Константин Ремчуков - Особое мнение - 2009-04-14

А. ВОРОБЬЕВ – Добрый вечер, добрый день или доброе утро в зависимости от того, где вы нас смотрите или слушаете. Константин Ремчуков - главный редактор "Независимой газеты" традиционный гость этого эфира. Думаю, что в таком составе мы будем встречаться каждый раз по вторникам после 19 часов по Москве. Здравствуйте.

К. РЕМЧУКОВ - Добрый день.

А. ВОРОБЬЕВ – Нас двигают по сетке, но думаю, что сейчас стабильность все-таки наступила.

К. РЕМЧУКОВ - Достигли дна.

А. ВОРОБЬЕВ – Но, судя по словам вице-премьера, министра финансов Кудрина, все не так хорошо. Этот человек может стать чемпионом по пессимистичности не только в России, но и в мире. Во всяком случае, сегодня он заявил, что лет 50 понадобится России для того, чтобы восстановить столь же благоприятные условия для проведения экономической деятельности, что были в последние лет 8. Вы согласны с таким мнением или нет?

К. РЕМЧУКОВ - Во-первых, хотел бы немножко нюанс уточнить. Он сказал, что не России восстановить такие условия, а такие условия, которые Россия имела с 2000 по 2004 год, это были самые благоприятные годы, могут не восстановиться или таких условий может не быть.

А. ВОРОБЬЕВ – Это серьезное заявление в любом случае в руках политика. А он политик помимо того, что чиновник.

К. РЕМЧУКОВ - Там несколько последствий заявления и вообще всего сегодняшнего выступления Алексея Кудрина. В частности, он сказал, что даже при серьезном сокращении на триллион 300 млрд. рублей расходов бюджета на 2010 год, все равно дефицит бюджета составит 5% ВВП. Тут же выступил Дворкович, который сказал, что 5% нельзя, Путин уже говорил о том, что 3% ВВП будет в 2010 году. И здесь я вижу значительную коллизию, потому что при таком сокращении расходов все равно 5% ВВП это серьезно для российской экономики, потому что я так думаю, что даже он больше будет, потому что на сайте МВФ появился несколько дней назад текст, рекомендация странам, которые находятся сейчас в кризисе. И один из пунктов гласит о том, что в отличие от предыдущих размышлений, сейчас МВФ рекомендует всем странам на 2010 год до конца распространить ту же интенсивность мер по спасению экономики, что и на 2009 год. Так вот фактически говорит, что если, в 2009 напряглись, а в 2010 решили расслабиться, то экономика может не выйти. А вот если весь 2009 и 2010 вы будете стараться, так же как сейчас, пакет стимулирования экономики в таком же объеме предоставлять, то есть шанс, что экономика выползет.

А. ВОРОБЬЕВ – А запас прочности наш как бы вы могли оценить?

К. РЕМЧУКОВ - Я говорю, в этом году 8% дефицит бюджета. Если следовать совету МВФ, то те же усилия дадут такой же дефицит. Это при условии, что наши доходы будут такие как в этом году.

А. ВОРОБЬЕВ – И с учетом бюджетов всех уровней.

К. РЕМЧУКОВ - Даже 5%, это вопрос финансирования дефицита бюджета. Дефицит бюджета финансируется, если не печатать деньги, выпуском обязательств Минфина, правительства. И если Минфин выпускает бумажки, назовем ГКО условно, то на рынке частные инвесторы начинают покупать, если они не доверяют правительству, то правительство повышает цену. Наконец, находится равновесие. Если правительству доверия нет, то бумаги могут стоить 13% годовых в валюте. Будут приносить доход. И люди покупают бумаги за 13%, они не парятся, не работают, не рискуют, но они знают, что заканчивается год, они получают 13 или 10% годовых в валюте. И правительство собрало деньги и финансирует дефицит бюджета, те социальные программы, которые заложены в бюджет. Риск здесь возникает следующий. Что если в 2010 году будет продолжена высокая линия на дефицит бюджета и что частный инвестор получит такой инструмент для вложения денег как ценные бумаги правительства, то они не будут вкладывать в реальный сектор экономики. И тем самым серьезно замедлится темп выхода из кризиса, возрождение экономики, промышленности, сельского хозяйства, иными словами налогооблагаемая база для увеличения доходной части бюджета, которая должна компенсировать увеличивающиеся расходы. Поэтому я вижу в словах Кудрина очень серьезный уровень реальной озабоченности, состояния нашей экономики, прежде всего доходных позиций бюджетных и мне кажется, что он дал старт очень серьезному разговору.

