Константин Ремчуков - Особое мнение - 2010-01-05

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Сегодня я беседую с Константином Ремчуковым, главным редактором «Независимой газеты». Здравствуйте. С наступившим вас 2010 годом.

К. РЕМЧУКОВ - Здравствуйте. Взаимно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - В ответ на многочисленные упреки наших слушателей, что не используем мы в наших беседах вопросы с сайта и которые приходят на sms, рада вам сообщить, что сегодняшний эфир мы построим как раз на ваших вопросах и затронем темы, которые предлагаете вы. Давайте начнем с вопроса предпринимателя из Ростова-на-Дону Ромашкина: «Уважаемый Константин. Каждое 31 число оппозиция в лице Каспарова, Лимонова, Касьянова и др., собирает митинги, в поддержку 31 статьи Конституции РФ. Как вы к этому относитесь, может быть, собираетесь поддержать?»

К. РЕМЧУКОВ - Если люди ходят, я вообще не вижу большого вреда в том, что люди собираются, да еще по такому благородному поводу – поддержание статьи Конституции. Но этот вопрос не частный, это не конкретный сбор, что является проблемой. Вопрос реакции властей на все несанкционированные митинги мне кажется он глубже, и он протяженнее во времени. Мое наблюдение за нашей внутренней политикой подсказывает, что переломом в отношении к митингам, санкционированным, несанкционированным, полусанкционированным явился 2004 год, «оранжевая революция» на Украине или в Украине. Тогда говорили «на Украине», сейчас будем говорить «в Украине». Выяснилось, что для смены или для дезавуирования результатов выборов совсем не надо очень много людей. Совсем не нужно большинство. В 1991 году у Белого дома собралось 2 тысячи человек, и взялись за руки, невооруженные, и все повернулось. Кстати, в одной из последних лекций Егора Гайдара на Полит.ру я по-моему, читал, где он тоже говорил, что у власти в переломный момент никогда не бывает надежного подразделения военного. Это мне кажется из этой же серии размышлений или наблюдений. И вот власть, которая почувствовала, что технология смены правительства может быть очень простая, любые результаты выборов, выходит группа, разбивает палатки и начинает требовать отмены выборов, расшатываются устои и потом власть идет на поводу, либо новые выборы, либо отставка, что-то еще. Первое – провести выборы, второе – оспорить результаты. Власть начинает создавать молодежное движение типа «Наших», «Молодая гвардия», «Местные». И они тренируются на послах, на посольствах, как сплоченно проводить различные акции.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - На Подрабинеке.

К. РЕМЧУКОВ - Это уже последнее, уже, по-моему, дети тех «Наших», которые начинали все это дело. И таким образом я вижу, что у власти в этом вопросе есть две вещи. Первая – на уровне законодательства, Минюста не регистрировать те партии, которые могут принимать участие в выборах и они наберут какой-то результат и это позволит им будучи в конституционном поле, оспорить результаты выборов. И второе – натравливать молодых, подготовленных ребят на любых протестующих с тем, чтобы их забивать и пассивное большинство страны чтобы не заметило, что там была за стычка одной группировки с другой. И мне кажется, что эта линия, утвержденная может быть в конце 2004, может быть 2005 года, сейчас в начале 2010 действует. Это действующий план реакции на разного рода вещи. Поэтому с одной стороны никакого вреда с моей точки зрения в том, что люди собираются на митинги, на демонстрации, устраивают пикеты в поддержку Конституции или против, нет. С другой стороны я понимаю, что системно эта выпадает из озабоченности власти. Не давать людям развернуться, потому что за одним разрешенным пикетом может последовать другой, третий, четвертый и непонятно, как все дело обернется.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - А если говорить о том, что происходило 31 декабря на Триумфальной площади в таком развитии событий, ведь достаточно вреда для власти.

