Николай Сванидзе - Особое мнение - 2011-01-14

С. БУНТМАН – Добрый вечер. Николай Сванидзе, вернувшийся из всевозможных отпусков, занял свое место в 17 часов 08 минут. Коля, добрый вечер.

Н. СВАНИДЗЕ - Подобающее. Добрый вечер.

С. БУНТМАН – Хватит уже, все праздники кончились.

Н. СВАНИДЗЕ - Да хорош конечно.

С. БУНТМАН – В отличие от некоторых других заведений к «Особому мнению» ты пришел, оно на месте твое «Особое мнение». Я хочу сказать, что у нас работает видеотрансляция, на нашем сайте вы можете составлять кардиограмму и отмечать, нравится или нет вам то, что говорит Николай Сванидзе.

Н. СВАНИДЗЕ - Я бы сказал, насколько сильно вам нравится.

С. БУНТМАН – Николай Карлович, только не оборачивайтесь пока.

Н. СВАНИДЗЕ - Хорошо, не буду.

С. БУНТМАН – И у нас еще новая услуга, вы можете с помощью твиттера нам посылать вопросы. Абонент вызван и ваши маленькие сообщения не только sms, а еще и твиттер приходят в виде вопросов или замечаний. Завтра состоится шествие памяти Егора Свиридова. Который был убит. 40 дней наступает. Разрешенное мероприятие. Сегодня клуб «Спартак» обратился с просьбой не спекулировать политическим партиям на этом очень печальном трагическом случае. Тем не менее, принимают участие различные политические силы, в том числе не только ДПНИ, но и «Яблоко» например. Как ты к этому относишься?

Н. СВАНИДЗЕ - Я бы сказал, что я разделяю беспокойство клуба «Спартак». Потому что сразу возникла масса желающих прислониться к покойному Свиридову и немножко здесь рейтинга чуть отсосать для себя любимых. Но, на мой взгляд, это недостойно. Эта уже попытка была произведена в декабре, мы помним на Манежной площади.

С. БУНТМАН – Это такие особые силы, которые ситуацию могут упростить донельзя.

Н. СВАНИДЗЕ - Да. Упростить и ужесточить. Они этим занимаются. Но это силы понятные. Они всегда этим занимаются. И на эти силы есть силы правопорядка. А если брать силы менее радикальные, то им просто стыдно должно быть на мой взгляд. Вот и все.

С. БУНТМАН – Присоединиться к этому для партии «Яблоко», правда, Сергей Митрохин говорит, что человек это сделал по собственной инициативе.

Н. СВАНИДЗЕ - Там нашли какого-то пацана молодого. Как его фамилия, не помню.

С. БУНТМАН – Не будет никаких яблок на знаменах.

Н. СВАНИДЗЕ - Я не знаю, будут ли яблоки на знаменах, но тем не менее, инициатива была проявлена от партии «Яблоко», и парень, который молодой этим занялся, да, это не Митрохин, не Григорий Алексеевич Явлинский, тем не менее, этот парень выступал от партии «Яблоко». И по-моему, тем людям, которые старше этого молодого человека, им нужно было бы как-то, если бы я входил в партию «Яблоко» и в ее руководство, я бы активность этого молодого человека постарался ограничить в партийных интересах. Скажем так.

С. БУНТМАН – Михаил из Москвы пишет по Интернету: должны ли демократы почтить память убитого в Москве 12 декабря жителя Киргизии или только Свиридова?

Н. СВАНИДЗЕ - Я не знаю, кто чего должен.

С. БУНТМАН – Вообще как это делать. Убит был парень один, убит парень другой.

Н. СВАНИДЗЕ - Это не имело одно к другому никакого отношения. Свиридов все были убеждены и говорили и писали, что это был конфликт не на межнациональной почве. Что был конфликт на бытовой почве и из него раздули конфликт межнациональный, использовали в своих интересах радикальные националисты. После этого уже пошли убийства на национальной почве и действительно, в том числе убили этого человека, киргиза. Я просто не знаю, как его зовут, поэтому единственное, что о нем знаю – его этническое происхождение. Поэтому называю этого покойного человека, царство ему небесное – киргизом. Тут если рассматривать эту ситуацию нормально, то нужно конечно сочувствовать всем убитым. Просто потому что они убиты. Не раздувать из этого нечто межнациональное, и если с кем-то разговаривать, то разговаривать с теми, и с другими. Жалко всех, независимо от их национальности. Если в данном случае становиться на какую-то одну сторону, у меня был вопрос по поводу в свое время встречи премьера Путина, который встретился с фанатскими организациями. С одной стороны. То есть как бы выразил свое сочувствие одной стороне. На мой взгляд тогда было бы логично встретиться и с землячествами, которые представляли вот этих убитых после событий на Манежной площади. На мой взгляд это было бы абсолютно логично. Потому что таким образом получилось, что власть, а Путин это власть, естественно, что власть сочувствует одним, и не сочувствует другим. И многие так и поняли, что власть сочувствует националистам, и не сочувствует тем людям, которые приезжают в Москву из других стран, предположим. Почему так? Они что, все бандиты, они что, приезжают все нелегально? Или они здесь живут незаконно. Нет. Значит, на мой взгляд когда подобные политические действия производишь, подобные акты себе позволяешь, акции, то они должны быт, поклон должен быть на обе стороны, а не только на одну как мне кажется.

