Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2009-03-06

С.БУНТМАН: Леонид Радзиховский, «Особое мнение», Сергей Бунтман у микрофона, перед зрителями и перед микрофоном. Добрый вечер.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Добрый.

С.БУНТМАН: Сегодня есть возможность построить передачу на вопросах – пробились разумные вопросы, представляешь?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да ладно, ты их сам задавал - не верю.

С.БУНТМАН: Нет, простейший вопрос от Алексея Блатова, студента из Москвы – об этом в начале недели говорили и была замечательная статья, я рад, что было «Особое мнение» Константина Ремчукова - была замечательная статья в «Независимой газете» - итоги года. Вопрос: Как вы расцениваете год, прошедший с избрания президента Медведева?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, это можно всю программу говорить. А если говорить кратко, то Медведев, с моей точки зрения, ничем великим себя не ознаменовал, шел по лыжне за начальником - это видели все, конечно, никто не рассчитывал, что будут такие подарочки - первое – война в Грузии - ну, допустим, процентов на 66, на две трети мы сами устроили. Кризис уж точно никто не ожидал, хотя о кризисе говорили давно, еще к избранию Медведева уже по всему миру шли разговоры про кризис – но, видно, слабо гром гремел, мужик не крестился, в общем, никто не рассчитывал на такой масштаб кризиса.

С.БУНТМАН: Это нигде не рассчитывали.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нигде не рассчитывали, более того, все крупные бизнесмены наперегонки кричали «ужас, ужас», но почему-то не выводили деньиг, очень мало, кто спрыгнул в кэш, значит, сами в свой «ужас-,ужас» не особо верили. Медведев шел по лыжне за начальником, никакими великими и невеликими действиями себя не ознаменовал. Слова, впрочем, произносил соответственные сценарию, по сценарию он либеральный президент, сын профессора, интеллигентный человек, крупнейший юрист, как нам много раз объясняли. Соответственно сценарию говорил, ни разу не выпал из амплуа. Рулил Путин, конфликтов, о которых многие думали, и я думал, - нет. Ну, их нет потому, что нет партии Медведева. И, по-видимому, его эта ситуация в какой-то мере устраивает. Во всяком случае, никаких признаков, что она его не устраивает, несмотря на то, что все политологи стоят на коленях, прижавшись глазом к замочной скважине и пытаются отследить, у кого икра дрожит - но, по-моему, у них у самих икра дрожит от долгого прижимания к замочной скважине и в глазах дрожит – им кажется, что чья-то икра дрожит, они, крича «дрожание этой икры есть великий признак» - но нет этих признаков. Нет этого раскола, по-моему, нет этих двух партий. Есть много групп, которые грызутся, а вот этих самых двух партий – ну, что такое эти две партии? Это люди, у которых разные взгляды на экономическую политику, на внешнюю политику, на военную политику, кадровую политику – ну, нет этого различия.

С.БУНТМАН: Да никто об этом и не думал – это разные группировки.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Группировки грызутся – естественно, Люди живые, грызутся. Но вот сейчас, может быть, первый случай, когда могут проявиться эти разногласия - я имею в виду дело Ходорковского, естественно.

С.БУНТМАН: Они могут быть по этому делу – там нет единства никакого.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Дело вот, в чем – в общем, все об этом пишут и правильно пишут: двое в комнате: я и Ленин». Трое в клетке – Ходорковский, Лебедев и Медведев. Потому что если их засудят, дадут им те самые 25 лет.

С.БУНТМАН: 22 года.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: 22, 222, - не важно. Вот тот безразмерный срок, который просит прокуратура, то это пятно, естественно, ложится на Медведева. Во-первых, оно противоречит в некотором смысле заявленной роли вот этого самого либерального, интеллигентного, и так далее, а главное, даже не то, противоречит роли, или нет – такие вещи – так устроено сознание людей - запоминаются. Вот какие-то, может быть, гораздо крупные, общеполитические события стираются, новые события приходят, и так далее. А это уголовное дело, конкретный человек, сидит, дело явно вопиющее – это на нем останется. И дальнейшая игра в либерального, сверхлиберального, сверхленинградско-петербургско-профессора-либерала на западных сценических площадках – эта игра в значительной степени затруднится. И, конечно же, Медведев это прекрасно понимает.

