Александр Привалов - Особое мнение - 2009-02-25

Э. ГЕВОРКЯН: Доброго времени суток слушателям «Эха Москвы» и зрителям телекомпании RTVi. У микрофона Эвелина Геворкян, и сегодня в программе «Особое мнение» я беседую с Александром Приваловым, научным редактором журнала «Эксперт». Здравствуйте, Александр Николаевич!

А. ПРИВАЛОВ: Здравствуйте!

Э. ГЕВОРКЯН: Ну, что ж, сегодня достаточно много экономических новостей…

А. ПРИВАЛОВ: Не только экономических.

Э. ГЕВОРКЯН: Да, далеко не только экономических, поэтому мы постараемся в режиме блиц, чтобы все успеть и на вопросы слушателей и зрителей ответить, всего коснуться. Ну, что ж, важная новость, касаемая бюджета и страстей, с ним связанных, заключается в том, что господин Кудрин заявил: доходы российского федерального бюджета в этом году снизятся на 42 процента по сравнению с тем, что они закладывали. Дефицит составит 8 процентов ВВП. И при этом увеличатся расходы. Интересно, как же так? Нам уже надо пояса ужимать, да? Если расходы увеличатся, доходы уменьшатся…

А. ПРИВАЛОВ: Ну, видите, какое дело… Если вы сейчас так легко сказали: «нам надо пояса ужимать», я не очень себе представляю, хорошо ли вы отдаете себе отчет в том, что вы сказали. Да, вы правы – кризис. И например, надо отменить повышение зарплат бюджетникам, чтобы они затянули пояса. Вы это имели в виду?

Э. ГЕВОРКЯН: Конечно же, хочется, чтобы это каким-то другим образом…

А. ПРИВАЛОВ: Хочется, чтобы кому-то другому приходилось затянуть пояса? Так не получится. В стране не так много поясов. Сколько есть поясов, затягивать надо все. И ужиматься надо по всем линиям. На мой взгляд, по социальной тоже. Я отдаю себе отчет в том, что если бы я был политиком, я бы, наверное, не посмел это проговорить. Но тут ведь решение-то простое: выбираем мы между хуже и еще хуже. Либо мы какое-то время, пока можем, выполняем все, даже завышенные, социальные обязательства, которые мы на себя набрали в тучные годы, а потом аккуратно ложимся на пузо, и помирают все – и экономика, и люди. Либо мы сейчас пытаемся каким-то образом поддержать экономику с тем, чтобы она окончательно не легла на пузо, и при этом придется поужиматься и людям тоже. Мне второй путь представляется более стратегически верным. Судя по тому немногому, что просачивается наружу из бюджетных разговоров, он вообще не рассматривается сегодня в правительстве. Правительство считает, что социальные обязательства, взятые в прошлом году, будут исполнены в полном объеме независимо ни от чего. По каким-то линиям даже собираются увеличивать свои социальные обязательства. Это достойная позиция, мне совершенно не хочется ее …(неразб), но на мой взгляд, она будет не очень дальновидной, если окажется, что кризис затянется.

Э. ГЕВОРКЯН: Она утопична?

А. ПРИВАЛОВ: Что значит «утопична»? Утопично – это то, чего быть не могёт, а тут подпишут, оно и будет. Что значит утопично? Эта политика, она, на мой взгляд, существенным образом опирается на представление о краткосрочности кризиса.

Э. ГЕВОРКЯН: Например, член комитета госдумы по бюджету и налогам Валерий Карпин сказал, что вот эти 500 миллиардов рублей, которые предстоит потратить – это не такое большое увеличение расходов, и все это будет за счет госфондов, деньги в которых накопились вот за эти профицитные годы.

А. ПРИВАЛОВ: Так видите, какое дело? По крайней мере, пока никто не говорит о том, что расходы непомерны, что они какой-то хребет надламывают. Вопрос, насколько я понимаю, пока не об этом. Вопрос о том, в какой степени разумно распылять силы сейчас. В какой степени разумно делать все одновременно – и социальные выплаты, и Олимпиада, и военная реформа, - и все сразу! И – кризис. Ну, трудно.

Э. ГЕВОРКЯН: С одной стороны, это – а завтра хоть потоп, да?

А. ПРИВАЛОВ: «А завтра хоть потом» не получится. К счастью, не получится. Поэтому, надо выбирать. Я, по-моему, уже цитировал чуть ли не в этой даже студии. Был такой фильм старинный, по-моему, «Раба любви» он назывался. Там еще сравнительно молодой Калягин глядел в зеркало и задумчиво говорил: «Есть хочется, худеть хочется… Все хочется». Вот нашему правительству все хочется. И желание это понятно, но выбирать, на мой взгляд, все-таки надо более решительно.

