Николай Сванидзе - Особое мнение - 2011-04-01

С. БУНТМАН – Добрый вечер. «Особое мнение». Николай Сванидзе. Добрый вечер.

Н. СВАНИДЗЕ - Добрый вечер.

С. БУНТМАН – Сейчас я выполню все мои технические обязанности и скажу, что есть трансляция RuTube с одной камеры, с нескольких камер идет трансляция Сетевизора. Можно смотреть на любых компьютерах, плюс даже на айпедах и айфонах. У нас обычно экраны с персонажами, плюс еще есть кардиограмма эфира, которую вы составляете с помощью одобрения или неодобрения раз в минуту слов нашего гостя. Пятый экран сегодня у нас есть и он показывает, мы украли я бы сказал с трансляций Формулы-1, таких успешных для нашей страны теперь уже. И там показывают скорость, обороты и так далее. Мы же показываем пульс, давление нашего гостя. Тоже можно сделать какие-то выводы. Но это только сегодня. На пятом экране Сетевизора. Ты не бойся, там все в порядке.

Н. СВАНИДЗЕ - Я уже напрягся немножко.

С. БУНТМАН – Все нормально.

Н. СВАНИДЗЕ - Я боюсь всех медицинских дел.

С. БУНТМАН – Это не медицинские дела, это медийные дела.

Н. СВАНИДЗЕ - Как вижу человека в белом халате, сразу…

С. БУНТМАН – Ты разве здесь видишь человека в белом халате?

Н. СВАНИДЗЕ - Да кто вас знает.

С. БУНТМАН – Тем более это только сегодня. Сегодня наконец-то весна, первый день апреля.

Н. СВАНИДЗЕ - А вы тут пульсами пугаете.

С. БУНТМАН – С какого-то первого числа всегда хочется ввести новое.

Н. СВАНИДЗЕ - Злые вы все-таки.

С. БУНТМАН – Нет, не злые. Скажи мне, пожалуйста, продолжают шебуршать насчет партии «Правое дело» и Игорь Шувалов отказался быть ее паровозом. Мы вторую неделю об этом говорим, может быть мы завершим сегодня разговор. Или ты думаешь, какое-то продолжение будет?

Н. СВАНИДЗЕ - Да бог его знает. Кормимся слухами. Сначала ходили слухи, что предложили Шувалова, потом пошли слухи, что он отказался. Вернее, сначала что предложили, потом что он согласился. А потом что отказался. Вот мы это все пережевываем в последовательном режиме. Ну отказался. Нет, вообще было бы странно, если бы он согласился. Это бы значило, что ему заломали руки так, что просто мне было бы его по-человечески жаль.

С. БУНТМАН – Осознание «Правого дела» ты не предполагаешь?

Н. СВАНИДЗЕ - Причем здесь «Правое дело». Человек суперуспешный, супервысокопоставленный государственный чиновник. У нас как известно быть успешным государственными чиновником мечта каждого молодого человека. А тем более до такого уровня дорасти. И тут ему предлагают нырнуть в эти мутные глубины политической жизни с совершенно непредсказуемым результатом, возглавить какую-то партию, которая не слишком популярна в народе, и абсолютно мало популярна в реальной власти. И зачем это нужно ему?

С. БУНТМАН – Мы говорили, что это в принципе, чтобы подразнообразить картину.

Н. СВАНИДЗЕ - Это понятно.

С. БУНТМАН – Подобрать под власть еще…

Н. СВАНИДЗЕ - Ему это зачем нужно? Я могу предположить и мы уже на эту тему говорили, можем еще поговорить, зачем это нужно стране, если пафосно говорить или зачем нужно для улучшения эстетического или реального… устойчивости всей властной конструкции. Можно рассуждать на эту тему. Хотя могут быть разные точки зрения. А вот зачем это нужно ему, я имею в виду, ему самому в первую очередь непонятно.

С. БУНТМАН – А такая формулировка как нужно самому человеку, которому поручают какое-то дело, она вообще действенна? Эта формулировка имеет право на существование? Когда речь идет о бюрократической структуре.

