Александр Минкин - Особое мнение - 2011-01-21

С.БУНТМАН: Добрый вечер. Сегодня у нас замена такая произошла, сегодня и только сегодня Леонида Радзиховского не будет. А мы пригласили Александра Минкина. Саш, добрый вечер.

А.МИНКИН: Здравствуй.

С.БУНТМАН: И сразу поговорим о детях не в связи с проблемами школы 874. Мне кажется, что эта тема достаточно интересная, но я бы не сказал, что она такая, жгучая. Жгучая тема, вот, с тем, за что Александр Минкин бьется все последнее время...

А.МИНКИН: Весь новый год.

С.БУНТМАН: Да нет, весь новый год ты конкретно бьешься с непониманием важности на высшем государственном уровне, вернее, с недостаточным пониманием. Потому что мы скажем. Защита детей от информации вредной явно совершенно...

А.МИНКИН: Да, разрушающей психику.

С.БУНТМАН: От впивания в мозги детские, если так сказать. То, вот, за это Саша бьется давно. Закон принят. В чем проблема? Но он вступает в силу не сейчас.

А.МИНКИН: Да. Значит, вот так случилось, что мы с тобой разговаривали 31 декабря, именно здесь у вас на станции я взял домой «Российскую газету» - это официоз, который публикует законы.

С.БУНТМАН: То есть та, где после опубликования они уже становятся документом?

А.МИНКИН: Да-да-да. Вот я – думаю, единственный, кто под Новый год читает «Российскую газету». Более того, не первую страницу, где какие-то статьи, а последние, где законы.

С.БУНТМАН: Не, ну ты ждал этого закона.

А.МИНКИН: Я не знал даже, что он принят. Я был поражен, что я увидел его в «Российской газете», и никто же об этом не говорил. И мы здесь об этом не говорили.

С.БУНТМАН: Нет-нет-нет, мы совершенно не освещали это.

А.МИНКИН: Меня поразило прежде всего то, что принят такой важный закон долгожданный, и о нем ни по телевизору не сказали, ни кричали «ура, да здравствует». Вот. Почему так тихо? Я его читаю, все правильно: от порнографии защитить, от компьютерных игр, которые провоцируют на насилие, защитить, все такое прочее. И вдруг, дочитав до конца, я понимаю, почему фанфары не звучали. Последняя статья этого закона звучит так: «Вступает в силу с 1 сентября 2012 года». То есть если раньше власть говорила «Ну, наверное, это ничего не вредит», но теперь власть убедилась, что вредят эти фильмы, эти передачи, эти диски, эти игры. Убивают души детей. Закон называется «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью». Но эта информация не причиняет вред желудку, там, мышцам, кишкам. Она причиняет вред психике, она разрушает психику. Ну, кстати, у взрослых тоже разрушает.

С.БУНТМАН: На самом деле, да.

А.МИНКИН: Вот. Я же консультировался с сильными очень психологами, психиатрами. Есть так называемые психотравмирующие кадры. Достаточно одной-двух секунд чтобы ребенок или взрослый увидел эти кадры психотравмирующие, и травма остается на всю жизнь. Это ужасное воспоминание остается на всю жизнь. И вдруг последняя статья, отложить почти на 2 года, на год и 9 месяцев.

С.БУНТМАН: Но скажи мне, пожалуйста, Саш. Сейчас, одну секунду, я только формальности исполню, что вы можете видеть Александра Минкина, можете участвовать как-то в одобрении или неодобрении того, что он говорит, раз в минуту вы можете кликать и составлять кардиограмму. Можете задавать вопросы смсками +7 985 970-45-45, и теперь и с помощью твиттера тоже – абонент @vyzvon. Всеми способами. Просто, Саш, я еще один вопрос. Вот смотри. Мы очень часто говорим о поспешности принятия законов, поспешности вступления их в действие. Например... Сейчас, одну секунду, я тебе поясню, что я хотел сказать.

А.МИНКИН: Я слушаю, я слушаю.

