Константин Ремчуков - Особое мнение - 2009-04-28

И. ВОРОБЬЕВА – Это программа «Особое мнение». Здравствуйте. У нас сегодня в гостях Константин Ремчуков - главный редактор «Независимой газеты». Давайте начнем сразу со скандальной истории, которая обсуждается уже несколько дней. С милиционером, который начал стрельбу и убил несколько человек, ранил и так далее. Сегодня пришла новость о том, что сняли главу УВД Южного округа Виктора Агеева. И это подписал лично Дмитрий Медведев. История развивается в правильную сторону?

К. РЕМЧУКОВ - Я думаю это первая фаза снятия. Сейчас проведут расследование и снимут кого-то еще. Может быть, снимут главу Московского УВД.

И. ВОРОБЬЕВА – Господина Пронина?

К. РЕМЧУКОВ - Да.

И. ВОРОБЬЕВА – Может дойти до такого?

К. РЕМЧУКОВ - Конечно, мне кажется, сейчас очень хороший предлог у властей заняться кадровой чисткой в милицейских рядах, потому что проблем очень много и на бытовом уровне люди опасаются милиционеров. Чем больше министр говорит о том, что должно быть доверие между милицией и народом, тем больше страха в народе. Я сам недели две назад гулял с женой, и где здание Верховного суда, Большой Ржевский переулок, появились уазики, с черными номерами, 15-й регион, это внутренние войска. И они под кирпич на огромной скорости, а там одностороннее движение, и буквально чуть ни аварию, женщина с детьми едет. Я начал снимать, у меня фотоаппарат всегда с собой. Они: прекратите снимать. Я перехожу, продолжая снимать. По диагонали через перекресток на красный свет как лихие бандиты выскакивают, прапорщик становится на подножку уазика, выскакивает на меня, лысый шофер, там еще кто-то сидит. - Отдайте фотоаппарат, вы не имеете права. Я говорю: как не имею, вы под кирпич едете, аварию создаете. Просто я видел сейчас, что вы делаете. – Нет. Я говорю: представьтесь. – Мы представляться не будем. Зачем мы должны представляться. - Если вы не представляетесь, значит вы бандиты. Если представляетесь, как минимум представители власти. И там какая-то женщина вступилась, начала на телефон снимать номер машины. И когда они увидели какое-то общественное мнение, они от меня отступили, но стала машина, а это был субботний день, пустой уж Малый Ржевский переулок. И вот мы идем, и они медленно как в итальянских фильмах про мафию едут за мной. Просто за мной. Потому что ни одного человека нет, если со мной что-то случится. И меня поразило ощущение, я здоровый дядька и известный. То есть я в принципе отбился бы, трезвый, нормальный. Но случись в такой ситуации любой из моих детей, он бы сфотографировал это безобразие, его бы просто скрутили, отвезли бы и нашли бы, потому что мне этот молодой лысый начал тут же врать: а мы под кирпич поехали, потому что вот там какая-то молодежь распивает что-то. Я говорю: ну если молодежь распивает, вы бы к ним должны ехать. Вы же ко мне кинулись. Тем более что там и нет. То есть они врут, он такой молодой, уже врет. Разве ему место во внутренних войсках или милиции. Это порочный материал, который они заправляют…, ой вспомнил, такая ярость была.

И. ВОРОБЬЕВА – Аж запыхались.

К. РЕМЧУКОВ - Я готов был, я сказал, что если вы не представляетесь, я буду с вами драться просто в кровь. Я показал удостоверение свое. Говорю, что никаких у вас оснований нет, я хочу, снимаю на улице любые безобразия. То, что вы делаете. Но беззащитность, абсолютная беззащитность людей. И если сейчас Нургалиев воспользуется тем, чтобы заменить огромное количество этих людей, изменить критерии отбора во внутренние войска людей, ввести человеческие интервью на человеческую порядочность, то, скорее всего, нам может быть даже нужно будет меньше милиции, но более высокого качества, которой можно будет больше платить денег. С тем чтобы делать эту профессию престижной и, по крайней мере, уважаемой. Поэтому мне кажется, что повод хотя и трагический и драматический, но представился совершенно замечательный.