С.БУНТМАН: А он уж поиграл в эту игру? Что-то я не заметил, чтобы он в нее так действенно играл.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, как умеет. Сценарий такой – играет по сценарию. Нет, ну, он все время объяснял тысячу либеральных вещей, начал так: «свобода лучше, чем несвобода».

С.БУНТМАН: Ну, это было еще начало.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Но это была партитура, это была увертюра, это была увертюра к опере «Лен Грин».

С.БУНТМАН: Открывается занавес, и все то же самое.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А вы увертюре похлопайте. А вы не будьте жлобами, похлопайте увертюре.

С.БУНТМАН: Большого великодушия вы требуете, Радзиховский.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: У нас народ великодушный, последние 300 лет очень музыкален и великодушен, улавливает тончайшие мелодии, особенно когда сверху, хрустальную, музыку сфер народ любит, сферы у нас как прозвенят чуть-чуть, так народ, а особливо интеллигенция, эту музыку сфер с такой чувствительностью ловят. Ну, вот такой хрустальный перезвон, теперь, если этот перезвон обернется стуком кандалов и по Владимирке на 22 года, то, конечно, это несколько музыкальную тему портит. С другой стороны, если их – ну, не то, чтобы освободить – освободить их никто, разумеется, не может, поскольку срок остался по первому делу, поэтому ни о каком освобождении быть не может.

С.БУНТМАН: Тут запятая, через минуту продолжим.

РЕКЛАМА

С.БУНТМАН: Мы продолжаем после запятой «Особое мнение» с Леонидом Радзиховским.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: ну вот, если не то, что освободят, но по этому делу оправдают, дело прекратят за отсутствием состава, то это, конечно, в некотором роде бунт против силовиков, и вообще страшно сказать, против кого. Вот тут уже намечается некоторая если не борьба партий, то некоторая щелка, в которую иные бойкие политологи свои носы засунут, и постараются своими носами эту щелку раздвинуть.

С.БУНТМАН: А зачем им это надо?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Работа такая – служивые люди. Короче говоря, если по этому делу придет оправдание и закроют дело, то это будет означать, конечно, наличие «Альфа-партии» и «Бета-партии», потому что когда это дело начинали, очевидно, что его начинали, скажем вежливо - силовики, - чтобы не переходить на личности, начинали его очевидно не с той целью, чтобы дело развалилось, а начинали его с тем, чтобы а) закатать Ходорковского на 20 лет, то есть, попросту навсегда, и б) - вторая цель, думаю, еще важнее – чтобы лишний раз показать, что Медведев с нами, никуда не денется, в этой кампании, в этом зале пребывает, из зала не уйдет: шаг право, шаг влево – побег. Поэтому я не знаю, как в этой ситуации поведет себя Медведев. Думаю, что, в общем, конечно, 20 лет им не дадут, наверное, но большой срок дадут.

С.БУНТМАН: думаешь, накинут?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: ну, думаю, лет 15. И этот вариант будет такой, что можно будет сказать - вот видите, все-таки немножко смягчили, но, в общем, конечно, думаю, что тут Медведев против партии силовиков не пойдет: «Мне и хочется на волю, цепь порвать я не могу».

С.БУНТМАН: А силовики сами борются друг с другом – прокуратурские и силовики следственно-комитетские - как-то они бились, Верховный суд их рассудил, кто главнее.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Так на то и силовики – силушка-то играет в них, - крупные мужики входят, в дверях могут столкнуться, а когда такие люди сталкиваются, сам понимаешь, это не какие-то интеллигентишки «позвольте вам».

