Сергей Алексашенко - Особое мнение - 2010-08-25

И.ВОРОБЬЕВА: Программа «Особое мнение». Здравствуйте, меня зовут Ирина Воробьева. И как всегда на своем месте, в среду в 5 часов директор по макроэкономическим исследованиям ВШЭ Сергей Алексашенко. Здравствуйте.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Добрый день.

И.ВОРОБЬЕВА: Видите, я поставила листочек, чтобы не ошибиться, а вы пытались его сдуть.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да.

И.ВОРОБЬЕВА: Хулиганите в эфире.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Бывает.

И.ВОРОБЬЕВА: Я ждала, когда придет компетентный человек ко мне в эфир, чтобы задать очень простой вопрос. Скажите честно, мне следует прямо из эфира бежать покупать гречку? (все смеются)

С.АЛЕКСАШЕНКО: Думаю, что не следует. Мне кажется, что есть такая психологическая характеристика нашего населения, которое при малейших слухах бежит закупать все – соль, спички, керосин, муку и так далее, по списку. Причем, не важно, что происходит на дворе, какие события, какой сезон, время года, какая власть. Но мне кажется, что по большому счету, это выражение недоверия к власти. То есть люди не верят тому, что они слышат по телевизору. Вот, то есть, ну да, конечно, когда все хорошо и там по телевизору говорят «У нас все хорошо, нефть дорожает с каждым днем, вот, она сегодня опять на 2 доллара за баррель подорожала», ну, все замечательно, да? Вот, когда нефть не дорожает и об этом уже по радио, по телевизору не говорят. А еще все говорят «Да вы знаете, была засуха, пожары, неурожай, но все будет хорошо». Вот здесь у народа просыпается какое-то такое интуитивное чувство недоверия, и на всякий случай просыпаются какие-то такие, дремлющие внутри.

И.ВОРОБЬЕВА: Инстинкты самосохранения.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Инстинкты самосохранения, да. Вы знаете, но мне кажется, что со всеми этими слухами, вообще там, с дефицитом товаров в магазинах есть один способ борьбы. Ну, или два. Первый, это информация. То есть это власть, там не знаю, Росстат – они должны просто рассказывать, как реально дела обстоят, им должны верить. То есть власть должна дойти к тому, чтобы тем цифрам, которые публикуют, им доверяли.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть власть должна не обманывать периодически?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Не обманывать, да. То есть не просить статистиков посчитать правильно, да? «Ну, вы чуть-чуть правильней посчитайте, сделайте покрасивше цифры». Ну, они сделали раз, сделали два, а потом им говорят: «Вы знаете, мы вам уже не верим. Даже если вы говорите правду, мы вам не верим».

А второй – это конкуренция.

И.ВОРОБЬЕВА: Здоровая.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Абсолютно здоровая. Вы знаете, вот, я только сегодня прилетел из Америки, и, вот, я много гулял там, заходил в разные забегаловки и смотрел. Цены существенно ниже на еду в Америке, чем в России.

И.ВОРОБЬЕВА: Как так?

С.АЛЕКСАШЕНКО: А вот так. И когда начинаешь думать, вот, а почему? А конкуренция. Потому что эти забегаловки, они стоят через каждые 20 метров.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, гречка-то там есть хоть?

С.АЛЕКСАШЕНКО: И гречка там есть, и черный хлеб там есть. Все там есть, да? И, вот, 2 инструмента – правдивая информация и конкуренция – они позволят решить все проблемы с наполнением полок наших магазинов.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, хорошо. А, вот, прокатившиеся по России пожары, которые уничтожили тысячи гектаров леса, полей и так далее, они-то по нам ударят когда-нибудь?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Нет, они, конечно, по нам ударили. Ударили по сельскому хозяйству в первую очередь. Вы знаете, оценка сгоревших лесов – это вещь сложная. Потому что, ну, лес, вот, сам по себе – он учитывается в стоимости национального достояния, национального богатства. Ну а по большому счету в России даже такой статистики нет. Вот, мы не знаем, сколько у нас страна всего имеет, вот у нас такого баланса страны не существует. Может быть, через несколько лет там, через 10 лет, через 15 лет Росстат когда-нибудь к этому подойдет и будет все это дело считать.

Поэтому от того, что сам по себе сгорел лес, ну, как правило, убытки посчитать тяжело. Проще посчитать и, наверное, самое тяжелое – то, что потеряло сельское хозяйство, потеряли колхозы, совхозы (как они сейчас называются?), акционерные общества, там, с ограниченной ответственностью, крестьяне, фермеры. Вот, их убытки, конечно, очевидны.

