Николай Сванидзе - Особое мнение - 2009-06-12

С. БУНТМАН: Добрый вечер. С праздником! Особое мнение Николая Сванидзе. Ведёт программу Сергей Бунтман. Коля, добрый день.

Н. СВАНИДЗЕ: Добрый день, с праздником.

С. БУНТМАН: Что для тебя День России? Ты думаешь вообще об этом время от времени?

Н. СВАНИДЗЕ: Время от времени да. Приходится. День России – это день, когда мы отмечаем рождение новой страны и прекращение существования Советского Союза. Поэтому люди к Дню России относятся очень по-разному, и по большей части пока этот праздник ещё не принят.

С. БУНТМАН: Ещё или уже? Было ощущение, когда это был действительно главный праздник.

Н. СВАНИДЗЕ: Никогда не говори никогда. «Уже» сказать сложно. Если долго отмечать День России, наворачивать, делать какие-то приятности в этот день, привыкнут люди. 23 февраля, День защитника Отечества, дата же вообще никакая, она случайная, придуманная, 23 февраля, как известно, ничего не было, чтобы соответствовало Дню защитника Отечества.

С. БУНТМАН: Так же как 4 ноября ничего не было.

Н. СВАНИДЗЕ: А тем не менее, отмечается, и попробуй, отними. Тоже самое будет с Днём России. День России многие люди воспринимают, как день прощания с СССР и неслучайно так воспринимают. А здесь уже отношение разное, потому что для одних, но для меньшинства, СССР – это дряхлая, бессильная, импотентная империя, которая рухнула под тяжестью собственных неизлечимых болезней, а для других СССР – это наша родина, это великая страна, в которой мы жили. В соответствие с этим и отношению к Дню России.

С. БУНТМАН: Говорят, раньше говорили о независимости, о суверенитете.

Н. СВАНИДЗЕ: А от кого независимость?

С. БУНТМАН: Я не знаю, мне понятно, от кого независимость.

Н. СВАНИДЗЕ: От кого?

С. БУНТМАН: От Советского Союза.

Н. СВАНИДЗЕ: Это да. Но это миллионам людей объяснить сложно.

С. БУНТМАН: Потому что…

Н. СВАНИДЗЕ: Это по сути так.

С. БУНТМАН: Потому что было какое-то время, когда мы ощущали себя наравне с другими республиками, которые вышли из Советского Союза.

Н. СВАНИДЗЕ: Люди привыкли в Советском Союзе ощущать себя главными, ощущать себя старшим братом. А тут вдруг все младшие отвалились куда-то. И ты уже не старший, а один.

С. БУНТМАН: По-моему, здорово, что все отвалили. Это почти одновременно. Все отвалили, референдум на Украине, декларация суверенитета в России.

Н. СВАНИДЗЕ: На мой взгляд, дело не в том, здорово это или фигово, а дело в том, что это неизбежно. Здорово говорить, что мы были маленькие дети, а сейчас мы сидим, взрослые мужики. Но это по-другому не бывает просто. Потому что нельзя всю жизнь ходить в коротких штанишках и в них же писаться. Невозможно.

С. БУНТМАН: Нет, конечно. Но я о том, что сейчас главное мнение общественное то, что все остальные отделились от России, а не все мы хором вышли из Советского Союза.

Н. СВАНИДЗЕ: По мнению большинства людей, конечно, все отделились от России, и нужно было это удержать. А те, кто не удержал, те виноваты, и называют конкретные фамилии тех, кто виноват, весь этот набор известный, как будто можно удержать то, что рушится.

С. БУНТМАН: Ты тоже считаешь, что они от России отделились?

Н. СВАНИДЗЕ: Конечно нет. Просто эта единая крыша советско-партийная, которая была, она прохудилась и рухнула, и всё, и все побежали в разные стороны.

С. БУНТМАН: Андрей пишет: «Сегодня «праздник». Поведайте, что ваша власть построила за это время». Где ваши Днепрогэссы, космосы и победы в Великой Отечественной войне? – продолжаю я Андрея, беру на себя такую наглость.

Н. СВАНИДЗЕ: Так что нужно отвечать?

С. БУНТМАН: Не знаю.

Н. СВАНИДЗЕ: Я тоже не знаю.

С. БУНТМАН: Вообще, стоит ли отвечать на такие вопросы?

