Александр Минкин - Особое мнение - 2011-07-21

Н.АСАДОВА: 17 часов и 8 минут в Москве, у микрофона Наргиз Асадова. Это передача «Особое мнение», сегодня своим особым мнением с нами поделится журналист Александр Минкин. Здравствуйте.

А.МИНКИН: Я постараюсь.

Н.АСАДОВА: Да. А вы, дорогие слушатели и зрители, постарайтесь, пожалуйста, присылать нам хорошие вопросы на SMS +7 985 970-45-45 – обязательно подписывайтесь. Также вы можете поучаствовать в нашей так называемой кардиограмме эфира – она у нас на сайте echo.msk.ru. Там же вы можете видеть видеотрансляцию нашего эфира в разных ракурсах на разных гаджетах, на iPhone’ах, iPad’ах и на всем, что работает на платформе Google Android.

Так. А теперь мы перейдем к нашим вопросам. Такая, громкая тема, которую сегодня все обсуждают, это ЕГЭ. Да, сегодня нам рассказали о том, что, возможно, ЕГЭ будут проводить и контролировать специально созданные аттестационные агентства.

А.МИНКИН: Да, чтобы не те, кто учит, чтобы экзамен принимал не тот, кто учит.

Н.АСАДОВА: Да. Чтобы изъять его из ведомства Министерства образования.

А.МИНКИН: И это делается в целях борьбы с коррупцией, я так понял. Ну как же?

Н.АСАДОВА: Да. И улучшения контроля.

А.МИНКИН: Да, улучшение контроля и борьба с коррупцией. Я вам отвечаю: ничего из этого не выйдет, потому что тогда надо, чтобы это получилось, надо поменять народ. Потому что когда после школы шли в институт, нам говорили «Вот, это старорежимные экзамены – там большая коррупция. Мы вводим ЕГЭ, чтобы этой коррупции не было, чтобы все было по-честному». Система ЕГЭ была введена не для лучшего образования. Система ЕГЭ была введена исключительно чтобы убрать коррупцию при сдаче экзаменов в школе и при поступлении. Как выяснилось, это ЕГЭ усилило коррупцию: с чем ты борешься, то и получается.

Теперь нам говорят: «Мы теперь вот так вот будем делать». Это те же самые люди, которые брали взятки в школах и в институтах по-старому, потом брали взятки по-новому, и теперь они будут брать еще большие взятки. Потому что чем больше ты ставишь преград, тем больше становится сумма взятки. Все. Мое мнение такое на этот счет: эта система приведет к еще более отвратительному взяточничеству, потому что в эту систему немедленно втянется еще большее количество людей.

Н.АСАДОВА: Как вы думаете, почему получилось это сделать в Грузии, где проводит ЕГЭ МВД?

А.МИНКИН: Там выборы, наверное, были как-то по-другому устроены.

Н.АСАДОВА: Выборы – в смысле, вы имеете в виду парламентские, президентские?

А.МИНКИН: И парламентские, и президентские. И там в какой-то момент случилось чудо, и произошли выборы с более-менее честным подсчетом голосов. То, что теперь Саакашвили пытается остаться навсегда или надолго, это другой вопрос. Но выборы в тот момент прошли нормальные, и после этого там появилась нормальная милиция, там исчезли гаишники, взяткобратели, продавцы полосатых палок, и так далее, и так далее, и тому подобное.

Н.АСАДОВА: Хорошо. Давайте продолжим тогда тему заботы государства о счастливом детстве. Вот, на днях или сегодня это произошло...

А.МИНКИН: Сегодня-сегодня.

Н.АСАДОВА: Сегодня президент Дмитрий Медведев подписал федеральный закон о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с принятием федерального закона о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию.

А.МИНКИН: А можно бумажку на секунду?

Н.АСАДОВА: Да. Прокомментируйте, пожалуйста, это.

А.МИНКИН: Значит, чтобы слушатели поняли, он подписал изменения, в частности, в закон, защищающий детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию, это причиняющий вред их психики.

Н.АСАДОВА: То есть ужасы, фильмы ужасов?

А.МИНКИН: Ужасы, жуткие игры, похабщина, порнография и все такое прочее, что в каждой стране взрослые люди стараются оградить от этого детей. В каждой. Не важно, это Америка, Италия, Япония.