С.БУНТМАН: Например, там, монетизация льгот. Оказалось, что десятки и десятки документов, которые не обеспечивали нормальное ведение этого закона. Много таких решений было, которые были приняты поспешно. Может быть, за это время механизм... Потому что для этого нужно проставлять ограничения и в телевизионных программах, и на дисках, изымать, там, около школ нельзя продавать. То есть масса оргмоментов.

А.МИНКИН: Послушай. Значит, во-первых. Ты попал в самую точку. Когда они монетизацию льгот затеяли, что их толкало и толкало так поспешно? Деньги, правда же? Они хотели как-то сэкономить, отменить дорогие льготы, дать немножко денег. Ну, в общем, они хотели сделать что-то с выгодой для себя. У них это плохо получилось, безусловно. А здесь последняя статья состоит из двух пунктов. Первый пункт: «Ввести в действие с сентября 2012 года», пункт второй: «Всю продукцию этого рода, напечатанную до 1 сентября 2012 года и поступившую в оборот, к ней закон относиться не будет». То есть прямо напечатано русским языком! Печатайте побольше сейчас и поскорее, и все, что вы напечатаете до 2012 года, не подпадет. Там прямо это написано. Вот, я жалею, что я газету не взял. Знал бы – взял газету. Может, принесут сейчас, распечатают (я попросил). Это просто деньги.

Теперь еще 2 момента. Представь себе... Ты говоришь «Сложно вводить это все». Этот закон не в один день готовился. Он готовился годами. Россия подписала я уж даже не помню в каком веке даже, в XX-м или уже, все-таки, в XXI-м, но давно, несколько лет назад. Россия подписала международную конвенцию о правах ребенка. В ней есть очень важная статья: «Государства-участники (и мы теперь) обязуются обеспечить защиту детей от неподобающей информации». Это там написано, прямо так говорится: «Уважая право людей на свободу ..., вот эту вот, на святую свободу, однако государство обязуется защитить детей от неподобающей информации».

С.БУНТМАН: Мы сейчас прервемся на минуту, а потом продолжим «Особое мнение».

РЕКЛАМА

С.БУНТМАН: Александр Минкин у нас в студии, Сергей Бунтман ведет «Особое мнение». Продолжайте смотреть видеотрансляцию, продолжайте задавать вопросы и составлять кардиограмму эфира, нравится вам или не нравится то, что говорит Александр Минкин. Саша, да, хорошо, скажи мне, пожалуйста. Ну, вот, все-таки, здесь как ты считаешь, какие должны быть оптимисты? Я, честно говоря, я оптимистом был, вот, 5 минут назад, а вот сейчас я тебе скажу пессимистическую вещь. Потому что 1-е сентября 2012 года – по-моему, будут 2 варианта. Значит, ничего не будет готово, но при этом вместе со всеми ванночками выплеснут всех детей. То есть будет под этой маркой, там, запрещаться все абсолютно на свете, вплоть до, знаешь, тяжелого фильма «Иваново детство».

А.МИНКИН: Не-не-не. Вот, «Иваново детство» они могут запретить.

С.БУНТМАН: Во-во-во, во!

А.МИНКИН: А, вот, порнографию свою, на которой они делают миллиарды, они как-то забудут. Я хочу обратить внимание еще на некоторые аспекты. В послании президент говорил, что дети – самое важное. Вот, в послании он так и сказал: «Самое важное – дети» и все это послание на 70% было посвящено детям, но как поголовью. Чего я буду пересказывать? Уважаемые радиослушатели, на сайте «Эха Москвы» в блоге Минкина висят эти 2 заметки.

С.БУНТМАН: Да, вы можете прочитать совершенно спокойно, да.

А.МИНКИН: Значит, одна называется «Защита детей с особым цинизмом», а вторая – «Уши заложило». Знаете, это вот такое есть выражение у папаш, когда ребенок не слышит, чего ему сказали, и его спрашивают: «Уши заложило? Тебе сколько раз повторять?»

С.БУНТМАН: Очень не люблю такие выражения.

А.МИНКИН: Тем не менее, они звучат в каждой семье, почти в каждой. Еще когда президент встречался с начальниками Первого, второго и НТВ каналов, он тоже говорил, что, вот, дети – самое важное.

