Станислав Говорухин, Александр Минкин - Особое мнение - 2009-12-28

А.ГРЕБНЕВА: Здравствуйте. В прямом эфире программа «Особое мнение», меня зовут Алина Гребнева и я с радостью представляю нашего сегодняшнего гостя – это журналист Александр Минкин. Добрый вечер.

А.МИНКИН: Здравствуйте.

А.ГРЕБНЕВА: Начнем мы с вашей статьи, последнее письмо президенту в 2009 году. Вы решили встать на защиту шахматиста Гарри Каспарова. Посчитали, что президент очень обидел Гарри Кимовича. Нет?

А.МИНКИН: Нет-нет, это не так.

А.ГРЕБНЕВА: Так? А что, на самом деле?

А.МИНКИН: Во-первых, тут миллион ошибок, только вы не сердитесь.

А.ГРЕБНЕВА: Нет. Вы – автор, вам виднее.

А.МИНКИН: Я просто привык бороться за точность. Это не последнее письмо, потому что последнее будет завтра. То есть я мог бы еще успеть несколько написать, но завтра, я думаю, хватит на этот год. А письмо, которое вышло сегодня, - это не в защиту Каспарова, а в защиту гордости национальной и в защиту достоинства. Потому что он отозвался не о политике Каспарове. Если бы президент Медведев сказал о Каспарове как о политике, что он то-сё, ну, это не важно. Но он сказал ужасную вещь, на мой взгляд, он сказал «бывший известный шахматист».

Ну, это меня, действительно, задело. Но это, ведь, многих задело. Я знаю, что многие об этом уже высказывались, в том числе, наверное, у вас в эфире. Но я решил в этом письме не просто эмоционально, как это «ай-яй-яй», а я ему написал, что Каспаров и Карпов 25 лет были чемпионами мира, в общей сложности. 25 лет они были славой СССР и славой России. И Каспаров получил свой титул чемпиона мира и отстоял его четырежды, по-моему, в жуткой битве, а не потому, что ему кто-то насыпал бюллетеней в урну, извините. И что с людьми, которые заслужили славу для своей страны, надо говорить иначе.

Это не потому, что Каспаров – оппозиционер. Даже если бы он был пенсионер, я бы все равно это написал. И сегодняшнее – то есть, извините, для меня сегодняшнее, а для вас, уважаемые читатели, завтрашнее, кто бумажную, а кто в электронном, наверное, вечером сможет открыть – завтрашнее письмо о том же, потому что, действительно, это зацепило. Даже удивился, как зацепило.

А.ГРЕБНЕВА: Да, это зацепило настолько сильно, что у нас даже сейчас на прямой телефонной связи кинорежиссер Станислав Говорухин, который тоже прочел письмо президенту, автор Александр Минкин, и был настолько сильно впечатлен, что готов даже пообщаться по этому поводу с нами в прямом эфире «Эха Москвы» и RTVi. Станислав Сергеевич, вы нас слышите? Добрый вечер.

С.ГОВОРУХИН: Здравствуйте.

А.ГРЕБНЕВА: Ну что же вас так, казалось бы, шахматы и тоже вы прониклись очень сильно?

А.МИНКИН: Он депутат.

С.ГОВОРУХИН: Во-первых, я шахматист. Во-вторых, ну, меня, действительно, задело это письмо. Мне очень нравится все, что пишет Минкин, но в данном случае задело еще и потому, что я – представитель, в прошлом бывшей, великой шахматной державы, сегодня представитель страны, которую изгнали. Вообще, у нас, по-моему, никто не знает, как двигаются фигуры, уже из молодежи.

А.МИНКИН: Я играю, Станислав Сергеевич.

С.ГОВОРУХИН: Ну а, во-вторых, конечно, никто ж не назовет Пеле бывшим известным футболистом, правильно?

А.ГРЕБНЕВА: Но вы согласитесь, что, все-таки, у Каспарова сейчас роль не только шахматиста, но и политика тоже.

С.ГОВОРУХИН: Но вы мне, может, дадите договорить?

А.ГРЕБНЕВА: Да, конечно-конечно.

