Михаил Барщевский - Особое мнение - 2011-06-14

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я приветствую в этой студии Михаила Барщевского. Здравствуйте, Михаил Юрьевич.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Здравствуйте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте начнем с вами с одной из главных новостей, она касается Натальи Васильевой – опять это имя на повестке дня у информационных агентств. Дело в том, что бывший пресс-секретарь Хамовнического суда передала следователю 3 страницы черновика приговора Ходорковскому и Лебедеву, и там не 13,5 лет написано, а 10 лет. Вот, вообще когда такие документы всплывают, как это влияет на дело, учитывая то, что сейчас, например, Ходорковский и Лебедев ждут ответа по УДО?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я отвечу на ваш вопрос, а вначале вы на несколько моих вопросов ответьте. Вы видели эти документы? Они на сайте «Эха Москвы» опубликованы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Видели. Там подписи Данилкина нигде нету? Не обратили внимания?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, это 3 листочка перечеркнуто.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, нету?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть вы сомневаетесь в их подлинности?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я ни в чем не сомневаюсь. Я спрашиваю: подписи нету?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нету.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Рукописный текст какой-нибудь, который можно было бы идентифицировать, есть?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Как вы думаете, сколько времени займет подготовить такие же 3 странички, где будет написано слово «Оправдать»? За 5 минут уложимся?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы сомневаетесь в том, что это подлинные документы?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не, секундочку. Сейчас я вопросы задаю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, простите, в программе «Особое мнение» задаю вопросы, все-таки, я.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, все-таки, вам хочется быть следователем, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Просто из вежливости позволила вам пару вопросов задать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Так вот, Тань. Конечно, мои гнусные предположения являются ничем не обоснованными. Но когда мы говорим о таких важных вещах как судебный приговор вообще и суперважных вещах как приговор по делу Ходорковского-Лебедева, я прежде чем строить какие-то гипотезы, хочу основываться на более-менее объективных доказательствах. Понимаете, да?

Если предположить, что это подлинный черновик, ну, дело продолжает набирать скандальные обороты. Да? Если предположить, что это подделка, то дело приобретает тоже скандальный оборот, но немножко в другую сторону. То есть по часовой стрелке и против часовой стрелки.

Очень хорошо, что следственные органы занимаются проверкой. Ну, могу, кстати говоря, сказать, что у них и выбора-то не было, когда поступило соответствующее заявление. Я помню спекуляции где-то недели 2 назад по поводу того, что значит, что следственные органы начали проверку. Значит, часть пикейных жилетов говорила о том, что это ничего не значит, но хорошо что начали. Другая часть пикейных жилетов говорила, что это кое-что значит. Просто у следственных органов не было возможности не начать проверку.

А, вот, будет ли возбуждено уголовное дело – вот это уже кое-что значит. А чем оно закончится, это уже многое значит. Но на сегодняшний день я оставлю людям с большей фантазией и большим чувством юмора чем у меня возможность комментировать это событие. Да, это интересно. Для меня важно одно. Вот, когда эта вся история началась, я сказал: «Самое плохое, если она не закончится ничем. Меня устраивает вариант, что будет установлена вина Данилкина, меня устраивает вариант, что будет установлена вина Васильевой в клевете. Меня не устраивает вариант, что это дело тихо-спокойно умрет». Вот, события последнего дня показывают, что оно тихо-спокойно не умирает. Уже хорошо.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну смотрите. Тут мне интересно, знаете, что? Следственный комитет сегодня после опроса Натальи Васильевой сказал: «Все, что она говорит, - это домыслы». Наталья Васильева говорит: «Да нет, никакие это не домыслы». То есть каждый остался при своем мнении, и получается, что нет никакого результата, ничего нет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Подождите-подождите. Результатом является процессуальный документ – либо постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, либо постановление о возбуждении уголовного дела. Вот это будет некий промежуточный результат. Понимаете, да? Совершенно естественно, что часть людей, ну, то есть 90%, если не 99% населения вообще не интересуется этим вопросом и не знает, кто такая Васильева.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вы пришли на «Эхо Москвы», тут немножечко все осведомлены.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, вот, остальной 1% знает. Из этого 1% - 0,5% верит Васильевой, 0,5% верит Следственному комитету. Верить можно во что угодно, даже в бога. Но факты пока таковы, что не доказано ни то, ни другое. Единственное, что я знаю, во что я свято верю (вот, в данном случае тоже вера, да?), что рано или поздно, через год или через 10 все такие вещи находят, ну, как бы, выходят на свет. Сколько веревочке ни виться, конец будет. И вот тогда на конце, да? Все еще достаточно молоды – и Васильева молода, и Данилкин молод, и члены Горсуда, которые слушали это дело в кассационной инстанции, еще молоды. Я думаю, что при их жизни эта история, так сказать... Понятно, да?