А. ВОРОБЬЕВ – Кстати, Кудрин сказал, что на внешние рынки, скорее всего, выйдем в будущем году. В этом году проведем Road show, а чиновники Минфина заявляют, что мы сможем взять не более 5 млрд. долларов. То есть план уже существует, притом, что в середине прошлого месяца Владимир Путин заявлял, что на рынок внешних заимствований мы входить не собираемся. Во всяком случае, в этом году. Но спустя месяц, уже появились такие. Road show это подготовка фактически к внешним займам. Вы говорите, что Кудрин реалист, мне бы хотелось, чтобы вы оценили эти крылья, которые возможно существуют в финансово-экономическом блоке правительства. Кто больше реалист, кто больше политик, кто какие заявления делает. Кто больше понимает в ситуации, кто меньше, на кого рассчитаны заявления. На внешнее потребление или внутренний спрос. И так далее. Кто лучше себе представляет эту историю. Как я понял вас, это Кудрин. Но не вступает ли он в противоречие с позицией тоже не слабых игроков в финансово-экономическом блоке правительства.

К. РЕМЧУКОВ - Ну и вопросы вы задаете. Мне кажется, все они хорошо все понимают. Или относительно хорошо. Это вопрос позиционирования. Кудрин министр финансов, он реально будет отвечать за дефициты, на него оказывают давление субъекты федерации, различные программы, которые утверждаются в рамках бюджетов всех уровней. И он должен бить тревогу, потому что если он будет говорить, что все хорошо, он же знает, он так долго уже министр финансов, что час расплаты наступит. То есть у него позиция прагматичная, и он обязан фиксировать риски с тем, чтобы потом не говорили: чего ты нам не говорил правду. Второй человек влиятельный Аркадий Дворкович, он представляет президента. И он тоже должен говорить правду, потому что если правительство напортачит, а помощник президента не скажет или не скорректирует или не удивится, то все равно президенту отвечать, в конце концов, за какие-то вещи, поэтому он тоже заинтересован в том, чтобы не увеличился дефицит бюджета, чтобы он был 3%, а для этого нужно сокращать расходы, значит нужно отказываться от популизма. Не нужно говорить, что, несмотря на кризис, мы увеличиваем на 600 млрд. рублей объем социальных программ.

А. ВОРОБЬЕВ – Значит ли это, что все-таки внимание сфокусировано в большей степени на Медведева в условиях кризиса, нежели на премьере Путине. С кого в большей степени будут спрашивать. Вы сказали о том, что Дворкович вынужден отводить…