С.ГОВОРУХИН: Великий Пеле, великий шахматист Ларсен, великий Каспаров. Конечно, Минкин абсолютно прав – это наше национальное достояние, равно как и Карпов. Мне, предположим, политическая деятельность Каспарова тоже не очень понятна, но для меня он был и остается, и никто у него это звание никогда не отнимет. Великий шахматист Гарри Каспаров. Прав Минкин: наша национальная гордость.

А.МИНКИН: Спасибо.

А.ГРЕБНЕВА: Да, Станислав Сергеевич, последний, наверное, вопрос. Речь в статье, в этом письме президенту идет не только о национальной гордости, но и о национальной бедности, в частности, Александр Викторович пишет о том, что с великодушием как-то у нас не складывается во властных структурах, что бедность души. Вы с этим тезисом согласны?

С.ГОВОРУХИН: Конечно, согласен. Конечно. Иначе бы я не разговаривал с вами по телефону. Я совершенно разделяю мнение Александра Минкина.

А.МИНКИН: Спасибо.

А.ГРЕБНЕВА: Спасибо большое. Кинорежиссер Станислав Говорухин.

А.МИНКИН: А еще, ведь, важно, что осенью этого года исполнилось, как я уже писал, 25 лет как стартовала эта битва великих, то есть Карпов с Каспаровым 25 лет назад начали вот эту битву за шахматную корону. Сыграли чуть ли не 150 партий в 5 матчах за шахматную корону. И в честь 25-летия, вот такой четвертьвековой юбилей возникла идея, чтобы эти люди, в общем-то, враги сыграли мемориальные матчи в тех странах, где они играли вот эти 5 матчей за звание чемпиона мира – это Россия, Москва-Ленинград, это Лондон, Англия. Валенсия или Севилья они играли.

А.ГРЕБНЕВА: Валенсия-Валенсия.

А.МИНКИН: Теперь Валенсия? Ну, играли в Севильи. Короче говоря, Россия, Англия, Испания, Америка и Франция. И, вот, в Испании они уже сыграли мемориальный матч, с огромным интересом весь мир смотрел и я вам скажу, 150 с лишним журналистов было аккредитовано на этот матч. Хотите, можете называть их «бывшими».

150 журналистов. Ничего не стоит. Вот, попробуйте провести какую-то акцию здесь в Москве, чтобы приехали 150 журналистов из всех развитых стран мира. И посчитайте, во сколько это вам обойдется, если вы попытаетесь их сюда притянуть какой-то пиар-компанией. А тут они поехали сами. Это к чему говорю? В Москве не нашлось зала для 2-х великих шахматистов планеты. Никто не предлагает «Давайте, вы сыграйте в Колонном зале Дома союзов», как он теперь бы ни назывался все равно. Вот, в вестибюле Государственной Думы, в Большом театре.

В Испании они сейчас сыграли в оперном театре, во Франции они будут играть в Лувре. Должны были сыграть в декабре, но из-за того, что дни России во Франции, их попросили передвинуть матч на весну. А в Москве эти 2 наших великих чемпиона играли бы в нашей Москве, и съехались бы журналисты со всего мира – это разве было бы нам не в плюс? Мы тут открываем какие-то бюро подозрительные то ли в Париже, то ли в Нью-Йорке, которые наш имидж должны поднимать. Я даже боюсь подумать, сколько это из моего кармана государство берет денег на эти бюро по поднятию имиджа. Да вы дайте зал Карпову и Каспарову, и имидж сам подскочет.

А.ГРЕБНЕВА: Ну, в своей статье вы упоминаете, что им не дают зал, по вашему мнению, как раз из-за политической деятельности Каспарова.

А.МИНКИН: Да, конечно-конечно. И у меня нет сомнений. Потому что если какие-то известные люди у нас в оппозиции, то в какой город они ни приедут, там либо свет выключился, либо канализация протекла. И зал, который они уже договорились арендовать, а иногда и деньги уже заплатили: «Нет».

А.ГРЕБНЕВА: Но при этом вы сами говорите, что если бы Медведев напрямую сказал, что Каспаров – плохой политик, тут тогда никаких претензий?

А.МИНКИН: Его полное право, абсолютно.

А.ГРЕБНЕВА: А как вы оцениваете политическую деятельность Каспарова?

А.МИНКИН: Да, примерно также.