И. ВОРОБЬЕВА – К сожалению, такие случаи, о которых рассказываете, происходят сплошь и рядом, о них постоянно пишут и Интернет. Но мне интересна еще роль Дмитрия Медведева в этой истории. Поскольку очень оперативно произошла отставка Виктора Агеева. Между тем, СМИ писали и сейчас пишут о том, что он уже неделю назад написал рапорт об отставке. По поводу каких-то других скандалов. В том числе и когда нашли во дворе коробки с милицейскими документами. То есть в этой ситуации как выглядит президент страны в данном случае.

К. РЕМЧУКОВ - Президент действует, по крайней мере, сутки конфликт, кого-то увольняют. Конечно, уволить генерал-майора, его надо уволить, плюс уже московские власти, по-моему, или на другом уровне ниже всех заместителей тоже. Это нормальная для таких служб процедура. Это самая очевидная вещь и не самая важная. Важно, что за этим последует. Мы будем смотреть, что президент будет делать в этой связи. Окажет он поддержку, потому что снять начальника УВД Москвы Пронина это же серьезный конфликт с Лужковым. Потому что это всегда была креатура, в том числе и московского градоначальника. Естественно, губернаторы хотят, чтобы согласовывали с ними эти вещи. Но, скорее всего, после такого ЧП, наверное, придется расстаться.

И. ВОРОБЬЕВА – Будем надеяться, что что-то произойдет. И об изменениях, которые произошли, хочу такой странный вопрос задать. Поговорим о журналистах. Сегодня пришла новость о том, что телепрограмма Владимира Соловьева «К барьеру!» снята с сетки вещания телеканала НТВ. При этом непонятно, что произошло. То ли сняли по каким-то политическим причинам, то ли просто программа изжила себя. Как вы считаете, что произошло?

К. РЕМЧУКОВ - Изжила себя – критерий один – рейтинг. Рейтинг у программы высокий. Наши журналисты дозвонились, Саша Самарина из отдела политики до пресс-службы НТВ и подтвердили, что рейтинг программы высокий. Значит, уже получается для телевидения это хлеб, потому что рейтинг это реклама. Доля в эфире это денежки, которые нужны для развития. Поэтому если компания может пренебречь деньгами, которые приносит Соловьев, значит вопрос не в качестве эфира, а в политике. Для меня это безусловно политическое решение. Одновременно я видел рекламу на Первом канале, что сегодня в 22.30 программа Шевченко.

И. ВОРОБЬЕВА – Я просто сейчас хочу вас немножко перебить. На минутку мы расстанемся с вами и вернемся в студию.

РЕКЛАМА

И. ВОРОБЬЕВА – Мы продолжаем.

К. РЕМЧУКОВ - Сегодня я вижу анонс того, что в 22.30 Максим Шевченко на Первом канале. Насколько я помню, раньше он был около полуночи. То есть его перемещение по прайму в правильное время, в которое еще не все уснут. Это же политика. То есть он теперь превращается в главного полемиста.

И. ВОРОБЬЕВА – Ключевого.

К. РЕМЧУКОВ - Поэтому с этой точки зрения, а я помню, что меня последний раз приглашали на эту программу в октябре прошлого года, когда кризис, и в этот день у нас газета вышла с под шапочным текстом про то, что министр финансов Кудрин совершил ошибки по кризису. А как раз те недели были неделями, когда нужно было говорить о последствиях мирового финансового кризиса. А кризиса в России не было. И я прихожу на эту передачу, перед эфиром Максим смотрит на эту газету, как-то подозрительно на меня смотрит, я говорю: я хочу вот это сказать, он говорит: а Кудрина может быть, мы не будем трогать. Я говорю: а как мы Кудрина не будем трогать, потому что у нас есть две вещи. Первое – мировой кризис, во-вторых, что мы не сделали такого, чтобы обезопаситься. Он говорит: Константин, разве это так уж обязательно. И я уже сажусь сюда, мне микрофон цепляют, уже буквально пять минут до эфира. Он бегает, потом смотрю, он куда-то убежал. Кто-то ему по телефону бу-бу-бу говорит, а я должен был на «Эхо Москвы» ехать, и он подходит ко мне и говорит: Константин, может, вы поедете все-таки на «Эхо Москвы».

