Константин Ремчуков - Особое мнение - 2009-05-12

А. ВОРОБЬЕВ – Добрый вечер, добрый день или доброе утро в зависимости от того, где вы нас смотрите или слушаете. Это программа «Особое мнение», совместный проект телекомпании RTVi и радиостанции «Эхо Москвы». Константин Ремчуков - главный редактор "Независимой газеты".

К. РЕМЧУКОВ - Добрый вечер.

А. ВОРОБЬЕВ – Давайте по новостям дня сегодняшнего. Проблему Курил хотелось бы обсудить. Да и не только. В ее преломлении возможно взаимоотношения между Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым. Сегодня Путин дал понять, находясь в Токио, что Москва готова окончательно решить территориальный спор, но, судя по всему, его будет решать Дмитрий Медведев. Он должен встретиться с премьером Японии Таро Асо и расставить все точки над «и». Вопроса два. Первый – каким образом может быть решена эта проблема с учетом того, что Дмитрий Медведев раньше говорил о том, что он исповедует нетрадиционный подход к решению этой проблемы. И с другой стороны, что означают такие внешнеполитические заявления премьер-министра, которые по идее относятся к компетенции президента страны.

К. РЕМЧУКОВ - Что касается заявления Путина по этой проблеме, то летом прошлого года президент Медведев подписал документ по внешней политике страны, в котором сказано, что правительство реализует цели внешней политики. Цели вырабатывает президент, а правительство реализует. Вот в рамках реализации этой внешней политики Путин скорее всего имеет право делать определенного рода заявления. Что касается стилистики заявлений, то иногда кажется, что она президентская. Такое ощущение возникло во время интервью Путина японским журналистам. Но с другой стороны он так долго был президентом и, скорее всего, моя точка зрения, я могу ошибаться, но мне кажется, что Путин будет следующим президентом у нас в стране в 2012 году. Еще времени много. Теперь что он сказал в Токио. Он сказал очень хорошую вещь, что переговоры о мирном договоре и об островах будет вести президент во время саммита «восьмерки» в Италии. По-моему, очень корректное заявление. Во-первых, впервые произносятся слова «мирный договор». Мы так давно не слышали, мы слышали – территориальная проблема, вопросы всевозможные территориальные. А тут мирный договор, то есть конкретная форма итогов переговоров обозначается. У Путина мне кажется это неслучайный сигнал. И он отдает, чтобы никто не нервничал, потому что за время этого интервью Путина журналистам японским и за время его визита возникло очень большое напряжение прежде всего у московских интеллектуалов, которым кажется, что Путин перехватывает…

А. ВОРОБЬЕВ – Вступает в зону ответственности Медведева.

К. РЕМЧУКОВ – Но, наверное, чтобы успокоить и общественность, Путин говорит, что это прерогатива президента, пусть договариваются во время саммита «большой восьмерки». Что касается форм решения территориального вопроса, мне кажется, их может быть несколько. От самой простой: два острова вам, два острова нам до может быть территорий, в процентом отношении площадь островов поделить и сказать, что 50% вам, 50% нам, но конфигурация этих островов может дать кому-то полтора, кому-то два с половиной острова.

А. ВОРОБЬЕВ – То есть часть земли мы все-таки теряем.

К. РЕМЧУКОВ - Да, но на это есть с моей точки зрения достаточно хороший аргумент. И я беседовал с японцами очень многими высокопоставленными в течение последнего года, у меня предыдущий японский посол был личным другом и как только приезжает, какой-нибудь замминистра иностранных дел, он зовет на узкий ужин. Идея простая, японская логика, насколько я ее мог понять, сводится к следующему: Россия, считая, что отношения с Китаем являются стратегически важными, без особого шума, пиара передала Китаю 140 кв. км территорий. На Амуре. И освободила российско-китайские отношения от каких-либо вообще завалов. Все, хотите дружить, развивать любого типа партнерство стратегическое или простое – можно двигать. Японцы не могут понять, почему ради такой цели стратегического партнерства между Японией и Россией на Дальнем Востоке, где есть огромные комплексы проблем, в которых мы можем пригодиться друг другу, нельзя решить этот территориальный вопрос, тем более что слов, в том числе и с нашей стороны, с советской и даже с российской было произнесено в свое время немало. Которые бы свидетельствовали о том, что мы понимаем позицию Японии в этом вопросе.