Н.АСАДОВА: Важно на государственном уровне? Или это забота родителей? Потому что в Америке, например, я точно знаю, что люди считают, что чем меньше государство вмешивается в их дела, тем лучше.

А.МИНКИН: Вы ошибаетесь. Я вам прямо сейчас скажу, вы ошибаетесь. Там фильмы со сценами сексуальными не могут пройти по общедоступному каналу, тем более в дневное время.

Н.АСАДОВА: Это правда.

А.МИНКИН: Эти фильмы будут на кодированном канале, а ключ у папы с мамой. А если кто-то обнаружит, что они утратили контроль, ребенка могут отобрать, в тюрьму могут посадить – там очень жесткое наказание за то, что взрослые люди допустили вот это вот.

Но кроме родительского контроля там есть еще и помощь. Она выглядит так. Это не то, что вам перед началом фильма сказали, что «Знаете, уберите детей от экрана». Если фильм недопустим для детей, все время показа с начала до конца будет висеть красная лампочка в углу экрана, которая сигнализирует. Потому что люди, ведь, могут включить не заранее, а включить в тот момент, когда фильм уже идет. И они так и смотрели бы его, не зная, что он недопустим для детей.

Н.АСАДОВА: Ну понятно. То есть государство берет на себя просветительскую деятельность, то же самое касается интернета.

А.МИНКИН: Государство берет на себя там во всех этих странах – Америка, Европа, где хотите – не просветительскую лишь только, а оградительную. Есть конвенция ООН о защите ребенка. Там есть статьи, прямо говорящие, что да, страны-подписанты (в том числе Россия) уважают всякую свободу слова, но дети (а в преамбуле говорится, что ребенком считается любое человеческое существо до 18 лет, до исполнения 18 лет). Вот если вам 17,99, то вы еще ребенок. Государство ограждает детей, потому что государство знает (и мы, в общем-то, тоже знаем), что бывает, когда родители на работе или пьяные валяются. Я уже 100 раз об этом говорил. Просто их нет дома или телевизор стоит в комнате ребенка, а папа с мамой не могут ежесекундно туда заходить и проверять, что же он такое смотрит. Вот, не надо показывать так, чтобы это было доступно детям.

И, вот, фантастическая вещь. Я, вот, летел из Иркутска в самолете, и я там увидел «Российскую газету». И я начал читать о том, что детские видео с насилием и порнографией закон запретить не в силах. И написано, что убрать из магазинов диски с жестокостями, пытками и порнографией невозможно – такого закона еще никто не написал. Это написано, повторяю, в «Российской газете», именно в той газете, которая 31 декабря прошлого года, вот, полгода назад напечатала закон о защите детей о неподобающей вот такой вредной информации.

Н.АСАДОВА: Но смотрите, есть...

А.МИНКИН: Понимаете, эта газета напечатала этот закон, а теперь в этой газете написано, что такого закона нет. Это безумие.

Н.АСАДОВА: Нет, подождите. Есть разные возможности. С одной стороны, можно изъять из продажи все такие фильмы, что невозможно. А с другой стороны, вы на этих фильмах можете большими буквами написать, что до 18 строго запрещается и продавцы как и алкоголь не имеют права продавать эти фильмы детям.

А.МИНКИН: Вот, прямо сейчас если вы слышите, уважаемые слушатели, шуршание – это я распечатываю пакет.

Н.АСАДОВА: Торжественно.

А.МИНКИН: Я сегодня в Ашане купил – я закрою только название – купил диск. На нем никакого ограничения нет. Это я только закрываю название, чтобы не рекламировать. Вот здесь должен быть в левом нижнем углу крупно написан возраст, 6 или 12, или от 18-ти.

Н.АСАДОВА: Да.

А.МИНКИН: Никакого ограничения. Зато, что здесь написано? «Сцены насилия и ненормативная лексика. Разыграйте апокалипсис на улицах города. Мечта всех маньяков. Более 10 видов оружия, включая винтовку, коктейль Молотова, и даже, ну, извините, собственный член» (надеюсь, что маленькие дети нас не слышат). «Умирать? Бросьте оружие, сдайтесь полиции, если не хотите умирать. А хотите, продолжайте кровавое безумие, совершите побег и продолжайте кровавое безумие». Вот это поганство...

Н.АСАДОВА: Думаете, закон, который сегодня подписал Медведев, он поможет бороться с такими вот дисками?

