Константин Боровой - Особое мнение - 2010-10-04

К.БАСИЛАШВИЛИ: Добрый день, это программа «Особое мнение». У микрофона Ксения Басилашвили, и я приветствую нашего гостя. Это Константин Боровой, предприниматель. Здравствуйте, Константин Натанович.

К.БОРОВОЙ: Здравствуйте.

К.БАСИЛАШВИЛИ: И сразу же напоминаю телефон прямого смс на нашу передачу - +7 985 970 4545. Кроме того, как вы знаете, на сайте www.echo.msk.ru ведется прямая видеотрансляция нашего эфира. Октябрь 93-го мы вспоминаем. Константин Натанович, вы непосредственный участник тех событий. Что в первую очередь, какая картинка возникает перед вами, когда вы вспоминаете 3-4 октября?

К.БОРОВОЙ: То, что меня шокировало, удивило, испугало по-настоящему, это такой маленький парад на территории Верховного Совета, где фашисты проводили марш, просто радикальные националисты со свастиками, с какими-то ужасными флагами и с лозунгами, не способствующими умиротворению ситуации. Это было агрессивное заявление, и я не удивился, если бы в случае их победы в Москве были бы виселицы. Тогда еще меня не просто пускали на Первый канал, у меня была своя передача небольшая, она называлась «Отражения» - я брал интервью с разными политиками, и в этот день, 3 октября, руководитель программы позвонил мне – часовая программа, и в ней минут 20 у меня было – и сказал: «А мы не знаем, что говорить. Хочешь целый час?» И я сказал: «Ну давай». И час я рассказывал об этой ситуации, свою позицию, видение, и один из приближенных к Александру Руцкому, я не знаю, насколько это правда, он мне сказал, что Саша посмотрел твою передачу и сказал, что тебя повесят на Красной Площади.

К.БАСИЛАШВИЛИ: И вы поверили тогда в это? это было реально?

К.БОРОВОЙ: Очень агрессивно все было.

К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть вам было страшно?

К.БОРОВОЙ: Да не страшно. Я боец, понимаете, когда меня обещают уничтожить, это основание подумать, как сопротивляться. Агрессивная толпа, которая ринулась захватывать телевидение, первые выстрелы, которые они произвели, первые аресты, пытки, между прочим, в подвале, раздача автоматов в здании Верховного Совета, там тогда были склады оружия для самозащиты, видимо. Милиция, которая вдруг исчезла. Я ехал ночью выступать второй раз на запасной студии Российского телеканала, и ни одного милиционера – можно было быстро ездить. На самом деле, и машин не было. Мало было очень машин. Народ испугался по-настоящему. И, я думаю, что если бы они победили, пострадали бы многие, были бы повешены демонстративно. Эти ребята были настроены на вот такую победу. В случае победы демократии, как это ни удивительно, побеждают все. И сегодня от тех, кто собирался вешать всех демократов, всех, кто с ними не согласен, был указ вновь назначенного президента Руцкого о том, что они будут казнены или приговорены к смерти, те, кто не поддержит решение Верховного Совета. Сегодня и те, кто выиграл, и те, кто проиграл – я имею в виду, участники, - все участвуют в политическом процессе, продолжают врать, рассказывать о том, что невинный Верховный Совет был расстрелян.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну смотрите, сегодня к Белому Дому – там с утра проходила акция памяти – подошла очень немногочисленная группа людей. Об этом свидетельствуют журналисты. А как вы думаете, это уже история наша или эти события живы? Октябрь 93-го.

К.БОРОВОЙ: Я очень надеюсь, что мы все, граждане России, сделаем очень важный вывод о том, что наше спокойное существование не всем в радость, что есть группы людей, которые хотят устраивать перевороты, хотят крови. Они об этом заявляют – кто-то очень громко, кто-то не очень громко. И есть всегда опасность вот этого переворота антидемократического и прихода к власти радикалов, националистов, которые хотят устроить по-своему жизнь. Это бацилла, это болезнь, это, как в организме, они всегда присутствуют, эти бациллы национализма.

К.БАСИЛАШВИЛИ: От некоторых бацилл можно вылечиться, другие живут там постоянно. У меня вопрос о другом сейчас. Вы – человек, который знает политику 90-х изнутри, так скажем, вы ее и делали в том числе и знакомы со многими. В 93-м году уже был на своем посту мэра Юрий Лужков. А вы не могли бы вспомнить Лужкова тогда у мэрии в 93-м? Вы ведь наверняка общались с ним.