С.БУНТМАН: Не, ну там и прибавил. Ты знаешь, он и прибавил. То, что он не говорил о наркотиках, например, он прибавил это.

А.МИНКИН: Да. Вот, прямо с языка снимаешь. Ты вообрази себе закон, который говорит «Наркотики вредны, только в действие мы введем его через 2 года». Что такое сентябрь 2012 года? Это после...

С.БУНТМАН: Или водку, выпущенную до 2012 года, можно продавать детям до 18 лет.

А.МИНКИН: Детям, да. Детям. Мне какие-то олухи уже успели сказать: «А это родительская ответственность, чтобы они не видели это все». Я говорю: «Если родительская ответственность работала бы, зачем тогда закон о запрете продавать водку несовершеннолетним? Закон-то тогда не нужен, если родители...»

С.БУНТМАН: Зачем он нужен, закон, когда какой-нибудь умный папаша или мамаша может сама или сам пойти купить водки и налить сыну или дочке?

А.МИНКИН: Да. Но эти законы необходимы, потому что: а) не у всех родители ответственные, не у всех родители дома, не у всех они вообще есть. А у некоторых они пьяные валяются.

Так вот президент говорил «26 миллионов детей, и вот надо так помочь демографии, надо поднять рождаемость». Он все время говорит о детях как о поголовье. То есть ему нужно, чтобы, вот, там были пограничники и трубоукладчики. А душа... Ну, давайте отложим на 2012-й год, на сентябрь. Подчеркиваю, после выборов в Думу, после выборов президента, после всего, когда-нибудь, может быть, ну, у нас руки и дойдут до защиты вот этого самого важного, вот этого детства.

И последнее, что хотелось бы сказать. Общество, к моему ужасу, не заметило. Значит, ни одна газета не поддержала, ни одна радиостанция не поддержала, телевидение. Никто! И люди не поддержали. Про ребенка, который погиб под сосулькой в Питере, миллион раз все говорили.

С.БУНТМАН: Ну и правильно.

А.МИНКИН: Правильно!

С.БУНТМАН: Это правильно.

А.МИНКИН: А то, о чем я пишу, касается 26 миллионов детей.

С.БУНТМАН: Саш, понятно. Но говорим, понятно говорим. Но здесь дело не в том, что «вот, никто не поддерживает». Давайте заниматься ситуацией тоже не будем как президент – не будем говорить «Да, серьезнейшая тема, правильно, и надо о ней говорить, так что давайте говорить о ней, думать о том, кто когда чего не сказал». Мало ли, чего не сказали. У нас заслонили разными темами миллион важных сюжетов.

А.МИНКИН: Да, Киркоров кому-то то ли дал по морде, то ли не по морде, и, вот, об этом месяцами, да. Почему люди не выходят на улицу в защиту собственных детей? Я не понимаю. 31-я статья Конституции – да. А дети?

С.БУНТМАН: Одно другому не мешает.

А.МИНКИН: Вот, не мешает. Вот, послушай меня.

С.БУНТМАН: А скажи мне, а кто задумывается? Не так много людей задумывается о том, смотри, когда они включают телевизор, что там идет бог знает что.

А.МИНКИН: Эта тема всем, мне кажется, уже понятна, это раз. Во-вторых, что очень важно. Она беспартийна. Это не правительственная, не антиправительственная, не коммунистическая, не демократическая. Дети у всех. И ничего не делается, чтобы принудить «Ах, вы, трах-тарарах, вы закон приняли, значит, вы признали, что эта информация, что эти игры, что эти передачи вредны. Признали? Запретите их немедленно». Все.

С.БУНТМАН: Да. «Немедленно-немедленно». Ты знаешь, я так думаю, что здесь... Вообще, это хорошо, конечно, что такой закон. Но я просто не знаю, как будет его практика, этого закона. Понимаешь? И что будет подходить. Какова будет практика?

А.МИНКИН: Ладно, я расскажу в следующий раз.