А.МИНКИН: Вы не понимаете. Он закон подписал в декабре. С опозданием на 10 лет он его, все-таки, подписал.

Н.АСАДОВА: Но подписал, все-таки, да.

А.МИНКИН: Но работать это не стало. Больше того, «Российская газета» даже не знает, что она опубликовала закон, запрещающий вот это вот. Она сама не знает об этом. Общество разрушилось настолько...

Н.АСАДОВА: Что вы предлагаете? Что делать?

А.МИНКИН: Вешать. Изготовителей такого рода детских игр надо один разок повесить на Красной площади, вывесив табличку на груди «Он выпускал продукцию, увечащую психику детей».

Н.АСАДОВА: Я лично буду против такого захода.

А.МИНКИН: Вы можете что угодно говорить.

Н.АСАДОВА: Вы тоже.

А.МИНКИН: Это мое особое мнение. Я считаю, что если бы повис один изготовитель и один директор магазина, где это продается, в ту же секунду, в тот же день все бы изменилось как по волшебству. И другого способа просто не существует. А все эти разговоры про наблюдательные советы, тра-та-та, вот президент подписал внесение изменений. Он что, не заметил, что закон, который он подписал в декабре, не исполнился ни на микрон? Он этого не заметил, потому что в том законе, который он подписал в декабре, последняя статья (я здесь это 100 раз повторял уже, с Бунтманом, правда, не с вами), последняя статья звучит так. Вот это, вот это, вот это все недопустимо для детей, а последняя статья, написано: «Этот закон войдет в силу с 1 сентября 2012 года», то есть через полгодика после всех выборов, парламентских, президентских. И там еще дополнено, что вся продукция такого рода, выпущенная (я наизусть уже помню) в оборот до сентября 2012 года, не подпадет под действие закона.

Это подонки сочиняют такие тексты, вставляют их в закон. Вот, в хороший закон, вот, в хорошего человека вставляют СПИД. Тот, кто вставил СПИД в хорошего человека, тот – преступник. Вот, в этот закон подонки вставили статью, которая вводит его в действие через год и 9 месяцев с момента подписания, да еще всю продукцию эту поганую, говорит: «Она не будет подпадать».

Н.АСАДОВА: Единственное, что здесь можно посоветовать точно, - это чтобы все родители были бдительны и вообще следили за тем, что смотрят и делают их дети.

А.МИНКИН: Нет. А что вы будете делать с сиротами, с беспризорниками?

Н.АСАДОВА: Ой, я думаю, что у них очень ограниченные....

А.МИНКИН: А у кого мама в 3-ю смену ходит на работу?

Н.АСАДОВА: ...возможности покупать вообще что бы то ни было.

А.МИНКИН: Послушайте, вы Достоевского, наверное, читали. И там написано: «Вся мировая гармония не стоит слезинки ребенка». Там не написано «детей», там написано «ребенка», то есть одного. Вы можете спорить с классиком, но это такая расхожая цитата, что, мне кажется, что все уже с ней согласились. Так вот, когда вы говорите «Родители, родители», мне даже неловко это слушать. Вы просто не понимаете, о чем вы говорите. Потому что сотни тысяч детей живут без присмотра родительского. Может быть, родители в это время пьют или смотрят телевизор, или играют в домино. Вы хотите ждать, пока все родители станут сознательными и год за годом губить детей? Вот, родители у них несознательные? Ну да, так вышло. Так уже вышло. Вот, это уже протухло. Почему надо допускать, чтобы психика детей маленьких уничтожалась и впредь, потому что их родители нехорошие?

Н.АСАДОВА: А вам не кажется, что эта ситуация напоминает ситуацию с ЕГЭ? Вот, как вы сами сказали, надо поменять народ, да? То есть, окей, не будет возможности детям покупать такие игры. Но их психика будет не меньше покалечена от того, что их папа с мамой – пьяницы.

А.МИНКИН: Неправда. Вы не имеете права так говорить, потому что у вас нет никакого для этого знания специального. Вы – не врач.

Н.АСАДОВА: То есть вы считаете, что я не знаю, что в России есть папы-мамы пьяницы, которые живут с детьми?