К. РЕМЧУКОВ - Конечно, репутационно, власть в данном случае не реагирует на конкретные события, а она, руководствуясь логикой того, что я сказал, более продолжительного решения, наносит себе, безусловно, ущерб. Ну чего там Алексееву эту гонять, арестовывать. Репутационно это не очень здорово. Но власть показывает, что мы будем непримиримы и до 2011-2012 года, чтобы никаких даже сомнений не было, что кто-то получит большую свободу или больше прав на такое несанкционированное выступление. Тем более что те, кто занимается сейчас оппозиционной деятельностью, происходит радикализация этого движения, диссидентство новое русское развивается. Призывы - никакого сотрудничества с властями, кроме нанесения, в том числе репутационного ущерба, поэтому такая радикализация оппозиции, когда она не хочет контактов с властью ни в одной точке соприкосновения, ни по одному вопросу, она призвана наэлектризовывать общественное мнение, в том числе и на Западе относительно нынешнего российского режима.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Такая политика получается более эффективная именно для западного потребителя. По-моему, здесь в российском обществе не такое большое внимание…

К. РЕМЧУКОВ - Тем не менее, вопросы задаются. Даже, по-моему, на сайте «Эхо Москвы» я видел вопрос: стоит ли Дмитрию Медведеву извиниться перед Алексеевой. То есть конструируется ситуация, при которой может возникнуть вопрос, который ставится на голосование. Проголосуйте: стоит, не стоит.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - А вы думаете, стоит?

К. РЕМЧУКОВ - И Дмитрий Медведев оказывается в положении, что он должен извиниться. Я думаю, что Медведев часть команды Путина и часть этого проекта, поэтому это осознанные действия власти.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Давайте следующую тему. Бизнесмен Виктор спрашивает: «Что вы думаете о последних выдвижениях президента России. В частности Сергея Дарькина для наделения полномочий губернатора Приморского края».

К. РЕМЧУКОВ - Хорошо, что не Винни-Пуха выдвинул. Был какой-то политический деятель на Дальнем Востоке. Мэр Владивостока.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Это была крыша так называемая.

К. РЕМЧУКОВ - Это очень странное назначение. Потому что мои знакомые и друзья, которые сталкиваются по бизнесу с Дальним Востоком, рассказывают просто ужасные вещи. Даже в рамках подготовки АТЭС саммита и принципиальных решений и личной поддержки Путина, Медведева из Москвы, там очень сложно вести бизнес, поскольку такая иерархия структур, которые хотят контролировать все денежные потоки, материальные, людские потоки и за это все иметь. И конечно, такое назначение показывает ограниченность возможностей президента Медведева по выдвижению своих кандидатов.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Ему не из кого выбрать?

К. РЕМЧУКОВ - Фактически Дарькин в рамках того, что для Путина очень важно провести саммит АТЭС, он пригласил лидеров азиатско-тихоокеанского региона, это была его инициатива, и он обязательно должен там построить. Это как Сочи, Олимпиада. Личные проекты Владимира Путина. Мне кажется, что Дарькин для Путина как Рамзан Кадыров для него же. Вот есть такой личный, преданный ему человек. Со всеми недостатками, на которые указывает общество, но он знает, что он его не подведет, он будет делать так, как он говорит и он ему послушен в этом регионе. И Медведев вынужден согласиться с выбором Путина. Поэтому для меня вот это назначение было очень неожиданным. Потому что там обстановка, у нас там корреспонденты работают во Владивостоке, достаточно сказать, что они пишут под псевдонимами. Они боятся писать под своими именами. Один парень уехал сейчас оттуда, сейчас у нас иногда даже мужчины подписываются женщиной, женщины – мужчиной, чтобы следы замести. Просто небезопасно, потому что мы много уделяем внимания дальневосточному региону, и они, вскрывая недостатки, считают, что это очень опасно. И когда еще один срок, это просто не модернизация.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Мы возвращаемся к этой бесконечной теме консерватизма и модернизации, которые между собой сталкиваются и к разговору об отсутствии команды Медведева, хотя только что вы сказали, что Медведев это команда Путина. Какова вероятность существования одной команды в структуре другой команды.

К. РЕМЧУКОВ - Я говорю, что добросовестный анализ подсказывает, идешь, идешь по коридору в поиске команды Медведева, как в лабиринте стрелочка, и смотришь, в конце дверь. Заходишь к этой двери, приближаешься, а там написано: команда Путина. Пришел. Другого выхода нет. То есть пытаемся же найти, вот Дворкович, персонально люди более-менее известные, Беглов есть в администрации. Говорят, что-то делает такое. Тимакова. Просто по конкретным людям. И каждый раз ты утыкаешься в то, что все это команда Владимира Путина во главе с Дмитрием Анатольевичем Медведевым. И сегодняшнее назначение Дарькина это разочаровывающее, это я бы даже сказал знаковое назначение. Демонстративно показывающее, что мы будем делать модернизацию с теми кадрами, которые есть, которые даже одиозны в общественном сознании. Я помню, какая-то история была, что, по-моему, Дарькин с синяком, каким-то фингалом не мог появиться на госсовет, потом куда-то улетал, то его в Сочи видели, что-то в таком духе. Просто очень смешно. Где он мог получить, где губернатор может получить…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Знаете, Юрий Михайлович тоже как-то раз немного побитый пришел. На лыжах, по-моему, неудачно покатался. Мало ли.

