Константин Ремчуков - Особое мнение - 2011-01-24

О. БЫЧКОВА – Добрый вечер. С особым мнением сегодня главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков. Добрый вечер.

К. РЕМЧУКОВ - Добрый вечер.

О. БЫЧКОВА – Мы будем сегодня продолжать как весь сегодняшний вечер следить за событиями в московском аэропорте Домодедово. Все знают, то 2,5 часа назад там произошел взрыв. Уже говорят о 31 погибшем. Более сотни раненых, пострадавших, я сразу скажу, что как обычно в таких случаях мы переходим на каждые 15 минут новости и поэтому буквально минут через 7 наверное, мы узнаем, что произошло за последнюю четверть часа. И так будет ближайшие часы. И конечно, я смотрю, что нам дают информационные ленты. Я одна такая мнительная или я нет, мне кажется, что за последний год или два в московских аэропортах как-то так стали более расслабленно относиться к мерам безопасности. Потому что раньше везде поставили на входах какие-то рамки, машины, через которые пропускают багаж. А вот последний год, последние два года мне приходится летать более-менее, я захожу в аэропорт, спрашиваю у человека в форме, который сидит около приборов, я говорю: мне через эту рамку пройти, часы снять, чемодан поставить. Мне говорят: да нет, проходите, девушка, так. Или это только я такая?

К. РЕМЧУКОВ - Я бы скорее сказал, что вы не мнительная, а наблюдательная. Другой диагноз. Вы действительно зафиксировали изменение отношения служб безопасности к проверкам граждан. С другой стороны сами по себе проверки если они некачественные, формальные, то они тоже ничего не решают. У меня был случай, я перестал летать в Америку «Дельтой», когда я вошел в Шереметьево и меня пропустили прямо у входа в зал. Чемодан. Потом я подошел в ту зону…

О. БЫЧКОВА – Пропустили - в смысле не проверили.

К. РЕМЧУКОВ - Проверили. Пропускают с чемоданом, стоят два человека, но я опытный, я часто летаю в Америку, я был даже в сентябре 2001 года, поэтому я знаю, в чемодане у меня нет металлических, ничего такого, что может вызвать подозрение. Мягкие вещи. Металлические я в ручную кладь небольшую, чтобы люди могли проверить. Следующая итерация, на американские рейсы отдельная была проверка, но чтобы туда подойти, через полосу у меня опять пропускают три женщины. Мои вещи через эту штуку. Потом я подхожу к тем, кто на американский рейс и у меня вручную каждую вещь вынимают и смотрят физически каждую вещь, которая в моем багаже все мои мягкие вещи. Это уже третья. Четвертая была за паспортным контролем, потом я поднимал руки и перед самыми воротами, в общем, я насчитал семь проверок себя. И выяснилось, что если я лечу в Нью-Йорк через Хельсинки, то я только одну проверку имею и еще. Семь проверок. У меня вопрос, а какова ответственность тех людей, которые меня проверяли. Зачем нужно семь проверок. Они что, бестолочи, тупаки, если они не видят. Вот семь проверок это формальность. Если такая формальность, что они видят, что там нет ничего, то я не понимаю, зачем нужны эти семь проверок.

О. БЫЧКОВА – Согласитесь, когда например, все жалуются люди, которые летают в Израиль, и из Израиля особенно, потому что…

К. РЕМЧУКОВ - Ни разу не был в Израиле, хотя посетил 82 страны мира, говорят самое неприятное, ты должен отвечать подробно на вопросы.

О. БЫЧКОВА – Ладно на вопросы отвечать, они там действительно душу вынимают с этими проверками. Там не 7, 77 раз перетрясут каждую вещь, одна девушка ее положит на какой-то приборчик, все, что у вас может найтись в вашем чемодане. Другая девушка его просветит какими-то лучами, еще запустит в какую-то камеру. И шутки шутками и как бы всех это ни утомляло, но, тем не менее, все признают, что у израильтян нет терактов, тьфу-тьфу. Дай бог, чтобы не было. Работает.