Н. СВАНИДЗЕ: Наверное нет. Что это такое – наша власть, ваша власть. А власть Андрея – это что за власть?

С. БУНТМАН: Не знаю. Наверное, советская. Сейчас вообще власть какая есть, такая и есть, ваша, наша, это всё пустое. Я бы хотел, чтобы в связи с историей ты прокомментировал визит Путина к Илье Глазунову.

Н. СВАНИДЗЕ: Это имеет отношение к истории, к живописи. Это известно уже.

С. БУНТМАН: К живописи вряд ли.

Н. СВАНИДЗЕ: В смысле «произошла тут такая история». В этом смысле это история. А в каком разрезе комментировать-то?

С. БУНТМАН: Нет, ну как ты считаешь, что это такое? Приходит первое/второе лицо государства к художнику, шутит про историю, да про изобразительное искусство.

Н. СВАНИДЗЕ: Это же его манера! Он шуткует, он привык себя в этом не сдерживать, потому что знает, что у него это получается в том смысле, что это подавляющему большинству людей нравится, его манера шутить. Зачем он себя будет сдерживать, если ему хочется, и людям нравится. Дай-ка я пошучу! Что касается интеллигенции, которой это может не нравиться, такого рода шутки, то ну и пусть. Потому что там интеллигенты, так же, как журналисты, они все холуи, как известно, и всё равно при голосовании с них проку никакого, с гулькин нос. А сделают всё равно так, как надо, потому что либо их можно пугануть, либо им можно заплатить.

И кстати, это во многом правильно, потому что, как показывает реакция на его шутки, реакция-то холуйская! Вот тебе пожалуйста, Путин приходит в уважаемый театр на спектакль «Горе от ума», если мне память не изменяет. После этого его приглашают замечательные актёры и потрясающий, любимый мною главный режиссёр, приглашают его за кулисы. И он там говорит, дословно не берусь, но смысл такой: «Знаете, не такой у вас образ Чацкого. Не согласен я, потому что Чацкий у вас какой-то хлюпик. А на самом деле Чацкий был настоящий мужик с яйцами, он как Александр Матросов, он один шёл на Фамусовых, Скалозубов. А у вас он слабый. А он же скала! А почему он у вас слабый? Не согласен!»

И все, вместо того, чтобы сказать ему: «Уважаемый Владимир Владимирович, Вы знаете, у этого великого произведения, как у всех великих произведений, могут быть разные трактовки. У Вас эта трактовка, и мы её уважаем. А у нас друга трактовка». А они вместо этого сказали ему: «Мы наверное ошиблись. Вы, наверное, правы, а мы нет. И мы подумаем и пересмотрим». Ну что же это такое? Он приходит к старому художнику, у меня нет претензий к старому художнику. Но реакция его снова, Владимира Владимировича, убеждает, что он прав. Он говорит: «Что-то у Вас меч коротковат, вроде как им колбасу рубили, у князя Олега, не бывает таких мечей!» И старый художник, вместо того, чтобы сказать ему: «Владимир Владимирович, что Вы тут разглядели-то? Что, в длине меча дело-то? Картина не о том». Или просто пожать плечами.

А он говорит: «Да, Вы правы, Владимир Владимирович, перерисую. А глаз-то у Вас какой точный, Владимир Владимирович!» Так что ж тут не шутить-то, когда так шутится! Тут любой шутил бы на его месте.

С. БУНТМАН: Мне страшно понравилось, как на своём юбилее Юрий Петрович Любимов, когда было поздравление Юрия Михайловича Лужкова, Юрий Михайлович расчувствовавшись, потому что нравится ему очень Юрий Петрович, он к нему обратился на «ты». И говорит: «То, что ты сделал в твоём театре, ты настоящий человек, Юрий Петрович». Что ответил Юрий Петрович Юрию Михайловичу: «Да и ты тоже хороший мужик, Юрий Михайлович!»

Н. СВАНИДЗЕ: Логично. Правильно.

С. БУНТМАН: Абсолютно достойный ответ!

Н. СВАНИДЗЕ: Чтобы Юрию Петровичу Любимову кто-то односторонне тыкал с учётом его веса, его возраста, его личностного масштаба, смешно!

