Павел Гусев - Особое мнение - 2009-03-05

ИРИНА ВОРОБЬЁВА: Здравствуйте, это программа «Особое мнение», в студии Ирина Воробьёва, и сегодня у нас в гостях со своим «особым мнением» главный редактор газеты «МК» Павел Гусев. Павел Николаевич, добрый вечер!

ПАВЕЛ ГУСЕВ: Добрый вечер!

И. ВОРОБЬЁВА: И мы сегодня с Вами поговорим о делах судебных и о всяких разбирательствах, и начнём, пожалуй, с того, что сегодня Общественная коллегия по жалобам на прессу рассматривала дело Зои Световой против газеты «Известия».

Я так понимаю, что Вы являетесь членом Общественной коллегии, и Вы наверняка больше знаете об этом деле, чем я. Вот, если можно, расскажите, что там такое произошло.

П. ГУСЕВ: Ну, я бы начал от, буквально, займу одну минуту дополнительно времени по этому же вопросу – мне кажется, нужно, чтобы и радиослушатели, и мы, журналисты, дали себе, ну, может быть, такую, знаете, оценку, оценку, прежде всего, этой Коллегии. Почему? Потому что я глубоко убеждён, я говорю сейчас как председатель Комиссии Общественной палаты по Средствам массовой информации и председатель Союза журналистов Москвы, что мы поддержали полностью существование такого органа.

Я считаю, что, и вот все мои коллеги считают, что сегодня, для того, чтобы избежать уголовщины, чтобы избежать судов, которые, так сказать, бывают сверхнеобъективны к средствам массовой информации….

И. ВОРОБЬЁВА: Ну, поскольку в судах сидят и журналисты…

П. ГУСЕВ: Да… То есть, это… Это может завести всю журналистику в тупик. И для того, чтобы избавиться в какой-то степени от судейства внешнего, была придумана внутренняя эта наша структура. Мы её полностью поддержали, рекомендовали её как единственный орган и структуру, где мы, журналисты, можем выяснять на равных свои взаимоотношения, свои все перипетии, которые возникают у нас в ходе написания, показа или записи каких-либо наших передач, всё…

То есть, мы можем абсолютно твёрдо основываться на мнении самых авторитетных в журналистике, а туда избирают только тайным голосованием, подчёркиваю – членом Коллегии может быть только избранным тайным голосованием – по большинству голосов. Если ты набрал больше определённого количества, тебя могут туда принять.

И. ВОРОБЬЁВА: И в Общественную коллегию там, ну, больше главных редакторов [выбирают]?

П. ГУСЕВ: Нет, там главных редакторов как раз не очень много. Есть, в основном, авторитеты нашей российской журналистики, практически по всем властям. Ну, декан Факультета журналистики – сейчас он президент, Засурский. Много. Там корифеи нашего журналистского мастерства. Все люди с опытом, все с «именами», все с регалиями – не орденами, а «регалиями» из своих материалов, статей. То есть, те имена, которые составляют славу и цвет Советской и Российской журналистики.

И. ВОРОБЬЁВА: То есть, можно сказать, что решение Общественной коллегии по жалобам на прессу это такое объективное решение людей, которые в этой профессии очень давно?

П. ГУСЕВ: Я абсолютно в этом уверен. И более того, я сам не раз был объектом, ну, так скажем, обсуждения…. Я, не лично я, а как главный редактор и моя газета и другие мои издания – по ряду материалов на нас подавали жалобу… Честно могу сказать, сначала я отвергал существование такой формы, а затем принял её, и понял, что это единственный метод, где действительно неприятно, да, неприятно, да, стыдно, да иногда не очень хочется, а иногда просто не хочется, но что делать, если твои коллеги тебя приглашают?...

И. ВОРОБЬЁВА: Давайте перейдём ближе к этому делу…

П. ГУСЕВ: Да… И здесь вот возникает вопрос, который сегодня возник - опять очередная коллизия – «Известия» отказались явиться.

И. ВОРОБЬЁВА: Я Вас перебью, извините – давайте немного расскажем о том, что происходит?

П. ГУСЕВ: А, да, пожалуйста. Дело в том, что в «Известиях» была серия материалов – разные версии о том, что могло случиться с убитой журналисткой и убитым адвокатом – после всем известного судебного дела они выходили, их убили.

Что произошло?