К. РЕМЧУКОВ - Оля, колоссальное соболезнование людям погибшим. Первое.

О. БЫЧКОВА – Да не то слово просто. Ужасно.

К. РЕМЧУКОВ - 130 человек ранены. 31 убит.

О. БЫЧКОВА – Да еще мы не знаем, сколько будет.

К. РЕМЧУКОВ - За последнее десятилетие в десятки раз увеличилось, мне кажется количество спецслужб и особенно после Беслана финансирование в десятки раз. А эффекта мы не видим. И мне кажется, что как и в случае с милицией, участковые, когда высшее руководство жалуется на то, что нельзя Анискиных новых найти в стране нет этих участковых, они не понимают, что качество Анискина, живущего в маленьком социуме в деревне ты не можешь воспроизвести в большом мегаполисе. Ты компенсируешь отсутствие этой человечности процедурами. Жестко прописанными. С чего начинается утро у участкового нового Анискина, чем заканчивается. Что он проверяет, подвалы закрыты они или нет, чердаки. Есть ли подозрительные личности, машины ли ни изуродовали. Мне кажется эта стандартность процедур, описание каждого шага полицейского, милицейского и чекистского, которые должны вести к нашей безопасности, оно технологически обуславливается, либо технологически не обуславливается, политически надавливается. Общество заинтересовано в этом, а поскольку общество у нас не контролирует спецслужбы, а технологии не прописаны, то скорее всего эти расходы на безопасность менее эффективные, чем могли бы быть в другом государстве.

О. БЫЧКОВА – Не первый раз, к сожалению, происходит теракт, и не первый раз мы видим, опять будет такой всплеск кампанейской безопасности, а потом пройдет какое-то время или может быть в этот раз будет не так.

К. РЕМЧУКОВ - Будет так до тех пор пока… Это не потому не так, что ослабляет, а потому что нет, еще раз говорю, процедур и технологий. А она ниоткуда пока не возьмется.

О. БЫЧКОВА – Тут еще идут сообщения, ИТАР-ТАСС сообщает, что по последним данным Минздравсоцразвития с места теракта госпитализированы 58 человек. У пострадавших в основном минно-взрывные травмы. Общее число пострадавших определяется сейчас как 130, ранее сообщалось о том, что жертвами теракта стал 31 человек. РИА-Новости еще пишут, что взрыв произошел на втором этапе Домодедово, весь зал, где террорист привел в действия взрывное устройство, находились встречающие, залит кровью. В настоящее время на месте, где работает следственная группа, находится 17 тел погибших, выбиты стекла, кругом разбросаны личные вещи погибших и пострадавших. Валяются перевернутые тележка для перевозки вещей, все покрыто слоем пыли, которая осела в результате взрывной волны. На первом этаже также разбиты стекла лифтов и автоматических дверей. Их выбивали люди, выбегавшие в панике из здания. Зона блокирована сотрудниками милиции, на месте работают криминалисты, которые берут образцы. А также фотографируют вещи и тела погибших. Судя по характеру взрыва, бомба была начинена металлическими элементами, потому что весь зал, коридор и лестницы залиты кровью. Такие вот последние сообщения.

К. РЕМЧУКОВ - Кстати, многие годы, улетая и прилетая в Домодедово в международный терминал, я обращал внимание, что даже в самые суровые годы ужесточения режима в аэропортах, никогда не контролировался вход и выход из этого лифта, который со второго этажа вез ну улицу первую, и можно было с тележкой выезжать.

О. БЫЧКОВА – Это уже в новом.

К. РЕМЧУКОВ - Да, то есть если ты подъехал к центральной части павильона, ты входишь и там есть ворота, то если ты вышел, прилетев, уходишь направо, лифт, ты спускаешься и ты уже на улице. То же самое подъем осуществлялся, стеклянный лифт. Это тоже к вопросу о процедурах. Что были входы совершенно легальные, открытые, куда ты можешь целую тележку взрывчатки привезти теоретически, и ты не остановлен и никем не замечен.