С.БУНТМАН: У тебя какие-то представления Собакевича.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Есть немножко - чтоб мужчины были «курпулентные».

С.БУНТМАН: Вот они такие и есть, силовики наши. Они духом курпулетные, там среди них попадаются вполне худенькие, с теловычитанием, но душа у них крепка. Оборонное сознание. Это значит, что у тебя на голове такой сундук сидит, ящик металлический, - и в голове и на голове. И когда они ящиками сталкиваются… впрочем, я хотел чтобы эту тему закончить…

С.БУНТМАН: Юрий спрашивает: «А почему по Ходорковскому, а не по Бахминой они разминулись - там еще более вопиюще?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, мало ли, что более вопиюще. Солдат, которому половые органы отрезали, это дело еще более вопиющее, но ведь никого же не волнует реальная ситуация того или другого человека. Волнует общественное мнение. Общественное мнение, как известно, существует на западе, - не у нас же. Так вот для общественного мнения запада Ходорковский – фигура символическая. Бахмина фигура гораздо менее символическая, а все прочие безобразия, которые в нашей стране происходят, вообще не существуют. Естественно, что не будем требовать от западных людей слишком много – они не могут запомнить десятки фамилий, тем более, фамилии рудные. Поэтому они знают фамилию Ходорковский, и это для них знаковое дело, если оно пройдет так, как оно намечается, то вполне понятно, что репутация либеральная окажется совсем не такой уж либеральной, что, впрочем, естественно не означает, что запад сделает какие-то политические выводы, - скажем, прекратятся переговоры по НАТО, и так далее. Ничего не прекратится. Но моральная репутация, шансы на получение Нобелевской премии мира значительно уменьшаются.

С.БУНТМАН: А что она дает, Нобелевская премия мира?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Приятно. В общем, шансы оказаться белым джентльменом среди белых джентльменов совсем своим – они и так-то, прямо скажем…

С.БУНТМАН: А по-моему, на это плюнули.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет. Думаю, что нет. Думаю, что далеко не плюнули, поскольку это такая в каком-то смысле вожделенная цель наших элит – иногда ее торжественно публично отвергают, иногда ее торжественно публично провозглашают, но в душе эта струнка звенит. Собственно говоря, если бы этой цели не было, то почему бы мы не получили в таком случае третий срок Владимира Владимировича? Какие проблемы? Надо думать, подведомственное население его мало волнует, правильно?

С.БУНТМАН: Был вопрос насчет изменения конституции. Когда мы описываем этот год, ведь изменилось несколько конфигураций – хотя бы по срокам действия президентов и парламентариев.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Там общее мнение какое? Что изначальный план был следующий: меняют Конституцию с 4 на 6, и потом, под каким-то благовидным предлогом - правда, я абсолютно не мог понять, под каким, - тем не менее, изобретается какой-то предлог, под который Медведев уходит, допустим, становится первым вице-премьером, и Путин приходит на эти 6 лет. По крайней мере, иначе объяснить всю эту историю со столь стремительным провозглашением 6-летнего срока президента, объяснить было невозможно. Кстати, не успели эту штуку провернуть, все кричали, что необходимо, что такое 4 года, а 6 лет это страшно хорошо - и тут же забыли. На следующий день забыли, и сегодня, я думаю, 90% населения вообще понятия не имеет, насколько президент – на 4 года, 6 или 16. Эту штуковину объяснить – зачем это сделали – было очень трудно разумно. Тем не менее, версия была следующая – что это повод для того, чтобы, наговорив какую-то невероятную кучу слов по телевидению, какие-то ворохи и потоки, объяснить, что в этой ситуации Медведев, который, конечно же, хороший и замечательный, и никаких ошибок не делал, но должен уйти, а Путин должен вернуться. Но тут шарах-барах – кризис. А во время кризиса начинать, извините, президентские выборы – ну, это уже совсем неостроумное занятие.

