Константин Ремчуков - Особое мнение - 2010-08-03

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», и меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и у меня в гостях Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Здравствуйте, Константин Вадимович.

К.РЕМЧУКОВ: Здравствуйте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Напоминаю, что у нас работает SMS +7 985 970-45-45. И прямая трансляция на нашем сайте идет, оттуда тоже можно задавать вопросы и участвовать каким-то образом в нашем разговоре. Давайте пока начнем с одной из главных тем, ну, не то, что дней или недель – по-моему, уже с месяцок это все тянется. Пожары. Но дело дошло уже до объявления режима чрезвычайной ситуации в некоторых регионах, и, вот, сегодня заговорили о том, что садоводы и дачники будут обязаны следить за пожарной безопасностью на своих участках. Как-то так, все, с одной стороны, стихия, а с другой стороны, ну, вот, насколько неожиданно так все случилось, что это уже чрезвычайная ситуация для страны?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, ситуация реально чрезвычайная, потому что пожары полыхают в густонаселенных районах нашей страны. И поэтому как только дело касается человеческих жизней, все приобретает другое значение. У меня журналист в газете есть очень хороший, Михаил Сергеев, зав отделом экономики. Он такой, был доцентом МАИ когда-то, поэтому въедливый человек. Вот, он говорит: «Например, в 2006 году площади пожаров были в 6 раз больше, чем нынче. Но они были в Сибири, там не было густонаселенно, поэтому выгорело в 6 раз больше территории и никто особо... Не запомнилось это в сознании людей». Но при этом надо отметить, что он же нашел интересный документ сегодня, и я, вот, его принес в студию – это в 2008 году Институт прикладной математики Келдыша выполнял программу, которая называлась «Управление рисками лесных пожаров на территории РФ». Это государственная программа, федеральная целевая программа снижения рисков. Ну, то есть это самый высокий уровень госзаказа. И, вот, выводы – могу показать читателям выводы, которые они сделали. Они просто обескуражили меня, когда я прочитал. «Однако в имеющейся ситуации после ввода в действие нового Лесного кодекса и фактической ликвидации лесничества, и ликвидации авиалесоохраны как единой структуры – и выделено петитом – любой достаточно засушливый год может стать катастрофическим. Необходимо признать, что подразделения МЧС, по всей видимости, не готовы к тушению лесных пожаров в большом объеме, так как не обладают ни соответствующей техникой, ни средствами мониторинга, ни знаниями». И, вот, мне кажется, что это очень серьезное было замечание экспертное, потому что они дальше говорят: «По части оперативного реагирования на лесные пожары следует принять срочные меры по сохранению опыта и наработок авиалесоохраны, специалистов по ландшафтному пожаротушению, поскольку расформирование авиалесоохраны как единого целого уже фактически совершилось» и они констатируют. То есть нету режима оперативного выявления очагов пожара, и соответствующей техники – а там было очень много единиц, в том числе и воздушной, но не такой мощной как у МЧС, а меньшего объема, но такой, более мобильной техники, которая позволяла тушить эти пожары.

Поэтому я думаю, что и сегодня, когда новость была, Путин Громову сообщил о том, что он подписал какое-то постановление, наделяющее субъекты Федерации бóльшими правами по контролю за лесами, мне кажется, это не совсем то решение, потому что оно в духе решения Лесного кодекса – ликвидации единой службы... То есть лесников нет, у нас лесничество...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, да. Там ликвидировали государственную лесную охрану и назначили ответственными за предотвращение пожаров либо арендаторов лесов, либо региональные органы власти. То есть, по сути, все то же самое предлагает сделать сейчас Путин. Но вот эти выводы, очень серьезные предупреждения, которые были сделаны, датируются 2008 годом.

К.РЕМЧУКОВ: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 2 года назад. После этих выводов, что? Это в воздух все ушло?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, получается, что в воздух, потому что тут даже мотив очень хороший, да? «Любой достаточно засушливый год может стать катастрофическим». Вот, в этом году экстраординарно засушливый. И он, безусловно, превратился и в экстраординарную по масштабам катастрофу.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Положились на авось в очередной раз? Или что?

К.РЕМЧУКОВ: Я даже не знаю, судьба... Вот, когда Федеральные целевые программы кто-то финансирует, люди готовят доклады – какова их судьба? Кто принимает к сведению их выводы? Как организована работа по практическому воплощению и рекомендации тех ученых, как в данном случае прикладная математика? То есть они даже настаивают на составлении математических моделей распространения пожаров, потому что они обосновывают, что с введением предлагаемых ими мер площадь совершившихся пожаров может быть меньше в 10-15 раз.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну а вот это предложение относительно того, что садоводы и дачники должны будут следить за пожарной безопасностью?

