Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2011-04-15

М.КОРОЛЕВА: Здравствуйте. Программа «Особое мнение» в эфире, я – Марина Королева. Журналист Леонид Радзиховский здесь напротив. Здравствуйте, Леня.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Добрый день.

М.КОРОЛЕВА: Я напомню, что у нас есть множество способов задать вам вопросы...

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Испортить мне жизнь, да?

М.КОРОЛЕВА: Ну, конечно. Кардиограмма, собственно, уже началась, так что кардиограмма – голосуйте за или против слов Леонида Радзиховского.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Меня больше волнует давление.

М.КОРОЛЕВА: Давление есть всегда, особенно в России – вы же знаете. Оно всегда высокое, правда же?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не, меня политическое давление не волнует – мое личное. Ну ладно, это мои трудности. Так, слушаю вас внимательно.

М.КОРОЛЕВА: Ну, возможно, оно как-то совпадает. Я просто напомню слушателям, что есть +7 985 970-45-45 – это для ваших вопросов Леониду Радзиховскому для подъема давления его собственного.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Наоборот: мне бы неплохо опустить.

М.КОРОЛЕВА: Но и опустят там, не волнуйтесь. Кроме того, Сетевизор, наши партнеры – это все на сайте «Эха Москвы». Кардиограмма – я уже сказала. Да, и трансляция в RuTube тоже идет. Вроде бы все.

Начать я бы хотела с того, с чего, собственно, началась эта неделя, а именно с событий в Белоруссии. Ну, мне кажется, трагичней ничего не происходило на этой неделе. Не знаю, как вы оцените. Погибшие есть, 13 погибших, 160 раненых. И, вроде бы, уже все раскрыто. Вроде бы уже все раскрыто, причем, через сутки и ничего не понятно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Накануне раскрыто, за сутки до.

М.КОРОЛЕВА: Ну, об этом нам не говорили. А, вот, через сутки сказали, да. И, вот, давайте просто вопрос от одного из наших слушателей: «То, как Батька за пару часов раскрыл все теракты в Белоруссии. Меня терзают смутные сомнения. А вас, Леонид?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: У меня никаких сомнений нет.

М.КОРОЛЕВА: То есть вы все знаете? Вы знаете, кто и?..

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Зачем «у меня»? Вы меня путаете с Лукашенко. Я не знаю – он знает. Я сказал, что раскрыто накануне, замыслы раскрыты накануне, а действия раскрыты после. Ну, в волшебной стране как Белоруссия не может вождь всевидящий, всезнающий не раскрыть. Все-таки, они живут в 50-х годах. Ну, я имею в виду «они» - не все, естественно, население страны (страна довольно большая), официальная пропаганда живет в 50-х – 60-х годах. Тогда не было и быть не могло преступлений, которые власть... Во-первых, вообще не было преступлений. Но если уж случалось, то не могло быть такого, что власть публично расписывается в том, что преступление совершено, а наказания нет. Какая же это власть?

М.КОРОЛЕВА: Слушайте, вы как будто с сожалением говорите о том, что в Белоруссии было спокойно. Вот, преступлений не было.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Почему с сожалением? Вообще, должен бы сказать, Марин, я стараюсь говорить без сожаления, без восхищения, пытаюсь говорить объективно. Просто по законам жанра, по законам той сказки, которую на ночь рассказывает своим слушателям Александр Григорьевич, он должен раскрывать все сразу, мгновенно. Иначе что же это за власть? Вот, псевдототалитарная власть – она, конечно, никакая не тоталитарная. Псевдототалитарная власть устроена так, что она должна все неприятности, ну, по крайней мере, такого рода, совершенные другими людьми, раскрывать мгновенно, иначе теряется ощущение ее всемогущества, представление о том, что она всевидящая, всеслышащая.

М.КОРОЛЕВА: Но, ведь, это и псевдораскрытие.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, я думаю, что да, потому что, в общем, трудно себе представить преступления, которые задуманы такими идиотами, что его можно раскрыть за 2 часа. Псевдораскрытие. Ну а кого волнует настоящее раскрытие?

М.КОРОЛЕВА: Ну, нас с вами волнует, я надеюсь.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вас волнует – меня нет. Абсолютно.