Опять, сколько составляют эти потери, никто не понимает. Потому что первая цифра была там 15 миллиардов долларов – сразу появилась. После этого сказали: «Нет, вы знаете, там не 15 миллиардов долларов, а 15 миллиардов рублей», то есть в 30 раз меньше. Ну так, нифига себе ошибочка.

И.ВОРОБЬЕВА: Ничего себе, да, так.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да. Ну а потом говорят: «Ой, вы знаете, не 15 миллиардов, а 32 миллиарда, и не все, а только сельское хозяйство». Ну, вот, как-то сразу. Ну, я готов поверить, что, в принципе, где-то на этом уровне. 32 миллиарда рублей – это примерно 0,7% ВВП российского. Ну, то есть эту цифру вчера замминистра экономики Андрей Клепач подтвердил, что, собственно, их оценка, министерства, что Россия в темпах роста потеряет где-то 0,7-0,8%.

И.ВОРОБЬЕВА: По людям это как ударит?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Это ударит по тем, кто работает в сельском хозяйстве, тем, у кого сгорел урожай, погиб урожай, у кого не был он застрахован, а это, к сожалению, большинство. И я думаю, что, конечно, там государственная помощь какая-то будет, но, вот, компенсировать все убытки будет тяжело. Государство сейчас пытается реструктурировать процентные платежи, отложить лизинговые платежи. Но понятно, что те, у кого урожай погиб, то им, конечно, финансово будет очень тяжело. Ну и люди, у которых сгорели дома. Конечно, это другая история. Это там не сельское хозяйство, это, наверное, даже хуже – просто люди потеряли жилье. Ну, будем надеяться, что им, действительно, что-то построят.

И.ВОРОБЬЕВА: А, вот, смотрите, такой вопрос справедливости. Сейчас немножко отойдем от темы. Я вчера читала «Огонек» и там была статья о том, что больше пострадали не те, кто потерял дома, а те, кто спасли дома. То есть теперь они живут в домах без газа, электричества, воды, на пепелище, без магазинов, без соседей. Вот, как справедливость должна восторжествовать в данном случае?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да нет справедливости в жизни. Ну, бессмысленно ее искать. Понимаете, справедливость состоит в том, что у местной власти, там, у сельского района, у области, у них есть самостоятельный бюджет, у них есть право финансирования экстраординарных расходов. Когда у них собирается, не знаю, как называется, областная дума или районный совет, районная дума и решает: «Вы знаете, давайте-ка мы в этом году деньги направим на строительство, не знаю, системы газопровода, газ проведем погорельцам или водопровод – вместо колодцев сделаем водопровод нормальный. Давайте мы погорельцам поможем».

Ну, власть у нас же, она не отвечает перед населением. Поэтому, ну, сгорели и сгорели. Остались и остались. Живете на пепелище? Ну и живите на пепелище. Вот, очень просто помочь тем, кто сгорел, потому что решение понятное, да? Ну, там, взяли построили дом или дали денег и проблема исчерпана. А те, кто, действительно, остался жить в погорелых районах, их гораздо больше. И с ними проблемы сложнее.

И.ВОРОБЬЕВА: Сергей Алексашенко со своим особым мнением у нас в эфире. Давайте к мировым новостям. Сегодня с утра, открывая новости, прям, сердце падает вниз, мировые рынки продолжают идти вниз. Значит, дело в том, что негативные новости из США – там было объявлено о резком снижении продаж на вторичном рынке жилья, и все это опасения устойчивости восстановления американской экономики. Все, курс доллара резко вниз пошел и так далее, и так далее.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Нет, курс доллара вверх.

И.ВОРОБЬЕВА: Сначала вниз, потом вверх, насколько я понимаю. Так, что же произошло сегодня утром? И как вторичное жилье Америки влияет на мировые рынки?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Вы знаете, на самом деле, в Америке (я когда-то уже несколько раз на эту тему говорил), ну, далеко не все так хорошо, как нам казалось. Там еще 3-4 месяца назад и за последние пару месяцев вот такие алармистские настроения относительно состояния американской экономики, они постоянно возрастали. Потому что все больше и больше аналитиков обращали внимание на то, что есть 2 базовые проблемы, которые лежат в американской экономике, без решения которых говорить о ее здоровом росте будет невозможно. Первая – это безработица, а вторая – это жилищный сектор.

Вот, американская экономика – она, действительно, последние не то, что 5 или 10 лет, а десятилетия, у нее жилищное строительство было одним из двигателей экономики. Когда строились жилые дома, люди закупали строительные материалы, мебель. Ну, вот эта огромная индустрия, которая работала на человеческое потребление. Дома росли в цене, люди чувствовали себя богатыми.