И. ВОРОБЬЕВА – Потрясающе.

К. РЕМЧУКОВ - Я приехал и тут в свободном режиме разговаривал о кризисе. Потому что эта идея психотерапии политической антикризисной, скорее всего, эту функцию будет выполнять программа Шевченко. Вроде бы обо всем говорят, но в таких тонах, чтобы не раскачивать лодку. В этом смысле Соловьев воспринимался как человек менее предсказуемый. Хотя он вполне командный человек, я так понимаю, что такие программы без согласования с Кремлем не делаются. Даже темы очень часто видно было, что Шевченко обсуждает, что Соловьев обсуждает. Это скоординированная тема. Но тем не менее, я думаю, что его конфликт, который тлел все последние годы с властями, то он вступался за кого-то в Домодедово с силовиками, то потом были какие-то еще у него, он же еще такой эфирный парень… Поэтому я думаю, что это чистая политика. Соловьев непредсказуем, поэтому пусть будет без него. Попредсказуемее.

И. ВОРОБЬЕВА – Пусть будет Шевченко. Действительно. Давайте поговорим еще о журналистах. История, которая развивалась между чиновником питерским Сергеем Бодруновым, и Пятым каналом, она сегодня переходит в новую стадию. Говорят, что этот нахамивший журналистам чиновник едет лично извиняться на телеканал. Этот человек назвал зрителей словом «быдло», и нахамил журналистам. История была длинная, вы следили за ней, что там происходило.

К. РЕМЧУКОВ - Человек был приглашен в эфир. Вопросы задавали ему неудобные. На неудобные вопросы отвечать неудобно. Зрители не верят его позиции. Он после эфира объявляет, что это все пятая колонна, смысл такой, я дословно не помню. Он обвиняет ведущих в том, что они вместе со своим быдлом ведут политику, которая неконструктивна. То есть они задают вопросы оппозиционные и так далее. И он всех поувольняет, всех накажет, всех закроет. В общем, такой как органчик у Салтыкова-Щедрина. Всех уволю. Вопиющий случай. Это было записано. Стало предметом гласности, потому что есть документ. После этого извинилась Матвиенко, потом появилось сообщение, что все-таки якобы руководителя этого канала увольняют.

И. ВОРОБЬЕВА – Татьяна Александрова.

К. РЕМЧУКОВ - Потом опровержение было. То есть поведение этого человека напоминало поведение в 90-е годы, самые одиозные формы, я богат, я вообще могу вас купить, он говорит. Богатое хамство такое, да еще с политическим душком, что он всех может закрыть, отменить. Поэтому сейчас я думаю, даже если он поедет извиняться, это ему не должно помочь, потому что власть она же ищет всякие способы отличиться, чтобы показать, что она вместе прессой, народом. Я думаю, что этому чиновнику будет плохо. Я думаю, что его выгонят с работы.

И. ВОРОБЬЕВА – Но вы как главный редактор сталкивались с такими случаями. Вам хамили чиновники? Вам или вашим журналистам по итогам публикаций.