М.КОРОЛЕВА: Почему?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, потому что какое бы не было раскрытие в Белоруссии, никто не поверит. Просто никто. При той ситуации, которая есть в Белоруссии с правосудием, с КГБ и так далее, и так далее, через день раскроют, через год раскроют, ровным счетом с точки зрения публики ничего не изменится. Запад не поверит никогда, противники Лукашенко не поверят никогда, а сторонники Лукашенко поверили заранее, что будет раскрыто мгновенно. Ну, вот, представьте, искали бы год, не 2 часа, а год. Суд. Выходят люди, признаются (в Белоруссии всегда признаются). Что на это ответят либеральные адвокаты, западное общественное мнение? Как в фильме «Бриллиантовая рука»: «Рука! Его пытали».

Пытки, психологическое давление, подстроено и так далее. И если он раскроет, еще раз повторяю, это через год или через 5 лет, все равно будут говорить, что это подстроено. Если он раскроет через 2 часа, тоже будут говорить, что подстроено, но, по крайней мере, будет ощущение у его публики, что волшебник совершил очередное небольшое чудо и мгновенно нашел.

М.КОРОЛЕВА: Но смотрите, с ним-то все понятно. Но хоть какие-то предположения у вас лично есть. У меня-то, например, просто нет. Это же непонятная история. Какие-то маньяки, о которых говорит Лукашенко, а тут, вроде бы, оппозиция виновата. Ну, как-то так вот, скользом.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Гады виноваты.

М.КОРОЛЕВА: Кому это нужно-то, в Белоруссии?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Это нужно гадам.

М.КОРОЛЕВА: Они кто?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Гады?

М.КОРОЛЕВА: Да.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Гады. Гады – это гады, это те, кто против всего хорошего и за все плохое по определению. Когда говорят, что «ищи, кому выгодно», то я, честно говоря, более глупой фразы редко встречал. «Ищи, кому выгодно» - выгодно с чьей точки зрения? Значит, разумная фраза должна звучать не «Ищи, кому выгодно», а «Ищи тех, кому с их точки зрения это может быть выгодно». Потому что мое представление о выгоде Лукашенко совершенно не совпадает с его представлением о своей выгоде, а поступки совершает он, а не я.

Мое представление о выгоде оппозиции абсолютно не совпадает с представлениями разных оппозиционеров о том, что ей выгодно. А поступки совершают они, а не я. Поэтому представить, кому с его точки зрения может быть выгодна такая штука, я просто отдаленно не могу.

М.КОРОЛЕВА: Последствия.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. Могу вам сказать, кому это точно не выгодно. Это несомненно первый, кому это абсолютно не выгодно, это Лукашенко. Оппозиция, которая, я думаю, никакого отношения к этому не имеет, хоть какую-то крохотную выгоду с этого поиметь может. Первое. Все-таки, в глазах значительной части общества еще один щелчок по носу всемогущему, всевидящему, всезнающему Лукашенко. Да, 90% зрителей аплодируют, мгновенное раскрытие, но 10% думает: «Во-первых, липовое раскрытие. А во-вторых, чего ты раскрыл-то? Где же твое всевидящее КГБ?»

М.КОРОЛЕВА: Начало хаоса в Белоруссии с этого момента не возможно?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да нет, никакого там хаоса не будет. Но, конечно, это ему в минус. Потому что какого черта мы потеряли все мыслимые и немыслимые свободы, а безопасности нет все равно?

М.КОРОЛЕВА: Леонид Радзиховский, это его особое мнение. Мы продолжим буквально через минуту.

РЕКЛАМА

М.КОРОЛЕВА: И мы продолжаем «Особое мнение» с журналистом Леонидом Радзиховским. Еще раз напомню, для вопросов Радзиховскому +7 985 970-45-45, голосуйте за его слова или против его слов – это кардиограмма эфира на нашем сайте. Наш партнер Сетевизор, который показывает все, происходящее в студии, с нескольких ракурсов. И трансляция на RuTube. Вы можете также присылать по аккаунту @vyzvon прямо с твиттера свои вопросы тоже нам сюда.

Так, заканчивая с Лукашенко. Да.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. Значит, первое, что ему неприятно крайне, что в его курятнике вдруг произошло ЧП. Все-таки, хоть он все и раскрыл в одну секунду, а, все-таки, нехорошо. Это первое. Но самая катастрофа была бы для Александра Григорьевича, действительно, катастрофа, если бы к этому делу имела какое-нибудь отношение какая-нибудь абсолютно сумасшедшая оппозиционная организация и если бы КГБ доблестное белорусское эту организацию накрыло.

