Сергей Шойгу - Особое мнение - 2009-08-26

А.ВЕНЕДИКТОВ: 19.08 в Москве, всем добрый вечер. У микрофона Алексей Венедиктов, у нас в гостях министр по чрезвычайным ситуациям, в данном случае, гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям, ликвидации последствий стихийных бедствий.

Сергей Шойгу, добрый вечер, Сергей Кужугетович.

С.ШОЙГУ: Добрый вечер.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня мы в основном говорим о Саяно-Шушенской ГЭС, о трагедии, которая там случилась, - вы назвали эту катастрофу «невиданной», впервые, что - «впервые»? Чем она отличается от всех остальных?

С.ШОЙГУ: Я это еще раз могу повторить – это крупнейшая техногенная чрезвычайная ситуация за последние, как минимум, 25 лет. Крупнейшая по всем параметрам – по масштабам своих разрушений, по масштабам тех утрат в нашей энергетике, естественно, в экономике, которые она за собой несет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Многие сравнивают с Чернобылем.

С.ШОЙГУ: Ну, я бы не стал проводить этих параллелей.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, без радиоактивных последствий – скажем так.

С.ШОЙГУ: Ну, если говорить о мощности – примерно равно – там около 4 тысяч мегаватт, здесь 6,300, если проектная - 4,200 фактическая. В этой части - да, чем-то похожа. Но я вам скажу, что здесь у нас перспективы совсем другие. Здесь перспективы восстановления совсем другие. Естественно, ее можно и нужно восстановить, естественно, это будет совершенно новая станция, с новым обликом, часть агрегатов - четыре, - можно восстановить, думаю, в самые короткие сроки, остальные уже обновленные. С большей мощностью агрегаты можно восстановить. То есть, тут разница в этом - в том, что там, в Чернобыле, было понимание, что это уже восстановить сложно и важно законсервировать это как положено, чтобы не продолжало нести зло, а здесь - у меня, во всяком случае, - высокая уверенность в том, что это будет восстановлено. И я вижу по настроению людей, которые туда прибывают, специалистов, - во всяком случае, - с каким настроением они туда прибывают. И это настроение передается и тем, кто там уже работал. Именно поэтому такая плавная передача прошла спасателей – естественно, мы там оставили полторы сотни ребят, если точно, 156.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Что они будут сейчас делать там, спасателям что делать?

С.ШОЙГУ: Есть вещи, к которым надо подходить уже тем, кто знает это оборудование. Его нельзя просто порезать и вынести. Поэтому там будут работать специалисты, которые будут аккуратно разбирать для того, чтобы можно было потом как-то собрать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы сказали, что вы выводите отряды МЧС.

С.ШОЙГУ: Вывели всех. Там осталась группа спасателей, которая будет поддерживать. Ну и потом у нас все-таки 4 тела еще не найдены, поэтому мы предполагаем искать до конца.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, вы будете продолжать искать этих четырех пропавших без вести?

С.ШОЙГУ: В том числе. Ну, давайте мы не будем тут друг перед другом лукавить – те разрушения и те погибшие, которых мы обнаружили, они надежды не оставляют на то, что найдем живыми.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вернемся к работе ваших спасателей, у меня еще один вопрос – сейчас, естественно, говорят о причинах, естественно, будет работать комиссия, и к концу сентября Ростехнадзор обещает нам сказать, как им кажется, причину. Скажите, когда вы смотрели на это, когда изучали это, безусловно, что вам кажется невероятным как причина аварии – какие причины вам кажутся невероятными – ну, почти невероятными, а какие причины вам кажутся скорее вероятными? Потому что очень много версий ходит.

С.ШОЙГУ: Действительно, версий ходит много и я не хотел бы в эту тему погружаться, потому что там действительно работают очень и очень компетентные люди - компетентные не в части юриспруденции, а в части техники, технологии, они смотрят. Мы, насколько можем, им помогают – если они нас просят выложить какую-то конструкцию, естественно, мы достаем и выкладываем. Я немножко о другом. О том, как мы вообще научились подходить к подобного рода вещам. Я, может быть, не конкретно к вам апеллирую - у меня не было времени там читать и смотреть, что происходит в интернете и вообще в информационном пространстве. Я считал, что ту открытость, которую мы с первого часа демонстрировали всем журналистам, всем каналам и всем СМИ, она подразумевала, что нам скрывать нечего, и каких-либо домыслов быть не может. И, тем не менее, то, что буквально сегодня я в первой половине дня посмотрел, наводит на такие… ну, начну по порядку. Первое – говорят о том, что Шойгу обвинил журналистов в том, что они посеяли панику.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы выполняете мою работу – вы сами задаете вопросы.