О. БЫЧКОВА – Ты можешь просто атомную бомбу там пронести на плечах. И никто не спросит, естественно. Вообще поразительная история, потому что такие простые вещи, эти дырки на входах, это совсем просто, не надо быть никаким специалистом по безопасности, вообще не надо быть никем, чтобы понять, что это очевидное слабое место.

К. РЕМЧУКОВ - Сколько у нас терактов бывает, сколько таких вещей случается, которые пропустили спецслужбы.

О. БЫЧКОВА – Такое поразительное отношение к безопасности вообще. Во всем проявляется.

К. РЕМЧУКОВ - Страной руководят люди профессионалы в безопасности. Выходцы из спецслужбы буквально пронизали всю систему государственной исполнительной и прочей власти в стране.

О. БЫЧКОВА – Людей в форме визуально немерено просто.

К. РЕМЧУКОВ - А не в форме еще больше. Причем годятся все, и отставники, и ныне действующие. Вот колоссальное, это все люди профессионалы, чего там говорить. Капитан, майор, подполковник или полковник безопасности и мы видим, что не само наличие людей с этим образованием чекистским важно, а процедуры и технологии исполнения людьми своих обязанностей и механизмы контроля. Если спецслужбы вообще не контролируются обществом, ни политическими партиями, то некому задавать эти вопросы до теракта, что вы делаете. А когда совершается какое-то еще явление типа на Манежной, говорят, что спецслужбы, отвечающие за безопасность, проморгали это. И никого не снимают. Проморгавших естественно. Они продолжают промаргивать дальше. Поэтому конечно очень дорогая цена постижения этой истины. Человеческая жизнь и кровь. Но мне кажется, что это истина.

О. БЫЧКОВА – 35 уже погибших, сообщает пресс-секретарь Домодедово. Это Интерфакс. Вы говорили сейчас перед эфиром о том, что вообще слоганом партии национальной идеей может быть просто нормальная жизнь в стране. В действительности это имеет прямое отношение к количеству людей в форме. Потому что выясняется, что люди в форме размножились в таких огромных количествах, не для того чтобы мы жили безопаснее и лучше, а для того чтобы утвердить какое-то величие, или подкрепить мощь государства непонятно против кого, скорее всего против граждан и так далее. Но только не для того чтобы…

К. РЕМЧУКОВ - Или борьба за бюджеты.

О. БЫЧКОВА – Например.

К. РЕМЧУКОВ - Да, мы действительно с вами говорили, потому что я в последние дни размышлял над тем, чего дефицит в стране. Потому что сейчас опять начинается ажиотаж предвыборных кампаний, региональных и скорее всего общероссийской. Уже начинают задумываться. Я думал о том, что мне нужна партия, за которую я бы проголосовал, которая бы называлась – «Нормальная Россия». Не «Единая Россия», потому что, что такое единая. Был Советский Союз единый и неделимый великий, а потом его не стало.

О. БЫЧКОВА – И где теперь тот Советский Союз.