С.БУНТМАН: Тогда не в следующий раз. Это мы с тобой начнем 2 сентября 2012 года говорить об этом.

А.МИНКИН: Почему?

С.БУНТМАН: Нет. В следующий раз мы будем говорить о ситуации. Потому что после принятия, например... Нет, ну, закон принят. После вступления в силу хорошо не будет.

А.МИНКИН: Посмотрим. У меня есть идея, не скажу какая, не хочу сглазить.

С.БУНТМАН: То «никто не говорит», то «сам не скажу».

А.МИНКИН: Нет. Хорошо, у меня есть идея, как ускорить введение этого закона. Я буду стараться. Во-первых, я в суд подаю.

С.БУНТМАН: На?

А.МИНКИН: На президента и Государственную Думу, которые подписали этот закон и отложили его принятие на 2 года. Я считаю, что здесь находятся статьи Уголовного кодекса, называются «Преступная халатность», «Оставление в опасности», ну и еще с юристами посоветуюсь. И мне один очень-очень опытный юрист пообещал, как он сказал, «я напишу заявление в прокуратуру с особым цинизмом», - сказал он. Это он имел в виду заголовок моей заметки «Защита детей с особым цинизмом». Здесь я вижу (может быть, я ошибаюсь)... Если я ошибаюсь, меня старшие товарищи поправят. Я вижу здесь уголовщину, корыстную уголовщину, которая ради доходов оставляет детей в опасности еще на 2 года. Это преступление. Чего тут подыскивать слова? Говорить «недоумки»? Доумки. Они очень доумки.

С.БУНТМАН: То есть ты считаешь, что сознательно отложили?

А.МИНКИН: Еще напечатали в конце, повторяю, последняя строчка этого закона, что вся продукция, напечатанная до сентября 2012 года не подлежит. Ну, просто спасибо. Ну, просто откровений не бывает. Ну, откровений не бывает.

С.БУНТМАН: Да, ты знаешь, меня поразило. Вот, когда президент Медведев говорил, хотел он этого, не хотел, но, действительно, у меня тоже сложилось ощущение, что он все говорит про количество. «Побольше-побольше, и давайте-ка, девки, рожайте нам побольше, мы вам еще за это денег подкинем».

А.МИНКИН: Да-да-да.

С.БУНТМАН: Ну, когда я вижу... Смотри, мы все говорим «Очень много безответственных родителей, очень много семей, действительно, плохих». Но когда государство и своими государственными учреждениями, оно нам просто не дает, даже плохим семьям пример, как, в принципе, можно воспитывать и как нужно.

А.МИНКИН: Послушай. Он говорит «Рожайте побольше – мы вам за это дадим денег». При этом школы уничтожаются, образование гробится, детских садов недостаточно. То есть просто рожайте пушечное мясо.

С.БУНТМАН: Ну а что? Ты говоришь «когда школы уничтожаются», ты что имеешь в виду?

А.МИНКИН: Я имею в виду, что школы переводятся на коммерческую основу. Вот эти предметы...

С.БУНТМАН: Да ладно!

А.МИНКИН: Ты что, не знаешь? Об этом вся страна говорит.

С.БУНТМАН: Я знаю, но это несколько не так, все-таки.

А.МИНКИН: Значит, во-первых, что касается московских учителей, то у нас в «МК» была, вот не знаю, несколько дней назад статья Лемуткиной про то, что теперь московские учителя будут получать зарплату как все. У них раньше были надбавки, прибавки, а теперь как все. А как все, тут у вас по «Эху Москвы» выступал известный учитель (господи, выскочила фамилия), ну, он очень часто бывает в «Родительском собрании». Ну, не важно. И он говорит, что он сказал: «Я много езжу по стране, я читаю лекции учителям, повышаю уровень квалификации. Я же вижу, какие зарплаты. 5 тысяч, 6 тысяч».

С.БУНТМАН: Да. Там чудовищные. У нас был даже опрос у девочек в программе «Послужной список», профессия «Учитель». Да-да, это есть, да.