И вдруг объем жилищного строительства начал резко падать, люди не в состоянии купить дома, дома падают в цене. Соответственно, никто не хочет их продавать, потому что понимают, что продажи домов – они еще больше уронят цену. Это означает, что в этом секторе наступает ситуация полной неопределенности. Если, там не знаю, 2 года назад был коллапс в финансовой системе, то падение продаж на вторичном рынке существующих домов на 27% говорит о том, что рынок, на самом деле, замирает. Уже все боятся того, что, вот, сейчас я буду продавать, цена дома упадет. Банки боятся продавать, потому что у них на балансах огромное количество закладных, которые тоже упадут в цене, банки потеряют... Ну и так далее. Это история, все говорят о том, что, видимо, на горизонте ближайших месяцев недвижимость в Америке снова начнет дешеветь. И ко всему этому, там, положительные отчеты американских компаний сопровождаются тем, что безработица не снижается. То есть новые рабочие места не создаются.

И.ВОРОБЬЕВА: Подождите о безработице, давайте о вторичном жилье. Вот, нам пишут, что на первичном рынке жилья нет никакого снижения, на вторичном – сезонное снижение спроса. Вот, сезонное.

С.АЛЕКСАШЕНКО: 27% – не бывает такого сезонного снижения. Достаточно посмотреть все графики – там просто резкое, абсолютно резкое падение. На первичном рынке там тоже идет ослабление продаж, и они, ну, существенно ниже, чем были 2-3 года назад.

И.ВОРОБЬЕВА: +7 985 970-45-45 – это я напоминаю вам телефон для ваших SMS-сообщений, которые вы уже пишете. И пишите, пожалуйста, еще. Еще про Америку спрошу. Первый вопрос, первая мысль, которая возникает, когда мы видим плохие новости из США в плане экономики, нет ли угрозы нового кризиса вот такого масштабного, который был?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Вы знаете, думаю, что нет. Думаю, что угрозы такого кризиса не существует, потому что кризис конца 2008-го – начала 2009-го года, его острота, она была связана с тем, что под удар попала финансовая система. То есть, вот, банкротство банка Леман Бразерс, еще там нескольких американских крупных банков, ипотечных агентств, оно практически остановило финансовый рынок. Банки прекратили кредитовать друг друга, прекратили кредитовать клиентов. То есть вот эта кредитная поддержка экономики остановилась по всему миру. А современный бизнес без кредитов, ну, очень редко где живет. То есть, в основном, все-таки, бизнес использует кредиты для своего развития, для поддержания текущей деятельности. И, собственно говоря, острота падения, та скорость, с которой вся мировая экономика падала, мировая торговля падала, это было связано с остановкой финансового сектора. Вот, сейчас можно говорить о том, что да, темпы роста американской экономики будут не 3% и даже, видимо, не 2,5%, а, может быть, даже и меньше 2-х. Она будет развиваться медленнее. Может быть, даже она будет показывать какие-нибудь отрицательные, там, не знаю, минус 0,2% покажет в какой-то квартал. Но, вот, сегодня все понимают, что такой серьезной угрозы финансовому сектору, все-таки, не существует. И кажется, что центральные банки, надзорные органы в разных странах достаточно хорошо изучили причины кризиса 2008-2009 гг. и сделали выводы для себя, что можно, что нельзя. И именно поэтому сейчас такое усиленное внимание банковскому надзору в США, в Европе. То есть на это дело брошены и умы, и законодатели, и лоббисты. Все пытаются каким-то образом укрепить банковскую систему, понимая, что это и есть... Ну, я много раз приводил термин, это, вот, кровеносная система современной экономики, да? Вот, если кровь останавливается, то каким бы здоровым ваш организм ни был, ему все равно будет плохо. Вот, банки – это ключевой элемент.