Есть версии, самые разные. Они [«Известия»] начали рассматривать. Один материал одна версия, второй материал – другая. И вдруг появляется материал, где рассматривается версия, так скажем, «личная», «любовная»…

И. ВОРОБЬЁВА: То есть, речь идёт о том, что якобы Анастасия Бабурова и Станислав Маркелов – у них могли быть личные отношения?

П. ГУСЕВ: Да, совершенно верно. И что есть какой-то третий человек, который испытывал чувства ревности к кому-то из них и совершил вот этот акт возмездия на любовной стезе.

И. ВОРОБЬЁВА: Эту статью написал Владимир Перекрест, если я не ошибаюсь, в газете «Известия».

П. ГУСЕВ: Да, совершенно верно. Так вот…, может ли существовать такая версия? Наверно, может. Ну, давайте…. Ну… почему нет? Ну, наверно, может любая версия существовать. Другой вопрос, как такую версию писать и особенно, привязав к такой ситуации как убийство, в общем-то, особенно, если говорить об адвокате – он вообще очень известен своими правозащитными взглядами… Ну, и молодая журналистка, которая была рядом и которая с ним часто бывала вместе на различных мероприятиях. В этом ничего страшного нет, потому что журналисты, которые пишут на правовые или правозащитные темы – их можно по пальцам сосчитать. Они всегда, практически, одни и те же, они «в теме», они на всех судебных процессах, да и в «МК» одна и та же журналистка ходит… и у вас, я знаю, вы выдели… Вы ходите постоянно на эти дела.

То есть, это одни и те же журналисты, в основном, [которые] работают на суде. Поэтому ничего в этом страшного нет, что они постоянно с адвокатами, защитниками, обвинителями, и прочее.

Значит, тональность. Сам факт не понравился, и написана в Коллегию жалоба. Главный редактор «Известий» в разговоре со мной – в личном разговоре два дня назад на эту тему – сказал, что «тональность» заявления и письма в Коллегию не позволяют ни Перекресту, ни ему придти на это заседание.

И. ВОРОБЬЁВА: Там какие-то бранные слова, что-то в этом роде – они написали?

П. ГУСЕВ: Они считают, что слова – «оскорбляющие достоинство». На такую форму выражения протеста в отношении этой статьи они реагировать не могут в нормальной заседательной форме, которая была предложена. Если бы это было написано другим языком, грубо говоря, более вежливо, более – для них, объективно, они бы пошли на такую форму.

Знаете, я в чём-то могу согласиться с ними. Зачастую те, кто не согласен со статьёй, начинают обвинять журналиста сразу во всех грехах – то, что он «пренебрегает этим», то есть, сразу определяют его вину – не факты, которые претят журналисткой этике или мастерству, и именно личностные [качества] – что он «яркий представитель» «жёлтой прессы» и того, пятого, десятого.

Не «представитель» он пока ещё. Это никому не доказано. Так же, как не можем мы говорить кому-то «убийца», пока суд не определит, что это убийца.

И. ВОРОБЬЁВА: Вот именно. С другой стороны, тональность статьи в «Известиях», которая вышла под именем Перекреста, её тональность и вот эти так называемые факты, о котором он писал, о чём идёт речь?

П. ГУСЕВ: Ира, понимаете, если мы будем уподобляться автору, который нам не понравился, и с ним вести за официальным столом дискуссию на его языке, то это, к сожалению, на мой взгляд, не нормально, это не правовой путь. Это не путь выяснений истины. Если мы хотим выяснять, давайте выяснять на уровне нормального языка. Да, статья не нравится. Не нравится это, это и это. Это не расследование, а это просто желание подобрать фактуру для того, чтобы просто унизить двух честных и порядочных людей. Вот форма, грубо говоря, как я бы её представлял. А не сразу обвинять автора, что он грешен во всех грехах. Может быть. И именно это коллегия и определит. Там сидят люди, умудрённые опытом. Они сразу видят, где фальшак, где пиар, где проплата. Это всё видно.

Я сразу могу сказать по любой статье, где пиаровский ход, где заплачено, а где не доплачено. Это всё видно.

И. ВОРОБЬЁВА: +7-985-970-45-45 – это номер, на который вы можете присылать смс-сообщения с вопросами и репликами. Очень интересную вещь Вы сейчас сказали, что Вы сразу можете определить. Вы же читали газету «Известия», Вы же читали статью Владимира Перекреста. Уже сегодня прошла общественная коллегия, уже Ваше мнение не может повлиять никак на решение. Так что же в этой статье?

