Сергей Бунтман - Особое мнение - 2009-10-23

С.БУНТМАН: Добрый вечер всем, и работает у нас и радио, и телевидение, и я надеюсь, что работает видеотрансляция.

Ну, раз так нравится вам видеотрансляция, уж вы мне тут напишите, есть ли изображение и есть ли звук. Задавайте вопрос про нашу радиостанцию, о наших проектах и обо всем на свете. Так что это такая, комбинированная передача. Я могу сказать вам о некоторых наших проектах. У нас будут переезды со 2-го числа, у нас программа будет выходить «Клинч» по вторникам, а, соответственно, программа «Народ против» будет выходить по средам. Вместе к программе «Народ против» переедет программа сейчас Светланы Сорокиной и Юрия Кобаладзе, программа «В круге СВЕТА» - она переедет туда же на среду, а «48 минут» переедет на вторник. В общем-то, и весь сказ.

Дело в том, что программу «Клинч» буду вести я. У нас сразу скажу, тут спрашивали, где Алексей Воробьев. Алексей Воробьев к величайшему нашему сожалению, он принял предложение стать заместителем главного редактора, первым заместителем главного редактора на другой радиостанции, на новой совершенно образующейся радиостанции, заведовать там информацией и дальше применить свои профессиональные знания. Это к величайшему сожалению для нас. Может быть, и к какому-то профессиональному сожалению тоже для Алексея Воробьева, с которым мы здесь очень долго работали с той памятной ночи, я бы сказал, закрытия ТВ-6, когда к нам переселилась команда ТВ-6. Это так совпало с днем смерти Ленина, это было 21 января 2003 года. Так что, вот так все случилось. Или 2002-го уже? Не помню я сейчас. Потому что ТВ-6 тогда, потом ТВС было. Нет, 2003-го, все правильно.

Не в этом дело, а дело в том, что очень жалко, что мы не будем вместе здесь работать с Алексеем Воробьевым. Это хочется продолжать. Ну, никто не знает, что будет, потому что мы всегда будем рады видеть снова Алексея Воробьева здесь в наших студиях и видеть. А вы, я думаю, слышать его будете рады. Так что вот так. Надеюсь, что... Ничего вечного нет на свете, думаю, что и это не вечно, думаю, что мы встретимся здесь в дальнейшем, это первое.

Второе, есть какие-то поразительные совершенно результаты, совершенно неожиданные в субботу. Вот, мы вместе с Министерством обороны и телеканалом «Звезда» затевали передачу, которая называется «Военный совет» и думали, ну, будет у нас достаточно скромная аудитория, будет аудитория среди тех, кого интересует и социальное положение, и какие-то новости из первых рук, причем. Прекрасно понимаем, что это чаще всего и официальные ответы. Но беседы как-то стали получаться, ну, во всяком случае, они слушаемые – это очень слушаемая передача оказалась. У меня есть тому подтверждение, рейтинги наши от Gallup-Media. И вот смотрите, у нас получается так. Что в 12 часов по субботам у нас по 15-минутному замеру, у нас получается 180 тысяч человек. То есть 7,47%. «Русское радио», которое на первом месте – мы на втором месте в это время – 7,66% только «Русское радио». Имеется в виду «Русское радио», музыкальная программа, которая в уикенд по определению должна слушаться хорошо. Все-таки, выходные дни. Вот что у нас происходит.

Вообще, суббота – очень интересное время и очень интересный день. У нас неуклонно повышаются «Музейные палаты», например, повышают свой рейтинг, повышают свою слушаемость. Далее, 7 часов у нас вышли в сентябре на первое место – 171 тысяча 15-минутный замер, я опять же повторяю. 8 часов – 183 тысячи в субботу. В 9 часов – 176 тысяч. Такая вот какая-то стабильность у нас идет, и вплоть до самых вечерних передач, я уж не говорю о Юлии Латыниной.

Так, отвечаю подряд на ваши вопросы, которые приходят с помощью SMS. SMS-номер у нас +7 985 970-45-45. «Скажите, пожалуйста, когда мы переводим часы?» В ночь с субботы на воскресенье мы переводим часы, вместе со всей Европой у нас прибавляется один час лишний. То есть мы отводим назад, и еще один лишний час спим, живем, гуляем, пьем, делаем что хотим. У нас плюс сейчас передача появляется, лишняя будет возможность послушать. Так, стрелки назад, не забудьте. Когда будет 3 часа ночи, должно быть 2 часа ночи – это зимнее время.

«Что будет на месте программы «Власть», Кара-Мурзы давно не слышно». Так вот, Оля, будет на месте программы «Власть» программа Кара-Мурзы пока. Пока сейчас обустроится. Причем, говорят, что у новой передачи у Евгения Киселева на Украине какой-то бешеный совершенно рейтинг, тьфу-тьфу-тьфу. Что она в 2 раза аналогичные передачи сразу превзошла, и это очень и очень здорово. Это означает, что Евгений Киселев абсолютно на месте и нисколько не растерял свои навыки ведущего больших телевизионных информационных программ. А, наоборот, может быть, как-то даже и приобрел новые для себя. То есть человек совершенно не стоит на месте, очень-очень здорово. Когда разберется Евгений Алексеевич Киселев со своими делами в новой передаче, мы возобновим разговор о программе «Власть». А пока будет выходить программа Владимира Кара-Мурзы, который сейчас в отпуске.