С. БУНТМАН: Ты знаешь, в молодости одному известному композитору Илья Глазунов за критику лёгкую, молчаливую, во взгляде, Николаю Николаевичу Каретникову чуть голову не проломил.

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, были когда-то и мы рысаками ©.

С. БУНТМАН: У тебя странная получается логика. Юрий Петрович Любимов к 90 годам, дай ему бог здоровья, всё твёрже и твёрже становится, а Илья Глазунов, значит…

Н. СВАНИДЗЕ: Я никого ни с кем не сравниваю. Любимов – это Любимов, а Глазунов – это Глазунов. Дай бог обоим здоровья.

С. БУНТМАН: Единственный вывод, мы берём и наматываем на ус, на нос, на что угодно, не буду дальше, это прерогатива Владимира Владимировича.

Н. СВАНИДЗЕ: Но у Владимира Владимировича Путина с Юрием Петровичем Любимовым такой номер бы не прошёл, это я зуб даю.

С. БУНТМАН: Самое интересное, что Владимир Владимирович его и не затеял бы.

Н. СВАНИДЗЕ: А не исключаю, что он к нему и относится по-другому. У меня такое ощущение, что Владимир Владимирович чувствует, кто готов падать ниц, а кто не готов падать ниц.

С. БУНТМАН: «Путина в 2050 годах будут вспоминать, как Франка?» - спрашивает Иф.

Н. СВАНИДЗЕ: Иф…

С. БУНТМАН: Иф.

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, Иф – это по-английски «если». Если мы доживём до 2050 года, посмотрим. Я не знаю.

С. БУНТМАН: Нет, я не собираюсь. Дорогой Иф, я совершенно не собираюсь доживать до 2050 года.

Н. СВАНИДЗЕ: Я не знаю, как будут вспоминать Путина. Понятия не имею! Просто понятия не имею. Кстати, и Франка по-разному вспоминают в разные периоды. Я не знаю, как будут Путина вспоминать.

С. БУНТМАН: В общем, заканчивая разговор о празднике. «Праздник неплохой, - пишет Владимир, - но заканчивается 13-ым числом». Двадцать копеек, Владимир. Хотел бы я пройти по вопросам, потому что вопросы здесь есть достаточно конкретные, достаточно любопытные. Вот решение о Курильских островах, японское решение о Курильских островах. Как ты считаешь, это просто очередной круг одной и той же карусели или это что-то принципиально новое?

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, принципиально нового ничего, как любое одностороннее решение, территориальные проблемы, которые требуют двустороннего решения. Мы тоже можем принять какое-то решение…

С. БУНТМАН: Приняли, чего там!

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, я имею в виду по другой территориальной проблеме.

С. БУНТМАН: Вот, и приняли уже!

Н. СВАНИДЗЕ: Действительно, и приняли. Но я думаю, что это никакого продолжения не будет иметь. Японцев здесь понять можно, они считают эти территории своими, нас тоже понять можно, мы считаем эти территории своими. Здесь каждый может у себя в Парламенте голосовать как угодно ,всё равно это предмет очень долгих и сложных дипломатических переговоров.

С. БУНТМАН: Здесь замечательная идея подаётся нашими слушателями в Интернете – раздать жителям Курил японские паспорта. Как одна страна делала в близлежащих областях. А что, очень хорошо! Японцы бы тоже дали, и пользовались бы всеми японскими правами.

Н. СВАНИДЗЕ: И японскими автомобилями.

С. БУНТМАН: Нет, японскими автомобилями и так пользуется весь Дальний Восток. Но тут бы ещё участвовали бы…

Н. СВАНИДЗЕ: Сейчас, как известно, несколько затруднено.

С. БУНТМАН: Курильцы участвовали бы в выборах мэра Саппоро, Олимпийской столицы.

Н. СВАНИДЗЕ: Мы таким образом внедрились бы в Японию. То, что ты предлагаешь, это вариант нашего внедрения.

С. БУНТМАН: Какой ты тонкий политик! Как ты сразу повернул в пользу России.

Н. СВАНИДЗЕ: Это же не то, что шакалить у японского посольства, это оказывать влияние на внутреннюю политику Японии.

С. БУНТМАН: А может быть эмиграция Советского Союза – это изменение политики Израиля?

Н. СВАНИДЗЕ: В какой-то степени да. В результате да, конечно.