А.ГРЕБНЕВА: Также? То есть вы считаете, что ему бы следовало просто шахматную карьеру продолжать?

А.МИНКИН: Нет. Я ему не командир и не учитель. Но поскольку я здесь живу все время, я вижу, как он, ну, не будем говорить, мечется. Но как он был с Гайдаром, потом он был с Лебедевым, потом он был еще с кем-то. Потом он исповедует, знаете – может, уже перестал, но был поклонником, даже я слышал, как он у вас по «Эху Москвы» защищал теорию этого, я опускаю все эпитеты, Фоменко, который говорит, что Александр Македонский и Александр Невский, и Александр II – это одно лицо. Примерно так. Я могу ошибиться, может, он еще там какого-нибудь Александра. А Наполеон и Петр – это одно лицо. Ну, что-то такое. Ну, в общем, безумие какое-то.

Короче говоря, не важно. Вот, в завтрашнем письме, хотя вы сегодняшним называете.

А.ГРЕБНЕВА: А вы можете уточнить? Да, просто я не знала о ваших планах. Вы решили изначально писать 2 письма?

А.МИНКИН: Нет, это реакция.

А.ГРЕБНЕВА: Реакция?

А.МИНКИН: Более того, толкнула больше всего реакция Карпова. Сегодня утром Карпов отозвался на мою публикацию – это мне было лестно – могу прочесть смску. Сейчас открою смску и прочту.

А.ГРЕБНЕВА: А я пока напомню нашим радиослушателям, что у нас идет вебтрансляция на сайте «Эха Москвы». Можете лично смотреть «Особое мнение» с журналистом Александром Минкиным, задавать ему вопросы на SMS.

А.МИНКИН: Вот, пожалуйста, он говорит. Ну, прежде всего «спасибо» он говорит мне и газете за внимание к проблеме, вот этой проблеме, что нету... Дальше он говорит, второе – он по пунктам говорит – второе: «Действительно, при огромном желании любителей шахмат всего мира увидеть живых чемпионов играющих, в Москве не нашлось места для встречи». И третье – ну, это уже такая, типа шутка. Дело в том, что мое письмо сегодняшнее, которое, подчеркиваю, не последнее – оно называется «Хуже мата». И здесь некоторая игра: потому что мат – шахматы, и вот этот отзыв, что, мол, бывший известный шахматист, я назвал это письмо «Хуже мата». И, вот, Карпов, конечно, правильно пишет, что «Оскорбление – это хуже мата. Но в шахматах хуже мата ничего нет, потому что все остальное дает возможность отыграться», - ну, это он как профессионал.

А.ГРЕБНЕВА: Да. И, конечно же, с вами не могу тоже не затронуть тему. Чем вы заканчиваете – вы поднимаете бокал заочно с президентом за то, чтобы с бедностью души было покончено в следующем году. А разве должны быть политики великодушны к своим противникам политическим?

А.МИНКИН: Конечно.

А.ГРЕБНЕВА: Это возможно?

А.МИНКИН: Да, конечно, сколько угодно.

А.ГРЕБНЕВА: В условиях современной России и применительно к руководству страны?

А.МИНКИН: Я вам скажу. Каспаров, раз уж мы говорим о шахматах, так случилось, Каспаров причинил зла Карпову в миллиард раз больше, чем Медведеву. Медведеву – ничего. Что он сделал Медведеву? Что? А у Карпова он отнял шахматную корону, и я там написал: «И всю кровь выпил на этих бесконечных матчах». Это ад был. Я не представляю, как они выжили в этих партиях, по несколько месяцев играть.

Так вот, Карпов, когда Каспарова арестовали, пошел в тюрьму. Никто его туда не попросил пойти – он сам пошел, сам. Просто, вот, навестить, выразить таким образом поддержку. Это великодушие, это, безусловно, великодушие. Больше того, я о Карпове был высочайшего мнения как о шахматном гении. Но когда он еще пошел навестить своего врага в тюрьме, он невероятно поднялся как человек, как личность. Это очень говорит о личности.

А.ГРЕБНЕВА: А вы понимаете, зачем был поднят вопрос о, как было упомянуто, внесистемной оппозиции в ходе вот этого общения президента?

