Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2010-11-08

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Я приветствую в этой студии главного редактора радиостанции «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова. Здравствуйте, Алексей Алексеевич.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Добрый день.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Произошла у нас экстренная замена. До последнего момента ждали мы главного редактора газеты "КоммерсантЪ" Михаила Михайлина. Но, к сожалению, не успел он к нам на эфир. Думаю, что еще удастся его услышать в эфире. По последней информации вокруг дела о нападении Олега Кашина. Напоминаю, что идет прямая трансляция на сайте «Эхо Москвы» и работает кардиограмма нашего эфира. Где вы можете голосовать за слова Алексея Венедиктова. Или против этих слов. Я бы хотела начать разговор с цитаты президента Дмитрия Медведева, он сегодня высказался по поводу нападения на Олега Кашина. Высказался довольно категорично. Президент сказал, что причастные к нападению на Кашина будут наказаны, независимо от того положения, места в общественной системе координат, независимо от других заслуг, если таковые есть. Что-то знает президент, чего не знаем мы?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Я думаю, что президент действительно знает, чего не знаем мы. Он сегодня сказал, что он разговаривал с министром внутренних дел, но я могу сказать, что вчера он делал несколько звонков министру, соответственно министр несколько раз разговаривал с главой ГУВД Владимиром Колокольцевым. Который непосредственно сейчас осуществляет курирование расследования, имея в виду милицейского. Дознавателей. И Колокольцев сам три с половиной часа провел на месте преступления. Как он говорил, лазил по помойкам, они искали следы. Потому что в помойки обычно все выбрасывают. Они искали орудие преступления и так далее. Президент точно знает больше, чем знаем мы. Я конечно рад, что в стране президент оптимист, я, к сожалению, таковым не бываю. Оптимистом в этих вопросах, потому что может быть найдут исполнителей, но как показывает практика подобных дел, те самые заказчики, о которых говорил президент, которые занимают какие-то возможно места где-то там, они, как правило, не находятся. Поэтому что должно случиться, чтобы система дала сбой, а система защищает себя всегда сама, мне представить себе трудно. Если только президент ни воспринял это нападение на Олега Кашина как личное дело, потому что напомню, что все-таки Олег входил частично в президентский пул, президент его знал. Я знаю, что президент его идентифицировал, он знает, что он не просто журналист. Я тебе могу сказать, что например, была история, когда Олег не мог попасть на освещение встречи президента с рок-музыкантами и насколько я знаю, президент не сам решал, конечно, вопрос, но решал вопрос, и Кашин в результате попал. То есть он известный человек президенту. Поэтому может быть, президент воспринял это достаточно лично и достаточно горячо, что является в нашей системе вертикальной сигналом для сотрудников правоохранительных органов, занимающихся следствием. Для министров, для начальников ГУВД, для следственных органов. Что они будут более рьяно рыть землю.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Но сегодняшние слова Медведева это сигнал только для сотрудников правоохранительных органов или для кого-то еще, когда президент говорит, что какие бы силы это ни были, правые, левые, центральные, мы найдем человека, который это сделал.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Я думаю, что есть некоторое количество людей, которое бросилось проверять, а не их люди по своей воле выполняли это безумное избиение Олега Кашина. Есть люди, чьи имена называются в связи с конфликтами, связанными с газетой "КоммерсантЪ" и с публикациями Олега Кашина. Есть конкретно три чиновника непосредственных, мне будет интересно, будут ли они допрошены. Поскольку я знаю, что команда проверить все версии, я напомню, что когда была убита Анна Политковская, изначально президент Путин сказал, что это не может быть Рамзан Кадыров. И сразу эта версия была отсечена. Мы не знаем, правда это или нет, но она была отсечена. Она не была проверена. Сейчас такого «Рамзана Кадырова» не существует. Это означает, что те люди, которые называются и которые были названы в публикациях Олега Кашина, по идее должны быть допрошены. И было бы важно потом задать вопрос, а вот вы эту версию, когда проверяли, скажем, версию Химок, был ли допрошен мэр Химок господин Стрельченко. А когда вы проверяли версию, условно говоря, «Молодой гвардии», был ли допрошен руководитель Росмолодежи господин Якеменко. А когда вы проверяли версию личного конфликта с псковским губернатором Олега Кашина, был ли допрошен господин Турчак. Я думаю, что эти вопросы журналисты должны будут задавать потом, потому что следствие идет и не только им, наверное. Но сейчас эти три имени на слуху, люди, которые входили в конфликт или их движения входили в конфликт, видный конфликт, осязаемый конфликт о том, что писал Олег Кашин.