А. ВОРОБЬЕВ – Но Япония претендует на все острова.

К. РЕМЧУКОВ - На все не получится. Вы знаете как в торговле: просишь больше, получишь чуть меньше. Чем больше ты замахиваешься, тем позиция твоя определена. Хотя конечно, когда Таро Асо сделал такое заявление несколько недель назад, это выглядело немножко атавизмом и отбрасывающим скорее российско-японские отношения.

А. ВОРОБЬЕВ – Все-таки я думаю, что мы останемся в этой теме. Что значит нетрадиционные подходы. Весьма завуалированная формулировка. Я из ваших слов понял, что часть земли все-таки придется отдать, потому что преобладают экономические интересы в этой зоне и мы вправе на что-то рассчитывать и что-то получим наверняка. Но это больше укладывается в традиционный подход, чем в нетрадиционную схему.

К. РЕМЧУКОВ - Насчет нетрадиционного, я все-таки советовал бы с Медведевым поговорить. Потому что это его. Но мой взгляд, я уже его выразил, это не линейная такая два на два, а это могут быть площади включены, может быть более выгодный остров идет туда еще с чем-то и тогда по одному из проектов, который я видел, 72% территорий достается Японии, и 28% - России. И японцы при таком варианте могут быть согласны.

А. ВОРОБЬЕВ – Вы сказали, что напряжение в группах интеллектуалов вызвало то предвизитное интервью Путина японским журналистам. Он действительно заступил, как многим показалось, в зону ответственности Дмитрия Медведева. Но потом как бы отыграл в Японию. Вы еще сказали, что Путин, судя по всему, собирается баллотироваться в 2012 году на пост президента России. Во всяком случае, завуалировано он не отрицает и не подтверждает этих намерений, он сказал, что по итогам своей работы и работы Дмитрия Медведева, они вместе решат, какое у них политическое будущее будет. Что это значит. Значит ли это, что Путин собирается остаться?

К. РЕМЧУКОВ - У нас завтра будет Филантропия в газете, то есть иронический фельетон. И один из сюжетов - Олег Морозов, первый вице-спикер сказал, смысл примерно следующий: очень многие задают вопросы о том, кто будет президентом на следующий срок, мне кажется, что это некорректная постановка вопроса, Владимир Путин и Дмитрий Медведев встретятся, поговорят и решат, кто будет президентом. Это корректная постановка вопроса. А вот наше гадание некорректное. Но мои наблюдения простые. Я вижу, как позиционируется Путин в телевизионном пространстве через год, мы видим, что Медведев церемониальные функции в значительной степени выполняет, либо встречается с замечательными людьми программистами, которые выигрывают и речь идет об инновационной экономике. Это опять выглядит как будущее. А вот следующие три сюжета по основным каналам, которые мы знаем, как регулируются и контролируются, идут Владимир Владимирович Путин с конкретными проблемами сегодняшнего дня, разговаривает с конкретными людьми в конкретных трудовых коллективах. Это неслучайные вещи. Это есть вопросы позиционирования, того, что он не хочет, чтобы в обществе создавалось впечатление, что он уже где-то на периферии. Это человек, который по-прежнему отвечает за судьбу, прежде всего экономическую в стране. Этот месседж Путин ведет очень последовательно. И вот это интервью японцам удивительное по форме, содержанию разностороннее решение в Комсомольске-на-Амуре по возврату в руки государства от нерадивых собственников авиационного завода суммы денег, которые выделяются на это, это решение абсолютно масштабное, абсолютно не премьерского уровня. Это абсолютно президентского уровня решение, которое он принимает. Из чего я делаю вывод, который базируется на простой вещи. Я всегда исходил из того, что Медведев и Путин это одна команда. Это команда Путина. В этой команде роли, в зависимости от разных ситуаций делятся. Ситуация сложилась так, что Путин без нарушения Конституции и без серьезного неудовольствия Запада не мог идти на третий срок, даже если бы он менял законным путем Конституцию. Конституцию он мог поменять. Он не пошел на это. Он выбрал лучшего из возможных на свой взгляд преемников – Медведева.