Н. СВАНИДЗЕ – Смотря, какое дело поручают. Если ему поручают дело в рамках его бюрократической деятельности, если он военный человек, да, ему дают приказ, он выполняет. Если он чиновник, да, ему тоже дают приказы, он выполняет. А если он получает приказ идти в публичную политику, это уже как-то странно. Потому что, оказавшись в публичной политике, он как бы перестает быть чиновником. Значит, он уже приказам неподвластен. У нас конечно конструкция политическая очень странная. У нас сейчас такова публичная политика, что она тоже подчиняется приказам. Но, тем не менее, я думаю, в любом случае этому человеку это совершенно не нужно. Если бы его просто совсем заломали и сказали: знаешь, что либо так, либо, извини, не обижайся. Ну тогда куда же деваться. Отдал честь, и пошел выполнять приказ. Но видимо, до этого все-таки не дошло. Может быть, там сегодня есть на это намеки, в «Коммерсанте» что ли. Не помню в какой газете читал. Что внутри властного тандема не было окончательной ясности по данному вопросу. Ну и все тогда уже отчетливый приказ прозвучать не мог. Потому что отчетливый приказ чиновнику такого ранга может прозвучать только, если оба составляющих нашего тандема, то есть, иначе говоря и Путин и Медведев, и Медведев и Путин здесь едины. А если между ними единства нет, то кто же тогда приказ отдаст. Человек может всегда его и не вполне послушать.

С. БУНТМАН – Вообще единство в тандеме проглядывается, потому что они перехватывают друг у друга функции, обычно у нас технику хвалит или ругает премьер-министр Путин, а сегодня понятно, что у него самого жестокий опыт оказался у Дмитрия Анатольевича Медведева, обрушился на ТУ-214. За то, что тот чуть ни обрушился.

Н. СВАНИДЗЕ - Ты что хочешь спросить, собственно?

С. БУНТМАН – Они как-то перехватывают друг у друга функции, премьер-министр Путин говорит о внешней политике, рассуждает про Ливию.

Н. СВАНИДЗЕ - Я думаю, что они сами до конца не отдают себе отчет в том, что входит в функции одного, что другого. Потому что просто премьер-министр не может говорить про Ливию. А наш премьер-министр может. И никто не удивляется. Потому что это Владимир Владимирович Путин. Поэтому они себе каждый из них может позволить столько, сколько может себе позволить. Берите себе столько, сколько захотите. Как в свое время сказал Борис Николаевич Ельцин в Татарстане.

С. БУНТМАН – Там ограничено федеральным договором.

Н. СВАНИДЗЕ - А здесь ограничено тем, что другой тоже себе берет столько, сколько хочет. Вот они так друг друга и ограничивают.

С. БУНТМАН – Странно, казалось бы президент с такими полномочиями, премьер-министр с никакими полномочиями, но по умолчанию как бы лидер.

Н. СВАНИДЗЕ - А почему по умолчанию. Никто не знает. Это нужно у них спросить, кто там умалчивает о чем. Ситуация там тоже меняется по всей видимости. Потому что кто там считает себя в большей степени лидером, это у них надо спросить. И то может быть они дадут разные ответы. Я думаю, что до осени текущего года, то есть до того момента, когда так или иначе будет принято решение, кто из них идет в президенты в 2012 году, подобный тяни-толкай сохранится.

С. БУНТМАН – Посмотрим. Просто я никогда не доверяю видам спорта с непонятными правилами.

Н. СВАНИДЗЕ - Естественно. Потому что и сами спортсмены не доверяют.

С. БУНТМАН – Как-то очень странно.

Н. СВАНИДЗЕ - Поэтому сейчас налицо некоторая нервотрепка на разных уровнях нашей бюрократической лестницы. В том числе и на самом высоком, у меня такое ощущение.

С. БУНТМАН – У нас работают все наши технические новшества. Все у тебя в порядке.