С. БУНТМАН: Вопрос у меня ещё есть. «Как Вы относитесь, - пишет Андрей Филатов, инженер с Украины, - к этой т.н. тусовке, устроенной Михаилом Прохоровым на крейсере «Аврора» во время форума?»

Н. СВАНИДЗЕ: Я, честно говоря, не знаю про эту тусовку.

С. БУНТМАН: Там был антикризисный праздник, там народ пел, плясал, купался. Пил за то, чтобы палить из 6-дюймовки по кризису. «Ведь этот корабль-история. Просто память о людях, которые на нём служили, воевали, умирали, а не место для оргий и заказных прокламаций. Для меня очень важно Ваше мнение» - говорит Андрей Филатов.

Н. СВАНИДЗЕ: Спасибо, Андрей. Вы знаете, у меня несколько иное отношение к крейсеру «Аврора», нежели у Вас. Потому что роль крейсера «Аврора» даже в хрустальный советский период была сильно преувеличена и мифологизирована. На самом деле никакой роли крейсер «Аврора» именно в революции не сыграл. А сейчас тем более, потому что как к этому относиться, когда у нас другое отношение к революции 1917 года? И очень многие считают ,что это была, в том числе и Ваш покорный слуга, что это была не революция вовсе, а вариант вооружённого переворота.

С. БУНТМАН: Это и называли переворотом.

Н. СВАНИДЗЕ: Сначала да, конечно. Ну, «Аврора», ну стоит. На разных пароходах устраивают разные вечеринки. Они же там палубу не проломили, не пустили его ко дну.

С. БУНТМАН: Там сложно проломить палубу.

Н. СВАНИДЗЕ: Она там бронированная. Ну, погуляли люди, ну и что? Я в этом никакого надругательства над отечественной историей, честно говоря, не вижу. Может быть потому что у меня к крейсеру «Аврора» очень спокойное отношение.

С. БУНТМАН: У меня не спокойное отношение, революция тут мало при чём. Благодаря революции до последнего советского времени сохранялся почти в неприкосновенности один из лучших кораблей начала ХХ века. Это был удивительный корабль. Правда, ко времени революции он безнадёжно устарел, но он продержался. Потом его изуродовали, срезали дно, машину разобрали.

Н. СВАНИДЗЕ: Это абсолютный муляж.

С. БУНТМАН: Почти муляж. Но не очень нравится. Как в 90-х в Кускове вручалась премия «Хрустальная Турандот», и когда я увидел половину арбуза выеденного на голове у мраморной статуи, мне стало нехорошо. И не от выпитого, а от впечатления.

Н. СВАНИДЗЕ: Хорошо. Но это к кому претензии? За упомянутые годы из Кускова, из Эрмитажа, из других музеев наворовано и распродано государственной властью было столько, что половинка арбуза на голове у статуи – это просто детский лепет.

С. БУНТМАН: Ты считаешь, что было разворовано…

Н. СВАНИДЗЕ: За годы советской власти!

С. БУНТМАН: Есть разворованное.

Н. СВАНИДЗЕ: У меня есть книжечка «Сокровища Эрмитажа» 1907 года, так сейчас, когда идёшь по Эрмитажу, там большей части нет. Нет этого! Это всё распродано за годы советской власти.

С. БУНТМАН: Но это позволяет нам арбузные корки надевать.

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, не позволяет. Просто я не понял, к чему это. Ну, нашёлся какой-то хулиган, что теперь делать!

С. БУНТМАН: Просто это грустно. И с «Авророй» тоже грустно. И грустно, что устраивается бардак.

Н. СВАНИДЗЕ: Почему бардак? Просто вечеринка.

С. БУНТМАН: Кабак на палубе. Стопроцентный.

Н. СВАНИДЗЕ: На палубу вышел…

С. БУНТМАН: Нет, это просто… Ладно! Хорошо.

Н. СВАНИДЗЕ: И потом, «Аврора» - это не Эрмитаж, прямо скажем. Для меня, ну не Эрмитаж.

С. БУНТМАН: Не любишь ты технику отечественную.

Н. СВАНИДЗЕ: Я равнодушен. Я гуманитарный человек, у меня по естественным дисциплинам тройки были в школе.

С. БУНТМАН: А по противоестественным?

Н. СВАНИДЗЕ: По противоестественным всё было нормально.

