Александр Проханов - Особое мнение - 2011-08-03

И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Ирина Воробьева, я с большим удовольствием представляю нашего гостя в этой студии, как всегда в это время, как всегда в этот день. Журналист Александр Проханов со своим особым мнением. Здравствуйте, Александр Андреевич.

А.ПРОХАНОВ: Благодарю за аттестацию. Здрасьте.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну как же? Конечно! Как всегда особое мнение. Мы же все это прекрасно знаем, и каждую среду слушаем. Ну что, Александр Андреевич, вы следили за перемещениями нашего премьера по Селигеру и по всем остальным местам? Он там и по стенке лазил, и сковородки какие-то ломал, и с молодежью общался. Следили за ним?

А.ПРОХАНОВ: Ну так, одним глазом, оставшимся, правда.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

А.ПРОХАНОВ: Одним оставшимся глазом. И надо сказать, что я, в общем, восхищен этой динамикой. Потому что перемещение было, действительно, и в горизонтальной плоскости, и в вертикальной плоскости. И он как опытный такой политический скалолаз карабкался на стену, и почти все увидели, что эта стена с зубцами наверху, что она выложена из красных кирпичей. Это была прекрасная атака, штурм этой вершины.

И.ВОРОБЬЕВА: А, может быть, он оттуда, как бы, изнутри вылезать пытался, на самом деле? Он оттуда вылезать, а не туда влезать?

А.ПРОХАНОВ: Нет. Конечно, он... Я понимаю, что вы имеете в виду. Он не покидал Кремль, действительно, он там всегда оставался. Но в какие-то очень редкие минуты как в свое время товарищ Сталин, он же покидал Кремль несколько раз за время своего правления. И Владимир Владимирович тоже покинул для того, чтобы потом вернуться туда вот таким экстравагантным способом, чтобы все видели его форму, прекрасные бедра, отличные такие крепкие мужские ягодицы. И, конечно, вот эта поразительная пластика... Видимо, он – человек-паук просто, я думаю.

И.ВОРОБЬЕВА: Знаете, некоторые смотрели на фотографии оттуда, с Селигера и говорили, что не узнают чего-то Владимира Владимировича – то ли он помолодел, то ли постарел, непонятно. Что-то с лицом у него случилось, вы не заметили?

А.ПРОХАНОВ: Вообще, нет. Мне кажется, что у него лицо... Вот, когда он заступал на свои роли президентские, у него лицо было лицом послушника. Оно было такое, кроткое, он тушевался, видно было, что эта роль для него, как бы, в диковину, он не совсем с ней свыкается. Он очень часто опускал глаза.

Потом после того как он блистательно прилетел на истребителе в Грозный, у него появился, видимо, такой, мощный, властный инстинкт, у него стали играть желваки, у него изменилась походка, у него в глазах, в его, в общем, таких, красивых глазах нет-нет, да и сверкнет какая-то секира такая, стальная, победителя. Был период, период терактов, тяжелейший период в его политической судьбе.

И.ВОРОБЬЕВА: 90-е годы? А, да, какие 90-е, да – да, 2000-е, конечно.

А.ПРОХАНОВ: Это период, конечно, тяжелый в истории России, но в его. Ему приходилось, вот, переживать очень сильно теракты и гибель «Курска». У него было лицо черное, буквально почернело, обуглился. И было видно, что это все его страшно тронуло. И, может быть, когда он говорил «А что с ней стало?» - «Она утонула», он слегка бравировал. Это, конечно, была бравада – это не был цинизм.

И.ВОРОБЬЕВА: Зачем бравировать на гибели людей?

А.ПРОХАНОВ: Нет. Ну, это... Вы понимаете, внутри он весь горел, он испепелился. Я видел его лицо измученного, испепеленного вот этим ужасным событием и ужасными событиями, состояние. Он, действительно, принимает все это очень близко к сердцу.

Потом, когда он шел после избрания Медведева про брусчатке в Кремле, они шли вместе, вот, как ходят в детском саду, держась, по-моему, за ручку, друг друга держали за ручку, шли по брусчатке.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется) Они не держались за ручку, Александр Андреевич.