К.БОРОВОЙ: Особой роли Юрий Михайлович не играл в этом процессе. Если вспомните, эти «захватчики» от Верховного Совета вытаскивали на улицу содержимое офисов мэрии, избивали людей, одного заместителя Лужкова просто арестовали и, насколько я знаю, пытали, просто издевались над ним в подвале у себя в Верховном Совете. Роли Юрия Михайловича большой в этом не было. Он не был бойцом. На площади, куда позвал Гайдар людей, граждан, защищать наши демократические завоевания…

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы имеете в виду эпизод с призывом выдать оружие?

К.БОРОВОЙ: Эпизод с призывом выйти на площадь, да. Может быть, там раздавались какие-то призывы выдать оружие, но об этом речи не шло, конечно, потому что, не дай бог, еще и оружие с двух сторон. Это гражданская война. Мы тогда отстояли демократию. Ну вот, до момента, когда Грачев согласился защитить власть российскую войсками, просто отстаивали своими телами, и там раздавались призывы, и Валерия Ильинична призывала, просто телами своими закрыть путь этим уродам.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Смотрите, многие ведь из вас были по разные стороны баррикад, а сегодня уже буржуазное время, более спокойное. Вы спокойно подаете руку тем, кто был по иную сторону событий? Вы же бизнесмен, вы предприниматель – вопрос дипломатии для вас первоочередной.

К.БОРОВОЙ: Да, меня за это очень ругает Валерия Ильинична. Я считаю себя обязанным пожать протянутую руку. Я здороваюсь с людьми противоположных политических взглядов. Ну да, вы правы, руководя крупными проектами сегодня, я общаюсь и с чиновниками высокого ранга, и с предпринимателями, и с теми, кого можно назвать моими политическими оппонентами. Я с ними здороваюсь.

К.БАСИЛАШВИЛИ: И все нормально?

К.БОРОВОЙ: Я хочу повторить: когда побеждает демократия, побеждают все. Если бы победили эти ребята, у нас были бы виселицы. А после того, как победила демократия, они все остались живы, за исключением тех, кто погиб… кстати говоря, часть этих людей погибла от снайперов, которые были рассажены в том числе теми, кто защищал тогда Белый Дом. Победили все. Сегодня все принимают участие в политическом процессе. Сегодня многие, кому не хотелось бы подавать руки, рассказывают нам о том, что это преступник Ельцин расстрелял мирный Верховный Совет, то есть откровенно врут.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Я напомню, что у нас в эфире Константин Натанович Боровой, предприниматель, бизнесмен и даже политик, он это тоже утверждает сегодня. Поэтому у меня, конечно, будут к вам вопросы из политики. Нельзя все-таки не вспомнить Юрия Михайловича Лужкова еще раз. Сегодня было опубликовано его первое интервью, которое он дал после своей громкой отставки. В нем, в частности, он заявляет о том, что намерен уйти в политику. У нас пришел уже вопрос из интернета по этому поводу, и наш интернет-пользователь и слушатель Saraswati спрашивает: «Каким вам видится будущее политика Лужкова?» А я добавляю от себя: и вообще, Лужков в политике большой вам видится, представляется?

К.БОРОВОЙ: Ну я представляю себе, что он может создать политическую партию, которая будет сотрудничать с властью. Основная проблема Юрия Михайловича – сделать невозможным расследование коррупционных проблем Москвы. По возможности остаться в политике в любой форме – в форме руководителя сервильной партии, в любой форме. Это такая операция «Прикрытие»…

К.БАСИЛАШВИЛИ: А, то есть вы думаете, он будет пыль в глаза пускать, да?