Вот тут Александр Григорьевич попадает в положение хуже губернаторского, ибо. Если он по-честному вытаскивает на суд этого оппозиционера, судит его, а в Белоруссии, между прочим, не отменена смертная казнь, а за убийство 13 человек полагается смертная казнь, то казнив этого, подчеркиваю, оппозиционера, Александр Григорьевич совершает публичное самосожжение, кончает с собой. Потому что никто никогда ни в какой Европе никогда в жизни не поверит, что реальным террористом был оппозиционер, какие бы улики ни представлял Лукашенко.

М.КОРОЛЕВА: Ну, это вы далеко заглядываете. В конце концов, этого террориста можно держать в том же самом СИЗО КГБ или в тюрьме КГБ хоть всю жизнь, откладывая приговор – это не проблема.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не в этом дело. Даже его не казнят, окей. Сам факт, что в теракте будет публично обвинен и приговорен к смертной казни (а больше приговорить ни к чему нельзя) оппозиционер, это для Лукашенко смерть, потому что, еще раз повторяю, никто в это не поверит, ему этого никогда не простят и на его репутации ставится большой жирный крест.

Если же представить, что КГБ нашло этого зловещего террориста, это, действительно, оппозиционер и Александр Григорьевич вынужден покрыть это дело, то есть не выпускать его на суд, а найти какого-нибудь убогого городского сумасшедшего, то представьте внутренний психологический конфликт нашего героя. Да он усы себе откусит. Это просто национальная катастрофа.

М.КОРОЛЕВА: Уже представила.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А Александр Григорьевич без усов – это какое-то страшное зрелище.

М.КОРОЛЕВА: Смотрите. Если ближе к нашим делам, вот тут хороший вопрос от предпринимателя из Австрии: «По вашему мнению, победил бы на предстоящих президентских выборах в России Александр Лукашенко, если бы ему разрешили в них участвовать?» Вот, даже сейчас, потенциально без усов.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Погодите. Потенциально без усов...

М.КОРОЛЕВА: В России на выборах 2012 года. Представьте себе эту картину.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не победил бы. Прошло его время. С того момента как появился Путин Лукашенко делать нечего.

М.КОРОЛЕВА: То есть одна харизма перебила другую?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, конечно. Путин в 1999 году – это был наш российский асимметричный ответ Лукашенко. В 90-е годы Лука пользовался огромной популярностью у патриотической общественности, поскольку он олицетворял все, что было против Ельцина. Тут тебе и брутальность, тут тебе и антиамериканизм настоящий, тут тебе и славянское братство, тут тебе и осколок геополитической катастрофы – все 43 удовольствия. И когда все это оказалось выпущенным в самой России, то есть наш внутренний, отечественный товаропроизводитель – Путин В.В., то, собственно говоря, нафиг нужен Лукашенко?

Поэтому никаких шансов у Александра Григорьевича сегодня нет, он это сам прекрасно понимает и ровно с этим было связано с начала 90-х годов его дикое раздражение против Путина. Заметьте, что к Ельцину он относился гораздо лучше. Почему? Потому что он чувствовал, что на фоне Ельцина он – орел. А на фоне Путина он понимал, что ему в России делать нечего. Соответственно, его горячая ненависть к Владимиру Владимировичу объяснялась, я думаю... Ну, наверное, много было причин как всегда у людей, 2 человека, сложные отношения, но не в последнюю очередь это объяснялось просто тем, что при наличии Путина он не нужен в России, вот и все.

М.КОРОЛЕВА: Ну, собственно, что бы он там ни думал, его никто и не выдвигает.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, это само собой. Фантастическое предположение.

М.КОРОЛЕВА: Да. А что касается Путина и Медведева, то тут ситуация другая. Вот смотрите, сегодня вечером Владимир Путин на встрече с руководством «Единой России» призвал не возбуждаться, я вам цитирую, по поводу президентских выборов 2012 года. Сказал: «Не надо сейчас об этом говорить».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Погодите: не надо говорить или не надо возбуждаться?

М.КОРОЛЕВА: И то, и другое: «Прошу об этом не говорить. По этому поводу не возбуждаться. Это еще в следующем году будет, нужно всем работать на местах». Ну что вы смеетесь? Что вы смеетесь?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я подумал, что фраза «по этому поводу не возбуждаться» имеет, как минимум, 2 смысла. Второй смысл: «Возбуждайтесь, возбуждайтесь, возбуждайтесь, но по другим поводам».

М.КОРОЛЕВА: Это вы глубоко копаете.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, я просто пытаюсь понять эту фразу.