С. БУНТМАН: Ладно, договорились. Я считаю, что преступление против отечественной техники сделали не меньше, чем против людей и культурного наследия, потому что чем гордиться? Почитай описание «Авроры» в военной энциклопедии 1911 года. Какой корабль прекрасный, героический!

Н. СВАНИДЗЕ: То бензин, а то дети!© При чём здесь 1911 год? Что осталось от 1911 года?

С. БУНТМАН: Кое-что есть.

Н. СВАНИДЗЕ: Что ж там есть? Ничего там нет!

С. БУНТМАН: Почитайте замечательную фантазию, блестящую Михаила Веллера «Ноль часов», как восстановили «Аврору» и пошли в Москву-реку на ней. Замечательная книжка, там подробно описано, что сохранилось, что нет. Ладно! С этим мы сейчас с выстрелом «Авроры» мы покончили. Ловко Николай Карлович с ним покончил и заклеймил меня всячески. Мы уже не успеем сейчас поговорить о Башкирии и заявлениях президента. Давай до перерыва поговорим об этом. С чего, как ты думаешь, заявление Муртазы Рахимова и такая будто не знали, реакция «Единой России»?

Н. СВАНИДЗЕ: Эта реакция Муртазы Рахимова – реакция человека, загнанного в угол.

С. БУНТМАН: А он загнан?

Н. СВАНИДЗЕ: Он считает себя политически загнанным в угол. Он считает, что у него нет шансов, поэтому он как кошка, которую загнали в угол, он бросается, даже на соперника, который превосходит в весе и в вооружённости очень значительно. На слона может броситься кошка, если её в угол загнать. Вот так же у нас Муртаза Рахимов. Он решил, видимо, что терять нечего. И дай-ка я смажу! Может, а вдруг…

С. БУНТМАН: А что вдруг?

Н. СВАНИДЗЕ: Буду сидеть тихо – шансов нет. А если сейчас выступлю, чёрт его знает, может откуда что прорисуется. А нет, так согреюсь. Вот у меня такое ощущение.

С. БУНТМАН: А может ли это иметь последствия…

Н. СВАНИДЗЕ: Тем более, что в ситуации, когда у нас два первых лица, очень многие люди иногда хотят прорезать между двумя первыми лицами. А вдруг попаду куда-нибудь. Так же Лукашенко пытался прорезать, когда он «наехал» на Кудрина. Я уверен, что он пытался прорезать между Путиным и Медведевым, у него не получилось. Я не исключаю, что точно так же пытается сейчас сделать от отчаянья… У Лукашенко отчаянья нет, его никто снять не может с его президентства, другое государство. А Муртазу Рахимова могут. От отчаянья, но тем не менее.

С. БУНТМАН: Мы поговорим ещё, если возникнут вопросы на этот счёт ,о возможных последствиях, о том, что это может не только для Муртазы Рахимова, а для Башкортостана и для РФ в целом, какие последствия может иметь. Но это всё после перерыва.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Замечательно. Продолжаем «Особое мнение». Здесь с разных сторон утверждают, и утверждают правильно, что «Аврора» была построена в США. Ну и что? И теперь там можно свинство производить? Это в логике Николая Карловича Сванидзе. Он технику не любит, а американскую тем более.

Н. СВАНИДЗЕ: Неважно, кем она была построена. Хотя конечно, то, что она была построена в Штатах, это патриотических чувств к крейсеру «Аврора» не увеличивает, Серёжа.

С. БУНТМАН: И даже русско-японская война для тебя не может просто…

Н. СВАНИДЗЕ: Русско-японская война – это трагическое воспоминание, не береди его в моей душе сейчас.

С. БУНТМАН: Я-то не помню, я был маленький.

Н. СВАНИДЗЕ: Не фальсифицируй, не надо.

С. БУНТМАН: Хорошо. Хотя это всё, на мой взгляд, очень плохо.

Н. СВАНИДЗЕ: Плохо что проиграли русско-японскую войну? Мы уже отстрадали это поражение.

С. БУНТМАН: Знаешь, о чём говорили мы про Рахимова, и ты упомянул Лукашенко.

Н. СВАНИДЗЕ: Совершенно ни к стати.

С. БУНТМАН: Абсолютно ни к стати. А теперь Лукашенко кстати упомяни. «Ваше мнение о молочном кризисе с Белоруссией».