А.ПРОХАНОВ: Ну, у меня такое ощущение. Держались за ручку. У него лицо было какое-то милое, лукавое, смешное. Если у Медведева было лицо такого, счастливого победителя, вот такого, ну, настоящего гладиатора, который выиграл страшный бой, победил своего соперника, то у Путина было лицо такое, лукавое, милое. Его можно было по-разному истолковать. Ну, вот, дескать «Ну, немножко погуляй-погуляй, порезвись. Ты уже научился ходить, вот давай, топай дальше».

А сейчас у него лицо, скажу я вам, бывает очень злое. Злое лицо, потому что объявлена охота на Путина – вы же знаете. На Путина объявлена охота. Во-первых, за ним как борзые собаки гонятся либералы. Все наши российские либералы.

И.ВОРОБЬЕВА: Так это же не первый год же уже.

А.ПРОХАНОВ: Нет, ну, сейчас перед выбором, перед этим выбором особенно. Все собаки, все бóрзые, все борзые, все кобели и молодые, и старые, беззубые, спущенные гонятся за Владимиром Владимировичем. К этой травле, конечно, присоединились Штаты и Запад. Такая диффамация, такая диффамационная страсть и такая лютая ненависть...

И.ВОРОБЬЕВА: А в чем заключается охота Штатов? А, прессы.

А.ПРОХАНОВ: И пресса вся. Нет, ну и не только пресса – и Байден, когда приезжал сюда, и даже, вот, в последнем интервью, которое дал Обама нашему соотечественнику Гусману. Исподволь, ну, как бы, Путин, в общем, как бы, унижается.

И.ВОРОБЬЕВА: Да нет. Ну, он-то хорошо про него сказал (Обама).

А.ПРОХАНОВ: Нет, ну он сказал великолепно о Медведеве и хорошо о Путине.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну? В чем проблема?

А.ПРОХАНОВ: Вы знаете, когда об одном говорят «великолепно», а о другом просто «хорошо», это значит о втором говорят плохо. И, вот, у него бывает злое лицо. И когда он лазил на эту стену, мне кажется, у него было сосредоточенное лицо человека, который знает, что эту стену он перелезет.

И.ВОРОБЬЕВА: Без страховки, замечу.

А.ПРОХАНОВ: А зачем ему страховаться? Потому что он давно уже победил гравитацию, ему не страшны падения. Он знает, что такое секрет левитации, он может, по существу, летать, он может летать из одного политического периода в другой. И, вот, если вы спросили, вот это длинное мое эссе говорит о том, что сегодня Путин зол и все его на Селигере же, по-моему, сделанные высказывания говорят о том, что он очень зол. Он очень зол.

И.ВОРОБЬЕВА: О высказываниях мы сейчас тоже поговорим. Единственное, что я хочу вас спросить. А вы заметили, что вот эти 3,5 года... У нас – да, у нас сейчас будет реклама, да? Давайте я сейчас задам вопрос, мы как-то подумаем над ним и потом обсудим. Почему за эти 3,5 года, вот, Медведев президент, все оппозиционные митинги, какие-то собрания – там все равно лозунги против Путина, ни одного лозунга против Медведева? Ну, по факту, таких, каких-то масштабных, да? Это наблюдение такое.

Я напомню нашим слушателям, +7 985 970-45-45. Ответ на этот вопрос я жду от Александра Андреевича буквально через минуту, потому что мы сейчас прервемся на короткую рекламу и вернемся в программу «Особое мнение».

РЕКЛАМА

И.ВОРОБЬЕВА: Программа «Особое мнение» продолжается. Журналист Александр Проханов у нас в эфире со своим особым мнением. Александр Андреевич, ну, все-таки, почему же такая ненависть к Путину и нет такой ненависти к Медведеву?