К.РЕМЧУКОВ: Мне кажется, что в каком-то разумном объеме все следят, но, на самом деле, это как во время культурной революции в Китае, когда в каждом дворе начали ставить плавильные печи для выплавки металлов с тем. чтобы совершить большой скачок. Не большие доменные печи, а в каждом дворе по своей маленькой доменной печечке. Так и здесь.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Эти пожары сейчас сильно бьют по рейтингу власти? Или, напротив, играют в плюс?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, это, мне кажется, такая, нелинейная вещь. Путин, который сразу оказался на пожарищах, очень решительные слова произносит, обещает существенную и контролируемую помощь, вплоть до мониторинга через интернет за строительными работами. Мне кажется, он набирает очки. Медведев не появился ни разу ни на одном пожаре – мне кажется, теряет очки.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы сейчас прервемся буквально на одну минуту. Никуда не уходите, «Особое мнение» с Константином Ремчуковым скоро продолжится.

РЕКЛАМА

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что в студии вместе со мной Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Мы с вами заговорили уже о том, кто и как набирает очки, Путин, Медведев, кто как себя ведет. Но тут сегодня как-то все были немного озадачены, потому что президент сказал, что на выборах 2012 года на пост главы государства может претендовать некий кандидат помимо него самого и Владимира Путина. То есть какой-то третий, явно не лишний. У вас есть какие-то предположения, почему сейчас звучит это заявление и кто может быть этим третьим?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, во-первых, для меня совершенно очевидно из слов Медведева, что или он, или Путин, как бы, здесь. То есть не может быть так, что Медведев, Путин и еще кто-то третий. Так что он уже не третий – он будет, не знаю, вторым или пятым, в зависимости от того, будут ли там коммунисты или кто-то другой.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, имеется в виду от Кремля.

К.РЕМЧУКОВ: Но, опять же говорю, от Кремля будет один. Он сказал, что между близкими структурами нельзя допускать борьбы. Вот. Поэтому... Но сказал он, я даже думаю, переоценивают смысл слов. Он, в принципе, допускает возможность, что кто-то может быть и третьим. Потому что когда в прошлом году в сентябре в рамках Валдайского слета сначала Путин и Медведев отвечали на эти вопросы, суть ответов сводилась к тому, что «мы сядем (Медведев с Путиным), поговорим и определимся, кто пойдет». Это вызвало большое недовольство либеральной прежде всего публики, которая сказала «Ничего себе, демократия».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: «Совсем уже офигели».

К.РЕМЧУКОВ: Да. «Они сядут, поговорят». Поэтому сейчас успокоили. Они не сказали, что, типа, мы определим. Ну, может, и третий будет. Третий? Да, может быть, и третья сила какая-то.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А все кинулись выдавать желаемое за действительное.

К.РЕМЧУКОВ: Да. Мне кажется, это просто чтобы отвести обвинение в том, что эти 2 человека будут решать, кто будет у власти. Потому что ресурс у этих двух людей, у любого из них, безусловно, выше, чем у кого бы то ни было. Но сказав так, просто, вот, целые сутки все рассуждают. И как-то рассеивается вот этот тяжелый имидж, что эти 2 человека будут как эстафетную палочку передавать друг другу на протяжении ближайших выборов.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так, разнообразил Дмитрий Анатольевич ответы на этот постоянный вопрос, который ему из раза в раз задают. Удачный ход?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, вообще я не знаю, это лето, нет политических новостей. Ну вот, такой ответ является какой-то новостью, все его обсуждают и тысячи экспертов высказываются на эту тему. Для меня совершенно очевидно по тем контактам или по тому общению, которое у меня есть с умными, яйцеголовыми людьми в Москве, что напряженным образом очень умные люди работают над сценариями вот этого возможного, гипотетического разговора друг с другом обоих реальных кандидатов с тем, чтобы найти такие аргументы, которые не мог парировать другой человек, почему именно тот, а не другой должны идти на президентские выборы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть они готовят фундамент некий, на котором будет строиться вся эта вещь?

