Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2011-03-04

С.БУНТМАН: Добрый вечер. Сейчас «Особое мнение». Прежде всего я должен сказать, что мы еще раз созвонились и звонил Радзиховский, и он сказал, что, действительно, он просит прощения, по семейным обстоятельствам он не может сейчас регулярно ходить на «Эхо Москвы» и участвовать в «Особом мнении». Я надеюсь, что обстоятельства разрешатся, все-все будут здоровы и будет Леонид Радзиховский, будет у нас в «Особом мнении».

А.ВЕНЕДИКТОВ: И это время остается за ним.

С.БУНТМАН: Да, конечно. Да. А сейчас – Алексей Венедиктов, вот, сегодня ответит на несколько и ваших вопросов, и моих вопросов. Вы можете выражать свое мнение посредством составления кардиограммы, вы одобряете или не одобряете слова Венедиктова – каждую минуту можете отмечаться в этом смысле у нас на сайте. +7 985 970-45-45 – смски. В твиттере абонент у нас называется @vyzvon. И вы смотрите видеотрансляции, как RuTube у нас на сайте, и у нас же на сайте Сетевизор представляет трансляцию с 4-х камер, на всех iPhone, iPad можно смотреть и на всем, что работает на Google Android. Вот это вступительная речь всегдашняя.

Алеша, вот, все спрашивают, вот, что это такое, письмо 55-ти? Что бы это значило? Как вы к этому относитесь? Кто это затеял? В чем тут дело? И в интернете, и в твиттере, везде, где угодно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, совершенно очевидно, что такая штука должна была возникнуть, потому что в ходе и после второго процесса над Ходорковским и Лебедевым общественное мнение об РФ, о чем свидетельствуют разные опросы, в том числе и прокремлевских, скажем так, социологических служб начинают поворачиваться в сторону подсудимых, обвиняемых. Почему это происходит, отдельный разговор. Слишком высок уровень несправедливости, для нормального человека понятно, что нельзя заплатить налоги... Если все украл, то как ты платил налоги? То есть даже на бытовом уровне.

С.БУНТМАН: Ну, слушатели как-то объясняют.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Отдельные слушатели – они объяснят, что люди ходят на руках и люди ходят на боках, это все понятно, об этом братья Стругацкие уже написали. Но в Кремле очень чутко следят за общественным мнением – выборы скоро и надо набирать 72,36% правящей партии, и все остальное – это в минус, и поэтому необходимо было создать контрпоток.

Я ждал подобного контрпотока. Я, правда, ожидал, что гораздо более в сумме репутационные люди выскажутся и более определенно в защиту судебной системы. Ну, скажу честно, что я знал, что ведется сбор подписей в Общественной палате. Текст не видел, но понимал его суть. Обращаю внимание: в Общественной палате.

То есть это такая, вот, как бы попытка повернуть вот этот водопад вверх, который падает вниз по общественному мнению. Причем, халтура, как часто это бывает, потому как, видимо, был неплохой бюджет. Это же надо размещать. А халтура – она заключается в том, что, выступая в защиту судьи Данилкина, чье имя там упомянуто, что на него давили, они начали собирать эти подписи до того, как было дано интервью судьей Данилкиным нашему коллеге Алексею Пиманову на Первом канале. Я позволю себе прочитать стенограмму с сайта Первого канала. Начало цитаты. Пиманов: «А вы читали прессу? Читали интернет все эти 2 года? Или вы изолировались от всего и жили своей жизнью, что называется?» Данилкин: «Я ни интернет-издания, ни публикации в прессе не читал. Я отстранился от этого, и был занят с утра до вечера в процессе». Конец цитаты. То есть о чем крик? Какое давление на судью Данилкина?

С.БУНТМАН: Ну, это благородный Данилкин сказал, что он ничего не читал, на него не давили.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть мы не верим Данилкину?

С.БУНТМАН: Конечно, не верим.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Понятно. Ну, вот все.

С.БУНТМАН: Он благородный человек просто, а они говорят, что, на самом деле...

А.ВЕНЕДИКТОВ: А мы поверили Данилкину. То есть, на самом деле, это называется пук в воду.

С.БУНТМАН: Да ну.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Вот пошли круги, пошел запах. Сейчас запах осядет, круги перестанут идти. Не сработало.