А.ПРОХАНОВ: Не, ну среди либералов понятно, почему такая ненависть к Путину. Потому что Путин, в общем, как бы, прищучил либералов, вся его политика антилиберальная была. Ну, видимая антилиберальная. На самом деле, Путин придерживается неолиберального экономического курса, при Путине вот этот неолиберализм экономический расцвел беспредельно. И по существу, вот эта неолиберальная экономика, которую патронирует Путин, прихлопнула Россию. Но политически – свободы, права человека, выборы губернаторов, там, однополые браки, гей-парады, там, венчание мужчин в Успенском соборе – вот это все, конечно, ему противопоказано. И либералы в ужасе от того, что Медведев, посулив им, всколыхнув в них надежду, вот эта медведевская заря – она так быстро и стремительно гаснет.

И.ВОРОБЬЕВА: Оттепель.

А.ПРОХАНОВ: М?

И.ВОРОБЬЕВА: Оттепель.

А.ПРОХАНОВ: Ну, она... Какая?.. Она же не оттепель. Может быть, это, действительно, вот, когда в марте вдруг станет мокро и у всех насморк бывает, на носах висят такие, зеленоватые капли, у всех соотечественников. Они надеялись, что вот это комплиментарное отношение к Медведеву побудит его вступить в серьезную схватку со своим прародителем, господином и сувереном.

Но я вам сказал, что у Путина злое выражение лица. И на его месте у меня было б просто свирепое – он еще, все-таки, держит себя в руках. И в состоянии вот этой злобы он, действительно, сказал, что Америка – это такой мировой, всемирный паразит. И тем самым он мстит Америке не за вот эти стухшие доллары, а за то, что там развернута такая чудовищная антипутинская диффамационная кампания с подачи, видимо, Госдепа.

И.ВОРОБЬЕВА: Вы сказали про неолиберальную экономику. Вы знаете, я, честно говоря, сейчас так, в голове покопавшись, не смогла найти для себя это определение, поэтому хочу у вас спросить, поскольку вы в этом разбираетесь гораздо лучше, чем я. Малый и средний бизнес – он как-то в неолиберальной модели экономики присутствует?

А.ПРОХАНОВ: Нет, он не укладывается.

И.ВОРОБЬЕВА: Не укладывается.

А.ПРОХАНОВ: Неолиберальная экономика – это экономика в свое время... Ну, видимо, этот термин немножко уже устарел, предложенный в свое время Международным валютным фондом, превративший Россию вот в такой, жалкий экономический и финансовый придаток, загнавший Россию в страшные долги, урезавший социальные выплаты, превративший большинство русского населения в бедняков и создавший класс супермиллиардеров, создавший глобальную вот эту огромную финансовую копилку, которая размещена, к сожалению, не в Москве, а на Манхеттене.

Вот что такое неолиберальный курс. И неолибералы – это вот наши, по существу, Чубайс, Кудрин, Гайдар, не к ночи будет помянут. Это все неолиберальные концептуалисты экономически, которые поддерживали и продолжают поддерживать эти тенденции. Господин Ясин, очень уважаемый мной экономист, который, конечно, ничего существенного не сделал для развития русской экономической мысли.

Поэтому Путин – конечно, никакой он не, так скажем, государственник, никакой он не сталинист, никакой он не такой, вот, жесткий антилиберал. Его экономическая модель подразумевает присутствие в ней Кудрина и всего этого проамериканского экономического блока, который высасывает из нас всю национальную энергию экономическую. Но тем не менее, сказав, что Америка – паразит, он сказал правду, действительно. Это такая, горькая правда.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, то есть «Страна живет в долг, - сказал Путин, - это значит, что живет не по средствам, и нужно ей перестать паразитировать на мировой экономике». Вы считаете, что США паразитируют?

А.ПРОХАНОВ: Ну, это верно. Вот сейчас что они сделали? Они повысили вот этот потолок государственного долга. И сейчас рукоплескали, говоря, что все, Америка спасена, Америка жива, великая Америка. А, ведь, Америка мертва, у Америки умерло сердце, у нее остыл мозг – у нее продолжают ногти расти. И вот этот Конгресс своим поднятием этого потолка – он просто эту фазу роста ногтей после смерти, он приравнял к фазе жизни. Америка мертва. Что это за экономика, у которой не выплачивается многотриллионный долг, и которая для погашения этого долга, на самом деле, она не только снижает расходы государственные и социальные, она печатает пустые доллары. И мы с вами их оплачиваем. Доллар, который крутится у нас в России, он с каждым днем становится все легче и легче, невесомее. Поэтому, конечно, Америка – паразит, и она паразитирует на наших с вами костях, на наших с вами кровяных тельцах.