К. РЕМЧУКОВ - Звонки бывают иногда. Но поскольку я не просто главный редактор, а владелец, поначалу, особенно когда мне звонили, я все время говорил: слушай, вот у тебя бизнес есть, я же у тебя не прошу вагон нефти мне откатить. Я понимаю, что у вас есть процедура. Почему же ты в мой бизнес вмешиваешься. Газета для меня это бизнес. Качество публикаций, его нельзя повысить сразу, но шаг за шагом я это делаю. Как только начинаешь говорить о бизнесе, что он запускает руку ко мне в карман, самые толковые отъезжали. А самые бестолковые - просто приходилось ссориться. Ругаться, посылать матом. Говорить: да пошел ты. Журналистам я вообще сказал, чтобы никого не боялись, я буду всегда за них заступаться. В этом смысле даже интересно, что эта должность ограничила меня в общении в определенном смысле. То есть я раньше всегда ланчевал с кем-то. У меня были друзья, это долгая жизнь. Нормально с кем-то пообедать. А сейчас я чувствую, что каждый такой обед это есть возможность некого ограничения моей свободы. То есть я захочу написать про его бизнес, империю или про что-то, а как-то неудобно будет. Поэтому в этом смысле это есть самоограничение. Поэтому мы семьей если куда-то выходим, это в основном светская тусовка, жизнь, там нет политики и поэтому в этом смысле как-то даже дрейф нашей семьи произошел в эту сторону. Потому что когда к тебе подходят, крутят пуговичку, чего-то тебе говорят, что у нас не так плохо. Недавно звонил один очень крупный олигархического масштаба бизнесмен, который предъявлял какую-то претензию по публикации. Я говорю: ну ты же знаешь все дороги в суды. Ты же способный парень, я тебя знаю 10 лет. Очень толковый. Давай в суде. О чем речь. Я отвечаю, что все, что там написал журналист, это не заказ, это редакционно, это обсуждалось на летучке. Он написал такой-то текст. Давай иди в суд. Будем там биться по этим фактам. Потому что чего ты мне сейчас. Мы тоже на тебя можем собрать компромат. Да и собран уже, - говорит мне. Уже все про тебя известно. – Ну давай. То есть это часть жизни…

И. ВОРОБЬЕВА – Требуют в основном опровержения какого-то или какой-то еще статьи.

К. РЕМЧУКОВ - Нет, это не столько опровержение, а сколько наезд такой, запугивание. Что у тебя, что проблем мало. У тебя что, денег много. Ты что, хочешь все деньги тратить на суды или на какие-то проблемы. То есть в этом смысле это абсолютно реальность нашей жизни. Но в принципе такие есть вещи, но не так часто, потому что еще за те даже несколько месяцев, когда я уже купил газету, но не руководил оперативной деятельностью, то есть я был только владельцем и главным редактором и генеральным директором были другие люди, уже тогда мне звонили. Ну тогда совсем смешно. Я еду по Нью-Йорку или Парижу и мне вдруг звонок, что там какая-то публикация. Я не видел я этой публикации, отстаньте от меня. Но это стремление очень быстро позвонить владельцу, но, слава богу, поскольку мне никто не помогает с газеткой, то у меня совесть чиста. Я могу посылать всех именно под предлогом: это мой бизнес и не надо в него вмешиваться.

И. ВОРОБЬЕВА – Константин, давайте поговорим о том, что обсуждалось очень много недель подряд. Это выборы мэра в Сочи. Ваша газета публиковала какие-то статьи на эту тему. Есть результаты. Как бы вы их оценили?

К. РЕМЧУКОВ - Наши выборы в Сочи не менее демократичны, чем выборы в Ираке и Афганистане. Вот моя оценка. Если выборы в Ираке и Афганистане мировое сообщество во главе с США считают и в Косово, кстати, демократичными, или по крайней мере приемлемыми на какой-то фазе, то и здесь они не менее демократичны. Это общий ответ. Что касается содержательной части, то эти выборы показали несколько особенностей. Во-первых, год назад никакого Немцова до финальной стадии выборов не допустили бы, большинство экспертов к этому склоняется. В этом видят качественное изменение ситуации с приходом Медведева. То есть год назад он бы был на ранних подступах снят. Его допустили. Вторая особенность. Тактическая. Партия власти отказалась вести с ним дебаты. Это тоже очень умный тактический ход. Потому что, скорее всего, из-за того, что Немцов очень яркий харизматичный политик, мало кто вообще может с ним, я так думаю у барьера успешно выглядеть, уж совсем не провинциальный и.о. мэра Сочи.

И. ВОРОБЬЕВА – Так это же не особенность, «Единая Россия» уже отказывалась дискутировать.

К. РЕМЧУКОВ - Все-таки такой маскировки, какую продемонстрировал кандидат в мэры Сочи…

И. ВОРОБЬЕВА – Господин Пахомов.