С.ШОЙГУ: Нет. Я отвечаю на то, что сумел прочитать. Итак – панику.

А.ВЕНЕДИКТОВ: «Панику» - вы сказали это слово.

С.ШОЙГУ: да. Объясняю – то, что начали делать жители городов ниже плотины, абсолютно правильно – абсолютно правильно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, эвакуироваться?

С.ШОЙГУ: Эвакуироваться. Это то, чему их научили за все эти годы. Я, во всяком случае, доволен тем, что у людей отложилось в голове, что надо брать с собой предметы первой необходимости и постараться подняться выше или уехать как можно дальше.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Забрать детей из детских садиков.

С.ШОЙГУ: Это естественная реакция людей. И тут кого-то в чем–то обвинять - это неправильно. На мой взгляд, этому надо - ну, «радоваться», наверное, неправильное слово, но это действие было абсолютно правильное, тут ни к кому никаких претензий быть не может. Но когда через два дня и через три дня с этим стали играться, начали показывать, что ли… я это даже баловством назвать не могу – когда через два дня вдруг пошла информация, что - вот, второй трансформатор взорвался, дыра в плотине, волна идет. А люди напряжены, их только-только успокоили, они только-только вернулись по своим домам. И «бух» - опять началось. Тут информация следующая: сегодня, в 24.00, на плотине готовится теракт. Какой теракт? У нас внизу, в машинном зале, почти 2 тысячи человек народа – это же надо эвакуировать людей? А если эвакуировать людей, значит, остановить дренажные насосы, откачку воды, поисковые работы, поднять водолазов - 62 водолаза одновременно под водой. Вы представляете, что это такое? Только с этим кое-как сумели разобраться, следующая волна: «слушайте, в машинном масле, по данным какого-то специалиста, добавляли генномодифицированные присадки» - я даже представить себе не могу эти генномодифицированные присадки в машинном масле, - «которые вызывают мутацию». Слушайте, ну я что могу сказать? Люди, естественно, с канистрами пошли брать воду в совсем других местах. Это естественная реакция людей и тут говорить, что это неправильно? А если бы это действительно было так? Но вот забава такая, понимаете.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы думаете, это забава, а не перепуг и страх разных людей?

С.ШОЙГУ: Какой "перепуг"?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Какой-то перепуг и какой-то страх.

С.ШОЙГУ: Ну, какой перепуг? Человек сидит за 200 километров, а некоторые за 800 и за тысячу, в теплой ванной, со стаканом виски и одним пальчиком на компьютере набирает. Еще раз повторяю то, с чего начал: если бы кто-то что-то на самой станции скрывал. 80 журналистов пришли, ушли, показали - ребята, все, что хотите. А эта история с тем, что там люди, которые стучат?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Давайте отдельно эту историю, потому что мы знаем, что в первый день, 17 числа, именно благодаря тому, что кто-то из местного МЧС, Хакасского МЧС, услышал стук, - значит, стук был, - удалось спасти людей. Это правда, или нет?

С.ШОЙГУ: Это абсолютная правда.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Тогда расскажите. Во-первых, сначала расскажите, а потом мы пойдем про стук 18-го и 19-го.

С.ШОЙГУ: Замечательный парень, Саша Барковский, спасатель первого класса, у него двое замечательных детей, он кандидат в мастера спорта, он 17 числа, вечером уже…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это местный спасатель?

С.ШОЙГУ: Сибирский отряд спасательный, Южно-Сибирский поисково-спасательный отряд. Они обследовали по заданию определенную территорию, которую они должны были обследовать. И это нужно было делать, как правило, под водой. И в одном из мест он услышал стук - это была вентиляционная труба.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это было 17-е число, первый день.

С.ШОЙГУ: Да. Он прорубает перекрытие, ползет по воздуховоду, нащупывает место, где этот человек, вырубает отверстие, вытаскивает этого человека, поднимает его наверх. Говорит своим ребятам из своего же отряда: «Ребята, в этой зоне есть еще один – я слышал там еще стук». Они погружаются туда, таким же путем, через этот воздуховод, достают второго человека. Им говорят: «за нами бежал еще один». Они в третий раз идут туда, уже погружаются под воду, и находят третьего человека, застрявшего в лифте – он не смог выбежать из лифта, внизу был. И все. После этого всю территорию обследовали.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В ту же ночь.