А. ВОРОБЬЕВ – Техническую фигуру.

К. РЕМЧУКОВ - Мне кажется, что меньше всего различий было между Путиным и Медведевым в понимании того, как надо идти дальше. Потому что между Путиным и Ивановым, между Путиным и Чемезовым, между Путиным и кем-то еще различий было бы больше. Но все равно это команда. И в этой команде главный по возрасту, по достижениям, по влиянию, безусловно, Владимир Владимирович Путин. И мне кажется, сейчас, когда год кризиса прошел, год президентства, Путин для себя решил, хотя до последнего момента я думаю, будет висеть неопределенность, поскольку это один из серьезных инструментов подвешивать нашу элиту на ниточки, чтобы они не отвернулись неблагодарно от Путина как отыгранной карты. Вот они все думают: на Медведева ставить по-прежнему или на Путина. Но мое ощущение, что Путин, безусловно, подает, по крайней мере, сигналы элите, что он не уйдет. Вполне возможно он будет президентом. А если он будет президентом, это еще на 6 лет как минимум. И в этой связи говорить об их разногласиях каких-то принципиальных можно конечно, но это мне кажется, тактически могут быть самолюбие, какие-то интересы, на которые науськивают какие-то бизнесмены, у которых хочется, чтобы денежки сюда пошли, а не сюда. Но в целом мне кажется, этот тандем до следующих выборов доживет…

А. ВОРОБЬЕВ – Вероятно, подобные разговоры и вообще размышления на эту тему должны быть обидны для политика такого уровня как Дмитрий Медведев. Можно ли сказать, что ему не хватает ощущения того, что он главный политик в стране.

К. РЕМЧУКОВ - Может быть, ему и хватает ощущения, главное, что народу не хватает. Какие-то опросы общественного мнения Левада, по-моему, проводил, только 13% считает, что он единственный руководитель главный. 30% считает, что Путин и 46-47% считает, что они в равной степени. Мне кажется, что 30 против 13 и есть то ощущение неудовольствия. Но при этом надо обратить внимание на фразу Путина о том, что он сказал, что Дмитрий Анатольевич Медведев порядочный политик, вот этот «порядочный» многие опять же эксперты, пикейные жилеты московские интерпретируют как напоминание о неких договоренностях, обязательствах, которые были взяты. Эта апелляция к порядочности она может быть и так. А может быть это просто констатация факта, что человек долго знает его и не сомневается. Но, безусловно, что для меня совершенно очевидно, так то, что конструкция, которую они избрали, - царя о двух головах, как написал журнал «National Interest», она оказывается не такой легкой в работе, как многим казалось до этого. Потому что одно дело придумать конструкцию и думать, вот как она будет работать пока еще на стадии чертежа. А другое дело смотреть, как эта конструкция особенно в таком государстве как наше работает. В таком государстве, где все-таки привыкли подчиняться одному человеку, где не развиты институты горизонтальных систем властей, разделения властей, где всем хочется получить однозначное правое, неправое указание и знать, что если ты выполняешь это указание, с тебя снимается моральная ответственность за все. Потому что сейчас, когда есть два центра, ты можешь начинать выполнять это указание, а кто-то тебе укажет: слушай, а ты не то делаешь. Как президент говорит: по-моему, было ошибочное решение о поддержке фондового рынка. На который потратили много денег. Что это означает, кто потратил, кто покупал эти акции. По какой цене. Почему эта тема не получила дальнейшего развития. Чтобы посмотреть, сколько было миллиардов долларов потрачено, и сколько было акций и каких компаний куплено. Скорее всего, да, не удалось удержать, потому что фондовый рынок падал. Но кто-то же эти акции держит сейчас, и может быть, эти акции вырастут дальше, может быть они уже сегодня, когда РТС стремится к тысяче пунктам, уже отбили эти деньги. Может это удачное вложение. Но вдруг за этой фразой скрывается то, что не посоветовались, приняли решение на уровне правительства, деньги кому-то передали, кто-то купил, кого опять же покупали, опять может быть, не поставили в известность. Может обида какая. То есть с этой точки зрения сама конструкция оказывается, что в такой стране как наша при всем идеальном характере предыдущих взаимоотношений между премьером и президентом, выясняется, что повседневно рождает миллион каких-то несостыковочек, каких-то самостоятельных интересов, конфликтных обидчивых эмоций.