Следы остаются. Следы остаются не только у Васильевой в памяти – они остаются и материально. Понимаете, даже если кто-то там возьмет компьютер (я не подсказываю следователям как работать). Насколько я знаю, разбираюсь в компьютерах: если добраться до жесткого диска компьютера, на котором работал Данилкин, то все варианты текста с изменениями – их можно из памяти компьютера вынуть. Насколько я знаю. Я – плохой компьютерщик.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Было бы желание.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я – плохой компьютерщик, может быть, я и ошибаюсь. Но...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но то, как меняется документ, действительно, в памяти компьютера сохраняется. Михаил Барщевский в программе...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну так вот, вот мы с вами и подсказали следователям... У нас вообще страна специалистов: сидит журналист и юрист и подсказывают следователям и криминалистам, как установить истину. По-моему, это гениально.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Главное, чтобы они нас послушали. Михаил Барщевский в программе «Особое мнение». Не забывайте, что у нас идет трансляция Сетевизора, кардиограмма эфира на сайте «Эха Москвы». SMS +7 985 970-45-45, пока никаких вопросов кроме обсуждения пиджака Михаила Барщевского не приходит. Я обращусь к тем, что пришли на сайт. И многие из них также связанные с делом Ходорковского и Лебедева, ну, вот, например, обращусь к вопросу из Екатеринбурга. «Насколько правомерно этапировать заключенных без уведомления их родственников и без предоставления встреч перед этим? Насколько правомерно было втихую этапировать Ходорковского с Лебедевым?»

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот, такие вопросы надо мне знать заранее, потому что надо брать закон и смотреть. В памяти у меня не всплывает никакой нормы закона, обязывающей предоставить свидание перед этапированием – по-моему, это фантазии типа того, что «пока нет 3-х свидетелей, преступление не доказано». И уведомление, по-моему, осуществляется тогда, когда человек уже находится на месте. Что-то я не помню такого в законе, чтобы была обязанность уведомлять и предоставлять свидание до этапа. Не помню.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, давайте к следующему нашему эфиру вы как-то посмотрите.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Посмотрю, да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А там, глядишь, и новости какие-то по этой теме появятся. Не могут же их бесконечно этапировать. Еще одна тема сегодня тоже на повестке дня – она связана с образованием. Тут я тоже не прошу от вас каких-то нормативных актов, а, скорее, ваше особое мнение. Дело в том, что сейчас идет очень большая проверка Рособрнадзора в связи с информацией о массовом списывании во время ЕГЭ по математике. И министр образования Андрей Фурсенко довольно жестко высказался. Во-первых, он говорит, что целый ряд выпускников в этом году будут отстранены от экзаменов, лишены права на пересдачу. А потом он говорит следующее: «Как всегда у нас проблемы с правоприменением. Президент дал очень четкие указания, даст такие же указания правоохранительным органам и прокуратуре добиваться неукоснительного выполнения всех законов». Вот, неужели, сдача экзаменов школьниками – это дело, которое должна отслеживать прокуратура?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Да. Вполне разумно. Ну, смотрите, это же у нас, как бы, госэкзамен? Государственный экзамен? А у нас прокуратура на страже чего стоит? Соблюдения государственных законов. Поэтому здесь все вполне логично. Более того, если вы поговорите с любым специалистом по коррупции, реальным специалистом, то он скажет, что у нас по статистике прошлого года на первом месте были учителя, вообще педагоги.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, высшее образование, ГИБДД – 2-е место.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не-не-не, на 2-м месте врачи. В данном случае я являюсь носителем первоисточника. На 2-м месте врачи, на 3-м месте сотрудники правоохранительных органов. Среди них, наверное, сотрудники ГИБДД – этого я уже не знаю. Но они на 3-м месте.

Важно не это. Важно то, что коррупционный рынок при поступлении в вузы за 2 года скукожился, ну, просто, вот, раз и нету. А, вот, сумма этого рынка – она осталась. Значит, она перераспределилась. И поэтому совершенно естественно она стала появляться на ЕГЭ. У нас в прошлом году и в позапрошлом году были субъекты, в которых были просто нереальные результаты на ЕГЭ.