А.МИНКИН: А это все – я не знаю. Вот все, что там вы сейчас говорите «Поднят вопрос», никакие там вопросы не подняты. Все, что там говорилось, давно оговорено по 150 раз в посланиях.

А.ГРЕБНЕВА: Ну вот, зачем, да? Если исходить из вашей концепции, что все было срежиссировано, расписаны вопросы. Зачем было говорить о Каспарове? И Касьянов тоже там был упомянут.

А.МИНКИН: А вы знаете зачем? А затем, чтобы побыть на экране. А я другой цели вообще не вижу у них у всех там. Они придумывают себе так называемые – я помню, это словечко вошло в обиход – информационный повод. Ну, сесть, там, в истребитель. Вот, Путин боролся, ну, не очень-то боролся, но, тем не менее, делал, что ему говорили, что надо делать, когда он шел к президентству. Вот, надо сесть в истребитель. Вот, надо чего-то еще. Вот, надо пожать руку матери-героини, вот, поцеловать ребенка. Надо все время чего-то придумывать, чтобы быть на экране, быть на экране, быть на экране. Ну вот, он побыл еще раз на экране.

Все тут у вас тоже говорили, слышал – или не у вас – что, вот, Путин 4 часа, а Медведев только 1 час 20. А я сказал: «Ребята, Путин был на одном канале 4, а этот на трех 1 час 20. Умножьте. Тютелька в тютельку, ровно 4 часа».

А.ГРЕБНЕВА: Все уравновесилось.

А.МИНКИН: Да. И еще скажу. Вот, в завтрашнем письме я пытаюсь быть убедительным, говорю, что бывали стычки и пожестче. И церковь отлучила Льва Толстого, анафему ему огласили – это самое страшное, что может быть. То есть даже повесить, в некотором смысле, для верующего человека, конечно, казнь физическая – не так страшна, как анафема. Тебя отлучают от церкви, ты просто... Это не то, что внесистемный, ты просто выкинут с планеты Земля.

При этом книги его печатались, переводились, продавались, читались. И я не представляю себе, чтобы император Всея Руси позволил бы себе сказать об этом отлученном от церкви писателе, что это бывший известный писатель.

А.ГРЕБНЕВА: То есть вы будете аналогии со Львом Толстым проводить в завтрашнем письме?

А.МИНКИН: Я надеюсь, что читатели поймут, что я не равняю Каспарова с Львом Толстым. Хотя, каждый в своем деле достиг высот мировых. Толстой – мировой писатель, Каспаров – даже по рейтингу, до сих пор. Вот все эти новые Топаловы, Ананды и сколько бы их ни было, они еще никто не достигли его рейтинга. Там автоматически считается. И, вот, поэтому ни по морали, ни по личности. Ну, Толстой – слава России и Каспаров с Карповым.

А.ГРЕБНЕВА: Тоже слава России?

А.МИНКИН: Тоже слава России. И не надо быть такими пренебрежительными, если вас судьба занесла в Кремль.

А.ГРЕБНЕВА: Не можем мы никак уйти от вашего письма.

А.МИНКИН: Хватит.

А.ГРЕБНЕВА: Нет, я уже не про шахматы.

А.МИНКИН: Читатели подохли уже там.

А.ГРЕБНЕВА: Просто меня зацепила еще одна фраза ваша, что вы не хотите подводить итоги года до того, как не услышите новогоднее обращение. Неужели вы что-то хотите?..

А.МИНКИН: Дурацкая шутка.

А.ГРЕБНЕВА: Шутка. Все, понятно. Шутка.

А.МИНКИН: А эти письма – они дурацкие. Они абсолютно. Вы посмотрите.

А.ГРЕБНЕВА: Спрашивают на сайте: «До сих пор отвечают вам на них или нет?»

А.МИНКИН: Отвечают. Письмо сегодняшнее начинается: «Господин президент, не читайте, прямо положите под елочку, а после Курантов, после шампанского». Ну, я понимаю же, что он не утерпит и прочтет сразу.

А.ГРЕБНЕВА: Уже, наверное, прочел.

А.МИНКИН: Сто пудов.