С. БУНТМАН – Да, почему например властям Москвы или России ни организовать действительно митинг, который организовывали «Москва для всех».

Н. СВАНИДЗЕ - Совершенно верно, вот митинг «Москва для всех», который организовывал, если не ошибаюсь, Виктор Шендерович. Во всяком случае, с его именем у всех ассоциировался этот митинг. Вот почему этот митинг, в котором естественно сочувствие высказывалось всем, почему бы его было ни организовать представителям власти. Шендерович совсем не представитель власти, а даже я бы сказал наоборот.

С. БУНТМАН – Между прочим, власти не высказываются, что Москва не для всех, Москва для избранных…

Н. СВАНИДЗЕ - Да ни боже мой.

С. БУНТМАН – И так как это соответствует вполне идеологии властей, во всяком случае, то, что они высказывают, то почему бы тогда…

Н. СВАНИДЗЕ - Во-первых, это соответствует здравому смыслу. В таких случаях, когда возникает опасность обострения межнациональной ситуации, раздутая кем-то искусственно как правило, она как правило раздувается, вообще она всегда раздувается, потому что ее всегда легко очень раздуть. Это та ситуация, которая раздувается легче всего. Потому что когда имеет место социальное недовольство, недовольство социальной несправедливостью, недовольство отсутствием социальных перспектив, отсутствием праведных судов, чего угодно, вот все то, что видят молодые люди с городских окраин, из спальных районов, и что их доводит до бешенства, пьянство и мат. Который они с пеленок слышат. Вот все это очень легко канализировать в сторону национальной неприязни. Это делают умелые люди, профессионально. Этому конечно государство должно мешать всеми ресурсами, которые у него есть. На мой взгляд этого не происходит.

С. БУНТМАН – Высказано мнение, что Артур Гроховский из партии «Яблоко» вошел в оргкомитет для того чтобы минимизировать возможность повторения массовых беспорядков.

Н. СВАНИДЗЕ - Лучше бы он на мой взгляд, меня обвинят в том, что я советы подаю, меня не интересует честно говоря, политическая судьба той или иной партии, я ни в какой партии не состою, но просто люди, считающие себя в ответе за молодежь нашу, пытающиеся ее чему-то научить, ее повести за собой, на мой взгляд не должны примыкать к сомнительным акциям.

С. БУНТМАН – Во всяком случае, все нормальные люди, каких бы ни были убеждений, между прочим, в случае с Егором Свиридовым требуют одного – чтобы было нормальное расследование.

Н. СВАНИДЗЕ - Нормальный суд.

С. БУНТМАН – Не было идиотизма, как отпускали участников мероприятия, извините меня.

Н. СВАНИДЗЕ - В данном случае претензии абсолютно естественные к расследованию. Претензии, которые в конечном счете сводятся к недовольству уровнем коррупции наших правоохранительных органов. Вот о чем речь идет.

С. БУНТМАН – Алексей пишет: Москва для всех? Вы пускаете в свой дом всех?

Н. СВАНИДЗЕ - Что значит в свой дом? Причем здесь свой дом? Имеется в виду моя квартира? В моей квартире живут только члены моей семьи, естественно.

С. БУНТМАН – Ну а это наш город. Город Алексея.

Н. СВАНИДЗЕ - Сам Алексей, интересно, когда сюда приехал в наш город.

С. БУНТМАН – Да неважно, хоть 400 лет назад, хоть вместе с Юрием Долгоруким.