П. ГУСЕВ: Прежде всего, я читал эту статью, я её прочитал в тот же день, когда она появилась, потому что она вызвала у меня интерес, а потом недоумение. Я сразу понял, что она вызовет отрицательное отношение, потому что фигуры, которые были убиты, вот всегда такая версия и такая точка зрения, не хочется даже о ней думать, тем более, что написано это… Кто-то где-то сказал, где-то кто-то видел. Вот они вместе ездили. Ну и что? Если люди вместе ездили, это не значит, что… Ну, даже если люди симпатизировали, естественно, если люди долго работают, они симпатизируют, если они по одним делам идут рядышком, ничего страшного в этом нет.

Я считаю, что перебор существовал в этой статье. И я, как член коллегии, который должен был присутствовать, но не смог поехать, извинился перед Федотовым Михаилом, что я не смогу быть там. Я бы тоже поддержал мнение, что в таком виде написана статья вызывает у меня негативное отношение к стилистике и к тому, как написано. Вызывает негативное отношение. Приведение этих фактов, и сама версия, имеет право на существование. Но в таком изложении она вызывает у меня больше негативное отношение, чем положительное, как для того, чтобы рассмотреть её как версию для себя.

И. ВОРОБЬЁВА: Основываясь на Вашем опыте, Вы можете сказать мне такую вещь. Я читала Перекреста не только статью про Бабурову и Маркелова, а так же статью про дело Политковской и много разных материалов оттуда же и по тем же темам. Часто ли бывает, что статья, написанная по резонансному делу, есть т.н., это нехорошее слово, но есть слив из следственных органов, чтобы укрепить в сознании читателя, ту или иную версию отвести от другой.

П. ГУСЕВ: К сожалению, это существует. К сожалению, слив со стороны, прежде всего, обвинительных структур, следственных структур, зачастую есть. Это антислив. Это антиинформация, которая уводит от основной. Тем более, что это дело сразу стало с явным привкусом и таким запахом политического окраса, политический окрас присутствовал во всём этом деле, и естественно, слив в форму бытовую, он всегда присутствует. Я не знаю, как был такой слив или нет, но он явно в таких делах очень часто присутствует. Я бывал свидетелем в своей газете, когда приносили такие сливы от структур следствия.

И. ВОРОБЬЁВА: Я надеюсь, что Вы их не печатали?

П. ГУСЕВ: Не помню, чтобы я их печатал.

И. ВОРОБЬЁВА: А какие санкции имеет в руках, инструменты для воздействия эта общественная коллегия?

П. ГУСЕВ: Прежде всего, на сегодняшний день это моральные, нравственные. В журналистской среде останется негативное отношение, если это будет негативное решение, останется негативное отношение к автору, и все будут это знать. Останется в какой-то степени негативное отношение к тому, как газета повела себя в этой ситуации. Существует то, что мы сейчас пытаемся реанимировать, 10 лет назад был принят кодекс чести журналистов российских. Мы пытаемся это реанимировать, чтобы этот кодекс начал играть существенную роль в жизни журналистского сообщества. В данной ситуации, если бы он действовал, то по этому кодексу можно, как в Англии, наложить недоверие на профессию. То есть такой журналист, по сути дела, изгоняется из профессии.

В Англии такие случаи были. У них это закреплено вполне нормально. Когда сообщество журналистов, подчёркиваю, не Министерство печати, не Администрация президента, а именно журналистский кодекс чести, хартия журналистская, она говорит, что это не журналист. Он в данной ситуации не достоин называться журналистом. И ни одно издание в Англии не возьмёт этого человека на работу.

И. ВОРОБЬЁВА: Волчий билет.

П. ГУСЕВ: Да. Волчий билет, как журналисту. Он может работать корректором, может быть наборщиком, но не журналистом.

И. ВОРОБЬЁВА: Немного сменим тему. Снова к делам судебным и снова к делам СМИ. Сегодня газета пишет о разных версиях. Что касается УДО Светланы Бахминой. И здесь речь идёт о том, что газета «Ведомости» пишет о том, что Светлана Бахмина может получить УДО, если даст показания на процессе по новому делу ЮКОСа. Как Вам такая версия?