Н. СВАНИДЗЕ - Правда, слава тебе господи. И давление, пульс. Об остальных вещах я потом спрошу.

С. БУНТМАН – Как у космонавта. Это не показывает.

Н. СВАНИДЗЕ - Хорошо. Может оно и к лучшему.

С. БУНТМАН – Это только зарегистрированные пользователи могут. У нас пока их нет. Печальные вещи. Умерла Людмила Марковна Гурченко.

Н. СВАНИДЗЕ - Не то слово печальные. У нас уже последние долгие годы принято называть любого ушедшего человека великим. Но когда это слово употребляется в отношении Л. М. Гурченко, это тот нечастый случай, когда употребляется по делу. Потому что действительно она была великая актриса, очень просто чрезвычайно широкого диапазона. От комедии от фарса, от мюзикла и до драмы и трагедии она могла все. И это свойство не только ее, на мой взгляд, артистического дарования, таланта, это связано с масштабом просто личности человеческой. Она несомненно была очень масштабным, просто ярко разнообразно одаренным человеком. А не просто талантливой актрисой. И показывали «Пять вечеров». Один из лучших фильмов Михалкова. И вообще один из лучших наших фильмов. Потрясающий фильм. Что она там делает, как просто и как глубоко она там играет. Я помню ее фронтовые песни. Какая роскошь. Никто так не пел фронтовые песни до слезы. Как она это умела делать.

С. БУНТМАН – Абсолютно своя манера, такое ощущение, что она знала какие-то очень простые вещи, но совершенно необходимые для искусства. И может быть дурацкое соревнование, но я еще подозрительнее отношусь к словам великая, выдающаяся, наше все.

Н. СВАНИДЗЕ - Они стерлись.

С. БУНТМАН – Но есть такие явления и у каждой себя уважающей страны вроде бы есть актеры, актрисы, которые играют великие роли великой драматургии. И ведут себя как великие. Такая значительность, гранды МХАТа, Малого театра, Камерного театра.

Н. СВАНИДЗЕ - Она, будучи умным человеком…

С. БУНТМАН – А это другое совсем.

Н. СВАНИДЗЕ - … очень умной женщиной она никогда себя не вела пафосно, и я очень люблю фильм «Двадцать дней без войны» с ней. Потрясающий. Это Герман конечно, кто-то умеет работать с актерами.

С. БУНТМАН – Но он же ее туда пригласил.

Н. СВАНИДЗЕ - Он ее там нашел. И с этой очень короткой мальчишеской какой-то горькой стрижкой великолепно. Действительно огромного масштаба дарование.

С. БУНТМАН – Очень настоящая она была и очень ее жалко.

Н. СВАНИДЗЕ - Очень жалко ее, очень жалко нас, нашу культуру, наше искусство в связи с ее уходом.

С. БУНТМАН – Я бы не сказал, просто было приятно, что человек есть, что человек жив. Что можно при желании поговорить, позвонить.

Н. СВАНИДЗЕ - Очень естественная, никогда никакой игры не было.

С. БУНТМАН – Пригласить. Как Сережа Корзун в прошлом году пригласил…

Н. СВАНИДЗЕ - Никакого кокетства. Я не имею в виду естественное женское кокетство. Как женщина она была всегда замечательно кокетлива. Но я имею в виду под кокетством другое.

С. БУНТМАН – Да, как приходит в нашу редакцию и говорит несколько лет назад, и говорит, пародируя одну из наших передач с нашей ведущей: я Люся Грин. Это было так смешно. И сразу какая-то хорошая обстановка становится. Это было очень слышно в прошлогодней передаче, одной из последних то, что Сережа Корзун делал в программе «Без дураков». Действительно было без дураков и все соответствовало тому, что нужно. Ну вот завтра прощание. Безо всяких разговоров…

Н. СВАНИДЗЕ - Ну будем помнить. И для этого не потребуется усилий, потому что забыть трудно.