Значит, что бы сделал я? Я бы ввел на уровне норматива то, что попытка сдачи ЕГЭ с нарушением правил сдачи ЕГЭ влечет за собой, там, отстранение от экзамена без права повторной пересдачи, чтобы это был норматив. Ну, там, уголовную ответственность или административную для дающего списать и берущего списать. Здесь вопрос не строгости наказания, а факта наказания. И тогда любой и каждый знал бы, что если бы поймали на экзамене на ЕГЭ со шпаргалкой, то он без школьного образования – у него нет никаких шансов никогда поступить в институт, и метла в руки – и вперед. Если есть такая нормативная база, тогда я понимаю, что проверяет Генеральная прокуратура, что проверяет, там я не знаю, Рособрнадзор, чего они проверяют.

А на сегодняшний день, ну, выявили. А что, Фурсенко своим приказом запретит повторно сдавать экзамен? Не очень себе представляю это. Понимаете, да? Поэтому мне кажется, что здесь проблему надо отсюда начинать решать. Возможно, я чего-то не знаю и такая норма есть, но я про нее не слышал. А тогда, если она есть, то зачем тогда угрозы Фурсенко? Просто есть закон, который запрещает. Что значит «я не разрешу пересдавать»? А ты что, можешь разрешить, если есть уже закон запрещающий? Понимаете, да? Меньше усмотрения чиновников, даже таких как министр, даже таких как любимый мною Андрей Фурсенко.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Михаил Барщевский в программе «Особое мнение». Давайте к другому министру, наверняка, не менее вами любимому, Рашид Нургалиев сегодня выступал и сказал, что руководители органов внутренних дел смогут занимать должности не больше 5 лет. По истечении этого срока руководителей ждет ротация, перевод на другую равнозначную должность. И, вот, по словам Нургалиева такая ротация – это эффективный механизм противодействия коррупции. Кроме того, она необходима для передачи позитивного опыта. Тут, вот, правда, любопытно, что сам Нургалиев уже больше 7 лет на своем посту.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Дело не в этом. Дело все в том, что я сейчас даже не готов обсуждать, насколько Рашид Гумарович прав по существу, действительно, это полезно или не полезно. Могу только предположить, что полезно не всегда. Ну, например. Возьмем некоего генерала полицейского, который руководит университетом МВД. Я не очень понимаю, зачем там нужна ротация каждые 5 лет. Я только знаю, что незабвенной памяти Олег Емельянович Кутафин, МГЮА, Московскую государственную юридическую академию отстраивал лет 10, вот, прежде чем он создал то, что он создал, да? Там не знаю, Торкунов лет 10 делал из МГИМО то, что он сейчас сделал. Садовничий лет 10, если не 15 из Университета делал то, что он сейчас сделал. Мы не обсуждаем, хорошо они сделали, плохо они сделали. Но, вот, они сделали продукт и это университеты со своим, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Процесс требует длительного времени.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Времени. Не всегда 5 лет хорошо. Может быть, начальник РУВД – это 5 лет. А начальник ГУВД Москвы – не уверен, что 5 лет достаточно. Он 2 года только в курс дела будет входить.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но здесь как раз идет о высокопоставленных чиновниках.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот. То же самое, допустим, возьмем должность замминистра. Замминистр, который налаживает службу борьбы, там не знаю, с экономическими преступлениями. Ну, это нельзя сделать за 2-3 года. Наладить нельзя, понимаете? Потом уже, когда механизм работает, можно его подхватывать. Но это не мой вопрос – это вопрос министра, президента, вот тот уровень. Любая реформа всегда имеет оппонентов, которые говорят «А как бы хуже не было». В данном случае я выступаю в качестве такого оппонента.

Однако. Прежде чем вводить эту ротацию, я как юрист хочу увидеть нормативный акт, в котором это будет записано. Если трудовой контракт, то в трудовом контракте должно быть записано, что это временный трудовой контракт сроком на 5 лет. Если эта норма будет трудового законодательства, Трудового кодекса, будьте любезны туда такую норму внести. Если это приказ министра внутренних дел, то я хочу видеть документ. И перечень должностей.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если вы этого не увидите, какие у вас будут вопросы и претензии?