К. РЕМЧУКОВ - Да, этого не было никогда, нигде. Потому что все-таки мэр это публичная должность и конечно можно было бы появляться. Действительно его невозможно было нигде найти, он где-то якобы встречался с людьми и так далее. Третья особенность, которая говорит о том, что это хорошо контролируемое из центра было – минимальное освещение в центральных медиа телевизионных, прежде всего, как бы это локальные выборы. Конечно, это не так. Потому что, исходя из политической значимости Сочи, из объема денег, которые туда будут направлены в ближайшее время, нельзя представить ни одну страну, в которой бы выборы в центре олимпийских игр были бы до такой степени замолчаны. Значит, эта особенность сработала. Четвертая особенность. Немцов занял позиционирующую позицию, он сразу сфокусировался на меньшинстве. Мне кажется политтехнологический успех Немцова в том, что он понимал, что он никого не перетянет на свою сторону из сторонников мэра, из тех, кому нравится сама идея Олимпиады. Он пошел по, казалось бы, совершенно неожиданной вещи. Олимпиада в Сочи это беда. Это не благо. Гордиться нечем, ущерб будет нанесен экологический огромный. И нужно децентрализовать эти игры. И результат, который он показал, сколько он смог консолидировать в этой четкой позиции, говорит о том, что в принципе, если такая будет политтехнологическая ясность месседжа, как говорят политологи, но многим не нравится слово «месседж», послания…

И. ВОРОБЬЕВА – Посыла.

К. РЕМЧУКОВ - Мне кажется, что это говорит о том, что все-таки оппозиция какие-то уроки извлекла. Больше не играет в какие-то игры социального свойства, как было в СПС на последних выборах, когда они чуть ли ни как КПРФ выступали за защиту пенсионеров. И конечно итоговый результат предсказуемый. Потому что нельзя представить себе, что за очень короткое время ты в состоянии с такой повесткой дня переломить настроение сочинцев, у которых есть чувство гордости, они ощущают, что при всех неудобствах все равно деньги, которые придут в регион, выводят их на другой уровень жизни. Поэтому мне кажется, что это очень интересные выборы. И конечно, храбрый Немцов…

И. ВОРОБЬЕВА – Храбрый?

К. РЕМЧУКОВ - Конечно, идти на заранее проигранную вещь, но так как он себя там вел, мне кажется, это заслуживает большого уважения.

И. ВОРОБЬЕВА – Но он отыграл что-то на этих выборах? То есть он что-то добился?

К. РЕМЧУКОВ - Я думаю, что те 17%, что он получил, это огромный результат. Просто огромный результат. У нас оппозиция я уже не помню когда, именно оппозиция немцовского типа, не коммунисты, это просто невиданный результат. Ей-богу, просто можно посмотреть по цифрам. Таких цифр не было. И мне кажется, что это именно из-за того, что очень грамотно была проведена кампания с правильным основным посылом.

И. ВОРОБЬЕВА – Мы продолжим после кратких новостей и рекламы.

НОВОСТИ

И. ВОРОБЬЕВА – Мы продолжаем программу «Особое мнение». Сегодня пришла новость, очень она меня взволновала, честно говоря. Агентства сегодня передали, что российские телезрители впервые смогут увидеть легендарные «Семнадцать мгновений весны» в цветном варианте. Как вам такое? Хотите посмотреть?

К. РЕМЧУКОВ - Посмотрим. Потому что я помню «Унесенные ветром» первый раз освещали, еще в Америке был в 80-е годы, это было сенсационно, но сейчас вроде как люди смотрят и привыкли. Быкова фильм какой-то «В бой идут одни старики», сейчас он анонсируется. Модно. Я думаю, что особого вреда может и не быть от этого. Вопрос же, когда к такой классике, имеющей сентиментальную ценность, прикасаешься, всегда деликатность очень важна. Потому что меня, конечно, удивляют молодые люди, которым кажется, что они могут продолжение к «Иронии судьбы» снять. Это что за уровень притязаний такой. Это что за гении такие кинематографии и продюсерства, которые могут взять и показать старых несчастных героев полюбившегося фильма и очень сильно испортить ауру этого фильма. Вот у меня вызывает такого рода эксперименты и нескромность не очень талантливых людей, посредственных, которые наверняка никакого следа в искусстве не окажут, они замахиваются на такого рода проекты и смело хватают самое ценное, что 30 лет люди смотрят на новый год и всегда смотрят.