С. БУНТМАН – Два раза выйти из такого какого-то после триумфа «Карнавальной ночи»…

Н. СВАНИДЗЕ - Совершенно еще девичьего триумфа. Во многом может быть случайного.

С. БУНТМАН – В какую-то тень ее запихнули очень серьезную, и потом она вышла через несколько ролей. Уже в 70-х годах возрождение. Которому удивлялись и радовались.

Н. СВАНИДЗЕ – Мало кто мог сыграть, так как она никто, еще индивидуально, но вообще по уровню мало кто так мог сыграть взрослую опытную усталую красивую женщину. Это потрясающе она делала.

С. БУНТМАН – При этом, не играя все время одно и то же и не играя себя. Людмила Марковна. Глупый переход, мы переходим, я бы сказал, имеющей отношение к политике и истории смерти и это какая-то усмешка судьбы такая кривая. Смерть Кононова, которого судили в Латвии, подавали в суд Европейский. И дело Кононова поставило вопрос о том, может освободительная война вообще быть карательной, например. И сразу все бывшие участники сопротивления те, кто живы, очень забеспокоились. Потому что многое, что творилось в освободительных войнах, что во Франции, что в Югославии…

Н. СВАНИДЗЕ - Вообще я бы хотел, я чуть дрогнул, потому что взяли похоронную тему от Людмилы Марковны Гурченко. Совершенно разное, не имеет отношение одно к другому. Никакого. Освободительная война была, у меня был фильм из серии «Исторические хроники» про Донатаса Баниониса. И он рассказывал, он был молодым актером начинающим Паневежисского театра. И он говорит: вся Литва, своими словами пересказываю, но смысл. Все ждали, знали, что 21 июня немцы нападут на Союз. Они говорит не напали 21-го, и мы решили, что они договорились со Сталиным, продали Литву Сталину. Они напали 22-го утром. И мы их так ждали, что вот освободители придут. Потому что мы думали, что русские всех литовцев собрались в Сибирь отправить. И простых и образованных, и бедных, и богатых. И мы ждали немцев, говорит мне Банионис, народный артист СССР. А потом через пару месяцев ну и немцы то же самое стали делать с нами. И мы уж поняли, что мы их напрасно ждали. Но потом говорит, хотелось сбежать к англичанам. В конце войны. Боялся, что снова освободители… И чего-то он заснул не вовремя, лопухнулся, не сбежал. И потом говорит, просыпаюсь, и уже говорит, ваши из леса выходят. А он же актер. Я говорит, к ним, говорю: ой, как мы вас ждали, как ждали. Там с освобождением Прибалтики было сложно.

С. БУНТМАН – Но как понимать, когда тот же Банионис снялся в замечательном фильме, к которому очень сложно относились и что…

Н. СВАНИДЗЕ - И до сих пор очень сложно относятся в Литве, мягко говоря. «Никто не хотел умирать».

С. БУНТМАН – Да, это осознание, да конечно вся правда в основном на стороне коммунистов.

Н. СВАНИДЗЕ - В фильме.

С. БУНТМАН – Да, братьев Локисов, несчастный председатель, которого играет поставленный…

Н. СВАНИДЗЕ - …который оказался между двумя жерновами.

С. БУНТМАН – На убой поставили председателя. Мы здесь говорили о таких розовых пуховых этих самых, не хочу на убой в политической жизни, в публичной политике… А там действительно на убой.

Н. СВАНИДЗЕ - Еще об одной красавице и большой актрисе, какая там Вия Артмане.

С. БУНТМАН – Там все замечательные, невероятные и когда говорит Норейка, что ты не знаешь, как это больно.

Н. СВАНИДЗЕ - Знаю, - отвечает ему старший Локис.

С. БУНТМАН – Там была невероятная какая-то правда общая. Ее очень трудно понять, очень трудно примириться. В деле Кононова трудно осознать…

Н. СВАНИДЗЕ - Тут всеобщей правды нет, к сожалению. Она тут всякий раз разная. Это то же самое «Пепел и алмаз». Фактически. Вайды. Там тоже, между прочим, правда на стороне коммунистов.