А.МИНКИН: Ну вот. Значит, если учитель получает 5-6 тысяч и если классы сливаются, чтобы было побольше учеников, потому что их не должно быть меньше 25-ти или 28-ми, а получается 35. Если закрываются сельские школы, то есть школы доступа, легкого доступа. Короче говоря, образование при всех, что бы там Фурсенки все ни говорили, вот, сколько бы их ни было, сколько бы все они ни говорили, вот это Фурсенко, вот это ЕГЭ, вот это сокращение школ, вот это увеличение количества учеников, сокращение зарплат – это просто убийство.

Вот у меня в руках учебник страшный.

С.БУНТМАН: Какой?

А.МИНКИН: Это «Русский язык», 9-й класс.

С.БУНТМАН: 9-го класса?

А.МИНКИН: Да.

С.БУНТМАН: А чем он страшный?

А.МИНКИН: Это я отнял у младшего, потому что я сказал: «Нет».

С.БУНТМАН: Ну, зачем отнял? Он двойку получит.

А.МИНКИН: Да, я ему сказал: «Вот лучше ты получишь двойку, чем будешь вот это вот изучать».

С.БУНТМАН: А почему?

А.МИНКИН: Потому что это убийство.

С.БУНТМАН: Ну, объясни, почему?

А.МИНКИН: Ну, господи, я могу процитировать чего-нибудь – я тут цитировал уже. Сейчас процитирую.

С.БУНТМАН: Да, конечно. Потому что...

А.МИНКИН: Значит, они учат детей уму-разуму таким образом. Например, они дают текст. Вот, первый вариант, самый первый вариант. Это текст Паустовского про Великую Отечественную войну. «Связист на передовой ползет, чтобы соединить разорванный провод. Взрывом разорвало провод. И он дополз, и он раненый, на него бегут немцы, и он зубами соединил, сжал зубами». Даже у Высоцкого есть такая песня.

С.БУНТМАН: Ну да. Это классика, да.

А.МИНКИН: Да. Сжал так концы, и, вот, когда атаку немцев отбили и нашли бойцы этого связиста, он лежал мертвый. И дальше у Паустовского написано: «Так крепко были стиснуты зубы, зажавшие концы кабеля, что пришлось обрезать провод в углах окоченевшего рта, иначе не освободить было человека, который и после смерти стойко нес службу связи». И последнее предложение: «И все вокруг молчали, стиснув зубы от боли, пронявшей сердце, как умеют молчать в горе русские люди, наши люди, у которых никакой мукой, никакими пытками не разжать стиснутых зубов, не вырвать ни слова, ни стона, ни закушенного провода». В скобках стоит «Предложение №29». Потом задание. Читаю задание: «Почему автор гордится русскими людьми, у которых «никакой мукой, никакими пытками ни разжать стиснутых зубов, ни вырвать ни слова, ни стона? (Предложение 29)».

Но дальше ученик не должен объяснить чего-нибудь, а он должен поставить крестик в одном из 4-х вариантов. Читаю варианты, рекомендованные государственной итоговой аттестацией.

С.БУНТМАН: Ну-ка, ну-ка, ну-ка?

А.МИНКИН: Не радуйся. Первое: «Наши люди способны на самоотверженные поступки, они крепки и сильны духом». Второе: «Русские люди умеют долго терпеть». Третье: «Нет на свете приветливее русских людей». Четвертое: «В годину испытаний русские люди всегда молчат».

С.БУНТМАН: У меня нет... Извините за паузу, друзья мои.

А.МИНКИН: Что?

С.БУНТМАН: У меня нет слов.

А.МИНКИН: А, ведь, радиослушатели, когда тишина, они думают, что мы умерли.

С.БУНТМАН: Да. Да мы умерли. Я, например, умер.

А.МИНКИН: Повторяю. Вариант №3. Хочешь галочку поставить? «Нет на свете приветливее русских людей, у которых никакой мукой, никакими пытками не разжать стиснутых зубов».

С.БУНТМАН: Ты понимаешь, даже когда вот это неправильно... Это что, русский язык? А причем тут русский язык вообще?

А.МИНКИН: Ай, нет. Нет, это пип-пип-пип-пип.