А.МИНКИН: Нет. Когда вы говорите, что не будет влиять на психику, вы – не психолог, не психиатр, не невропатолог и не имеете права выносить такие решения. А я когда говорю, я со всеми с ними по много раз встречался и разговаривал на эти темы. Я в этой теме уже профессионал (вот так случилось, да?). Есть журналисты, которые профессионалы в маркетинге, а есть, которые знают что-нибудь про резиновые изделия. А я, вот, знаю вот про это. Так случилось, что я год за годом занимаюсь этим вопросом.

Н.АСАДОВА: Хорошо.

А.МИНКИН: И консультировался с высочайшими авторитетами в этой области, в том числе с академиками, с экспертами действующими, с лучшими невропатологами, вот, в мировую пятерку, может быть, они входят. В мировую! Не в российскую.

Н.АСАДОВА: И они считают, что надо всех повесить, кто производит такие диски?

А.МИНКИН: Нет. Они считают, что это а) безусловно, разрушает психику и очень быстро. Двух-трех секунд достаточно вот таких, как они называют это, «психотравмирующих кадров». Достаточно 2-3 секунды, чтобы психике ребенка был причинен непоправимый вред. След останется на всю жизнь. Родители... Ну, что я могу сделать с ними? Ну, что я могу сделать с ними? Эти родители знают, что чипсы – вредно, они покупают чипсы. Эти родители знают много-много-много, и все равно ни хрена не делают. Что же нам делать-то? Дети не виноваты, что у них такие родители.

Н.АСАДОВА: Напоминаю, что это особое мнение журналиста Александра Минкина. Я предлагаю сменить, все-таки, тему. Но все равно будем говорить об этике. Сейчас развивается этот скандал с империей Мердока, с журналом «News of the world», который он закрыл. Прослушка известных людей Великобритании, включая членов королевской семьи, и весь мир задается вопросом: «Это как-то угрожает ли свободе слова, то, что случилось с Мердоком? Вообще, нарушил ли он этику журналистскую или нет? И вообще, как далеко могут зайти журналисты в своих расследованиях?»

А.МИНКИН: Мердок – вообще он не журналист, он – владелец заводов, газет, пароходов. Но это другая профессия.

Н.АСАДОВА: Да. Но журналисты его, корреспонденты прослушивали телефоны.

А.МИНКИН: Нет, нет и нет. Они это кому-то заказывали. Какие-то сыщики ищи-свищи... Как они называются? Частные сыщики чего-то такое делали. Я и по этому поводу имею особое мнение. Я хочу просить уважаемых радиослушателей. У меня такое впечатление, уважаемые радиослушатели, что прогрессивная общественность совсем не против. Я, во всяком случае, нигде не встречал, чтобы прогрессивная общественность, демократическая, там, всякая была бы против того, что в свое время был прослушан (нелегально) Кучма по поводу убийства Гонгадзе (журналиста). Кучма, судя по всему, не сказал «Убейте его», но он сказал «Заткните ему рот, разберитесь с ним». После этого журналисту Гонгадзе отрезали голову. И я никогда не слышал ни от кого из... Боюсь. Как бы это все обозначить-то? От либерально-демократического и прогрессивного человечества я никогда не слышал протестов по поводу того, что какой-то человек нелегально записал и те разговоры, и другие разговоры президента Кучмы.

Второе. На заре российской истории, новой российской истории (а эта заря произошла у нас в августе 1991 года), когда возникла вот эта вот демократическая Россия, когда распался СССР, тогда Гайдар был всеобщим кумиром, его партия «Демвыбор» была всеобщей любимицей. Ну, казалось так. Судя по радио и по газетам, казалось, что всеобщей. На самом деле, я в этом сомневаюсь. И тогда один из самых близких к Гайдару в тот момент людей, адвокат Андрей Макаров (вот он сейчас какую-то делал хорошую передачу по телевизору «Справедливость»), он раздавал вот так вот веером прослушанные разговоры тех, кого причисляло общественное мнение к сторонникам Руцкого, потому что Руцкой тогда был враг прогрессивной общественности. Разговоры Руцкого, разговоры генерального прокурора Степанкова с аферистом Якубовским – был такой аферист Дима Якубовский. Может, он нас сейчас слышит, обрадуется рекламе, потому что теперь он, наверное, адвокат.

Вот эти разговоры Якубовского со Степанковым потрясающие, абсолютно коррупционные, дикие, показывающие... А то мы думаем, может, коррупция только сейчас на нас упала. Раздавал Андрей Макаров, соратник Гайдара. И никого тогда не беспокоило, что публикуются нелегально записанные разговоры.