И.ВОРОБЬЕВА: Но мы-то живы еще в отличие от Америки?

А.ПРОХАНОВ: Вы думаете, что мы живы?

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, я вас спрашиваю.

А.ПРОХАНОВ: Ну, ногти еще растут.

И.ВОРОБЬЕВА: Ногти растут?

А.ПРОХАНОВ: Ногти растут.

И.ВОРОБЬЕВА: Все нормально. Наталья спрашивает: «Медведевские инсоровцы, они заявили, что возвращение Путина – это национальная катастрофа». Вы, я так понимаю, не согласны с ними?

А.ПРОХАНОВ: Я думаю, что ИНСОР, Юргенс и Медведев, если бы он был настоящий, а не гуттаперчевый, если бы Медведев был сделан не из пластилина, а из плоти и крови (потому что он сделан из пластилина и на нем везде отпечатки путинских пальцев – видимо, он его лепил). И я думаю, что возвращение бы Медведева и инсоровской всей этой братии – вот это была бы катастрофа для России. Потому что Россия бы просто распалась. Это концентрация оставшегося, но очень агрессивного, ядовитого либерального осадка, который остался после 90-х годов. Это Перестройка-2. Перестройка-1 – вы знаете, чем кончилась, распадом страны. И сегодня мы являемся огрызком Советского Союза. То, вот, либеральные тенденции, которые включают в себя проблему Кавказа (оказывается, нам Кавказ не нужен).

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, вообще мало кто из них говорит о том, что нам Кавказ не нужен.

А.ПРОХАНОВ: Мало. Примерно каждый пятый всего лишь.

И.ВОРОБЬЕВА: Тут Жириновский, в основном, зажигает.

А.ПРОХАНОВ: Вся либеральная братия говорит, что нам Кавказ не нужен. Ну, вместе с русскими националистами, конечно, оголтелыми, которые считают, что русские живут плохо, потому что Кавказ съедает весь русский ресурс. Но они, кстати, говорят, что если бы от Сибири отказаться, от Дальнего Востока, мы стали бы жить еще лучше.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, Дальний Восток уже давно китайский – чего уж там?

А.ПРОХАНОВ: Ну, Дальний Восток – давно китайцы, а НАТО давно уже в Кремле, понимаете? А русские, оказывается, нерентабельный народ. Уже давно все знают, понимаете?

И.ВОРОБЬЕВА: Но ногти-то растут, Александр Андреевич. Это главное.

А.ПРОХАНОВ: Ну, ногти-то растут, конечно. И борода растет.

И.ВОРОБЬЕВА: Если еще говорить о Путине, он не только про США сказал недавно, он еще говорил о вопросе присоединения Южной Осетии к России. В общем, не исключил такую возможность, сказал, что будет решать народ Южной Осетии.

А.ПРОХАНОВ: Вот, и то, что он сказал об Америке, и то, что он сказал о Южной Осетии, с одной стороны, это вещи концептуальные и очень насущные. Это стратегические вещи. Это не тот бред о перемене часовых поясов, понимаете, или о переименовании округов, или о том, что свобода лучше, чем несвобода. Вот эти все такие пузыри лексические и политологические, которые все время исходят от Медведева.

Это концептуальные вещи, серьезные, потому что проблема суверенитета, который мы потеряли и отчасти находимся под внешним управлением Америки, - это очень серьезная проблема. Проблема восстановления великих пространств – об этом многие говорят, в том числе ваш покорный слуга, который говорил о Пятой империи как неизбежности, и о том, что Пятая сетевая империя, которая сменит Четвертую, разрушенную советскую империю – она необратима. Но ее построение будет связано с созданием вот этого сетевого союзного государства. Отсюда такая вот надежда у многих русских людей на союз с Белоруссией, и идея присоединения к этому союзу Южной Осетии, крохотной Южной Осетии и крохотной Абхазии – это тенденция, направленная на восстановление пространств.

