Эдуард Лимонов - Особое мнение - 2009-08-11

А.ВОРОБЬЕВ: Здравствуйте, это программа «Особое мнение», и у нас в гостях Эдуард Лимонов, политик и писатель, здравствуйте.

Смотреть видеотрансляцию:

Э.ЛИМОНОВ: Здравствуйте.

А.ВОРОБЬЕВ: Начнем с темы, которая, конечно, во многих СМИ, в том числе, у нас, занимает сейчас первые позиции - вызвано это событием, которое произошло сегодня утром – это видеоблог Дмитрия Медведева, где он в весьма неожиданной манере рассказал о нынешних российско-украинских отношениях, и более того, сказал, что принял решение не направлять посла России на Украину из-за нынешней степени отношений между Москвой и Киевом. Хотелось бы получить от вас комментарий того, как вы видели или прочли этот «мессидж».

Э.ЛИМОНОВ: Это резкий жест, похожий на «холодную войну» такую – кстати, неожиданный жест, я почему-то не видел, что наши раздраженные российские интересы лежат в этой стороне границы. Мы привыкли к пикировкам с Грузией, а тут вдруг Украина. Я надеюсь, что это не будет иметь продолжения, это будет просто вот такой взрыв некоторой истерики. На мой взгляд, это историка - вот я сейчас мыслю вслух.

А.ВОРОБЬЕВ: А чем могла быть спровоцирована эта истерика?

Э.ЛИМОНОВ: Не вижу ничего рационального за этим жестом, ей- богу, вот не вижу. Рассматриваю это как истерику.

А.ВОРОБЬЕВ: Можно ли считать это обращение, заявление, или видео-пост ошибкой Медведева?

Э.ЛИМОНОВ: Здесь просматривается одновременно, конечно, попытка поддержать, видимо, какого-то другого кандидата на приближающихся президентских выборах – не знаю, какого - Януковича или «Юлю с косой», но явно Россия дает понять, что Ющенко негоден. И возможно, это «мессидж» тому пророссийски настроенному украинскому избирателю, которого в Восточной Украине, наверное, много. Вот можно смотреть так – еще один поступок, отдающий пиаром, так же, как и путешествие патриарха Кирилла в Украину.

А.ВОРОБЬЕВ: Есть мнение, что это заявление Медведева все-таки сплотит вокруг Ющенко людей, вокруг Ющенко, у которого сейчас крайне резкий рейтинг. Им, украинцам дают понять, что Ющенко нас не устраивает. Вокруг кого они тогда должны сплачиваться, если эти заявления звучат из Москвы.

Э.ЛИМОНОВ: Думаю, что существует такая опасность, и вы правы, обратив на это внимание.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы сказали – опасность?

Э.ЛИМОНОВ: Да, что люди сплотятся вокруг Ющенко - да, опасность.

А.ВОРОБЬЕВ: Для России?

Э.ЛИМОНОВ: Я не вкладывал глубокий смысл в это. Я имел в виду, что существует такая возможность, вероятность, - назовем это так. Я заметил еще по результатам поездки Путина – помните, перед «оранжевой революцией», когда на предыдущих президентских выборах он поехал и принял стороны, и это было ужасно на самом деле. Ясно, - Украина недавно обрела свою независимость, она очень чувствительно относится ко всем попытка «Большого брата», соседа каким-то образом влиять на ее политику или оказывать давление. Поэтому наилучшим выходом для России было бы, чтобы первые лица нашего государства не оказывали никакого давления на президентские выборы. И если заявление сегодняшнее Медведева это попытка оказать давление, то вы совершенно правы – оно может иметь совершенно обратный эффект, неожиданный – то есть, окажется, что сплотятся вокруг Ющенко, или кто там еще, какой у них там еще кандидат? Тимошенко выдвигается? Не знаю, видимо задача не допустить Ющенко.

А.ВОРОБЬЕВ: А как это укладывается во внешнюю политику?

Э.ЛИМОНОВ: В иностранные дела это не укладывается. Это не политика, это скорее раздражение каждый раз. Разумно посчитав – вот я же имею возможность подумать и представить себе ментальность украинского избирателя и украинской власти как таковой, вообще независимой Украины - я представляю, что они действительно относятся к этому болезненно и чувствительно. Значит, лучший выход – не напрягать их.