С.БУНТМАН: Да, нет-нет-нет, все. Простите, мы на 3 минуты удаляемся.

А.МИНКИН: Попипаем тут. (смеется)

С.БУНТМАН: Обсудим это, а потом вернемся к вам.

НОВОСТИ

А.МИНКИН: Два сейчас получил.

С.БУНТМАН: Да точно бы два получил. Мы продолжаем наш разговор сейчас с Александром Минкиным. Но Минкин вообще враг анализа русского языка. Оказалось, что, на самом деле, конечно, страшные эти самые, на мой взгляд, задания, безумие какое-то. Но, вот, когда ты протестуешь против того, что надо разбирать и знать, какие предложения бывают...

А.МИНКИН: Не надо знать. Значит, вот смотри. Я абсолютно твердо уверен, что если бы они в течение года выучили бы наизусть «Евгения Онегина» или «Горе от ума», вот тогда бы они знали язык. А когда они выучивают плеоназмы и семантику...

С.БУНТМАН: Вот это вы, батенька, не правы, на мой взгляд.

А.МИНКИН: Уважаемый ведущий, перед вами сидит владелец Золотого пера, а то бы и двух. Я бы сейчас получил 2 балла или кол. И ты бы получил кол, если бы тебя сейчас...

С.БУНТМАН: Это потому что у тебя 2 Золотых пера, а у меня одно Золотое перо, да?

А.МИНКИН: А одно золотое перо – один кол тебе дали бы. (все смеются)

С.БУНТМАН: Ну, я не знаю. Пойдем выйдем тогда, поговорим, у кого больше Золотых перьев.

А.МИНКИН: Послушай, знание русского языка – это, значит, словарный запас, это, значит, умение формулировать речь свою кое-как, высказываться внятно. Это умение писать. Этот учебник...

С.БУНТМАН: Но начала лингвистики нужны.

А.МИНКИН: ...ничего не дает кроме ставить крестики в клеточки.

С.БУНТМАН: Вот! Это 2 разные вещи. Знаешь, Саш, давай не будем спорить, нужно ли. Понимаешь, когда мне говорили «Самое главное, чтобы ты так разобрал предложение на экзаменах, чтобы вообще к тебе вопросов не было». И ты понимаешь, я их видеть стал эти предложения, разветвленные как у Толстого начало «Воскресения». Это очень полезно, ты знаешь.

А.МИНКИН: Этот учебник написал правнук, только очень ужасно бездарный правнук талантливого Сальери. Вот, помнишь, он говорит «МузЫку я разъел как труп?» Вот, они язык разымают как труп...

С.БУНТМАН: Ты мою профессию Лингвистику просто вообще сейчас ставишь ниже всего.

А.МИНКИН: Послушай меня. Когда вырос парень или девушка, им уже 17 лет и они уже хотят пойти в лингвистику, вот там они это и выучат. Остальные 26 миллионов детей... Никогда им плеоназм и синекдóха. Или синéкдоха?

С.БУНТМАН: Синéкдоха.

А.МИНКИН: Да на здоровье. С обеими ударениями. Хочешь, скажу «с обоими»?

С.БУНТМАН: Вот уж, пожалуйста.

А.МИНКИН: «С обоИми ударениями».

С.БУНТМАН: Вот уж, пожалуйста.

А.МИНКИН: Да. Не понадобится. Не понадобится им. Как Онегину не понадобились... Что там? «Не мог он ямба от хорея, как мы ни бились, отличить». Вот, нормальному человеку...

С.БУНТМАН: И что с ним стало потом?

А.МИНКИН: Убил Ленского, сволочь!

С.БУНТМАН: Ну, во-первых. А во-вторых, какая несчастная судьба.

А.МИНКИН: А Татьяна ему за это не дала.

С.БУНТМАН: Ну так это, господи, вот... А ты нам в пример ставишь неизвестно кого вообще. Какие у тебя примеры, ориентиры?

А.МИНКИН: Какая пошлость.