Еще одна интересная вещь. Я готовился, естественно, к этой программе, я видел вопросы. Значит, в Общественной палате существует 18 человек, которые составляют так называемый Совет Общественной палаты. Ну, скажем, не руководство, а совет. 18. От академика Велихова, секретаря Общественной палаты, ну и по алфавиту до Фадеева Валерия. Из этих 18-ти человек удалось собрать 5. Это, вот, про руководство. И я, конечно, жду, что к этому письму должны, по идее, присоединиться остальные люди, которым, наверное, тоже есть, что терять там. Например, Павел Николаевич Гусев почему-то пока не подписал. Михаил Ковальчук почему-то, когда директор института не подписал. Владимиру Олеговичу Потанину (он тоже входит) пора подписать, по-моему. Николай Карлович Сванидзе манкировал своими прямыми служебными обязанностями.

С.БУНТМАН: Да к нему даже вообще никто не обращался.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, это теперь как орден. Как написал Марат Гельман: «Ко мне не обратились. Это теперь воспринимается как орден». Напомню, Марат по первому делу Ходорковского был гораздо более взвешен и осторожен.

Значит, один из подписантов – Сергей Николаевич Катырин, заместитель секретаря Общественной палаты. Не прошло и 24 часов, как он стал президентом ТПП.

С.БУНТМАН: Ну, это... Ну, нельзя так. Все-таки, нельзя так, Алеша.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему нельзя?

С.БУНТМАН: Ну, потому что, ну, давно он собирался. Сколько он? 18 лет был вице-президент.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Я помню, когда в 2006 году господа Липскеров и Гордон написали донос на «Эхо Москвы» по поводу нашей информационной политики в деле Ходорковского, открытое обращение (к кому не понятно), ровно через несколько месяцев господин Липскеров стал членом Общественной палаты, а господин Гордон получил передачу на Первом канале. Конечно же, это абсолютная случайность. Нам в голову не может прийти, что такие уважаемые люди знали, что в этот момент решается их вопрос и своими подписями кидают камешки в ту чашу, где этот вопрос решается. Как это собиралось? Это собиралось, в том числе, некоторыми людьми из секретариата Общественной палаты. Я скажу, как Мосгорсуд, в нарицательном смысле «михаилами владимировичами островскими», заместителями секретаря Общественной палаты, все с маленькой буквы, у которого, как бы, аккумулировались эти подписи. Ну, не сам, конечно, ходил подбирал, да? Ну а кто захочет посмотреть в нарицательном смысле «михаилы владимировичи островские» чем занимались до того и какое их отношение с администрацией президента, с управлением внутренней политики и лично господином Сурковым, может полазить по интернету – доставит большое удовольствие.

С.БУНТМАН: Скажи мне, пожалуйста, а, вот, затеватели этого дела соображают, что это смешно?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Если это затевал Слава Сурков, то он соображает, что это смешно. Но надо же делать ритуальные жесты разными частями своего тела. Вообще, я думаю, что если бы это делал Сурков, это было бы более профессионально, на самом деле. Все-таки, Владислав Юрьевич – один из самых изобретательных, умных и тонких политтехнологов. А это какое-то...

С.БУНТМАН: Значит, сомнительно. Прервемся, Алеш, на минуту, а потом продолжим программу.

РЕКЛАМА

С.БУНТМАН: Ну что ж, продолжим. Алексей Венедиктов отвечает на ваши и наши вопросы, на вопросы, которые задает жизнь. Значит, ты считаешь, что жизнь показывает, что это хиловато как-то для Суркова?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это хиловато для Суркова, безусловно. Но я уже говорил и в предыдущем там своем опусе на сайте «Эха Москвы», «Хвост и уши Суркова» называлось это. Или как говорит, знаешь, я процитирую другого героя наших дней, Владимира Владимировича Путина: «Это эксцессы исполнителей». Вот, халтура. Вот, ни о чем. Вот, если посмотреть текст. Вот представь себе, это стало историческим документом (говорю тебе как историк). И люди, которые будут изучать эпоху, вот эту эпоху, это ляжет туда в том документов.

С.БУНТМАН: Бедная эпоха.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, знаешь, мы такие с тобой читали документы исторические, что это рядом вообще осенний листок, улетевший.