М.КОРОЛЕВА: В общем, он призвал не возбуждаться, не говорить ничего по этому поводу. Но вы помните, наверняка, что до этого «Единая Россия» как раз заявила, что Путин – ее приоритетный кандидат. А еще раньше Дмитрий Медведев в Китае сказал, что не исключает своего участия в президентских выборах. Ну так, все осторожно. Вообще, вы что-нибудь понимаете? Ну, честно?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Медведев не исключает, что он – Медведев. А Путин не исключает, что он – Путин. А «Единая Россия» не исключает, что Путин – это Путин.

М.КОРОЛЕВА: А Путин говорит: «Не говорите и не возбуждайтесь».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А Путин говорит: «Не говорите и не возбуждайтесь, что я Путин. Но и не говорите, что он Медведев». То есть это, действительно, такая, довольно сложная... Но, понимаете, Марина, а кто сказал, что политология – это легко? Кто обещал, что политологическая наука – это легко? Когда такие мыслители как Павловский, там, Марков, Кургинян. Это же не простые люди.

М.КОРОЛЕВА: Ну а что ж вы сами-то как-то так, отходите на задний план? Нет уж, вы давайте выдвигайтесь, давайте...

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я?

М.КОРОЛЕВА: Не в президенты в смысле, а выдвигайтесь на первый план и толкуйте нам это все.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: То есть вы меня считаете политологом?

М.КОРОЛЕВА: Ну а почему же нет?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Благодарю. Не заслужил, нет, Марин.

М.КОРОЛЕВА: Да. Вы наш такой, еженедельный фактически политолог. Так что думаете-то? Вы понимаете, что происходит?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я жульническими фокусами пытался заниматься в детстве, но у меня не получалось – ловкости рук не хватает.

М.КОРОЛЕВА: Ну, давайте я вам тогда задам вопрос от слушателя. Да, он в этом же русле. «Не думаете ли вы, что тандем специально разыгрывает подобие несостыковок между собой, чтобы отвлечь внимание, создать видимость борьбы?» Ну, это первое, что приходит в голову, действительно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да это уж 3 года всем в голову приходит. Уж пора бы в голову чему-нибудь другому прийти. Марин, я не знаю, понимаете? Я думаю, что все эти высказывания «я теоретически не исключаю, что я могу выставиться», «и я теоретически не исключаю, что я могу выставиться и что вы можете выставиться» - это, понимаете, вот, каждая такая фраза... Заметьте, что до выборов президента осталось меньше года, 10 месяцев, по-моему. Значит, вот в Америке в это время идут праймериз. Вот это и есть наше праймериз. Вот вся та энергетика, которая в Америке уходит в праймериз, у нас сосредотачивается в этой простой фразе, сказанной китайскому телевидению: «Я теоретически не исключаю, что я могу выставиться».

И заметьте, какая экономия сил. Каждое праймериз стоит несколько миллионов долларов. А тут совершенно бесплатно произносится такая фраза. Это и есть одно праймериз, на другое день другое праймериз, опять бесплатно и опять тот же эффект. То есть колоссальная экономия государственных средств. Мы – страна не такая богатая как Америка, и вышвыривать деньги на ветер на эти самые праймериз не можем. Сказал – готово.

Наконец, третье праймериз: представитель «Единой России», Шувалов, по-моему, да, Юрий Шувалов сказал, что мы теоретически не исключаем, что мы теоретически поддержим Путина. И все как-то страшно опять же возбудились по поводу этой фразы, а я не очень понимаю причин возбуждения. Дело в том, что Путин является, хоть и не является членом партии, но является лидером партии «Единая Россия». Так чего, собственно, люди ждут от «Единой России»? Что представители «Единой России» скажут «У нас есть лидер, но мы об этом не знаем, мы забыли, как его зовут. Теоретически мы помнили вчера, что его зовут Путин, а сегодня мы уж и не знаем, кто у нас лидер»? Так что ли?

Лидер партии – Путин. Естественно, что «Единая Россия» говорит: «До тех пор, пока он лидер нашей партии, приоритетным кандидатом для нас как ни странно является лидер нашей партии».

М.КОРОЛЕВА: То есть вы считаете, что вот это все, все эти слова, все эти заявления и контрзаявления – это все ровно ничего не значит?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Абсолютно, абсолютно.