И.ВОРОБЬЕВА: Сергей Алексашенко у нас в эфире успокоил меня насчет гречки и, надеюсь, и вас тоже. Насчет мирового финансового кризиса тоже. Смотрите, по безработице мы начали говорить. Сегодня пришли новости о том, что упал рейтинг Барака Обамы, причем, довольно так, прилично упал. В том числе из-за безработицы. Вот, буквально за час до вас в этом эфире сидел Алексей Арбатов, который говорил о том, что Обаме в первые 2 года президентства нужно было взять курс на политику Рузвельта, да? То есть вкладываться в рабочие места с тем, чтобы безработицы вот этой не было с такими процентами. Вот, вы, если оценивать, например, какую-то экономическую политику Обамы, вы бы согласились с Арбатовым? Или, все-таки, не настолько провальная его политика?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, вы знаете, мне кажется, что она не настолько провальна, потому что администрация президента Обамы, конечно, проводит политику, сопоставимую с новым курсом. Вспомните там, не помню сколько. 880 или 780 миллиардов долларов помощи. Я читал газеты, за последние 2 года американский Конгресс принял решение об увеличении бюджетных расходов федерального бюджета на ближайшие 5 лет на 4,5 триллиона долларов при том, что годовой бюджет там чуть больше 2-х. То есть колоссальный рост бюджетных расходов. И понятно, что это не то, что, вот, там Обама шел на выборы под этим лозунгом, да? Вот, ему не повезло. Ровно в тот момент, когда он избирался, как раз американская экономика находилась в глубочайшем пике.

Вообще-то говоря, когда он шел на выборы, у него не было никаких радикальных экономических решений. Ну, у него была реформа здравоохранения, вот это был такой, ключевой момент его предвыборной программы. Плюс там урегулирование военных конфликтов в Ираке и в Афганистане. Вот, собственно говоря, 2 элемента, на которых он строил свою предвыборную программу. Ему пришлось решать. И вот, на самом деле, пришлось решать буквально по ходу.

И смотрите, 20 января 2009 года прошла инаугурация, уже через месяц Конгресс, Сенат приняли антикризисный план расходов. Поэтому он это сделал и он сконцентрировал расходы на тех секторах, где он считает, Америка может выиграть больше всего – связанные с информатизацией, связанные с телекоммуникациями, инвестиции в сетевое хозяйство, потому что оно в Америке обветшало и, условно говоря, в Вашингтоне... Вот, я сейчас был, мне друзья рассказывали, что, в принципе, там когда холодная зима, снегопады, там достаточно регулярно проходят отключения, вот эти блэк-ауты. Вот, выясняется, что так.

И.ВОРОБЬЕВА: Да вы что?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да. Не выдерживает сетевое хозяйство, и поэтому Обама вот такими целевыми направлениями, у него, действительно, все это дело построено. Другое дело, что даже такие, вот, там не знаю, практически триллион долларов, потраченных на поддержку экономики за 2 года плюс, там не знаю, триллион долларов на поддержку банков, это не хватает для того, чтобы вытянуть экономику. Она сильно инерционна. Она пошла вниз, и, вот, ее там сейчас со всех сторон тянут наверх.

А рабочие места не создаются, потому что американская экономика попала еще и в структурный кризис. Опять не вина Обамы, что очень долго американское население, последние 10 лет уверенно наращивало кредит и были отрицательные нормы сбережений.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, как потребление.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Потребление, да. Стимулировалось потребление, стимулировались дешевые ипотечные кредиты, снижение первоначального взноса. То есть все чувствовали себя хорошо. Сейчас американцы должны менять свою психологию. Они должны сберегать. Выясняется, что, на самом деле, политика перемещения рабочих мест в Китай, в Юго-Восточную Азию, она сыграла с Америкой достаточно злую шутку, что, вот, сейчас нет таких производств, которые могут быстро занять достаточно большое количество американцев, которые потеряли работу.

И.ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, и у нас таких нет. Ну, например, это какие?

С.АЛЕКСАШЕНКО: У нас проще, у нас дороги можно строить. У нас дороги можно строить, которые занимают большое количество рабочей силы. У американцев с дорогами... Не нужны им дороги, у них дорог хватает. Поэтому то, что делал Рузвельт – строительство дорог, мостов – вот, на самом деле, такие сильно трудоемкие сектора там не нужно. А все современные сектора – сфера услуг, у американцев она все больше и больше информатизируется, и там, на самом деле, производительность труда растет, в основном, за счет сокращения рабочей силы. Там не знаю, одна интернет-торговля – она резко повысила производительность труда во всей торговли. Потому что делается вообще без применения рабочей силы – не нужны продавцы, все перекладывается на почту, которая доставляет вам товары домой.

Я хочу купить, там, фильтры для фотоаппарата сложные. Мне говорят: «Вы знаете, они в магазинах не продаются, их только через интернет можно купить».

И.ВОРОБЬЕВА: И там много всего вот такого. У нас меньше.

С.АЛЕКСАШЕНКО: У нас абсолютно. Да не то, что у нас. Даже в Европе это намного менее развито. И, собственно, это тот скачок, который американская экономика получила в последние лет 10-15. Она очень много вложила в информатизацию, в IT-технологии, в телекоммуникации. И сейчас, конечно, она очень резко на этом выиграла.