Дальше: «Где Венедиктов?» Венедиктов уже здесь, он был в отъезде, а теперь уже здесь и завтра вы его услышите в программе «Все так». Ну и будет работать. Когда в Москве, он работает прекрасно сейчас, все на месте.

«Матвей Юрьевич вернется в «Особое мнение»? Или так и останется только в «Перехвате»?» Пока в «Перехвате» мы работаем. Кстати говоря, мы тут сидели-сидели в «Перехвате» с Матвеем Ганапольским, когда он был здесь. Сейчас, сегодня передача будет снова у нас с помощью всевозможных видеосвязей, видеоприспособлений, мы с ним и с вами будем говорить через большие расстояния. Но к нам пришло в голову, что по атмосфере это соответствует кухне Андрея Черкизова, и хочется Андрея не только вспомнить, а чтобы он в названии нашей передачи присутствовал, и наша память о коллеге и друге тоже была здесь с нами. И вам напоминанием, и нам напоминанием, таким, щемящим, но, я думаю, что это было бы неплохо. Как вы относитесь к такому названию как «Перехват»? Перехват – это понятно, это мы придумали, перехватываем друг у друга темы, ну, а к такой идее, чтобы это были «Кухни Андрея Черкизова», на которой мы с Матвеем Ганапольским, а, может быть, кто-нибудь в гости к нам забежит на чашку чая или чего-нибудь другого и здесь мы сможем поговорить, была бы вот такая кухня. Я бы, может быть, даже и проголосовал. Вот давайте мы сейчас прямо возьмем, да проголосуем. Я надеюсь, что у меня сработает эта голосовалка, давайте мы проголосуем. Кто за то, чтобы эта программа называлась «Кухня Андрея Черкизова», позвоните нам 660-06-64. Кто против, считает, что это неудобно, нехорошо и не соответствует, звоните 660-06-65.

Ну вот, я начинаю голосование, все, оно у нас началось и пошло. Кто считает, что неплохо было бы назвать эту программу, нашу с Матвеем Ганапольским, сейчас существующую под именем «Перехват» назвать «Кухней Андрея Черкизова», тогда звоните 660-06-64. Кто против, звоните 660-06-65.

Дальше читаю. «Что с программой «Кухонные тайны»?» «Кухонные тайны» - нет, «Кухонные тайны» закрыты по договоренности с Матвеем Ганапольским, их довольно тяжело делать, особенно когда Матвея здесь нет, и чтобы не разбрасываться.

Так. «Звук есть, видео – йок», - пишет мне Брек. Не знаю, есть ли видеотрансляция? Напишите мне. Так. «Есть ли план возвращения Ганапольского в утренний разворот?» Давайте не опережать события. «Планируется ротация в «Футбольном клубе»? Очень нужен плюрализм. Боб из Санкт-Петербурга». А какой плюрализм вам нужен? Это аналитическая передача, житейская передача, ведет ее Василий Уткин, я задаю ему вопросы, в основном, высказываю какие-то свои в меру испорченности соображения. Никаким я, например, аналитиком не считаюсь. Вам нужно что от этой передачи, в особенности из Санкт-Петербурга? Мне кажется, что это не ротационные дифирамбы или хула какой-то из команд российского ли первенства, или мировых команд. Это передача, которая с помощью ваших вопросов, ваших соображений – это передача, которая анализирует происходящее в футболе за неделю, вот и все. Пока нормально.

Так, дальше еще какие вопросы здесь? Не понимаю: «Можно ли Хазина в часовую программу в пятницу?» А что за часовая программа в пятницу, Коля из Чернигова? Я не знаю такой. У нас больше нет экономической программы в пятницу. Была программа... Мы думаем, что, ну, уже исчезла необходимость в огромной итоговой программе «Кредит доверия» в пятницу. И поэтому мы решили, если вы недовольны тем, что мы делаем с Матвеем Ганапольским, так и скажите.

Все здесь. 82% считают, что неплохо было бы эту программу назвать и «Кухней Андрея Черкизова». Спасибо вам за поддержку. Пока мы подумаем, как это сделать, так что, может быть, это и будет. Мы должны тоже принять решение для себя внутреннее. Потому что назвать «Кухня Андрея Черкизова»... Мы очень любили Андрея Черкизова, мы очень все дружили. И до сих пор, какое бы ни прошло время, нам грустно и больно, понимаете? Когда уходят друзья, это грустно и очень долго это грустно. И очень долго, и мне очень хочется, хотелось бы, чтобы были здесь со мной и с нами те коллеги, которые от нас ушли, которые умерли. Очень их не хватает, всех, кто с нами был. Так что спасибо вам за поддержку, мы примем решение.

«Откуда у вас информация по поводу Киселева? Шустер у нас намного популярней». Коля из Чернигова, у нас есть объективные данные, которые нам присылали, рейтинги по Украине, по одной передаче. Я сейчас не буду вам морочить голову, так же, как и вы мне не будете морочить голову. И есть такие данные. Значит, давайте, может быть, пока я не сказал цифр, мы забудем, но у меня есть такие данные. Если это не так, я буду за это отвечать как человек, вам передавший их. Но это не направление ветра с помощью обслюненного пальца, это какие-то более точные данные. Дальше мы идем.