А. ВОРОБЬЕВ – Но до конца первого срока президентства Дмитрия Медведева еще три года. Есть ли у вас ощущение, что он способен все-таки перевести центр тяжести на свою сторону? По каким-то его заявлениям, шагам, действиям.

К. РЕМЧУКОВ - Я могу сказать следующее. Как раньше была рубрика: если бы директором был я. Если бы президентом был я. Я не хочу гадать, может или не может. Год мы видим, что он делает какие-то шаги, сильных провалов не допускает. Но государственное устройство в стране таким образом у нас организовано, да и во многих других странах, а у нас особенно, что для того чтобы президент был тяжеловесом, очень важно, чтобы глава администрации президента был таким. Мне кажется, что Нарышкин при всем уважении к нему не очень сильный глава администрации президента. Сильный глава администрации президента как был тот же Волошин или даже Собянин, он сильный, работоспособный глава администрации. Очень быстро на аппаратном уровне перетягиваются потоки движения бумаг. Таким образом, что без администрации президента ничего не выйдет, администрация президента может задолбить, задробить, отложить, перенести. И очень скоро люди, которые хотят, чтобы принимались решения, в том числе и по выделению денег, понимают, что ты не можешь обойти Кремль. Что Белого дома недостаточно. И тогда ты можешь продолжать встречаться с программистами, но все в стране понимают, что центр принятия решений перемещается сюда. Мне кажется, что такого рода вещи намного существеннее, чем намерения или эмоции тех или иных людей. Если ты хочешь в такой сложной бюрократической стране как наша иметь серьезный политический вес, у тебя должна быть очень сильная администрация, очень сильный глава аппарата.

А. ВОРОБЬЕВ – Давайте посмотрим на успехи Дмитрия Медведева. Год прошел как он на посту президента. Что бы вы отметили в качестве главных его достижений? Все мы помним его предвыборные обещания, программу четырех «и» в частности заезженную формулировку. Что вы отнесли бы в плюс, что в минус?

К. РЕМЧУКОВ - Про плюсы говорить хочется, да мало таких плюсов. Но, скорее всего, как-то получилось, что в результате этого года стало легче дышать, мне как владельцу и главному редактору газеты.

А. ВОРОБЬЕВ – Даже в условиях кризиса.

К. РЕМЧУКОВ - Да. Имеется в виду политически, что все равно все понимают, что уже как минимум есть два взгляда на одну и ту же проблему. Мне кажется, ощущение, что «свобода лучше, чем несвобода», - оно появилось в зачаточных каких-то формах. Смотрите, насколько уменьшились ультрапатриотические резкие проявления всяких «Наших», таких агрессивно мыслящих…

А. ВОРОБЬЕВ – Ничего удивительного, пора выборов прошла.