К.БОРОВОЙ: Он напрасно волнуется – никто не борется с коррупцией в России, никто не заинтересован эти десятки миллиардов долларов вытаскивать на свет божий, говорить об этом. Это был хороший повод начать антикоррупционный процесс. Кремль отказался от этого. Очевидно совершенно. И во многих интервью сказано было, что, если он уйдет тихо, то никто ничего не будет расследовать. Но имелось-то в виду, что расследовать есть что. Сегодня только очень незрячий человек не видит эту ужасную коррупцию, этих чиновников, разъезжающих на «Бентли», на «Рол-с-ройсах». Обратиться можно к компании «Меркури», которая продает «Бентли» и еще 60 брендов, попросить список этих чиновников, постоянных клиентов, и все, все ясно. Но в этом пока никто не заинтересован. Никто не заинтересован в борьбе с коррупцией. А она съедает экономику, она делает экономику все менее и менее эффективной. И нынешняя ситуация грозит какой-то страшной катастрофой России. Потому что при ценах 78 долларов за баррель у нас уже дефицитный бюджет, а обязательств набрано столько, что покрыть их невозможно.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Нет, ну вот как – вы говорите, что был начат антикоррупционный процесс и дело дальше не пошло – а как же передачи по федеральным каналам про Лужкова?

К.БОРОВОЙ: Это пиар-кампания.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Где открыто заявлялось о размерах коррупции.

К.БОРОВОЙ: Да, и прокуратура после этого сделала заявление, что у нее нет оснований расследовать. По меньшим поводам наша прокуратура делала заявления, что уже дело открыто, все, человека арестовывали, сажали в тюрьму, начинали с ним разбираться. По меньшим поводам. А здесь, когда есть все факты, все очевидно, оспорить эти факты невозможно, и все, что связано с Батуриной. Ситуация, на самом деле, оскорбительна. Народу сказали – да, воруем, и воровать будем, и вы к этому не имеете никакого отношения, с вами делиться никто не собирается. И ваше мнение, так же, как в случае с памятником Петру, никого не интересует. Воровали, и будем воровать. Вот месседж, которые услышали граждане России и москвичи в результате этой антилужковской кампании и решения не продолжать никаких расследований.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну подождите, Лужков так резко был снят, он так резко отовсюду был уволен, с такой категоричной формулировкой…

К.БОРОВОЙ: И что?

К.БАСИЛАШВИЛИ: Что как раз-таки люди должны быть довольны, которые думают, что это Лужков наворовал. Что вот, есть она, та жесткая рука, которая может разобраться.

К.БОРОВОЙ: Нет ни одного судебного решения по этому поводу. Есть пиар-кампания, и все. Просто пустые слова, шум, который ничем не закончился. И Юрий Михайлович собирается заниматься политикой, и Юрий Михайлович и его родственники собираются продолжать свои бизнесы. Ничего не произошло.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы знаете, есть такая строчка у Ахматовой – «когда б вы знали, из какого сора растут стихи»…

К.БОРОВОЙ: «Не ведая стыда».

К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Так вот, почему бы нам не предугадать, что из Юрия Михайловича Лужкова может получиться патриарх русской демократии, можно сказать, оппозиционного движения? И вопрос об этом у нас есть: «Восходит новая звезда российской оппозиции – Юрий Лужков?» - спрашивает наш слушатель из Ростова-на-Дону.

К.БОРОВОЙ: Юрий Михайлович никогда не будет руководить оппозиционной партией, потому что он видит перед собой пример Михаила Ходорковского. И в случае с Ходорковским не было предмета для уголовного преследования, однако Михаил сейчас в тюрьме, а в случае с Юрием Михайловичем, судя по тем фильмам, которые нам показали, оснований для уголовного преследования достаточно.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы верите фильмам, которые показывают?

К.БОРОВОЙ: Вы знаете, в 93-м году я в одной из передач сделал громкое заявление по поводу коррупционной составляющей в деятельности Московского Правительства. Юрий Михайлович подал заявление в суд, встретились мои юристы и его и вот разошлись. Но с 93-го года я не устаю говорить… наверное, вы читали доклад Немцова, Милова по ситуации в Москве, по коррупции в Москве. Ситуация, вызывающее отвращение. Отвратительна она тем в большей степени для меня, что все это делается открыто, на глазах у всех, понимаете? И ничего не происходит. Это невыгодно Кремлю. Понятно, почему. Потому что, если начать говорить о коррупции здесь, в Москве, необходимо говорить о коррупции и выше, и ниже, и в других регионах. И начать бороться с коррупцией вообще везде. Но тогда не устоит вертикаль власти. Одна из самых важных составляющих вот этой созданной вертикали власти – это лицензия на коррупцию, лицензия, которая позволяет покупать лояльность региональных властей Кремлю. Коррупция разрешена в России. Она официально освещена. И случай с Юрием Михайловичем Лужковым – еще одно подтверждение. Это призыв – будьте лояльны, выполняйте точно приказы. Сказали уходить, уходите. И воруйте столько, сколько хотите. Но по чину, по-видимому, имеется в виду.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот такой сигнал. Интересно, поймут ли его или нет.