С.БУНТМАН: Думаешь, что все-таки был готов такой сценарий?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Думаю, что да. Потому что иначе невозможно объяснить, зачем эту штуковину провернули, да еще с такой стремительностью. Если бы хотели действительно сделать 6 лет, то они бы сделали это буквально в первые 5 минут после того, как Медведев пришел к власти. Но чуть ли не первое его заявление было про эти самые 6 лет. Кстати, когда он говорил про 6 лет, он проговорил про целую систему мер – довольно робкую, непоследовательную, но, кстати, либеральных мер на самом деле. Там и понижение какое-то крохотное проходного барьера, и какие-то решения о том, что партии будут предлагать губернаторов.

С.БУНТМАН: Может, это и есть нанотехнологии?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: такие во нано-либеральные технологии. Но на фоне этого шкафа огромного, - 6 - естественно, все эти либеральные нанотехнологии были просто незаметны. Ты вот говорил про Собакевича, а этот маленький либеральный Манилов со своими партиями, которые будут выдвигаться, еще что-то – в зал прошел маленький либеральный Манилов, который наговорил кучу слов. И вломился огромный Собакевич – по чьим-то ногам, креслам, круша и топоча - 6, а не 4. естественно, все в этой речи заметили громадного Собакевича и не заметили Манилова, хотя Манилов там был, и этот Манилов начинает действовать при выборах и при целом ряде других вещей. Так что, опять же, назвать эту речь чисто собакевичевской я не могу – она была собакевичевско-маниловская.

С.БУНТМАН: Страшно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. Вот такая комбинация. Кстати, скоро 200 лет Гоголю.

С.БУНТМАН: Великая дата, и к ней надо бы готовиться.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А что нам готовиться? Вся наша жизнь – это маленькая иллюстрация.

С.БУНТМАН: Это большая иллюстрация.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Это у кого какая жизнь, извини. Я свою считаю маленькой, крохотной иллюстрацией. А в целом - 200 лет постановки. Ну, может быть, конечно, и не было плана – мы же действительно ничего не знаем – может, и не было плана, что Медведев уходит, Путин приходит. Но я еще раз повторяю - разумно объяснить факт мгновенного, сразу, через месяц появления этого замечательного плана я иначе не могу. Но вмешался в дело кризис, в любом случае. Не до выборов, не до выборов, тем более, президента, и все это дело позависло. Хотя, повторю еще раз – вопреки расхожим мнениям и бесконечным разговорам, никого зазора между Путиным и Медведевым я за этот год так и не обнаружил. И думаю, что и в ближайшем будущем не обнаружится. И вот еще, по какой причине: у нас, когда говорят про борьбу партий, забывают одну маленькую вещь: да, очень хорошо бороться, но во главе этих партий, по любому, стоят достаточно умные люди. И окружение Путина и Медведева не дети малые. И они прекрасно понимают, что вот эта драка на «Титанике» за серебряные ложки довольно нелепое занятие. Если они будут друг друга пихать, то сломают сук, на котором обои сидят – как говорилось в советском фильме «обои полетим». Вот перепилив сук – «обоим полетим». И поэтому – любят они друг друга, не любят, есть у них конфликты, нет конфликтов, но инстинкт самосохранения сильнее всего.

С.БУНТМАН: В Интернете был совершенно естественный вопрос от Артема, московского пенсионера: «На днях по ТВ Глеб Павловский заявил, что зреет какой-то заговор - то ли против власти, то ли против кого-то – некими олигархами и чиновниками. Вы что-нибудь об этом слышали?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Знаете, Павловский – специалист по заговорам. А специалист, как давно сказано, подобен флюсу: полнота его одностороння. Павловский везде видит заговоры. Это у него зрение такое. В свое время Павловский громко и очень торжественно разоблачал заговор силовиков против либералов – это, кстати, было связано с первым арестом Ходорковского. Павловский собрал тогда, как сейчас помню, пресс-конференцию, - в Казани, что ли – рвал, метал и стулья ломал – что силовики планируют заговор против либералов. Главным либералом тогда каким-то образом оказался Волошин. Однако же, придя в номер, по-видимому, Глеб Олегович помыл голову шампунем, принял холодный душ, и через несколько дней заговор исчез, испарился.