А.ГРЕБНЕВА: Давайте развернемся и сменим тему. Сегодня начался процесс над бывшим майором милиции Денисом Евсюковым. Он частично признал свою вину, то есть сказал «Я признаю, но не буду отвечать подробно, в каких именно эпизодах». Как вы лично как журналист Александр Минкин, как гражданин России – какое решение, исход суда вас бы удовлетворил?

А.МИНКИН: Пожизненное.

А.ГРЕБНЕВА: Пожизненное заключение?

А.МИНКИН: Ну, у нас же смертная казнь отменена.

А.ГРЕБНЕВА: Но пожизненного будет достаточно?

А.МИНКИН: Дело в том, что никаких сомнений... Знаете, когда ловят годами как-то преступника и потом нам предъявляют: «Вот, мы его поймали», остается сомнение: «А вы того поймали?» Потому что ошибки же бывают. Но этого взяли на месте преступления. Никаких – вот, хоть он тресни, но никаких сомнений, нет на планете человека, который бы сомневался, что это напрасно арестованный. Его взяли с пистолетом в руке, лежат трупы и раненые. Все.

А.ГРЕБНЕВА: Но вы знаете, там адвокат Трунов заявляет о каких-то удивительных вещах, что, якобы, пропали, по его словам, отпечатки и с пистолета, и с машины, на которой милиционера подвозил таксист до магазина. И что если бы не видеозапись из магазина, то неизвестно вообще, чем бы суд оперировал.

А.МИНКИН: Ну, слава Богу, значит, есть видеозапись из магазина. Тем не менее, есть милиционеры, которые с ним вступили в перестрелку. Я не очень понимаю фигуру Трунова. У меня есть некоторые сомнения по его позициям, потому что как ни случись какой-нибудь теракт – Дубровка ли, боюсь про Беслан говорить, может, он и там участвует, Невский экспресс – тут же Трунов. Тут же в одну секунду Трунов представляет интересы потерпевших. Это какая-то такая монополия.

Есть адвокатесса, которая монополист по Страсбургу. Есть Трунов – монополист по потерпевшим. Не хочу о нем говорить. А про Евсюкова я скажу. Безусловно, пожизненное и тяжелое такое пожизненное. Знаете, не в санатории.

А.ГРЕБНЕВА: Что значит «тяжелое»?

А.МИНКИН: А не в санатории. Вон, в шахту. Вот в те самые рудники.

А.ГРЕБНЕВА: И пожизненное?

А.МИНКИН: И пожизненное, и в рудники.

А.ГРЕБНЕВА: Еще одна новость, пришедшая сегодня из зала суда. В ходе сегодняшнего заседания суд решил удалить из зала операторов с телекамерами. Этого потребовали адвокаты Евсюкова, чтобы его не снимали, не беспокоили, не нервировали. То есть картинки из зала суда на всю страну показывать не будут. Хотя, адвокаты потерпевших были против.

А.МИНКИН: Вот, я скажу, что в данном случае я был бы против. Пусть бы его показывали, урода, и пусть бы люди видели. Но был не так уж давно, не помню, процесс над каким-то убийцей-маньяком, серийный убийца. Битцевский, что ли, маньяк? И вот его очень много показывали. И я был категорически против.

А.ГРЕБНЕВА: А в чем разница?

А.МИНКИН: Потому что не надо этих соблазнов. Он рассказывал, как он это делал и всякие подробности рассказывал. Мне кажется, что это чрезвычайно вредно для неустойчивых психик. Есть такие люди неустойчивые, молодые неустойчивые есть, есть взрослые неустойчивые. Может, в голове у них какие-то идиотские бродят соблазны, подкрепленные еще интернет-играми идиотскими.

А.ГРЕБНЕВА: Наш слушатель на сайте дает вам совет о том, как нужно обращаться к президенту. Он просит вас указать ему, что без реформы независимого суда, вернее, реформы судебной системы, переходу к независимости судей невозможна реформа, там, в том числе и МВД.

А.МИНКИН: Это что, Медведев позвонил?

А.ГРЕБНЕВА: Нет, не Медведев.

А.МИНКИН: А кто?

А.ГРЕБНЕВА: Сейчас я вам скажу. Человека зовут Влад, он из Чикаго вам пишет.