К. РЕМЧУКОВ - Да, ушел Узбекистан, ушла Прибалтика. Осталась Россия. Мы что, сильно пострадали от этого? У нас порядка прибавилось. То есть сама цель – единство и вдруг что-то отделяется, она является такой эфемерной. Справедливая Россия, какая-то еще. А вот нормальная Россия мне кажется я больше понимаю. Поскольку мне легче сформулировать критерии нормальности по каждому разделу. Что такое нормальная Россия с точки зрения политики. С точки зрения экономики, образования, безопасности, здравоохранения. Потом посмотреть, в каком состоянии мы находимся сейчас, и разрыв между тем, где мы сейчас и каким бы должны быть, мы можем составлять программу развития. Я почти убежден, что если Россия была бы нормальной, она бы обязательно стала великой. А вот цель великой России все время может приводить к какому-то деспотизму и ужасам и кошмарам. Потому что эта идея, в последнее время я связываю с михалковщиной, с его манифестами, что нужна какая-то сверхидея, что русские люди такие, которые все человечностью пропитаны, да, они живут в бараках, их никто не защищает. Терактов я так понимаю, после 11 сентября в США в этом гнезде желтого дьявола не было. Потому что навели порядок. Увеличили бюджеты, создали новое министерство внутренней безопасности, начали контролировать эти бюджеты, находили недостатки. Но терактов-то не было с тех пор. И вот эта разница мессианских замыслов для народа, и отсутствие нормальности в нашей жизни мне кажется, является главной проблемой многовековой нашего существования. Поэтому настало время мне кажется сосредоточиться все-таки на нормальности. Тем более уже очень многие люди могут ответить, что такое нормальность. Съездили в Египет или Турцию отдохнуть, знают, что такое нормальный отдых. А на Северном Кавказе отдых ненормальный, на Черноморском побережье ненормальный, в Крыму ненормальный, потому что тебе хамят, грубят, плохо кормят, плохо обслуживают номер. И этих критериев нормальности, что такое учиться нормально, что такое жить нормально, ездить нормально, нормально общаться с врачом. Мне кажется, что нужно…

О. БЫЧКОВА – Просто нормально общаться с людьми на улице.

К. РЕМЧУКОВ - Это тоже отдельное, самое сложное по-моему.

О. БЫЧКОВА – Возможно, что так.

К. РЕМЧУКОВ - Нормальная Россия. Нам нужна нормальная Россия, мне не нужна великая Россия…

О. БЫЧКОВА – И нормальная жизнь.

К. РЕМЧУКОВ - Мне нужна нормальная Россия с нормальной жизнью.

О. БЫЧКОВА – Спрашивают, эта история, тоже косвенно имеющая отношение к образу родину. Два невозвращенца. Один Чичваркин, который не спешит возвращаться из Лондона на любимую родину, хотя здесь уже закрыли уголовное дело и сказали, что он может спокойно, и в Интерполе его нет и все нормально. Но он говорит: нет, ребята. Не горячитесь. И Мадина Саламова, которая из Норвегии тоже не хочет возвращаться. Тем не менее, сегодня возвращается. Девушка Мария Амели, которая не по своей воле оказалась в Норвегии. Выросла там. Стала норвежской писательницей, а потом оказалось, что она не имеет никаких норвежских документов и должна вернуться в Северную Осетию. Спрашивает например, Юрий из Новочеркасска: почему Россия не защищает интересы Мадины Саламовой, ведь она же фактически наш человек. Предположим. Как-то Норвегия стоит на ушах из-за этой Мадины. А в России мы об этом узнали практически случайно, можно сказать.

К. РЕМЧУКОВ - Я служил срочную службу на флоте, у нас была такая поговорка: командир мне мать родная, старшина - отец родной. Я плевал на родню такую, лучше буду сиротой. Мне кажется, Мадина не нуждается в защите нашего государства, проживая такой кусок жизни в Норвегии. Это не тот случай. Это вопрос о том, что западные страны могут проводить такие эксперименты в рамках наведения собственного порядка. Для острастки других. Что незаконные иммигранты без документов могут быть депортированы. Самые беззащитные в этом смысле это наши люди. Потому что никаких последствий для Норвегии точно не будет.

О. БЫЧКОВА – Ровно потому что некому некого защищать.

К. РЕМЧУКОВ - Защищать в данном случае, она сколько лет там прожила?

О. БЫЧКОВА – С 15, сейчас ей 20 с чем-то. Много прожила.

К. РЕМЧУКОВ - Защита в чем будет состоять, оставьте ее в Норвегии у себя.

О. БЫЧКОВА – А вот например, преподаватель из Казани пишет: почему все патриоты так возбудились из-за этой Норвегии и борьба с утечкой мозгов, специалист с высшим образованием вернется на родину, в независимую Южную, - почему-то он пишет, - Осетию, все будут довольны. Видимо, кроме самого специалиста я так понимаю, все будут довольны.