С.БУНТМАН: Урод наш занемог, да?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, типа да.

С.БУНТМАН: Это оказалось фальшивкой.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это оказалось фальшивкой, да. История заключается в том, на мой взгляд, что, ну, это плохо сделанная вещь, сделанная на коленях для того, чтобы поставить галочку. Когда-нибудь по этому листочку будут изучать. «Слушай, они там ничего не умели, - скажут. – Что это? О чем вы, ребята?» Я согласен с посылом. Я хочу сказать, что я абсолютно согласен с посылом тех людей, которые, может быть (возьму в кавычки), тем не менее, может быть, считали, что, действительно, надо поддержать судебную систему – я сам так считаю. И, собственно говоря, более того, мы запустили эту программу с Мосгорсудом.

С.БУНТМАН: Да, по понедельникам.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Ровно для того, чтобы людям давали советы, чтобы была смычка между, там, судебными инстанциями, чтобы они становились ближе к людям. Но!

С.БУНТМАН: Это что, отменяет критику или отменяет сомнения?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, это не отменяет критику. Но на самом деле надо понимать, что, скажем, вот эти 55 человек должны выступить были, если они хотят и бороться за судебную систему, и за, как бы, поднимание ее, выступить против того, чтобы судья не давала подсудимому сидеть в течение 3-х часов в судебном заседании. Чего-то я их там не слышал, когда это было. Почему-то они не выступили в тот момент, когда судьи принимают заведомо неправовые решения, которые потом отменяются Верховным судом. Вот именно эти судьи дискредитируют судебную систему. Нажимает на них Кремль, не нажимает на них Кремль... Слушайте, сам факт статистики Страсбургского суда, который исполняется нашими судами по решению нашего же Верховного суда, свидетельствует о том, что именно суды или судьи, отдельные судьи создают такое впечатление о российской судебной системе.

И, наконец, я напомню и второй раз процитирую Владимира Владимировича Путина. Вот, он выступал с посланием, когда написал, что «наш суд не скор, не быстр и не справедлив». Забыли? А это можно говорить? Путину можно? А мне нельзя?

С.БУНТМАН: Нет, Путину можно. Ну, это понятно...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не понятно, Сережа, не-не. Значит, они имеют право высказывать свою точку зрения, еще раз повторяю. Мы, естественно, эту точку зрения обнародовали, мы опубликовали ее на сайте, мы дали слово сегодня Денису Дворникову, который по словам моих знакомых писал этот текст, один из подписантов этого текста. Он был в прямом эфире. Ну, дайте тогда на Первом канале слово адвокатам Ходорковского. Или на втором. На Первом давали, кстати. На втором, на государственном канале. Боритесь за это.

С.БУНТМАН: Цитирую из интернета сообщение. Сообщение такое: «Подписывали, не глядя».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Знаете, я не думаю... Этот текст очень плохой, он очень сырой. Я думаю, что люди, начиная читать первый абзац: «О, в защиту суда». Там же нет в первом абзаце фамилий Ходорковский, Лебедев, Данилкин, Ну, просто защита судебной системы, которая нуждается реально в помощи и в защите. Возможно, кто-то и подписывал и это. Могу предположить, что часть людей именно так и подписывала, особенно те люди, которые в день подписывают как я безумное количество бумаг, читая только первый абзац. Нет, я не только первый абзац читаю – я как раз читаю и первый, и последний. Но есть люди, которые видят первое... Ну, благородная цель, правильные слова. Чего тут такого-то? Ну да. Хотя, я думаю, это лукавство некое, потому что мы все понимали, о чем это.

С.БУНТМАН: Конечно, лукавство. Ты знаешь, просто вообще лукавство это. Да ну, это все...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Слушай, меня... Сережа, меня в коридоре иногда ловят наши барышни, да? И, там, приставая ко мне со словами «Вот надо сделать это», я говорю: «Ну, делайте». В результате появляются косяки – сам знаешь. Потому что в это время ты бежишь по коридору, потому что навстречу тебе идет Федеральная служба охраны с криками «Где у вас тут одно место, чтобы наш клиент знал, где у вас место?» А мне не до того.