К.БОРОВОЙ: Его давно уже поняли, все в курсе. Что происходит в регионах, еще более отвратительно, потому что еще более цинично. Все эти губернаторы кивают на Кремль и говорят: «Вот смотрите, что нам это можно», и продолжают грабить Россию.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Давайте попробуем заглянуть немножечко вперед. Ожидается, что в ближайшую субботу будут названы несколько человек – претендентов на пост мэра Москвы. Там есть фамилии, опять-таки, тех людей, с которыми вы наверняка здороваетесь за руку. Наверняка Собянин, Кожин – вы всех их знаете. Ваши какие-то предпочтения личные. Или все равно, кто будет?

К.БОРОВОЙ: Абсолютно все равно.

К.БАСИЛАШВИЛИ: В такой системе все равно.

К.БОРОВОЙ: Назначается исполнитель. Назначается, как назначался в России президентом мальчик, у которого было имя Поди-Принеси. Вот был мальчик, который работал в мэрии…

К.БАСИЛАШВИЛИ: Это вы о ком?

К.БОРОВОЙ: Ни о ком. …у которого было имя Поди-Принеси. Поди-принеси чаю. И в какой-то момент этого мальчика назначили президентом. Вот точно так же…

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы уточните. У нас два мальчика, поэтому хотелось бы знать, о ком идет речь.

К.БОРОВОЙ: Точно так же назначен будет мэр. На эту должность будет назначен человек, абсолютно лояльный Кремлю. Это главное требование. Человек, который сможет обеспечить необходимый результат выборов и который сможет управлять Москвой. Потому что это довольно сложный механизм. С помощью своей команды, с помощью части старой команды он сможет управлять Москвой. Вот это неважно, это уже не самое главное. То, что москвичи попадут в сложную экономическую ситуацию, это уже мало волнует Кремль. Лояльность. На первом месте лояльность.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Возможность попасть в сложную экономическую ситуацию у москвичей есть в любом случае, потому что, как вы и наши слушатели, наверное, знают, говорят, что памятник Петру I будут демонтировать и переносить, и вылиться это может в миллиардную копейку.

К.БОРОВОЙ: Да, говорят, миллиард рублей это может стоить. Я очень уважительно отношусь к Зурабу Константиновичу Церетели.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Как к человеку или как к…

К.БОРОВОЙ: Как к художнику. Мы с ним не очень близко знакомы. Здороваемся. Я вижу, что это художник со своим лицом творческим. Я недавно проезжал какой-то барельеф, говорю: «О, это Церетели!» Точно – оказался Церетели. У него лицо есть. Но его слишком много в Москве. И, понимаете, когда вы заболеваете, вы к врачу обращаетесь, да? Все-таки не к друзьям. И, с точки зрения эстетики Москвы, у нас с вами есть огромное количество авторитетов – художники, галеристы, которые говорят, что это безвкусица, в таком количестве памятники Церетели.

К.БАСИЛАШВИЛИ: К вопросам вкуса мы обратимся уже после короткого выпуска новостей.

НОВОСТИ

К.БАСИЛАШВИЛИ: Константин Боровой сегодня в студии программы «Особое мнение», у микрофона Ксения Басилашвили. И мы продолжаем говорить о судьбе Зураба Константиновича Церетели и об эстетических предпочтениях, которые навевает эта фамилия. Вы сказали, что, в принципе, как я поняла, вы неплохо относитесь к Петру.

