Михаил Барщевский - Особое мнение - 2009-06-02

И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», как всегда в это время. Меня зовут Ирина Воробьева, и в нашей студии как всегда в этот день гость Михаил Барщевский. Здравствуйте, Михаил.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Здравствуйте.

И.ВОРОБЬЕВА: Давайте поговорим сначала о той ситуации, которая сложилась в Ленинградской области, в Пикалеве, там где люди вышли на трассу и перекрыли федеральную трассу, требуя погасить задолженности по зарплате. Вот что делать людям в России, которые доведены до отчаяния в такой ситуации?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Хороший вопрос. Понимаете, если взять формально, сугубо по закону, то они поступили неправильно, потому что перекрывать федеральную трассу они не имели права. Значит, нужно получить согласие местных властей на проведение пикетов, демонстраций и прочего-прочего в отведенном месте, в отведенное время и дальше очень занудно.

И.ВОРОБЬЕВА: Но власти, естественно, не разрешат перекрывать трассу.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, естественно, да.

И.ВОРОБЬЕВА: Понятно.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Значит, это вот формальная сторона. Неформальная сторона – люди должны иметь возможность выражать свое недовольство. Потому что иначе появляется эффект чайника с заваренным носиком – просто разорвет к чертовой матери все. Я просто помню, когда приняли закон по монетизации льгот, как бабушки перекрыли Ленинградский проспект. Тут же, правда, нашлись конспирологи, которые сообщили, что это происки западных средств – ЦРУ, Моссада, МИ-6 или МИ-5, не помню кого. И что вообще не они сами их организовали. На самом деле, нормальная человеческая реакция. Я очень надеюсь на то, что у власти хватит ума не применять силу для ликвидации этой ситуации.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, ситуация, надо сказать, по последним данным сейчас уже более-менее рассосалась, люди открыли эту трассу, машины поехали.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, просто надо власти научиться с людьми разговаривать. Вот мне недавно Нургалиев рассказывал одну историю. Когда в Москве была похожего рода сходка, вместо того, чтобы устраивать ОМОНы и дубинками разгонять или вручную разгонять, слава Богу наш ОМОН еще не применяет ни резиновые пули, ни слезоточивый газ, ни водометы, как это делается в Европе. Но вместо того, чтобы высылать ОМОН нашли руководителя предприятия, быстро нашли какое-то предприятие, чей народ забунтовал, и выставили его разговаривать. И конфликт был за час погашен. То есть милиция в данном случае выступила в качестве профсоюза, если хотите, такого, профсоюзного деятеля. Вот это положительный пример того, как надо реагировать власти. То есть ни в коем случае не применять силу против людей. Понимаете, здесь есть демонстрация протеста, одни и другие. Вот одно дело, когда, например, торговцы автомобилями выражают несогласие с повышением пошлин – это одна ситуация. И другая ситуация, когда люди выходят на трассу, потому что им 3-4 месяца не платят зарплату, им нечем детей кормить. Это разные ситуации принципиально. И вот у власти должен быть разный подход.

И.ВОРОБЬЕВА: +7 985 970-45-45 – это номер для ваших SMS-сообщений. Задавайте свои вопросы, высказывайте свое мнение о том, что происходит в этой студии. Михаил, я правильно понимаю? Вот смотрите, вот этим жителям Пикалево, которые вышли и перекрыли трассу, сейчас выделяют деньги? Вот, губернатор Ленобласти подписал распоряжение о выделении почти 2 миллионов рублей и так далее. И эти жители, они получают уже не первый раз то, что хотят. Вы не боитесь, что произойдет такой эффект домино? То есть люди увидели положительный пример, и пойдут все сейчас сразу перекрывать все трассы.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Значит, 2 ответа. Ну, термин «боитесь» здесь не совсем подходит по любому. Значит, я предсказывал, что в мае-месяце будет довольно сильное социальное волнение, я об этом говорили еще осенью. Слава Богу, ошибся. Не хочу быть Кассандрой, и дай Бог, чтобы и на сей раз ошибся. Да, эффект домино какой-то, конечно, произойдет. Это, вот, первый комментарий. А второй комментарий – что история с Пикалево показывает, прежде всего, что у нас в стране вообще начисто отсутствуют профсоюзы. Ну, я не беру, так сказать, фордовский профсоюз, независимые профсоюзы, потому что они-то как раз работают. А вот профсоюзы традиционные.

