и офицеров. Я подумал, что если 200 солдат и офицеров было убито, а 400 ранено...

Н.АСАДОВА: А какой характер ранений, кстати, у них?

А.ПРОХАНОВ: Я продолжу. ...то какое же количество?..

Н.АСАДОВА: Вы будете... Хоть на один вопрос ответьте, пожалуйста. Ну, вы про госпиталь рассказываете – какой у них характер ранений? Я не знаю, в них стреляли или что?

А.ПРОХАНОВ: Если было 400 раненых и 200 убитых, я представил, какое количество жертв было среди мирного населения. Хирурги – я спросил у них, какой характер ранения? Ранения в голову и в живот. Снайперские выстрелы. Врач, хирург главный говорит, что ранения были нанесены пулями, не свойственными для оружия, имеющего хождение в Сирии. Это особые какие-то пули, в том числе и разрывные пули, которые врывались в тело, в ткани, разрывали кости. Стрельба, повторяю, постоянно велась со стороны снайперов.

Большинство из тех раненых, с которыми удалось поговорить, утверждали, что они получили эти ранения, стоя на посту. Действительно, это не ранения во время схваток, во время разгона демонстраций. Они стояли на посту и по ним прицельно били снайперы.

После этих зрелищ, после очевидных свидетельств этих столкновений, боев, после кровопролития я разговаривал, ну, конечно, далеко не со всеми слоями сегодняшнего сирийского общества, но с некоторыми разговаривал. В частности, я разговаривал с человеком, очень близким к центру, к верховной власти, к Министерству информации, к директору главного телевизионного канала Сирии, Дамаска. Доктор, интеллектуал, получивший, быть может, даже европейское образование. Он сказал следующую вещь, что из 23 миллионов сирийского населения примерно 8 миллионов захвачено протестными настроениями. Значит, вот такой процент, по существу, почти треть населения – это подтверждение официального лица – примерно треть населения захвачена протестными волнениями.

Я разговаривал с оппозиционером, который просидел в тюрьме 14 лет. За пустяки какие-то. Причем, просидел без суда и следствия, и суд ему был назначен только через 10 лет его отсидки, а потом, значит, через 3 или 4 года его выпустят. Он ведет переговоры, он является таким контактером между официозом, между администрацией президентской и самим президентом и вот этой оппозицией.

Удивительные вещи я слышал. Во-первых, он сказал мне, что оппозиция – она не структурирована, практически у нее нет центров никаких и у нее нет никаких лидеров. Сам он не мнит себя лидером, потому что он принадлежит к небольшому политическому клубу. Что оппозиционеры мечтают только об одном – свергнуть режим. У них нет концепции нового государства, у них нет концепции модернизации общества, нет концепции новой внешней политики – они все наполнены одним вот этим энтузиазмом: «Все, надоело. Режим устарел, он загнал нас в тупик, он не развивается, он только сам себя воспроизводит». Поэтому все, что они хотят, они хотят ниспровержения президента.

Н.АСАДОВА: А вы поняли, что это за сила вообще? Потому что это часть тех самых оппозиционных партий, которые давно существовали в Сирии? Или это какие-то Братья-мусульмане? Или там это Аль-Каида? Вот что, кто это?

А.ПРОХАНОВ: Вот эти оппозиционные партии, которые введены вот в этот ареопаг официоза, они меня мало интересовали, хотя я говорил там с коммунистами, например. Они все проинтегрированы, и не они бунтуют, не они прилагают свои силы. Бунтует новая среда, которая вдруг всколыхнулась – видимо, сдетонировали революции в соседних арабских странах, и они говорят, что «все, мы хотим быть достойными людьми, нам надоела вот эта стагнация, нам надоело преследование, у нас нет прав. Мы хотим свободы, мы хотим достоинства». Они даже не говорят, что «мы хотим благополучия, благосостояния».

Это, вот, повторяю, это гуманитарная часть этой оппозиции, которая представлена была вот этим господином Салемом. Я разговаривал с другими оппозиционерами, которые себя считают Братьями-мусульманами – это ихванцы, Ихванская партия. Они мне рассказали такую вещь, что, действительно, очень большое брожение среди них, они не забыли вот эти вот разгромы и эту кровь, которая пролилась в 1982 году. Эта кровь вопиет, тем более что родилось новое поколение, которое не очень-то уже, как бы, и боится вот этих танков и бомбардировок, тем более, что нынешняя власть – это не власть Садата старшего, такого абсолютно волевого, мощного, сильного человека, знавшего цену власти, бившегося за эту власть. А сын его Башар – он мягкий человек, он не претендовал на роль президента, на эту роль должен был выйти его старший сын, который трагически погиб в автомобильной катастрофе. И он, врач с парижским образованием, интеллигент, он вдруг получил вот этот сан, эту роль.