С.БУНТМАН: Саш, ну, если серьезно. Вот, понимаешь, мне кажется, что мы должны... Вот здесь твои претензии разделяются на 2 части. Первая часть – много идиотизма, вторая – слишком сложно и не нужно.

А.МИНКИН: Третью ты забыл.

С.БУНТМАН: Какую третью?

А.МИНКИН: Это деньги. И в случае закона, и в случае издания таких учебников это золотое дно. Ты знаешь, что за издание учебников бьются до убийства? Убивали людей за то, чтобы... Убивали людей здесь в Москве за право печатать учебники, потому что это чумовые тиражи. Не 3 тысячи, а 300 тысяч и каждый год допечатка.

С.БУНТМАН: Что вы предлагаете?

А.МИНКИН: У нас власть абсолютно не компетентна, раз. Бездарна, два. И думает только о деньгах, три. И этот учебник – это только маленький прыщик, появляющийся во всех местах, когда нарушен обмен веществ. Закон ли, отложенный на 2 года, учебник ли такой, еще чего-нибудь, сосулькой убило, потому что не убирают снег, хотя техника на грани фантастики. А при царе не было техники, дворники чистили улицы. Ни одной жалобы я не встречаю, ни одной жалобы я не встречаю в книгах Пушкина, Достоевского, Гоголя и даже Щедрина, ужасно злого, чтобы нельзя было пройти по улице, утонуть в сугробе. Улиц было меньше. Улиц было меньше.

С.БУНТМАН: Саш, но не обязательно возрождать крепостное право для того, чтобы убирать улицы. Можно как-то это сделать в нынешних условиях.

А.МИНКИН: Крепостное право окончилось, уж извини, ты знаешь когда.

С.БУНТМАН: Да. Когда?

А.МИНКИН: В 1861-м.

С.БУНТМАН: В 1861-м году, да.

А.МИНКИН: Вот. Потом при Щедрине без крепостного права чистили улицы. И при Чехове.

С.БУНТМАН: Вот. Так что же делать? Так и мне кажется, что ничто не мешает чистить улицы, понимаешь?

А.МИНКИН: Мне кажется, мешает.

С.БУНТМАН: А что?

А.МИНКИН: А то, я уже сказал. Их некомпетентность, их бездарность и то, что они думают только о деньгах.

С.БУНТМАН: Ну да.

А.МИНКИН: Сосулька, убивающая ребенка, это, как ни странно, тот самый прыщик, который говорит: «Коррупция». Этот учебник – коррупция, это сажают на министерские посты своих людей не за заслуги, не за умы, не за таланты, а просто по дружбе, по соседству. Ну как не порадеть родному человечку? Но, мне кажется, Фамусов, все-таки, был талантливее.

С.БУНТМАН: Ну, это тебе кажется. Это Грибоедов талантливый, он просто у него обаятельный такой получился.

А.МИНКИН: Ну да.

С.БУНТМАН: По-моему, страшный человек Фамусов.

А.МИНКИН: Фамусов? Ну что ты! Он – живой, нормальный. Там прихватил какую-то Дуняшу даже вначале.

С.БУНТМАН: Вот признак компетентности!

А.МИНКИН: Живой человек.

С.БУНТМАН: А, живой человек. Откуда ты знаешь, кто из объявленных тобой некомпетентными людьми кого где хватает за что?

А.МИНКИН: Знаем все.

С.БУНТМАН: Все знаешь?

А.МИНКИН: Я знаю. Не хочу говорить. У вас тут выступал Троицкий, говорил какие-то ужасы, о гимнастках каких-то говорил.

С.БУНТМАН: Ну, Троицкий говорил, но, ведь, тоже получается, живые люди, смотри.

А.МИНКИН: Да.

С.БУНТМАН: Разве признак фактор хватания кого-то за что-то?

А.МИНКИН: (смеется)

С.БУНТМАН: Это, знаешь, не фактор компетентности, все-таки.

А.МИНКИН: Послушай, я говорю про это исключительно с одной целью. Я не хочу, чтобы люди, слушающие сейчас «Эхо Москвы», ударились в полный вот этот мрак. Когда они слышат, как Фамусов кого-то там прихватил, им становится веселее, как-то веселее, я думаю. Ну, некоторые, конечно, испытывают отвращение от пошлости, но некоторым становится веселее. Что так вздыхаешь? Ну, что ты?