П. ГУСЕВ: Не думаю. Мне кажется, что по Бахминой – это прежде всего бюрократическая машина, которая существует, второе – нет соответствующего звонка из вышестоящего органа, что там, ребята, давайте, в течения трёх дней, чтобы она дома с малышкой была. Когда нужно было Буданова выпустить раньше положенных сроков, его выпустили, потом только стали затылок чесать, что его нужно было через день или через два выпускать. Выперли так, что он сам не ожидал, что его вытолкнут из тюряги настолько быстро. Могут, когда хотят.

Поэтому я не думаю, что от Бахминой ждут каких-то показаний. Очень не думаю. Я не думаю, что это версия. Это обычная российская бюрократия и бездушие. Я выступал у вас на «Эхе», и в других СМИ, шла дискуссия по Бахминой, что с ней делать, сбор подписей был активный, и сейчас он идёт. И тогда говорилось очень много. Здесь было много звонков от слушателей. «Подумаешь! Сколько таких несчастных женщин в лагерях, тюрьмах, беременные! Вы за Бахмину ухватились потому, что это политический вопрос, там Ходорковский. А всё остальное вы забываете». Да нет, нет. Да, это всплыло потому, что это яркий случай, естественно, его нельзя… Но кто говорит, что нужно забывать других женщин?

Насколько я знаю, правозащитники много делают и занимаются такими женщинами. Но каждый уголовный случай, он разнится, кто сколько отсидел, при каких случаях было совершено преступление, какое преступление было, убийство или наркотики, или то, что инкриминировали Бахминой, по сути дела, она совершала минимальные уголовные наказуемые дела. Это абсолютно разные вещи. Нельзя под одну гребёнку мерить, если сидит – значит сидит. Нет.

И. ВОРОБЬЁВА: Но согласитесь, когда раз за разом отказывают в УДО, перекидывают с одного места в другое, возникает ощущение, что это не просто бюрократия, правда же?

П. ГУСЕВ: Я ещё раз повторяю, я глубоко уверен, что просто нет звонка.

И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо. По каким причинам? Есть вторая версия, которую сегодня выдвигает газета. Есть версия, что Бахмину не отпускают на свободу, поскольку обвинение пытается воздействовать на Ходорковского таким образом. Чтобы Ходорковский каким-то образом раскрылся, и тогда Бахмину отпустят.

П. ГУСЕВ: Если Ходорковский не раскрылся тогда, когда сажали Бахмину, и когда подвели её под 6,5 лет или под 8 лет, я сейчас не помню, какой там был срок. То есть он в тот период не раскрылся, в период Алексаняна, когда тоже был большой шум и идёт, продолжается, то что говорить, что он сейчас вдруг неожиданно, когда у неё остались считанные месяцы, недели до освобождения, потому что отказать ей… Если ей сейчас откажут, тогда это уже караул будет.

И. ВОРОБЬЁВА: То есть, если сейчас в Москве откажут в УДО, то это уже скандал.

П. ГУСЕВ: Я считаю, что это просто нарушение любых человеческих норм и правил. Тогда можно говорить: «Ребята, что вы хотите, чтобы она сделала? Вы хотите, чтобы она ещё что-то рассказала? Что нужно сделать, чтобы отпустить эту несчастную женщину и ребёнка, который с ней находится.

И. ВОРОБЬЁВА: Кстати, сегодня пришли новости о том, что во втором уголовном деле в качестве свидетеля есть Василий Алексанян, который кричал, что его заставляют давать показания, а он их не даёт. Но нет в этом деле Бахминой, хотя в некоторых кругах говорят, что напротив, там есть Бахмина, но она не заявлена, как свидетель.

П. ГУСЕВ: А если не заявлена, как свидетель, значит пока её нет. Но опять же, мы прекрасно знаем, что заявить свидетеля по всем правилам судебного процесса, можно в любой момент. Это не запретительная мера. Никто не может оспорить. Свидетель может быть заявлен в любой момент хода судебного процесса.

И. ВОРОБЬЁВА: У нас осталось полторы минуты. Возвращаясь к предыдущей теме, хотела прочитать смс-ку. «Обращение в Коллегию написала интеллигентнейшая Зоя Фелисовна Светова. Я её обращение подписала в числе многих других. Она написала письмо весьма корректно». Вы читали обращение?