К. РЕМЧУКОВ - Все-таки вы можете педалировать, постоянно подавать сигнал, что вы в них заинтересованы. Может быть, более интеллигентный стиль общения. А так конечно мне кажется даже сама программа четыре «и» не реализуется последовательно, опять я отношу к слабостям аппарата. Потому что президент может какие угодно давать программы, очень важна четкая система мер по срокам и ответственным за исполнение в эти сроки, которые будут реализовывать таким образом, чтобы эти четыре «и»… Национальные проекты мне кажется, движутся не так, как хотелось бы. Дороги. Самые очевидные даже вещи. Здравоохранение, жилье. Все это не получило дополнительного импульса как мне казалось год назад, что президент, который вел как первый вице-премьер эти проекты, став президентом, придаст импульс. В Шереметьево по-прежнему невозможно добраться, в Химках будет пробка. Я так понимаю, что никто не собирается расширять, поскольку не решены вопросы собственности по придорожным землям. Частная дорога не построена. Ездил в соседнюю область, невозможно ехать. Едешь – кусок хороший, потом плохая. Плохая, оказывается, принадлежит городам. Про образование, здравоохранение и жилье тоже не могу сказать, что как-то за этот год мощно шагнуло вперед. Поэтому мне кажется, что год прошел на адаптацию президента к своим обязанностям.

А. ВОРОБЬЕВ – Мы только в начале пути. А что касается успехов в борьбе с коррупцией? Сегодня Медведев кстати признал, что их нет.

К. РЕМЧУКОВ - Раз Медведев признал, то что же мне-то уж говорить. Конечно, нет.

А. ВОРОБЬЕВ – Считаете ли вы вообще эту идею, обреченной на провал?

К. РЕМЧУКОВ - Сегодня смотрел по BBC передачу HARDTalk, где беседовали с индийским политиком, который рассказывал о том, как Индия поражена коррупцией, какой это тормоз развитию, что будущее Индии под угрозой, оттого, что коррумпированы все уровни чиновников. И страна, в которой почти миллиард человек не может жить, не может дышать, потому что коррупция большая.

А. ВОРОБЬЕВ – У нас меньше людей живет - 140 миллионов с небольшим. Еще один есть вопрос от Владимира из Чикаго: «Восемь лет правления Путина пришлись на годы, когда Россия купалась в сверхдоходах от продажи энергоносителей и все говорили о поднятии жизненного уровня и успехах в экономике. Однако если набрать в Google "Россия занимает место в мире", то: Россия член G8 16-е место в мире по валовому национальному доходу, 70-е - по использованию передовых технологий, 97-е - по доходам на душу населения, 57-е - по качеству жизни, 134-е - по продолжительности жизни, 147-е - по степени свободы прессы. Мне кажется, что Путин является президентом неиспользованных возможностей и его рейтинг в России меня удивляет. Может, вы опубликуете все показатели, а люди подумают».

К. РЕМЧУКОВ - Чаще всего вопросы Владимира из Чикаго задаете. Такой ярый антипутинист сидит в Чикаго.

А. ВОРОБЬЕВ – Тем более за границей. Добро пожаловать сюда, как говорится. Так что, Путин президент неиспользованных возможностей? Если да, то можно ли такое сказать о Медведеве?