А.ВОРОБЬЕВ: То есть, вы не считаете, что это заявление Медведева - часть согласованной политики, вписывающейся в рамки внешнего вектора развития наших отношений?

Э.ЛИМОНОВ: Не считаю.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы считаете, что это самодеятельность?

Э.ЛИМОНОВ: Да. От людей, которые были у власти и с которыми я имел возможность встречаться, я много раз слышал, что на самом деле продуманных решений очень мало. Скорее всего, все отдано на капризы эмоций, немедленные реакции, злость, раздражение – оказывается, так. И я верю. Не буду называть фамилии, но есть множество таких людей.

А.ВОРОБЬЕВ: Если это так, то сложно представить, что именно заставило Медведева сделать столь резкое заявление. Похоже, в новейшей истории, я имею в виду дни и недели, во взаимоотношениях Москвы и Киева не было таких уж резких поворотов – за исключением высылки дипломатов.

Э.ЛИМОНОВ: Я тоже не вижу ничего. Мы с вами порассуждали на эту тему и высказали возможные реальные мотивы за этим, но мы с вами никогда не узнаем, какой был реальный, четкий мотив. Может быть, месть?

А.ВОРОБЬЕВ: Можно ли ожидать разъяснений со стороны российского МИДа завтра или послезавтра? Что именно имел в виду Медведев?

Э.ЛИМОНОВ: Думаю, не придется. Мне кажется, уже была попытка смягчить это со стороны одного из замминистра иностранных дел.

А.ВОРОБЬЕВ: Приходько.

Э.ЛИМОНОВ: Да. Я не очень внимательно слушал, но он попытался…

А.ВОРОБЬЕВ: Сказать, что речь не о разрыве дипотношений с Украиной.

Э.ЛИМОНОВ: Да. Хотя, на самом деле, это по веем стандартам той политики и дипломатии, которую мы изучали в школе – это очень резкое заявление.

А.ВОРОБЬЕВ: Эдуард Лимонов. Оставайтесь с нами, вернемся через минуту.

РЕКЛАМА

А.ВОРОБЬЕВ: «Особое мнение», Эдуард Лимонов, политик и писатель сегодня у нас в гостях. Напоминаю, что на сайте «Эхо Москвы» можно видеть прямую видеотрансляцию того, что происходит в студии, лицезреть Эдуарда Лимонова - присоединяйтесь, смотрите, заходите, пишите, задавайте вопросы. Надо сказать, что Дмитрий Медведев сегодня потребовал раскрыть убийство чеченской правозащитницы Заремы Садулаевой и ее мужа, то же самое он сделал после убийства Натальи Эстемировой - если помните, меньше месяца назад она была убита. Но еще раньше, если вы помните, президент на громкие подобные убийства не отвечал, не реагировал никак публично, заявляя, что он юрист и что он не собирается влиять на ход следствия, что произошло с Дмитрием Медведевым?

Э.ЛИМОНОВ: Я полагаю, даже интуитивно он должен был понять, и очевидно, его окружение тоже ему об этом сказало – что сейчас уместно, безусловно, - давным-давным уместно отзываться на эти трагические происшествия, на эти трагические убийства. Не назовешь же это случайностью, если в течение месяца три правозащитника убиты на территории Чечни – значит, это чей-то зловещий проект осуществляется, сомнений в этом уже нет. Мы с вами не располагаем данными, не можем ответить на вопрос, ей это проект, но глава государства в данном случае, безусловно обязан – если он высказывается по поводу ЕГЭ, то безусловно, обязан высказаться по поводу этих трагических убийств. ЕГЭ, может быть, не совсем царское дело как раз, или еще какие-то мелочи – он постоянно чем-то занимается, каждый день что-то артикулировано и очень хорошо, с большой энергией говорит о различных мелких вещах, то сам бог велел ответить и показать, что он не равнодушен.

А.ВОРОБЬЕВ: А вы считаете, что по-прежнему в стране главными, значимыми вещами занимается другой человек?