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Вы входите в общественный совет при ГУВД и наверняка контактируете с представителями правоохранительных органов.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Наверняка.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Я даже видела вчера на Петровке. Что они говорят по поводу сомнений коллег Олега в осведомленности, что ли следователей. Потому что сначала были какие-то странные рассказы о том, люди спрашивают, что такое Химкинский лес, а что такое вообще ЖЖ.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Я могу сказать, меня не допрашивали, я не готов говорить про конкретного следователя, но поскольку мы довольно часто находимся в судебных делах с разными великими, сейчас у нас опять три дела, против Лужкова, против Якеменко. И может быть еще. Неважно. Я просто знаю, что опытный следователь всегда прикидывается чайником. А что такое Химкинский лес? Расскажите мне, пожалуйста, а что там было. А что вы по этому поводу думаете. Это может быть так, я с трудом себе представляю следователя, вообще человека в Москве, который не знает конфликта вокруг Химкинского леса. Хотя бы, потому что президент о нем говорил. Поэтому мне кажется, что это методика такая проведения допросов, когда заставляют людей больше говорить и из этого разговора пытаются вытащить крупицы того, что они могли бы знать об отношениях Олега с людьми, которые вокруг этой проблемы. Но я не профессиональный следователь, хотя профессия учителя схожа, а интервьюера тем более, но как интервьюер я часто пользуюсь таким приемом. Это правда.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Если отойти от частного дела о нападении на Олега Кашина к более общему. Теме нападения на журналистов. Об этом сегодня тоже говорил президент. И говорит он, что государство должно более внимательно относиться к деятельности журналистов и что это некая группа риска. Тут очень много вопросов пришло на сайт, а почему журналисты особые. Почему когда напали на Олега Кашина, все немедленно заговорили и это первая тема остается уже третий день. А когда нападают на простого гражданина, неважно на кого, нет такого общественного резонанса. Это справедливо?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Два разных вопроса. Вопрос защиты и вопрос освещения. Давай все-таки разведем с твоего позволения. Вопрос защиты. У каждой профессии существуют свои риски. Я специально нашел сегодня опрос, который делал портал superjob, опрос людей: какую профессию вы считаете самой опасной в настоящее время. Это 2008 год опрос. Если вынуть боевые профессии, где люди подвергаются - военные, МЧС, и правоохранители. На первом месте шахтеры. Простите, пожалуйста, защита шахтеров. Пенсионная защита шахтеров она отдельно от всей РФ. Это профессия, поскольку шахтеры работают тяжело и рисково, они по-другому уходят на пенсию, у них другие медицинские обязательства государства перед ними. То есть это профессию как рисковую выделяет государство. На втором месте по опасности профессия водителей. Того, что они гибнут на дороге. Соответственно страховки обязательные, проверки здоровья обязательные. Выплаты обязательные. И на третьем журналисты. А здесь ничего. Журналисты, я согласен с президентом, находятся в зоне повышенного риска. Причем необязательно политические журналисты, а когда журналист делает какой-то материал, он даже может не подозревать, - внимание - на чьи интересы он наступает. Это может быть в спорте, в шоу-бизнесе, в экономике. Задеть интересы корпорации это может быть в политике. Вы понимаете, на чьи интересы наступил Кашин в Химкинском лесе? Да не понимаете, я думаю и он не понимает. Где там заинтересованные люди, которые готовы поставить на уголовное преступление, сколько людей было покалечено и убито в результате истории с Химкинским лесом. Журналистов в первую очередь. Журналистов, протестантов, экологов. Сколько их было уже покалечено, убито, напугано, арестовано. Огромное количество. Чьи интересы задели? Пока непонятно. Разные. Поэтому журналист, действуя в интересах общественного блага, слушайте, где Химки и тот же Кашин. Он там не живет. Да пусть там вообще пустыня Гоби будет. С точки зрения его личного интереса. Он действует с точки зрения его общественного интереса. Любой журналист. Когда вам, слушателям, читателям, зрителям он рассказывает вещи, которые ставят под угрозу не вашу жизнь, а его жизнь. Поэтому они должны быть больше защищены. Это абсолютно очевидно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Как защитить журналиста?