И. ВОРОБЬЕВА – И всегда думают, что эта история заканчивалась вот так.

К. РЕМЧУКОВ - И хорошо, в искусстве очень важно пространство додумывания. Я сам додумываю, какая у них будет жизнь, а тут выясняется, что они живут плохо, развелись. Черти что. А главное – показывать в возрасте этих актеров таких любимых это безжалостно. Но самое главное здесь бестактность и наглая амбициозность, еще раз подчеркиваю, на мой взгляд, не очень талантливых людей, которые вдруг считают, что они сейчас короли ночной Вероны и им все доступно. Хотим это взять, хотим это. Поэтому если просто они сделают в цвете лица, сохранив именно подход профессиональный. Хроника всегда черно-белая войны. Не должно быть очень ярких цветов. Потому что я представляю, там же весь фильм ходят они с повязками, со свастиками, как это будет красное на рукавах. Обычно это комедийные фильмы про фашистов показывают, когда свастика в красном круге яркая. Ну вообще конечно, поражает то, что как бы делать нечего. Ну создайте что-нибудь свое в цвете. Гитлер капут. Не могут они, но почему-то тянутся их - так и хочется сказать – похотливые руки к тому, что принадлежит всем, и не стоило бы этого делать. Но такое время.

И. ВОРОБЬЕВА – Но, может быть, мы просто привыкли. Мне тоже очень странно было бы видеть все эти фильмы в цвете. Но может быть, мы привыкли к ним, а они должны может быть должны выглядеть по-другому.

К. РЕМЧУКОВ - «Семнадцать мгновений весны» это отдельно, это действительно сериал. А я, например, не могу представить, у меня очень любимый фильм Марлена Хуциева «Июльский дождь». Просто обожаю этот фильм, могу смотреть, вот если какой-нибудь гад потянется, захочет его осветлить, вот тут у меня будут серьезнейшие… Я почти уверен, что черно-белая эстетика как у фильмов Феллини, это эстетика или blow-up фотоувеличение Антониони. Этот фильм, который поражает воображение и вдруг они лезут, цвет же это часть воображения, поэтому это уже вмешательство в художественный замысел. Потому что черно-белая фотография это не цветная фотография. Это не просто недостаток цвета, это совершенно другой замысел исходный, когда люди делают черно-белое что-то. Поэтому надо смотреть осторожно, но говорю, есть ряд фильмов черно-белых: «Застава Ильича», «Июльский дождь», «Я шагаю по Москве», которые если кто-то вдруг захочет осветлить, то это будут фильмы для другого поколения и совершенно с другим флером обаяния.

И. ВОРОБЬЕВА – Говоря о подготовке ко Дню Победы, сегодня газета «Известия» процитировала распоряжение зам. начальника службы подвижного состава и они сообщили о том, что машинисты и помощники машинистов должны выходить на работу с прикрепленной к форме георгиевской ленточкой. 8 и 9 мая. Вы считаете нормальным в стране обязывать людей носить георгиевские ленточки в День Победы.

К. РЕМЧУКОВ - Это очень странное распоряжение. Особенно на фоне естественной приязни к этим ленточкам у населения. Я вижу, что и молодые люди и среднего возраста и пожилые очень добровольно эти ленточки повязывают. Расширяется это движение. На машинах видим, на сумках, на руках. Поэтому все, что так неуклюже еще обязывает, мне кажется, выглядит идиотски и очень по-советски.

И. ВОРОБЬЕВА – Надо сказать, что начальник московского метро сказал, что кто придет без ленточки, того не накажут, конечно. Но давайте себе представим, кого еще можно заставить в приказном порядке носить георгиевские ленточки. Сотрудников милиции, врачей «скорой помощи», пожарных. Кто еще может попасть и как это все может выглядеть.