А.МИНКИН: Влад из Чикаго не слышал просто, бедный. Чикаго далеко, слышно плохо. Он не слышал, как президент Медведев 100 раз уже говорил, что надо судебную систему улучшать, исправлять, избавлять ее от нечестных судей и от неправедных и неправосудных приговоров.

А.ГРЕБНЕВА: То есть то, о чем президент говорил, вы ему еще раз не напоминаете, если он уже это сам произносит?

А.МИНКИН: Нет. Здесь дело не в этом. Он сказал, но еще надо сделать. Надо посадить судью тоже пожизненно за вынесение неправосудных приговоров. Одного, двух, трех, пятерых. И как только это число станет критическим, может быть, на 7-м судье, посаженном за неправосудный приговор, за то, что он закатал в тюрьму невиновного или так далее. Вот, на 7-м посаженном остальное судейское сообщество призадумается.

А.ГРЕБНЕВА: Это «Особое мнение» Александра Минкина. После небольшого перерыва вернемся в студию.

НОВОСТИ

А.ГРЕБНЕВА: Это вторая часть программы «Особое мнение», в студии «Эха Москвы» и RTVi журналист Александр Минкин. Зацепила не только Станислава Говорухина и Анатолия Карпова ваша статья. Наши слушатели бурно реагируют на SMS +7 985 970-45-45. Сергей из Барнаула пишет, что не может быть бывшего известного вратаря Льва Яшина, бывшего известного хоккеиста Якушева, бывшего известного режиссера Говорухина, есть только бывшие президенты.

А.МИНКИН: Молодец.

А.ГРЕБНЕВА: Вот, вы согласны?

А.МИНКИН: Да. А есть такие страны, скажем, какая-нибудь Южная Корея, где бывшие президенты даже в тюрьме сидят – ничего страшного.

А.ГРЕБНЕВА: А, вот, как-то с Владимиром Владимировичем не получается у нас.

А.МИНКИН: Что?

А.ГРЕБНЕВА: Может быть, номинально и формально бывший, но...

А.МИНКИН: Господи! Я думал, вы про тюрьму. Я испугался.

А.ГРЕБНЕВА: Нет. (смеется) Это вы сказали про тюрьму.

А.МИНКИН: Слушайте, я вам предлагаю: давайте мы резко уйдем в прекрасное, а? Ведь, все-таки, Новый год на носу. Я хожу в театр. Я видел за эти дни потрясающие спектакли, фантастические шедевры. Просто караул!

А.ГРЕБНЕВА: Коротко скажите, на что нужно пойти? И мы продолжим о прекрасном.

А.МИНКИН: Значит, сразу говорю. В театре Вахтангова «Дядя Ваня», огромный фантастической силы шедевр, «Дядя Ваня» в театре Вахтангова.

А.ГРЕБНЕВА: Сергей Маковецкий в роли дяди Вани.

А.МИНКИН: Вы знаете, он там не первый, на мой взгляд. Мне кажется, Соня там лучшая в мире. И мне кажется, что профессор сыгран так, что просто ах! И постановка там грандиозная. То есть там Чехов грандиозный как Шекспир.

Я вам скажу. Вот, я второй раз смотрел 2 дня назад или 3 дня назад 2-й раз смотрел «Дядю Ваню» в театре Вахтангова. Вот сидел Константин Райкин, вот сидел Эдвард Радзинский и Алла Демидова. То есть это профессионалы высокого класса. Демидова – строгая, ей очень понравилось. Она была восхищена.

Выходим из зала, рядом идет Эдвард Радзинский, драматург и говорит, вот так, со стоном: «Какая пьеса!» (все смеются) Он же пьесу-то эту знал тысячу раз. Так вот, «какая пьеса!» - это значит, как она открыта, как она развернута, совершенно с шекспировской силой звучит.

Еще один «Дядя Ваня» вполне удачный, только что премьера – вчера, что ли, была – в театре Моссовета. Андрон Михалков-Кончаловский. При том, что «Чайка» его была, на мой взгляд, ужасно неудачная, ужасная, то «Дядя Ваня» очень интересный. И вот эта самая Юлия Высоцкая – она играет Соню очень сильно!