Н. СВАНИДЗЕ - Ну когда-нибудь да приехал, наверное. В нашем городе, между прочим, огромное количество людей, которые говорят: понаехали тут, составляют те, кто сам туда приехал 2-3 десятка лет назад. В лучшем случае. И правильно сделали, что приехали. И хорошо, что приехали. Но они считают, что они последние, кто сюда приехал что ли. Все, теперь калитка закрыта. Я думаю, что они напрасно так считают.

С. БУНТМАН – Понаехали, уехали, я бы хотел обратить внимание наших слушателей и зрителей, что сегодня в 20 часов будет уже вторая передача из серии «Осторожно, история: лихие 90-е или время надежд», и отталкиваясь от возвращения России в Советский Союз тогда, в нашу страну Галины Вишневской Мстислава Ростроповича, будем говорить о свободном выезде, въезде, о гражданстве, о возможности лишения гражданства. Сегодня будут Владимир Рыжков и Лев Гулько вести передачу. Я просто отвечаю. Дальше. Про понаехали тут и национальный признак…

Н. СВАНИДЗЕ - Кстати, возвращаясь к Юрию Долгорукому, он тоже не был коренным москвичом.

С. БУНТМАН – Он и не мог им быть.

Н. СВАНИДЗЕ - И не мог.

С. БУНТМАН – Но это любопытно. А другое дело совсем нелюбопытно то, что говорил второй секретарь посольства России в Абхазии. Статус довольно специальный.

Н. СВАНИДЗЕ - Вообще вторые советники скажем так для примера, неважно, в Абхазии или в США…

С. БУНТМАН – Второй секретарь, не советник.

Н. СВАНИДЗЕ - Да. Вторые секретари посольств, они как правило, в разных посольствах, странах выполняют вполне определенную функцию. Традиционно так сложилось.

С. БУНТМАН – Да он хоть любую функцию может исполнять. Но он делал заявление после работы российско-абхазской комиссии по реституции собственности, восстановлению в правах, компенсаций пострадавшим. И там прозвучало это удивительное, которое потом дезавуировали, правда, на уровне посла и уровне министра иностранных дел. Что вместе с абхазской стороной пришли все, кроме как у вас Николай Карлович, все, кто на «дзе», на «швили» и так далее, грузинской национальности, грузинского происхождения.

Н. СВАНИДЗЕ - Российские граждане с грузинскими фамилиями. Я сразу же успокою всех, кто может быть, в данном случае сочувствует мне, что у меня никогда не было собственности в Абхазии. Поэтому здесь я ни на что бы и не претендовал. Здесь моя душенька спокойна. А сама постановка вопроса конечно радует необычайно. Потому что если грузинская фамилия, то не претендовать, а если абхазская или русская – то можно. Дальше уже идет измерение черепа циркулем. В Абхазии же, между прочим, огромное количество людей, детей от смешанных браков. Там же жили, это многонациональная, интернациональная страна, там всегда было очень много помимо абхазцев и грузин, и армян, и греков, и русских. Кого там только не было. И теперь кто чью фамилию взял, кто взял фамилию отца, матери, кто бабушки с материнской стороны, темна вода во облацех. И вообще сама манера так или иначе решать юридические вопросы, исходя из окончания фамилий, это перспективно. История уже знает тому примеры.

С. БУНТМАН – Да, слово сказано, во всяком случае, в этом направлении комиссия работала. Да и наверное, практика так будет.

Н. СВАНИДЗЕ - Я не исключаю, что практика так будет. Но дело в том, что позволено может быть абхазской стороне, потому что пусть они в конце концов там делают что хотят, это другая сторона, то вряд ли может быть позволено официальному представителю российского посольства. Вот это удивительно.

С. БУНТМАН – После войны с Грузией, как ты считаешь, насколько зависит не Абхазии и Южная Осетия от России, а наоборот? Насколько теперь зависит Россия, российская политика и поведение от воли Абхазии и Южной Осетии?

Н. СВАНИДЗЕ - Политически так получилось, всегда так бывает в подобных случаях, вот предположим, если я тебе одолжил два рубля, никто из нас не стал больше друг от друга зависеть. А вот если я тебе предположим, одолжил 20 тысяч рублей, я сразу скажу, что я тебе не одолжу никогда, не собираюсь. Но если, предположим, кто от кого…

С. БУНТМАН – Вообще слово сказано.