С. БУНТМАН – Но совсем не так все поняли и по-другому, правильно, что не так поняли.

Н. СВАНИДЗЕ - И по-другому он тогда сделать не мог. Так же как Жалакявичюс тогда в 60-е годы по-другому сделать не мог. Многое конечно…

С. БУНТМАН – Он сделал максимально.

Н. СВАНИДЗЕ - Кто умный, поймет. Они из этого исходили. Как Жуков Георгий Константинович, когда ему наступили на горло и велели внести в свои воспоминания пункт о том, что он ездил советоваться с полковником Брежневым. И он говорит: ну умный поймет. Ну что я могу поделать.

С. БУНТМАН – Да, какая это глупость. Так вот дело Кононова. Да, освобождение от нацизма и Европы, и освобождение ранее оккупированных Советским Союзом территорий по договору с теми же нацистами, это такую создает кашу. И политическую, и историческую. И объективную кашу, а не кашу в головах. Что здесь ну да, если получается, что человек притом при всем оказывается карателем. Не хуже, не лучше немцев. И точно так же карает мирных жителей за связи чьи-то с противником. Недаром повторю, все движение сопротивления европейское встрепенулось. Как вычищали деревни во Франции, как в Югославии, в Греции. Там, где сопротивление было мощным. И свои причем. Тяжкое это дело. Но оно будет, говорят, продолжаться. Вот стоит ли продолжать после смерти выяснять в Европейском суде.

Н. СВАНИДЗЕ - Не знаю, по-моему, чисто этически всю историю с Кононовым, с его смерти нужно закрыть. А всю историю, связанную с Прибалтикой, закрыть не получится. И не нужно закрывать. Потому что все равно хочешь, не хочешь, а докопаться до дна придется.

С. БУНТМАН – Это уж верно. И когда мы говорим, история Прибалтики, вот есть история Кононова, история Прибалтики, как раз Банионис очень точно все это передает. Приходят те, эти, тех ждут, этих ждут. От тех получают, от этих.

Н. СВАНИДЗЕ - Белые пришли – грабят, красные пришли – грабят. Это классика.

С. БУНТМАН – Совершенно верно. Но это должно быть частью, тогда можно что-то понять, когда это будет частью общей огромнейшей сложной трагедии. И европейской, и мировой. Когда это будет точно понято.

Н. СВАНИДЗЕ - Не знаю. Я бы до высот мировых не поднимался. Нам своих хватает. Нам нужно полностью разобраться в нашей истории. Мы все равно часть мировой.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН – Мы продолжаем. Ты немножко возбудился за время перерыва.

Н. СВАНИДЗЕ - Ну ты меня возбудил тут.

С. БУНТМАН – Нет, без грязных намеков.

Н. СВАНИДЗЕ - А почему ты всюду видишь грязь?

С. БУНТМАН – Возбуждение такое духовное и я бы сказал художественное. Оно отразилось, конечно. Нам пишет Вилюс: в Литве Жалакявичюса любят. Ну конечно любят.

Н. СВАНИДЗЕ - Ну дай бог.

С. БУНТМАН – Мне кажется, разобрались более-менее.

Н. СВАНИДЗЕ - Нужно отделять просто. В любом случае он очень крупный режиссер.

С. БУНТМАН – Что касается Кононова, из Кронштадта слушатель прислал sms, что ни в коем случае нельзя прекращать и иск и рассмотрение дела. Потому что получается, что он умер преступником, - пишет Сергей. Что гражданство РФ, это менее значимо дали преступнику. Дело не в этом. Мне все-таки кажется, что надо продолжать для того чтобы умозаключение какое-то сделать. Юридическое. Я читал материалы Страсбургского суда, которые очень противоречивы и на тонкостях больших той операции, за которую и судили Кононова, тонкости понимания действий во время войны. И это очень серьезный прецедент на самом деле. Должны выяснить и про самого Кононова конечно.