П. ГУСЕВ: Нет, полностью текст я не читал. Поэтому я сразу оговорился, что я говорил со слов главного редактора Мамонтова, с которым встречался несколько дней назад, и он сказал, что форма для него была неудобоваримая, чтобы придти на это разбирательство.

И. ВОРОБЬЁВА: Я хочу закрыть эту тему. То, что они не пришли, никто из «Известий» не пришёл на рассмотрении Коллегии, это фактор?

П. ГУСЕВ: Это фактор. Я, если честно, я попросил Володю Мамонтова. Мы поддержали эту форму, что эта одна из форм. Я бы советовал придти туда. Это не значит, что ты должен идти туда. Я ходил, когда меня приглашали, и мои журналисты ходили. Но он опять повторил мне, я не вижу в этом никакого секрета, потому что никаких секретов не было. Он в спокойной форме сказал, что текст этого заявления оскорбителен для него, и он не пойдёт.

И. ВОРОБЬЁВА: Прервёмся на краткие Новости. Это «Особое мнение». У нас в гостях главный редактор газеты «МК» Павел Гусев.

НОВОСТИ

И. ВОРОБЬЁВА: Мы возвращаемся в эту студию. Это программа «Особое мнение». Меня зовут Ирина Воробьёва. У нас в гостях главный редактор газеты «МК» Павел Гусев. Давайте перейдём от наших тем, которые мы закончили в прошлой части программы, но может мы будем возвращаться, потому что люди пишут на смс-номер +7-985-970-45-45. Накануне международный уголовный суд выдал ордер на арест президента Судана Омара Альбашира. Вчера эта тема активно обсуждалась, и сегодня получила своё развитие. Ряд африканских стран, а вслед за ними и Россия, заявили о том, что необходимо отсрочить его арест примерно на год. Это они связывали с тем, что нужно поддерживать интерес мирного урегулирования в этом регионе. Здесь есть решение суда, есть преступление, по которому его осудили, и есть здравый смысл или особенности региона. Какая из этих чаш Вам ближе?

П. ГУСЕВ: Конечно, ближе здравый смысл. Дело в том, что нужно учитывать, что Судан, часть Сомали и вообще весь тот регион, мы все с вами с тревогой наблюдали за ситуациями с пиратами, которые происходят только в Сомали. Это всё история одного региона, где уже на протяжении последних десятилетий происходят совершенно чудовищные процессы, которые связаны, прежде всего, с фантастической бедностью населения. У нас оттуда только что журналист прилетел, недавно летал туда с какой-то делегацией. И он просто в шоке от того, что видел, и вообще, слышал, наблюдал.

И самое главное, конечно, это вопросы племенные, национальные, когда результат всех переговоров зачастую кончается только одним – резнёй, стрельбой. И никакие доводы неубедительны. Человеческая жизнь вообще ничего не стоит. Собака дороже стоит, осёл и козёл или корова, которые что-то дают, стоят дороже, чем человеческая жизнь. Поэтому сегодня высаживать десанты, или как ещё арестовывать этого президента? Это вызовет кровопролитие. Это стопроцентное кровопролитие. Или кровопролитие начнётся в момент, или сразу после изъятия президента и посадят туда какую-то марионетку, сразу же начнётся новое кровопролитие. Это будут сотни, тысячи людей, которые будут загублены. Ради чего?

Для того, чтобы доказать, что этот человек должен понести заслуженное наказание за то, что он загубил своей политикой какую-то часть населения? Да, наверное это когда-то нужно делать. Но только тогда, когда для этого будет более-менее нормальные дипломатические и более-менее нормальные человеческие условия. То есть, должны появиться другие лидеры, которые придут к власти, а этот человек будет отстранён. И тогда он должен быть арестован. Ведь югославских лидеров судили только после того, когда они уже перестали быть лидерами, когда они перестали обладать властными полномочиями, когда они могли бы спровоцировать очень значительные волнения среди населения.

Их арестовали и арестовывают уже впоследствии. Я считаю, что грубейшая ошибка была бы вторгаться и арестовывать в грубой форме этого президента, который абсолютно не вызывает, например, у меня, никакого чувства жалости, нарушены какие-то его права. Да нет. Он может быть практически людоедом. Это приведёт к страшным осложнениям внутри этого региона, где весь регион поделён на банды, на племена, и всё это будет разрушено.