И.ВОРОБЬЕВА: Это система профсоюзов.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, система профсоюзов – не работают. Потому что система профсоюзов, на самом деле, является таким буфером, если хотите, между работниками и работодателями, которые, с одной стороны, вот эта система буферов обеспечивает сохранение производства, чтобы не разорилось производство. А с другой стороны, сохранение рабочих мест. То есть, понимаете, они, как бы, умеют найти компромисс между работодателем и рабочими, должны уметь находить компромисс. И в такой ситуации невыплата трехмесячной зарплаты – в принципе, это головная боль должна быть профсоюзов. То есть как первый месяц не выплатили, они должны уже бить в набат, они уже должны вести переговоры с руководством, они уже должны, понимаете, да? Самое страшное в России – это стихийность. Вот то, что происходит сейчас в Пикалеве, это стихийность. А забросать костер деньгами – это... ну, это надо очень много денег иметь для этого. Вот будет нефть 150 стоить за баррель, как в июле, ну, тогда можно любой костер деньгами забросать. А при 68-ми...

И.ВОРОБЬЕВА: Не получится?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. На всех не хватит.

И.ВОРОБЬЕВА: Поговорим о других проблемах. Вчера был День защиты детей, 1-е июня. И вчера в СМИ выступали различные люди, говоря о том, что приемные семьи, которые берут детей не на усыновление, а приемные семьи, которые за какие-то деньги берут детей к себе на руки, возвращают их из-за кризиса, потому что им перестали выплачивать вот эти пособия. Это нормальная ситуация? Что делать этим людям?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не могу сказать конкретно по этой ситуации, что делать этим людям. А вот, вообще, по этой теме у меня есть свои соображения. Начну с того, о чем я последнее время часто говорил. Вот, материнский капитал – сегодня это 300 тысяч. На эти 300 тысяч нельзя купить ничего. Даже когда ты получаешь на них право, 300 тысяч – это 10 квадратных метров жилой площади по той себестоимости, которую назвал Шувалов недавно – что у нас 3 тысячи квадратный метр стоит. Значит, при наличии 3-х детей 10 квадратных метров – это, конечно, большая благость, будет куда в 3 этажа кроватку поставить. Дальше, на обучение можно потратить. Но обучение будет, если у меня сегодня родился ребенок, обучение будет через 18 лет. Через 18 лет... Ну, кушать-то сегодня надо. И вот я не понимаю, почему не пойти с этим материнским капиталом по пути, достаточно хорошо известному на Западе. Так называемые сертификаты... слово вылетело. Ну, скажем, назовем талоны – на питание, на детскую одежду, на детскую мебель. То есть когда человек получает право на 300 тысяч, он может списывать с этого счета, но получая не живыми деньгами, чтобы не пропить, а, там, талоном на детское питание.

И.ВОРОБЬЕВА: На конкретный товар.

М.БАРЩЕВСКИЙ: На какой-то товар. С одной стороны, поддерживаем потребительский рынок. С другой стороны, люди смогут этим воспользоваться – вот, реальные деньги. Теперь, что касается... Вот, вчера было награждение в Кремле: орден Отеческой славы и присовокупили к нему аж целых 50 тысяч рублей. Это люди вырастили 11 детей, значит, заслужили орден и 50 тысяч рублей. Я не знаю: ну, лучше б ничего, да? Потому что лучше бы ничего. Но если у нас самая большая проблема России сегодня – это депопуляция. Вот вам герои России, вот герои России – вот они, несмотря на все эти тяжелейшие 90-е годы, не очень простые 2000-е годы, они рожали и воспитывали детей. Рожали и воспитывали. И вот вам премия 50 тысяч рублей. Ну, это смешно. Это просто смешно. И вот очень умную мысль высказал один из отцов награжденных – я по телевидению видел – он говорит, что с момента рождения 3-го ребенка надо выплачивать зарплату. Больничный, зарплату, отпускные.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть как будто эти люди работают.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это работа. И вот я думаю, что это такая сермяжная правда земли – она гораздо точнее, чем любые предложения высоколобых ученых или, уж тем более, мои. Потому что, ведь, посмотрите. На что государство должно тратить деньги? На то, что государству, в первую очередь, необходимо. Сегодня эти деньги идут на госкорпорации, на милицию, на медицину, вроде бы какие-то там нацпроекты, на село, сельское хозяйство, что-то еще, что-то еще, что-то еще. А вопрос: а кто этим всем пользоваться будет? Кто этим пользоваться будет? Если у нас идет депопуляция, уменьшение численности населения постоянно. Ну, хорошо: тратятся деньги на здравоохранение – это понятно, это хотя бы поддерживает популяцию, ну, увеличение рождаемости, уменьшение смертности. Но почему просто вот делать, правой рукой чесать левое ухо? Почему нельзя просто в лоб платить матерям, родившим 3-х детей? Платить зарплату. Да, пускай органы опеки и попечительства наблюдают за этой семьей, пускай они присматривают, что с ней все будет хорошо, что деньги не пропиваются, да? Пускай надо будет заключение органов опеки каждые 6 месяцев о том, что эта семья должна получать деньги. Но почему мы исходим из того, что одна мамаша пропьет, мы девяти другим не даем? Сколько бы людей сегодня рожало детей, если бы они понимали хотя бы, что они смогут прокормить?