С.БУНТМАН: Да, я себе представляю, да. Все, что угодно может быть, там, по гостям, по сетке...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не защищаю, я не защищаю.

С.БУНТМАН: ...где угодно. Но если к тебе приходит и если тебе говорят, что, «вот, поступило письмо, которое, Алексей Алексеевич, неплохо было бы подписать».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну я его прочитаю.

С.БУНТМАН: Ну, конечно. Ну, Алеша, ну, ну... Все такие добрые, просто, вот, понимающие.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мне кажется, что людям надо думать о своей репутации. Я ничего не понимаю, я ничего не добрый, я просто считаю, что люди имеют право высказывать свою точку зрения, но при этом, во-первых, я не большой поклонник коллективных писем. За свою жизнь я, наверное, несколько подписал, но всегда: а) в защиту тех, кто находится в тяжелом положении.

С.БУНТМАН: При этом по 20 раз читали, как написано.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вычитывали.

С.БУНТМАН: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, да, да.

С.БУНТМАН: Написано, что был там сильнее, слабее, тут точнее и так далее. Сколько раз это делали. Здесь все спрашивают про Тину Канделаки, пригласите ли вы ее в «Особое мнение».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, Тину я приглашу в «Особое мнение», если она готова прийти. Я, конечно... Среди этих людей есть, вот, Тина, которую я очень люблю. И я знаю, у нас с ней разные политические взгляды.

С.БУНТМАН: А это взгляды?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это взгляды. У меня с ней разные политические взгляды, скажем, на то, что произошло в Грузии, между Грузией и Россией в 2008 году. У нас разные позиции, касающиеся образования, некоторых позиций в образовании. У нас разные позиции, видимо, и по делу Ходорковского. И, главное, у нас разные позиции по делу того, что надо подписывать или не подписывать. Выступай индивидуально – чего ты прячешься за братьев Запашных с их тиграми? Тоже мне «Полосатый рейс», легла на тиграх. Да. Группа в полосатых купальниках, понимаешь. Сама приди и скажи, скажи, что ты считаешь, сядь в «Клинч» против адвоката Шмидта. Пусть он тебе расскажет. Или Клювганта, если ты не понимаешь. Это касается всех людей, которым...

С.БУНТМАН: А, вот, да, это позиция.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, подожди секундочку. Это касается тех людей, к которым я отношусь изначально хорошо. А те люди, чьи... Ну как? Я и знать не знаю, и знать не желаю. Да не интересны они мне. Чего ж я буду там переживать из-за них? Это кто, чтобы я из-за них переживал еще?

С.БУНТМАН: Да. Интересный вопрос задает господин Антонов: «А, вот, интересно, - спрашивает он. – Когда Путин потеряет власть, вы дадите ему возможность выступить на «Эхе»?»

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я ему даже передачу дам.

С.БУНТМАН: Передачу?...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Постоянную. «Особое мнение».

С.БУНТМАН: Это в каком смысле?

А.ВЕНЕДИКТОВ: (все смеются) Вот этого нам не надо. Как говорил Михаил Сергеевич, «вот это нам подбрасывать не надо».

С.БУНТМАН: Нет, ну я обязан спросить, извините меня.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ну, в «Особое мнение» позову. Безусловно. И я вам хочу сказать, что у нас были очень сложные отношения с Михаилом Сергеевичем Горбачевым. Но когда – я вам напомню – он не просто потерял власть, а когда, помнишь, Сережа, в 1992 году ему запретили выезжать из страны, это Горбачеву, который открыл всем выезд из страны, ему запретили. Помнишь, в Италию?

С.БУНТМАН: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Он пришел в студию. Единственное медиа, которое дало ему слово, это было «Эхо Москвы». которое он, между прочим, немножко гнобил в свое время. И мы сделали мост с его итальянскими друзьями. Ты помнишь, 1992 год, январь, что ли, февраль? Такая история. Конечно, дадим. Безусловно, дадим.

С.БУНТМАН: По-моему, это лето было.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, может быть, лето. И я вам могу сказать, господин Антонов, я же написал на сайте, что и адвокатам всех 55-ти мы будем давать слово, когда им потребуются адвокаты и эфир.