Конечно, это не Казахстан еще и не Украина еще, но это тенденция. И по существу, война 2008 года, которую Россия провела с Грузией, - это первая имперская война за Пятую империю. Россия опять вернулась в Закавказье, туда, откуда ее с таким позором вышвырнул Ельцин. Поэтому его заявление – оно носит предвыборный характер, и оно апеллирует к национальной гордости русских людей, утративших империю. Это сделано тонко, умно, точно. Вопрос в том, блеф это или не блеф. Можно усомниться в том, что за этими словами есть намерения. Но с другой стороны, ведь, была проведена война, и, ведь, Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. И вот это заявление после того как отношения с этим регионом бывшего Советского Союза были проверены войной, это заявление я рассматриваю как очень положительное и очень серьезное.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, вы говорили о союзном государстве с Белоруссией. В общем, рассматривался и такой вариант, но при этом Минск должен признать независимость Южной Осетии, а чего-то Александр Григорьевич как-то вредничает, не хочет этого делать.

А.ПРОХАНОВ: Ну, Александр Григорьевич – это блестящий политик, который живет в реальном времени, а не в том фантасмагорическом, в каком нам предлагают жить при изменении часовых поясов. И он это сделает или не сделает в тот момент, который будет полезен Белоруссии и ему лично, а также самой интеграционной идее. Я думаю, что он признает. Мне так кажется, что он признает 2 эти страны, 2 эти республики, но, повторяю, в очень точный момент.

Скажем, Никарагуа наплевать было, в какой момент признавать эти республики. А Лукашенко в очень сложном геополитическом и экономическом положении. И такого рода демарши – они являются результатом очень сложного, во многом, закрытого и нам с вами до конца невидимого компромисса политического.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, может быть, поэтому Александра Григорьевича периодически из Москвы так сильно давят? Может быть, надеются посильнее додавить, чтобы главный козырь достал?

А.ПРОХАНОВ: Вы думаете, его давят, потому что он не признает эти 2 республики?

И.ВОРОБЬЕВА: Может быть.

А.ПРОХАНОВ: Нет. Я думаю, что его давят по другим причинам. Во-первых, там есть несколько таких, вот, тенденций в этом давлении. Во-первых, его давит вся олигархическая наша братия, которая...

И.ВОРОБЬЕВА: Зачем?

А.ПРОХАНОВ: Ну, она нуждается в госсобственности Белоруссии, она нуждается в нефтеперегонных заводах, Витебских НПЗ огромных, она нуждается в том, чтобы Белоруссия весь транзит нефти продала России. Это естественно. То есть монополизировать весь этот вот проход, газонефтяной проход через Белоруссию. Это раз.

Вторая форма давления, исходящая, опять же, от либералов и от той части кремлевской власти, которая связана с либералами, это абсолютно американский проект. Потому что Лукашенко – это последнее, по существу, звено, которое если они выбьют, вокруг России будет замкнут кордон от Балтики до Черного моря. И Лукашенко, по существу сопротивляясь, он радеет, конечно, за себя и за свою страну, но он одновременно радеет и за Россию.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, какой-то он не очень дружелюбный, наш Лукашенко.

А.ПРОХАНОВ: Ну, есть угрюмые люди. А есть угрюмые люди, но друзья.

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

А.ПРОХАНОВ: Понимаете? А есть весельчаки и педофилы.

И.ВОРОБЬЕВА: Хорошие критерии у вас – есть такие, а есть такие.

А.ПРОХАНОВ: Ну вот да. Александр Григорьевич – он, может, иногда угрюмый. Хотя, он не угрюмый, конечно, это один из самых пылких, страстных народных людей, которых я когда-либо видел.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, мы видим, судя по тому, с каким он азартом закатывает людям уголовные сроки за то, что они вышли на улицу, запрещает там молчать и хлопать, он, действительно, пылкий, да – тут трудно спорить, Александр Андреевич.

А.ПРОХАНОВ: Вы знаете, стоит только людям дать возможность каждый уик-энд громить государственные учреждения и врываться в правительственные учреждения, устраивать госперевороты на улицах, то и власть упадет. Так что, вот, когда вы станете президентом, Ира, я вам советую: как начнут вашу резиденцию громить, немедленно...