И.ВОРОБЬЕВА: Что будет какая-то помощь.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, вот будет помощь, будет прокормить. А сегодня очень много громких заявлений, очень много громких красивых слов, но самые простые лобовые решения не делаются. Хорошо: не хотите деньги давать, сделайте другую вещь. Если есть желание и политическая воля решить проблему – снизьте налоги.

И.ВОРОБЬЕВА: Для этих семей, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот 13% подоходного налога, да? Родился первый ребенок – 12%. Родился второй ребенок – 11%. Родился третий ребенок – 7%. Родился четвертый ребенок – 5%. Родился пятый ребенок – 0%. Ну, хотя бы так, ну, покажите на деле.

И.ВОРОБЬЕВА: А это вообще возможно в нашей стране?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, элементарно просто. Элементарно. Вот это вообще проще пареной репы делается. Проще пареной репы.

И.ВОРОБЬЕВА: Возвращаясь к ситуации с приемными родителями, с усыновлением и так далее. Вот эта нашумевшая история девочки Саши, Сандры, которую привезли из Португалии. Там, где ее воспитывали так называемые приемные родители, а потом суд в Португалии отдал эту девочку Сашу биологической матери, она ее привезла в Ярославскую область к себе в село. Огромная дискуссия по этому поводу. Вот как вы считаете, в данной ситуации как правильно было бы поступить действительно?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Кому? Португальскому суду? Маме?

И.ВОРОБЬЕВА: Португальскому суду.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Португальский суд мог поступить правильно только по закону. А по закону, как я понимаю, ребенок должен жить с биологической матерью. То есть у тех приемных родителей никаких юридических прав на этого ребенка не было. Как должна была поступить мать, вопрос. Но это вопрос уже не юридический. И я не очень себе представляю, какого мужества должна быть женщина, чтобы отказаться от ребенка, исходя из его, ребенка интересов. Да, этого ребенка в Португалии в этой семье, насколько я могу судить по СМИ, в семье богатой жилось бы лучше, чем в ярославской глуши. Но требовать от женщины или стыдить ее за то, что она не подумала об интересах ребенка и забрала себе своего ребенка, я не могу. Вообще, это проблема такая. Знаете, банальность: лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Лучше, чтобы у всех были хорошо обеспеченные непьющие матери, и все бы жили в России, а иностранными усыновителями были бы только дикари из Папуа. Ну, тогда бы все было очень просто. Но, к сожалению, ситуация-то другая немножко: усыновители, западные усыновители – это, как правило, люди состоятельные. Кстати, как и российские усыновители люди состоятельные. ну, потому что ребенок может родиться случайно, а усыновить случайно нельзя.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть человек уже рассчитывает заранее?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, просчитывает варианты, он продумывает. Знаете, вот, есть такое выражение: «Вышла замуж по залету», да? Вышла замуж по залету, ребенок родился по залету – это все бывает, это жизнь. А вот усыновить по залету невозможно. То есть это уже, все-таки, все просчитано. Конечно, там присутствуют эмоции, их много эмоций, конечно, все не просчитаешь, но это разумный, продуманный шаг. Но опять-таки со стороны государства я никакой реальной помощи усыновителям тоже не вижу. Реальной помощи.