К. РЕМЧУКОВ - Просто разные роли. У Кудрина своя. Кудрин, в том числе всеобщие интересы и Путина, и Медведева отражает. Дворкович больше отражает интересы Медведева, поскольку он хочет реализма, он хочет того, чтобы Медведев был президентом страны с вменяемой экономикой и ни в коем случае не дать эксцесс нынешнего года с увеличением бюджетного дефицита распространить на 2010 год. Он будет биться за то, чтобы 3%. 3% никаких фокусов не существует, нужно сокращать социальные расходы. На фоне того, что Путин, выступая в думе, сказал, что мы, несмотря на кризис, на 600 млрд. рублей увеличили расходы социальные, это не совсем понятно. Зачем же на 600 увеличивать, если кризис. Если все нормально, но кризис, какая-то корректировка должна быть, скорее всего, тут наступают моменты, связанные с политикой. И тут Шувалов делает больше политических заявлений, больше оптимистических заявлений, то дна мы достигли, то в 2020 году мы станет страной самой привлекательной для проживания. То есть эти все заявления работают и выполняют определенную функцию. Политическую. А именно: показать, что правительство справляется со своими трудностями, что команда работает, что за горизонтом нас ждет удивительная страна Россия, место добровольного счастливого проживания не только россиян, но, скорее всего, сюда потянутся люди со всего мира. Потому что разные функции. Дворкович не отвечает за социальный оптимизм россиян. Он отвечает за правду перед Медведевым. А Шувалов отвечает с Путиным, в том числе за то, чтобы эти психологические моменты, которые тоже чрезвычайно важны, чтобы люди понимали, что да, свет в конце туннеля виден и может быть даже быстрее, чем многим кажется. Уже осенью нынешнего года они прогнозируют подъем экономики или приостановление спада.

А. ВОРОБЬЕВ – Это делают и в США. Вы говорите, что Дворкович отвечает за правду перед президентом Медведевым. Публичная правда Дворковича каким-то образом соотносится с правдой для президента Медведева?

К. РЕМЧУКОВ – Повтори. Повтори по-русски еще раз. Публичная правда Дворковича соотносится с правдой для президента Медведева. Я не очень понимаю.

А. ВОРОБЬЕВ – Заявления, которое Дворкович делает на публике, можно ли их считать идентичными тем, когда он приходит на доклад к Медведеву.

К. РЕМЧУКОВ - Мне кажется, безусловно, да. И он в этом смысле очень квалифицированный человек. И понимает, что такое рынок, понимает роль государства в этом рынке. А самое главное у него функция такая, потому что поставь его на другое место, другое дело, что он может не согласится на другом месте быть, но в этом месте его функция удачным образом совпадает с его убеждениями. Потому что он экономист рыночного толка, и он понимает, что стимулировать нужно частный бизнес, что государственные расходы нужно оставлять там, где они должны быть. Там, где рынок не работает или там, где есть социальные какие-то вещи, которые обязано государство на себе нести. Но без особого фанатизма, потому что если мы подорвем финансы через дефицит бюджета, то пострадают, прежде всего, самые социально уязвимые слои, потому что всем известно, что инфляционный налог, дефицит бюджета чаще всего связан с высокой инфляцией, его оплачивают бедные. Это понятно. Богатые платят существенно меньшую дань инфляции. Бедные на каждом куске хлеба, на каждой макаронине, даже дешевом товаре, инфляция туда включается. Поэтому в этом смысле мне кажется, что происходит сейчас уточнение позиции, ужесточение взгляда президента на эти вещи. Мне кажется, что он все больше и больше старается быть в теме того, что происходит. Правда, в этот день, когда он собирает руководителей правительства, Владимир Владимирович уезжает куда-то, то в Подольск, сегодня он, по-моему, в Санкт-Петербурге развязки дорог смотрел. Это говорит о том, что есть какой-то момент, что заставляет его двигать из Москвы.

А. ВОРОБЬЕВ – И тона одежды Владимира Путина в таких поездках очень близки к тем, в которых вы сейчас находитесь. Это темно-синий, может быть черный пиджак и темного цвета рубашка.

К. РЕМЧУКОВ - Потому что мы люди, которые думаем о проблемах, нам некогда красоваться в белых рубашках.

А. ВОРОБЬЕВ – Давайте вернемся к словам Алексея Кудрина. Влад, наш слушатель обращает внимание на то, что в словах вице-премьера и министра финансов, возможно, была скрыта оценка дела ЮКОСа. Потому что он говорил, что после 2004 года благоприятность для РФ, для экономики России уменьшилась. Вы склонны находить подобный намек на дело ЮКОСа?