Н. СВАНИДЗЕ: Ну как… Нормально. У нас, когда портятся отношения с Грузией, у нас винный и боржомный кризис, когда портятся отношения с Украиной [Белоруссией]– у нас молочный кризис.

С. БУНТМАН: Но существование молочного кризиса уже опровергали. Это никакое не качество, там только не переоформили, и никакого отношения….

Н. СВАНИДЗЕ: Разумеется! А «Боржоми» и грузинское вино разве имеет отношение к нашей политике? Просто вино плохого качества, и «Боржоми» тоже.

С. БУНТМАН: Чем это чревато?

Н. СВАНИДЗЕ: Ничем не чревато.

С. БУНТМАН: Молоко молоком, сметана сметаной…

Н. СВАНИДЗЕ: Это чревато очередным витком дипломатической игры не нашей с Лукашенко, а Лукашенко с нами, потому что активную роль в этих играх играет батька Александр Григорьевич, а мы играем пассивную роль, хотя мы большие и сильные, тем не менее, мы играем пассивную роль. Потому что он всякий раз проявляет инициативу, он финтит, он то поворачивается к нам одной стороной, то другой. Избушка, избушка…

С. БУНТМАН: Чего добивается?

Н. СВАНИДЗЕ: Он добивается преференций, денег. И всё. Он говорит: «Ребята, не дадите денег, не снизите цену на газ, я повернусь к вам задом и уйду в Европу. Да, я для Европы чужой, они меня не любят, тем не менее, они меня встретят меня с распростёртыми просто для того, чтобы вам ежа в штаны засунуть». И он во многом прав. И мы это знаем, и мы, скрепя сердце, потому что ничего не можем поделать, мы говорим: «Ладно, хрен с тобой, получи». Мы сначала делаем жёсткие заявления, не пускаем молоко белорусское, а потом мы меняем гнев на милость, и всё получается по-его, по-батькиному. Всякий раз так было. Сколько я помню, сколько батька у нас президент суверенной республики Беларусь, столько и было.

Тем более, что он играет в разрезку не только между нами и Западом, а ещё и внутри нас, потому что он очень успешно играет на левой части нашего политического пространства, у нас левых политиков уже давно, с самого начала, ярких, не было. Геннадий Андреевич Зюганов остался, дай бог ему здоровья. У него что, есть серьёзные политические амбиции? Нет. А Лукашенко очень харизматичен, он может быть очень популярен в России, как российский политик. Он это знает, он среди левого электората российского достаточно видная, заметная фигура. Он и на этой поляне тоже играет.

Он вообще видный внутрироссийский политический игрок. Очень серьёзный.

С. БУНТМАН: Ещё один сосед, ещё одно событие. Заканчивается эпопея с чрезвычайным и полномочным посольством Виктора Степановича Черномырдина на Украине. Как бы ты мог оценить эти годы? Была ли какая-то роль у Виктора Степановича?

Н. СВАНИДЗЕ: Я не знаю, у меня слабость к Виктору Степановичу, просто личная слабость.

С. БУНТМАН: Нравится он тебе?

Н. СВАНИДЗЕ: Нравится.

С. БУНТМАН: И мне тоже. Вот меня все ругают, что я с тобой соглашаюсь, но как я могу с тобой не согласиться!

Н. СВАНИДЗЕ: Виктор Степанович очень яркий персонаж, масштабная фигура, талантливый человек, самостоятельный человек, начиная с тех пор, как он был премьер-министром при Б.Н. Ельцине, и все последующие годы. Он самобытный человек. Даже если за скобки вынести его манеру выражаться, хотя как ты выведешь за скобки? Из песни слова не выкинешь. Кто ещё у нас может так говорить, как Виктор Степанович? Никто. Он ещё очень обучаем, умён. Говорить правду легко и приятно, как говорил один литературный персонаж. Я всегда симпатизировал Виктору Степановичу.

С. БУНТМАН: А если объективно, его роль, как посла? Или он в стороне от этого всего?