К.РЕМЧУКОВ: Потому что это серьезный разговор. Ну, по существу, это серьезный разговор и надо объяснить, да? Вот, сейчас у Путина рейтинг выше, чем у Медведева по любым замерам. И он ведет себя так как человек, который не собирается уходить на пенсию, да? Вот эта пожарная история, когда каждый день он принимает какие-то решения, он все время в кадре, он все время близко к беде и к разрешению...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С людьми.

К.РЕМЧУКОВ: Да, с людьми. Это не рядовое поведение премьера, это как в предвыборную кампанию активность. Почти лихорадочная активность и, видимо, до какого-то срока, скажем, в сентябре нужно набирать очки. С другой стороны, очень многое из того, что говорит Медведев, оно абсолютно необходимо. Нужно модернизироваться, нужно двигаться вперед и я встречался с иностранными серьезными людьми, которые составляют стратегические прогнозы для своих строительств, почему-то страны первого ранга, и они меня спрашивали: «Господин Ремчуков, ну как?» Я говорю: «Ну, вот так у нас». Они говорят: «Вы знаете, Запад, – и это было такое, ответственное заявление, - не вполне готов к тому, чтобы Путин вернулся президентом». Я говорю: «Ну, причем тут Запад? Это ж наша страна будет решать» - «Ну, он будет восприниматься, - говорят они, - как Лукашенко в каком-то смысле». Я говорю: «Ну, это уж совсем нечестно. Потому что Лукашенко продлевает себе полномочия и так далее». А Путин прервался.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А у нас-то выборы.

К.РЕМЧУКОВ: Нет, он прервался, он не стал изменять Конституцию. Они говорят: «Да, формально так. Но ментально, если он вернется...» И когда я слышу это от людей, которые связаны с США и Европой, что они не готовы принять Путина, вот, всей душой. Если он опять выиграет на 6 лет президента... Я понимаю, Запад у нас всегда является достаточно серьезным игроком в том числе в наших внутриполитических раскладах. Поэтому, вот, есть очевидные плюсы у Медведева, как бы, по своей интенции, по своему намерению. Но с моей точки зрения, они не подкреплены институциональными изменениями. Потому что любые идеи, за которыми не стоят институты, они лишь идеи. А, вот, чтобы двигалось, и я это называю по аналогии с эпохой возрождения, когда появилось такое понятие как «сильная необратимость». Вот, должны произойти какие-то события, которые предполагают сильную необратимость процессов, в том числе и запущенных модернизационных процессов. Пока я не вижу ничего такого в идеях Медведева, что бы приобрело характер сильной необратимость – это не подкреплено.

Вот, если сильная необратимость, присутствие Путина в политике была подкреплена им институционально – он и премьер, он и лидер доминирующей партии, конституционное большинство, и угроза импичмента президента, если вдруг он уйдет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Рейтинги.

К.РЕМЧУКОВ: Рейтинги, активность и так далее, да? Это сильная необратимость того курса, который Путин считает нужным. У Медведева – нет. Поэтому мне кажется, сейчас на теоретическом уровне, пользуясь сейчас затишьем, разрабатывается сценарий возможного разговора с тем, чтобы доказать друг другу, что мое присутствие на посту президента в следующий цикл будет более рациональным в интересах России.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть позиция Запада в этой ситуации, вот теми самыми умными яйцеголовыми людьми она не сильно учитывается? Потому что имея сильные аргументы «Так лучше для России», соответственно, мы убеждаем и Запад, что да, действительно, так нужно.

К.РЕМЧУКОВ: Ну, Запад – все равно он такой... Он же Запад, он же такой, упертый. Вот, если он кого-то любит или принимает, он его любит и принимает. А если кого-то он не любит и не принимает, он смотрит настороженно. Но меня поразило. Вот, я июнь-июль выезжал там на один, на два дня в разные города и столицы, и, вот, просто поразило. Я даже удивился такой синхронной озабоченности: «А что, действительно, Путин может вернуться?» - «Ну а как же!» - «Мы – нет, мы считаем, что Медведев должен быть». Поэтому такого рода аргументы, вероятно, тоже важны.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это Константин Ремчуков в программе «Особое мнение». Ну, вот, вы упомянули, что лето, жара, политики практически никакой нет, нет особых новостей. Но судя по всему, политика появляется там, где, собственно, изначально ее было не так много, например, в ситуации вокруг Химкинского леса. Вот, насколько правильно то, что эта проблема и экологи, которые сначала выступили против строительства дороги, теперь все это в политической плоскости, и к ним уже примыкают и какие-то общественные деятели, и какие-то политики. И самые разные силы, причем – люди, которые представляют разные политические взгляды.