Так. «Восьмичасовых новостей не было или были? Сразу «Особое мнение»?» Руслан из Казани, это такой у нас, все-таки, телевизионный формат. Потому что в это время, так как идет передача «Власть», в первую очередь телевизионная, то она начинается сразу в 20 часов по московскому времени, так что здесь все в порядке.

«Как на вашем сайте ведется работа по исправлению ошибок?» Ну как ведется работа по исправлению ошибок? Кто замечает, тот и говорит. Когда вы замечаете, тут же делаем выводы. Вот так вот идет. Без ошибок невозможно, к величайшему сожалению. Новости делаются очень быстро, очень оперативно. Так что если это не принципиально, если это не меняет содержания новостей, то тогда вы уж простите – мы будем исправлять по мере возможностей, конечно, нужно исправлять все, что замечаешь. Я, например, всегда говорю и делаю замечания, и хожу к ребятам, и мы исправляем все, что замечаем. Многое проходит. Если это не принципиально, если это не изменение названия выигравшей партии на противоположную, если это не противоположный счет в спорте и так далее, и не плюс на минус в погоде, то давайте так, потерпим – мы же знаем, о чем речь идет. Может быть, это издержки оперативности как раз.

Так, дальше. Стучать не надо. Особенно, Влад из Твери, я вам скажу, когда вы не понимаете едкого сарказма ведущих, имеются в виду ведущие утреннего эфира, как вы здесь говорите, то я ничем вам не могу помочь. И вы если за чистую монету принимаете, например, дифирамбы начальству, которые поет Леонид Радзиховский и так далее, то это ваша проблема, простите. Сейчас у нас будет не проблема, а запланированный перерыв рекламный на 3 минуты, а потом вы зададите обо всем свои вопросы.

РЕКЛАМА

С.БУНТМАН: Ну что ж, мы продолжаем. И это программа «Особое мнение», так, слеш, «Без посредников». И о нашей радиостанции, и о чем угодно задавайте вопросы, тем более что очень скоро я включу телефон и буду слушать ваши телефонные вопросы. Сразу отвечаю, отвечаю, отвечаю на несколько. Ну, дорогой мой Коля из Чернигова, сказав, что у нас много народу уходит, вы сразу погасили свои впечатления, я сразу перестал вам доверять во впечатлениях об украинских каналах, например. Раз, по вашим ощущениям, много уходит у нас народу, то ваши впечатления о том, кого больше смотрят на Украине точно также не заслуживают никакого доверия. Вы, пожалуйста, посчитайте и конкретно скажите.

Так, дальше. «Есть такой вурдалак Юрий Мухин. Нельзя ли пригласить его, чтобы?..» Нет, Кирилл, я не буду никого возить ни с какими взглядами ни по каким поверхностям, ни в коем случае. И коллеги мои тоже этого не будут делать. Юрий Мухин абсолютно не интересен, он даже не интересен оказался Басманному суду со своей бредятиной. Его книжки разбирались у нас, когда это нужно было к случаю, например, о Катыни. Алексей Архипович Леонов размазал Юрия Мухина ровным слоем по стенам телевизионной студии, когда была чудесная передача о том, что американцы никогда не летали на Луну по имени этого товарища Мухина. Не имеет никакого... Понимаете? Вот, президент мог притащить какой-то бредовый совершенно сайт. Некоторые наши коллеги водят сумасшедших в студии. Просто, понимаете, в чем дело? Это, мне кажется, это издевательство и над аудиторией, и издевательство над самими людьми, понимаете? Издеваться тоже над людьми, может быть, увлеченными чем-то своим, может быть, какой-то маниакальной идеей, которые, к несчастью, имеют доступ к тиражам книг, чего-нибудь еще. Причем, идеи, которые опровергаются, так, с помощью двух вообще строчек текста только. Читаешь две строчки – и это все летит вверх тормашками. Вы понимаете, за стакан можно любую теорию доказать. За два стакана можно доказать любую космогоническую теорию, любую. Это я вам точно говорю. При современных средствах и доверчивости людей.

Доверчивость людей не изменилась со времен всемирного заговора прокаженных, который был раскрыт во Франции в самом начале XV века. Вот, до всемирного жидомассонского заговора, а также нелетания американцев на Луну. Доверчивость людей невероятна. Пользоваться доверчивостью, а также маниакальными идеями людей для того, чтобы с их помощью потешить аудиторию, я думаю, что это недостойное занятие. Может быть, кто-нибудь по-другому думает, но я думаю так.

«Будет ли Познер продолжать вести у нас программу?» Владимир Владимирович Познер – вполне возможно. Мы никогда не отменяли наших предложений, наших договоренностей, никогда не порывались наши договоренности. Будет время, желание, возможность у Владимира Владимировича Познера выступать на нашей радиостанции в качестве ведущего, в качестве комментатора «Особого мнения», то мы всегда пожалуйста.

«Сделайте передачу «Не так» о крещении Руси и переходе славян от язычества к христианству». Алекс, последите за нашими последними передачами – сейчас идет очень любопытная серия «Русь и Европа». И как раз наши программы с Игорем Данилевским и Павлом Уваровым – они все время вокруг, кстати, принятия христианства, особенно позапрошлая программа, которая касалась проблемы конца света и ожидания конца света – с этим была связана. Ну и раньше у нас были специальные программы.