К. РЕМЧУКОВ - Вот видите, вы спокойнее относитесь. А для меня каждый такой случай это большое потрясение.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Увидеть губернатора с разбитым лицом для вас потрясение?

К. РЕМЧУКОВ - Конечно, потому что мы знаем, как они охраняются ФСО. Что с улицы хулиган не может, значит, тот внутренний круг приближенных людей. Если отношения такие, непосредственные, такая страсть в обсуждении проблем регионального, экономического и социального развития, то немножко по-племенному как-то это выглядит. Трайбалистски.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Еще один вопрос от нашего слушателя, пенсионер спрашивает по поводу Белоруссии.

К. РЕМЧУКОВ - Какого слушателя? Как его фамилия?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Тут у нас есть только ник, под которым он написал. Российский пенсионер.

К. РЕМЧУКОВ - Но ник-то какой?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - gringurza.

К. РЕМЧУКОВ - Чтобы человек знал, что его вопрос зачитывают.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - И еще из Интернета пришло: кому экономически выгоден таможенный союз между Россией и Белоруссией, Казахстаном. Все-таки состоится таможенный союз, несмотря на все нефтяные проблемы, которые у нас возникли в последние дни. Все-таки что же произошло между Россией и Белоруссией, что за игры?

К. РЕМЧУКОВ - Во-первых, уже после нового года было подписано белорусской стороной, Лукашенко.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Ратифицировано. И сейчас вылетает в Москву рабочая группа, чтобы уже нефтяные дела решать.

К. РЕМЧУКОВ - Это же относительно новая идея, создавать так форсированно таможенный союз с одной стороны, а потом таможенным союзом пытаться вступить в ВТО. Сейчас напрягаются с тем, чтобы политическую линию довести до какого-то конца. Противоречий много. Прежде всего потому что нет этой философии объединения единого экономического пространства. Такая жлобская позиция, что если вы на наш рынок заходите, то… Единое таможенное пространство это беспошлинное перемещение потенциально товаров и услуг, рабочей силы, капитала на всей этой территории. Теоретически единый таможенный союз создается для того, чтобы повысить привлекательность этого совокупного рынка. То есть рынок России, рынок Белоруссии, рынок Казахстана. Теоретически. И если у нас рынок будет более привлекательным, то с этой позиции нам удастся укрепить свою переговорную позицию по ВТО. Что взамен мы можем попросить страны-участницы переговорного процесса по присоединению таможенного союза к ВТО. Что мы можем потребовать за то, что они получат более выгодный рынок? Для меня это не очевидные вещи. Что Казахстан, Белоруссия и России в том виде, в котором сейчас существуют это более привлекательный рынок, потому что даже очень большой уровень недоверия, очень большой уровень протекционизма, в том числе и ментального, потому что все бизнесмены бегают к своим руководителям своих стран. И рассказывают про тот ущерб, который наносит экспорт продукции из братских стран. По нефти тоже все игры, все играют в какие-то денежные, понятно денежные интересы, надо платить пошлину, с какого объема. Только с того, который потребляет Белоруссия или со всего объема, который пересекает границу РФ. С тем, чтобы потом, когда конечный потребитель заплатит деньги, вернулись эти деньги. Значит, несколько месяцев суммы какие-то будут на чьих-то счетах. Кто-то должен будет сразу заплатить. Нам хотелось бы, чтобы беспошлинно на таможенном пространстве перекачивалась только нефть, которая идет для нужд Белоруссии. Белорусам хочется, чтобы весь объем нефти перекачивался. За этим абсолютно конкретные материальные интересы. Потому что кто-то платит, кто-то этими деньгами крутит до тех пор, пока они ни вернутся поставщику.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Пока везде стоят конкретные финансовые интересы.

К. РЕМЧУКОВ - Поэтому и институты не могут решить эти, потому что институты слабые, они не могут противостоять воли конкретных бизнесменов, особенно из такой отрасли как нефтяная. Нефтетрейдеры. Серьезные влиятельные ребята. И получается, что институты, всякие рабочие группы, переговоры. Какой был один из аргументов в ходе этого небольшого, но скандала. Что показалось, что делегация из Белоруссии не обладает достаточными полномочиями. То есть ты кто такой.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Я тебя не знаю.