К.РЕМЧУКОВ: Ну, мне кажется, вообще вот это шевеление, которое в последний год (чуть меньше) наметилось политическое в стране, когда спонтанные очаги недовольства, сопротивления, неповиновения, защиты возникают, мне кажется, это движение набирает силу. И это связано с тем, что в нашей стране ни Химкинский лес, ни усадьба Алексеева, ни что-то еще не имеют политической поддержки, как это есть в развитых демократиях. У нас нет влиятельной партии зеленых, у нас нет влиятельной партии, которая реально заботится о такого рода проблемах – сохранении природной среды, сохранении культурной среды. И, вот, политическое представительство отсутствует в нашей стране. Поэтому, естественно, это граждане сами и, вот, какие-то вокруг них первичные политические завихрения начинаются. Потому что будь это какая-нибудь партия, которая бы своей позицией, зафиксированной как политический манифест, получила бы представительство в Думе, то, конечно, это была бы политическая защита. А сейчас она не политическая, а гражданская защита, гражданская ответственность и эта гражданская ответственность по пассионарности превосходит энергию в политических партиях. Многие политические партии почти трупы, у них нету там ничего – все в отпуске, никого ничего не волнует. Загорелые.

Я встречаю некоторых функционеров политических самого разного спектра. Это чудесные загорелые люди с золотыми цепями. Тут, тут. Глаза лучатся морем или океаном даже. У них каникулы. А у гражданского общества каникул нет. И мне кажется, что... Да, есть признаки того, что хотят подпитаться вот этой энергией гражданского бунта в том числе и политики. Но пока это политически не оформляется ни в программу, ни в действия. Это конкретный бунт, и иногда даже какие-то бунты бывают поддержаны чьими-то материальными интересами, бизнес-интересами и так далее.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У этого движения есть будущее именно политическое? Может ли из этой истории оформиться что-то?

К.РЕМЧУКОВ: Мне кажется, нет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Есть какая-то проблема, которая так или иначе будет решена, не важно в чью пользу, и все забудут.

К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну, политическое решение... Ну, проблема, выход в политику – это значительно более мощный должен быть потенциал тем для людей, которые объединяются.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мелковата тема для объединения?

К.РЕМЧУКОВ: Ну да. И это очень локальная тема. Мы знаем, что общество, в сущности, сильно равнодушное и в нем отсутствует настоящая солидарность – это мое глубокое убеждение на основе многолетних наблюдений. Реальной солидарности ни трудящихся, ни нетрудящихся между собой нет. Олигархи не солидарны друг с другом, газетчики не солидарны с газетчиками.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И только Путин солидарен с Медведевым.

К.РЕМЧУКОВ: Они одной же крови. А с крови-то у нас...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что же получается? Больше нет никого в этой стране с одной кровью? Люди одной крови. Ну, они же должны быть солидарны.

К.РЕМЧУКОВ: Ну, когда критическая масса людей одной крови, одного нерва возникает, тогда что-то случается. Пока этого нет. Кто-то в Калининграде бунтует, кто-то во Владивостоке по какой-то теме, кто-то бунтует в Химках, кто-то бунтует на Триумфальной площади. Но все равно это в 143-миллионной стране это ничтожная капля моря. Но они создают ощущение какой-то живости такой, политического оживления после нескольких лет укатанности такой забетонированной.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вот, вы отметили Калининград, Владивосток. А региональный протест – он мощнее, чем протест, например, московский? В регионах проще это?

К.РЕМЧУКОВ: Я не думаю, что проще. Просто там тоже конкретный повод какой-то появляется, будь то запрет ввоза иномарок с правым рулем или, там, какая-то еще тема. И, вот, люди спонтанно организуются. Но потом уже проходит неделя... Вот, я помню как в Калининграде: уже следующий митинг, который анонсировали через месяц, он был предельно малочисленным. Если спонтанно собралось 15-20 тысяч человек, то потом были сотни. Это говорит о неустойчивости вот этой протестной базы, и что еще это не вышло на уровень политического осознания.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы сейчас прервемся на минутку – никуда не уходите.