Так. «Попросите интервью у Медведева – он согласится 100%». Просили. И верим, что согласится, 100%. Только Иван из Ростова, когда эти 100% сбудутся... Они же, понимаете, не только в пространстве, но и во времени еще. Значит, набираются проценты. Вы когда-нибудь видели, как загружается программа, особенно на не очень мощных компьютерах? Там идут какие-то проценты. Вот, до 100 еще не дошли.

Так. «Плющев где?» Плющева нет сейчас в Москве. Плющев вам рассказал Windows 7. Он работает как вол, находясь сейчас не в Москве, а там, где делают этот Windows 7. Как вол работает. Приедет – будет работать как 2 вола.

Так. «Голосую за Антона Ореха в программе «Кейс». В программе «Кейс» есть свои эксперты, класснейшие совершенно. Орех мне был, например, и Ире Воробьевой очень здорово с ним вчера работать, но это так, оказионально, мы совершенно не отбиваем хлеб у наших друзей, которые там работают.

Дальше. «Планирует ли Пархоменко возобновить программу «Побег»?» Ну, спросите у Сергея Пархоменко, он меньше чем через час к вам придет. «Пригласить бы господина Чурова в «Народ против», - Виктор спрашивает. Мечта. Мечта! Как говорил Мартин Лютер Кинг, «I have a dream». Мечта у меня. С удовольствием. Так, можно считать это приглашением. Не знаю.

Так. «Что вы думаете о сериале «Исаев»? Вы смотрели?» Я смотрел 15 минут, думать ничего об этом не могу. Но за 15 минут мне расхотелось смотреть. Я уже объяснял почему. Мне кажется, что это такая стилизация со странными задачами. Стилизация именно под приквел, под «17 мгновений весны». Попытка сделать предыдущую историю Исаева, Владимирова, Штирлица, как ни называйте, ее стилистически придвинуть. Мне не кажется это удачной попыткой все время... И потом уже романы Семенова сейчас очень трудно экранизировать, хочется им приделать что-то такое, какую-то неубежденность, неисаевскую убежденность в правоте как раз коммунистического дела и высшей справедливости при всех недостатках, как это было у Юлиана Семенова. Мне кажется, сейчас картина представляется еще более сложной. А туда, вот, растянуть туда роман Юлиана Семенова не получается.

Дальше. Познер – Познер говорили. «Нет ли мысли о сотрудничестве с Парфеновым?» У нас масса мыслей о сотрудничестве с Парфеновым. Парфенов замечательный совершенно. Очень хочется. Если бы мы нашли какой-нибудь удобный формат, извините за выражение, нашли бы какую-нибудь возможную форму. Что замечательно у Парфенова? Парфенов – человек телевидения, вот, на 180%. Парфенов – это тот человек и те люди, которые всегда с ним работали, которые формировали те парфеновские передачи – они люди телевизионные по своему мышлению. Это не радио с картинками, а это именно мысль изображением, картинкой. И мне кажется, что Парфенов замечателен именно в телевизионных формах. Книжки, вот, прекрасные, которые выходят по «Намедни», и скоро выйдут новые про новые десятилетия книжки – они очень хороши. Но мне все время хочется этих парфеновских шуток, видеошуток. Штучек, которые у него всегда есть, как были в прекрасном фильме о Гоголе. Я очень рад, что коллеги дали фильму о Гоголе Парфенова профессиональную премию. Критики дали, премию критиков, эдакий телевизионный Глобус получился. Это очень здорово, это очень по делу было. С удовольствием, если бы найти что-то.

Так. «Видео повисает иногда». Ну, повисает, на то оно и видео, чтобы повисать. Так, «Dura Lex» всегда будет в записи? То есть это формат?» - спрашивает Диана из Саратова. Диана, понимаете, в чем дело? То, что делает Михаил Барщевский и каких он гостей нам приводит, которые хотят говорить и хотят говорить на эти темы, на темы законов хотят говорить с Михаилом Барщевским и хотят говорить у нас. Люди редкие, это многие чиновники, которые просто так, вот, не всегда пойдут на интервью и к нам на радиостанцию. Мне кажется, что то, что собирает Михаил Барщевский, у нас мнение людей и мнение гостей, гораздо выше и ценнее, собственно, прямого эфира в данном случае. Получить возможность поговорить с этими людьми, согласовать, когда и Барщевский может, и они сами могут к нам прийти и записать эту передачу... А записывается она, поверьте, в режиме прямого эфира. Это, действительно, форма такая. Я думаю, что, собственно, прямой эфир не отменяется даже, а даже рекомендуется, когда есть для этого, все обстоятельства сходятся, и возможность гостей, и возможность ведущего. А наши возможности открыты всегда для прямого эфира. То это было бы просто идеально. А здесь я бы ценил именно эту возможность, которая расширяет наши горизонты и спектр наших гостей, если хотите, вот, такое сухое название.