К. РЕМЧУКОВ - А ты Сеньку Косого знаешь? Не знаешь, а Витьку. Ну давай иди. Мы с тобой не будем разговаривать. Ты чем отвечаешь. То есть в этом смысле это какой-то индикатор очень слабых институтов и экономика физических лиц, не юридических лиц, а физических лиц, она процветает и расцветает.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - С другой стороны в последнее время и во внутренней и внешней политике складывается ощущение, что все решается по понятиям. У вас нет такого впечатления, что институты это все конечно серьезно, но только на деле по-другому все существует.

К. РЕМЧУКОВ - Где, у нас?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Да. Достаточно послушать высказывания первых лиц.

К. РЕМЧУКОВ - Таня, я с вами, безусловно, согласен. Но я не удовлетворен качеством и темпом становления институтов экономики. Более того, я вижу, что здесь кроются большие проблемы для России. Проблемы возникают не оттого, что мы хотим или не хотим. Просто институты это такая вещь, которая позволяет обществу, экономике нормально функционировать. Если они адаптируются к этим изменениям. Если же экономика продолжает опираться на институты, которые персонифицируются в лидерах, в Москве - Юрий Лужков, в Приморье – Дарькин, был Россель в Екатеринбурге, тут Путин и Медведев. Вот когда ты только идешь к ним, и только как они скажут, потом еще будут звонить 10 раз, так и будет, то выясняется, что 24 часов в сутки не хватает для того, чтобы решить все проблемы. И институты нужны для того, чтобы все функционировало, притом, что эти уважаемые люди, руководители работали не так много.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Для чего нужны институты, понятно, возможно ли их появление в современных условиях?

К. РЕМЧУКОВ - Нет, это вопрос выбора. Потому что институты, безусловно, ограничивают суверенитет исполнительной власти. И лидеров исполнительной власти. Институты это такая вещь, которая включает в себя организации, процедуры прописанные, механизмы принятия решений, которые в значительной степени независимы от этих вождей исполнительной вертикали.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Власть сознательно отказывается от институтов, потому что не хочет попадать в какие-то рамки?

К. РЕМЧУКОВ - У меня такое подозрение, что власть еще и не до конца понимает, зачем институты нужны. Как по гамбургскому счету, сидят они в бане, предположим, представители власти, и кто-то умный говорит: слушайте, давайте институты строить. Смотрите, Западная Европа, какие проблемы у них там. Смотрите, как много стран, они объединяют, люди тянутся к этому союзу. Да, при всех противоречиях, но уже 29 стран, движение какое-то к жизни, идеалы. Слушай, чего ты гонишь. Какие идеалы. Смотри, у нас люди какие. У нас еще отношение к человеку, вот я когда слушал интервью Медведева, мне очень запомнился один момент, когда он говорил про пьянство за рулем. Вроде бы благородный мотив. А давайте говорит, вообще запретим пьянство за рулем. А почему? Он говорит: ну вы же знаете, наши люди, один стакан выпил, потом другой и так и сядет. Но я-то не выпил, вы за рулем ездите?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Да.

К. РЕМЧУКОВ - Вы пьете?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Нет.

К. РЕМЧУКОВ - И я не пью. А он считает, что я такой же, что мы сразу напьемся с вами и давайте нам будет по-худшему, и получается, что тех, которых надо сажать, ловить, лишать прав, которые пьют, а мы будем опять допотопные иметь меры, что стакан пива ты не выпьешь. Логика такая, что это люди. Где гарантия, что они точно так же не думают про институты, про демократию. И про свободу.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Гарантии - замечательное слово, только никто их никогда никому не дает. Продолжаем идти по вопросам наших слушателей. Человек, который подписался ником triad, преподаватель из Казани: «Недалеко от Кремля построят Парламентский центр. Вопрос об этом уже решен, заявляет управделами президента Владимир Кожин. Неужели в Москве не хватает административных зданий?» Что еще около Кремля нам парламентский центр построят.

К. РЕМЧУКОВ - Не хватает административных зданий, не хватает бизнес-центров. Хорошего качества с хорошей инфраструктурой. В Москве инфраструктура столичная требует инвестиций и дальнейшего развития. И бизнес-инфраструктура. Когда смотришь в любом центре, который претендует на финансовый центр, экономический, административный как Нью-Йорк, Париж, Лондон, ты видишь, какое количество кв. метров, футов офисного пространства существует. Наша Москва-сити маленькая ничтожная капля…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Недостроенная.