С.ШОЙГУ: В ту же ночь. На следующий день там шла регулярная работа - я же говорю - работало огромное количество водолазов. Водолазы Саяно-Шушенской ГЭС, привезли дополнительно водолазов с Бурейской ГЭС, потому что сказали, что там похожее есть – нам надо было срочно опускать затворы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: История с возможностью воздушных мешков? Родственники волновались – вдруг, чудо же - смотрите, 60 человек бесследно.

С.ШОЙГУ: Понимаете, что было дальше? Когда до меня долетела такая информация - а с родственниками встречались, для вашего понимания, два раза в день, - собирали всех родственников специально, с ними встречались, им все рассказывали, показывали. Более того, к ним приезжали ребята-водолазы, которые находились на отдыхе, - а отдыха-то мало у них было, спасатели приходили. Мы договорились, что они отрядят тех, кто в этом что-то понимает - они дали свою делегацию. Мы их провезли на станцию, они прошли по всем отметкам, мы их пустили везде, они посмотрели, как готовятся к погружению водолазы, поговорили с теми, кто вышел снизу. То есть, эта работа не прекращалась ни на минуту, ни на секунду. И никакой дезинформации у родственников не было, и быть не могло. Любой вопрос, который возникал – тут же на него следовал ответ.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Может быть, ваши люди не имели информации? Вот они приходят и говорят: там стучат. Приходят родственники к вашим ребятам…

С.ШОЙГУ: Как вы себе это можете представить?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, не знаю, как – показалось, приснилось. Знаете, люди многие верующие - «мне показалось, что он живой, и зовет», сидит в воздушном мешке.

С.ШОЙГУ: Хорошо, шли туда, туда погружались люди. Более того, у нас там было два подводных робота, был аппарат бокового зрения так называемый, который также погружался на все эти отметки. То есть, у нас не было ни на секунду даже мысли о том, чтобы остановить или прекратить поиски. Понимаете, если бы те, кто вам сказали…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Они не нам, они вам, - чтобы вы знали, что может быть и там, извините.

С.ШОЙГУ: Да, все это дело транслировали, если бы они подошли, посмотрели, что у нас в штабе висят планы всех отметок всех этажей. И там указано, куда по наряду пошли работать эти люди – пофамильно. И эти места проверялись и отрабатывались по несколько раз.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сергей, но когда бывший руководитель станции говорит, что там есть возможность воздушного мешка и есть возможность спасения людей – вот если я, не дай бог, когда-нибудь стал бы родственником, я был бы уверен, что мой там.

С.ШОЙГУ: Так самое интересное, что его привезли туда, этого бывшего директора. И я с ним пошел по станции. Я еще не знал, что он это сказал. Я с ним пошел – ну, что там можно сказать? Понимаете, по радио трудно объяснить и объяснять на пальцах, что там. На самом деле там не одна 320-я отметка, там выше нее идет 327-я отметка, ниже идет 315-я 310-я, 305-я отметка. На 315-й должно было быть семь человек, восемь.

А.ВЕНЕДИКТОВ: На смене.

С.ШОЙГУ: Да. Но когда мы начали проверять, часть из них оказались на 305-й – даже не на 310-й. Следовательно, люди бежали вниз от этой волны. Ну и потом понимание того, что система вентиляции не позволяет образовываться в большом количестве тем самым мешкам на отметках ниже 320 – для этого надо просто знать станцию.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Чтобы эту историю закончить в этой части – вас тут спрашивают: «Ну что, вот этого журналиста, Михаила Афанасьева, судить?» - то есть, все считают, что вы приказали отдать его под суд.

С.ШОЙГУ: Ну, это глупость совершеннейшая. Я не узурпатор и бог ему судья – знаете, он мне абсолютно безразличен. Я в данном случае не за судьбу чиновничества ратую, или еще за что-то. Но когда ребята – представьте себе, на одной площадке в смену работают больше тысячи спасателей сразу. Когда под водой работает 62 водолаза здесь, и почти 200 человек внутри машинного зала, и когда - я действительно это сегодня только прочитал, эту фразу – она же заканчивается не полностью говорят про Афанасьева. Все знают сейчас героя-Афанасьева.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Героем его сделала прокуратура Абакана.

С.ШОЙГУ: Но никто не знает фамилию нашего парня, Саши Барковского, который спас этих самых двоих людей. Потому что он спас их 17-го, а этот слух, что там стучат люди, дошел до Афанасьева аж 19-го.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Получается, что единственный кто ответит за все – это Афанасьев.