М.БАРЩЕВСКИЙ: То это будет просто незаконно. Любой, которому через 5 лет скажут «Ты переводишься сюда», он скажет: «Почему?»

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну как? Нургалиев с криками «Нургалиев разрешил».

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, Тань. У тех, кто действует по уставу, куда командир приказал, туда и поехал. И тем более, что эти вообще назначаются и снимаются указами президента, если речь идет о таких начальниках. Понимаете, да? Но, по крайней мере, люди должны быть в курсе того, что их ждет? Вот, заявление Нургалиева: «Каждые 5 лет». Окей, я согласен, я иду на службу в полицию, я согласен. Только вы мне скажите, вот моя должность подпадает под это или не подпадает?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть вы должны заранее быть предупреждены?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да. А тогда уже мое дело, идти или не идти, соглашаться или не соглашаться. Я, вот, хочу оставаться на этой должности с гарантией, что я несменяемый, а не делать шаг вверх по карьерной лестнице и становиться сменяемым.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вы бы рекомендовали господину Нургалиеву, все-таки, как-то, сделать так, как он хочет?

М.БАРЩЕВСКИЙ: С содержательной точки зрения, как мне кажется, что эта идея – она является здравой. Сегодня в наших условиях по определенным должностям, таким как УБЭП, ГАИ, вот такие вот, ну, как сказать, вкусные должности, они должны быть ротируемые. Что касается экспертных учреждений, образовательных учреждений МВД, там я не знаю, тыловых каких-то, ну, которые не связаны напрямую с контактом с заинтересованными гражданами, мне кажется, что там в этом меньше необходимость. Но я не специалист здесь, понимаете? Я не мвдшник. Хотите – пригласите кого-то из отставных генералов МВД, там, сенаторов (их сейчас много), поговорите с ними, кто уже в МВД не работает. Они более содержательно вам на этот вопрос ответят.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Еще из тем нескольких дней очень много обсуждается убийство Юрия Буданова. Вот в каком свете я бы хотела с вами поговорить. Вопрос о реабилитации. Вы знаете, что Владимир Жириновский очень активно выступает за реабилитацию Юрия Буданова. Вот, с точки зрения правовой как это вообще должно происходить? Возможно ли это? Потому что вчера уже некоторые эксперты сказали, что это невозможно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, давайте так. Я вам расскажу, как у меня созревало отношение к этой теме.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, первое, начнем с того, что для многих Буданов – это человек, который им стал известен с момента убийства Эльзы Кунгаевой. Для меня раньше. Года за 2 до этого я помню, мне врезался в память этот сюжет по телевизору. Я только не помню, на рождество это было или на Пасху. На Первом канале в программе «Время» был сюжет. Показывают генерала, боевого такого, серьезного дядю, который говорит, что у нас вот там праздник (вот я не помню, какой, то ли Пасха, то ли Рождество), и в ознаменование этого праздника «Батарея, огонь!» На дальнем плане деревня – и в этой деревне разрывы. «Батарея, огонь! С праздником, вас (по-моему, православные было сказано, не помню точно)». Ну, там, по-моему, была фраза, что в этой деревне засели боевики. Но, понимаете, в деревне могли засесть боевики, но там были и мирные жители уж наверняка. И вот это меня тогда резануло не с точки зрения генерала, потому что понятно, что во время войны люди размышляют немножко иначе, чем я, сидя в московской квартире, да? А с точки зрения нашего телевидения, которое это показало. Но фамилию Буданов я запомнил.

Это просто так, вот, чтобы было понятно, что у меня есть субъективное отношение. Вторая мысль, которая мне пришла в голову – я вспомнил суд, по-моему, 10-летней давности процесс между Жириновским и Минкиным. Тогда Александр Минкин написал в статье, что Жириновский – это обыкновенный сумасшедший.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это было очень давно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, лет 10-15, я не помню. Жириновский обратился в суд и Минкин был человеком очень остроумным, сказал, что он согласен извиниться и сказать, что Жириновский – необыкновенно сумасшедший. Значит, вот, милая такая шла пикировка.

И, вот, почему я об этом вспомнил? Потому что Жириновский – точно не сумасшедший. Вот, его предложение о реабилитации показывает, что за политической клоунадой, которой Жириновский, с моей точки зрения, занимается постоянно, сохраняется, действительно, реально очень серьезный политик, который очень четко чувствует настроения улицы. Понимаете, что я имею в виду, да? Мы сейчас обсуждаем не юридическую составляющую.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Выражает мнение толпы.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не всей, но определенной части. И, если хотите, колонизирует протестные настроения, по крайней мере, националистические, забирая их под себя. Это лучше, чем на Манежную площадь. Это лучше. Безопаснее для страны, безопаснее для сохранения целостности России.