А, вот, когда в печати появились разговоры, скажем, Немцова или Чубайса, вот тогда возмутилась общественность. А теперь, оказывается, Мердок у нас, как это сказать, опозорился. Давайте мы заниматься будем своими больше, чем австрало-англопетеками.

Н.АСАДОВА: Ну, а, в принципе, как подход? Вы считаете, что журналисты имеют право заниматься нелегальной прослушкой ради своих расследований?

А.МИНКИН: А очень просто. Ну, я не услышан, придется повторить. Журналисты этим не занимаются вообще – у них нет этой техники.

Н.АСАДОВА: Но они за деньги заказывают частным сыщикам.

А.МИНКИН: Это занимаются либо спецслужбы, либо частные сыщики. Ответ у меня очень простой, всегда один и тот же. Если это частная жизнь, это абсолютно недопустимо. Абсолютно недопустимо. Я ясно говорю? А если это государственные проблемы, если это проблемы, которые подрывают сами, вот, понятия государственные, тогда это очень правильно. И когда прослушка была опубликована в «The New York Times», президент Никсон ушел в отставку, потому что ему грозил неизбежный импичмент, а журналисты «The New York Times» получили Пулитцеровскую премию за то, что они опубликовали подслушанные разговоры, из которых ясно было, что одна партия американская, черт бы ее взял, какая-нибудь Республиканская, подслушивала Демократическую или наоборот (мне все равно).

Вот тем журналистам дали Пулитцеровскую премию, и ни одна собака не упрекнула «The New York Times» за то, что они это напечатали, а только восхищались и поздравляли. И, вот, пожалуйста, очень просто: если это политические, уголовные, криминальные, коррупционные разговоры, например, прокуроров с милиционерами или прокуроров с кгбшниками о крышевании казино, это не их личные разговоры, это государственные преступления и они должны быть опубликованы.

Н.АСАДОВА: Спасибо. Это особое мнение Александра Минкина. Мы сейчас прервемся на новости и рекламу, затем вернемся и продолжим этот разговор.

НОВОСТИ

Н.АСАДОВА: 17 часов и 33 минуты в Москве, у микрофона по-прежнему Наргиз Асадова, и мы по-прежнему слушаем особое мнение журналиста Александра Минкина. Я напомню телефон для SMS +7 985 970-45-45. Опять-таки, вы можете продолжать участвовать в кардиограмме эфира, проголосовав за или против того, что говорит Александр, отвечая на мои вопросы.

Меняем тему.

А.МИНКИН: Вы знаете что? Извините. Я одумался, пока были новости. Действительно, может быть, вешать – это слишком. Мы же такие гуманисты, мы чего-то подписали про смертную казнь. Давайте просто выведем их на площадь, изготовителя и продавца, наденем им петлю на шею, вот так их подержим несколько минут, а потом объявим, что они получают пожизненное, а первую неделю проведут у позорного столба.

Н.АСАДОВА: Прям, средневековые методы наказания.

А.МИНКИН: Чтобы люди могли, просто проходя мимо, высказать им свои мысли относительно того, чем они торгуют. У позорного столба, а потом пожизненное. Вот и все. Поэтому я таким образом избегаю нарушения святых этих гуманных принципов. Поехали.

Н.АСАДОВА: Да. Вот знаете, я, на самом деле, не могу с вами не согласиться по поводу того, что... Мне бы тоже не хотелось, чтобы такие вещи продавались в магазинах. Но, вот, жесткость ваших наказаний меня смущает, честно говоря.

А.МИНКИН: Ну, позорный столб-то – это же не смертная казнь.

Н.АСАДОВА: Ну хорошо, что вы уже одумались.

А.МИНКИН: Одумался.

Н.АСАДОВА: Да. Другая тема. Смотрите, сегодня в Германии был развеян прах Рудольфа Гесса, который был 3-м человеком в нацистской Германии. Почему на это пошли власти с разрешения родственников Гесса? Потому что его могила стала местом паломничества неонацистов.

А.МИНКИН: Да вы что?

Н.АСАДОВА: Да. Соответственно, у меня вопрос. Есть ли у нас в России такие одиозные личности исторические, чей прах нужно было бы развеять, на ваш взгляд?