А.ГРЕБНЕВА: А как же «Страдать и терпеть», вот это вот? Нас загоняют в этот тезис, что страдать, терпеть, а потом воздастся когда-нибудь. Это я уже пытаюсь на общероссийские перейти реалии.

А.МИНКИН: Но вы же не смотрели этот спектакль? Или вы про... Да ну их, эти реалии! Да ну! Надо в театр, идите в театр. Можете там не умирать, но, хоть, посмотрите. Кроме того, совершенный шедевр в театре «Около» у Погребничко «Три мушкетера». Это что-то! Это просто, вот, хочешь стать счастливым, пойди в театр «Около» на «Три мушкетера». Вот просто придешь и тебе подарят 2 с чем-то часа счастья натурального. Нигде не купишь, кроме как в театре «Около» за 300 рублей.

А.ГРЕБНЕВА: «За 300 рублей» - вот это важное уточнение, потому что сейчас наши слушатели набегут и скажут, что россияне не могут себе позволить в театр попасть.

А.МИНКИН: Могут-могут. Театр «Около» очень бедный, ужасно бедный. И там очень мало мест. И как они выживают, у них здание все время хотят отнять. Их подвал, который побольше, сгорел несколько лет назад, и дали, вроде бы, обещание восстановить и не восстанавливают. Ну, сейчас не буду об этом говорить. Дело в том, что они вместо того, чтобы плакать, ставят спектакли. И, вот, «Три мушкетера» - это, вот, то, что где-то я читал, бальзам на рдеющие раны. Я бы мог вам час рассказывать «Три мушкетера».

А.ГРЕБНЕВА: Да еще бы. Я представляю.

А.МИНКИН: Нет-нет, вы не представляете. Вы себе представить не можете, как это сделано! Это сделано с огромным юмором, с невероятной иронией и любовью. Вот, какое-то такое совмещение. Там столько слоев. Я попробую об этом написать, хотя это невозможно трудно. Про этих писать просто, потому что они как дважды-два, как это? мономолекулярные.

А.ГРЕБНЕВА: И еще о прекрасном. Дмитрий Медведев – никуда от него не можем деться – вручил сегодня в Кремле государственные награды. Среди награжденных машинисты «Невского экспресса». Эдуарда Росселя, который 20 лет возглавлял Свердловскую область, тоже наградили орденом За заслуги перед отечеством 1-й степени. А, вот, вы бы за что-нибудь наградили Медведева? Вот, по итогам 2009 года?

А.МИНКИН: Медведева?

А.ГРЕБНЕВА: Да?

А.МИНКИН: Нет.

А.ГРЕБНЕВА: Нет? Вообще ничего не сделал, не сказал?

А.МИНКИН: Нет, ничего-ничего-ничего. Ничего. У нас был Брежнев, его награждали каждый год. И ничего хорошего. Не нужно, их награждать нельзя.

А.ГРЕБНЕВА: Только ругать? Тогда главный провал года?

А.МИНКИН: Вы знаете что? Не ругать. Журналистика – это такая профессия, которая обязывает критиковать власть. Это ее главная и, в общем-то, единственная, пожалуй, задача – критиковать власть. От оппозиции отличие очень простое: оппозиция говорит «Отдайте власть нам и мы сделаем хорошо», журналисты не просят власти никогда, они просто говорят: «Вот это вы делаете не так, вот здесь опасность, вот это то». Это такая штука придумана в мире, журналистика, чтобы через головы окружающих лизоблюдов и шакалов донести до 1-го лица информацию о действительном положении дел. Вот, Гаруну аль-Рашиду журналисты были не нужны – он приклеивал бороду, надевал старый халат и придуривался там на базаре, и все слышал, как на самом деле.

Я несколько раз уговаривал Путина и даже Медведеву тоже предложил, что, ну, приклейте бороду, ну, не старый халат наденьте, но простое пальто, спуститесь в метро, послушайте в натуре.

А.ГРЕБНЕВА: Вы представляете вообще, вот, чтобы в Москве в 2009-2010 году Дмитрий Медведев едет в метро?