С.БУНТМАН: Так. Вот Горбачев, кстати говоря. Вот, написали здесь: «Я Горбачева уважаю за развал Союза – за это спасибо. Но, вот, только вопрос: кто отдавал приказ босыми в степи, в 30-градусный мороз?..» Это что такое?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ну, если ты позволишь, я перенесу ответ. Мы будем встречаться здесь в 17 завтра с Гариком Каспаровым, который имеет другую точку зрения, и я буду об этом говорить.

С.БУНТМАН: Да, кстати говоря, у нас будет программа.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну вот я хочу всем рекомендовать книгу «Записки» Анатолия Черняева, его помощника в те годы. Они совершенно фантастические. Неприглаженные. Это фантастическое чтение. Анатолий Черняев, «Записки», 1979-1991-й, по-моему. Фантастическое чтение о том, как была Литва, как было Тбилиси, о том, как окружение реагировало, о том, как, например, Горбачев – ему все советовали отпустить Руста, выслать сопляка в Гамбургский суд. Именно он его посадил, он сказал: «Мы его закроем». И закрыли. Не такой простой мальчик был Михаил Сергеевич Горбачев, президент СССР. Почитайте книги, составьте свое собственное мнение.

Но одно и другое перекрывает. Когда ты видишь, когда у великих людей насморк, ты над ними смеешься.

С.БУНТМАН: Да. Напоминаю, все, что касается Михаила Сергеевича Горбачева, завтра у нас будет такой, тройной разговор в программе «Перехват» в 17 часов с Гарри Каспаровым. Что нам такое?.. Вот, ты знаешь, что нам такое рассказывают американские обкомовские инструктора про?.. Ну, не надо сразу. Куда ты сразу смотришь-то? И про будущее Владимира Владимировича Путина.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А, это так смешно.

С.БУНТМАН: Про МОК.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет. Смотри.

С.БУНТМАН: А куда же Рогге денется, друг наш?

А.ВЕНЕДИКТОВ: А Рогге пойдет премьер-министром.

С.БУНТМАН: Да ты что? Не дай бог.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, на самом деле, это такое, смешное предположение, тем более, что если говорить о «Независимой газете», то ее источники не в американском обкоме, а в Кремле были. Если внимательно читать газету, «наши кремлевские источники».

Это элемент внутреннего толковища и внутренней борьбы. Безусловно, Владимир Владимирович Путин будет решать главный вопрос – он идет в президенты или идет на другую работу. И каким образом другая работа обезопасит его от возможных преследований со стороны, прежде всего, акционеров и менеджеров Юкоса, компании, которую он разорил, юридического преследования? Раз. Второе, существует, безусловно, бандподполье – недаром он прячет своих дочерей, и это серьезно. Я имею в виду, чеченских сепаратистов в первую очередь, ну, вообще сепаратистов. Это два. С которыми он боролся с помощью бомбежек, напомню я вам. То есть вопрос безопасности для Владимира Владимировича будет не самым последним.

Моде ощущение на сегодняшний день, не знание, а ощущение, что он склоняется к возвращению на пост президента РФ. Это еще не решение. Но я хочу вам напомнить, что выборы президента РФ, самое позднее, должны состояться ровно через год. Это значит, что ровно через полгода будет объявлено о решении.

С.БУНТМАН: Ровно через полгода? Чего тут опережают события, кто-то из слушателей очень смешно говорит: «День космонаффтики» через «ф». «Космонаффтика» - это какая-то нефтяная компания.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да. «Нафтика» - компания «Нафта» (это реклама). Но не позже, я имею в виду. То есть времени совсем мало на то, чтобы взвесить свое решение. Понятно, что от команды Путина-Медведева, я повторяюсь, пойдет один человек. Если бы сегодня мне предложили поставить деньги и сказали «Вот это вот... Вот, ставь годовую зарплату – или ты будешь без штанов, или ты ее удвоишь», я бы поставил бы 6 к 4-м на то, что Путин выдвинется в президенты от партии власти. И я бы поставил на 9 к 1-му, что он возглавит список «Единой России» на выборах в Государственную Думу для того, чтобы получить, как бы, референдум, получить его 72,36% - это и будет счет «Единой России».