М.КОРОЛЕВА: Хорошо. Тогда еще вопрос от слушателя, пенсионера.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Это, заметьте, не значит, что идет какая-то тончайшая игра, перетягивание канатов, взаимное подмигивание, что мы с тобой разыграем эту очаровательную мизансцену. Может быть, так. Может быть, ровно наоборот, что они за эти года (они, в смысле, Путин и Медведев) за эти 3 года, действительно, немножко поднадоели, и, действительно, Медведев, допустим, хочет. Вполне возможно. Вообще, поскольку в России политика сводится к отношениям двух людей, а это, как говорил Достоевский, «психология – палка о двух концах», вот мы договорились, мы с тобой играем. Но в процессе игры как-то уж слишком натурально сыграл. Вот, мы договорились. Ты говоришь: «Служили два друга в нашем полку. Если один говорил из них «да», «нет» говорил другой». Вот такая игра. Если я говорю, что надо поддержать резолюцию по Ливии, то ты говоришь, что она – Крестовый поход. Если ты говоришь: «Крестовый поход», я говорю: «Так нельзя говорить». И так далее. Игра. Договорились. Сценарий.

Но люди-то живые, не роботы. Это же, все-таки, не «Generation «П», правильно? Не чисто виртуальное образование. Сказал – как сказал бы Достоевский, «да слишком натурально сказал». А слишком натурально сказал – немножко из роли ты и вышел. И я натурально скажу. И ты натурально сказал, и я. И пошло. Может быть? Может. А, может, и нет. Поэтому совать нос...

М.КОРОЛЕВА: Гражданам России-то что делать, бедным?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Чего?

М.КОРОЛЕВА: Гражданам России, которые за всем этим наблюдают, им-то что делать?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не наблюдать.

М.КОРОЛЕВА: То есть просто отключить все каналы связи с этим миром и перестать вообще вдумываться над тем, что они там говорят и что делают?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, помилуйте.

М.КОРОЛЕВА: Или, может быть, у них есть какой-то другой путь?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, помилуйте, Марина. Если все каналы связи с миром для вас сводятся к наблюдению за Путиным и Медведевым, я вам горячо сочувствую.

М.КОРОЛЕВА: Ну, у меня, допустим, есть профессиональный уклон, поэтому меня можно в расчет не брать.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А. Но у большинства россиян, я думаю, связи с миром намного многообразнее. Не, Ну, кому любопытно – наблюдай, why not, какие проблемы? Я просто хочу сказать, что мне кажется, что есть старая такая мудрость (не мне кажется – она известна): постарайся принять то, что ты не можешь изменить, изменить то, что ты можешь изменить, и отличать первое от второго. Так вот, повлиять на отношения Путина с Медведевым и Медведева с Путиным, насколько я понимаю, граждане России никоим образом не могут.

М.КОРОЛЕВА: Но могут ли они повлиять на то, будут ли у нас Путин и Медведев? Ну, вот, сколько нам отмерено? Вот, Путин и Медведев, и все.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Насколько я понимаю, когда они сядут вдвоем и договорятся, кто из них будет президентом, ровно он президентом и будет.

М.КОРОЛЕВА: А мы снова будем наблюдателями?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, наблюдателями или голосователями – это не столь важно. Тот, кто будет из них двоих объявлен кандидатом, в тот же момент будет объявлен и президентом по одной простой причине, о которой часто не говорят.

М.КОРОЛЕВА: Ну, скажите вы сейчас.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Сейчас скажу. Вся демократическая общественность просто годами беснуется, исходит ядовитой слюной, рассказывая, как ужасно жить на этом свете в России. И говорят бесконечно справедливые слова, которые, кстати, говорит тот же Путин и Медведев и про коррупцию, и про то, и про се, и конкретно лично обвиняют и Путина, и Медведева, и их окружение. Говорится масса справедливых или не вполне справедливых слов. Не говорится только одно, вот, один пустячок никто не говорит. Ну и что? Власть плохая и коррупция сильная, и президент плохой, и премьер. Ну и? Вот, как любит говорить сын Венедиктова: «И?»

М.КОРОЛЕВА: Ну, вот, давайте я вас спрошу: «Ну и?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ничего. Поскольку выборы – это не выборы хорошей власти, это не выборы абсолютной истины, это не выборы добра, любви и справедливости. Это выборы, то есть выборы между несколькими кандидатами и не более того.

М.КОРОЛЕВА: Ну правильно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: И победитель на этих выборах – это просто тот, кто популярнее других кандидатов. Нет никаких сомнений, что и Путин, и Медведев, безусловно, популярнее Зюганова, Жириновского, представителей несистемной оппозиции, кто бы это ни был, Немцов, Касьянов или кто-то другой. Поэтому при фальсификациях, без фальсификаций, просто по закону больших чисел любой из них, когда он выставляется, обречет победить не потому, что его любят, не потому, что ему доверяют, не потому, что он хороший, не потому, что на него надеются. А просто потому, что он на сегодняшний день и в течение ближайших месяцев несомненно значительно популярнее для большинства избирателей, чем все его потенциальные соперники, вот и все.