РЕКЛАМА

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что вместе со мной в студии Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Вот, упоминали мы Триумфальную площадь, 31-е число совсем недавно у нас прошло. Ну, опять, все как всегда, Борис Немцов задержан за сопротивление милиции. Странно, но не задержали Эдуарда Лимонова. Это бесконечная какая-то история, которая, ну, никак ничем, похоже, не закончится. Несмотря на то, что перед 31-м были и некие попытки то ли расколоть оппозицию, то ли они все объединялись.

К.РЕМЧУКОВ: Нет, попытки были, они назывались многими официальными лицами, включая высоких людей в Кремле – я достоверно знаю, я общался сам – «в поисках компромисса». Все ищут компромисс. Мы как-то с вами беседовали и я говорил, что второе наилучшее решение – основа компромиссного общества, более цивилизованного. Когда люди стоят лбами, уперлись бескомпромиссно – это стадия более дикая в цивилизованном плане. А современное буржуазное общество эволюционирует в сторону the second best decision. Вот, мне кажется, что была предпринята попытка поискать второе наилучшее решение. Ну вот, условно говоря, Лимонов – не заявитель, Алексеева – заявитель, и митинг разрешается. Это же компромисс, потому что в Кремле тоже были озабочены сохранением лица – чтобы и демонстранты сохранили лицо, что они не уступили, не пошли ни на какие компромиссы, не ушли с Триумфальной площади, и эти. Ну, вот, в той части...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Никто не понял, что это было второе лучшее решение или не захотел понять.

К.РЕМЧУКОВ: А мне кажется, что никто не объясняется по этому поводу. Я очень удивлен, как мало... Вроде бы шума много по этому поводу, но как мало содержательных разговоров на эту тему. Чтобы объяснить. Ну как? Если власть не разрешала им и мы говорили с вами, почему она не разрешает – она не может позволить себе, мы называли это оранжевый синдром и так далее. Все мотивы понятны, почему. И недавно, выступая на Селигере, Владислав Сурков сказал, что вот это движение «Наши» - я смысл передаю – явилось одним из факторов стабилизации общества, тем самым подтвердив те догадки, которые мы в том числе и в эфире «Эха Москвы» говорили. Что функция этого движения – успокоить до такой степени, что никакая группа активистов, разбившая палатки, где им хочется, никакая группа не позволит дезавуировать результаты выборов, потому что на нее найдется еще другая группа воспитанных, которая их вытеснит оттуда. И, вот, сейчас это признано как факт и как фактор стабилизации.

И, вот, в этих условиях, конечно, в предыдущей в том числе логике, в домедведевской логике невозможно было представить себе никакое разрешение. Сейчас все понимают неловкость. Ну, Медведев, я думаю, точно понимает неловкость этой ситуации. Президент-модернизатор гоняет с таким же остервенением, вернее, люди-омоновцы этих демонстрантов, ломают руку. Как, вот, журналисту Мише Михайлину, известный случай.

Надо найти компромисс, надо найти второе наилучшее решение, надо дать возможность сохранить лицо и тем, и другим. Вот это была попытка, но она не удалась в последний момент. Будем смотреть, что будет дальше 31 августа.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, а как вы себе это представляете? Вот, вы говорите, что проблема в том, что мало содержательного, никто ничего не объясняет. А как это может быть? Каков механизм? Что встретятся Сурков и Алексеева, и сядут, чаю попьют? Или как?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, мне кажется, вот, вопрос оценки.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Или, может быть, действительно, Эдуард Лимонов, который сказал «Возьмите меня в Общественный совет при ГУВД», взять его и пусть они там друг другу все объясняют?

К.РЕМЧУКОВ: Это тоже вариант. Мне кажется, и президент может беседовать на эти темы с обществом. Это же вопрос оценки. Вот, если кто-то считает, что это не важная тема, маленькая тема – ну, какие там? ГУВД говорит 200 человек принимало участие, оппозиция говорит, что тысяча. Ну, любой вариант возьмем. Предположим, тысяча. Оценка важна. Это серьезная проблема для власти или нет, 31-е число? Или это проблема серьезная для «Эха Москвы» и ее радиослушателей? Ну, еще 300-350 тысяч человек, которые возбуждены по этому поводу. Все остальные, которые слушают другие радио, они не возбуждены.

Или для деятельной части общества это серьезная проблема, это демонстрация зигзага в нашем модернизационно-демократическом движении, это изъян формы «свобода лучше, чем несвобода» и наносит непоправимый ущерб имиджу президента Медведева. Вот, в зависимости от оценки этой ситуации мы игнорируем это, считаем, что основной массе этого не нужно, основная масса занята другими проблемами. Вот, мне кажется, власть должна реагировать более...