И.ВОРОБЬЕВА: Особое мнение Михаила Барщевского, это программа на «Эхо Москвы». Михаил, скажите, чисто юридически какие шансы у этих людей из Португалии, вообще, как юридически выглядит эта ситуация? Что нужно делать?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, думаю, что нулевые.

И.ВОРОБЬЕВА: Они ничего не могут сделать? Они собираются в Европейский суд обращаться.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, я думаю, что нулевые, потому что все международные конвенции, касающиеся детства, базируются на том, что ребенок должен проживать с родителями. Даже когда там идет вопрос с отцом или с матерью в случае разного гражданства, то исходя из интересов ребенка. И получается коллизия, что исходя из интересов ребенка в Португалии, а исходя из презумпции доминанты проживания с родителями, с матерью в Ярославской области.

И.ВОРОБЬЕВА: И что делать? И непонятно, да?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не знаю.

И.ВОРОБЬЕВА: Хорошо. Вот здесь, касаясь юридических вопросов, Владимир спрашивает, опять же, отталкиваясь совершенно, не к этой ситуации вопрос. Владимир спрашивает. Вот, лишили мать родительских прав – бывает такое, да? Лишают мать родительских прав, бросила ребенка. Что дальше с ней? Есть ли у нее какие-то обязательства перед ребенком, которого она родила и у нее отняли? Платить алименты, что-то еще? Или нет?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Насколько я помню, да. По-моему, алименты остаются. До тех пор пока ребенок не будет усыновлен. Вот если ребенка забирают в Детский дом, то... Вот я не помню, до лишения родительских прав? Когда временно забирают в Детский дом, совершенно точно родители – мать, отец – обязаны платить алименты. А после лишения родительских прав, я не помню – просто навскидку не готов ответить.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, по идее, по логике, вообще-то, до усыновления должна.

М.БАРЩЕВСКИЙ: По логике, до усыновления да, пока не появятся другие родители, да.

И.ВОРОБЬЕВА: Переходим к другой теме. Вот вчера были новости о том, что Следственный комитет заявлял, что в отношении милиционеров начали возбуждать уголовные дела по фальсификации улик, то есть по подбрасыванию наркотиков и так далее. Причем там несколько абсолютно стандартных случаев – там, взяли на дискотеке какого-то мальчика, подбросили деньги, потребовали выкуп с папы и так далее, и так далее. Вот сейчас начинают всплывать эти дела. Мы с вами, по-моему, каждый раз обсуждаем какую-то тему про милицию. Что? Начали трясти МВД? Или что происходит?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот, вы знаете, есть такое понятие в физике «критическая масса», да? Вот эта история с Евсюковым – она была последней каплей, что называется. Все всё видели, все всё понимали, но все, как бы, либо молчали, либо ничего не делали. Вот после истории с Евсюковым и верхи не могут, и низы не хотят больше. Да? Вот, по-старому. И поэтому и журналисты все сразу начали разговаривать открыто на эту тему, не боясь мести милиционеров, и руководство МВД сильно напряглось, я знаю, и действительно, реальные какие-то вещи начинают делать. То есть происходит много событий, много вещей. И, конечно, Следственный комитет и прокуратура, сейчас все возбудятся. Все возбудятся. К чему-то это приведет. Но, вот я сегодня как раз был в Рязани, Нургалиев ездил туда. Я не могу точно за терминологию отвечать, но это пилотный проект внедрения новых технологий в работу милиции. Так сказать, в дежурной части есть электронная карта города. Как только поступает сигнал о преступлении, тут же на карте загорается квадратик, тут же видны ближайшие патрульные машины ППС, быстрого реагирования, ГИБДД. Тут же идет команда диспетчера на блокирование района всеми силами, а не только одной из структур, и на показательных вот этих самых мероприятиях угонщик был задержан за 7 минут.

И.ВОРОБЬЕВА: 7 минут?

М.БАРЩЕВСКИЙ: 7 минут, да. Ну, правда, почему-то угонщик поехал на центральную площадь, такой был, оригинальный угонщик. Ну, видимо, место встречи изменить было нельзя. Но тем не менее, по факту это работает. И потом, вот я посмотрел там новые машины, которые сейчас идут в милицию, все снабжены компьютерами, видеосъемкой. Красиво. Как в западных фильмах про американскую политику, все это, оказывается, у нас есть. Причем что меня искренне удивило и порадовало, там 99% отечественного производства.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть вот эти все технологии – они все?