К. РЕМЧУКОВ - Я как-то не подумал про ЮКОС. Но мне кажется, что то, что имел в виду Кудрин, с 2000 по 2004 год, ситуация была благоприятная из-за того, что был относительно слабый рубль, у нас появлялся потенциал и импорт замещение. И на тот момент огромное количество производственных мощностей российских предприятий не были заняты производством продукции. И как только импорт ушел после дефолта 1998 года, рынок же существовал, условно говоря, для сковородок Тефаль, французские ушли, а люди хотят на тефалевых покрытиях жарить яичницу, то нужно было кому-то покупать какой-то завод, пусть он комбайны производил. Но сейчас он может сковородки делать, и вот русский бизнес рванул сюда. И импортозамещение ознаменовало очень мощный рост российской промышленности. После 1998 года промышленность российская просто пошла вверх. И получилось, что мы воспользовались дефолтом 1998 года для того, чтобы придать совершенно другой характер развития именно российской промышленности, которая казалось, после Советского Союза умерла. И тут начали подниматься цены на нефть. И совмещение двух вещей, огромный приток денег, у нас 2003 год казался годом крахом, поскольку пики платежей по внешним долгам. Да, мы прошли, не заметив их, платежи. То есть я думаю что, скорее всего, он имел в виду это. Потому что после 2004 года у нас приток иностранных инвестиций, он не уменьшился. Наоборот увеличился. То есть по формальным признакам снижения инвестиционной привлекательности России после дела ЮКОСа не произошло.

А. ВОРОБЬЕВ – Владимир из Чикаго: «Путин начал свою деятельность с силовой ликвидации двух самых крупных и самых профессиональных в своих отраслях компаний Медиа-Мост (Гусинский) и ЮКОС (Ходорковский). Как вы думаете, стало ли это знаковым явлением для будущего политического и экономического развития России. Если да, то, с каким знаком: плюс или минус?»

К. РЕМЧУКОВ - Насчет первого утверждения, что это самые профессиональные компании, у меня есть сомнения на этот счет. Потому что если мы посмотрим, какой долг был у НТВ, - 1 млрд. 300 млн. долларов был долг НТВ как империи Гусинского. То есть потрачено было на развитие этого бизнеса. Для сравнения CNN, чтобы построить, потратили 500 миллионов долларов. То есть с точки зрения эффективности, то есть, то что это контент был совершенно замечательный, НТВ дало совершенно невиданный для России продукт журналистики, картинки, звука это факт. Но с точки зрения эффективности бизнеса, если взять миллиард 300 и построить компанию, то может быть это дороговато. ЮКОС с другой стороны мы знаем, что компания на залоговом аукционе досталась достаточно дешево.

А. ВОРОБЬЕВ – Это был действительно спор хозяйствующих субъектов.

К. РЕМЧУКОВ - Нет. Это политика, безусловно. Люди же от нас требуют, чтобы мы отвечали за свои слова. В том числе и те, которые задают вопрос, Владимир из Чикаго. Если он это говорит, я показываю, что у меня есть параметры, по которым я не согласен с оценкой его вещей. Если мы убираем все глупые слова насчет самой эффективной команды, то безусловно и дело Гусинского и дело Березовского, когда он уехал из страны и дело Ходорковского они, безусловно, оказали огромное влияние на формирование политической системы в стране, на сужение поля демократии, свободы слова, выражения, на формирование совершенно другой конфигурации партийных сил в обществе. На совершенно другой уровень обсуждения общественно-экономических и политических проблем в общественном пространстве. Эти все темы вытеснены, допустим, наше радио «Эхо Москвы», мы обсуждаем свободно. В моей газете свободно, еще есть какое-то количество таких площадок, все остальное зацементировано, там существуют списки, можно пускать людей, нельзя, то есть ушли прямые эфиры на политические темы. Все это отражение того, что власть и с этой точки зрения это знаковое событие было, решила, что для того чтобы успешно развиваться, нужно единство воли, которое назвали вертикалью власти, поменьше слов больше дела. И в версии людей, которые были у власти, команды Путина эта модель более работоспособная, более эффективная, чем модель, при которой можно обсуждать любые решения…

А. ВОРОБЬЕВ – То есть вы с Путиным не согласны. Его командой.