Н. СВАНИДЗЕ - … кто от кого будет больше зависеть? Не исключаю, что я от тебя. Потому что я тебе одолжу 20 тысяч. И после этого у меня будет голова болеть, черт, отдаст, не отдаст. Уехал куда-нибудь, наверное, для того чтобы не отдать мне 20 тысяч. Черт его знает, куда этот Бунтман съехал. У меня будет болеть голова на эту тему по причине моей жадности. Где он, когда отдаст. Больше зависит на самом деле при наличии таких серьезных отношений тот, кто вложился, а не тот, в кого вложились. Как показывает история вообще человеческих отношений. На личном уровне и на государственном. Мы в данном случае вложились в Южную Осетию и Абхазию. Мы от них зависим больше, чем они от нас. Мы в значительной степени заложники уже новой истории наших отношений. Вот в чем дело. Мы должны теперь, они чего-то просят, мы им не можем отказывать. Мы в ответе за тех, кого приручили, как говорил классик. Поэтому мы в данном случае в ответе в значительной степени перед самими собой, перед мировым сообществом за ситуацию в Южной Осетии и Абхазии. Поэтому мы сейчас обречены им помогать, мы обречены в значительной степени идти у них на поводу. А идти у них на поводу не всегда приятно, у них разные режимы, я не сравниваю Абхазию и Южную Осетию, это разные страны. И с разными перспективами. Но в любом случае быть политическими заложниками, как это ни смешно, колоссальная Россия и две маленькие республики. Тем не менее, мы значительной степени их политические заложники. Так получилось.

С. БУНТМАН – Есть ли из этого выход?

Н. СВАНИДЗЕ - Время лечит.

С. БУНТМАН – Только время.

Н. СВАНИДЗЕ - Других вариантов я думаю нет. Потому что ситуация в значительной степени тупиковая. Мы же понимаем, что мы им все равно будем помогать, мы понимаем, что все равно они никогда не вернутся, никогда я беру более-менее обозримый исторический период. Потому что, что будет когда-нибудь через много лет мы не знаем. Вот в ближайшее обозримое время. Во-первых, они не вернутся в Грузию. Во-вторых, Грузия их не сможет завоевать. В-третьих, международное сообщество их не признает. И в-четвертых мы от них не откажемся. И вот этот замкнутый круг будет оставаться при нас. Ситуация, какая она сейчас, она законсервируется на долгие годы. Уже фактически законсервировалась. И реального выхода я не вижу.

С. БУНТМАН – Понятно. Николай Сванидзе. Можете продолжать делать кардиограмму. Как-то относятся с подозрением к тому, что ты говоришь, Коля. Скажи, пожалуйста, Дмитрий Муратов приостановил свое членство в общественном совете при ГУВД. Как ты относишься к этому поступку?

Н. СВАНИДЗЕ - С большим уважением. Я с большим уважением отношусь и к Дмитрию Муратову, и к его поступку. Я считаю, что он в данном случае в значительной мере мотивирован. Естественно, принимать решение как таковое мог только Дмитрий Муратов, это его решение, его поступок, но я считаю, что это мотивированное решение. Потому что я присутствовал 2-го января на суде над Борисом Немцовым, по которому он получил 15 суток. И действительно есть очень серьезные основания, это я так мягко выражаюсь, подозревать, что показания двух сотрудников московского ОМОНа, которые были заслушаны на том суде, они очень сомнительны. И я боюсь, что это превращается в систему. Это очень опасная система. Потому что она очень опасна и для милиции, для репутации милиции, для морального состояния милиции, которое и так оставляет желать лучшего, как моральное состояние, так и репутация. И это очень опасно для нашего суда. Потому что подобная практика развращает и растлевает суд. И к суду мы знаем, у нас тоже немало накопилось претензий. Это очень плохо для нашего общества. Потому что милиция и суд, я бы даже сказал – суд и милиция в таком порядке, это ключевые институты любого общества. И наши тоже не являются исключением. Поэтому я считаю, что у Дмитрия Муратова есть очень серьезные основания ставить вопрос предельно остро.

С. БУНТМАН – Но при этом он не просто встал, хлопнул дверью, а он выдвинул ряд требований и замечаний.

Н. СВАНИДЗЕ - Да. Я считаю, что вообще опасность, которая идет для всего общества от практики милицейских лжесвидетельств, эта опасность очень большая. И я считаю, что одна из задач гражданского общества российского при любом уровне его существования, одна из задач – этому противостоять. Потому что действительно это очень опасно.

С. БУНТМАН – Закончился ли проект: Медведев – президент? – спрашивает слушатель.