И.ВОРОБЬЕВА: Сразу вам звонить, да?

А.ПРОХАНОВ: Ну, мой ОМОН, да, я вам пришлю.

И.ВОРОБЬЕВА: Ладно, хорошо.

А.ПРОХАНОВ: Подразделение.

И.ВОРОБЬЕВА: Договорились, да. Давайте мы сейчас начнем еще одну такую большую тему, которую мы продолжим после перерыва. Вот сегодня начался суд над Хосни Мубараком, и он там, вот, он даже встать не может – его туда на носилках привезли, и перед судом уже столкновения пошли. То есть получается, что революция – она не привела ни к чему, по сути, то, что там произошло. То есть там есть и те, и другие, и они между собой так и дерутся?

И.ВОРОБЬЕВА: Вы правы: когда вошли судьи, и было сказано «Встать, суд идет», он не встал. Он не встал, но просто все, что там происходит, носит какой-то поразительный символический характер. Его судят в Академии военной его имени. Академии, которую он создал и пестовал. Он же – военный, он – герой, он – милитарист. Его судят как врага государства, которому отдал он 30 лет. Причем, его судят в назидание всему остальному миру. Этим судом говорят не египетскому народу и не самому Мубараку, а говорят всем правителям: «Посмотрите, как изменчива судьба, как она возносит, как она вас страшно опрокидывает».

И.ВОРОБЬЕВА: Что же значит суд над Мубараком и чем это может закончиться, мы об этом поговорим буквально через несколько минут после кратких новостей и короткой рекламы.

НОВОСТИ

И.ВОРОБЬЕВА: Продолжаем программу «Особое мнение» с журналистом Александром Прохановым. Александр Андреевич, тут один из вопросов, который пришел к эфиру, звучал так: «Магнитский, Магнитский и еще раз Магнитский». Очень хотят от вас услышать ваше мнение на тему того, что происходит с возобновлением дела Магнитского? Я просто только поясню для всех, чтобы было понятно, что там есть 3 разных дела. И возобновили дело как раз против Магнитского, потому что, вот, он погиб, его закрыли. Сейчас его возобновили. Это дело не касается в отношении тех, кто причастен к его смерти. Вот, что вы скажете на эту тему «Магнитский»?

А.ПРОХАНОВ: В общем, даже сейчас бессмысленно говорить. Это такой, сложнейший клубок этого дела Магнитского. Это, на самом деле, это не дело Магнитского. Вот, постепенно выясняется такая довольно страшная картина. Магнитский как сотрудник Браудера, вот этого крупнейшего дельца международного и такого, достаточно авантюрного, он помогал Браудеру осуществлять здесь в России криминальные, преступные схемы, с помощью которых Браудер стремительно разбогател: он купил за бесценок 7% акций Газпрома (Браудер) не без помощи Магнитского, продал их втридорога, а, может, в 10 раз дорого, стал миллиардером и одновременно все время, что он здесь существовал в России (Браудер), он занимался, по существу, экономическим шпионажем, он собирал компромат на крупнейшие компании, а также на крупнейших политических лидеров, включая членов правительства и Кремль. И в результате ряда обстоятельств спецслужбы бездействовали, они позволяли ему это делать. И есть подозрение, что вот эта чудовищная схема, когда он в нарушение законов купил 7% акций Газпрома (это запрещено, потому что иностранцы не могут владеть), это сделано не без патронажа и участия крупнейших политических деятелей России, которые в то время управляли Газпромом. В том числе там был и Медведев.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, в совете директоров.

А.ПРОХАНОВ: Медведев. И Браудер сейчас страшно шантажирует Кремль и его руководство тем, что у него в руках есть огромный компромат на них на всех. И он готов этот компромат вбросить. И Магнитский в этом смысле является, ну, как бы, козлом отпущения.

И.ВОРОБЬЕВА: Жертвой давайте назовем хотя бы.

