Николай Сванидзе - Особое мнение - 2010-02-26

А. САМСОНОВА: Добрый вечер. Это вторая часть программы «Особое мнение», которая происходит без смены декорации, но со сменой главного героя. Я приветствую в этой студии Николая Карловича Сванидзе. Здравствуйте.

Н. СВАНИДЗЕ: Здравствуйте.

А. САМСОНОВА: Меня зовут Тоня Самсонова. Давайте говорить об одной из самых главных тем сегодняшнего дня. Зам.министра здравоохранения и социального развития Максим Топилин сообщил сегодня, что правительство не будет разрабатывать особую программу трудоустройства для милиционеров, которых уволит в рамках реформы МВД. Речь идёт о почти 10 тысячах.

Н. СВАНИДЗЕ: А с Володей Кара-Мурзой не успели поговорить на эту тему? Потому что я не слышал, бежал опрометью.

А. САМСОНОВА: Поговорили коротко.

Н. СВАНИДЗЕ: Ясно. Это странное заявление. Не будут разрабатывать программу, а что будут милиционеры делать уволенные? Милиционеры уволенные – это ведь не отставные работники ЖЭКов и не отставные бухгалтеры, это люди, которые привыкли носить оружие. Это люди, которые привыкли к достаточно энергичной жизненной позиции. Это люди, часть которых прошла горячие точки, люди иногда, достаточно часто, как многие из тех, кто прошёл горячие точки, с нервной системой, отличающейся от нервной системой тех людей, которые эти горячие точки не проходили. Вот так мягко сформулирую.

Это люди, которых нужно адаптировать к нормальной, мирной жизни. Для этого им нужно предоставлять какую-то возможность самореализации, какую-то работу. Если государство не будет этого делать, государство получит в лице этих уволенных милиционеров очень большую проблему. И не только государство, но и общество, мы с вами.

А. САМСОНОВА: Николай Карлович, но они же не дети малые. Не бывшие заключённые, они взрослые, зрелые люди.

Н. СВАНИДЗЕ: А чем они отличаются от бывших заключённых? Бывшие заключённые тоже разные. Не все же бывшие заключённые какие-то групповые убийцы и насильники. Часть этих милиционеров тоже, как выясняется, не очень отличаются от преступников. Но конечно, небольшая часть, но тем не менее, мы сплошь и рядом слышим, какие преступления совершают милиционеры. Это те преступления, которые стали известным и раскрыты. Многие не становятся известными и не раскрываются.

Я думаю, что те милиционеры, которые будут увольняться из органов МВД, это не те люди, которые на лучшем счету, иначе их бы оставили. Какая разница, преступники, не преступники. Да, они взрослые люди, но что они умеют в жизни!

А. САМСОНОВА: Почему я должна думать о том, какой они когда-то сделали выбор.

Н. СВАНИДЗЕ: Вы не должны об этом думать.

А. САМСОНОВА: Я не хочу за это деньги платить просто.

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, деньги Вы вынуждены за это платить, так же, как я. Потому что иначе, если мы не будем с Вами платить за это деньги, мы получим проблемы. Мы, как налогоплательщики...

А. САМСОНОВА: Я готова платить за судебную систему, за прокуратуру, если эти люди не готовы жить в нормальном обществе, чтобы они сидели в тюрьме, думали там. Я готова к тому, чтобы у них был выбор.

Н. СВАНИДЗЕ: нет, извините, чтобы посадить человека в тюрьму, он должен совершить преступление. Они могут потенциально стать преступниками. Мы будем ждать, пока они совершат преступление? Мы будем экономить свой трудовой рубль и не будем платить его, как налогоплательщики и дождёмся, пока эти люди совершат преступление, причём, совершат его в отношении нас с Вами.

А. САМСОНОВА: Я не хочу платить им лично за их…

Н. СВАНИДЗЕ: А им лично никто платить не собирается.

А. САМСОНОВА: За их программы по трудоустройству. Я не хочу на это платить?

Н. СВАНИДЗЕ: А почему именно им не хотите платить?

А. САМСОНОВА: Потому что они и так проштрафились, я их и так не очень люблю.

Н. СВАНИДЗЕ: А при чём здесь любовь? А Вы хотите, чтобы эти проштрафившиеся люди выходили на улицу и выясняли с нами отношения? Их не надо любить. Любить достаточно своего мужа и детей. Больше никого не нужно любить.

А. САМСОНОВА: Вот мужу и детям я готова отдавать деньги.

Н. СВАНИДЗЕ: Родное государство любить тоже не нужно. Мы же ему платим налоги не потому, что мы его любим. Мы ему платим налоги, чтобы оно выполняло свои обязательства в отношении нас. Те, которые мы сами, без него, выполнить не можем. Для этого людьми создано государство. Вот мы этому государству платим деньги, чтобы оно выполняло свои обязанности. В данном случае обязанность государства – пристроить людей, которые, будучи непристроенными, могут быть опасными для нас.

Чтобы они не стали опасными, чтобы государство выполнило свои функции по обезвреживанию эти людей, мы с Вами должны заплатить деньги. Иначе мы с Вами влипнем. Если Вы не хотите платить деньги, мы влипнем.

А. САМСОНОВА: Нет, их просто посадят.

Н. СВАНИДЗЕ: За что их посадят? Их посадят после того, как они совершат преступление, а совершат они преступление в отношении нас с Вами. А до этого их сажать не за что. Пока мы с Вами ничего не украли и никого не ограбили, не совершили насилия, нас не за что сажать.

А. САМСОНОВА: Ну и их не надо. Пусть они свободно выберут.

Н. СВАНИДЗЕ: Пусть они кого-то ограбят…

А. САМСОНОВА: Тогда посадим.