Так, дальше. Значит, так. «Почему аналитика только от Уткина? Есть другие авторитетные мнения», - вот, Боб, опять Санкт-Петербург. Есть другие авторитетные мнения. Есть и радио-, и телепередачи, в которых выступают разные футбольные аналитики. Наш «Футбольный клуб» - это «Футбольный клуб», который вот уже более 10 лет существует. Это не клуб приходящих аналитиков, а это клуб, в котором первую роль играет Василий Уткин, это его клуб. Наш, конечно, «Эха Москвы», но это клуб, в котором первую роль играет Василий Уткин и будет играть, пока ему это будет интересно, пока он сможет это делать. Есть столько возможностей прочитать, увидеть, услышать других аналитиков – пользуйтесь ею, а не покойно сидите в кресле, чтобы вам приносили трупы аналитиков, а вы их разделывали. На этом я с вами прощаюсь на 3 минуты. Все. И включаю телефон ровно через 3 минуты.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Это «Особое мнение», оно же «Без посредников», потому что только мы с вами, слушатели «Эха», зрители RTVi, и у нас посетители нашего сайта, которые смотрят и слушают видеотрансляцию. Отвечу только на один вопрос смской. Максим спрашивает: «Скоро будет 70 лет со дня начала зимней войны. Будет ли передача на эту тему?» Будет. Обязательно. Это конец ноября – начало декабря, и будет передача. Может быть, маленькая серия передач, я имею в виду программу «Не так». Сейчас, я так думаю, что я включу телефон, выведу на экран компьютера, какое у нас все здесь удобное и буду вас слушать. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.БУНТМАН: Да, здравствуйте. Как вас зовут? Откуда вы нам звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Александр Павлович, я председатель российского профсоюза работников среднего и малого бизнеса. Вот, ну, несколько раз порывался позвонить на редакционный телефон, но ваши, там, юные работники, по-моему, недопонимают проблемы.

С.БУНТМАН: Что они должны понять?

СЛУШАТЕЛЬ: Что должны понять. Ну, по меньшей мере, миллионов 17 человек у нас в малом бизнесе работает. Ну, умножьте на 2, на 3, и сколько людей от этого, что называется, кормится. А передачи такой на «Эхо Москвы», самой нужной радиостанции нет.

С.БУНТМАН: Я понял вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Нужна бы такая передача. Я думаю, что и ваша аудитория – она и так достаточно широкая. Я думаю, что люди, которые в малом бизнесе работают, они слушают. Ну, потому что не муси-пуси же слушать.

С.БУНТМАН: Не муси-пуси. Я понимаю муси-пуси. Но, вот именно потому что не муси-пуси, надо придумать такую передачу. Спасибо большое. Вот, минус, юные сотрудницы не понимают, проблемы малого бизнеса не входят в обязанности понимания редакционного телефона и так далее. Пришлите. Есть наш адрес. Если у вас есть не просто идеи передачи, потому что далеко несмотря на то, что вы руководите профсоюзом, не только вам приходит в голову такая мысль, что нужна передача о малом бизнесе. Какая передача? Как она будет сделана? Для того чтобы сделать передачу, например, «Послужной список», надо было ее придумать вместе с газетой «Труд», которую у нас Яна Маргасова и Ольга Журавлева ведут по субботам в 16 часов.

О, отлично, очень хорошо. Мало того, что у нас еще здесь нет, эта страшная черная картинка. Ну вот она прошла. О, все зажглось – это не теракт, это лопнула лампа. Так вот, чтобы придумать ту передачу, нужно было постараться. И постарались, и придумали. Я думаю, что если постараться, можно придумать и программу о малом бизнесе. Пожалуйста. Тема важная. Вы понимаете, в чем дело? Если важная тема и выйти с важным видом и говорить «как важен малый бизнес», потом «как важен малый бизнес», «как важен малый бизнес» - ее слушать не будет никто. Все это к тому, что надо передачи придумывать. Слушаем дальше вас. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.

С.БУНТМАН: Здравствуйте, как вас зовут, откуда вы нам звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Дмитрий из Владивостока.

С.БУНТМАН: Да, Дмитрий, здравствуйте. Какой-то у вас вопрос есть.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня два вопроса. Первый по поводу «Без посредников». Я Алексею Алексеевичу на сайте задавал этот вопрос. Он как-то в передаче на ТВЦ рассказал историю, что в одном кабинете на «Эхе Москвы» сидят 3 бывших жены одного человека – это кто у вас такой плодовитый сотрудник, если не секрет?

С.БУНТМАН: Три бывших жены одного человека?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, в одном кабинете. Одного вашего сотрудника тоже.

С.БУНТМАН: Одного нашего сотрудника?

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.БУНТМАН: Понятия не имею. Я не занимаюсь личной жизнью наших сотрудников.

СЛУШАТЕЛЬ: Хорошо.

С.БУНТМАН: У вас какие-нибудь еще есть столь же существенные вопросы?

СЛУШАТЕЛЬ: Вопрос, конечно. Вам не кажется, что в стране тихой сапой, страна подходит к тому, что власти начнут массовые репрессии? Спасибо.