А.МИНКИН: Да, конечно. Ну, и со Сталина я бы прямо бы и начал. Либо перезахоронить его куда-нибудь подальше, либо сжечь и прах развеять.

Н.АСАДОВА: Родственники не согласятся, боюсь.

А.МИНКИН: Ну, эти родственники какие-то смутные. Ну, в общем, какие-то боковые. Что, есть прямые?

Н.АСАДОВА: Я не интересовалась этим вопросом.

А.МИНКИН: Как вы не интересовались? До вас, до «Эха» домогался какой-то родственник Сталина, внук, правнук, пятиюродный племянник.

Н.АСАДОВА: Но как установить родство, насколько оно прямое...

А.МИНКИН: Он же не захотел генетическую экспертизу. Вы же ему предложили.

Н.АСАДОВА: Да, эксгумацию пришлось бы делать.

А.МИНКИН: Да, эксгумация, экспертиза. Ну вот. А поскольку он отказался, тогда все сомнения считаются не в его пользу, раз он отказывается подтвердить свое родство. У него же была такая прекрасная возможность подтвердить родство со Сталиным. Я вообще, вы знаете, конечно бы развеял бы. И еще кой-кого-нибудь развеял бы легко.

Н.АСАДОВА: Например?

А.МИНКИН: Да и Ленина бы развеял. Сталин устраивал совершенно бессудный террор...

Н.АСАДОВА: Но к их же могилам нету паломничества неонацистов или еще кого-нибудь.

А.МИНКИН: Черт его знает. Но к Сталину есть какие-то паломничества. Мне кажется, что есть. К Ленину вообще ходят все время признаваться в верности и любви под руководством Зюганова. Не знаю, зачем он это делает. Как можно ходить и в церковь, и к мавзолею? Как можно молиться сразу и богу, и тому, кто взрывал церкви и расстреливал, приказал расстрелять без суда священников как можно больше?

Их различие, Ленина и Сталина в этом смысле не большое, но важное. Сталин подписывал постановления такого рода. Я сейчас не могу процитировать буквально, но за смысл, буквальный смысл отвечаю: «Судить, приговорить к смерти и расстрелять». Вот, представляете? «Судить и расстрелять». То есть он уже заранее приговор-то выносил. Но проводил через процедуру. Оставались какие-то документы – это важно. А Ленин говорил: «Расстрелять без суда». Не оставалось даже имен, ничего не оставалось. Мы не знаем, сколько убито во время красного террора, просто не знаем. Мы знаем, что это сотни тысяч, а, может быть, миллионы.

Н.АСАДОВА: Ваше мнение понятно. Давайте еще одну тему мы успеем, наверное, поднять. Сегодня заявили о том, что Александр Любимов вступил в «Правое дело». Вот, вы скажите мне честно, стали относиться лучше или хуже к Любимову после этого? И вообще к «Правому делу» тоже как вы относитесь?

А.МИНКИН: Я отношусь к «Правому делу» равнодушно, мне все равно, есть оно или нет. Совсем все равно, потому что выборов не предвидится. Ведь, вы сейчас, когда это все говорите, вы говорите, как бы, само собой предполагая выборы в декабре в Государственную Думу, куда все партии создаются и стремятся, и так далее, вот, праймериз устраивают там. Но, ведь, мы знаем, что выборы контролируются, что выборы фальсифицируются.

Н.АСАДОВА: А насколько вообще возможно их фальсифицировать? Потому что есть эксперты, которые говорят, что больше, чем на 5-6% фальсифицировать нельзя, поэтому нужно всем идти и голосовать за любую партию кроме «Единой России» - тогда будет сложнее увеличить количество процентов голосов для «Единой России».

А.МИНКИН: Вам надо пригласить специалиста. Есть такие специалисты по выборам, по выборному закону, по выборным технологиям. И я даже знаю одного крутейшего – вот, только надо мне в сумку залезть, посмотреть, чтобы вспомнить его фамилию. Он мне помогал, кстати, когда на меня подал в суд Центризбирком во главе с Вешняковым. И проиграл этот Центризбирком.

Так вот. Выборы фальсифицируются очень сильно. Когда вы говорите «5%, 10%», ну, формально, может быть, вы и правы, а по существу заблуждаетесь. Потому что вы говорите о подсчете...

Н.АСАДОВА: Ну, это не я. Я цитирую других экспертов по выборам.