С.ШОЙГУ: Когда у человека поворачивается язык, ну, в данном случае, пальцы или руки, сказать на наших ребят, на спасателей, что они этих людей не спасают, потому что это дорого - то есть, они их слышат, но не спасают, потому что это дорого.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я эту фразу не читал. Я читал о том, что руководство «Русгидро» скрывает информацию.

С.ШОЙГУ: Когда от нас кто скроет там?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Тогда вас там еще не было.

С.ШОЙГУ: Когда нас там не было? Я прибыл туда 17 вечером, а это все появилось, как я понял, 19-го.

А.ВЕНЕДИКТОВ: 18-го вечером. Но там шло о «РусГидро».

С.ШОЙГУ: Поэтому я вам еще раз хочу сказать - мне он абсолютно безразличен, я не кровожадный человек, бог ему судья.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Судья ему будет абаканский, а не бог.

С.ШОЙГУ: Знаете, если бы он набрался мужества, встал и сказал - извините, ребята, я солгал и оклеветал вас – нашим спасателям, нашим ребятам. Потому что это, понимаете, оценка нашей работы. Когда человек говорит, что все слышат, что они там стучат, а стоит начальство и не пугает - дорого, не ходите туда, - что значит «дорого»? Одиннадцать воздушных судов, перебрасывали со всех концов страны оборудование, спасателей, водолазов. Когда я понял, что все водолазы перерабатывают санитарную норму и надо что-то делать…

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, не имеют права столько под водой находиться?

С.ШОЙГУ: Да. Мы подогнали туда ребят с Саяно-Шушенской ГЭС, водолазов, у них была небольшая барокамера, ее подогнали туда, и они быстро проходили там реабилитацию – какие-то 4-5 часов отдыха, и опять шли туда, потому что там были их товарищи.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Можно ли сказать, что в первый день, 17-го, все было сделано для спасения людей? 18-го, когда подогнали со всей страны вечером, я понимаю, но вот 17-го числа? Что, руководство «РусГидро», местные спасательные службы, они правильно действовали с самого начала? Потому что разные есть вещи.

С.ШОЙГУ: Я вам могу сказать одно – что касается спасательных служб. Туда собрались практически все. Туда успели за 17-е перебросить Красноярский отряд, Минусинский отряд, Абаканский отряд, Объединенный Хакасский отряд, Южно-Сибирский отряд, и там уже была создана та группировка, которая позволила бы спасти людей, если бы – как это случилось с этими двумя ребятами, которым повезло - успела бы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы сказали слово «повезло» - правда. Повезло? Именно повезло, потому что по факту там все плохо было?

С.ШОЙГУ: Кончено, безусловно, повезло. То, что касается работы власти – по-разному. И я по-разному к этому отношусь. Что касается паники – тут надо было, с одной стороны, говорить людям об опасности, которая есть на самом деле, с другой стороны помогать. Ну, как это лучше сказать – организовать движение у заправок, где возникли очереди, где люди съехались все, по 150-200 машин - организовать движение, поставить регулировщиков на наиболее серьезные вещи.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, вокруг, инфраструктурно, вы имеете в виду?

С.ШОЙГУ: Конечно. То есть, видите, что люди эвакуируются самостоятельно – не пытайтесь их ловить за подол платья или фалу пиджака.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Кто там ответил Путину, когда он спросил, как дела? - «ну, ОМОН стоит»?

С.ШОЙГУ: Ну, это тоже переврали.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Как - "переврали"? Я это видел в прямом эфире.

С.ШОЙГУ: И я видел это в прямом эфире.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, вы там сидели, а я видел.

С.ШОЙГУ: И я видел это в прямом эфире, поэтому тут не надо – переврали. Там речь шла о чем? Вы занимаетесь поиском людей? В чем смысл-то? Смысл в том, что должен быть список тех, кто пришел на работу – их же надо проверить, - дома он, не дома, ушел он работу, или отпросился с работы, уехал на рыбалку. Для этого надо было подтянуть силы. Участковых не хватает – ну, что там на Черемушки два участковых? Когда они там обойдут это все? Он имел в виду, что он подтянул сотрудников из милиции. В том числе, отряды ОМОН, чтобы они шли по квартирам и искали этих людей. И в коцне концов, удалось за сутки составить этот список, получить заявление от каждого, от каждой семьи, и мы через сутки имели точную цифру, сколько людей мы не находим.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сергей Шойгу, министр по чрезвычайным ситуациям. Кончено, хотелось бы, чтобы Сергей Кужугетович был бы безработным хотя бы по августам, но как-то у нас не получается это. Вернемся в студию после новостей.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: 19.33, Алексей Венедиктов, у нас в гостях Сергей Шойгу. Я вернулся бы, Сергей, все-таки к вопросу - ведь МЧС должна заниматься, насколько я понимаю, и профилактикой таких вещей. Я знаю, что ваши люди бывали на Саяно-Шушенской ГЭС, что они говорили, если они говорили что-то, и кого вы предупреждали, что там может быть изношенное, резонансы не те, вибрация не та?

