Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2010-11-11

М.КОРОЛЕВА: Здравствуйте, это действительно программа «Особое мнение». Я – Марина Королева. Есть такая народная примета: когда начинается борьба с пробками, пробки обычно становятся больше. Вот в одной из таких пробок у нас сейчас застрял Максим Шевченко, поэтому на его месте Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы». Добрый вечер.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Добрый вечер. Я надеюсь, Максим сейчас доберется.

М.КОРОЛЕВА: Хорошо. Давайте я напомню все каналы для связи с нами. +7 985 970 4545 – это для ваших вопросов по смс, кроме того идет видеотрансляция, вот только что она у нас началась, 120 пользователей уже есть, подключайтесь и к видеотрансляции тоже. Ну и давайте-ка тогда мы начнем с дела Кашина, потому что там сегодня в третий раз за четыре дня сменилась следственная бригада. Теперь следственную группу будет возглавлять Павел Барковский тот самый, который расследовал убийство Анны Политковской, Пола Хлебникова. Выступил отец Олега Кашина сегодня на пресс-конференции и сказал так: «Они найдут виновных, если уже не нашли, и такое возможно». И, кроме того, он высказал надежду, что «инцидент станет последним и после наказания виновных журналистам будет намного легче жить». Найдут?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Исполнителей – скорее всего, да. Я просто знаю, как сейчас работает следственная группа вторая. Про третью не знаю, но я знаю, как работают оперативные работники. То есть я не знаю оперативных элементов, но я понимаю, как они работают – буквально сбиваясь с ног, буквально горячо. Я надеюсь, что исполнители, в первую очередь, будут найдены. Или, как говорит президент, изобличены и наказаны. Что касается заказчиков, то почему-то в резонансных делах журналистов заказчиков, как правило, не находят. Не припомню ни одного случая. Вообще.

М.КОРОЛЕВА: А что говорят в Общественном совете при ГУВД?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, мы сегодня встречались в закрытом режиме. Мы не обсуждали оперативную обстановку вокруг Кашина, но мы разговаривали без протокола по широкому кругу вопросов, и, в частности, и руководство ГУВД, и главные редактора предъявляли претензии друг к другу разные и отвечали на претензии. Это была довольно такая, жесткая встреча. Ну, например, выяснилось, что милиция приехала через два часа на место трагедии. Если бы был дождь, то то, что там нашли, а там нашли, он бы смыл все улики. А почему милиция приехала через два часа? А потому что никто в милицию вовремя не сообщил о нападении. И нельзя предъявлять претензии к дворнику, который вызвал «скорую помощь», огромное ему спасибо, «скорая помощь» приехала через одиннадцать минут после звонка.

М.КОРОЛЕВА: Ну а что, «скорая помощь» не вызывает милицию?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Милицию вызывает (и мы это обсуждали) приемный покой той больницы, куда привозят человека. Но история заключается в том, что, когда врач «скорой помощи» увидел, насколько я знаю, в каком состоянии Кашин, он потребовал, чтобы его везли в ближайшую больницу, а там отказались, и его повезли через полгорода в 36-ю городскую больницу. Это было дело ночью – слава богу, было свободно. Но пока его приняли, пока его оформили, звонок прошел позже.

М.КОРОЛЕВА: То есть цепочка была нарушена многократно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет цепочки. Цепочка-то есть – должен приемный покой вызывать. И как раз мы говорили о том, и я думаю, что сейчас Света Миронюк готовит обращение Общественного совета к мэру Собянину, чтобы он провел совещание между руководством Главного управления внутренних дел и Горздравом, чтобы сообщения о таких вещах, когда явно не с сердцем у человека, а когда результат драки или человек избитый, чтобы более оперативно какой-то технологией проходило сообщение милиции. Потому что – ну как? Они не знали. Два часа прошло. Вот как узнать, что в этом дворе избит человек? Вот мы как раз занимаемся не конкретно, извините, Олегом Кашиным, а технологией, где можно было бы сделать более эффективной работу и медслужб, и милиции. Вот чем мы занимаемся.

М.КОРОЛЕВА: Ну, это все прекрасно. Но как-то так звучит, достаточно пессимистично, утверждение, что заказчиков не найдут.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ну я же на опыте базируюсь. Резонансные убийства журналистов… Вот когда журналиста убивают по бытовым делам, а такие тоже есть, и мы это обсуждали, то находят всех. И дело Зимина, как мы помним, гражданин Молдовы, которого судят в Молдове. И в Мурманске дело такое, и в Дагестане. А когда журналиста убивают… Вот особенно, кстати, я обратил внимание, что в справке МВД практически нет журналистов, убитых на Северном Кавказе, хотя только в прошлом году, по-моему в справке Фонда гласности, три погибло. Не находят. Ни на Северном Кавказе, ни в Москве. Вот как только дело резонансное, как только выходит за бытовую драку или за ревнивого мужа или там еще за что-то, не находят!

М.КОРОЛЕВА: Ну, что это, злой умысел, что ли, какой-то?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это сложные дела, безусловно, но я просто хочу сказать, хочу напомнить, что в свое время и один президент, Владимир Владимирович Путин, и другой президент, Дмитрий Анатольевич Медведев, по делу, соответственно, Политковской и Эстемировой публично заявляли, что вот эта версия не может быть. Вот такая версия или сякая версия. И как делать следователю, товарищу майору, когда верховный главнокомандующий ему на всю страну (и ему тоже) это говорит?

М.КОРОЛЕВА: Ну, здесь-то ничего подобного.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А здесь ничего подобного. В этом новация. Поэтому, что называется, будем посмотреть, Марин. Конечно, чуть надежды больше, и, во всяком случае, там руководство ГУВД говорит о том, что у нас никаких ограничений, цитата – «Никаких ограничений». Существует следственная группа Следственного комитета, но оперативное расследование ведется оперативниками Главного управления внутренних дел. Никаких ограничений. Все версии, все киоски, все окурки, все бутылки, все помойки, все люди – вот все. Так мне было сказано.

М.КОРОЛЕВА: Цитируя, опять-таки, отца Олега Кашина, который говорит, что «после наказания виновных журналистам будет намного легче жить». Как ты думаешь?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что, когда наступает возмездие судебное, приговор, когда остальные отморозки видят, что все-таки их ловят и наказывают, то, конечно, может быть, отморозков станет в этом смысле меньше и кому-то из журналистов это спасет здоровье. В принципе, профессия рисковая. В принципе, существует профессиональный риск. Но если есть неотвратимость наказания, значит, остальным будет работать легче.