С.БУНТМАН: Но с «Единой Россией» это легко, возглавить список – это все, что хорошее, будет путинское, а все, что они не получат, это они не докумекали. Это беспроигрышная лотерея.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, но тем не менее, вот, порядка 72-х, если Путин возглавит. Поэтому мне представляется, что вот эти игры, такие, информационные, что он возглавит МОК, там, полетит на Марс в экспедиции... Все может быть. Да, все может быть, но это маленькая вероятность. А большая вероятность, 6 против 4-х – кандидат в президенты.

С.БУНТМАН: Алексей Венедиктов. Через 3 минуты продолжим.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Продолжаем. Алексей Венедиктов, вы смотрите видеотрансляции, делаете кардиограмму. Вот, что-то такое в 19:20 сказал Венедиктов, что не понравилось.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А смотри, как понравилось, что Путин будет президентом, как народу нравится.

С.БУНТМАН: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Вот так вот.

С.БУНТМАН: А меньше всего нравится, про твиттер когда я говорил. (смеется) Это вообще...

А.ВЕНЕДИКТОВ: А, это про мою любовь к Канделаки, я знаю.

С.БУНТМАН: Не-не-не. А! Канделаки, вот Канделаки – 22 Канделаки.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Вот, Тина, ради тебя рискую своей репутацией.

С.БУНТМАН: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А ты пишешь, хрен знает что.

С.БУНТМАН: Тут начинается: «Путину дадут передачу...»

А.ВЕНЕДИКТОВ: «А Медведеву дадите?», да?

С.БУНТМАН: «А Ходорковскому дадите передачу?»

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, естественно. Ну чего вы?

С.БУНТМАН: И Лебедеву дадим передачу.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да.

С.БУНТМАН: Да. И всем. А Елене Батуриной дадим передачу?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Почему нет? Конечно. Если она готова. Кстати, мы просили.

С.БУНТМАН: Про недвижимость.

А.ВЕНЕДИКТОВ: О, по недвижимости.

С.БУНТМАН: Отличная передача-то. О недвижимости. У нас есть.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, это мы как-то в «Без посредников» ушли сразу.

С.БУНТМАН: Да-да-да. Все. «Без посредников» мы завершаем. Кстати, с Марсом – отличная идея, это очень по-путински.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А ты знаешь, он хотел. Ты знаешь, вот, я знаю, что хотел.

С.БУНТМАН: «А! Пошли вы все! Полечу на Марс».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну он там же спускался, ну, не в Марианскую впадину, но в Байкал, поднимался туда, горные барсы. Не-не-не, он, на самом деле, такой, экстрем... Хотел сказать «экстремистский», потом подумал: «УК». Экстремальный образ жизни.

С.БУНТМАН: Представляешь, сколько кораблей охраны будет?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Рядом лететь. Ну ладно. Я думаю, что если бы Путину была предоставлена вот такая возможность, он бы с удовольствием на Луну, на Марс.

С.БУНТМАН: Свалил на Марс, да?

А.ВЕНЕДИКТОВ: На Луну слетал бы, на Марс. Просто.

С.БУНТМАН: Ну да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да.

С.БУНТМАН: Хорошо. Желтый космический корабль. Так. Ну, давайте мы скажем. Слушай, мы перескочим в Африку?

А.ВЕНЕДИКТОВ: В Африку, да.

С.БУНТМАН: Ты знаешь, вот здесь у нас говорят: «Почему вы все время говорите, что Каддафи бомбит свой народ? Никаких свидетельств этому нет».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, есть, конечно. Ну, ребят. Ну, можно не видеть этого, да? Но Каддафи сам говорит, что он дал приказ бомбить мятежников. Вот, мы видели, дал приказ. И армия выполняет этот приказ и бомбит мятежников. У нас... Я еще раз повторяю, вот сейчас посмотри, как пойдет кардиограмма вниз. Я еще раз повторяю, что у нас есть случай, когда руководители государства отдавали приказ бомбить свои мятежные провинции. Это был и Борис Николаевич Ельцин, это был и Владимир Владимирович Путин, это был и Слободан Милошевич, это был и есть Михаил Саакашвили. И, к сожалению... Не бомбили Корсику почему-то французы.

С.БУНТМАН: А Саакашвили – Аджарию ты имеешь в виду что он?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему? Я имел в виду Цхинвали.

С.БУНТМАН: А, Южную Осетию!