М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть наши инженеры всегда были не самыми глупыми. Вот, не самыми глупыми, они были невостребованными. Ну, а сейчас у МВД, слава Богу... Там есть, причем вещи – я не технарь, но меня просто удивили.

И.ВОРОБЬЕВА: Например?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, наладонная такая штучка, компьютер, как бы, размером с большой мобильный телефон.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, коммуникатор?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Коммуникатор, да. Работает на основе мобильного телефона. За 3 минуты все данные на человека, включая регистрацию, оружие, судимости, машины, которые у него есть, все через 3 минуты было на экране.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть там загружена какая-то база, в которую он может сразу попасть?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. И меня очень порадовала одна вещь. Не ожидал как на это Нургалиев отреагировал. Он говорит, что... Вот, на что он съакцентировал внимание? Первое, что он сказал: «Слава Богу, нам теперь не нужно будет доставлять в отделение, чтобы разобраться, и тратить по 3-4 часа, людей задерживать. На месте можно будет понять, отпускать или оставлять».

И.ВОРОБЬЕВА: На выяснении этого всего?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Вот то, что у Нургалиева был заточен взгляд на, скажем так, громко скажем, на защиту прав человека, меня это удивило. То есть он не сказал, что вот «Мы теперь будем быстрее раскрывать преступления, быстрее ловить» - это была 3-я или 4-я фраза. А первая была вот эта фраза. Причем, там, по-моему, камеры в этот момент не было, то есть это было искренне сказано. Поэтому что-то делается сверху, все-таки. Но вы понимаете какая штука? У нас милиция по большому счету пока еще – это милиция 40-летне, 50-летней давности. Вот участковые, правда, есть уже не на телеге и не на мотоцикле «Урал», но все равно ни одного преступника он не догонит на том, на чем он ездит. Нет компьютеризации. А преступность поумнела. И платят им мало. Ну что? Московский ппсник получает 7 тысяч рублей, омоновец – 15 тысяч рублей. Представляете, вот человек с оружием, при власти и с такой зарплатой? Ну, мотивация на...

И.ВОРОБЬЕВА: Но они же знали, на какую работу они идут? Знали, на какую зарплату идут?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это то, что я называю эффект повара. Самая низкая зарплата была у повара, потому что он ворует из котла. Почему он воровал из котла? Потому что у него самая низкая зарплата. Так вот, это надо сломать. Замкнутый круг получается. Люди идут в расчете на левые заработки, естественно, эти левые заработки получают. Значит, надо это ломать. А ломать это можно только таким образом – это надо повышать зарплату настолько, чтобы люди держались за свою работу. Пенсия должна у них быть такая, чтобы они понимали, что, вылетя с работы, потеряют очень много в будущем. Социальный пакет должен быть такой... Ну как американский полицейский? У него зарплата там 55 тысяч долларов в год, да? Это уже не маленькие деньги, нашим бы такую. Но мало этого! У него пенсия – 80% от зарплаты. У него пожизненная медицинская страховка, у него дети получают гранты на обучение. Вот он за свою работу и держится.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, это такая сказка, мне кажется. В условиях нашей страны такая сказка.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Но во многих странах это сделано. Вот я не специалист в этой области, но пригласите специалиста, который вам расскажет, как работает западная полиция. Сколько случаев взяток там на Западе? Я только знаю одну вещь, от моих приятелей, знакомых: когда останавливает дорожный полицейский в Европе или в Америке, или в Канаде, или в Израиле, попробуйте предложить ему деньги.

И.ВОРОБЬЕВА: Я не пробовала, честно говоря.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да бессмысленно! Получите срок за дачу взятки. Потому что просто никто не возьмет. А у нас – вот мне недавно кто-то на сайте написал, на Украину ездил недавно. Значит, украинские гаишники у него взяли денег, во-первых. А поскольку денег у него было немного, так они еще у него взяли старые ношеные кроссовки, потому что...