К. РЕМЧУКОВ - В этом смысле Москве для того, чтобы быть современным городом требуется очень много еще административных и бизнес-площадей.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Почему-то Ивана очень задела тема пьянства за рулем. Возмущается: ну выпил я, где и как выяснить, сколько у меня в крови алкоголя.

К. РЕМЧУКОВ - Там же всегда говорится, сколько. На какую массу тела ты можешь выпить сколько пива, в пересчете на водку, алкоголь. Не в этом дело. Дело в принципе. В данном случае меня тема интересует, я очень плохо отношусь к людям, которые пьяные садятся за руль. Но когда мы видим повсеместно, люди на приеме, выпил три глотка белого вина, чокнулись, сел за руль, выезжает, его берут, вот как сейчас Медведев хочет, никаких промилле, ничего не пить. И мотивировка, мы же знаем какой наш народ, где один стакан, там и другой. И под этот самый негативный образ нашего народа подводит законодательство. Это будет реакционный шаг назад, сделанный Медведевым по сравнению с тем законодательством, которое было принято при Путине в данном вопросе. И методология подхода: мы же знаем наш народ. Ну да, скорее всего, они знают его лучше, чем мы. Так что ему демократия не нужна, что пить ему нельзя, что свобода слова его интересует постольку-поскольку. Что его, наверное, интересуют всякие развлекательные передачи на всех основных каналах, которые простираются по всей стране и доходят до каждой семьи. Может быть, они лучше знают. Зачем человека парить какими-то серьезными проблемами. И получается, что общество каждый раз какое-то недоразвитое в отношении к проблемам. С обществом оказывается нельзя говорить серьезно по поводу проблем. Я сегодня смотрел Кэмерона, это лидер консерваторов британских. Который говорит о том, что начинается избирательная кампания в Молдова, скорее всего, в Англии будут выборы и он говорит: нам придется резко сократить социальные расходы. Не типа изменить их, номинально выросли, реально уменьшились, не замаскировать их как-то, а нам придется сократить расходы. То есть человек идет на выборы в надежде выиграть, говоря своему народу о том, что мы социальные расходы, если Англия хочет вернуться в нормальную траекторию экономического развития, это огромное уважение к собственному народу. Что народ будет понимать такие серьезные вещи. А мы когда не договариваем с народом, у нас все время получается какой-то примитивный уровень, интеллектуальный уровень беседы с народом меня не устраивает. И каждый раз мы удивляемся, что популизм ну да, популизм. Популизм это закон политики? – закон. А когда правду-то говорить неприятную. Но люди же должны, в идеале все вместе страна должна посмотреть на наши проблемы, и не ограничиваться простыми ответами на вопросы. А давайте всех расстреляем. А давайте всех вздернем. А давайте всех туда. А вот просто содержательный серьезный разговор. Что делать со страной, в которой больше всего богатств в мире сосредоточено, всего, территория огромная, воды пресной много, лесов много, земли много. Людей образованных много. Почему мы живем вот так. Почему у нас 2,5 миллиона всяких ФСБшников, прокурорских, миллион 400 милиционеров. Миллион 200 армейцев. Кого мы кормим?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Как вы думаете, какому проценту населения этот разговор будет интересен?

К. РЕМЧУКОВ - Это вопрос, я даже не знаю какому. Когда я общаюсь с людьми о разных вещах, всем интересно. Я часто общаюсь с людьми не статусными в этом смысле. Но когда ты с ними серьезно разговариваешь, все интересно. И у меня подозрение, что может быть значительная часть населения любит серьезно говорить о проблемах.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – То есть стоит попробовать и выяснится, что народу это интересно и важно, а не развлекательные программы по телевизору и кусок хлеба.