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. А я считаю, что это территория Грузии...

С.БУНТМАН: Южную Осетию, мятежную провинцию, территорию Грузии.

А.ВЕНЕДИКТОВ: ...Он бомбил свой народ, своих подданных.

С.БУНТМАН: Тогда все, извините, да-да-да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Извините, да. Чего-то давно англичане не бомбили, там, ни ирландцев северных, чего-то давно не бомбили французы Корсику. Что-то Квебек давно не бомбили, руководство сепаратистское вполне, руководство Канады. Вот это факт. И каждый раз я повторяю и говорю, я считаю, это абсолютно невозможным и преступным. Я говорил это во время чеченской войны с Ельциным, я говорил это во время чеченской войны с Путиным, говорил это про Саакашвили, говорил это про Милошевича. Вот и все. Вот, такова моя позиция.

И говорю это про Каддафи. И говорил это про Саддама Хусейна. Да. Вот, мятежные провинции, вопросы решаются политически.

С.БУНТМАН: А скажи мне, пожалуйста, как ты думаешь, все-таки, каков процент вероятности того, что вмешаются, все-таки, американцы?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Значит, я могу сказать абсолютно точно. Я, во-первых, разговаривал с людьми, не принимающими решения, влияют на принятие решений в США, и они мне сказали: «Посмотри мемуары Олбрайт и Клинтона по Руанде». Можно я скажу? «Мы просрали (дословно говорю). Мы просрали Руанду. Мы долго в Совете безопасности обсуждали, как помешать вырезанию народа, мы согласовывали резолюции. В это время было вырезано 300 тысяч человек. Вы-ре-за-но. Не расстреляно – вы-ре-за-но топорами и косами, пока мы это обсуждали. Больше – никогда». Это цитата. «Мы очень долго обсуждали вопрос про Боснию и Герцеговину, когда бомбил Милошевич, пытались найти какие-то... А он бомбил. Больше – никогда. И когда мы вмешались, - говорят они (это их цитата), - мы спасли косовский народ от уничтожения. Мы спасли сербский народ от того, чтобы этот народ стал изгоем». И мы видим, как сейчас начинаются переговоры между Белградом и Приштиной, они оба войдут в Евросоюз и будут в Евросоюзе. «Больше не позволим. В Европе».

С.БУНТМАН: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А, вот, в Африке, там где была Руанда, в Северной Африке точно не позволим. Вот, если он будет применять там газ, как применял Саддам Хусейн против восставших курдов, если там будут массовые бомбардировки, войдут – сомнения нет. Наплюют на Совет безопасности, на решения России и Китая.

С.БУНТМАН: Честно говоря, здесь не в Совете безопасности и не в России, не в Китае дело.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я хотел бы напомнить, что Россия вошла в Грузию без санкции Совета безопасности. Гуманитарная катастрофа, если признать, что она была, должна искать новые... Вот, механизмы должны быть новые. Помнишь, гуманитарная интервенция, принуждение к миру? Ведь, идея гуманитарной интервенции и принуждения к миру – это Кушнер. Это Врачи без границ тогда еще были, когда они призывали страны вмешаться.

С.БУНТМАН: Это название очень сильно опошлено в 2008 году.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Конечно, ими пользуются. Но мы сейчас говорим про Африку 2011 года.

С.БУНТМАН: Да. Но смотри, здесь, вот, вмешательство любое, вооруженное вмешательство.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Даже Тина не уронила.

С.БУНТМАН: Да там все нормально, господи, не отвлекайся, пожалуйста.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я за Тину переживаю.

С.БУНТМАН: Да не переживай: все будет с Тиной в порядке, я так думаю.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо, Сережа, ты поедешь от меня к ней с цветами.

С.БУНТМАН: Да нет, надо самому, ну что ты, Алеша.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо.

С.БУНТМАН: Нет, такие вещи не перекладываются на других. Вернемся. Дело в том, что если вмешаться в Ливию, это тут же изменит обстановку там.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну да. Так же, как в Ираке. Ну да. Это выбор между путями...

С.БУНТМАН: И тут же увязнуть как в Ираке.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сергей, ты спросил мое мнение. Это вопрос выбора между плохим и очень плохим, да? Еще раз повторяю. Когда правитель начинает бомбить свой собственный народ, свое гражданское население, это выбор между плохим и очень плохим. Нет тут хорошего выбора.