А.ПРОХАНОВ: Назовем его жертвой, жертвой вот этого клубка. И те деньги, которые, по-видимому, воровали наши силовики, они ничто по сравнению с тем, что завязалось, на самом деле. Ибо, скорее всего...

Да, у Браудера есть только один интерес – не допустить дело о нем в суд, чтобы суд не занимался его делом, чтобы суд занимался делом Магнитского, а не его делом. Потому что в суде раскроются все эти чудовищные махинации, которые он допускал, и линии связи, которые у него есть. Может быть, даже линии связи предположительно с Ми-6 и ЦРУ, которые стоят за его спиной.

И на российское руководство, на российскую политику через Браудера оказывается сейчас колоссальное давление. И есть мнение, и моя газета сегодня опубликовала целую группу материалов, открытых или закрытых, что Магнитский не был убит или задушен, или, там не знаю, ему не была оказана медицинская помощь – он был отравлен. Он был отравлен спец.ядом, формула которого, по существу, секретна и закрыта, она находится в ведении только государств, спецслужб. А до этого 3 сотрудника Браудера умерли по тому же диагнозу, что и Магнитский – от разрыва сердца, от приступа сердечного.

То есть идет последовательное устранение тех сотрудников Браудера, которые могли бы дать в суде показания. И Магнитский был умертвлен в момент, когда дело уже почти передавали в суд. Поэтому драма Магнитского, дело Магнитского – это, по существу, не дело одного отдельно взятого, умершего в СИЗО человека, и не дело тех силовиков, которые, быть может, пользуясь возможностями... Они перехватили сравнительно скромную, всего, там не знаю, 30 или 40 миллионов долларов сумму по сравнению с миллиардами Браудера.

А дело идет о применении против России так называемого организационного оружия, с помощью которого меняются курсы. Вот этот компромат страшный, который он готов вбросить, он меняет психологию лидеров. Вот, как, дрогнут они или не дрогнут? И есть симптоматика, была симптоматика того, что они дрогнули. То есть дело Магнитского было спущено с уровня, с которого оно могло уйти в суд, оно было переведено на более низкий уровень, с которого обычно эти дела заматываются и рассыпаются. Вот то, что сейчас это дело опять перешло в суд, это симптом.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, не в суд – в расследование.

А.ПРОХАНОВ: В расследование. Это симптом того, что у власти находится достаточный ресурс воли, чтобы сопротивляться этому шантажу. Ибо тот шантаж, повторяю, о котором я сказал, шантаж – конечно, это страшная вещь (управление через компромат). Но он входит, вот, во всю эту травлю, которая сейчас затеяна миром, западным миром по отношению к российскому руководству.

И.ВОРОБЬЕВА: Мне просто очень интересно, почему вы, когда говорили об этом деле, вы сказали с уверенностью без каких-либо слов «наверное» или «может быть», о том, что криминальная вот эта схема, что Магнитский и Браудер занимались незаконными вещами. Но, вот, в отношении сотрудников правоохранительных органов вы сказали «быть может». Решения суда нет ни по тем, ни по другим.

А.ПРОХАНОВ: Нет, во-первых, в компьютере Магнитского, который был изъят, нашли все схемы, которые он разрабатывал для Браудера для реализации его махинаций. И возвращением так называемых налоговых денег, и переводом их в оффшоры. А главное, с тем, как Браудеру было легче освоить вот эту вот российскую собственность, благодаря которой он стал миллиардером. Здесь вещи несомненные, они связаны с доказательствами.

Что касается вот этих наших силовиков, которые, якобы, украли эти деньги, эти вещи доказываются только в суде. Я не могу сказать. Вот то, что я вам сказал, это очевидно. Кстати, Браудер обвинен и проходит по делу, и над Браудером... Нет, суда не было над Браудером, потому что он в суд не являлся и в суд пока что не является, ну, как бы, реальность-то. Но следствие по Браудеру закончено, он уличен. Он уличен, и только суд должен вынести вердикт свой.

И.ВОРОБЬЕВА: У нас осталось не так много времени, а тем еще все еще много. Вот, Александр Андреевич, скажите, Валентина Матвиенко вызывает у вас ассоциацию слабой женщины, слабого политического деятеля, который не способен выиграть муниципальные выборы? Пауза повисла довольно длинная.