Н. СВАНИДЗЕ - Не совсем понимаю вопрос. Медведев остается президентом, еще до выборов есть…

С. БУНТМАН – Насколько я понимаю жесточайший удар, считает Александр, был в конце прошлого года, начале этого и действиями суда приговором Ходорковскому и действиями против участников как собственно 31 декабря, так и тех, кто ходил в одиночные пикеты и был схвачен там. Что это в общем, очень серьезный удар по именно как Медведеву и президенту нынешнему полновластному и перспективе его как президента.

Н. СВАНИДЗЕ - Я считаю, что те события, которые упоминает этот человек, как его зовут?

С. БУНТМАН – Александр.

Н. СВАНИДЗЕ - Они важные. И они негативные. С этим я согласен. Приговор Ходорковскому и Лебедеву, я бы не ограничивался в этом случае упоминанием только фамилии М.Б. Ходорковского. Еще и Платон Лебедев.

С. БУНТМАН – Естественно.

Н. СВАНИДЗЕ - Они двое. Этот приговор очень негативно отразился, еще отразится на репутации нашей страны в мире помимо всего прочего. Это несомненно так. У нас в стране внутри все сложнее, потому что социологические опросы показывают, они подтверждаются жизненными, житейскими наблюдениями, что подавляющей части наших сограждан по большому счету, как бы вежливо выразиться, не интересует их эта тема. Их интересуют темы значительно более близкие к их непосредственному существованию. Но, тем не менее, это важно. И то, что произошло 31-го и потом результировалось 2-го в каких-то судах. Тоже существенно. 15 суток это конечно не 14 лет. Прямо скажем. По срокам. Но суть похожая. Вот в чем проблема. Это серьезно и это плохо. Я не знаю, в какой мере это бьет именно по президенту Медведеву, на пользу не идет это точно совершенно. Но это в целом не идет на пользу нам всем. Это нашему государству не идет на пользу, нашему обществу. Это нашим перспективам историческим не идет на пользу. Но, естественно, Дмитрий Анатольевич Медведев, поскольку президент нашей страны, а не какой-то другой, то и ему это в плюс не идет. Но я не думаю, что не идет настолько, что нужно говорить о том, что крест на его президентстве. Да нет, конечно.

С. БУНТМАН – А что может вытащить Дмитрия Анатольевича Медведева из такой глубины?

Н. СВАНИДЗЕ - Что может Дмитрия Анатольевича вытащить из глубины? А я скажу, что. У нас кто будет следующим президентом?

С. БУНТМАН – А кто его знает.

Н. СВАНИДЗЕ - Варианты у тебя какие есть?

С. БУНТМАН – Медведев, Путин.

Н. СВАНИДЗЕ - Вот и все. Вот если будет принято решение, что Медведев, вот это и вытащит его из глубины. А если будет принято решение, что Путин, это Путина вытащит из глубины.

С. БУНТМАН – А что будет принято решение Медведев, и будет продолжаться такая же свистопляска, и все будут понимать, кто в доме хозяин.

Н. СВАНИДЗЕ - Тут трудно сказать, кто в дом хозяин. Я не знаю. Тут беда в том, что если так будет все продолжаться, никто не будет в доме хозяин.

С. БУНТМАН – А что будет?

Н. СВАНИДЗЕ - А общий разнос будет. И общая неуправляемость ситуацией. Потому что это уже по целой совокупности обстоятельств нужно говорить, главная из которых – страшная, все усиливающаяся коррупция в нашей стране. И которая не позволяет никому управлять ситуацией. Ни одному, ни другому. Поэтому здесь дело не в том, кто там из них Путин или Медведев, премьер или президент главнее как начальник. Ситуация может такая сложиться, что никто не будет главнее. Вот это будет самое худшее. А вопрос с президентством решится просто. Как они собственно и говорят, они говорят полную правду. Здесь они совершенно искренни. Они сядут рядком в какой-то момент, выложат на стол свои аргументы, и договорятся о том, кому из них по целому ряду причин, факторов объективных, субъективных, нам известных, нам неизвестных, кто из них пойдет в президенты в 2012 году. И все. И кто пойдет, тот и станет президентом. Мы это с тобой прекрасно понимаем.

С. БУНТМАН – Вот это постоянно повторяемое упование на ситуацию, что они договорятся…

Н. СВАНИДЗЕ - Ты считаешь, что это упование?

С. БУНТМАН – Упование на то, что эта договоренность может что-то решить, кроме того, как будет называться и какими буквами писаться - президент РФ.

Н. СВАНИДЗЕ - Ты что имеешь в виду?

С. БУНТМАН – У меня ощущение, что она будет определять реальную власть в России.