С.БУНТМАН: Ушел в ванну.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Растворился. И больше о заговоре Глеб Олегович не говорил. Заговоры разоблачал ныне главный враг Путина и великий русский патриот Белковский, который несколько раз открывал заговоры Ходорковского рассказывал, что Ходорковский планирует не то убить Путина, не то арестовать Путина, не то перевернуть всю Россию и захватить власть, и требовал немедля стреножить опаснейшего врага родины Ходорковского - «тебя посадят – а ты не балуй». Не «не воруй», заметить, а «не балуй». Разоблачал заговор Белковский. Но через некоторое время опять же фортуна изменилась, и вдруг внезапно оказалось, что заговорщики совсем по другую сторону, и Белковский стал разоблачать уже совсем другие заговоры, по другую сторону кремлевской стены. Я к разговорам о заговорах отношусь с полным уважением. Мне очень нравится формула Пелевина, по-моему: «Заговор против России несомненно, существует. Проблема в том, что в нем участвует все население России». Вот в каком-то смысле вся история – это вообще сумма заговоров. Потому что разные люди пытаются строить какие-то планы, эти планы сталкиваются, результирующий вектор всегда получается совсем не такой, как то думают участвующие стороны. Кстати сказать, в России, по логике многих людей, самый страшный заговор – это исполнение Конституции РФ, благо в конституции у нас записано, что власть у нас сменяема. Так вот единственное опасное государственное преступление в России – это попытка сменить власть. Не с помощью убийств, взрывов мостов, а записанными в конституции средствами. Пока вы шутовская оппозиция, которая пускает пузыри, машет лапками и тем самым работает на общую систему – вы не заговорщики.

С.БУНТМАН: Через три минуты продолжим.

НОВОСТИ

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Закончу фразу? А фраза вот какая – самое страшное обвинение, еще с советским времен, было такое – что они, - имярек, - рвутся к власти. Вот «рвутся к власти» - это не БТРы на улицу выводить и не из пистолетов стрелять, а это просто серьезная попытка – не шутовская, как наша системная оппозиция, а серьезная попытка сменить главу государства - в ходе выборов, и так далее. Вот это и есть главное государственное преступление. И это правильно. Потому что Конституция суть документ заговорщицкий. Заговор Шахрая и Шейниса это один из самых страшных заговоров против России. И вот эти два заговорщика – они вовремя ушли в тень, но мы понимаем, откуда взялись все эти Шейнисы и Шахраи и что они там понаписали – вот это такой опаснейший устав тайной заговорщицкой организации.

С.БУНТМАН: Главное, еще организовали тиражами какими.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: было. Но это было в период страшных 90-х - не будем забывать - «Когда волнения Руси и беды врагам над ней готовили победы». Но эти времена прошли. И заговорщики, действуя в соответствии со своим заговорщицким уставом, возникают какие-то чудики, которые говорят – вот. Мы хотим сменить руководителей государства в ходе выборов – это и есть попытка разрушить Россию, - все эти понимают. Исполнение вот этой статьи заговорщицкого устава Шейниса-Шахрая это и есть попытка разрушить Россию. И на этот заговор мы всегда даем достойный ответ. И будем давать.

С.БУНТМАН: Причем, в формах, которые тоже подгоняются под конституцию – в форме выборов.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Борьба с заговором - тонкая штучка. Надо так бороться с заговором, чтобы не выходить за пределы заговора – это не всякому понятно. Некоторым, особо продвинутым слушателям «Эхо Москвы», которые в промежутках между посещениями Ганнушкина, пишут на сайты и звонят. Они понимают, как надо бороться с заговором, не выходя из лабиринтов этого заговора. Простым слушателям даже не советую заморачиваться – поверьте, друзья, есть заговор под названием Конституция, этот заговор будет отражен, и при этом не разрушен - вот такая у нас конструкция. Главное – верить. Верьте.