К. РЕМЧУКОВ - Я считаю, у меня же есть точка зрения на то, что демократия, ее практическая ценность заключается в том, чтобы повышать качество принимаемых решений. И я в этом абсолютно убежден. Обсуждение антикризисной ли программы, отраслевой стратегии развития бизнеса, обсуждение необходимости создания крупнейших государственных корпораций и холдингов, ценообразование естественных монополий, когда в условиях кризиса тарифы повышаются на 30%.

А. ВОРОБЬЕВ – Что в этом понимают люди.

К. РЕМЧУКОВ - А эксперты, должны быть институционализированные площадки для обсуждений. Не просто как на радио пришли.

А. ВОРОБЬЕВ – И люди обычные, которые в этом ничего не понимают, должны смотреть за дискуссией по телевидению.

К. РЕМЧУКОВ - А какие институты, какие представители общества или гражданского общества должны выступать на этих площадках, чтобы люди смотрели их.

А. ВОРОБЬЕВ – Тоже вопрос к вам. Какие?

К. РЕМЧУКОВ - Когда я рассказываю про то, что произошло в нашей стране, с моей точки зрения у команды Путина было то, что меньше слов, больше дела, это известный лозунг, но мне кажется, что качество этого дела по мере нарастания масштаба, начало ухудшаться. Поскольку выясняется, что необсуждение этих вопросов, сужение поля конкуренции, в том числе в экономической сфере приводит, оказывается к неэффективным решениям. И как только система становится экономически неэффективной, она начинает проигрывать. На этом проиграл социализм и коммунизм.

А. ВОРОБЬЕВ – Серьезное заявление. Вернемся через несколько минут.

НОВОСТИ

А. ВОРОБЬЕВ – Перед тем как мы ушли на паузу, вы дали понять, что сомневаетесь, что действия российских властей эффективны и если бы свободы было больше, что вероятно эти действия, коль скоро они были бы обсуждаемы, стали более эффективные. В чем на ваш взгляд главные просчеты, провалы этой политики, этой вертикали власти?

К. РЕМЧУКОВ - Мне кажется, что если говорить об экономике, то это упор в развитие на крупные монополистического типа холдинги и корпорации. Как в частном бизнесе, так и в государственном секторе. Начали создаваться крупные холдинги, которые накачиваются деньгами из бюджета, не доказав свою эффективность, свою способность к рациональному управлению, активами, которые они получают или получили в свое распоряжение. Самолетов, как ни производили, так и не производят.

А. ВОРОБЬЕВ – У правительства Путина был выбор? Помогать или не помогать этим компаниям.

К. РЕМЧУКОВ - Это вопрос, мы же сейчас говорим о выборе. Мы говорим об экономике. Выбор сделан. Крупный бизнес и крупные госкомпании являются локомотивом развития страны. Сейчас, когда наступил кризис экспортно-ориентированных отраслей, металлурги, цветной металлургии, нефти, газа, выясняется, что эффективность этих компаний может обеспечиваться уже на достаточно высоком уровне цены на нефть. То есть у нас не было до кризиса, компании нормально развивались при цене на нефть 22 доллара, 25, никто не кричал, что это крах системы. Крах системы наступает 9 долларов, 10. Сейчас мы видим, что при цене нефти от 45 до 50 долларов все трещит по швам. Денег не хватает, развитие становится непредсказуемым, все пересматривают инвестиционные планы. Второе. Развитие инфраструктуры бизнеса, институтов развития бизнеса, оно тоже не прошло свой путь, который должно было пройти. В результате получается, что процесс накопления денег, который связан с тем, что люди сначала сберегают какие-то суммы, а потом через институты финансовые эти сбережения конвертируются в накопления. Они не были развиты и мы видим, что очень уязвимой оказалась вся наша модель, потому что фондовый рынок упал больше чем на 70%.