К. РЕМЧУКОВ - Я считаю, что банальная фраза, что история не терпит сослагательного наклонения. Он использовал те возможности, которые у него были, и как он их понимал. Для меня это совершенно очевидно. Вспомним, что Путин подполковник в отставке вознесен какой-то жуткой кремлевской коллизией, нет верных людей, и вдруг он поднимается до ФСБ, потом руководитель правительства, война на Кавказе и вдруг становится президентом. Абсолютно неопытный человек. И вот считать, что подполковник в отставке мог 8 лет править страной и при этом все 8 лет иметь очень высокий рейтинг, говорит как минимум, что он способный политик. Дальше. Повезло с конъюнктурой, и он начал делать то, что ему казалось нужно делать. Будучи военным человеком и окруженный военными людьми, ВПК у нас начал получать деньги, создаваться различные корпорации. Кстати, что-то делали, за второго ребенка начали платить. Продолжительность жизни несколько начала улучшаться. Что-то делали. Безусловно, с моей точки зрения делали намного меньше, чем надо. Но это является следствием того, что люди, которые оказались у власти, они исповедовали совершенно другой набор представлений о том, каким образом с одной стороны ставить цели, во-вторых, какого рода цели должны быть и как их достигать. Мне кажется что цели, которые перед собой ставил Путин и его команда, которые свелись впоследствии к строительству вертикали власти, как единая воля, которая транслируется в регионы. И система должна все-таки базироваться в значительной степени на элементах страха. Потому что у всех есть история, у чиновников, бизнесменов, связанная с 90-ми годами, доходами, с которых могут быть налоги. Я считаю, что все чиновники в нашей стране когда-то получали деньги в конвертах. Все. Но одних можно посадить за это, потому что кто-то даст показания, а другие будут за это карать. И вот, выстроив такую систему, подчинив себе всю вертикаль, решили, что эта воля одного человека или центра будет двигать Россию вперед. Сейчас, когда случился кризис, выяснилось, что очень мало создано потенциалов автономного развития территорий, регионов. И конечно из этого надо исходить. Что наша модель не воспроизводит этих импульсов к развитию. И мы сейчас упираемся опять, но уже не с точки зрения того, как в теории написано про демократию, вот мы с женой 2 мая поехали на машине в Тарусу, решили посмотреть русский Барбизон. И с другой стороны это самый знаменитый 101-й км, за который ссылали деятелей культуры. И мы выбрали такой хитрый маршрут, чтобы не напрямую по хорошей трассе. И мы едем. От Балабаново до Протвино км 70, маленький кусочек дороги хороший, а потом 40-сантиметровые колдобины на протяжении всех городских поселений, включая внутрь. Мы ехали на большом джипе «Гелендваген», высокие шасси, неудобно, но не смертельно. Нам навстречу ползут все местные жители, которые брюхом по этой дороге. Опять проезжаешь кусочек 3 км хорошей, и опять 5 км и так на протяжении 70 или 80 км. У нас вопрос, вот эти люди, которые там живут, я министра Левитина на приеме в Кремле спросил, он говорит, это наши дороги, а это местного подчинения. Права собственности. То есть национальный проект дороги, министр не может решить права собственности, а жители, которые должны это решать, они предпочитают каждый день ехать к себе домой и на работу, ползя на брюхе по этим кочкам, и тогда вопрос, а что разве в Москве должны решать, что эта дорога должна быть такая. Разве не сами жители должны этого мэра заставить выделять деньги. А если мэр не хочет выделять, значит выбирать своего мэра. А если не хватает денег, то решать вопрос о налогооблагаемой базе, меняется пропорция. Сколько денег идет Кудрину и Кудрин будет решать, что он выдвигает, а сколько денег…, люди говорят, мы оставляем у себя и тратим на наши первоочередные нужды. Вопрос: эти люди, граждане России, которые позволяют с собой так обращаться, соблазн у людей, которые все это знают, не очень считаться с этими людьми. Ползаете и ползайте дальше, если вы не артикулируете все это дело. Поэтому вопрос модели, которая может двигать Россию вперед, в том числе улучшая эти показатели, о которых ваш друг Владимир из Чикаго все время задает…

А. ВОРОБЬЕВ – Ваш тоже.

К. РЕМЧУКОВ - Да, я думаю, что он вообще друг «Эхо Москвы». Мне кажется, этот вопрос, который общество должно поставить. Какая модель будет наиболее работоспособной для того, чтобы все вопросы ключевые: сколько лет жить, как жить, где жить, в каких домах жить, чтобы они решались не на уровне Кремля, а на уровне той власти, которую сам народ себе выбирает.