С.БУНТМАН: «А может, все гораздо проще?» - спрашивает слушатель.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А именно?

С.БУНТМАН: Этого нет.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Это как раз из той серии.

С.БУНТМАН: Еще международная тема – наконец-то выписан ордер на арест президента Аль-Башира, но вот я задаюсь этим вопросом и задаю этот вопрос: позиция России - отсрочить на год – это что такое? Ни вообще не выдавать, не вообще не трогайте этого парня, а – на год, что такое этот год?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не знаю, что за роковой год. Но думаю, что есть действительно у наших понятие корпоративной солидарности, - не с Аль-Баширом, у которого 2 млн. человек погибло – это, думаю, никакого восторга у российского начальства не вызывает. Но сама мысль, что какие-то международные организации вмешиваются в святое право правителя разбираться со своим народом так как он, правитель, и так, как он, народ, считают должным, а какие-то извне явившиеся заговорщики-гуманисты начинают пальцы гнуть и объяснять, что людей убивать нехорошо, что 2 млн. – это перебор – это вызывает естественное раздражение. Потому что или есть понятие суверенитета, или нет. В конце концов, сегодня они замахнулись на суверенитет Судана, а на чей суверенитет они замахнутся завтра? Ну, погибло 2 млн. человек – ну, по совести говоря, нам не один… ну, погибло. Вы же не воскресите их, господа гуманисты из Евросоюза? – не воскресите. А в чужой огород со своими грязными политкорректными башмаками влезли. Если пустить этих козлов в огород, то завтра они начнут – ну, не начнут, конечно, но будут скрестись теми же грязными ногами у чужих половиков. Давайте на год отложим – а там посмотрим. Потому что откровенно сказать, что там убили 2 млн. человек, да и черт бы с ними - ну, нынче так говорить не принято.

С.БУНТМАН: Но вообще на самом деле всем наплевать.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Естественно.

С.БУНТМАН: Всем наплевать, потому что пресловутый запад хочет вышибить Китай из владений несметного богатствами Судана.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я не очень понимаю, какие там несметные богатства в условиях перманентной гражданской войны.

С.БУНТМАН: Ну, там есть.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Богатства в земле – это не богатства. Богатства - это которые можно добывать из земли. В Чечне тоже прекрасная нефть, одна из самых, вроде бы, по каким-то там техническим характеристикам, - один из самых лучших сортов нефти в России. Но во времена господ Дудаева, Басаева, Масхадова это была нефть в себе. Богатства Судана это вещь в себе – поди-ка их выковырни оттуда. И я не думаю, что тысячи западных специалистов бросятся на неостывшую сковородку. Я в этом очень сильно сомневаюсь. А то, что наши при этом, конечно, стараются еще и Китаю сделать хорошее е- это правда. У нас с Китаем известно, что особые отношения, и нам гораздо приятнее отдавать Китаю Судан, нежели отдавать Китаю Дальний Восток – лучше отделаться Суданом, - без вопросов.

С.БУНТМАН: Как раз про дальний Восток и Сибирь Борис пишет: «Дорогой Леонид, неужели вы не понимаете, что природные богатства Восточной Сибири всегда будут объектом номер один для Америки – ведь это ясно, или нет?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ясно, Борис. Ой, старинушка-матушка – ну, давайте еще раз, Борис. Борис, распространенная идея, что мировая международная политика – это компания отмороженных разбойников которые бегают с пистолетами и грабят друг друга, при всей ее простоте, эта идея не очень соответствует действительности. Вы правы, что Кортес и Писарро захватывали страны, грабили золото инков, убивали короля инков – было такое. Был и колониальный грабеж в более поздние времена. Но вот в 1945 году, дорогой Борис, американцы формально оккупировали треть германии и полностью Японию. И должен вам сказать, что японские, равно как и немецкие предприятия, не перешли в собственность американцев, и они не вывезли технологии, оборудование из Германии, картины, прочее.