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Я поддержал бы предложение, которое высказывают некоторые члены Общественной палаты Совета Федерации, и если я правильно понял президента о том, что в законе нападение на журналиста при исполнении служебных обязанностей приравнивается или дотягивается до нападения на члена правоохранительной системы. Которые тоже выходят на работу в принципе в интересах не своего блага, а общественного. Когда российские милиционеры ловят бандитов реально и погибают от их пуль, должна быть такая система, которая обеспечивает их семью, это дело государства, а вот журналистов, если они частные, это дело корпорации. Но с точки зрения поиска виновного, в интересах государства защищать журналистов так, как она защищает милиционера. Или офицера.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – То есть ужесточение наказания будет эффективно?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Ужесточение наказания это только одна история. Нет, она не будет эффективной, если взять ее отдельно. Ну и что, они не могут найти до сих пор людей, которые убили Листьева, Холодова, Политковскую.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Что в комплексе?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Надо создавать комплексную историю. Надо соответственно ужесточать наказание, надо, чтобы правоохранительные органы понимали, что журналисты это общественное благо и действуют в интересах общественного блага, хотя может быть, они обижаются на нас. Обижаются, обижаются. Вчера разговаривал, в том числе с людьми, которые руководят, говорят, чего они стоят, чего они нас-то пикетируют, пусть они бандитов пикетируют. А я говорю: укажите, где бандиты, мы будем пикетировать.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Куда идти.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Куда идтить, я бы сказал. Но это так. С такой обидой. Сидят там люди вчера во сколько это было, в 6, сидят и работает следственная группа. Второй день у них тоже якобы праздники. Никакие не праздники они, конечно, сидят с опухшими глазами, небритыми щеками. Это их работа. В интересах общественного блага найти людей, которые себе это позволили по отношению к журналисту. Теперь что касается освещения. А есть, действительно чего мы будем скрывать, есть резонансные преступления. Есть преступления, совершенные не против профессии, а против людей с именем. Извините, когда убивают депутата или покушаются на министра или на известного политика, это тоже резонансная история. И пресса точно также об этом говорит. И когда погибло 12 человек в Краснодарском крае в Кущевке. В принципе это должна была быть первая новость. Тут я могу согласиться. Трое детей, какая-то кошмарная история. Но это мы тоже так не оставим. Это тоже будет освещаться. Но всегда информация персонифицирована, это природа информации. Нельзя переть против природы. Известное имя, известный человек, известное издание "КоммерсантЪ". Нас упрекают в том, что мы не говорим о нападениях на провинциальных журналистов. Неправда это. В прошлом году было 59 нападений на журналистов в провинции, нападений, я провел по Фонду гласности, «Эхо Москвы» говорило о 48. 11 мы не знали, признаю. Но 48 из тех нападений мы освещали и говорили и связывались с местными УВД, это мы делали.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – К вопросу об освещении. В этом деле замечается такая необычная вещь. Может быть, она была бы нормальной, но в современной России то, что напали на журналиста и об этом третий день в первых трех новостях сообщают федеральные каналы.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Я думаю, что коллеги с федеральных каналов почувствовали, что их журналисты, я имею в виду главные редактора коллеги, их журналисты особенно в провинции, все-таки понимаешь, в Москве очень резонансно это все. Рядом президент, главный редактор всегда может любой самой московской какой-то газеты обратить на себя внимание, на проблемы журналистики, уж министра точно Игоря Щеголева. А вот президента вполне возможно. А в провинции это не видно. И мои коллеги на федеральных каналах, я так думаю, хотя я с ними не разговаривал за эти дни, они поняли, что такая же история может случиться с любым их журналистом, где-нибудь в Тмутаракань. И солидарность всех изданий, вы посмотрите на список подписантов, там люди с Первого канала, со Второго, с НТВ, это наши коллеги. Они понимают, что это угроза профессии всей. А главные редакторы понимают, что это угроза их людям. Может быть не в Москве. Потому что ты делаешь репортаж откуда-то из Норильска какой-то канал Пятый скажем. …говорить о Первом, Втором – то же самое. И наступил на интересы, вы даже сами не понимаете. И потом тебя встретили в подъезде в Норильске и объяснили тебе, что не надо делать репортажи об этой трассе, которую прокладывают через Норильский, скажем лес, хотя там нет леса.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Уровень риска в регионе выше для журналиста?