А. ВОРОБЬЕВ – Знаете, что композиция «We Don t Wanna Put In» грузинской группы «Стефане и 3G» неожиданно заняла второе место в британском хит-параде UK's Music Week. Как отмечают эксперты, песню крутят радиостанции со всего мира, которые обычно чураются песен с «Евровидения». Эта песня единственная в истории «Евровидения» была по политическим мотивам снята с этого конкурса. Но, тем не менее, группа поехала на гастроли и невероятная какая-то бешеная популярность. Заговор?

К. РЕМЧУКОВ - Нет, мне кажется, что вообще грузинам везет с нами. Потому что мы запретили Боржоми и их вино, они погоревали чуть, а потом взяли и начали его продавать в Европе, тем самым расширили рынок. Не пустили песню в Москву, они в британском чарте поднялись. То есть в этом смысле наши строгие действия в отношении грузинских товаров и услуг мне кажется, делают грузин лучше.

А. ВОРОБЬЕВ – Они благодарят, кстати, Путина.

К. РЕМЧУКОВ - В этом смысле грузины мне кажется справедливые люди. Они не могут не понимать, что много блага им идет от России.

А. ВОРОБЬЕВ – Не будем оставаться в этой теме. Почему военный парад в Москве это бряцание оружием, а военные учения у наших границ в порядке вещей? – Евгений Сафрониев, экономика, Москва, Россия.

К. РЕМЧУКОВ - Я не знаю, кто так говорит.

А. ВОРОБЬЕВ – Есть люди, которые так говорят. Военный парад на Красной площади это бряцание оружием.

К. РЕМЧУКОВ - И тут же эти люди говорят: а проведение военных маневров это не бряцание оружием. Я не думаю. Ну, хорошо, я вопрос понимаю. Мне кажется, что парад на Красной площади нравится большинству россиян. Это архетип нашего сознания. Нужны парады. Нравится руководителям. И я был на параде и потом я видел и слышал, мне кажется, они искренне любовались.

А. ВОРОБЬЕВ – А вы не искренне?

К. РЕМЧУКОВ - А мне не нравятся парады. Я действительно не понимаю. Я так страдал от пробок в Москве за это время, что я не понимаю, зачем это все нужно. И более того, я недавно смотрел документальное кино 1938-39 года, я купил документальные фильмы, так вот самолетный парад 1938-39 года был намного более впечатляющий чем то, что я видел за 6 минут, пока пролетели самолеты здесь. Не в этом дело. Дело в том, что меняется вообще отношение к этому. У нас завтра выйдет «Карт-бланш», Виктор Литовкин наш обозреватель, и знаете что, выяснилось, они сегодня пришли на летучку, после перерыва мы собрались, что оказывается, военные очень сильно были потрясены, что главнокомандующий и министр обороны сидели, когда шел парад. Потому что парад - это когда тебе отдают честь, и они принимают парад и они тоже отдают честь. А тут они сидели. И у тех ощущение, что это теперь не военный парад, а это военное шоу, тогда непонятно, кому идут войска и держат руку под козырьком. Потому что наша традиция предполагает…, вот это изменение стилистики, что гражданские люди, которые не служили в армии или служили не так, как надо, не понимают этого, мне кажется у военных сейчас ломка какая-то. Так что они проводятся. Если это было военное шоу, то действительно все люди сидят в темных очках смотрят, им нравится, как летают самолеты, идут танки. Если это парад, то это совершенно другая должна быть стилистика.

А. ВОРОБЬЕВ – Но, тем не менее, там некоторые законы все же были соблюдены. Если вы обратили внимание, по правую руку от Дмитрия Медведева сидел все-таки Анатолий Сердюков, министр обороны. В то время как Владимир Путин сидел по левую руку и с этой точки зрения все законы были соблюдены. Действительно любопытная деталь, на которую мало кто обращал внимания. Я имею в виду отдание, отдавание, отдача, как сказать, в общем, прикладывание руки. С другой стороны руку к пустой голове, как говорили военные, не прикладывают. Имеется в виду в отсутствие головного убора военного. Константин Ремчуков и Алексей Воробьев. До свидания.