К. РЕМЧУКОВ - Мне кажется да. Когда Савика Шустера закрыли, у него последняя передача была, доля примерно 37%. То есть 37% их всех людей, у которых был включен телевизор в тот вечер, смотрели Савика Шустера. Вроде бы НТВ, политический диалог. А доля огромная. То есть в этом смысле, еще раз это ответственность элит. Мне кажется, вообще разговаривать с людьми серьезно и апеллировать это более выгодная стратегия, чем разговаривать с людьми примитивно. Потому что ты становишься заложником этой примитивной риторики примитивных аргументов. Как бы поддавки. Мы же все умные люди как бы и разговариваем на кухне очень серьезно друг с другом. Почему надо по телевизору нам какую-то хрень показывать с утра до вечера и считать, что людям это нравится. И что люди от этого кайфуют. А в какой момент ты им серьезную вещь заявишь?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Хорошо, Владимир Путин говорит то, что людям нравится. Он говорит им: пенсии мы повысим, с Пикалево мы проблемы решим. Мы сделаем так, что наши социальные обязательства будут увеличиваться и неважно, что у нас нет денег под это. Мы все равно на себя это все взвалим. Это людям нравится, они это хотят слышать, это серьезный разговор?

К. РЕМЧУКОВ - Но с другой стороны надо, чтобы кто-то был рядом с Владимиром Путиным и говорил: Владимир Владимирович Путин, я где-то читал или слышал, что одним из ваших кумиров являлся Ю. В. Андропов. Так вот Ю. В. Андропов, когда умер Брежнев, прочитал 30 декабря к 60-летию образования Советского Союза очень хороший доклад, очень лаконичный. В этом докладе было сказано или потом уже в 1983 году очень много умных вещей, в том числе, что доходы не могут расти быстрее производительности труда. Это была одна из аксиом марксистской экономической мысли. Хорошо, с марксизмом покончили. Но эта аксиома вообще рациональной экономической мысли. Если производительность у тебя растет меньше, чем реальные доходы, то скоро будет инфляция. Владимир Владимирович, давайте посмотрим, вот реальные доходы увеличиваются, это хорошо. Но они увеличиваются быстрее, чем растет производительность труда в российской экономике. Это чревато кризисом, потому что мы проедаем. А как он будет реагировать. И люди тогда скажут: ага, ты нам увеличиваешь пособия, но ты разгоняешь может быть инфляцию. А может быть, ты создаешь вообще предпосылки, что денег будет больше, а товаров будет меньше. И тогда мы все равно будем дороже платить.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Нет такого человека рядом с Владимиром Владимировичем. Никто рядом с ним не сел во время общения с народом.

К. РЕМЧУКОВ - Я к этому веду, что мне кажется, что требования страны, я не знаю простых решений, но я знаю то, что если не будут развиваться демократические процедуры, всестороннее обсуждение, не будет на основе этого развиваться традиция осознанного выбора, не просто выбора, абы какого, закошмаренного, заболваненного, зазомбированного. Мне такой выбор не нужен. Мне нужно наполнить институт выборов сознательным элементом. Я голосую так, потому что я осознаю то, что я делаю. И надо разговаривать, потому что если 5% отмороженных радикалов приходят к власти и они с большими идеями модернизации России, то, как они будут использовать демократический процесс, если их всего 5% и они противостоят обществу. Они не смогут использовать обычную демократическую процедуру, потому что эти люди их не понимают. Тогда получается, что мы будем развивать Россию вперед без институтов демократии. Тоже весьма сомнительная вещь. Поэтому мне кажется, задача 2010 года начинать говорить с народом серьезно. Находить форматы новые. Умные разговоры, показывать сложность проблем, искать понимание того, что нужно делать, нельзя быть заложником примитивных разговоров и примитивного взгляда на людей. Люди сложнее. Они же отомстят потом. Люди, когда к ним по-хамски относишься, они обязательно отомстят.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Для того чтобы делать осознанный выбор, нужно, наверное, все-таки сначала задуматься, для того чтобы задуматься, нужно оторваться от например, голубого экрана или размышлений о том, что там у соседа. И взглянуть все-таки чуть шире, чем границы твоей квартиры.

К. РЕМЧУКОВ - Почему, если на голубом экране будут умные передачи, умные фильмы, проблемы.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Если. В последние годы мы, по-моему, наблюдаем, что телевидение идет по другому пути. Не по пути появления умных программ, дискуссий, где представлены разные точки зрения. 2010 год может нам подарить такие изменения?

К. РЕМЧУКОВ - Давайте работать на этом направлении. Хотя бы в масштабах этой студии.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Давайте работать. Будем пробовать. Спасибо большое, это была программа «Особое мнение», в которой сегодня выступал Константин Ремчуков. В следующий вторник он будет опять здесь, но здесь уже будет другой ведущий, потому что у нас совершенно новая система, вы услышите другие вопросы, другие темы. А работать мы конечно продолжим. Это было «Особое мнение», всем счастливо и спасибо.