Н. СВАНИДЗЕ - Это интересно, но здесь я боюсь, нам действительно без Страсбургского суда не обойтись. Потому что в делах подобного рода пока еще не пришли к какой-то более-менее единой позиции, а мы к ней нескоро придем, в данном случае у Литвы будет одна позиция, у России будет другая. По чисто политическим соображениям. Неизбежно.

С. БУНТМАН – Латвия ты имеешь в виду. Дело не в государственных позициях, правильно, что представители Кононова обратились в Страсбург и действительно эта проблема прав человека и прав человека во время войны и должен ли он отвечать за те или иные действия, которые были во время войны. Что такое военное преступление. Здесь очень большая путаница в терминологии.

Н. СВАНИДЗЕ - Не только в терминологии. Здесь нужно придти к какому-то более-менее установившемуся определенному мнению в отношении того, что такое была Прибалтика в составе Советского Союза, как можно охарактеризовать, если угодно юридически отношения между Москвой, между Кремлем тогдашним и республиками балтийскими в 40-м году, в 45-м году. Вот что это такое было. Какие это были отношения. Одна из республик Советского Союза, оккупированная страна, освобожденная от Гитлера страна, или что очень может быть и что, скорее всего, и то и другое.

С. БУНТМАН – И третье, и четвертое. Как ты относишься к документу, который выработал совет М. А. Федотова. Подробный большой документ, который, грубо говоря, план десталинизации, но целый список мер, которые нужно принять и мероприятий, которые нужно провести для того, чтобы разобраться в своей истории.

Н. СВАНИДЗЕ - Я очень хорошо отношусь к этому. Мало того, я сам как член общественной палаты предложу Михаилу Александровичу сотрудничество в этой области. Потому что эта идея, на мой взгляд, очень благая. То, что они ее разработали, это очень хорошо. Другой вопрос, насколько это сейчас реально. Я не думаю, что это сейчас практически реально.

С. БУНТМАН – Почему, там достаточно простые вещи предлагаются.

Н. СВАНИДЗЕ - Есть простые, есть сложные.

С. БУНТМАН – Ну хотя бы простые сделать.

Н. СВАНИДЗЕ - Да, особенно это малореально в предвыборный период. Но, тем не менее, начинать и идти в этом направлении, на мой взгляд, нужно. Это очень правильно.

С. БУНТМАН – Какие из простых мер ты считаешь реальными?

Н. СВАНИДЗЕ - Памятники, вся память погибшим людям. Приравнять фактически людей, погибших от Сталина, к людям, погибшим от Гитлера. Просто по-русски это именно так называется. Я считаю, что это очень правильно. Тут весь вопрос в том, чтобы на самом деле понемножку повернуть государственную риторику в этом направлении. В отношении собственной истории. Повернуть машину государственной пропаганды. Повернуть от того, какой она была пару-тройку лет назад, сейчас она уже немножко изменилась после Катыни, после того как были высказаны соображения о Катыни, что это преступления Сталина. Это очень важный был момент поворотный на мой взгляд. Сейчас немножко другая. А пару-тройку лет назад просто святых выноси. То есть у нас замечательная история, не нужно ее очернять, Сталин великий менеджер, что он кучу народу перебил, это хрен с ними. Главное что менеджер. Главное что войну выиграл. И все. И руки прочь. Сейчас немножко по-другому, но должно быть совсем по-другому. И это нужно просто для детей для наших потомков, это вопрос исторической правды и справедливости и это вопрос этический.

С. БУНТМАН – Этической правды. При всех сложностях Второй мировой войны для нас не ставится под сомнение и даже какие-то комиссии, в которые вы изволите входить, что ужас как можно поставить под сомнение справедливость разгрома нацизма.

Н. СВАНИДЗЕ - А причем здесь справедливость разгрома нацизма?

С. БУНТМАН – Точно также само собой разумеющееся мне кажется, должно стать то, что невозможно так. То, что периодически вскользь говорят руководители страны, так нельзя, такой ценой нельзя, никакие индустриализации, и что это невозможно.