И.ВОРОБЬЕВА: Зачем?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну как? Носить. Они же еще не развалились.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть наши еще нормальные? ДПС еще по сравнению с украинскими...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Наши себя уважают. Они обноски не забирают. Но надо создать человеческие условия, тогда придут нормальные люди. Или ненормальные станут нормальными. Я знаю очень много милиционеров, которые работают. Ну, правда, это все майоры-полковники, вот в этом уже звании, ребята, которые прошли, командировки у них были соответствующие боевые, они видели смерть друзей, многие из них были ранены – вот они работают за державу. Вот реально, это не слова.

И.ВОРОБЬЕВА: Были предложения людей из внутренних войск перенаправлять в МВД. Вот как такая инициатива?

М.БАРЩЕВСКИЙ: А что изменится? Здесь же проблема-то не в том, откуда люди – не в этом проблема, проблема в том, за что они идут работать? Какая мотивация? Вы думаете, вот сейчас среди молодежи очень много людей – вот, опросы показывают – хотят идти в Газпром, Роснефть или на госслужбу. Да? Какая мотивация?

И.ВОРОБЬЕВА: Подозреваю, что никакой. О мотивации, о каких-то других делах, о законах и так далее мы поговорим после небольшого перерыва. Я напомню, что это «Особое мнение» и у нас в гостях Михаил Барщевский. Вернемся после кратких новостей.

РЕКЛАМА

И.ВОРОБЬЕВА: И мы снова в этой студии. Программа «Особое мнение». Меня зовут Ирина Воробьева, я напоминаю, что в нашей студии сегодня гость со своим особым мнением Михаил Барщевский. Еще раз здравствуйте, Михаил.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер.

И.ВОРОБЬЕВА: Продолжим тему про милицию, очень коротко. Вот сегодня Рашид Нургалиев сказал, что на работу в милицию не будут принимать людей, которые не владеют компьютером – это в тему как раз про вот эти новые технологии. Это правильно вы считаете?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Думаю, что да.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть, может быть, их обучать как-то? А вот те, кто сейчас, например, в милиции не умеет?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, я не знаю насчет тех, кто там сегодня в милиции, насколько они владеют компьютером, я знаю, что происходит в Университете МВД, благо там преподаю. Там ребята высоко интеллектуальные, то есть это очень далеко от нашего обыденного представления о милиционере. Более того, мне Рашид Гумарович, что они сейчас собираются ввести модульное образование. То есть вначале зачислен в спортивный лагерь – смотрят, физически подходит или нет, еще до 1-го курса. На 1-м курсе идет обучение по программе, потом модуль, по-моему, Участковый. Нет, первый модуль – ППС, начинаем с ппсниками работать, потом летом с ппсниками работают по-настоящему, по-взрослому. Второй курс, модуль – Участковый. Третий курс, модуль – осмотр места происшествия. И идея в том, чтобы, во-первых, ребята пощупали профессию. И плюс ко всему, как бы старослужащие милиционеры посмотрели молодежь в деле. И там, ведь, самое главное другое – проскочила информация такая, но как-то ее не очень раздули – предложение было руководства МВД на днях буквально о том, что на руководящие должности в МВД, правда, не раскрывая, что такое руководящие – я думаю, что начиная с начальника Отделения милиции какие-то руководящие должности – будут принимать людей только при наличии поручительства одного из или двух из людей.

И.ВОРОБЬЕВА: Двух.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Двух, да? Двух старослужащих с хорошей репутацией. И они будут отвечать своими погонами и карьерой за работу того, кого они рекомендовали. Ну, как банковское поручительство, да? Не просто бумажку подписал, как характеристика на прием в КПСС.

И.ВОРОБЬЕВА: Хорошая система?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Очень хорошая система. Очень хорошая. Реально хорошая. Она вносит человеческие отношения. Уже ему неудобно подвести их. А они если что-то узнают, они надают ему по ушам, неформально, не в суде и не на парткомиссии, а надают по ушам. То есть это реально будет работать – такое наставничество. Если это за работой, то это за работой. Это будет хорошо. Так вот я вам скажу по поводу университета МВД одну странную очень вещь. Я помню в мои годы, что такое была высшая школа милиции – ну, так, ребята учили протоколы составлять. И помните наверняка, читали в интернете, гуляли уже, когда появился интернет, выписки из протоколов с ошибками.