К.БОРОВОЙ: Вы знаете, мне многое из того, что сделал Зураб Константинович, нравится, но превращать Москву в выставочную площадку одного художника – это неправильно. Во многих местах его талантливые и интересные скульптурные композиции просто противоречат стилю Москвы, стилю окружающих зданий. Об этом говорят… Я даже боюсь быть экспертом в этой области, но огромное количество людей, эстетов, экспертов, которые говорили о том, что – ну нельзя ставить памятник в этом месте, ну некрасиво это, безвкусица это, это кич. Их не послушали. Это решение принимал Юрий Михайлович Лужков, игнорируя, по существу, мнение вот этой культурной прослойки московской. Ну и сегодня это памятник не Петру, это памятник Юрию Михайловичу Лужкову. Это памятник своеобразной очень эстетической концепции Зураба Константиновича, которая не всех устраивает. Понимаете, если в самом центре или во многих местах центра устанавливать произведения в этой эстетической концепции, то это становится концепцией всей Москвы. С этим не все согласны. Этот памятник, по-видимому, уберут.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А вы считаете, его нужно убрать?

К.БОРОВОЙ: Так считают люди, вкусам которых я доверяю, люди…

К.БАСИЛАШВИЛИ: А вы как человек, который живет в Москве?

К.БОРОВОЙ: Ну над ним так долго издевались, так много анекдотов по этому поводу и карикатур, что мне казалось бы правильным этот памятник переместить куда-то. И если не в горизонтальное положение, как предлагает Марат Гельман, то уж во всяком случае со стрелки и с того места, где он стоит. Он здесь негармоничен.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Но здесь назывались какие-то безумные суммы, которые будет стоить этот перенос памятника. И стоит ли игра свеч в данном случае? Может быть, действительно построить на эти деньги школу или два садика?

К.БОРОВОЙ: Можно построить школу, два садика, можно нанять новых милиционеров, безопасность в Москве станет выше. Можно много разных принять решений. Но для многих людей это оскорбительно, для их зрения – видеть такой диссонанс в центре Москвы. Это люди, вкусам которых доверяет большинство, люди, которые формируют нашу культурную среду. Они говорят: «Ребята, уберите».

К.БАСИЛАШВИЛИ: Понимаете, ну многим не нравятся какие-то памятники. Мы помним эту историю, когда снесли статуи Будд. Они тоже были большими, они тоже раздражали. Где-то в Афганистане. Их взорвали. Ну давайте расправляться с политиками, которые нам не угодны, с помощью памятников.

К.БОРОВОЙ: Вы разговариваете с человеком, который принимал решение или проводил решение о сносе памятника Дзержинскому.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот-вот, я как раз к этому и подвожу.

К.БОРОВОЙ: Сегодня от той демократической революции, которая произошла в России в 91-м году и которая создала наше государство, в котором мы живем, вот только это и осталось – отсутствие памятника Дзержинскому. Это было правильное решение. Нельзя памятники кровавых диктаторов, преступников сохранять. То, что касается Петра…

К.БАСИЛАШВИЛИ: Петр тоже кровавый, кто-то считает.

К.БОРОВОЙ: Я бы хотел, чтобы это решение принимал не полуобразованный мэр с охотнорядскими замашками, а чтобы решение о возведении или сносе того или иного памятника принимали люди, вкусовым ощущениям которых я доверяю, то есть люди, которые формируют стиль Москвы. Давайте им зададим этот вопрос. Если этот диссонанс их устраивает, значит, ничего не надо делать. Значит, будем продолжать его лицезреть.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А может, лучше к москвичам обращаться с такими вопросами, и референдум возможен на этот счет?

К.БОРОВОЙ: Да, я бы устроил референдум, но это не в стиле современной власти кремлевской – устраивать референдумы. А вдруг они примут решение, которое не устраивает Кремль?

К.БАСИЛАШВИЛИ: И захотят, чтобы памятник остался.

К.БОРОВОЙ: Например.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну и прекрасно, останется.

К.БОРОВОЙ: А уже решение принято – сносить памятник, потому что это памятник Лужкову. Или наоборот – Кремль не хочет сносить памятник, денег жалко, а москвичи примут решение, они же ведь наглые, эти москвичи, они ведь дальше могут пойти. Они захотят мэра избирать. Вы представляете?!

К.БАСИЛАШВИЛИ: Они захотят вернуть памятник Дзержинскому на Лубянке.

К.БОРОВОЙ: Например. А после того, как потребуют выборов мэра, они захотят избирать губернаторов. А после этого – я страшную вещь скажу – они захотят избирать президента! Не мальчика, которого им назначили президентом, а сами выбирать себе президента! Это же ужас, что начнется! Понимаете? Поэтому, я думаю, что москвичам не позволят высказаться даже в этом малом политическом вопросе – нужно убирать Петра со стрелки или не нужно.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А вот Кира считает, что памятник достоин своего времени и автора – «символ колхозного гламура – пусть стоит». А что? Памятник своей эпохи, памятник эпохи. Да, это 90-е.