С.БУНТМАН: Вывозили, было там.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Что-то не слыхал, чтобы в массовом порядке вывозили.

С.БУНТМАН: Было там, были достаточно серьезные дела и с ценностями.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, погоди, если это были ценности, награбленные немцами – там другой коленкор.

С.БУНТМАН: Там были достаточно мутные истории. Без этого не обойтись в истории.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Возможно. Но в массовом порядке могу сказать следующее – они не перевели на себя германскую и японскую собственность германия и Япония не просто крупные промышленно-развитые страны, но это страны, которые являются объективными конкурентами Америки покупают в США компании, землю, и так далее. Американцы захватили Кувейт после того, как его захватил Садам Хусейн. И нефтяные залежи Кувейта не перешли в собственность американских компаний. Американцы, как вас известно, захватили Ирак. И иракская нефть не перешла в собственность американских компаний. Да. Они будут ее разрабатывать, вне всякого сомнения, и, наверное, получат немалые преференции, но грабеж прямой, о котором говорят, не работает. Тем более это невозможно, когда речь идет о термоядерной России. Точно так же и мы, Россия, не нападем на НАТО, хотя в Европе есть что пограбить – один Лувр стоит того.

С.БУНТМАН: Кстати, это ты зря насчет того, что войны не будет. Здесь товарищи говорят: «Вот уже и сам Леонтьев говорит, что война скоро».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, если говорит Леонтьев, то я, естественно, спорить не буду - тут вопроса нет.

С.БУНТМАН: «У США нет другого выхода».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: да, после слов Леонтьева война, считай, началась. Я просто хочу сказать, что своим умком – я же с Леонтьевым забыл посоветоваться перед этим эфиром - своим умком оценить, стоит ли сжигать Париж в термоядерном огне, чтобы захватить Лувр и стоит ли посыпать радиоактивным пеплом Восточную Сибирь, чтобы начать разрабатывать ее богатства - мне это трудно понять. Леонтьеву легко. Есть ум простой, плоский – еквклидовский, - как говорил Достоевский – это мой ум. Есть ум не-евклидовский, Леонтьева. Он выходит в четвертое измерение и объясняет, что сначала сжечь в радиоактивном огне, а потом разрабатывать – это самое оно. Вполне возможно. А что касается до того, что иностранные компании и хотели принять участие в разработке российских природных ископаемых - так это абсолютно правильно – хотели бы. Дают им – разрабатывают, не дают – не разрабатывают. Кстати, когда Россия была неизмеримо слаба, в страшные ельцинские времена, не отдали проклятым иностранцам ни «Газпром», ни «ЛукОйл», ни «Сургутнефтегаз», ни, жутко сказать, самый ЮКОС. Раздали своим родным предпринимателям, и только в 2000-е годы очень робко вошла ТНК-ВР. Ну, есть проект «Сахалин». Короче говоря, участие иностранных компаний в разработке российских природных ископаемых очень скромное – так было в слабые 90-е гг., так обстоит дело и сегодня. А если кто-то что-то хочет – хотеть полезно.

С.БУНТМАН: Вадим говорит: «Трепачи, напутали с цифрой на порядок» - имеются жертвы в Дарфуре. Вадим, наберите в «Гугле» Дарфур - там оценки разнятся, но цифры там очень серьезные.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вадим, я понимаю, - каких-то 200 тысяч негров – ну, убили и убили – делов-то. Я читал про 2 миллиона. Но, в принципе, нам с вами не все равно?

С.БУНТМАН: Спасибо. Это было «Особое мнение», Леонид Радзиховский. До свидания.