И вот эти Братья-мусульмане говорили, что они имеют оружие. У Братьев-мусульман есть оружие. Но они это оружие не пускают в ход, потому что концепция их сообщества, а также концепция имамов, концепция муфтиев, с которыми они взаимодействуют, такова: «Не применять оружие, не применять оружие». То есть не провоцировать ответные удары, стремиться идти мирными шагами, мирным путем. Этого не получается. Потому что когда эти огромные толпы выходят на улицы, начинает раздаваться стрельба – стреляет снайпер. Снайперы, как мне говорили, стреляют сразу в обе стороны: первые 2 выстрела в толпу, потом 2 выстрела в армию, потом начинается вот эта перестрелка, склока, льется кровь, иногда танки давят баррикады, возникает вот это кровопролитие, потом все распадается, убирают трупы, умывают кровь до следующей вспышки.

Значит, Братья-мусульмане, с которыми я говорил, конечно (я же не был в их штабе секретном), они были настроены вот таким образом. Но они сказали, что «если нас будут убивать, мы пустим в ход оружие». То есть ощущение того, что страна находится на пороге крупномасштабной гражданской войны – это ощущение меня не отпускало.

Происходит удивительная тотальная информационная война против Сирии. Объединились Аль-Арабия и Аль-Джазира, эти 2 крупнейшие радиостанции. Мне говорили, что были секретные соглашения у них, когда они стали координировать свои усилия и выбрали Сирию следующим после Ливии объектом тотального информационного удара. Причем, этот информационный удар (мне объясняли люди из Министерства информации), он осуществляется на новом технологическом, электронном уровне. Вот эти вот постановочные кадры, потом Фотошопы, да?

Н.АСАДОВА: Скажите, а вот Аль-Арабия – она базируется в Саудовской Аравии. То есть вы хотите сказать, что Саудовской Аравии выгодно, чтобы режим Асада в Сирии пал, получается, если они против него действуют?

А.ПРОХАНОВ: Да. Им это выгодно, потому что Саудовская Аравия – это не самостоятельная страна, как вы понимаете. У Саудовской Аравии есть старший брат, он находится за океаном со столицей в Вашингтоне. И практически все внешнеполитические в итоге радикальные акции саудитов связаны с рекомендациями, директивами, которые они получают из Штатов.

А для Штатов Сирия – это объект следующего после Ливии удара. Потому что вот этот сценарий, который был сработан в Ливии, он оказался эффективным очень, и на Сирию переносится концепция вот этой оранжевой революции нового поколения. Нового поколения с мощнейшими информационными ударами, с диффамацией руководства страны, с пролитием крови, со сложной системой вот этой возгонки этой вот провокативности. И, повторяю, информационная война, которая развязана против Ливии, она беспрецедентна и у Ливии, конечно, нет способов и средств отвечать на эту информационную войну. И все, что видит Россия, в основном...

Н.АСАДОВА: У Ливии нету, вы сказали?

А.ПРОХАНОВ: Я сказал «у Сирии» - я все время сбиваюсь, простите меня. Потому что все это рядом, и мы каждый день смотрели.

Н.АСАДОВА: Как вы думаете, сценарий, который сейчас происходит в Ливии, возможен в Сирии?

А.ПРОХАНОВ: Этот сценарий возможен или невозможен. Этот сценарий возможен, если Россия, как она сделала в случае с Ливией, откажется от поддержки Сирии. Например, не наложит вето в Совете безопасности, как она это сделала в случае с Ливией. И вот то неналоженное вето, по существу, Медведевское, оно и спровоцировало этот чудовищный кошмар в Ливии. Именно за этим последовали вот эти лживые уверения о том, что военная операция европейцев будет связана с подавлением средств ПВО и запрещением ливийских самолетов взмывать в небо. А все это кончилось массированными тотальными авианалетами сначала по гарнизонам, по коммуникациям. А, вот, совсем недавно, 3 дня назад был совершен чудовищный ночной авианалет на Триполи.

Н.АСАДОВА: Давайте мы об этом поговорим после рекламы и новостей.

А.ПРОХАНОВ: ...на Триполи, в результате которого погибло 1,5 тысячи человек.

Н.АСАДОВА: Вы об этом расскажете после новостей и рекламы.

НОВОСТИ

Н.АСАДОВА: 19 часов и 33 минуты в Москве, у микрофона по-прежнему Наргиз Асадова и мы продолжаем слушать особое мнение журналиста и главного редактора газеты «Завтра» Александра Проханова, а точнее такой отчет своеобразный о его посещении Сирии, где вы провели, я так понимаю, 5 дней последние.

А.ПРОХАНОВ: Да, 5 дней.