Вот. А теперь что касается юридической стороны вопроса. Реабилитация возможна всегда, если будут доказательства того, что приговор вынесен необоснованно. Понимаете? В установленном законом порядке.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это должно быть заново следствие? Или заново суд?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Представьте себе, вернемся к первой теме. Через 10 лет выясняется, что Васильева была права. Это основание для отмены всех состоявшихся судебных постановлений, да? То же самое и здесь: выясняется, что доказательства были фальсифицированы, суд выносил заведомо неправосудный приговор. Хотя, я не очень понимаю: если посмотреть сегодняшние комментарии, то кто говорит о том, что «почему Буданову дали только 10 лет? Надо было давать пожизненно», кто говорит о том, что «Буданов вообще ни в чем не виноват, потому что это был жест доброй воли Москвы в отношении Северного Кавказа». Да? Так, ребят, вы разберитесь, все-таки?

Я исхожу из того, что это был приговор, основанный на доказательствах. Почему 10, а не 15, а не пожизненно, это вопрос к судьям.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Безусловно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Потому что не учитывать заслуги Буданова как боевого офицера невозможно было, поэтому, наверное, 10, а не 20 и не пожизненно. Вот. Поэтому если отвечать на юридические вопросы, возможна ли реабилитация? Да, возможна. Если вы меня спросите, будет ли она (вот, мой прогноз) – нет, не будет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет на то политической воли?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет. Нет оснований юридических. Мы как-то немножко с вами гипертрофируем значение политической воли, мне кажется.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы видим с вами массу примеров, как политическая воля...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Массу? Массу? Вы мне назовете больше 2-х?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, я думаю, что можно назвать и больше 2-х.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, 2 – я знаю, какие вы назовете. И то это не значит, что я с вами согласен – я вам возражаю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да я и не хочу, чтобы вы со мной соглашались.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Просто я знаю, 2 на слуху. А третий? Вот, с третьим проблемы уже.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сейчас у нас будет перерыв несколько минут, мы посидим с вами, подумаем. Пожалуйста, оставайтесь с нами. Программа «Особое мнение», в которой выступает Михаил Барщевский, продолжится совсем скоро. Но не забывайте про SMS +7 985 970-45-45. Думаю, что и к вашим вопросам обратимся в следующей части программы.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, напоминаю, что в гостях у меня Михаил Барщевский. Специально к нашему разговору о всевозможных судебных решениях и нерешениях пришли новости о том, что мировой участок Хамовнического суда Москвы оправдал руководителя центра «Мемориал» Олега Орлова по делу о клевете на руководителя Чечни Рамзана Кадырова. Что постановил суд? «Орлов высказал оценочное суждение, а потерпевший не смог доказать умысел, являющийся объективной стороной клеветы».

М.БАРЩЕВСКИЙ: А теперь давайте порассуждаем, кому это выгодно и кто это организовал?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, вот, вам, пожалуйста, Сергей Алексеев из Томска пишет: «Оправдание Орлова – это наезд на Кадырова в ответ за убийство Буданова?»

М.БАРЩЕВСКИЙ: Молодец, Сергей Алексеев!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: «Или это размен?»

М.БАРЩЕВСКИЙ: В обмен на убийство?..

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На что угодно – там очень много, на что можно меняться.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Какая голова! Какая голова! Вот это голова-а-а...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да под любое решение судебное можно подвести какую угодно подоплеку политическую.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я предлагаю в порядке эксперимента почти анекдот. А давайте считать, что иногда судебные решения выносятся по закону?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, вот, кстати, сам Орлов как раз и говорит, что сегодняшнее решение доказывает, что правосудие в России, все-таки, существует, еще осталось.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Какая неудача. Такая хорошая тема для обсуждения пропала.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно. Просто «Эхо Москвы» завтра уже закроется.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Даже поговорить не о чем. Просто поговорить не о чем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Пришлось признать, что есть какие-то зачатки правосудия в стране.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Кошмар! Причем, интересная вещь. Почему-то «Эхо Москвы» выигрывает практически все судебные процессы, в отношение «Эха Москвы» возбуждаемые. Это тоже избирательное правосудие?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, просто так везет, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Безусловно. Просто все узнают Алексея Алексеевича, Матвея Юрьевича Ганапольского, которые заходят в зал суда и чисто из симпатии, так: «О, я знаю этих ребят! Одного из них видел по телевизору».