К. РЕМЧУКОВ - Я думаю, что Мадина вернется, получит документы. Потом пойдет…

О. БЫЧКОВА – Потом получит документы, норвежскую работу, разрешение там работать, вернется обратно туда, где она хочет жить.

К. РЕМЧУКОВ – У Чичваркина случай более интересный, мы помним, какие обвинения в его адрес были. И всегда интересна судьба тех людей, которые в форме, погонах выдвигали обвинения, торговались за бизнес. Потому что Чичваркин в результате бизнес продал. И не по той цене, по какой оценивал рынок. Конечно, все это сильно смахивает на форму рэкета государственного, когда на тебя наезжают, заводят уголовное дело, и я в очередной раз убеждаюсь, что те люди, которым удалось каким-то образом выбраться из страны, все их дела закрываются. Все. Мы помним Гуцериева закрыли, Киселев Олег закрыли. Сейчас Чичваркин закрыли. Еще могу два десятка назвать. Все, кто остались здесь, всех держат, мурыжат, дают сроки.

О. БЫЧКОВА – Пропускают через мясорубку. То есть это говорит о том, какая ставилась задача на самом деле. Третий процесс Ходорковского, третье дело как-то не могу сказать, что нарисовалось, но оно обозначается.

К. РЕМЧУКОВ - Произнесли вслух.

О. БЫЧКОВА – Потому что как-то очень ретиво прокуроры сказали, что если что-нибудь еще вскроется, то конечно, непременно оно будет снова заведено. Вот зачем это, скажите, пожалуйста. Уже сейчас уже большой срок. Рациональное объяснения существует? Уже дали боже ты мой сколько лет.

К. РЕМЧУКОВ - Я рационального не смог найти. Мы сегодня опрашивали экспертов, звонили и Клювганту, адвокату, Михаил Делягин комментировал. Никто рационального ничего сказать не может. Держать в страхе, в подвешенном состоянии, чтобы люди не успокаивались, что они будут сидеть. Сидеть и сидеть. Даже кто-то из экспертов сказал, как при Сталине, попал туда, будешь как Шаламов 27 лет, вышел, а тут даже и выходить не надо, тебе новый срок, и новый, и новый. Это абсолютно контрпродуктивно, в общественном сознании такого рода решения заморить конкретных людей, то есть, как будто у прокуратуры нет дела другие искать случаи. Просто поэтому мы будем копать и копать, если 18 человек, которые в розыске, найдутся, мы их отыщем. И они чего-нибудь нам расскажут, то мы опять заведем и на них уголовные дела. Как будто те подельники не являются частью тех сроков, которые уже получили Ходорковский и Лебедев. Условно говоря, они же воровали. Ничего другого им не предъявили. Кража. Значит если найдут тех, которых не нашли, они же не строили космический корабль для полета на Марс на казенные деньги, то есть это люди скорее всего уже охвачены теми обвинениями или теми схемами преступлений, которые прокуратура считала, являются основанием для наказания. Поэтому это глупейшее заявление. Но я так понимаю, что все это политика. Все это упорствование в этой ереси для того, чтобы держать марку и говорить о том, что это законные приговоры, мы будем еще и третьи приговоры, если надо и четвертые. Но политически я не понимаю, зачем это надо. Самое главное я не вижу слоев в обществе, которые бы поддерживали дальнейшее преследование Ходорковского.

О. БЫЧКОВА – И причем эти слои все тоньше и тоньше становятся.

К. РЕМЧУКОВ - Просто страшно непопулярный процесс, страшно непопулярная расправа. Все-таки народ у нас достаточно милосердный. Если люди отсидели 7 или 8 лет, то считается, ну да, не уплатили налоги, уже отсидели. Имущество отняли, компанию отняли. Компанию продали, перепродали, кто-то денежки наварил на этом деле. В бюджет вернули, я помню, Путин рассказывал на телевизионном общении с народом, что эти деньги пошли на ЖКХ. Которые выручили. Все довольны. Нет, мы будем вас еще и еще держать. Я думаю, что эта линия не перспективная.