С моей точки зрения, очень нелепо раскручивать бессодержательные вещи. И при этом эта нелепость, в историческом плане она опасна. К большевикам тоже относились как к смешным людям, что это кучка людей, которые идут против фундаментальных инстинктов человека – частная собственность, религия, вера, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, но тут...

К.РЕМЧУКОВ: Допустили. Потом раз, на 75 лет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 31-я статья Конституции – прекрасная статья. В Конституции много хороших статей.

К.РЕМЧУКОВ: Да, я сейчас читаю Конституцию все время – это лучшая книга, которая в последнее время доставляет мне неописуемое удовольствие своими смыслами. Но еще раз говорю, есть, как бы, умозрительные вещи, есть реальные вещи. Требование Лимонова вступало в противоречие со всей предыдущей логикой после 2004 года власти. Власть не может позволить себе людям делать то, что они хотят с точки зрения организации компании гражданского неповиновения и массовых протестов. Не может. Это в логике этой власти. Сейчас логика власти при Медведеве, вроде бы, начала меняться, а отношение к этому не начало меняться так, как надо меняться.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот, Сергей нам напоминает, что у нас, все-таки, уведомительный характер выступлений. Кстати, об этом постоянно напоминает Владимир Лукин, уполномоченный по правам человека, что он не знает, что такое «несанкционированный митинг», потому что санкций на него быть никаких не может.

К.РЕМЧУКОВ: У нас Конституция намного продвинутей, текст Конституции и философия, и буква, и дух Конституции, чем ментальность общества, чем основные стереотипы, которые в обществе существуют. И это факт.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, может, просто не читают люди Конституцию? Может, они просто не знают, что там написано?

К.РЕМЧУКОВ: Они могут и не знать. Но поэтому в этом смысле Конституция отрывается от базовых настроений. Потому что в массовом сознании доминируют, в общем-то, силовые формы – приструнить, что такое «твердая рука», что такое «порядок». Вот, само представление о порядке. И оно присуще и как рядовым людям, не связанным с формой, так и людям в форме. Начальник, который либерален, он не такой начальник, как тот, который груб и решителен. Но при этом я вижу, что и многие из тех, кто оппозиционеры, тоже отличаются нетерпимостью. Им нравится говорить то, что они хотят. Но когда про них говорят то, что хотят, они говорят: «Это что? Секретные сотрудники? Это что? Доносители? Это что? Зачем разрешать таким людям писать или говорить?» То есть уровень нетерпимости выше. Поэтому, Тань, я, вот, по моей философии собственной, личной я считаю, что нельзя самим накачивать мускулы движением типа Лимонова. Хотят защищать – пусть защищают.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Если Конституция нынче стала вашей настольной книгой, у вас, может быть, любимые статьи есть?

К.РЕМЧУКОВ: У меня есть 2 статьи, я даже их принес. Потому что я их читаю, я запомнить их не могу, хотя читаю целыми днями.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: (смеется) Больно замысловаты?

К.РЕМЧУКОВ: Нет, они великолепны в своем совершенстве. Вот, статья №2. При этом статья первая Конституции – она называет наше государство, что это Российская Федерация и Россия. То есть она, как бы, бессодержательна с точки зрения наших прав и свобод. А уже статья 2-я говорит: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства». Не гражданского общества, а государства – это говорит самая первая содержательная статья Конституции. И абсолютно любимая статья №18. Вот, можем с вами 18-го числа, Тань, выходить куда-нибудь. Она звучит так: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими» - непосредственно, то есть не опосредуются никакими разрешениями. И, вот, следующая фраза, вдумайтесь: «Они определяют эти права и свободы. Смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечивается правосудием». Вот эти непосредственно действующие права и свободы человека, оказывается, определяют смысл содержания и применения законов. Мне кажется, что в политическом плане движение по приведению жизни в Российской Федерации в соответствии с этими статьями Конституции, может быть, очень хорошая политическая платформа.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кажется, сейчас Стратегия-18 появилась у нас в эфире в программе «Особое мнение». Ну, Константин Вадимович, может быть, 18-го числа где-нибудь да и встретимся, поговорим о 18-й статье Конституции. Спасибо большое всем. Программа «Особое мнение» на этом заканчивается, для вас ее провела Татьяна Фельгенгауэр. Всем счастливо.

К.РЕМЧУКОВ: Всего доброго.