А.МИНКИН: Да, другие эксперты. Значит, подсчет бюллетеней имеется в виду, якобы, нельзя смухлевать больше, чем на 10% при подсчете бюллетеней. А давление адское, когда прямо сразу всем служащим какого-то завода или воинской части, или РЖД какой-нибудь? Я не знаю даже, что эти буквы означают, вот, чтобы на случай исков.

Н.АСАДОВА: Российские Железные Дороги.

А.МИНКИН: Вот это вы сказали. Я за ваши догадки не отвечаю никак – мало ли я придумаю какую-нибудь другую, Российские Жлобы... ну и так далее. Испугался сам. Одно слово подвернулось на язык, я его решил не произносить во избежание того, что женщины и дети могут слушать.

Так вот. Вот это как подсчитать? Вот, президент этим вот законом запретил не только насилие, жестокость, чего-то такое в отношении детей. Он запретил рекламу в учебниках. А вы знаете, сколько рекламы есть в этих учебниках, только не сигарет и жвачки, а политической рекламы? Они выходят с логотипами «Единой России». Пропуск ребенку. Я в газете напечатал недавно, где-то месяц назад, просто отсканировали мы пропуск школьницы, которая ходит в 3-й класс. И у нее номер школы и ее фотокарточка, а на обороте логотип «Единой России» и даже фамилия, имя, отчество депутата, трах-тарарах. И все школьники, вот, как сказать, с 1-го класса несут с собой в кармашке эту «Единую Россию» и морду этого депутата.

Н.АСАДОВА: Не все.

А.МИНКИН: Может быть, не все. В этой школе – все. Это московская школа, могу и адрес сказать, только не хочу.

Н.АСАДОВА: Мне кажется, что это вопрос к родителям, хотят ли они, чтобы их дети носили политическую рекламу.

А.МИНКИН: Вы все к родителям.

Н.АСАДОВА: Да.

А.МИНКИН: Вы все к родителям.

Н.АСАДОВА: Я считаю, что надо на себя рассчитывать в первую очередь.

А.МИНКИН: Знаете что? Зачем тогда закон о запрете на продажу детям алкоголя? Зачем закон, запрещающий продавцу продавать алкоголь ребенку, если есть родители?

Н.АСАДОВА: Вы абсолютно правы...

А.МИНКИН: Вот спасибо.

Н.АСАДОВА: ...что есть некие договоренности в обществе...

А.МИНКИН: Вот и хорошо.

Н.АСАДОВА: ...и поэтому эти законы принимают.

А.МИНКИН: Вот если насчет алкоголя нужен государственный закон и уголовное наказание, то почему бы насчет порнографии его не было? Какая разница?

Н.АСАДОВА: Ну так есть же, вы же сказали только что...

А.МИНКИН: Он не входит в силу никак. Он не входит в силу, потому что продавцы порнографии, как я полагаю, просто дали взятку депутатам и там появилась вот та статья, о которой мы уже много говорили.

Теперь, безобидная реклама молока на школьных учебниках – да пусть бы и была, и пусть бы тогда Антимонопольный комитет доискивался, вредит это молочному производству России или нет. Но школьнику реклама молока не вредит, согласитесь. А, вот, когда им в учебниках и на пропусках в школу этих электронных лепят депутатов «Единой России» или президента, или там этот весь тандем...

А вы знаете, что там пишут, какие рекламные тексты? Учебник истории на последних страницах, когда дело доходит до наших дней, представляет собой просто чудовищную рекламу политическую. Я бы это, конечно, запретил, но пойди-ка ты выиграй суд у сегодняшней власти. Когда тебя сегодняшняя власть может и террористом назвать, и как угодно, и отщепенцем, и говорить «Вот, поураганили, украли миллиарды», и ничего ты не добьешься. Потому что суд, к сожалению, не решается пока противоречит нынешней нашей власти.

Н.АСАДОВА: К сожалению, наше время подошло к концу.

А.МИНКИН: И к моему сожалению.

Н.АСАДОВА: Да. Но в следующий раз мы обязательно с вами обсудим...

А.МИНКИН: Не всем успел пасть порвать. (смеется)

Н.АСАДОВА: Да. В следующий раз мы обсудим больше вопросов, я надеюсь. Я напоминаю, что это было особое мнение журналиста Александра Минкина, с вами была Наргиз Асадова. Всего доброго и до встречи.

А.МИНКИН: Ура.