С.БУНТМАН: Понятно, спасибо. Власти могут начать массовые репрессии в любую минуту. Чтобы начать массовые репрессии, надо принять решение. Надо принять решение не просто заниматься плясками вокруг гроба Сталина, и одним кричать «Вставай, вставай, вставай», а другим говорить «Пусть он лучше гниет». Конечно, пусть он лучше гниет в своем гробу, несмотря на то, что он набальзамирован был на выставке в Мавзолее, которая проходила с 1953 по 1961 год, потом закрылась, слава тебе, Господи. А потом когда уже это желание руководить с помощью разделения собственного народа – это, ведь, не только подавлять инакомыслие нужно. Это, ведь, была великолепная, циничная, дешевая рабочая сила, которая строила все то великое, чем восхищаются поклонники советского строя. Нет ни одного объекта, наверное, в Советском Союзе, ни одной великой стройки, во всяком случае качественно до 1953 года. А как выясняется из многих источников, заключенные строили и после 1953-го, и после 1956-го года. И это были, может быть, не политические заключенные, а это были заключенные просто. Нужно принять волевое решение. Нужно для этого отказаться от каких бы то ни было поездок куда бы то ни было. Нужно перейти к позиции, например, старины Ким Чен Ира, который сидит у себя, конечно, пользуется благами цивилизации, но в его понимании. В его понимании это хороший коньяк, это, наверное, там другие нехорошие излишества буржуазные. Но этого мало.

Совершенно изменились представления элиты о хорошей жизни, и правящей элиты о хорошей жизни. И чтобы перейти к массовым репрессиям, массовым именно, последовательно массовым, нужно отказаться от своих представлений о хорошей жизни. Пока этого не наблюдается. Но это может быть в любую минуту, и такой 1937-й год в мягком варианте вполне возможен. Во всяком случае, шельмование уже началось. Но вы понимаете, что это шельмование – оно только напоминает советское. В нем нет той силы, нет той убежденности. Есть такая же гадость и дрянь, как была тогда, так как она уже на фоне совершенно другого века, другого мышления, другой степени объединенности мира, она от этого становится еще гаже. И в какой-то степени психологически страшнее. Ухать снова туда абсолютно нет никакого желания. Но то, что власть к этому перейдет?.. Можно, но пока не просматривается в тех масштабах, которые мы называем массовыми репрессиями. Я включаю телефон. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Сергей.

С.БУНТМАН: Добрый вечер, да. Вы долго шелестели. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Я в прошлый раз звонил, и сказал, что демократия на поле демократии уже надоедает. И как выясняется, сегодня вот был с Радзиховским разговор, что, короче, получается, что приехали, дальше не знаем куда идти. Не пора ли, вообще действительно, строить справедливое общество?

С.БУНТМАН: Что такое «справедливое общество» и как его строить?

СЛУШАТЕЛЬ: Справедливое общество – это когда нам говорят то, что есть, а не говорят по телевизору и где-то, что как у нас хорошо, как мы хорошо живем, у нас повышается ВВП, а, тем не менее, у нас страна нищенствует.

С.БУНТМАН: А кто это должен строить, это общество? Вы так говорите о строительстве, кто это должен строить?

СЛУШАТЕЛЬ: Кто это строит? Прежде всего, это должны строить чиновники.

С.БУНТМАН: Не будут!

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, почему не будут?

С.БУНТМАН: Конечно, не будут.

СЛУШАТЕЛЬ: Они должны, во-первых, осознать. Ведь, революция 1917 года произошла же не просто так, на пустом месте. А, наверное, просто из-за того, что народ-то был брошен в 1917 году властью имущих. Но сейчас же получается то же самое, что народ-то, в принципе, он брошен. Не все же могут быть бизнесменами, не все.

С.БУНТМАН: Я понимаю. Но чиновники на то и чиновники, что они нам с вами ничего не должны, они должны только своему начальству. Вот и все.

СЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю, что они должны начальству. Я это все прекрасно понимаю. И, вот, тот план, ну, я сейчас волнуюсь немножко, конечно, но самое главное хочется сказать, что побольше, все-таки, таких радио, чтобы этих чиновников раскрывать, честно говоря.

С.БУНТМАН: Вот «побольше радио» - вот это... Спасибо вам большое. Вот, «побольше радио» - это уже правильный ход. А сознание чиновников – это тупик. Ждать или заставлять чиновников осознать – это, знаете, из этого никогда ничего не получалось. Была рамка у нас. Как ей воспользовались, это другой вопрос. Была рамка, есть рамка. Есть рамка, состоящая из Конституции, из законов, из законов и печати и других законов. Одной Конституции даже достаточно для очень многого, для того, чтобы можно было строить самим общество. Но дело в том, что осуществляется воровство всех наших прав. Выборы – не выборы, печать – не печать, средства массовой информации – средства массовой дезинформации. Получается так. Получается захват, узурпация властью узурпация всех властей. Дело здесь не в справедливом обществе, а дело в том, что о чем сейчас говорил слушатель, - это не справедливое общество, это общество открытое. Оно может стремиться к справедливости. Справедливости какой? Справедливости, для того чтобы были равные условия, равная площадка. Для того, чтобы можно было помогать тем, кто не может работать, и для того, чтобы давать возможность работать тем, кто это может, и работать, и зарабатывать. Для того, чтобы не было заливания глупости в мозги и в уши какой-то одной теории, нового введения единомыслия в России. Для этого, действительно, нужен независимый суд, нужна свободная пресса, то есть нужна та же самая демократия. А сознание чиновника – это, знаете, так... Сейчас царь прикажет чиновникам: «Осознайте!» Они скажут: «Мы осознали», и дальше все поедет точно так же, как и было.