Э.ЛИМОНОВ: Я в данном случае говорю о Медведеве, я не вижу ни у одного из них – ни у господина Медведева, президента, ни у премьер-министра Путина – не вижу даже технических возможностей, например, раскрывать или раскрыть эти убийства. Потому что вся сила власти ушла на громоздкие конструкции вертикали власти: не дадим пройти губернаторам, будем назначать, - в общем. На все такие мега-конструкции. Но до сих пор никто не попытался совершенствовать в нашей стране сыск, не попытался совершенствовать машину поиска преступников. Насколько я знаю, ничего такого не происходило, никто не пытался перестроить серьезно всю эту систему – никто. Чечня отдана, как и другие многие области, как Татарстан отдан своему президенту, Шаймиеву, Чечня отдана президенту Кадырову и предполагается, что они должны разбираться с этими своими территориями и с тем, что у них происходит. Но они тоже, видимо, не в силах разобраться и не в силах стабилизировать. Кадыров постоянно говорит о том, что обстановка стабилизирована, но мы не видим и то, что происходит, доказывает, конечно, совершенно иное – что это просто территория открытых убийств. Москва тоже территория открытых убийств – мы знаем, сколько людей здесь уже положили. Поэтому я очень невысокого мнения о возможностях нашего «тандема», Путина и Медведева, что-либо изменить – что-либо раскрыть, найти. Мы много раз слышали: то генеральный прокурор берет под личную ответственность, - ничего мы не видим, не видим результатов.

А.ВОРОБЬЕВ: Когда я задал вопрос, я не имел в виду рычаги, которыми обладают Путин и Медведев по расследованию таких громких убийств. Я имел в виду другие вещи - вообще насколько эффективным вы могли бы назвать этот «тандем» или «дуумвират»?

Э.ЛИМОНОВ: В данной области они неэффективны. Они сконструировали, Путин сконструировал вот эту систему властной вертикали в области бюрократических построек – вот они эффективны. А в области – ну, назовем это просто и четко – поиска убийц и стабилизации обстановки на наших окраинах. В частности, на Кавказе, они совершенно неэффективны.

А.ВОРОБЬЕВ: «Видите ли вы перерастание экономического кризиса в политический в России уже осенью этого года?» - вопрос Питера Тарлова.

Э.ЛИМОНОВ: Пока не вижу. Пока вижу робкие попытки предъявлять чисто экономические требования – недавно мы видели на примере профсоюза «Единства» на ВАЗе, как тщательно себя профсоюз оберегал от, во-первых, влияния политического любых политических организаций извне, в том числе и мне, грешному - велись переговоры, чтобы я мог туда поехать и выступить, но в результате профсоюз, на мой взгляд, струсил и это их право – они выбрали исключительно подобострастную позу просителей: возьмите, национализируйте нас, заботьтесь о нас, пожалуйста.

А.ВОРОБЬЕВ: А у вас какой-то иной сценарий?

Э.ЛИМОНОВ: Я считаю, что никакие отдельные проблемы, экономические в том числе, и проблемы ВАЗа, невозможно решить с теми руководителями государства, которых мы сегодня имеем и с этой системой, построенной г-ном Путиным.

А.ВОРОБЬЕВ: А какие пути вы бы предложили?

Э.ЛИМОНОВ: Нужно совершенно иное руководство, нужно участие всего общества, всего народа в том, что происходит, и в кризисе тем более. Ведь никто не пытается привлечь никакие идеи не только оппозиции, но даже идеи и союзников или соседей по государственной думе, не принимаются - исключительно правящая партия что-то там мычит на задних скамейках, и то невнятно, никто не слушает ни коммунистов, ни ЛДПР, - никого. Собственно говоря, власть берет на себя огромную ответственность и видимо, когда-то ей придется отвечать. Но пока, честно говоря, я не вижу перерастания экономического кризиса в политический – не вижу. Я когда-то в начале кризиса, еще в октябре прошлого года, сказал, что я не верю в быструю волну цунами, которая сейчас накроет всю страну, волну политического движения, вызванного кризисом. Я не верил. Я говорил – будут заливать деньгами, пока есть возможность, - мелкие очаги. Когда не будет возможности, попытаются репрессировать. Но надолго репрессий, конечно, не хватит.

А.ВОРОБЬЕВ: Как бы вы оценили потенциал протестных действий?

Э.ЛИМОНОВ: Если привязать это к кризису, то, безусловно, - сейчас говорят об огромном количестве – пока еще не увольнений, пока еще переход на неполную рабочую неделю. И это, конечно, дорога в ад такая, медленная. Но она не мгновенная, не вот мы сейчас – раз, были в относительном экономическом благополучии в кавычках, и вдруг мы сразу в ад. Нет, она медленная. Сейчас дают выходные пособия, люди не сразу брошены в ситуацию экономического отчаяния, когда ничего нет. Пока есть. Будет медленно развиваться ситуация, все более будут смелеть, безусловно, профсоюзы. Посмотрим, увидим. Вот в октябре, говорят, будет на ВАЗе плохо. Посмотрим. Будет нужда в Лимонове или ему подобных, чтобы хотя бы говорить с нами. Я уверен, что будет нужда такая.