С.БУНТМАН: Да нет, я вздыхаю, потому что, вот, до принятия всех законов, конечно, в первую очередь... Законы важны. Важны и многое мы видим, что это происходит и как просто даже люди слишком занятые, родители бывают слишком занятые. Не то, что они бездарны как родители. Они теряются очень во многих вещах, в этом им надо помочь. А тем, кто не знает, и надо как-то их ограничить. Ограничить. Но мы, все-таки, должны в первую очередь все делать сами, Саш. Никуда мы не денемся от этого.

А.МИНКИН: 10 лет, если не больше, писал про то, что этот закон необходим. И если есть у кого желание, можете прочесть на сайте «МК», текст называется «Под властью маньяков» - это о том, как устроено телевидение и что оно делает с детьми, да и с людьми тоже. Я разделяю детей и людей. Это не я придумал, но мне так понравилась фраза одна. Акрам Муртазаев из «Новой газеты» когда-то при мне сказал и я восхитился. Он сказал: «Как жаль, что дети, вырастая, становятся людьми».

С.БУНТМАН: Ну да. Это красиво, конечно.

А.МИНКИН: Очень.

С.БУНТМАН: Но самое главное, если мы торчим у телевизора и смотрим все подряд. Понимаешь? И все подряд смотрим, никакой закон нас не заставит и не убедит наших детей, что смотреть ерунду плохо.

А.МИНКИН: Не убедит, не убедит. Ты знаешь, что? Я не про фильм говорю, а про книгу Стругацких. Вот этот «Обитаемый остров», где они пытаются подорвать эти башни-излучатели. Ну, Останкинскую башню.

С.БУНТМАН: Вот только мне здесь терроризма не хватало.

А.МИНКИН: Я про Стругацких говорю, про фантастический роман.

С.БУНТМАН: Знаем мы...

А.МИНКИН: Что такое?

С.БУНТМАН: Гражданин Минкин. Ну ладно, хорошо.

А.МИНКИН: Но я все равно это сделаю. (смеется)

С.БУНТМАН: Ладно, хорошо. Саш.

А.МИНКИН: Так вот, это же все абсолютно точно. Невозможно объяснить людям, что они должны немедленно прекратить смотреть телевидение, вот это программное, эфирное. Хотят смотреть кино – пусть купят диск и вставят.

С.БУНТМАН: Да есть замечательные каналы, на которых кроме кино ничего нет.

А.МИНКИН: Наверное, да.

С.БУНТМАН: И где, кстати, отмечены могучие возрастные бронебойные ограничения, сразу всем видно.

А.МИНКИН: А пока вот эти вот – я, по-моему, уже говорил, а если не говорил, то повторю – когда все ахнули, что, вот, на Манежную площадь вышел молодняк такой ожесточенный, такой яростный, такой агрессивный, ахнули. До сих пор еще в затылке чешут. И Путин к ним побежал: «Товарищи, друзья!»

С.БУНТМАН: Да, это было очень показательно.

А.МИНКИН: «И вместе венок сейчас возложим. И вы вот...» Так вот. Я чего-то нигде не встречаю понимания, что эти молодые люди не прилетели с Марса и не присланы из Америки. Они как раз те, которые, вот, за 20 последних лет выросли возле этого телевизора, из которого хлещет жестокость, хлещет. К 3-м годам ребенок уже видит несколько тысяч убийств. Он ползает между ног у взрослых, и взрослые думают, что он ничего не понимает. А ему это впечатывается.

С.БУНТМАН: Взрослые жестоко ошибаются. Давайте мы на этом завершим. Сегодня Александр Минкин. В принципе, здесь Леонид Радзиховский, так что вы не спрашивайте.

А.МИНКИН: Я не советую никому нас путать. Я очень огорчусь.

С.БУНТМАН: Да не надо путать. Будете в разных местах и выступать у нас. До свидания.