Так. Что? Значит, Сергей нас спрашивает: «Доренко наступает на пятки уже». Ну вот смотрите. Беру навскидку. 9 часов субботы, «Эхо Москвы», второе место. «Русская служба новостей» - 12-е. «Русская служба новостей», где она у нас есть? Например, в 8 часов. Нет ее в 15-ти вообще. «Русская служба новостей» 11-я в 8 часов утра. «Русская служба новостей», русская служба, ау! «Русская служба новостей» в 11 часов в субботу. Не знаю, никто не наступает на пятки. Больше половины нашего рейтинга, ну, в редких случаях, так, переваливала в какие-нибудь час или 15 минут. Переваливала. Да, она развивается, но очень далеко. Знаете, очень-очень далеко, дорогой Сергей. Посмотрите, пожалуйста, набирайте всевозможные Gallup, собирайте, наблюдайте, следите за движением. Пожалуйста, ради Бога.

У нас здесь есть данные и по Gallup, и по Комкону. Да, конечно, но конкуренты у нас – Радио России и Маяк. А среди всех радиостанций не только разговорных, конкуренты явственные, как оказалось, кто бы мог подумать несколько лет назад, при необычайной популярности радиостанций музыкальных, это Русское радио. Огромное, большое, сильное Русское радио – музыкальное имеется в виду, не «Русская служба новостей». Это вдруг стали конкурентами, и нам это очень большой плюс.

Не будем развиваться, конечно, спустимся куда-то. Не будем обновлять свои программы... Вот вы спрашиваете, где та программа, где ся программа, такая, иная? Все меняется, и должно меняться. И пока еще будут, например, делать примерно то же, что мы, такие вещи как «Разворот». Когда мы почувствуем, что это вам не нравится, по цифрам почувствуем, что вы это не слушаете, что мы начинаем опускаться куда-нибудь в серединку или ниже, туда, где располагается «Русская служба новостей», то мы, конечно, будем меняться. И постараемся это сделать раньше, чем другие. Вот такова конкурентная борьба, конкурентная среда.

И мы, несмотря на положение, которое существует, объективное положение – там, неравенство экономических возможностей, неравенство доступа к сигналу – мы это будем отмечать, но не будем на это жаловаться. Потому что мы знаем, что мешает плохим мастерам хореографии. Мы об этом говорить не будем никогда, мы будем стараться развиваться.

Так, дальше. «Расширяйте ваше вещание, так как оно восстанавливает запудренные мозги нашего больного общества». Спасибо, Соломон, это почти тост. Сергей из Екатеринбурга считает, что нужно говорить «кАтынь», а не «катЫнь». Понимаете в чем дело? Это поляки очень часто так говорят, делая ударение на предпоследнем слоге вообще. Это место находится не в Польше. А это место, где НКВД, советские власти по решению Политбюро расстреляли поляков, несколько десятков тысяч – это факт. Привет передайте Юрию Мухину и Евгению Джугашвили, ну, а также товарищам Нарочницкой и другим.

Так. Ну что же? Давайте мы еще послушаем ваши звонки. 363-36-59 – это номер нашего телефона, я включаю его. Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

С.БУНТМАН: Как вас зовут, откуда вы звоните? Простите, не расслышал.

СЛУШАТЕЛЬ: Алексей, Москва.

С.БУНТМАН: Алексей, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, у меня есть, ну, не то, чтобы претензии, но очень неприятные ощущения, когда пенсионный фонд себя рекламирует. Ни «Здрасьте» эта пенсионерка не говорит, не говорит тот человек, который снимает трубку. Ну, Марина Королева сказала уже давно, что это плохо.

С.БУНТМАН: Не понимаю. Вы имеете в виду что?

СЛУШАТЕЛЬ: Тогда поймите, что всегда нужно говорить «Здрасьте», когда ты снимаешь трубочку.

С.БУНТМАН: А, понятно. Значит так... Спасибо большое. Мы не комментируем рекламные ролики, но я вам скажу. Что рекламный ролик абстрактно – это некое художественное произведение, в котором некоторые вещи не говорятся, но подразумеваются. Это произведение искусства – хорошего, плохого это другой вопрос, это уже судить профессионалам. Но это произведение искусства. И не нравится вам рекламный ролик, вы можете и не поддаваться на рекламу. Вот какая деталь: вот, снимают трубку, не здороваются. Во-первых, я бы, например, попросил для реализма бы показать, как набирают номер. Потому что это как-то ни с того, ни с сего идет телефонный разговор. Как-то нереалистично получается. Давайте это переведем в область искусствознания, критики и так далее. А то как-то странно получается. Эстетически не нравится ролик. Ну, значит, вы не стали клиентом этого ролика. А мы как за содержание, так и за форму рекламных роликов никакой ответственности не несем.

Так, ну что же? Давайте мы еще раз вас послушаем. Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.БУНТМАН: Да, здравствуйте. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, здравствуйте.

С.БУНТМАН: Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Владимир из Москвы.