А. ВОРОБЬЕВ – В какой-то момент мы стали чемпионами по этому падению.

К. РЕМЧУКОВ - Это говорит о том, до какой степени неустойчивость. Второго эшелона компаний нет. Люди, которые по горизонтали развивались, не связаны были с экспортными ценами, тоже оказались что слабыми. В этом смысле капитализм российский, оказавшись государственным монополистическим по своей сущности, оказался очень уязвимым и эти годы не использованы для того, чтобы построить капитализм капиталистический без госмонополистического определения, мне кажется это ошибочная вещь. Что касается политических институтов и конкуренции слов, идей. Достаточно очевидная вещь, что и Медведев, по-моему, говорил, что свобода лучше, чем несвобода. Что он имел в виду, когда говорил Financial Times эту замечательную фразу. Я думаю, что это очевидно.

А. ВОРОБЬЕВ – Это же не его слова, он цитировал, по-моему.

К. РЕМЧУКОВ - Обсуждение вещей, когда ты знаешь, что ты должен отстаивать какую-то точку зрения, это совершенно другой уровень подготовки. Вот одно дело ты считаешь, я так сказал, так и будет. Мне только поаплодируют. А другое дело, ты сказал, а тебе такую выволочку устроили и доказали твою некомпетентность или может быть она стала очевидной и ты вынужден уйти с поста министра, губернатора, мэра. На основаниях, которые общество приветствует. Потому что общество хочет более квалифицированных, более компетентных людей, которые управляют страной. Поэтому здесь тоже сейчас очевидно, сейчас бы уже и хотелось затеять дискуссию, да не с кем. Начали предпринимать попытку обсудить программу, ни одного толкового предложения не получили. То есть у нас получается, что в правительстве самые компетентные люди сидят. Хотя формально набросали туда предложений, но я беседовал с экспертами, ничего содержательного нет. И если говорить вообще на рискованную тему, но, тем не менее, я помню конец 80-х годов, мы знаем, есть человек по фамилии Собчак, у него есть какая-то версия - правовое государство. Есть человек по имени Ельцин, у него есть какая-то версия уничтожения партийной бюрократии и доминирования КПСС. И есть человек Гавриил Попов, который известен как экономист, который знает, что делать с бюрократическим капитализмом.

А. ВОРОБЬЕВ – Вы очень далеко куда-то ушли.

К. РЕМЧУКОВ - И вот получается, падает монстр советский и власть подхватывают люди несовершенные, но со своей какой-то линией. Гавриил Попов знает, что делать с бюрократической экономикой, Собчак – с правовым государством. Академик Сахаров – Конституцию новую. Ельцин рушит коммунистов. Вот сейчас, упади рейтинг власти до такой степени, кто ее подхватит. Вот есть ли люди, у которых есть внятное представление концептуальное. И в этом смысле получается, что дальнейшее ослабление власти, можно конечно потирать злорадно руки, а кто подхватит. Есть хоть один блок в обществе с внятными, понятными идеями, которые разделят хоть какое-то количество людей в стране.

А. ВОРОБЬЕВ – А у этого блока, если он теоретически существует…

К. РЕМЧУКОВ - Мы в Интернете знали, если бы они были практически. Огромное поле для того, чтобы мы могли…

А. ВОРОБЬЕВ – То есть необязательно иметь доступ на телевидение.

К. РЕМЧУКОВ - Нет. Но нет людей, которые бы сказали: слушайте, программа экономическая такая, политическая такая.