А.ВОРОБЬЕВ: А какова ваша роль в подобных сценариях?

Э.ЛИМОНОВ: Давайте вспомним, что я все-таки радикальный политик, и в двух словах говоря, я считаю, что наша сегодняшняя система, и вы это знаете, я это говорю какое-то количество лет – что она неадекватна, что груз тягот жизненных распределяется в обществе неравным образом, что досталась огромная часть наследства СССР людям, которые этого не заслуживают, немногому количеству. А большинству не досталось ничего. Я всегда говорил, что необходимо более равномерное распределение богатств в стране между ее населением. И я держусь этой точки зрения.

А.ВОРОБЬЕВ: То есть, вы готовы возглавлять протестные акции?

Э.ЛИМОНОВ: Я - конечно, я готов, я знаю, что делать.

А.ВОРОБЬЕВ: От «Пролетария»: «Тов.Лимонов, как собираетесь десятилетие Путина отмечать?»

Э.ЛИМОНОВ: Десятилетие Путина это мрачная, конечно, дата. Я надеюсь, что это последний юбилей и, безусловно, последнее десятилетие, не дай бог. Я жду с нетерпением и свое нетерпение пытаюсь с чем-нибудь сравнить исторически и нахожу единственный период в истории России – это конец царствования Николая Первого – обратите внимание, Первого, не Второго, - когда уже вся Россия просто изнывала, все так устали от этого монотонного, мрачного, солдафонского правления, что когда он умер, люди заказывали молебны, - представьте себе, в России того времени. Я считаю, что мы живем под страхом постоянным, вся страна живет в страхе.

А.ВОРОБЬЕВ: А рейтинг Путина? Почему «вся»? У вас есть цифры?

Э.ЛИМОНОВ: А у вас есть цифры, что мы не живем под страхом?

А.ВОРОБЬЕВ: Я, как минимум, мог бы сослаться на результаты социсследований.

Э.ЛИМОНОВ: А я не верю социологическим исследованиям.

А.ВОРОБЬЕВ: Есть разные центры - ВЦИОМ, ФОМ, «Левада-Центр», очень уважаемый. Говорят примерно об одних и тех же цифрах.

Э.ЛИМОНОВ: Я не верю. Я верю только в одно. Когда мы проводили акции протеста, я и мои сторонники, тогда еще эта партия, о которой сейчас нельзя говорить, была не запрещена, мы проводили акции, протестуя против отмены этих льгот - помните, монетизацию льгот? - затронуто было 104 миллиона человек – я изучал сам этот пакет законов, - в общей сложности. Как вы себе представляете – страна осталась после того, как у них взяли и отняли часть - это ведь не привилегии были, это было выражено не в монетарном значении, не в деньгах, но какие-то бесплатные возможности – передвигаться на транспорте, инвалиды от рождения имели какие-то свои права - множество, вплоть до милиционеров. И как вы считаете, страна это перенесла безболезненно? Да ничего подробного. Помните льготные бунты? И думаете что, они забыли? Это было в 2005 – начале 2005 гг. Вы что думаете, забыли за эти 4 года, прямо влюблены в эту власть, которая у них все неразумно вырывала из рук? Нет.

А.ВОРОБЬЕВ: Получается, влюблены.

Э.ЛИМОНОВ: Нет, я не верю в это.

А.ВОРОБЬЕВ: Сделаем небольшую паузу.

Э.ЛИМОНОВ: Я не верю в исследования. Я сам проводил социсследований.

НОВОСТИ

А.ВОРОБЬЕВ: Это «Особое мнение», Эдуард Лимонов сегодня отвечает на ваши вопросы. «Спустя год после событий в Грузии изменилась ли ваша позиция по этому вопросу? Вы все еще поддерживаете ввод российских войск на территорию Грузии?» - Александр балыков, художник.