Н.АСАДОВА: Смотрите, вот сейчас новости приходят про то, что Евросоюз подготовил проект резолюции Совбеза ООН, где предлагает ввести эмбарго на поставку оружия в Сирию, плюс заморозить счета в европейских и американских банках самого Башара Асада, а также 22-м сирийцам, в том числе из главного разведывательного управления страны. У меня к вам вопрос: как это вообще может сказаться, если будет такая резолюция введена, на ситуации в Сирии? И как должна вести себя, с вашей точки зрения, Россия в этой ситуации?

А.ПРОХАНОВ: Ну, это повторение ливийского сценария – там тоже же были эмбарго на поставки вооружений, на замораживание счетов Каддафи и всех остальных. И мы видим, как эскалация давления нарастала на Ливию, закончилась, конечно, просто ковровыми бомбардировками.

Н.АСАДОВА: Да, единственное, что здесь не говорится про авианалеты.

А.ПРОХАНОВ: Да. Значит, вот все, что я рассказал, на фоне всего этого, на фоне атак катеров на Латаки на севере, на фоне продолжающихся нападений на автобусы, когда если летит по дороге автобус или автомобиль и на ветровом стекле портрет президента, на него нападают люди, вытаскивают пассажиров, избивают, а некоторых даже избивают... На фоне всего этого президент Башар обратился с очень интересным и важным посланием к нации – это было позавчера. Он сказал, что в стране создается конституционный комитет, который в течение полугода выработает и будет принята новая Конституция, что подготовлены законы о партиях, то есть о новых партиях, по-видимому, законы о выборах. И главное, что сказал, он не считает священной коровой 8-ю статью Конституции – у нас она была 6-я статья Конституции (доминирование Коммунистической партии). А там партия Баас, Партия арабского возрождения, и он считает, что если народ потребует этого, если это все будет, как бы, приведено в гармонию с общим ходом экономических, политических реформ, он готов отказаться от этой статьи.

Вот это самое интересное и самое тревожное, что меня поразило. По существу, вообще атмосфера Сирии сегодняшних дней очень напоминает мне атмосферу Советского Союза 1989-1990 года. То же бурление, то же возбуждение людей, выход на улицы, демонстрации, дискуссии в ресторанах и даже на уголках на перекрестках улиц, перестрелка по всему периметру Советского Союза. И в этот драматический период Горбачев продолжал и усиливал политические реформы в стране.

Н.АСАДОВА: То есть вы считаете, что Асад не должен идти на уступки повстанцам?

А.ПРОХАНОВ: Я так не считаю. Я вообще очень осторожен. Какое я имею право что-либо считать? Я для Сирии чужой человек, я просто наблюдаю и размышляю. То есть, по существу, Горбачев выдернул из крепей государства партию, отменив статью Конституции, и, по существу, распались крепи и страна стала расползаться как блин красный.

Сирия – тоже очень сложная страна. СССР – полифония наций, полифония интересов, полифония центров всевозможных. Но и Сирия – разные вероисповедания, разные народы, там есть курды, там есть алавиты, там есть христиане, там есть разные оттенки мусульман. И все это влияние окрестных стран. И все это вместе взятое так или иначе скрепляется централистской структурой, которая правит страной уже полвека.

Н.АСАДОВА: Но народ-то недоволен. Вы сами говорите, что там до 2/3 людей готовы участвовать в протестах.

А.ПРОХАНОВ: Да. Также было, повторяю, и в Советском Союзе в 90-х годах.

Н.АСАДОВА: То есть, может быть, слишком поздно эти изменения начали проводить?

А.ПРОХАНОВ: Просто повторяю, если он повторит горбачевские ошибки. то вот эта свобода, которая вырвется из-под контроля, свобода людей, у которых нет центров, нет опытных политиков, нет концепции, нет структур и представлений о том, какое они создают государство, это кончится распадом Сирии. То есть у меня такое ощущение, что президент идет по очень тонкому лезвию. Неточное движение – и он повторит всю катастрофику нашей Перестройки, и Сирия перестанет существовать.

Поэтому, по-видимому, существуют и еще какие-то балансирующие силы. Во-первых, действительно, поддержка России, поддержка Ирана.

Н.АСАДОВА: А, вот, про поддержку России давайте поговорим более подробно. То есть вы считаете, что резолюцию, естественно, Россия не должна поддерживать, а должна вето наложить. А почему России так выгодно поддерживать в этом вопросе Сирию?