Н. СВАНИДЗЕ - Нет, про реальную власть я тебе только что сказал.

С. БУНТМАН – И сразу приходит мысль, вот если Путин, это реальная власть, если Медведев – нереальная власть.

Н. СВАНИДЗЕ - Нет.

С. БУНТМАН – Мне кажется подводка идет к этому.

Н. СВАНИДЗЕ - Нет, абсолютно не так. Смотря как будет складываться ситуация в стране. Я только что сказал. Она может сложиться так…

С. БУНТМАН – Ее можно сложить.

Н. СВАНИДЗЕ - Можно так сложить, что ни Путин, ни Медведев не справятся. Здесь дело не в том, у одного из них образ силовика и мачо, а у другого образ молодого профессора. Абсолютно не в этом дело. А дело в том, насколько страна будет управляемая. А речь идет в данном случае только о президентстве. И вопрос был задан о президентстве. И я отвечаю. Как они решат и все. Осудят Ходорковского, не осудят Ходорковского, его уже вернее осудили, а все равно президентом будет тот человек, которого выдвинет совет пары наших руководителей.

С. БУНТМАН – Чудесно. Только интересно все-таки узнать, как они понимают управляемость страны…

Н. СВАНИДЗЕ - Это вопрос к ним.

С. БУНТМАН – Они на это не отвечают. Николай, Пятый канал тихо самоубился? Потому что не только твоя программа «Суд времени» закрыта…

Н. СВАНИДЗЕ - Моей ее можно называть очень условно.

С. БУНТМАН – Программа…

Н. СВАНИДЗЕ - В которой я участвовал. Она в той же степени программа Млечина и Кургиняна. В большей степени это программа Наташи Никоновой, которую я благодарю за сотрудничество сейчас, надеюсь, что она слушает или ей передадут. Наташенька, спасибо огромное. Это было удовольствие. Это в большей степени программа Оли Никишихиной, которую я тоже благодарю, которая с нами возилась, которая непосредственно все это организовывала. Команда была вообще очень хорошая и я получил удовольствие, честно говоря. Потратил кучу времени, которого у меня немного, но получил много удовольствия. А этом плане жаль, что прекратила свое существование. Хотя это решение нового руководства канала, которое совершенно очевидно чистит эфир для тех программ, которые будет запускать оно само. Новое руководство. Так всегда делается, это нормально.

С. БУНТМАН – А когда на твой взгляд, я понимаю, что здесь надо быть достаточно корректным, когда можно будет понять, каков будет характер канала Пятого?

Н. СВАНИДЗЕ - Я думаю, что через пару месяцев можно будет понять.

С. БУНТМАН – Когда станут новые передачи.

Н. СВАНИДЗЕ - Естественно. В любом случае мы понимаем…

С. БУНТМАН – … Светы Сорокиной, Дмитрия Быкова тоже нет. Определенный характер ток-шоу исчез.

Н. СВАНИДЗЕ - Определенный характер ток-шоу исчез. Но мы знаем, кто реально будет идеологом и главным отцом этого канала. Продюсерским отцом. Это будет Константин Львович Эрнст. Человек на телевидении совсем не новый. И с репутацией и именем, с почерком. С огромным успешным опытом. Поэтому примерно можно себе представлять, каков будет Пятый канал. Единственные риски здесь есть, конечно, в том, что если это будет такой канал тренировочный, такой фарм-канал для Первого. Если так будет, то, наверное, будет сложно чего-то ожидать хорошего. А если это будет просто другой канал с другими постановками, с другими попытками что-то сделать самого Константина Эрнста, вот здесь так у меня, а вот здесь будет иначе. Вот здесь я буду пытаться что-то по-другому, тогда это может быть интересно. В любом случае это будет совсем не тот канал, который мы видели.

С. БУНТМАН – Очень много народу спрашивает: что тебе известно, почему закрыли московское бюро?

Н. СВАНИДЗЕ - Понятия не имею. Я думаю, по той же причине.

С. БУНТМАН – Переформирование.

Н. СВАНИДЗЕ - Я бы сказал так: переформатирование. Полная перезагрузка канала.

С. БУНТМАН – Это как-то объясняет многое.

Н. СВАНИДЗЕ - Ну все другое. Другие люди, другая команда, другой контент, все другое. Лучше или хуже, будем посмотреть.

С. БУНТМАН – Посмотрим. Николай Сванидзе, это было «Особое мнение». Всего вам доброго. По пятницам собираемся в 17 часов.