Э.ЛИМОНОВ: Что происходит с Грузией? С Грузией произошло то же самое, что произошло с СССР. То есть, республики, которые были в составе СССР - три из них собрались в Беловежской пуще, решили распустить СССР, все остальные ушли и присоединились. Это очень болезненно. Я считаю это трагической страницей нашей истории, мне это неприятно, я езжу - теперь меня стали пускать в Украину, я езжу в Украину и мне до сих пор больно. Это земля, где прошло мое детство, и я невольно все равно не могу отказаться от мысли, что это тоже мое. Я могу понять грузин – им неприятно это, болезненно, тяжело переживать то, что Абхазия и Южная Осетия не являются их часть. Но они должны отнестись к этому разумно, потому что либо воевать сто лет и быть побежденными, если они попытаются это вырвать силой. Вот и все.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы поддерживаете то, что сделала Москва?

Э.ЛИМОНОВ: Эта параллель объясняет все. Я считаю, что я, будучи, предположим, руководителем государства российского в этот момент – я бы поступил точно так же, поскольку другого выхода нет, поскольку это была агрессия, CСаакашвили хотел вернуть себе эти республики, которые, объективно говоря, никогда уже не могут быть в составе Грузии. Я был в 1992 г. в Абхазии во время войны. Я помню, как это было, сколько, какие реки крови между этими двумя народами. Сколько было пострадавших на обеих сторонах. Поэтому никакого мира. Прошло 17 лет, и это де-факто, что бы там ни говорили – на Западе. В ОБСЕ, Америке, - где угодно. Невозможно опять объединение этой грузинской империи. Вспомните. Грузия заключила когда-то с нами договор в Георгиевске, в котором я тоже, кстати, был во время выборов, - очень интересное место. Так вся Грузия была размером с Кахетию. А что сегодня? Это огромная Грузия, которая была создана в советское время, слепленная из рядом находящихся территорий – она распалась. Мы переживаем распад СССР, грезим во сне, нам кажется, что это наша территория. Грузинам тоже кажется, что Абхазия. Они спят, просыпаются, но извините, проснитесь, реальность иная.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы поддерживаете, как я понял, не только ввод войск, не только военную часть всей этой кампании?

Э.ЛИМОНОВ: Я никого не поддерживаю – я высказываю свое мнение. Я бы поступил точно так же, - вот что я говорю.

А.ВОРОБЬЕВ: И пошли бы на политическое закрепление военной победы, правильно я вас понял, - на признание Абхазии и Южной Осетии?

Э.ЛИМОНОВ: Я давным-давно предлагал вообще их включить в состав РФ.

А.ВОРОБЬЕВ: не считаете ли вы, что это все же нанесло репутационные ущерб интересам России?

Э.ЛИМОНОВ: Репутационные ущерб, простите – где?

А.ВОРОБЬЕВ: И как вы объясните тот факт, что до сих пор, помимо России, Абхазию и Южную Осетию не признал никто - даже Никарагуа – если помните, парламент не ратифицировал.

Э.ЛИМОНОВ: Это меня не смущает и не смутило бы, что касается репутационного ущерба, то я прошу вас уточнить, о ком вы говорите – о западе или о своих собственных гражданах?

А.ВОРОБЬЕВ: разумеется, общественное мнение здесь и на западе разница.

Э.ЛИМОНОВ: Общественное мнение на западе лучше бы приняло бы соответствующее решение, когда бомбили Югославию и уничтожали сербов. Это совершенно несомненно нельзя - в одном случае поддерживать зверскую агрессию - против Югославии, а в другом случае выступать против России, которая остановила агрессию против Южной Осетии. Мне запад не указ, я невысоко ставлю запад, прожив там много лет. И знаю отлично повадки этих людей – мне репутационные ущерб ничуть не… - значит, репутационные ущерб. Значит, пусть, так.

А.ВОРОБЬЕВ: Давайте поговорим о другом ущербе, потенциальном - ваши оппоненты часто говорят, что это «Ящик Пандоры», это повлечет за собой, возможно, расцвет сепаратистских настроений – почему им можно, а нам нельзя?

Э.ЛИМОНОВ: Я не думаю, что это так. Это вещи совершенно не одного ряда и не одного порядка. Это не гласные и согласные, не разделение на такие категории. Это иные вещи. Есть Татарстан, он внутри России, никаких поползновений у татар, исключая ранние 90-е годы, не было жить вне России, и не будет, по многим причинам - географическим, культурным, всяческим. Это братский народ такой же, собственно, это мы и есть.