М.КОРОЛЕВА: То есть не важно, кто из, но важно, что кто-то из. Так?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, «не важно кто из» я не сказал, это, наверное, имеет значение. Я просто хочу сказать, что любой из них несомненно значительно популярнее, об этом говорят все опросы. Вот и все.

М.КОРОЛЕВА: Леонид Радзиховский, журналист, его особое мнение, через несколько минут мы возвращаемся в студию.

НОВОСТИ

М.КОРОЛЕВА: Это третья часть программы «Особое мнение». Леонид Радзиховский, журналист здесь в студии. +7 985 970-45-45, кардиограмма эфира на нашем сайте, там же трансляция нашего партнера Сетевизора, которую вы можете смотреть на своих iPhone’ах, iPad’ах, всех устройствах таких вот, мобильных устройствах. Что еще я не сказала? Ну, пожалуй, еще трансляция в RuTube, да. Еще один вопрос короткий, связанный с выборами.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не, я хочу закончить...

М.КОРОЛЕВА: А с выборами, с выборами как раз. Вот я тоже от слушателя нашего: «Как вы полагаете, могут ли обе головы российского орла в 2012 году одновременно отправиться в автономный полет?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А почему нет? У нас орелик такой, все может, земное притяжение легко преодолевает. Я просто хочу сказать следующее. Что, вот, когда я говорю «популярнее», меня вот тут поправили товарищи: что значит «популярнее»? Не любят Путина, не любят Медведева. Я согласен, что, действительно, теперь уже, в общем, не любят, хотя есть фанаты и даже бесплатные, наверное, фанаты есть, но, в общем, не любят. Но популярность – это вовсе не любовь, это просто раскрученный бренд и все, ни больше и ни меньше.

Вот я привел пример с Кока-колой. Большинство людей знает, что Кока-кола – очень плохой напиток, вредный там и так далее, и так далее. Но бренд раскручен. Все. Пьют. А какой-нибудь напиток, там, чистый, допустим, который выпускает маленькая фабрика, он, может быть, гораздо лучше, полезнее, здоровее и даже кто-то о нем слышал. Но бренд не раскручен.

М.КОРОЛЕВА: Но у него денег на рекламу нет.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Бренд не раскручен. Понимаете, бренд – это довольно сложная такая штука, как и политология – сложная наука. Этот бренд раскручен, и у людей даже впечатление. Они знают просто, вот, они знают, что хотим, не хотим, нравится, не нравится, спи моя красавица. Нравится, не нравится – президентом будет либо Путин, либо Медведев. Ну, знают и знают. Это тот случай, когда исходное знание реализуется, самосбывающийся прогноз. Люди в этом практически уверены. Они знают, что ни Зюганов, ни Жириновский, ни Немцов, ни там еще кто-то президентом не будет. Ну, раз знают, так и будет.

М.КОРОЛЕВА: «А почему другие не заявляют, что хотят стать президентами?» - спрашивает вас Петр.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Почему не заявляют? С утра до ночи заявляют.

М.КОРОЛЕВА: Нет, «другие» - я имею в виду не Зюганова, не Жириновского, не другие раскрученные бренды, как я понимаю Петра. Он говорит просто о совсем других, которых мы с вами, возможно, и не знаем.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, почему? Ближе к делу заявят. Но, значит так, чиновники не заявляют, потому что жить хотят в своей чиновничьей должности. Сумасшедшие городские заявят, люди, которые хотят подраскрутить бренд, заявят. Но, в общем, все заявляющие и ругающие, и так далее, и так далее знают, что в итоге если один из этих двоих выставится, то в силу раскрученности бренда он обречен на победу.

Другое дело, что приняли, с моей точки зрения, крайне глупый закон об увеличении президентского срока до 6 лет. Потому что, по совести говоря, за 11 лет своего правления Владимир Владимирович Путин здорово надоел огромной массе населения. Это очень чувствуется сегодня. А еще 6 лет – это может превратиться, действительно, в некоторую психологическую катастрофу, которая заключается в следующем: избранный на 6 лет президент, будет сидеть 6 лет как штык, и ни одной секунды меньше. Потому что ни одного юридического способа убрать президента раньше, чем за 6 лет, не существует. Но если Владимир Владимирович уже сегодня здорово утомил, то что же будет еще через 6 лет? В меньшей степени, но та же проблема относится и к Медведеву. Поэтому им надо или в течение этих 6 лет выдумать какую-то штуку, которая резко обновит бренд, повысит интерес к ним, покажет их с какой-то новой стороны... А это очень непросто – тут пустейшими словечками не отделаешься. Чтобы обновить приевшийся президентский бренд, нужны не слова – нужны какие-то дела. А что тут можно сделать? Ну, у меня фантазии не хватает.