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Я думаю, да. Именно потому что здесь сразу солидарность возникла. Сразу дошли до президента, сегодня коллеги из «Российской газеты» поставили перед президентом вопрос, совсем другое издание, конкурирующее, тем не менее, праздничная встреча, их награждают, им 20 лет, я их поздравляю. Они ставят неприятный вопрос президенту. Неприятный вопрос, потому что гарант Конституции несет ответственность за то, что происходит в стране. Спасибо коллегам, спасибо Славе Фронину, главному редактору «Российской газеты». И завтра у нас будут встречи с разными людьми у главных редакторов, мы их запросили. Пока не буду говорить, потому что нет результата. Но мы запросили встречи. И мы их получили. Мы их получим завтра. И это вопрос еще раз повторяю, о том, нужна ли России независимая журналистика. Независимая от власти. Или власти это не надо.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Эта солидарная позиция главных редакторов, общественный контроль, продолжаются пикеты на Петровке. Это правильно, это эффективно или все-таки пусть работает следствие, и никто не будет на него давить, никто не будет ему мешать, никто не будет обижаться.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Вопрос обижаться, не обижаться это дело тех, кто обижается, я считаю. Никто не собирается обижать просто так. На самом деле пикет у ГУВД это для коллег из ГУВД символ недоверия. Так грубо. Я это вчера сказал, я это повторяю сегодня. Сказал вчера глаза в глаза, а сегодня говорю в эфире. Потому что так разбирались с ДТП на Ленинском проспекте последнее громкое дело, что люди не верят. Даже если это так. Не верят. Вот волки, волки – та самая история. Поэтому это правильно, если ты говоришь о пикетах, это эффективно в широком смысле слова. И я думаю, что следователям не стоит на это обижаться, а расценивать это как помощь, потому что таким образом благодаря всему этому следователи получили в отличие от других дел политическую поддержку верховного главнокомандующего. Им сказали: ребята, вне зависимости от лица, вот вам карт-бланш. Чего не было раньше. Благодаря тому, что извини меня, президент посмотрел этот ролик чудовищный, по избиению, который длился минуту 20, благодаря тому, что президент прочитал публикации, благодаря тому, что с помощью главных редакторов каждый своим ходом через разных людей передавали президенту о том, что это вещь нетерпимая. Он сказал следователям: ребята, карт-бланш. Вне зависимости, сказал он, от того, какие бы заслуги ни были у человека, если у него были заслуги, расследуйте мне это дело.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – И, тем не менее, вы начали с того, что в отличие от президента, вы не так оптимистичны.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Президент дал политическую возможность. Сейчас все будет в руках способности следователей и возможности следователей. А теперь представьте себе, что это, как сказал президент, бытовуха.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Общеуголовное.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну бытовуха. Ну, так расследуйте бытовуху. Убедите нас в том, что это бытовуха. Убедите нас в том, что на Ленинском проспекте были виноваты эти женщины. Покажите нам это все, чтобы у нас не оставалось вопросов.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Что вас убедит?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Меня убедят результаты следствия. Вот будут результаты следствия, я буду задавать вопросы. Я повторяю, все время сравниваю с ДТП на Ленинском. Вот мне В. А. Колокольцев все разложил. Я в этом ничего не…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Экспертиза.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Экспертиза. Я в этом ничего… Экспертизы бывают разные. Два эксперта, три мнения. Что для меня важно? Я задаю вопрос: а как вы объясняете вот это. Мне помогли наши слушатели на встрече сформулировать позицию. Я не знаю, кто в ДТП на Ленинском проспекте повторяю, прав и виноват. Я для себя сложил, что обе шли по встречке. Но я продолжаю задавать вопросы. У меня нет ответов. Ответы должны быть у следствия. А как вы это объясните. Вы не можете это объяснить, значит дело не закрыто. Значит вы меня не убедили. И также самое я вас уверяю, все СМИ будут задавать вопросы до тех пор, пока их результаты следствия по Олегу Кашину ни убедят, на каждой пресс-конференции, на каждой встрече от президента и кончая руководителем группы следователей. И некоторые губернаторы и некоторые члены администрации тоже будут получать эти вопросы.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – То есть на тормозах никто это дело не даст спустить.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – В этот раз все слишком серьезно.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Да и в прошлый раз было слишком серьезно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Но результата не было.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Мы видим солидарность, которой не было ни на Эстемировой, ни на Маркелове с Бабуровой, ни на Политковской. Мы видим солидарность необычайную.