О. БЫЧКОВА – Тут вопрос вам очень, по-моему, толково сформулирован.

К. РЕМЧУКОВ - Вы еврей? Мне обычно задают вопрос.

О. БЫЧКОВА – Тут такой есть. Если можно хотя бы в этот раз один раз я пропущу. В следующий раз. Можно я два раза спрошу. А сегодня ни одного. Спрашивает Минамото, я не буду читать до конца…

К. РЕМЧУКОВ - Японка.

О. БЫЧКОВА – Вдруг что-нибудь неприличное на японском языке окажется.

К. РЕМЧУКОВ - Вы уже произнесли это слово.

О. БЫЧКОВА – Там еще…

К. РЕМЧУКОВ - Минамото самое неприличное.

О. БЫЧКОВА – Там еще два осталось, которые я не знаю.

К. РЕМЧУКОВ - Я вас уверяю, те были более приличные.

О. БЫЧКОВА – Инженер из Санкт-Петербурга спрашивает: как вам кажется, на какие новости надо обращать внимание, если бросается «утка» о выносе тела Ленина из Мавзолея? По-моему, в корень зрит питерский.

К. РЕМЧУКОВ - Вы знаете, одна из моих серьезных претензий власти за то, что она свертывает выборы, как процедуру, как практику, и не меняющийся со времени Беслана уже седьмой год аргумент, который Путин воспроизводит, и Медведев и все другие. О том, что вы помните, кого народ избирал? Жуликов, бандитов, которые рвались во власть. Поэтому на этом основании, народ действительно избирал и жуликов, и бандитов. Но жуликов, бандитов во власти не уменьшилось количество, хотя они назначаются теперь. А народ не получает тренировки о том, как все-таки научиться различать между жуликом и порядочным человеком.

О. БЫЧКОВА – Выбрать для разнообразия кого-нибудь другого.

К. РЕМЧУКОВ - Иногда бывает, что не только жулики.

О. БЫЧКОВА – Так, для смеха.

К. РЕМЧУКОВ - Но сама идея, для меня это всегда самый примитивный образ. Дважды два, весь класс написал пять, предположим, директор школы приходит и говорит: вы бестолочи. Не пять, вы совсем не понимаете. Математика отменяется, в следующий раз будете приходить ко мне в кабинет. И вот каждый, кому хочется узнать, сколько будет пятью семь, к директору школы случит, говорит: пятью семь сколько будет? Он говорит: 35. записал на книжечку, пошел. Следующий приходит, семью семь. Ага, пойдем узнаем. Вместо того чтобы продолжать учить людей правильно разбираться, они говорят, что у нас будет директор, к которому будете приходить, и он вам будет говорить, сколько будет пятью пять или семью семь. Поэтому с этой точки зрения этот питерский японец, который задает вопрос, он абсолютно прав. Потому что он, скорее всего, политически подкован, он видит, что всю эту муру ее подхватывают. Я сегодня читал в «МК» Белковского, утром ехал на работу, который пишет, политолог вроде бы, который пишет о том, что вот вынесут тело Ленина и все, типа конец ни то эпохи, ни то империи. Это же смешно. В Камышине люди живут так, как они живут. Или там где убивают, в Ставрополе или Краснодарском крае, в Кущевке. Как изменяется их жизнь от того, что тело Ленина…

О. БЫЧКОВА – Это не значит, что оно должно быть вечно там.

К. РЕМЧУКОВ - Не значит, но нельзя придавать такое значение, чтобы ничего другого не обсуждать, как вынос тела Ленина. У нас будто бы в повестке дня нет других вопросов.

О. БЫЧКОВА – Почему так получилось, мы же помним еще несколько лет назад, даже 10 лет назад, 15 тем более это был очень важный вопрос. Хотя при этом было много других насущных вопросов нерешенных жизненных серьезных. Но, тем не менее, реально вопрос с Мавзолеем был важным. Он задевал. А сейчас будто бы поезд ушел, мавзолей остался, там пассажир лежит по-прежнему. А вопрос почему-то неважный.