Н. СВАНИДЗЕ: Человек-политик масштаба Черномырдина, он не просто посол. Ну что он там, подчинялся сугубо Министру иностранных дел, что ли? Да нет, конечно. Черномырдин – это Черномырдин. И он там был вице-король в какой-то мере. Он там был постпред России на Украине. И он ногой открывал дверь к любому украинскому президенту, не говоря уже о других украинских политиках. И мог ему сказать на «ты», возвращаясь к нашей недавней теме, мог сказать всё, что думает. И его слушали. Не всегда следовали, естественно, но слушали, и слышали. Поэтому я думаю, что Черномырдин был очень серьёзным проводником российской лини на Украине.

Другой вопрос, что российская линия на Украине не всегда соответствовала масштабу личности Черномырдина, но это другая тема.

С. БУНТМАН: И всё-таки, можно проследить какие-то последствия того, какую-то конкретную роль Черномырдина. Я тебе честно скажу – я затрудняюсь.

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, какого-то конкретного момента я не помню. Тем не менее, он был послом, он не мог проводить самостоятельную политику, а наша политика, ещё раз повторюсь, боясь показаться назойливым, она казалась очень странной и здесь вряд ли Черномырдин мог что-то сделать.

С. БУНТМАН: Даже смягчить.

Н. СВАНИДЗЕ: Даже смягчить вряд ли. Но та политика, которая была, он её проводил. И так, как я думаю, никакой карьерный дипломат не смог бы это сделать, потому что он был не карьерный дипломат. Кстати, насколько я понимаю, по состоянию здоровья он уходит с этого поста. Конечно, никто бы никогда его не снял. Я думаю, что дело здесь в его здоровье. Я просто желаю, пользуясь случаем, желаю Виктору Степановичу доброго здоровья.

С. БУНТМАН: Виктору Степановичу добрейшего здоровья и всяческих успехов, чем бы он ни занимался всё это время. А что будет дальше, как ты думаешь?

Н. СВАНИДЗЕ: С Украиной?

С. БУНТМАН: Сейчас оптимально было бы… Понимаешь, после посла, бывшего премьер-министра России очень трудно сделать даже какой-то символический выбор.

Н. СВАНИДЗЕ: Касьянова туда не пошлют, я тебе точно могу сказать.

С. БУНТМАН: Не всяк премьер-министр…

Н. СВАНИДЗЕ: Да. По целому ряду причин.

С. БУНТМАН: Но у нас же столько премьер-министров – Фрадков, Зубков.

Н. СВАНИДЗЕ: Вот это я сказать не могу, про Фрадкова и Зубкова.

С. БУНТМАН: Обоих послать.

Н. СВАНИДЗЕ: Ничего тебе не скажу. Ещё Степашин, но он при деле.

С. БУНТМАН: Кириенко.

Н. СВАНИДЗЕ: Тоже при деле. Я думаю, что…

С. БУНТМАН: Гайдар!

Н. СВАНИДЗЕ: Он не был премьер-министром. И он тоже при деле, он в политику не лезет, он занимается экономикой, это у него очень неплохо получается. Я думаю, что на этот раз это будет карьерный дипломат. Туда пошлют серьёзного дипломата, настоящего зубра посольских дел, посольского приказа.

С. БУНТМАН: А много ли их?

Н. СВАНИДЗЕ: Ой, слушай, я в МИДе не работаю. Я думаю, что там хватает карьерных дипломатов. Смотри, МИД какой здоровый! Ты давно был на Смоленской площади?

С. БУНТМАН: Он уже более 50 лет такой здоровый, и ещё пристраивается. Но есть у нас специалисты и зубры по очень многим вопросам именно в МИДе. Но по бывшему Советскому Союзу, по СНГ, я очень сомневаюсь.

Н. СВАНИДЗЕ: Но, как я наблюдал, у нас идёт ротация посольских назначений, перебрасывают иногда непредсказуемо. Скажем, человек мог работать где-нибудь в Африке, а его перебрасывают в Болгарию, или мог работать в Англии , а его перебрасывают напротив куда-нибудь, в Китай. Не знаю. Здесь специализации нет. Я думаю, что здесь может быть это и правильно. Здесь важен опыт посольской работы, скорее, а не какая-то узкая специализация и экспертные знания региона того или иного, хотя они достаточно важны. К чему это я рассуждаю? К тому, что могут назначить кого угодно.

С. БУНТМАН: А мы посмотрим. Николай Сванидзе. Всего доброго. Это было «Особое мнение».

Н. СВАНИДЗЕ: До свидания.