С.БУНТМАН: Так. Дальше еще у нас 4 минуты остались, и я хочу вернуться в наше отечество. Ты знаешь, потрясающие вещи. Не отмечали 150-летие. Думали: «Почему не отмечают?» Взяли и отметили 150-летие отмены крепостного права. Чего, скажут, себя от чего отсчитывают? Вышел Медведев, сказал все про свободу еще лучше, чем все бы придумали. Что это значит?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, мне представляется, что, в принципе-то, у Дмитрия Анатольевича это отражение того, как он это видит. Другое дело, что он терминологически как-то... Ну, я тебе скажу, что нынешняя политическая команда не придает значения словам.

С.БУНТМАН: Во!

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот и все. Понимаешь?

С.БУНТМАН: «Ч.т.д.». Для меня, вот, ч.т.д., что и требовалось доказать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну вот, он может даже так думать. И я не думаю, что он сильно лукавит. Просто его понимание, видимо, заключается в том (видимо – я могу его только трактовать), что народ еще к ней не готов. Да, свобода лучше, чем несвобода, только народ не готов. Потому что они будут говорить, что до несчастья филин пел. Дать им свободу, вот они и будут... Рабское сознание. Они будут говорить: «Да несчастье филин там, сова кричала и ухала». И будут называть это несчастьем. Надо его постепенно как малых неразумных дитятей (это моя трактовка, я повторяю) вести вот туда в Европу, к свободе и так далее.

С.БУНТМАН: Есть еще одна трактовка. Да, он так считает, но какое это отношение имеет к действительности, к власти, ко всему этому, ко всем серьезным вещам?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не так. Ну, это не моя трактовка. Это не мое мнение.

С.БУНТМАН: Как-то очень странно. Потому что это никоим образом не отражается ни в чем. Абсолютно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Все ресурсы в руках этой команды, и это, еще раз повторю тебе. Я буду это тупо повторять, если меня не услышат: Владимир Путин, Игорь Сечин, естественно, Дмитрий Медведев – это одна политическая команда. Политическая одна. Можно говорить о разности инструмента достижения той или иной цели, но это команда одна с политическими одинаковыми взглядами, и для меня это совершенно очевидно.

С.БУНТМАН: А чего огород городить? Просто...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не горожу.

С.БУНТМАН: Нет, вообще. Неужели есть кто-то, кто покупается на эти слова замечательные?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ты меня спрашиваешь?

С.БУНТМАН: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Много народу. Потому что это надежда. Потому что иначе многие люди считают, что это безнадега, что еще на 12 лет. Что вот этот политический курс, на мой взгляд тупиковый, этой политической команды (я не делю Медведева и Путина, обращаю твое внимание), он тупиковый. Он аккумулирует риски, он аккумулирует риски дезинтеграции РФ.

Я уже сравнивал. Их вождь не Александр II – Александр III. Их политика – это не политика реформ Александра II, это политика контрреформ Александра III, это политика централизации, усиления единой идеологии, напряжение и война со всеми. У России нет союзников кроме армии и флота, и кругом враги, да?

С.БУНТМАН: Ну да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну так, собственно говоря, вот (НЕРАЗБОРЧИВО) Александра III.

С.БУНТМАН: Нет, ну из Александра II тоже можно надергать. Был такой замечательный человек Толстой и сколько всего делал. И как раз вся русификация началась там при нем. И только опомнились, когда уже было поздно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это все кому прикажут, те и будут делать. А я тебе говорю о лидерах.

С.БУНТМАН: О лидерах.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Которые приказывают, а не которым приказывают.

С.БУНТМАН: Вообще, это поразительная, конечно, вся история. Вот, как ты считаешь, на что стоит обращать внимание. Вот, всего 10 секунд. Вот на эти все словеса или на дела? Вот, вообще, как к этому относиться? Какой главный тезис? 2 секунды.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ну на все надо обращать внимание. Но еще раз повторяю, что коррекция – это не ретуширование. А у нас идет ретуширование, а не коррекция политического курса.

С.БУНТМАН: Алексей Венедиктов. Это было «Особое мнение». До свидания.