С.ШОЙГУ: Естественно, были. Но были сугубо по части пожарного надзора.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Только?

С.ШОЙГУ: Только. Знаете, мы занимались – там появился довольно большой расход воды на подошве плотины – это было давно, год 1994-й, может быть. И тогда с привлечением французской компании занимались лечением этих самых течей. Потому что у французов были очень хорошие мастики, шпарели, и тогда я был на этой подошве, мы много раз встречались. А здесь - ну, я на плотине был, не соврать, два года назад – в самом машинном зале. Но у меня, во всяком случае, с тех пор, как я, помню, присутствовал при перекрытии Енисея под Майнскую ГЭС и при пуске третьего и четвертого агрегатов, у меня кроме восхищения ничего и не было. Я всегда восхищался этой плотиной, этим гигантским сооружением, творением разума человеческого и рук человеческих.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но вы сейчас говорите, что это человеческая ошибка - если это вот так.

С.ШОЙГУ: Почему я говорю «человеческая ошибка»?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я так понимаю.

С.ШОЙГУ: Знаете, вообще катастрофы в техногенной сфере это, как правило, ошибка, либо заложенная когда-то кем-то, либо неверно сделанный расчет, либо неверно сделанный конструктив, либо заложенное чуть позже, но при, допустим, при неверной или неправильной эксплуатации. Я вернусь и еще раз скажу – я не хотел бы давать кому-то и чему-то оценки сейчас, пусть это сделают квалифицированно, тем более, что я думаю, что ждать недолго.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, все ясно? Почему – ждать недолго? Обычно месяцами. Самолет упал - месяцами. А здесь вы считаете, что это будет быстро восстановлено?

С.ШОЙГУ: Я думаю, да. Потому что, собственно, там много приборов объективного контроля, мнение которых не обманешь.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И они не уничтожены в результате аварии?

С.ШОЙГУ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Они остались?

С.ШОЙГУ: Да. По большей части – да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Еще один вопрос - у меня здесь спрашивают, и в интернете – что вы сказали про некую компанию «Ракурс», это мало известная компания, которая там строила что-то? Турбины?

С.ШОЙГУ: Знаете, как в случае с г-ном Афанасьевым, не хотел бы больше давать никому ни рекламы, ни антирекламы – есть и есть. Разбирается и разбирается эта компания. Тем более, что если внимательно посмотрите, то название этой компании сказал не я.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А, вот так вот.

С.ШОЙГУ: Да, мне ее подсказали. Но суть не в этом. Не хотел бы я давать никому оценок до официального заключения. Я не случайно сказал - вы знаете о том, что вчера коллега Кутьин дал предварительные итоги.

А.ВЕНЕДИКТОВ: «Ростехнадзор»

С.ШОЙГУ: Да. И сегодня он улетел туда, там они должны последние штрихи добавить, потому что им нужно было посмотреть отметку там, где сейчас откачали воду – ниже 310-й отметки, - ее сейчас откачали, они сейчас завершат там все свои работы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И это даст точку в расследовании?

С.ШОЙГУ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, в течение месяца возможно?

С.ШОЙГУ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Еще один вопрос, который рядом с этим, но он уже касается в большей степени вашей работы с такими катастрофами. Вопрос о компенсациях. Как эксперту. Недавно погибли летчики, у них остались дети, в Назрани - взрыв, и там тоже работали ваши ребята, помогали - сейчас мой корреспондент приехал, рассказал, привез фотографии - что было. Есть гибель семей, отцов, братьев, - как государство - я теперь к вам как к государственному служащему – должно регулировать, восполнить, если угодно, потерю кормильца? Что должно быть сделано и что не делается? Потому что там сто тысяч рублей, там 2 миллиона рублей, просят 5 миллионов рублей. Что должно делать уже государство, правительство, парламент?