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Приходят новости, мимо которых нельзя пройти. В «Единой России» призывают не спекулировать на истории с нападением на журналиста Кашина. Цитирую в частности Интерфакс, Алексея Чеснокова, это председатель общественного совета президиума генсовета «Единой России» по взаимодействию со СМИ. Говорит он, что бездоказательные огульные обвинения в адрес молодых ребят, «Молодая гвардия» имеется в виду, заслуживают всяческого порицания, подобного рода нападки объясняются скорее политическими пристрастиями обвинителей, чем наличием конкретных фактов и доказательств.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Если они так взаимодействуют со СМИ, как они взаимодействуют с Кашиным, господину Чеснокову тоже невредно будет побеседовать со следователями. Я хочу напомнить господину Чеснокову, что именно на официальном сайте «Молодой гвардии» в августе месяце под названием: журналисты-предатели должны быть наказаны, была публикация об Олеге Кашине. Журналисты-предатели должны быть наказаны. Я еще раз подчеркиваю. Не ЦРУ разместило на сайте «Молодой гвардии» это, не Госдеп, не Моссад и даже, о, страшно подумать, не ливийский лидер Джамахирии Каддафи. А это, грубо говоря, их собственный проект. Никто их не тянул за язык так взаимодействовать с прессой. Вот пусть они теперь и объясняются. Самое интересное другое… да пошли они туда, куда Альбац посылает всех. Я просто думаю о другом. А выразить соболезнование, э-э, господин Чесноков, журналисту, который был у вас на Селигере, участвовал в первом съезде, описывал действия «Молодой гвардии» с большой симпатией Олег Кашин, между прочим, сначала. Пока вы ему ни объяснили…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Так его же в предатели…

А. ВЕНЕДИКТОВ - А его записали в предатели, потому что он писал честно. Ну с предателями известно как.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Конечно.

А. ВЕНЕДИКТОВ - А следующий кто, господин Чесноков? Господин Сванидзе, чью маску вы насадили на кол в Селигере ваши товарищи из движения «Сталь». Расскажите нам, Николаю Карловичу, куда деться. Может быть, все-таки сначала соболезнования выразить семье избитого журналиста, пообещать, что проведете расследование внутри. Вы сразу ищите политику там. Стыдно, господин Чесноков, дурно воспитаны.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Я бы хотела, чтобы мы успели поговорить на еще одну тему. Тем более что очень много вопросов приходит и на сайт, и по sms. Касаются они Юрия Михайловича Лужкова. Казалось бы, причем здесь Лужков. И, тем не менее, история с тем, что он вывозит дочерей в Лондон, она мало того, что представлена в виде интервью Юрия Михайловича, так еще сегодня ГУВД Москвы попросило Лужкова привести факты угроз в отношении его детей. Без внимания это интервью не осталось. Спрашивает Игорь: почему же все-таки Лужков увез семью в Лондон?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Не семью, а дочерей, давайте будем точны. У Лужкова есть взрослые дети, я имею в виду сыновья от первого брака, они здесь. Насколько я знаю, жена его здесь. Лужков был внутри системы. Я не думаю, что были конкретные угрозы. Не думаю. Не знаю, но скорее всего нет. Я представляю себе функционирование системы. И снаружи и изнутри. Но Юрий Михайлович человек понятливый и понятийный, он был внутри этой системы, он был внутри этой власти, внутри этой партии. И он понимает, что он знает, что происходит с некоторыми другими людьми, и он понимает, что если он готовится сопротивляться, ему нужно не оставлять заложников. Заложниками могут являться дети. Если он готовится к сопротивлению, он же сказал, что мы будем сопротивляться, он пока говорил про бизнес, а не про политику, что мы будем не сдавать бизнес жены, который пытаются отобрать некоторые группы, я приблизительно цитирую. Но это было. Мы будем бороться, сказал он. Если ты будешь бороться внутри этой системы, и ты понимаешь, что эта система, в которой ты сам был абсолютно безжалостен по отношению к родственникам. Вспомни историю с Бахминой. Тогда он делает все точно. Он, не дожидаясь угроз и намеков, он знает, а чего угрожать-то. Вон два молодых человека у дома с прутом или наркотики найдут, мы же знаем, пять граммов в карман и все. И какая-нибудь из девочек попадает, и дальше что ты делаешь, папа Лужков. Он это очень хорошо знает, на что способны его конкуренты нынешние. Поэтому он эвакуирует детей. Понятно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – То есть это укрепление позиции и подготовка к каким-то серьезным противодействиям действующей власти?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Это защита тылов.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – То есть нельзя сейчас какие-то высказывать предположения, что Юрий Михайлович нас еще удивит.