К.БОРОВОЙ: Этого я не знаю.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Это Москва Лужкова.

К.БОРОВОЙ: Памятник как инструмент обличительный.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Будут экскурсии к этому памятнику водить, показывать.

К.БОРОВОЙ: И издеваться над нами, над москвичами, которые позволили это возвести?

К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну почему? Может быть, к тому времени эстетические вкусы изменятся, и это будет казаться шедевром. Я не знаю. Я здесь не оцениваю.

К.БОРОВОЙ: Я считаю, что в Москве очень много произведений Зураба Константиновича. Некоторые надо оставить.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А что, кстати, с самим Церетели будет, как вы думаете? Он останется таким вот художником при мэрии, скажем так? Потому что действительно очень много его памятников.

К.БОРОВОЙ: Нет, ну это были личные вкусовые предпочтения Юрия Михайловича. Я очень надеюсь на то, что не один художник, а много художников. Потому что талантливых скульпторов много, но они почему-то были отодвинуты каким-то таким силовым способом. Я бы хотел, чтобы их было много и чтобы памятники воздвигались не по решению одного человека, вкусу которого я не доверяю совсем. Не доверял.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Понятно. То есть сейчас поменялись ориентации. Недавно только мы говорили о том, восстанавливать ли памятник Дзержинскому на Лубянке, сейчас уже Дзержинского забыли, и к Петру.

К.БОРОВОЙ: Ну да. Недавно мы говорили о том, надо ли «отоваривать граждан дубинкой по башке» около общественного туалета или не надо. У нас темы очень продуктивные. При этом концептуальные вопросы, самые главные – надо ли восстанавливать демократию – в общем, порушены в России. Мы как-то широко не обсуждаем, надо ли восстанавливать выборы мэров, нужна ли политическая конкуренция, допустимо ли не регистрировать политические партии, потому что они, не дай бог, создадут конкуренцию правящей партии, можно ли честно подсчитывать голоса на выборах, нужно ли выпускать во время выборов политические партии к тому, чтобы они изложили свои позиции – вот это не обсуждается. А памятник – это… Ну хотя бы памятник. С чего-то надо начать.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Начнем с Петра.

К.БОРОВОЙ: Начнем с Петра.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Константин Боровой сегодня в студии программы «Особое мнение». И у меня вот такой вопрос тоже к вам как к человеку, внедренному в предпринимательскую деятельность в Москве. Вы сюда запустили свои щупальца, и поэтому многое знаете. Скажите, пожалуйста, вот со сменой власти в Москве как изменилась атмосфера в предпринимательских, в инвестиционных кругах? Что говорят вообще? О чем говорят? Нервничают, боятся?

К.БОРОВОЙ: Я сейчас делаю большой проект со строителями. Интересно создать такую книгу большую, даже альбом, где будут не просто здания и архитекторы, а здание и человек, который его построил. Предисловие такое, что через сто лет кто-то спросит: «Чье это здание?», и будут называть архитектора, что в нем расположено, а вот этого Мишу, который, собственно, выбрал архитектора и построил это здание, никто и не вспомнит. Вот я сейчас делаю этот большой проект. А все очень нервничают. Очень нервничают. Потому что, как вы понимаете, вот эта вот высокая стоимость жилья, офисных зданий в Москве, она обусловлена тем, что все повязано коррупцией, необходимо сюда занести, здесь 400 документов нужно подписать, чтобы здание построить. И вот человек, который начал строительство и везде заплатил, сегодня поставлен в условия, когда после того, как он построит здание, он не уверен, что он его продаст, потому что рядом возведут здание без взяток, где стоимость квадратного метра будет в пять раз ниже.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Все непросто в Москве, и не только в Москве. Петра на нас не хватает. Это понятно.

К.БОРОВОЙ: Я не думаю, что вот эта старая идея и о том, что диктатор… Мы же это проверили. Придут эти рыцари в белых плащах, победят коррупцию… А оказалось-то все наоборот – самая-то коррупция и началась.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо большое. Константин Боровой. Программа «Особое мнение».