С.ШОЙГУ: Вы знаете, в коцне концов, мы к этому придем – то, к чему пришел сегодня весь мир - это страхование. Страхование жизни. В данном случае, если мы считаем, что это производство или это объект высоко-рисковый, там и страховые ставки должны быть совсем другие. Ведь на западе не возникает вопрос, когда происходит - я постучу по дереву, не дай бог, - трагедия с самолетом. Там понятно: на столько застрахованы пассажиры, сумма страховки входит в стоимость билета, и так далее. И все это происходит практически на автомате - не хотел это слово говорить.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, на автомате.

С.ШОЙГУ: Да. И к этому мы все равно придем, так или иначе. Здесь, - вы знаете, наверное, компенсации за те риски, которым подверглись эти люди, и в каждом случае они действительно разные. Хотя скажу вам, что есть, естественно, постановление правительства, есть, по-моему, 98 тысяч за погибшего, плюс все, что связано с похоронами. Есть, естественно, положение в трудовых договорах, что происходит в связи с утратой кормильца - там месячная зарплата до достижения 18-летнего возраста. Угольщики приняли такое, я считаю, очень правильное корпоративное решение: при гибели шахтера семья сразу же получает один миллион – но это их решение. То есть, тут у каждого по-своему, но в конечном итоге все-таки это должно быть цивилизовано: страхование жизни, страхование здоровья, - чтобы было понятно, что чем выше риск, тем выше страховая планка.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня вы проводили селекторное совещание, касающееся ситуации в школах накануне 1-го сентября. И я посмотрел – там два информационных агентства, не будем делать рекламы и антирекламы, как вы говорите, дали разный заголовок, цитируя вас. Одно агентство: «85% школ готово», другое - «15% школ не готовы». 15%, с точки зрения пожарной опасности – это огромная просто цифра, удивительно, насколько она велика. Вы что, не будете открывать эти школы 1 сентября, если они не сделают то, что предписала пожарная охрана?

С.ШОЙГУ: В мае принят технический регламент. Это совершенно новая веха в пожарном надзоре и вообще в надзорной деятельности. Очень важная и очень нужная. И мы впервые в этом году наблюдаем, что не мы закрываем или приостанавливаем школы, а местные власти останавливают или приостанавливают работу школ. И это очень наглядно было видно сегодня на селекторе. Чтобы ясность была - 85% готовы, и 15% пока не готовы. Но знаете, наверное, мы выйдем на 1-е сентября - кстати сказать, на сегодняшний день, по сравнению с прошлыми годами, это очень хороший показатель.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть?

С.ШОЙГУ: были годы, когда мы выходили на этот день и у нас были 47%, 52%.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Может быть, это бумажные отчеты?

С.ШОЙГУ: бумажные или не бумажные, но меня радует то, что бюджеты по безопасности школ растут, безопасность школ все выше и выше – это радует. Но естественно, остаются еще те школы, по которым сложно как-то… ну, она построена в 1924 году, в деревянном исполнении, находится в 50 километрах от ближайшей пожарной части.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И города. И денег нет.

С.ШОЙГУ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И тогда?

С.ШОЙГУ: Ну, вот сейчас деньги выделяются, и тогда мы делаем для них специальный свой проект защиты. Поэтому думаю, что к 1-му сентября большинство школ будут готовы, скорее всего, не будут открыты к 1-му сентября не больше десятка школ по стране – это очень хороший показатель.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Люди уцепились за вашу не-кровожадность по отношению к г-ну Афанасьеву, и закончу я Василием: «Сергей Шойгу заслуживает глубочайшего уважения - крайне редких качеств должностное лицо. Спасибо». А я думаю, что тут Ольга пишет самое главное - просит передать спасибо всем тем, кто работал на Саяно-Шушенской ГЭС.

С.ШОЙГУ: Ей спасибо огромное.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Она, между прочим, из Петербурга – то есть, далеко, казалось бы - «где имение, а где вода», и тем не менее. Сергей, те люди, те водолазы, которые через санитарные нормы - 2 тысячи, - кстати, по-моему, беспрецедентный отряд. Я не помню, когда вы собирали две тысячи человек.

С.ШОЙГУ: Для сравнения вам скажу – на землетрясении в Нефтегорске, на Сахалине, работало 650 спасателей. Но мы тогда были молоды, мы не так были распределены по территории, мы были не так хорошо оснащены, как сейчас, не так хорошо обучены, - ну, это уже история. Спасибо Ольге, и многим другим людям.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Хотелось бы, чтобы Сергей Шойгу уходил в отпуск в августе. Спасибо большое. Сергей Шойгу.

С.ШОЙГУ: Вам спасибо.