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Вот как я думаю, что Юрий Михайлович нас вот этим открытым заявлением, грубо говоря, это объявление войны. Он говорит: я свои слабые места закрываю броней, увожу детей, а сам остаюсь здесь. Поняли? - говорит Юрий Михайлович. Вот такая моя трактовка. Мое мнение. Иначе зачем? Ну может быть еще на всякий случай, зная любезность своих товарищей, видимо, по власти, он даже если не собираясь воевать, например или сопротивляться, от греха подальше. Все-таки. Дети ж, маленькие.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Но все-таки вы видите Юрия Лужкова в политике дальше? Или пока мы говорим только про бизнес, про защиту.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Если честно, я давно не общался с Юрием Михайловичем из-за того, что он к нам не приходил, вообще отказывался со мной разговаривать. По причине того, что в свое время у нас работал С. Л. Доренко. Когда он попросил меня его уволить, а я показывал ему фигу. Это я решаю, кого увольнять, кого нет. И поэтому я просто плохо представляю, в каком он сейчас находится, это вопрос психологический. Это вопрос не политический. Ему нужны политические союзники. Их у него нет. В России нет. Потому что, во-первых, он со многими поссорился, он долго был во власти и громил так сказать и лягал те же оппозиционные силы. За исключением одной партии, не буду ее называть. Но на самом деле если он набычится, то начнет искать себе союзников. Он не будет конечно баллотироваться в президенты, но он будет отбивать бизнес, он будет отбивать репутацию. Он будет требовать через суды восстановления своей репутации. Он будет вызывать так, же как Ходорковский вызывает в суды Путина, но не получилось. Он будет вызывать людей, которые затем говорили про него плохо вот сейчас. А где же вы были раньше, товарищи по партии. Поэтому может быть он готовится к войне. Я плохо представляю сейчас его, повторяю, я его не вижу, психологическую готовность, но сам факт эвакуации дочерей говорит о том, что он готов к худшему. Вопрос в том, он будет начинать войну или с ним будут начинать войну. Но война за ИНТЕКО конечно будет.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Это вопрос ближайших дней, недель, месяцев.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Это вопрос ближайших недель.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Про нового мэра. Помнится, мы с вами как-то обсуждали, какими должны быть первые шаги нового московского мэра. Сергей Собянин оправдывает ваши ожидания?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Рано говорить. Но Сергей Собянин пока размечает территорию. Например, я уже говорил здесь в этом эфире, что например, начальник департамента образования уж извините, после замечательной Л. П. Кезиной со всеми ее минусами, это был грандиозный плюс для спасения московского образования, Ольга Ларионова никакой была начальником департамента образования. Он ее уволил сегодня и поставил очень сильного человека. Человека современного, человека прогрессивного, человека, который начинал работать в Оренбурге учителем математики. Ненавижу учителей математики, потому что я учитель истории, это у нас классовая ненависть.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Гуманитарии.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, математика и история всегда была классовая ненависть. Но это шутка. На самом деле это будет на мой взгляд позитивно для московской системы образования. Я не знаю людей, вот Вера Чистова, назначенная на финансы, она очень сильный человек, она была замминистра обороны по финансам. То есть его кадровые назначения в основном мне кажется правильные. Все разговоры о пробках, я слушаю с одной стороны Блинкина, с другой стороны Ясина, я не понимаю, как решать этот вопрос. Не вижу системности в решении вопроса. Он снес любимый мой киоск цыпа-гриль. В котором я 10 лет ел, мне очень обидно. Вернее, не он снес, конечно, у нашего дома снесли. Жалко. Там была вкусная цыпа. Сколько цып было переедено, я бы сказал.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Назначение чиновников федерального уровня на московские проблемы это правильно?

А. ВЕНЕДИКТОВ - Это правильно. Москва, конечно, федеральный центр и здесь должны быть люди, которые видят чуть дальше и шире, чем Москва. При этом он сохраняет баланс, оставляя основную часть в московском правительстве. Вице-мэров мы видим. Но на департаменты, вообще это понижение. Ты замминистра обороны, стал министром финансов в правительстве Москвы.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Формальное понижение.

А. ВЕНЕДИКТОВ - Это масштаб задачи, мы знаем, какие проблемы в армии финансовые. Сегодня было объявлено Кудриным, что Сердюков и ФСБ плюс МВД получают триллион 900 миллионов что ли, безумные деньги. Их много воровали, их надо правильно распределять. Мне просто представляется, что конечно в системе российской власти это понижение. Для многих. Но это и вызов на новой поляне, которую надо расчищать и делать современной. И они на это идут.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Спасибо большое. Это была программа «Особое мнение», в которой главным героем сегодня был Алексей Венедиктов. Всем счастливо.