А.ПРОХАНОВ: Потому что Россию вышвырнули отовсюду, Россию вышвырнули из самой России. Россия потеряла Африку – там нас нет, Россия потеряла Латинскую Америку, мы отсутствуем в Европе, нас выдавили из Азии, Средней, Ближней, с Дальнего Востока. Сирия – это последний плацдарм, где присутствует Россия, где присутствуют российские интересы, где есть база российского флота, через Сирию мы можем влиять на процессы Ближнего Востока, на палестино-израильское урегулирование, через Сирию мы можем влиять на положение в соседнем Ираке, на Ливан. Это ключевая страна, ключевой регион, она абсолютно не самодостаточная, она включена в очень сложный, живой, динамичный контекст всего Ближнего Востока. А вот это переформирование ближневосточного мира, эти революции арабские, это бурление, эта новая концепция американцев относительно этого региона, концепция, связанная с созданием большого Ближнего Востока, она, вот эта концепция предполагает демонтаж Сирии.

Если Сирия, повторяю, будет демонтирована, Россия, ну, она потеряет последний плацдарм в этом очень важном нефтяном, военно-стратегическом регионе накануне, мне кажется, очень грозных событий, которые наступят в середине XXI века уж точно. И военных, кризисных, геополитических катастроф.

Поэтому Россия заинтересована в Сирии.

Н.АСАДОВА: Ну смотрите, есть несколько путей, дипломатический в том числе. Вот та самая Америка, которая, как вы сами признавались, победила в «холодной войне», она делает обычно ставку не только на правящий режим, но и на оппозицию, ведет всегда переговоры и с теми, и с другими – на случай, если вдруг оппозиция придет к власти, чтобы у них были контакты. Россия должна как-то вести переговоры с оппозицией той самой, которая сейчас протест устраивает в Сирии?

А.ПРОХАНОВ: Нет. Там не с кем вести переговоры, потому что эта оппозиция так называемая – это не структурированная масса, недовольная, протестная, и в эту массу идет инфильтрация вооруженных людей. Потому что огромная граница с Ираком. Ирак – это клокочущий военный конфликт. Колоссальная граница, близкая с Иорданией. Тут уже рядом Турция, которая концентрирует свои войска на границе с Сирией. То есть конфликтность совершенно другая, новая и очень сложная. И поэтому России для чего вести переговоры с оппозицией? Это Маргелов пытался вести переговоры с Каддафи и с оппозицией, по существу, как бы, предал Каддафи и заложил какие-то мнимые, иллюзорные возможности взаимодействия с оппозицией ливийской, которая является источником хаоса. Ливия на ближайшее время превращается в такую клоаку, где Россия потеряла многомиллиардные контракты, контракты, заключенные с Каддафи.

Н.АСАДОВА: Кстати, вас Антон спрашивает: «Как долго продержится Каддафи?»

А.ПРОХАНОВ: Ну, если бы я был начальник штабов объединенных Америки, я бы сказал, что мы пошлем туда несколько авианосцев и сотрем Ливию с лица Земли вместе с врагами и друзьями Каддафи. И уж там-то мы вот таким образом накроем.

Поэтому, повторяю, у России сейчас очень мучительный момент. Россия тоже же колеблется. Российское руководство, оно прославилось тем, что постоянно предавало своих друзей. Россия предала Хонекера, она предала Наджибуллу казненного, она предала Милошевича умертвленного, она предала Каддафи, который незадолго до событий разбил свой шатер на Ивановской площади в Кремле. И мне очень страшно, что вдруг если Россия дрогнет, вдруг если в российском внешнеполитическом мышлении победит Маргелов, американист, а не опытный, многомудрый такой вот лев дипломатии Лавров, который сейчас ведет, по-моему, очень взвешенную, умную, мудрую политику. И если, повторяю, Россия проиграет и Сирию, она проиграет и Грузию, она проиграет и все страны близкие, она и Турцию проиграет.

Но что еще я почувствовал? Я не знаю, каким образом почувствовал, из разговоров или с аналитиками, с военными, с журналистами, с писателями или еще из самого воздуха вот этой вот трепещущей страны, что, вот, конфликт в Сирии может послужить детонацией очень большой войны.

Ливия находилась в стороне от коммуникаций – это камень такой, вот, не замковый в системе арабских стран, побережья. А Сирия – это и Хезболла, юг Ливана. Хезболла взорвет всю ситуацию в регионе. Это и Хамас, это Иран, с которым Сирия поддерживает прекрасные отношения. За Ираном стоит Китай. И поэтому Россия – она встроена вот в этот контекст взаимодействия отношений, она не может, ну, в силу логики внешней политики вырваться из этого и переметнуться на сторону Штатов. Поэтому у меня есть ощущение, что Россия останется верной и твердой до конца, если руководство Сирии не совершит ошибок, если оно само не развалит свою страну.

Н.АСАДОВА: Ну что ж, поживем – увидим. Это было особое мнение Александра Проханова, главного редактора газеты «Завтра». И вы слушали его отчет о том, что сейчас происходит в Сирии. Спасибо вам большое.

А.ПРОХАНОВ: Спасибо вам, Наргиз. Спасибо.

Н.АСАДОВА: Всего доброго.