К. РЕМЧУКОВ - Вы знаете, чем дальше вы назад заглядываете, 15 лет, 17 лет, тем более мне кажется, было наше упрощенное и примитивное представление о счастье. Как у Окуджавы песня про пиджак. Такой чудак. Он представляет… Песня о пиджаке. Убрать Ленина, будет счастье. Я еще раз говорю, счастье не оттого, что Ленина убрали или сейчас они из кремлевской стены хотят всех вытащить космонавтов и в Звездный городок утащить их урны. Это все можно делать.

О. БЫЧКОВА – А революционеров.

К. РЕМЧУКОВ - Революционеров. Можно заниматься этим.

О. БЫЧКОВА – То есть всех рассортировать.

К. РЕМЧУКОВ - Но за эти годы, за 20 лет нашей независимой России мы видим, что пласты проблем серьезных настолько глубже, тяжелее поддаются. Настолько одноразовое действие, вынести Ленина или внести его куда-то, уже шутки пошли идиотские. На кого Мавзолей будет. Как раньше он был Ленин, Сталин, сейчас говорят, может быть зарезервируем для каких-то…

О. БЫЧКОВА – Для кого-нибудь еще.

К. РЕМЧУКОВ - Вождей.

О. БЫЧКОВА – Говорят добрые люди.

К. РЕМЧУКОВ - Так что я думаю, что люди просто стали лучше, отчетливее понимать, что никакие одноразовые такого рода имиджевые акции не решают фундаментальных насущных вопросов нашей жизни. Они не решают вопросов, связанных с обеспечением безопасности, с образованием для детей, со здравоохранением, с нормальной старостью, с жильем. С дорогами, с пробками, с работой, с доходами. Вот ничего это не решает. Потому что нет нормальной политики. А вот если «Единая Россия» предложила вынести, то, скорее всего, Мединский не сам по себе это предложил. Значит, замышляется, что может быть порадовать людей, если люди такие примитивные, к выборам 2011 года. А может даже к президентским выборам 2012. Кто-то решится на это и скажет: ну смотрите, он же почти демократ. Выбить аргументы из уст прогнившей оппозиции.

О. БЫЧКОВА – И прогнившей КПРФ. Извините, Геннадий Андреевич.

К. РЕМЧУКОВ - КПРФ реально являются объектом атаки сейчас. Там хотят их оттеснить окончательно. Типа «Родина-2» должна взять весь электорат.

О. БЫЧКОВА – Как-то даже, честно говоря, на фоне того, что мы видим и в судах и в Домодедово сегодня это все выглядит очень нелепой возней.

К. РЕМЧУКОВ - Это попытки, видимо, там сидят какие-то пиар-технологи, политтехнологи, и думают, слушайте, народ недоволен, у нас тут эти сидели, Немцов с Лимоновым, тут Ходору срок дали, чего-то общественное мнение. Давайте-то мы сейчас в другую сторону его. Давайте чего-нибудь про Ленина поговорим. Заодно вспомним про ужасы, на фоне тех ужасов, скорее всего, наша жизнь покажется раем. Никто же никого немедленно не хватает. Ага, давайте.

О. БЫЧКОВА – Потом что-нибудь про Микки-Мауса придумаем. Последние новости продолжают идти. Ленты забиты сообщениями, связанные с Домодедово. Интерфакс сообщает, что в столичном метро начались проверки документов у пассажиров. На станциях метро и около них выставлены усиленные патрули милиции, которые проверяют документы у вызывающих подозрение, преимущественно молодых людей на станциях метро, сотрудники милиции с собаками.

К. РЕМЧУКОВ - Я сегодня без документа к вам пришел. Меня пропустили.

О. БЫЧКОВА – Аккуратнее. Вы на метро поедете?

К. РЕМЧУКОВ - Я к Горбачеву сейчас в Манеж. Там выставка.

О. БЫЧКОВА – Понятно. Спасибо большое Константину Ремчукову, главному редактору «Независимой газеты». Это была программа «Особое мнение».