Или наступает, действительно, катастрофическая ситуация, когда президент стопроцентно законный и стопроцентно отсидит свои 6 лет (деваться некуда), а с другой стороны, отношение к нему становится как при поздней советской власти к Брежневу или Черненко. Это для страны крайне паршивая ситуация.

Сегодня похожая ситуация (не такая, но похожая) уже сложилась в довольно узких политизированных кругах в Москве. Но основная масса населения относится и к Путину, и к Медведеву, поскольку он связан с Путиным, совсем не так, а значительно лучше. Но мне кажется, что в течение 6 лет, если никаких великих событий не произойдет, то вот эта вот скука может подступить уже совсем высоко.

М.КОРОЛЕВА: Я хочу вам задать вопрос от Лары, он тоже тут пришел по SMS: «Леонид, а есть хотя бы одна страна в мире, где двое садятся и решают, кому быть президентом?» Ну, действительно, почему, собственно говоря, такая безнадежность? Вот сейчас мы будем смотреть, как они двое сядут и будут решать. Вообще, унизительность самой ситуации – она как-то, вот, не приходит в голову всем, кто наблюдает за этим процессом?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Есть такой старый анекдот, его последняя фраза звучит так: «Это наша родина, сынок». Добавить нечего. Ну, вот, так оно получилось. До этого у нас в течение тысячи лет передавалось по наследству, как, впрочем, и во всех других странах. Потом один раз решили передавать не по наследству. Что из этого получилось, все хорошо знают. Потом передавалось, когда решал не один человек, а решало 4 человека в Политбюро. Потом один раз выбрали, как бы, толпой или народом (я имею в виду выборы Ельцина). Потом этого Ельцина смертельно возненавидели все гораздо больше, чем ненавидели, там, Черненко, хотя Черненко никто не ненавидел. Ну, в общем, возненавидели все, коллективно.

Потом Ельцин... Не 2 человека, заметьте, а один человек, Ельцин Б.Н. выбрал Путина В.В. Потом Путин В.В., один человек выбрал Медведева Д.А. А теперь у нас выбирают 2 человека, то есть демократии стало вдвое больше, чем когда Ельцин выбирал Путина.

М.КОРОЛЕВА: Хотя мы с вами не знаем: может быть, на самом деле, выбирает все равно один человек, а второй там просто так.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Может быть. Ну, скажем, в 1,5 раза демократии стало больше, чем когда Ельцин выбирал Путина и когда Путин выбирал Медведева. Это гигантский прогресс.

М.КОРОЛЕВА: Ну вот теперь скажите, судьба наша такая. Ну, скажите.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я сказал: «Это наша родина, сынок». Надеюсь, что все этот анекдот знают. Кто не знает, наберите эти слова, войдите в интернет, прочтите анекдот в полном объеме.

М.КОРОЛЕВА: Думаю, что знают все или почти все. Тут смска пришла из Саратова. «Из Саратова в Москву, - пишет Алекс, - выехало 7 автобусов на митинг нашистов. Встречайте». Ну, если вы в курсе, то завтра, действительно, такой, митинговый день в Москве, сразу несколько митингов, в том числе там проводит на Болотной площади оппозиция.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Символично, символично.

М.КОРОЛЕВА: Но кроме того, самое главное, 50 тысяч обещает движение «Наши», которые перекрывают под это дело аж почти на 2 дня проспект Сахарова, частично перекрывают.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Опять. Послушайте, какие символы!

М.КОРОЛЕВА: И не говорите.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Оппозиция – на Болотной, а «Наши» перекрывают Сахарова. Ну, просто нарочно не придумаешь, да? Заметьте, Ленинский проспект мы не перекрываем.

М.КОРОЛЕВА: Да. И вот здесь Кристина Потупчик, пресс-секретарь «Наших», которая в своем блоге написала по этому поводу: «Да, перегораживают проспект Сахарова, перекрывают запланированно, в рамках закона с многочисленными уведомлениями и путями объезда. Поэтому просьба не беспокоиться».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Есть ли путь объезда «Наших» в нашей стране? Это открытый вопрос.