А. ВОРОБЬЕВ – А что способно разрушить в таком случае действующую систему. Я не говорю применительно к России, вообще. Подобные режимы, вертикали, которые называют авторитарным режимами. Каково условие прекращения их существования и что рождается на их мощах?

К. РЕМЧУКОВ - Мне кажется, что, во-первых, ресурс режимов авторитарных он не исчерпывается. Если они проявляют гибкость, начинают создавать какие-то коридоры развития, мне кажется, что все-таки, поскольку в основе я верю, лежит потребность капитала к развитию, то все препятствия по развитию капитала как только режим становится неприятным для капитала, капитал сюда не стремится, а наоборот стремится отскакивать из этой страны, с этого момента начинаются размышления уже в элите политической. Слушай, а не сильно ли мы прикрутили эти гайки. Они начинают встречаться с представителями бизнеса. Мне кажется, что если политическая система страны или система производственных отношений основанных на государственной монополистической собственности, будут препятствовать созданию благоприятного инвестиционного климата для частных инвесторов российских, прежде всего, и иностранных, что люди должны хотеть вкладывать деньги и будь уверенными, что у них не отнимут их капиталовложения в силу коррупции, неэффективности системы. То эта система обречена на слом. Она просто развалится. Потому что уже не с кого будет брать коррупционную взятку. Мне прислал один человек из города Волжский, Волгоградской области. К нему приходят какие-то люди в форме, он два ларька держит. И они с него требуют деньги. Он говорит: дайте мне продать, я не могу продать. А, ты не хочешь нам дать деньги. Давай мы тебе выпишем какой-то штраф тогда. Или так, или так. Дожать можно.

А. ВОРОБЬЕВ – Никакой отсрочки платежа.

К. РЕМЧУКОВ - В этом смысле мне кажется, что есть объективная потребность. По крайней мере, в экономической истории было так, что если общественные, производственные, политические отношения препятствуют развитию бизнеса, эти отношения рушатся.

А. ВОРОБЬЕВ – Есть, конечно, до сих пор вопросы по экономике, например, хотя вопрос Владимира из Чикаго мы задавали, поэтому второй вопрос отметается, хотя он любопытную историю спрашивает по поводу экономики. Но Валерий Дымов, диспетчер из Москвы: «У населения нет выбора власти, ибо Эта власть не

говорит Правды о главном. А главное - это ускоряющаяся на глазах деградация большинства, неспособность конкурировать с окружающим миром. Обе стороны устраивает это состояние жалкого баланса. Этакая циничная гармония лжи и слабости, устраивающая группу в верхах. Важнейший разговор о Главном постоянно разменивается на полушки». Вы согласились бы с такой оценкой или слишком уж мрачные тона.

К. РЕМЧУКОВ - Здесь есть и правда, и неправда. Про правду я расскажу через неделю, поскольку мне Дмитрий Астрахан прислал фильм новый он снял, который называется «На свете живут добрые и хорошие люди» и попросил посмотреть и высказать мнение. Я никак не могу понять, почему он так добивается. Я посмотрел, он пришел, и в фильме показывается, как в маленьком городке живет учитель истории, который не понимает, почему люди его окружающие не хотят никаких изменений к лучшему. Это трогает уже мастеров искусства.

А. ВОРОБЬЕВ – Это любопытная история. Тут был вопрос: от кого независима «Независимая газета» господина Ремчукова.

К. РЕМЧУКОВ - От власти.

А. ВОРОБЬЕВ – Только от власти можно быть независимым.

К. РЕМЧУКОВ - Она зависит от меня. Члены совета директоров пять человек в нашей компании. Мария Ивановна Ремчукова моя мама, Елена Ремчукова моя жена, Николай, Максим и Константин Ремчуков – три других члена. Сейчас Варваре исполнилось 18 лет, я думаю, что введу Варвару. Семейный бизнес.

А. ВОРОБЬЕВ – До свидания.