Ну чего далеко ходить? Я вспоминаю, лет 10 назад, когда еще ездил в Америку, меня поражало то, что в Америке в тот момент, ну, где-то на рубеже 2000-х годов, в принципе, в Америке мобильная связь не была развита. Вот, не было там – она отставала от России. В России в тот момент мобильная связь, несмотря на то, что это было 10 лет назад, была развита гораздо лучше, чем в Америке. У нас там был стандарт GSM, был роуминг с Европой. В Америке ничего этого не было – у них там были свои стандарты, там, между штатами не было роуминга, нельзя было с Европой. Ничего нельзя было.

Сейчас Америка покрыта слоем вот этого 3G, везде там все работает, скорости сумасшедшие. Ты покупаешь, не знаю там, iPad/iPhone, у тебя все работает. В любом месте где бы ты ни находился, у тебя есть доступ к интернету и ты через интернет резко экономишь время. Там не знаю, ну, опять, летишь, ты регистрируешься по интернету, да?

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, это в Европе, кстати.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Получаешь посадочный талон на мобильный телефон как смску. И сразу нет очередей в аэропортах на регистрацию. Более того, ты и багаж уже там сам. Подходишь к этому устройству, никто с тобой не занимается. Вводишь свои данные, с другой стороны там...

И.ВОРОБЬЕВА: Все сам, все сам.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Все сам. И, понимаете, а это и есть повышение производительности труда. Но с другой стороны, это и есть то ограничение в Америке, что рабочая сила не нужна. Вот, экономика бьется за эффективность и она добивается своего, рабочих рук нужно меньше.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте вернемся в Россию. У нас осталось не так много времени до перерыва. Сергей Алексашенко у нас в эфире. Смотрите, 2 журнала сразу на этой неделе, «Русский Newsweek» и «Огонек» вышли с обложкой Чемпионата Мира по футболу 2018 или, там, 2022 года по итогам комиссии ФИФА, которая объездила города России. У меня, вот, в связи с этим такой вопрос. Действительно ли нам, России так выгодно проведение Чемпионатов Мира? Или это такая политическая мулька? «Вот, мы, вот, проведем Чемпионат Мира в России».

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, вы знаете, есть такая страна, про которую много в последнее время говорят (Греция), которая в 2004 году провела Олимпиаду. Там в Афинах построили огромное количество стадионов, которые теперь пустуют. Они никому не нужны, они никем не востребованы. И, на самом деле, главная проблема во всех этих мегапроектах, будь то саммит АТЭС во Владивостоке, будь то Сочинская Олимпиада, Чемпионат Мира по футболу. Чего далеко ходить? Там та же самая Южная Африка, построили стадионы. Не нужны они. Вот, как все это будет дело использоваться после того как Чемпионат закончился?

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, у нас есть стадионы.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Хорошо, они есть. Вы на стадионе Олимпийский давно были?

И.ВОРОБЬЕВА: К счастью, да.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Его функционально, в чем он используется? Он используется как торговый центр или площадка для проведения зрелищных мероприятий.

И.ВОРОБЬЕВА: Концерты.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Концерты, да. Вот, как спортивный он не используется, да? Вот, а представьте, в городе Сочи понастроят кучу этих олимпийских объектов. А населения там мало, да?

И.ВОРОБЬЕВА: Нет, теперь там вообще населения очень мало.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, теперь там вообще, население выселят всех, наверное, чтобы не мешали строителям. Ну, вот, на самом деле, насколько я понимаю логику российских властей, она примерно следующая. Тут такое явно не звучит, но я догадываюсь, что она звучит примерно следующим образом.

Мы не в состоянии в рамках существующей бюджетной политики реализовывать крупные комплексные программы по развитию, ну, например, инфраструктуры города Сочи. Не секрет, что Сочи нужна объездная дорога, нужна система канализации. Все это нужно для развития города. Но у нас так устроена система власти, принятия решений, что решить это самостоятельно мы не можем. Поэтому Олимпиада – это некий такой толчок, это наше обязательство перед внешним миром что-то сделать, в том числе и решить проблему города Сочи, в том числе и решить проблему Владивостока. В том числе, там, построить стадионы, гостиницы, аэропорт обновить. Вот, просто так без какого-то, чтобы нас не контролировали извне, мы не можем.