А.МИНКИН: Да абсолютно прав бы. Ну что? Абсолютно был бы прав. Причем, не с такой, вот, целью как Борис Николаевич, который садился в трамвай, чтобы это по телевизору показали, как он близок к народу. Понимаете? Человек садится в трамвай и еще 5 видеокамер почему-то в этот момент оказываются на этой остановке трамвая. Или он идет, я не знаю там, в поликлинику записаться к врачу, и в это время там видеокамеры телевизионные. Это какое-то странное совпадение. То же самое, как наши президенты, что этот, что другой посещают ли они кого-то в госпитале. А каким-то образом там 500 видеокамер.

А.ГРЕБНЕВА: Футбол в баре тоже смотрят.

А.МИНКИН: Да. Нет, ребята, не надо так. Надо надеть простую одежду, немножко загримироваться – при их лицах это не проблема, один из них вообще профессионал – и оказаться, ну, пусть там где-то в 10 шагах будут неприметные спецы, специалисты.

А.ГРЕБНЕВА: На Красную площадь 31 декабря. Народу много там.

А.МИНКИН: Дело не в том, чтобы быть узнанным, покрасоваться и поцеловать в уста сахарные какую-нибудь барышню или младенца. А дело именно в том, чтобы быть неузнанным.

А.ГРЕБНЕВА: Весь вопрос в том, нужно ли это как Медведеву, так и Путину – узнать настоящее мнение народа и их проблемы.

А.МИНКИН: Ну, вы сейчас сказали такую вещь, которую лучше бы не говорил. Если им не нужно знать, как обстоят дела, тогда никаких шансов, ни одного, просто ни одного шанса на исправление дел в стране нет, если им не нужно. Другого пути как знать – это, простите меня, как врач. Или он знает, действительно, что с вами происходит, то есть правильно поставил диагноз и тогда есть шанс, что он правильно назначит лечение. Но если он не знает, что и как, и почему у вас болит, то абсолютно шансов никаких нет. Ну, на Бога надейтесь, конечно.

А.ГРЕБНЕВА: И, все-таки, главный провал, ошибка, промах Дмитрия Медведева и Владимира Путина по версии вашей, Александра Минкина?

А.МИНКИН: Главный провал?

А.ГРЕБНЕВА: Да, 2009 года?

А.МИНКИН: Все опять слова, опять слова. Каждую секунду им свыше посылаются потрясающие шансы все еще чего-то исправить. А они только профукивают их или расшвыривают миллиарды каким-то своим знакомым.

А.ГРЕБНЕВА: «Доколе?» - спрашивает у нас слушатель из Канады.

А.МИНКИН: Слушателю из Канады я скажу. Уважаемый слушатель из Канады, ровно до тех пор, пока вы не приедете сюда, не наденете хорошую одежду теплую и не пойдете на улицу с плакатом. Пока вы будете из Канады спрашивать «Ну как там у вас дела?», вот так будут дела.

А.ГРЕБНЕВА: Ну, вроде, и тут есть те, которым не все равно, которые с плакатами.

А.МИНКИН: Вот, когда выходят на улицу, тогда положение меняется. пока выходит 100 человек, их колотит ОМОН. Когда выходит 100 тысяч, ОМОН где-то оставляет свои дубинки и присоединяется.

А.ГРЕБНЕВА: Ну а почему пока еще 100 тысяч не выходят?

А.МИНКИН: Телевизор смотрят.

А.ГРЕБНЕВА: А с телевизором ничего сделать нельзя?

А.МИНКИН: Ну, их лечили по телевизору. Кашпировский, помните, велел раскачиваться и все шрамы заживут? Вот с тех пор так и идет.

А.ГРЕБНЕВА: Это особое мнение Александра Минкина. Чего ждем в 2010-м? Будет лучше, чем в 2009-м, по вашим ощущениям?

А.МИНКИН: Я хочу сказать, с каждым днем все больше людей перестает смотреть телевизор. И только в этом я вижу хоть какие-то шансы. Ну и, конечно, воля божья.

А.ГРЕБНЕВА: Ну, хотя бы поздравление президента можно посмотреть в 12 часов по телевизору?

А.МИНКИН: Неужели вы не хотите на кого-нибудь посимпатичнее посмотреть в это время? Хотите, я к вам в гости приду?

А.ГРЕБНЕВА: Хорошо, договорились. Спасибо большое, «Особое мнение» журналиста Александра Минкина.