М.БАРЩЕВСКИЙ: И выносит правильное решение.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: «Ну, пусть идут, они – хорошие ребята». Ну, наверняка, так.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Беда: Орлова по телевизору не показывали.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так вы же про «Эхо Москвы». Про Орлова не знаю – тут уже нам из Томска прислали конспирологическую версию, почему Орлова оправдали.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но это только первая. У нас 2 дня еще впереди для полного...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Смотрите. Здесь есть интересная тема, которая произошла пусть и в выходные, но, на мой взгляд, довольно важная. Дело в том, что Дмитрий Медведев убрал из верхушки МВД (ну, вот, сегодня все газеты об этом пишут) сразу троих людей Путина. Значит, он перевел Суходольского, Евгения Школова и начальника Следственного комитета при МВД Алексея Аничина, который, кстати, еще как 100 лет всеми упоминается с делом Магнитского, потому что он среди тех, кому предлагают запретить въезд в ЕС и так далее, и так далее. Вот, есть 3 высокопоставленных человека, их называют «людьми Путина». Медведев их переназначает на другие должности.

Вот, в этой ситуации несколько вопросов. Первый, нам вообще должны объяснить, по какому принципу таких высокопоставленных чиновников меняют, перетасовывают? Мы вправе ждать от президента каких-то разъяснений?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, если нам это не объяснит Медведев, то нам это объяснит господин Алексеев из Томска.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Наверняка.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Наверняка. Поэтому я думаю, что было бы разумно, если бы пресс-служба президента опередила господина Алексеева из Томска и сама объяснила. Ну, мне кажется, что в наших условиях это было бы разумно. В противном случае площадка остается свободной для других объяснений. Это пункт первый.

Пункт второй. Я с господином Школовым не был знаком лично, с Аничиным был знаком и с Суходольским был и есть знаком. Значит, что касается Аничина, он миллион лет уже работает на этой должности, ну, по-моему, лет 10 уж точно. И как раз, ну, то, что я слышу от друзей-адвокатов, от судей, которые получали дела из Следственного комитета, это человек очень... О нем очень позитивно отзываются. О нем вообще никогда не было коррупционных разговоров вслух даже.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: До дела Магнитского или вообще?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вообще не было. Коррупционных разговоров не было вообще. Что касается дела Магнитского, то, насколько я понимаю, он к нему имеет одно касательство. Его следственный комитет проверял обоснованность привлечения Магнитского к уголовной ответственности. Не его Следственный комитет проверял причины смерти Магнитского (это была прокуратура), а он проверял обоснованность привлечения Магнитского к уголовной ответственности. Это первое.

Президент действует в рамках своих конституционных полномочий. Нигде в Конституции, ни в законе о президенте, ни в Конституции не сказано о том, что он обязан разъяснять свои действия. Ну, порой это просто невозможно, это, как бы, вопреки государственным интересам. Я не знаю, не мне судить, тот это случай или не тот. Но мне кажется, что если в предвыборный год, когда в прессе, как вы говорите, вся пресса пишет о том, что убрали трех путинских замминистров (я не очень понимаю, что означает термин «путинские замминистры»)...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вот, я могу процитировать по «Ведомостям». «Школов и Аничин всегда считались людьми Путина. Аничин был его однокурсником по Юрфаку, Школов служил одновременно с ним в Германии в Дрездене. Карьерное восхождение Суходольского также началось, благодаря Путину». Вот это вот цитата по «Ведомостям».

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, я не знаю, почему карьерное восхождение Суходольского началось, благодаря Путину – просто не знаю, на чем основано это утверждение. Но дело не в этом, а в том, что каждый действует в рамках своих полномочий, да? Значит, согласитесь, что конспирологическая версия о том, что Медведев является фигурой ведомой, а все решает Путин, ну, она как-то не выдерживает особо, не очень поддерживается сообщениями в прессе о том, что путинский (НЕРАЗБОРЧИВО)... Нет.