И.ВОРОБЬЕВА: Но по вашей логике, Евровидение нужно было проводить где-нибудь, там, в каком-нибудь городе, где нужно все это построить.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да. Да. Понимаете, Евровидение – очень короткий эпизод, и там много строить не надо.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, я просто из последнего.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Но в принципе, да. Опять, как я вижу логику принятия решений российскими властями. Но самая больная проблема, то есть здесь возникает то, что все эти объекты строятся, ну, раза в 3-4-5, в 10 раз дороже, чем они должны стоить. То есть эффективность воровства на этих объектах – она существенно выше.

И.ВОРОБЬЕВА: Какая страшная фраза! «Эффективность воровства».

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да, да. Экономика роз. Ну, классная штука. Правильно же сказал.

И.ВОРОБЬЕВА: Напомню нашим слушателям, что это особое мнение Сергея Алексашенко. +7 985 970-45-45, задавайте свои вопросы. После перерыва поговорим неожиданно об Алтае. Я знаю, что вы оттуда приехали не так давно, есть у меня к вам вопросы по этому поводу. В общем, возвращайтесь к нам в студию.

НОВОСТИ

И.ВОРОБЬЕВА: Особое мнение Сергея Алексашенко в эфире. Напоминаю, это радиостанция «Эхо Москвы», телекомпания RTVi. Смотрите, вот что мне интересно. Алтай. Значит, я тут подглядела в записке Владимира Рыжкова, можно сказать, с которым вы туда ездили, по итогам он написал некий текст и у меня возникло такое ощущение, что есть, допустим, мы с вами, которые живем в Москве, а есть люди, которые живут абсолютно автономно, да? Люди, которым вообще... Хоть мы тут 3 раза революцию сделаем в этой нашей Москве, хоть у нас там гречка 38 раз пропадет, им все равно. Вот, они живут там, в предгорьях пасут свой скот где-то на полях, им все равно. Я права? Это, вот, есть такие люди? Вы видели их?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, хотелось бы сказать, что такие люди есть, конечно. Но не совсем так. Ну, не могут они быть автономными. Нет, знаете, конечно, интересно. Это жизнь людей, традиционно на Алтае которые жили, ну, многие тысячелетия или столетия, вот так автономно пасли скот. И сейчас это стало восстанавливаться после ликвидации советской власти, когда людям дали свободу. Действительно, появились люди, которые стали жить на хуторах, да? Ну, в принципе, конечно, они практически живут автономно. Единственное, что им нужны соль, спички, керосин.

И.ВОРОБЬЕВА: Все те же.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, конечно! Потому что, в принципе, они у себя там овощи, мясо – это все свое. Молоко – свое, сыры делают свои. Хлеб тоже сами пекут. Им нужен, конечно, бензин для машин, потому что машины – у крепкого хозяйства там не одна и не две, их там пять-семь машин, там трактор есть, там дизель, солярка нужна. То есть по таким вещам, конечно, они взаимодействуют с остальной экономикой. Продают мясо в город и покупают горючее. В основном, горючее, конечно – это основная проблема.

Но тоже не могу сказать, что, вот, им совсем все равно, как мы здесь живем.

И.ВОРОБЬЕВА: Интересуются?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Не то, чтобы они сильно интересуются. Ну, так, спрашивают немножко. Понимаете как? Их же власть тоже... Они же живут в государстве, а там есть такой, участковый. У него только участок большой, там не знаю, несколько десятков квадратных километров. И, вот, мы там в одну ночь, а они рано утром, мы с этим участковым столкнулись. Ну, так, мы стояли, ночевали и вдруг там в 7 утра проезжает ГАЗик, сигналит. Участковый, лейтенант выходит и чего-то выясняет, с местными, с нашими проводниками начинает по-алтайски разговаривать. Ну, они же все алтайцы, да? Не потому, что он там... Они всегда так между собой разговаривают – ну, вот, на алтайском, не на русском. Нельзя же их в этом обвинять?

Ну и потом мы спрашиваем: «Что случилось?» – «Да вот, запчасти с трактора украли». – «И чего?» - «Ну а он поехал их искать» - «А куда?» - «Да, на самый богатый хутор поехал искать». Ну, то есть сразу понятно, что, на самом деле, масштабы другие, но принципы работы вот этих наших правоохранительных органов – они очень похожи. И, конечно, сказать, что им совсем все равно... Ну, как-то они тоже мирятся, живут.

И.ВОРОБЬЕВА: Так, может, нам тоже стоит туда?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Чего? И кому мы там нужны? Чего мы там?

И.ВОРОБЬЕВА: Не знаю. Научимся пасти скот.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Вы знаете, они этому учились на много-много поколений. Я сильно сомневаюсь, что мы с вами будем более эффективными в той жизни.