Н. СВАНИДЗЕ: А если они ограбят нас?

А. САМСОНОВА: Это будут мои проблемы.

Н. СВАНИДЗЕ: Тогда это Ваши проблемы, я Вас не уговариваю.

А. САМСОНОВА: Но я же не буду платить каждому, кто хочет потенциально меня ограбить?

Н. СВАНИДЗЕ: Вы не хотите… Нет, Вы не ему платите деньги! Вы платите деньги государству.

А. САМСОНОВА: Но это рэкет!

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, к рэкету это не имеет отношения. Вы платите деньги государству за то, чтобы государство решило наши с Вами проблемы. Это наши с Вами проблемы. Если по городу будут ходить люди, отвязанные ,привыкшие к рэкету, привыкшие носить оружие, не привыкшие вести себя в мирном обществе, и этим людям встретимся мы с Вами, нам с Вами будет неуютно. Вот за то, чтобы нам с Вами было уютно, мы готовы платить налоги государству.

А. САМСОНОВА: Станет ли нам неуютно из-за того, что возможно к 65-летию Великой Победы на свободу будет отпущено 300 тысяч человек, бывших заключённых, осуждённых за хулиганство, мелкие кражи и нетяжкие преступления?

Н. СВАНИДЗЕ: Вы знаете, сложный вопрос. У нас сидит куча народу. Я считаю ,что у нас сидят очень многие люди, которые не должны бы сидеть. Здесь именно вопрос в том, какие преступления люди совершили. Потому что если это люди, которые готовы к рецидиву, которые готовы к повтору своего преступления, т.е. опять-таки, возвращаясь к пункту первому, которые готовы сделать нашу жизнь некомфортной и представляют для нас опасность, тогда нечего их выпускать.

Если эти люди сели случайно, достаточно, ну тогда чего их там держать! Там никто лучше не становится и зачем это? Может быть действительно, лучше они выйдут на волю, женятся, остепенятся и дай им бог здоровья.

А. САМСОНОВА: А как во время амнистии определить, кто сел случайно, а кто за дело?

Н. СВАНИДЗЕ: Не знаю. Вот, честно говоря, не знаю.

А. САМСОНОВА: Тогда амнистии не надо проводить.

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, амнистия – это традиционная штука. Амнистируют людей, не совершивших тяжкие преступления. Общество и государство, которое не готово к амнистиям, очень жестокое. А в жестоком государстве преступлений не меньше. В принципе, я за амнистии, но разница между тяжкими и нетяжкими преступлениями видна невооружённым глазом. Нужно просто сразу смотреть и всё.

А. САМСОНОВА: Сегодня стало известно, какой выбор сделали школьники их родители по поводу основ религиозных культур и светской этики. Нам раньше социологи из Центра ВЦИОМ говорили, что большинство наших сограждан выберет основы православной культуры для своих детей, оказалось, что не совсем это так. Оказалось, что родители четвероклассников хотя изучать светскую этику вместо основ православной культуры. Что это такое – светская этика?

Н. СВАНИДЗЕ: Честно говоря, я этого учебника по светской этике не видел. Если светская этика – это то, что не нужно класть ноги на стол и плевать себе под ноги, и нужно пользоваться носовым платком и не рекомендуется ругаться матом, во всяком случае при лицах противоположного пола или при детях, вот если это всё, нужно женщину пропускать вперёд, то это мне нравится. Вот если это основы светской этики или бытовой, я бы так сказал. Я не знаю, какое отношение оно имеет к свету, оно имеет отношение к быту. Если это и есть этика, то это замечательно.

Потому что у нас очень многие люди не знакомы с этими элементарными правилами, к сожалению. Если с детства… а во взрослом состоянии их очень трудно с этим знакомым. Если с детства их знакомить, то очень даже недурно.

А. САМСОНОВА: И это можно преподавать во время 40-минутного урока?

Н. СВАНИДЗЕ: Во время одного урока это всё не преподашь, хотя и одного иногда бывает достаточно. Но вообще, в принципе, если родители этому не учат, то этому можно научить в школе. Как-то учить-то надо!

А. САМСОНОВА: Николай Карлович, я хочу Вам адресовать тот вопрос, который адресовала Владимиру Кара-Мурзе, он меня некоторым образом волнует.

Н. СВАНИДЗЕ: Кара-Мурза или вопрос?

А. САМСОНОВА: Скорее вопрос и г-жа Новодворская.

Н. СВАНИДЗЕ: И Новодворская Вас волнует?

А. САМСОНОВА: Больше всего меня волнует Ваш ответ на мой вопрос. Вчера Новодворская встречалась с Михаилом Саакашвили и сказала, что он лучший президент на постсоветском пространстве. Я в некотором шоке пребываю.

Н. СВАНИДЗЕ: А по какому поводу Вы в шоке?

А. САМСОНОВА: ну, я привыкла сверять свою систему приоритетов и ценностей…

Н. СВАНИДЗЕ: …с Валерией Ильиничной Новодворской?

А. САМСОНОВА: С разными людьми из разных спектров мнений. Вот хотелось бы сверить…

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, Вы знаете, я сразу же скажу, что я должен признаться в любви и огромном уважении к Валерии Ильиничне Новодворской, на самом деле. Человек, всегда вызывавший у меня глубочайшее почтение и я бы сказал, нежность. Но это вовсе не значит, что со всеми её оценками я соглашусь. Вот в том, что касается её оценки президента Грузии Михаила Николаевича Саакашвили, я не согласен с ней.

А. САМСОНОВА: Спасибо большое. Это Николай Сванидзе, журналист и телеведущий в программе «Особое мнение». Меня звали Тоня Самсонова, до новых встреч.

Н. СВАНИДЗЕ: До свидания.