К. РЕМЧУКОВ - Точно у меня тут особого мнения нет, мне кажется, что это идиотизм. Хорошее дело один из лучших праздников настоящий день, по-моему, примирения и согласия День Победы, очень действительно близко слезы и понимаешь меру героизма предыдущих поколений, когда думаешь о жертвах и лишениях, мне кажется, что в этот день очень общество наше миролюбиво и мало какой праздник так объединяет. Поэтому все вещи, связанные с наказанием за то, что кто-то что-то не будет делать, они выглядят, мне кажется вне тренда этого, вне эстетики и вне философии этого праздника. Никого не надо принуждать. Потому что у меня нет ленточки, я ее не ношу. А дочь моя носит. И ей это ужасно нравится. Но у меня два деда погибло на войне. Я рос без дедов. И по папиной, и по маминой линии. И этот праздник у нас в семье очень важный праздник. И не ленточкой измеряется наше отношение ко Дню Победы. Совсем не ленточкой. Поэтому упрощение такое и ленточка не должна быть модной. Вообще все, что связано с модой в такого рода вещах или приказами, это очень неправильно мне кажется. День Победы личное отношение поколений людей, которые живут благодаря тем, кто погиб.

И. ВОРОБЬЕВА – В таком случае я понимаю прекрасно сейчас цинизм своего вопроса, но многие относятся к тому, что сейчас происходит перед Днем Победы. То есть к репетиции парада на Красной площади, когда перекрывают дороги в Москве, набережные, мосты в огромном количестве целую ночь, относятся довольно резко. То есть зачем это все делать. Ради того чтобы один день прошлась техника по городу.

К. РЕМЧУКОВ - Мое особое мнение – я очень плохо отношусь к парадам. Я считаю, что это полная глупость, и она апеллирует к каким-то недоразвитым чувствам гордости. То есть гордость это хорошее чувство, но когда люди говорят: о, я видел такую длинную ракету, она прошла, я видел самолеты, которые пролетели. Я в прошлом году был на параде сидел на трибуне. Потом приезжаю домой. – Видел? – Видел. Подлетели, улетели. То есть я не понимаю, я понимаю имперский замысел всего этого, что типа как круто, но мне кажется само качество этой гордости не очень высокого ранга. Особенно для такого города как Москва. Где перекрытие улиц, эвакуации сплошные, я сегодня ехал, всех метут, гребут, потому что будет ехать техника в центре. Мне кажется это не очень оправданно. Да и дорогостоящая вещь. Да и вообще в армии есть другие вещи, которыми надо заниматься. У нас «Независимое военное обозрение» внимательно следит за ходом военной реформы. Мы видим, как много там недостатков серьезных, как не хватает денег для очень важных вещей. А все эти парады, подготовки это весьма дорогостоящее мероприятие.

И. ВОРОБЬЕВА – Но может быть это дорогостоящее мероприятие важно не нам, а ветеранам, которые приезжают, которые смотрят.

К. РЕМЧУКОВ - Ветеранов все меньше и меньше мне кажется. Да нет, технику эту ракеты это все тоже как было в 60-е годы, 70-е, это показать мощь. Как в фильмах шпионских, чтобы кто-то фотографировал. О, мы такого «Тополя» еще не видели. Я против, я считаю, что деньги большие, неудобств много, люди занимаются репетициями всех этих парадов, они туда-сюда гоняют, разрушают дороги, потом их будут перекрывать. В общем, затраты в условиях кризиса с моей точки зрения необоснованные. Все это должно быть, но может быть меньше пафоса.

И. ВОРОБЬЕВА – А не в условиях кризиса?

К. РЕМЧУКОВ - Они же и вернули это не в условиях кризиса. Сначала в условиях кризиса в начале 90-х закрыли лавочку, потому что денег нет. Потом когда разжирели наши бюджеты, сказали: во, давайте будем еще вот такое. Но в рамках этого шоу для народа, когда все как бы радуются чему-то великому, это хорошо. Но сейчас можно вполне поскромнее все это делать. Еще раз говорю, это не моя эстетика. Я не получаю удовольствие и я больше удовольствия получаю, если знаю, что наша ракета полетела «Булава» и попала в цель. А если из 10 запусков, условно говоря, типа 6 не туда упало, то я лучше бы заплатил кому-то из тех, кто все-таки нацелит ее туда, куда надо.

И. ВОРОБЬЕВА – Константин Ремчуков со своим особым мнением. Спасибо большое, что были с нами. И спасибо вам, Константин, за ваше особое мнение.