И.ВОРОБЬЕВА: «Буранный полустанок» вам тут пишут смску.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот, вы меня, прям, расстроили. Я буквально себя чувствую совершенно бесполезной.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Почему?

И.ВОРОБЬЕВА: Особое мнение Сергея Алексашенко у нас в эфире. Ну как «почему»? Потому что не могу уехать на Алтай и там жить автономно, независимо.

С.АЛЕКСАШЕНКО: А вы поезжайте туда, поживите там месячишко. И решите, это вам вообще подходит как образ жизни?

И.ВОРОБЬЕВА: Нет, понимаете, разговор о том, можешь или не можешь, хочешь или не хочешь – это уже другое. Просто, поеду или не поеду – это другой вопрос. А, вот, смогу или не смогу – это первый, который возникает.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, ведь, не обязательно ехать, там не знаю, пасти скот. Можно поехать в деревню учителем.

И.ВОРОБЬЕВА: Тоже вариант.

С.АЛЕКСАШЕНКО: И, кстати, очень сильно востребованная профессия. И, вот, не сомневаюсь, что это точно получится.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот, нашим слушателям, которых сильно не устраивает жизнь в городе, смоги там всякие, прочие, вот, пожалуйста: езжайте, работайте учителями – там это все востребовано.

Давайте вернемся к нам в Россию. Смотрите, новости пришли сегодня о том, что председатель правления Роснанотех Анатолий Чубайс и председатель совета директоров АФК «Система» Владимир Евтушенков обратились к председателю правительства Владимиру Путину. И не просто обратились, а обратились с просьбой оказать государственную поддержку российским производителям микрочипов, в том числе запретить импорт чипов для изготовления загранпаспортов нового поколения. Значит, дело в том, что они просят просто защитить их от западных конкурентов и всяких разных, видимо, плохих дядь.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Мне очень нравится.

И.ВОРОБЬЕВА: Да?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Мне очень нравится, что автором этого обращения выступил такой либеральный экономист Анатолий Чубайс.

И.ВОРОБЬЕВА: Некуда идти больше.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, понимаете, вот это люди изначально признаются в том, что они занимаются бизнесом, который неэффективен. И они говорят: «Вы знаете, мы проигрываем конкурентам. Мы делаем хуже, дороже и никому нафиг наша продукция не нужна. А вы закройте границы, и всех обяжите это дело покупать». Ну, давайте мы начнем с того, что мы Анатолия Чубайса обяжем ездить на машине «Волга».

И.ВОРОБЬЕВА: Ого.

С.АЛЕКСАШЕНКО: А чего?

И.ВОРОБЬЕВА: Как-то непонятно.

С.АЛЕКСАШЕНКО: А извините, пожалуйста, а микрочип и автомобили – какая разница? Давайте защищать отечественное автомобилестроение, тем более, что его вклад в ВВП, в промышленность, в занятость существенно выше, чем у производителей чипов. Ну, вот, давайте начнем с того, что Владимир Петрович Евтушенков и Анатолий Борисович Чубайс, а также все их компании начнут ездить на отечественных автомобилях. Вот тогда можно будет рассмотреть вопрос о покупке отечественных чипов. Да?

Я здесь недавно читал книжку Ли Куан Ю – это бывший лидер Сингапура, который сделал независимый современный Сингапур и который рассказывает о том, как он этого добивался, какие решения принимал. И в том числе там один сюжет замечательный был про конкуренцию, про качество. Ну, потому что когда Сингапур стал независимым и отделился от Малайзии, у них тоже, они начали бросаться везде, потому что надо было создавать рабочие места, в том числе создавали автомобильные заводы, это были 60-е годы. Ну, считалось, что это такая отрасль, которая везде нужна. И он говорит: «В какой-то момент приехал представитель компании Мерседес-Бенц и я ему показал наш автомобильный завод с гордостью и спросил: «Вы знаете, скажите, пожалуйста, а когда нам, Сингапуру можно будет снизить импортные пошлины с тем, чтобы уже и ваши автомобили сюда пустить на наш рынок?» Этот представитель Мерседеса посмотрел и сказал: «Вы знаете, боюсь, что никогда». После чего Ли Куан Ю на следующий день распорядился отменить запретительные пошлины и сказал: «Вы знаете, пусть выживают. Нам не нужны бизнесы, которые не могут жить в нормальной конкуренции. Нам нужны те компании, которые в состоянии биться за рынок». И в этом и состоит государственная политика. Потому что компании, которые ведут бизнес... Тем более, что Роснано – это же компания, извините, созданная на наши с вами деньги, на деньги налогоплательщиков, да? И из бюджета взяли деньги, отдали. Они говорят: «Вы знаете, мы создали такой бизнес, который плохой. Теперь давайте мы заставим нашего налогоплательщика еще раз нас просубсидировать. Вот, пусть они нам еще раз дадут деньги». Я против. Я считаю, что, вот, сила экономики возникает только тогда, когда компании могут конкурировать. А для этого рынок надо открывать, а не закрывать.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть вот это вот принудительное, ну, возможное принудительное пользование ГЛОНАССом вместо GPS того же самого – это из той же серии, да?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Абсолютно, абсолютно из той же самой серии.