И. ВОРОБЬЁВА: Получается, что местный царёк, который угнетает жителей, разваливает страну, будет сидеть на своём троне до тех пор, пока не уйдёт. Потому что даже международный суд не имеет возможности его…

П. ГУСЕВ: В данной ситуации я считаю, что это будет просто алогично. Это будет просто преступлением против определённой части местного населения, которое в результате будет обречено на гибель. Просто на гибель. И то, что сегодня Россия выступила за то, чтобы не осуществлять эти меры сейчас, а сделать какое-то отступление, мне кажется, что это одно из редких здравых предложений нашего МИДа.

И. ВОРОБЬЁВА: Особенно мне понравилось слово «Редких». Давайте почитаем смс-ки. Они всегда приходят немного позже, чем мы заканчиваем обсуждать тему. Сергей из Барнаула написал огромное сообщение. Попробую его прочитать полностью. «Вам не кажется, что пряники, которые государство начало щедро раздавать населению, т.е. обещания возврата замороженных советских вкладов, предложение платить зарплату домохозяйкам, лихорадочное повышение пенсий, говорит всё о том, что дела с экономикой в государстве совсем швах. И государство ублажает население чем угодно, какими-то подачками, лишь бы не было народных возмущений, митингов протеста, социального кризиса»

П. ГУСЕВ: Конечно. Это один из элементов работы с населением, с массами. Ведь как успокаивают толпу или успокаивать нужно, если будешь стрелять, то толпа ринется, от испуга кого-то задавит, дальше начнутся массовые волнения, люди будут выходить. Конечно, это одна из форм работы с населением. Подачки, льготы. Неважно, когда они дойдут. Неважно, дойдут ли вообще иногда эти льготы. Факт тот, что они произнесены, и определённая часть населения начинает в это верить. Верить, а это значит, они говорят: «Куда я пойду бастовать или возмущаться? Ведь сказали, что сделают». Потому что отец нации сказал, что так будет, что это возможно, что есть деньги. Тот самый наш фонд, который никто не знает, сколько там денег осталось, и останется на эти подачки.

Конечно, с экономикой дело очень плохо. Она не выдерживает никакой критики. И когда сегодня говорят: «Вот план Обамы, а вот план Путина». Даже сравнивать нельзя! Потому что у нас разные экономики, разный подход к существованию денег и вообще к тому, как их делать и зарабатывать. Абсолютно разный. Никогда нельзя сравнивать. Давайте пойдём по пути Америки по выходу из кризиса. Да нет! Мы не можем идти по этому пути, потому что у нас дороги другие. Они не тем мощёные, не той экономикой, не тот булыжник вложен в основание этой экономики. Мы даже не можем туда пойти сейчас, и идти по их плану пути. У нас нет той экономики.

И. ВОРОБЬЁВА: Сразу приходит в голову фраза, что у России особый путь.

П. ГУСЕВ: Да. У нас опять особый путь. К сожалению и к нашему несчастью. К сожалению для тех, кто вообще хотел бы что-то менять в нормальном виде, и к несчастью для нас всех потому, что мы живём в той стране, где всё время свой путь, а самое главное, что через каждые 3-4 года у нас новая реформа и новые улучшения. Мы каждый раз пытаемся через реформу перестраивать, переделывать. Мы всё время говорим, что потом будет лучше. Но есть формула через 3 года, а есть формула в 2020 году мы будем жить хорошо. Я сидел с моими родственниками за столом на дне рождения у одной своей родственницы, а им всем по 60 лет.

Вот они говорят: «К сожалению мы, Пашенька, не увидим, что будет в 2020 году. Ты нам сейчас расскажи, как будет в 2020 году, мы будем лучше жить?» Я говорю: «Хрущёв тоже говорил, что в 1980 году коммунизм начнётся. Вы помните этот коммунизм?» Они говорят: «Мы его пережили, пережили. Не заметили. Прошли мимо».

И. ВОРОБЬЁВА: То есть, мне тоже интересно. Я-то надеюсь дожить до 2020 года. Получается, что мы до 2020 года будем жить плохо, а потом раз, и у нас опять появится особый путь.

П. ГУСЕВ: Опять новый путь. В 2020 году новая перестройка.

И. ВОРОБЬЁВА: Отлично. Не буду больше задавать вопросы. Осталось совсем немножко времени. Спасибо большое за то, что вы их присылали. Спасибо Вам за Ваше особое мнение. Это была передача «Особое мнение». В гостях у нас был Павел Гусев, главный редактор газеты «МК».