Н. СВАНИДЗЕ - Тут масса есть вещей.

С. БУНТМАН – И от повторения это работает совершенно спокойно.

Н. СВАНИДЗЕ - Конечно. Тут есть масса аргументов и рациональных и эмоциональных. Каких хочешь. Главное дать им ход. И так был дан ход аргументам совершенно другим. И пусть ради бога как Проханов недавно сказал у вас здесь на этой неделе, защищая своего любимца, что ну чиновникам запретишь говорить хорошо про Сталина, а они не будут публично говорить, будут в бане. Бога ради.

С. БУНТМАН – Пускай в бане говорят.

Н. СВАНИДЗЕ - Вот пусть в бане и говорят. Имеют полное право.

С. БУНТМАН – Чиновники часть анекдотов не рассказывают публично. Которые они рассказывают в бане.

Н. СВАНИДЗЕ - И немцы имеют полное право наедине с женой что-то хорошее вероятно сказать о Гитлере. Когда никто не слышит. Бога ради.

С. БУНТМАН – Господин Бубликов нам пишет: никто не мешает «Мемориалу» и сочувствующим на свои деньги устанавливать памятники и организовывать музеи. Бубликов, господин Бубликов, можно я отвечу, Николай Карлович может присоединится, а может и нет. Никто не мешает ветеранским организациям, а также пионэрам и школьникам и поисковикам на свои деньги восстанавливать памятники воинам-освободителям и организовывать музеи Великой Отечественной войны. Бубликов, понятно? Коль, согласен?

Н. СВАНИДЗЕ - Ну конечно. Здесь должна быть абсолютно четкая государственная позиция.

С. БУНТМАН – Извините. Это правильно, Бубликов очень правильно, он попал в точку. Потому что та трагедия всеобщая, а эта трагедия каких-то маргиналов. Где еще неизвестно что.

Н. СВАНИДЗЕ – Ну конечно.

С. БУНТМАН – Ладно. Что ждем от…

Н. СВАНИДЗЕ - Вот Бубликовых очень много.

С. БУНТМАН – Но ты понимаешь…

Н. СВАНИДЗЕ – Помнишь, в известной комедии думали, что Бубликов умер, а Бубликов жив.

С. БУНТМАН – Да, да. Бедный наш Бубликов…

Н. СВАНИДЗЕ - Нет, нашему Бубликову я желаю доброго здоровья, это конкретный Бубликов.

С. БУНТМАН – С момента выхода фильма «Служебный роман» я думаю, что он этого наслушался, может быть, это небольшое возмездие то, что он наслушался таких вещей. Ну что, Николай Карлович, в общем, весне дорогу.

Н. СВАНИДЗЕ - Мы молодой весны гонцы, я бы так сказал даже. Она нас выслала вперед.

С. БУНТМАН – Боже мой. Хорошо. Вам придется объясниться, Николай Карлович Сванидзе. А всех наших слушателей и главное пользователей Интернета я очень прошу на наш и с помощью sms и твиттера…

Н. СВАНИДЗЕ - Опять про твиттер, боже ты мой. Я ему про весну, он про твиттер. Ничем не проймешь.

С. БУНТМАН – Весна это где-то там, а твиттер здесь. Твиттер это конкретная вещь. Я прошу…

Н. СВАНИДЗЕ - Про аккаунт еще скажи.

С. БУНТМАН – Да, на наш аккаунт присылать, как вам понравился или нет сегодняшний эксперимент с пятым окном и измерением давления и так далее. Ничего с Н. К. Сванидзе не произошло, все с ним в порядке. Если да, то мы будем…

Н. СВАНИДЗЕ - Дай бог ему здоровья.

С. БУНТМАН – Если вам понравилось то, что вы видели. Если это было интересно во всяком случае. Все, всего вам доброго, до свидания. В первый день апреля мы провели это «Особое мнение» Николая Сванидзе.