И.ВОРОБЬЕВА: Тогда я с вами согласна. Я, вот, не понимаю, зачем так нужно делать.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Пусть сделают что-то, что будет лучше.

И.ВОРОБЬЕВА: Конкурентоспособным, давайте так, да?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да, да. Я с радостью куплю. Оно может быть либо лучше, либо дешевле. И у меня тогда будет выбор. А когда мне говорят «Знаешь, покупай только это и больше ничего», давайте, начните с себя – купите «Волги», «Жигули» и ездите на них. Вот, когда я увижу, что вы ездите на «Жигулях» и на «Волгах», готов покупать себе ГЛОНАСС.

И.ВОРОБЬЕВА: Еще из нашей реальности вопрос вам задам. «Независимая газета» сегодня публикует статью о том, что властям советуют признать провал и снова открыть казино в Москве. Дело в том, что через год после полного запрета вместо 500 закрытых легальных игорных заведений действует более 800 нелегальных. То есть вместо налоговых доходов государство вынуждено тратить деньги на то, чтобы тратить вот эти вот запреты. Вот, вы согласны с «Независимой газетой»? Действительно, может, вернуть их в Москву?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, я согласен с «Независимой газетой» в том плане, что решение о закрытии казино и создании пяти игорных зон было плохо подготовлено. Но еще хуже выполнено, да? То есть для того, чтобы создать игорные зоны, ну, во-первых, там точки были неправильно выбраны, да? А во-вторых, государство пальцем о палец не ударило. Природа, как известно, не терпит пустоты, и, вот, естественно, закрытые легальные казино каким-то образом, не сомневаюсь, трансформировались в нелегальные. Боюсь, что отдельные представители власти в этом принимают активное участие.

И.ВОРОБЬЕВА: В создании нелегальных?

С.АЛЕКСАШЕНКО: В получении доходов от нелегальных казино. А, может быть, ездят туда игроками, да? И, в принципе, ну, а зачем?.. Вот, понимаете как? Вот, легальные казино – доходы в бюджет города, а нелегальные казино – доходы в твой карман. Какое казино выгоднее?

И.ВОРОБЬЕВА: Да. Для отдельно взятого чиновника, наверное, выбор очевиден.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Конечно. А по большому счету, на федеральном уровне власть не любит признавать свои ошибки. Вот, она их не признает, она у нас безошибочна, да? Вот, ни одной ошибки не совершила. Поэтому не будут отменять решение об этих игровых зонах, поэтому в Москве будут сохраняться нелегальные казино и все останутся при своих. У игроков есть где поиграть, у чиновников есть где заработать, а федеральная власть безгрешная.

И.ВОРОБЬЕВА: Не очень нравится мне эта ситуация, честно признаюсь. Потому что запрет, например, того же самого покера – ну, это просто выглядело как такая, вот, конвульсия, честно признаться. Потому что...

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да, да. Ну, а потому что люди, которые принимали конкретные решения, даже не удосужились подумать. Да, подумаешь, ну и этих заодно.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, покер и покер. Ну что? Ну, вот, сейчас транслируют по телевидению, все смотрят, все собираются туда играть ехать. Ну, кошмар-кошмар. Ладно. В общем, вы нас успокоили, немножко напугали, за что вам большое спасибо.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да я и не сильно пугал.

И.ВОРОБЬЕВА: Отговорили меня ехать на Алтай – уже хорошо. (смеется)

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да-да. А самое главное, отговорил бежать в магазин покупать гречку.

И.ВОРОБЬЕВА: Да. Это самое главное.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Нет, а на Алтай надо ехать, чтобы просто отдохнуть и посмотреть. Слушайте, вот это я не отговаривал.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот! Значит, на Алтай ехать просто отдыхать и не работать, гречку покупать не стоит и глобального кризиса в ближайшее время не будет. Таковы итоги особого мнения Сергея Алексашенко.

С.АЛЕКСАШЕНКО: До свидания.