А.ВОРОБЬЕВ: Кстати, хотел уточнить – вы лично страдаете по распаду СССР?

Э.ЛИМОНОВ: Я – да. Да, я считаю, что этого можно было избежать, что это не было исторически неизбежно, я считаю, что вся вина за этот распад лежит на абсолютно неэффективном и выродившемся руководстве Компартии СССР, - это мое мнение, совершенно незыблемое, и оно всегда, видимо, так и останется.

А.ВОРОБЬЕВ: То есть, вы согласны с Владимиром Путиным, который назвал это крупнейшей геополитической трагедией.

Э.ЛИМОНОВ: Знаете, я говорил это задолго до того, как Владимир Путин в это время сидел в мэрии Петербурга и выписывал лицензии на казино, а я ходил по улицам Москвы, предводительствуя колонны людей, которые с ненавистью относились к тому, что произошло ночью в Беловежской пуще. Это Владимир Путин к нам присоединился, поскольку, видимо, это выгодно - я не очень верю в его чистосердечные подобные поздние признания. Если бы он это говорил в начале 90-х годов, тогда, может быть, бы поверил в это.

А.ВОРОБЬЕВ: Ася Тургенева: «Очень хочу понять вашу политическую позицию», служащая из Москвы.

Э.ЛИМОНОВ: Странное сочетание - тургеневская девушка. Шутка.

А.ВОРОБЬЕВ: Ну так что?

Э.ЛИМОНОВ: Ну, так пусть она изучает меня. Осталось 4,5 минуты.

А.ВОРОБЬЕВ: Она конкретизирует: «Что есть для вас национал-большевизм сегодня, и разве есть у него будущее?»

Э.ЛИМОНОВ: Давайте не будем говорить о национал-большевизме, поскольку эта партия запрещена, поэтому мы не станем тут с вами вдаваться. Давайте говорить о позиции Эдуарда Лимонова, союзника Гари Каспарова, сторонника свободных выборов и разделения властей.

А.ВОРОБЬЕВ: Она же: «Как вы лично можете определить, почему большинство представителей либерально-демократической оппозиции не хотят боле солидаризироваться, даже на платформе «Другой России»?

Э.ЛИМОНОВ: Это легко объяснить. Первый крупный раскол в «Другой России» произошел из-за личной неприязни, видимо и амбиций двух ее лидеров – Каспарова и Касьянова. Можно рассуждать о том, кто из них был прав, а кто виноват, но оба они отказались - ну, они поставили свои личные интересы выше единения и объединения в «Другой России». Я не могу изменить человеческую природу. В свое время на совещании, на котором случился этот разрыв, я 7 часов пытался спасти ситуацию и каким-то образом найти общую платформу для этих двух лидеров - это произошло 28 июня 2007 года. Поэтому я не могу один сдержать это здание, я его до сих пор держу, я являюсь председателем исполнительного комитета «Другой России», и она на сегодняшний день проводит митинги «Несогласных» по 31 число тех месяцев, в которых это число есть в природе – мы выходим на Триумфальную площадь в 18 часов. Вот следующая акция состоится 31 августа. В 18 часов, на Триумфальной, приходите. Давайте совместно, давайте оставим, обойдем нерешительных руководителей и попытаемся сделать своими собственными усилиями и поддержать «Другую Россию», воссоздать ее, расширить. Если не могут такие-то, и такие-то имярек, - обойдемся без имярек.

А.ВОРОБЬЕВ: Но вы чувствуете какой-то потенциал?

Э.ЛИМОНОВ: Я абсолютно убежден, что ожидать подъема народа, Ожидать, что народ пойдет в атаку, это нелепо. Опыт и практика Второй мировой войны и всех войн доказывает, что вначале в атаку поднимаются два-три человека. Потом десятки, потом сотни, а потом идет весь фронт. Так всегда было. И сегодня ожидать, что народ поднимется, а потом мы выйдем из окопа, нелепо. Надо показать своим собственным примером, что это возможно, что ничего страшного не происходит, головы ваши не разбиты, нескольких синяков свобода стоит, не только нескольких синяков – она стоит больше.

А.ВОРОБЬЕВ: Эдуард Лимонов, писатель и политик, со своим «Особым мнением», благодарю вас за то, что ответили на вопросы слушателей и мои.

Э.ЛИМОНОВ: Спасибо всем.

А.ВОРОБЬЕВ: До свидания.