М.КОРОЛЕВА: Проспект Сахарова.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Что в нашей стране есть способ объехать Сахарова, вопросов нет. А, вот, есть ли способ объехать «Наших», это большой вопрос.

М.КОРОЛЕВА: Ну, смотрите, возмущенных пока особо не наблюдается, вот разве что у нас по SMS. Но, вот, тоже пенсионер из Москвы спрашивает: «А скажите мне, имею ли я право подать в суд на Суркова и тому подобное за использование налогов моей семьи на содержание движения «Наших», так как мои взгляды расходятся с их взглядами?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, я думаю, что право он имеет. Я, правда, не понял, каким образом он объяснит, что именно Сурков тратит его деньги на движение «Наши». Но это его трудности – пусть объясняет.

М.КОРОЛЕВА: Ну, мы с вами не юристы, но тем не менее, наверное, попробовать можно. В связи с митингами, шествиями, акциями и так далее вот тоже Влад вам прислал вопрос по интернету. «Прошло 10 лет как Путин разогнал НТВ, понял, что россиянам свобода не нужна, и тогда на защиту самого популярного канала в 10-миллионной Москве вышло 30 тысяч человек. В маленькой Праге...

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Чепуха.

М.КОРОЛЕВА: ...по такому же поводу вышло около миллиона граждан, их требования выполнили. Если бы в то время вышел миллион, то, наверное, Россия пошла бы по другому пути, и Путин был бы другой. Заметьте, я не столько про НТВ здесь, сколько про Путина».

Чепуха. Никаких 30 тысяч не было, это брехня – там от силы было тысяч 5-6.

М.КОРОЛЕВА: Большой был митинг, я помню.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, большой – тысяч 5-6. Но дело совершенно не в этом. Ну 5, ну 7. Вас интересует мое отношение к разгону НТВ? Я читал бурную дискуссию на волнах «Эха Москвы», почитал блог Альфреда Коха, который непосредственно разгонял. Много справедливого написал Кох, с моей точки зрения. Но главное, написал там Альфред Рейнгольдович при уважении к его борцовским качествам, к его брутальности, к его остроумию, написал он там, конечно, неправду. А неправда эта заключается в том, что он смешал 2 абсолютно разные вещи: каков был бизнесмен господин Гусинский и что делалось на НТВ. Это 2 совершенно разные темы. Если бы Гусинского абсолютно справедливо и законно обанкротили и владельцем стал бы другой человек, но на НТВ продолжались бы те же самые программы, ни одна собака бы сегодня не вспомнила о Гусинском кроме близких родственников. А, вот, то, что не Гусинского, банкрота, который неудачно тратил деньги, занимался черт знает чем, и так далее, и так далее, не Гусинского выгнали, а закрыли целый ряд программ, это уже значительно хуже. Но и это бы не беда. Беда в том, что НТВ, какое бы оно ни было, оно было далеко не идеально и работали там далеко не идеальные люди, и про каждого из этих людей я могу гадостей нарассказывать на 3 программы.

Так вот, какое бы оно ни было, это НТВ задавало определенную планку. И когда эту планку сбили – не Гусинского, еще раз говорю, поменяв, бог с ним с Гусинским, а поменяв конкретные программы – когда эту планку сбили, соответственно, опустился уровень всего телевидения. Не НТВ надо было закрывать для борьбы, политической борьбы против идей, допустим, или пропаганды Гусинского. Откройте 20 других каналов. Зачем делить? Умножайте.

И последнее, что я хотел бы по этому поводу сказать.

М.КОРОЛЕВА: У нас 15 секунд.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: 15 секунд. Свобода слова у нас есть, она есть в интернете, который читает 70 миллионов человек.

М.КОРОЛЕВА: Который, правда, можно обрушить в любой момент.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Все можно – можно и атомную бомбу сбросить. 70 миллионов человек читает интернет. Эффективность свободы слова в сегодняшней России очень сильно преувеличена и ее значение. Если бы она даже была на телевидении, я не думаю, что что-то бы радикально изменилось.

М.КОРОЛЕВА: То есть она не нужна?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Она нужна! Почему не нужна? Просто она сама по себе не меняет ни экономическую ситуацию, ни правовую. Смотрите Украину – там есть свобода слова, но...

М.КОРОЛЕВА: Все, Леня, не успеем до Украины. Спасибо, это было особое мнение журналиста Леонида Радзиховского. До следующей встречи с ним. Счастливо.