У меня есть очень простое объяснение. Я понимаю, что сейчас никто всерьез его не воспримет, но поверьте мне, я, действительно, искренне в это верю. Просто каждый действует в пределах своих конституционных полномочий. Это полномочия Медведева, он сам решает и имеет право решать, кто будет замминистра, кто не будет замминистра, кто будет мэром Москвы, кто не будет мэром Москвы. А Путин как человек, который ни разу... Ну, так скажем. Путин – человек, который не пошел на 3-й срок, хотя мог пойти совершенно спокойно. Путин соблюдает Конституцию, вот, реально соблюдает. Приведите мне один пример нарушения им Конституции. Можно говорить о таких ошибках, таких ошибках, таких неудачных высказываниях, таких неправильных действиях – это вопросы отсылочные. Но с точки зрения нарушения Конституции, за 10 лет его президентства и на сегодняшний день он не нарушал Конституцию.

Если это конституционные полномочия Медведева, Путину может нравиться, может не нравиться. Но он не может вмешиваться. Не в силу того, что он физически не может. Это противоречит его убеждениям. Вот, как я понимаю. А Медведев делает в рамках своего представления о добре и зле, и о полномочиях президента.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо. Тогда скажите мне, должен ли президент нам объяснить, почему у нас до сих пор нет генпрокурора?

М.БАРЩЕВСКИЙ: А его пока и не должно быть. У нас до 21 июня, если мне память не изменяет, по-моему, 21 июня у Юрия Яковлевича Чайки истекают полномочия. Президент может внести кандидатуру 20 июня.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть вот так вот?

М.БАРЩЕВСКИЙ: А, кстати говоря, может быть, и.о. У Чайки 21 июня заканчиваются полномочия. Если президент его кандидатуру не перевносит, то полномочия закончились и первый зам генерального прокурора (насколько я помню, это Буксман) будет и.о. генерального прокурора. Мы жили уже с и.о. генерального прокурора. Ничего страшного в этом нет. Пока президент не определится с кандидатурой.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А это может происходить сколь угодно долго?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я, опять-таки... Вот, понимаете, Тань, когда вы мне задаете вопросы касательно прямых норм права, мне надо смотреть. Я не помню, есть ли в законе, что там должен быть внесен в течение месяца, в течение 10 дней. Вот, не помню. В каких-то законах это есть, в каких-то этого нет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то есть в регламенте все прописано?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Должно быть прописано. Я думаю, что это прописано.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это же вообще очень важное решение.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, конечно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кандидатура...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я вам секрет открою: почти все решения президента являются важными.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да вы что? Правда?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Быть такого не может. Так смотришь, простой человек, на велосипеде катается, в бадминтон играет. Когда уж тут генпрокурора выбирать?

М.БАРЩЕВСКИЙ: А вы хотели бы, чтобы у нас опять был президент или генсек, который катается на инвалидной коляске? Вам такие больше нравятся?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет-нет, я очень рада, что наш президент умеет кататься на велосипеде с нашим премьером к тому же заодно. По-моему, это очень интересно. Вот нам тут пишут, что маленькое уточнение: есть не зачатки, а рудименты правосудия. Вообще, как-то очень с сомнением наши слушатели, судя по SMS, отнеслись к оптимистичным оценкам состояния судебной системы в России.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я не сказал, что у меня оптимистичное отношение. Я сказал, что, скажем так, слухи о ее кончине несколько преувеличены. Это большая разница. Я не являюсь человеком, который удовлетворен состоянием судебной системы. Но я являюсь человеком, который удовлетворен теми изменениями, которые в последнее время происходят у нас с законодательством и с ГУЛАГом бывшим, ФСИНом и с точки зрения судебной системы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А Дмитрий из Петербурга пишет, что «отмена выборов губернаторов – нарушение Конституции Путиным», а Сергей в свою очередь считает, что Путин не нарушает Конституцию – он ее просто меняет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: А первый кто сказал?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Дмитрий из Петербурга.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот. Значит, Дмитрий, в Петербурге есть Конституционный суд. Зайдите туда. Может, вам по блату дадут посмотреть решение Конституционного суда, который не нашел нарушений Конституции в отмене выборов. Я понимаю, конечно, что вы можете придерживаться своей точки зрения.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все вопросы в Конституционный суд.

М.БАРЩЕВСКИЙ: И оповещать о своей точки зрения все население России. Но есть решение Конституционного суда.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Обращаемся в КС, если вдруг есть какие-то сомнения. Правильно?

М.БАРЩЕВСКИЙ: По этому вопросу уже есть решение КС.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. В программе «Особое мнение» выступал Михаил Барщевский. Всем счастливо.