А.ПРОХАНОВ: Я думаю, что Валентина Ивановна Матвиенко со своими пышными бедрами с трудом протискивается в игольное ушко российской политической системы.

И.ВОРОБЬЕВА: И именно поэтому происходит все то, что сейчас происходит?

А.ПРОХАНОВ: Именно поэтому и происходит то, что сейчас происходит. Были бы у нее чуть поуже бедра или игольное ушко было б чуть пошире, все выглядело бы несколько иначе.

И.ВОРОБЬЕВА: Хорошо. Еще о политической системе нашей страны. Сегодня публикации в российской прессе говорили о том, что «Справедливая Россия», может быть, в свои списки хочет включить представителей несистемной оппозиции. Это правильная такая тактика? Им дадут это сделать?

А.ПРОХАНОВ: Нет, это свидетельствует о том... Вот, как у нас сейчас играют в футбол? Там из клуба в клуб перебегают, перекупают, иногда в клубах появляется чернокожий, иногда появляются пылкие бразильцы, которые не выносят вида бананов, например. И в этом смысле сегодняшний футбол перестал быть вот такой вот национальной страстью, идеологией национальной, как это было в советские времена. Сейчас футбол – это игра, это лотерея, это, по существу, такое казино огромное, когда футболисты-миллиардеры гоняют мяч, а голытьба сидит на трибунах, пьет пиво и кричит, там, «Россия! Россия!» Повторяю, неимущие смотрят за игрой миллиардеров.

И то же самое в политике игра. Людям наплевать, в какой партии все. Ведь, раньше за идеологию... Вот, вспомните, там, Лазо сожгли в печах, например, да? В казематах Гестапо людей мучили каленым железом, они кричали «Да здравствует коммунизм!» А сегодня за идеологию люди не хотят жертвовать жизнью, они вообще ничем не хотят жертвовать. Идеология – это лишь прикрытие, это фиговый листок, которым они прикрывают свой срам. И они, вот, прикрываясь этим фиговым листком, как сразу после бани, они бегают из одной партии в другую партию. И в этом, конечно, есть такая какая-то бессовестность.

Я очень надеюсь, что Владимир Рыжков, который мне всегда казался человеком страстным, убежденным и логичным, он со своей вот этой либеральной, может, даже ультралиберальной философией политической не пойдет в партию, которая чуть-чуть было не стала социалистической партией в противовес Коммунистической партии. И «Справедливая Россия», где еще есть следы националистической Родины. Зачем ему там? Только чтобы пройти в Думу? Надеюсь, что это не произойдет.

Поэтому вот этот вот... Даже не назовешь цинизмом. Потому что в цинизме есть что-то привлекательное – отталкивающее, но и привлекательное. А в этом есть какая-то странная кремлевская алхимия, когда, вот, из одной мензурки один раствор переливают в другой, они меняют цвет, выпадают в осадок, возникает какая-то пена, пузыриться начинает, какие-то запахи начинают, иногда приятные, иногда омерзительные вылетать. В общем, мы сейчас присутствуем при такой политической алхимии, которую творят блестящие вот эти алхимики и кремлевские звездочеты.

И.ВОРОБЬЕВА: Как интересно все это у вас получается. У нас осталось полминуты до конца эфира, и вы обещали, между прочим, Александр Андреевич, закончить эфир творчески, совсем творчески, рассказать нам.

А.ПРОХАНОВ: Не, ну, рассказать о том, что после этого эфира меня кормят колбасой, что ли?

И.ВОРОБЬЕВА: (смеется)

А.ПРОХАНОВ: Не стану я всем зрителям рассказывать. Сейчас все подумают, что Проханов – это такой бультерьер, которого, вот, после того как он пролает свои сентенции, кормят колбасой.

И.ВОРОБЬЕВА: Хорошо, договорились. Кормить колбасой вас не будем, Александр Андреевич – сами все решили за себя и за нас. Журналист Александр Проханов в программе «Особое мнение» со своим особым мнением был в эфире. Спасибо большое.

А.ПРОХАНОВ: Спасибо вам.