С.БУНТМАН: Да, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня вопрос следующего содержания. Вот формально наше государство имеет все демократические институты, которые есть в любом демократическом государстве. Как на ваш взгляд, что нужно сделать, чтобы наполнить эти демократические институты реальным содержанием, чтобы государство, действительно, стало демократическим.

С.БУНТМАН: Понятия не имею. Самое смешное, что, действительно, я не имею понятия. А вы как думаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Я тоже не имею понятия, поэтому и задаю этот вопрос.

С.БУНТМАН: Ну, это означает, что... Я не знаю, как это сделать. Мне кажется, что самое первое, что надо нам сделать, это научиться себя уважать. Тогда мы сумеем объединиться во что-то, мы сумеем быть нормальными соседями, уважать друг друга, уважать себя, уважать свое достоинство, не говорить, что мы обречены перед ними, не голосовать за партию власти, потому что как бы не было хуже, например. Прямо высказывать свое мнение, а не ждать, пока это сделают за нас средства массовой информации или кто-то еще. Научиться бороться за свои права – не за право переходить за красный свет, как мы очень любим, а за право голосовать по-человечески, чувствовать себя оскорбленными. Не чувствовать себя абстрактно, там «Меня унижает то, что у нас есть такая разница в доходах». Хорошо, это первый этап, разобрались, разница в доходах. А из-за чего? Мне подсказывает мнение, что это из-за того, что кто-то награбил, олигархи нажились. Давайте государство нас спасет, посадит всех олигархов. Не будет оно этого делать. То есть нам надо отучиться от того, чтобы быть иждивенцами и ждать какой-то манны небесной. Это не означает, что всем надо сразу выйти на улицу и взяться за бульники, которых не так много стало - только в исторических местах, которые когда мы едем на машине, ненавидим всей душой из-за тряски. Или всем выйти на демонстрации. Все равно все не выйдут на демонстрации, все не будут бастовать, пока не научатся себя уважать и перестанут бояться.

Римский папа Карл Войтыла Иоанн Павел Второй, когда он приехал в Польшу в 1979-м году, он сказал помимо всего прочего, помимо речей и проповедей, он сказал два ключевых слова: «Не бойтесь» - это начало, цитата из священного писания. Но даже без таких соотнесений со священным писанием, он сказал самые главные два слова: «Не бойтесь», не бойтесь быть людьми. Это не страшно. Быть людьми – не страшно. Давайте мы к этому привыкнем, и, может быть, тогда мы с вами к чему-то придем. А ждать пока, там, например...

«Вам не стыдно, господин Чуров?» - сегодня кричали в Думе. Господин Чуров не отвечал на вопрос. Он не понял вопроса. Или не знал, почему это должен делать и что такое стыдно, и почему здесь. У него есть дело, которое он делает. «Вам не стыдно?» Как можно спрашивать, стыдно или не стыдно? Это совершенно не та постановка вопроса. Почему захотелось на какое-то время оппозиционным фракциям в Думе побыть людьми. А потом они подумали: «Нет, ну как же? Как же без нас будет бюджет?» И вот это, понимаете, «Мы работаем на страну». А получается, что «Мы работаем на страну лепной розой в левой части фасада, мы выполняем важную функцию. Здание только из-за нас крепкое, Россия, что мы – прилепленная розочка гипсовая на левой стороне фасада». И я должен осознавать свою роль лепной розочки во всей этой конструкции здания. А конструкции плевать, уйдет лепная розочка или не уйдет лепная розочка. И тому, кто там, действительно, все держит и этим манипулирует, абсолютно наплевать, есть вы или нет.

Но когда розочка исчезнет, предположим, и фракция какая-то выйдет, то станет вдруг не наплевать: «Ребята, какой-то непорядок. А вдруг сейчас там балки начнут вылетать?» Ведь, они же гораздо более трусливы, чем думают об этом все вместе и по отдельности оппозиционные, считающие себя оппозиционными депутаты.

Джош, друг мой говорит, что нет зимнего времени, есть так называемое летнее. Я что, буду сейчас пудрить мозги нашим слушателям и говорить, что мы сейчас перейдем к тому времени, которое всегда называлось «декретным», которое на один час не соответствует поясному времени. Я что, буду сейчас это объяснять? Я говорю: «Зима наступает и время будет зимнее по сравнению с летним, поэтому все стрелки назад на час, и все». Джош, очень просто это все делается.

Так, «Мне очень нравится (Михаилу), программа «Я потребитель» со Львом Хасисом. Можно ли расширить ее на целый час?» Пока она хороша в своем формате. Мне тоже нравится эта передача. Знаете, вот смотрите. Вот, звонил человек, один профсоюзный лидер и указал нам, как важна тема малого бизнеса. Правильно, абсолютно правильно. Годами мы думали над тем, как бы сделать потребительскую передачу, чтобы не впадать ни в рекламу, ни в джинсу, ни в, как было сказано в премии телевизионных критиков, «агрессивную антинаучную развлекательность» - вот эти все передачи про продукты, которые не те, вот эти передачи страшные, страхолюдные на телевидении. Как бы не попасть ни туда, ни сюда, и быть именно потребительской передачей, говорить о том, какое качество. Вот сделано это было неожиданно вместе с товарищем Хасисом. Спасибо большое, всем всего доброго. Передаю все Пархоменко.