И.ВОРОБЬЕВА: С ошибками жуткими, да-да-да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Чего-то последнее время их не видно. То ли интернету стало скучно, то ли милиционеры поумнели. Но к чему я веду? Я знаю, что ребята последние лет 5, выпускники университета МВД пользуются спросом не только на милицейском рынке услуг, но и на адвокатском, и на корпоративном. То есть корпоративных юристов берут – вот Таможенная Академия готовит очень неплохо не только специфических таможенников, а просто грамотных юристов. А университет МВД и Санкт-Петербургский, и Московский – оба, кстати говоря – очень крутые. То есть они реально готовят очень хороших юристов. Помимо того, что они милиционеры, они реально очень хороших юристов готовят. То есть что-то происходит. Другое дело, что у нас есть и инерция восприятия, с одной стороны, и есть те, с кем мы сталкиваемся, это низовое звено – это те, которые университета МВД не заканчивали.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот как раз про них и хотела тоже спросить.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот что здесь делать – не знаю. Вот, правда, не знаю. Но дело в том, как в том анекдоте: будем этих мыть или новых сделаем?

И.ВОРОБЬЕВА: Вот. Вот смотрите, есть у меня такой вопрос про «низов». Здесь Рашид Нургалиев, опять же, глава МВД России требует делать нашивки с фамилиями на милицейской форме.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет. Я думаю, что это неправильная информация, этот разговор был при мне. Кстати говоря, моя идея, высказанная у вас здесь в студии.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот, да. Я как раз поэтому вам об этом и говорю.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. Сегодня когда ему показывали новую форму – просто я при этом присутствовал – ну, это жетон, где мелкие-мелкие циферки. И Рашид Гумарович говорит, что фамилию писать не надо, конечно. А вот вместо этих мелких циферок надо на бронежилете или на форме, чтобы было крупно цифры написаны. Чтобы люди могли видеть и запоминать цифры того, кто нарушает свои служебные обязанности – вот это было сказано при мне сегодня. Ну, это то, что, опять-таки, на Западе известно.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, вы рассказывали, конечно, да.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да. И я уверен, что Нургалиев не слушает наши эфиры, это просто идея, которая возникла параллельно – значит, правильная идея. То есть не жетончик, на котором не видно цифр. Понимаете? Я в очках должен рассматривать его. А крупно номер. И когда человек знает... А у нас смотрите. Камеры наружного видеонаблюдения во всех больших городах есть. Журналистов много, на мобильный телефон снимают сегодня все.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, потом фоторепортеров очень много.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, фоторепортеры – это когда там объявлено, там, Марш Несогласных или что-нибудь такое. А вот просто даже на улице. Вот, на улице. Посмотрите. Вот мы с вами по телевизору видим, как часто попадают кадры, как американские полицейские при задержании кого-то избивали, и какие там процессы возникают, знаменитое лос-анджелесское дело, которое всю Америку встряхнуло 10 лет назад. Это происходит постоянно. То есть когда милиционер будет знать, что его номер на нем написан, и что любой и каждый может его заснять и выложить в интернете, и мало не покажется, то, соответственно...

И.ВОРОБЬЕВА: Вот интересно, как, все-таки, это все от ваших идей перешло? Действительно, это будет? Это же просто требование. У нас же, вы же сами говорите, очень много громких слов. Вот пойдет ли милиция на то, чтобы, действительно, написать эти номера?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет-нет. Вот тут я вам могу сказать, что, насколько я понимаю характер Нургалиева, это, знаете, как пел Высоцкий, «Этот сказал, этот выпьет».

И.ВОРОБЬЕВА: То есть...

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это, вот, да... Да. Это человек очень конкретный. Он совершенно не пиарщик, совершенно не пиарится. И он очень жесткий человек.

И.ВОРОБЬЕВА: Будем надеяться на такие, действительно, шаги. Немножко свернем в другую тему. Уже обсуждался этот вопрос о том, что будет новый порядок утверждения главы Конституционного суда и его заместителей, о том, что будет по представлению главы государства утверждаться Советом Федерации. Вот сегодня Медведев подписал этот закон, теперь у нас вот такая система. Как вы оцениваете эту систему?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Я уже говорил по этому поводу – безразлично. Вот я даже, у меня такая, несколько раз было... Знаете, песенка «А нам все равно». Почему? Каждая система имеет свои плюсы, имеет свои минусы. Плюсы системы прямой выборности – казалось, была большая демократичность. Но этот плюс уравновешивался большими минусами: задолго до выборов начинались выяснения групповых интересов, коалиции.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, предвыборная кампания.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Понимаете, судьи Конституционного суда намного интеллигентнее чем политики, поэтому там это не принимало таких острых форм идиотизма, да? Но и черный пиар был тоже. Все было. Только интеллигентно. Все с улыбкой, по-дружески, без мордобоя и без поливания друг друга соком. Назначение – оно, как бы, всю эту проблематику снимает. Очень многие говорят о том, что теперь председатель Конституционного суда и его замы будут ориентироваться на президента. Во-первых, можно подумать, что до сих пор они на президента не ориентировались.

И.ВОРОБЬЕВА: Ну, можно было подумать.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Можно было подумать, да. Представить, вернее. Подумать было нельзя, представить себе было только можно, сфантазировать. А второе – на самом деле – вот это я уже утверждаю совершенно серьезно, без стеба и без иронии – все зависит от человеческих качеств конкретного индивидуума. Он может быть избранным и ориентироваться на властьимущих, а может быть назначенным и быть независимым. Независимым по характеру. Вопрос в том, насколько человек уважает себя, свою профессию и, как ни странно, свою фамилию. Потому что самая большая проблема сегодня, мне кажется, в том, что у многих психология временщиков не в плане, что «сегодня есть, завтра меня нет», а люди не думают над тем, что их дети будут носить эту фамилию, а они – люди публичные. И если с них как с гуся вода, то потом дети их носить эту фамилию... Вот, я не буду называть фамилию, был один председатель правительства. Как-то который мне в доверительном разговоре таком сказал, что «Ты знаешь, вот я когда принимаю решения, я думаю вот о чем. У меня дети есть, им мою фамилию носить. Я-то, может, и умру когда-нибудь, - улыбнулся, - а им мою фамилию носить. И я не хочу, чтобы им было за меня стыдно».

И.ВОРОБЬЕВА: Достойно уважения.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Ой. Ой, как. Причем видите, уровень какой? Это был председатель правительства – не начальник отдела милиции.

И.ВОРОБЬЕВА: Но видели среди судей такие настроения, хоть как-то в нашей стране?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да.

И.ВОРОБЬЕВА: Что, действительно, они понимают – они принимают решения?

М.БАРЩЕВСКИЙ: Да, да. Да.

И.ВОРОБЬЕВА: Немножко еще о новом, буквально пару минут.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Это кстати. Простите, я хочу сказать. Что на самом деле это некая мифологизация того, что суд полностью зависим от исполнительной власти или полностью ориентирован на президента. Я просто знаю по факту. Ельцин не звонил ни Туманову, ни Баглаю ни разу. Путин, будучи президентом, не звонил ни Баглаю, ни Зорькину ни разу. Вот просто знаю по факту.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть вы уверены, что это так?

М.БАРЩЕВСКИЙ: 100% знаю, что не звонили. Вот просто, что они не звонили, знаю 100%. Ну, я говорю сейчас только про Конституционный суд.

И.ВОРОБЬЕВА: Нет, естественно. Я понимаю, что это только Конституционного суда касается. Все-таки, пара минут осталась, буквально. Вот смотрите, сегодня еще пришло сообщение о том, что Минюст готовит предложение о совершенствовании законодательства, которое касается уголовно-исправительной системы. И здесь очень важная была фраза Александра Коновалова о том, что не либерализовать нужно законодательство, а, напротив, ужесточать. И дело в том, что судам должна быть предоставлена большая вариативность в выборе меры наказания. Там, может быть, связанная с изоляцией от общества, может быть, и нет.

М.БАРЩЕВСКИЙ: Не согласен. Объясню, почему. Наверное, Александр Владимирович пользуется какой-то аргументацией. Это очень коррупционногенная форма. Чем больше зависит от судьи, тем больше соблазн дать ему взятку.

И.ВОРОБЬЕВА: Вот так коротко, действительно, это Михаил Барщевский. Спасибо большое. Это была программа «Особое мнение», и я очень надеюсь, что на следующей неделе с Михаилом Барщевским мы снова увидимся.