Э. ГЕВОРКЯН: А вот как понимать такую новость… Сегодня главный налогоплательщик нашей страны – Газпром – говорит о том, что рассматривает вариант продолжения реализации только тех проектов, которые рентабельны при цене нефти не более, чем 25 долларов за баррель. А ведь до этого самые пессимистичные были прогнозы – это 32 доллара за баррель. То есть, они говорят о сокращении инвестиций. Как это отразится?…

А. ПРИВАЛОВ: Отразится это вполне естественным образом. Газпром станет делать меньше текущих расходов, что ему весьма полезно, потому что у него резко сокращаются поступления. Дело то ведь какое? Мы все это время, все эти – повторяю сто раз уже набившее оскомину выражение - «тучные годы» мы очень плохо различали, где кончается Газпром и начинается казна. Это неправильно! Это было неправильно, это есть неправильно, если будем продолжать – это будет неправильно. Газпром это юридическое лицо, то есть нечто, имеющее начало и конец. Если это юридическое лицо собирается более внимательно посмотреть на свой бюджет, надо аплодировать всеми руками.

Э. ГЕВОРКЯН: Простой российский гражданин же знает из рекламы, что начиная от газа, который из его газовой конфорки светится и поступает, заканчивая его пенсиями и какими-то социальными вещами, во все это вносит большой вклад Газпром.

А. ПРИВАЛОВ: Газпром очень заметный налогоплательщик. Если он будет урезать какие-то свои траты, то налоги он будет платить тем более исправно. То есть, «смотретель телевизора» должен быть счастлив. Мой совет – телевизор смотреть поменьше, но это отдельная песня.

Э. ГЕВОРКЯН: Да, больше слушать радио.

А. ПРИВАЛОВ: Книжки надо читать.

Э. ГЕВОРКЯН: Хорошо. Госкорпорация «Ростехнологии» ведет переговоры со Сбербанком и рядом западных банков о привлечении кредитов. Об этом сообщил сегодня глава госкорпорации Сергей Чемезов. Он также заметил: чтобы производство «Ростехнологии» имело хоть какую-то прибыль, нужно чтобы процентные ставки не превышали 12 процентов. И вот таким образом он надеется на помощь и Сбербанка, и других банков.

А. ПРИВАЛОВ: Что значит «надеется на помощь»? Это все существенное лукавство. Потому что существуют некоторые законы. Писаные законы державы и законы экономики. В соответствии с теми и другими совокупно, по состоянию на сегодняшний день ни Сбербанк, никто другой внутри России не может дать кредит под 12 процентов.

Э. ГЕВОРКЯН: А западные банки?

А. ПРИВАЛОВ: Западные банки, может, и могут. Не захотят. Потом ведь это неважно. Потому что это все пустые разговоры. Что такое Ростехнология, мы себе представляем, поэтому если они возьмут – допустим! – возьмут какой-то кредит на Западе, а потом – допустим! – испытают некоторые трудности с его выплатой, что будет дальше, мы знаем. ВЭБ поможет. То есть, отдать от двух бортов лузу. Если даже удастся что-то такое перехватить на Западе, все равно в конечном итоге деньги будут из казны. И на мой вкус, тут лукавить в общем уже поздно и неуместно. Надо что-то опять же выбирать. Мы второй раз приходим к одному и тому же тезису – надо выбирать. Либо мы предпочитаем оставлять возможность всем банкам, в том числе государственным, - и даже, прежде всего, государственным, потому что денег у них больше – на государственные деньги играть против государственной валюты, или мы эту возможность пресекаем. Если мы ее пресекаем, то можем не держать запретительно высокую ставки рефинансирования, мы можем - теоретически говоря, пока только теоретически! – мы можем добиться того, чтобы кредиты внутри страны давались под менее людоедские проценты. Потому что сегодня кредит дают только под 20 процентов, и его берут только те, кто на грани выживания. То есть, заведомые банкроты. То есть, кредитная система в стране вообще не работает. Значит, либо одно, либо другое. Либо мы продолжаем делать широкую улыбку и говорить, что мы страшно либеральная , монетарная система, либо мы пытаемся что-то сделать с экономикой. Одновременно уже не получается. Если уже руководитель гигантского конгломерата оборонно-промышленных предприятий говорит, что ему некуда деваться без западных кредитов, значит, что-то принципиально не так. Я не рассматриваю некоторые хитрости, которые мы упомянули, которые есть в словах Чемезова. Это понятно. Но при все прочих он прав! Ему нужны деньги, деньги в стране он взять не может, и это ненормально! Это не рабочее состояние.

Э. ГЕВОРКЯН: К вам такой вопрос теоретического характера. Сергей, предприниматель с Сахалина вас спрашивает: «Скажите, пожалуйста, в России есть экономика? Если да, то на кого она ориентирована? Какова ее миссия?» Вот если коротко определить, какова она сегодня?

А. ПРИВАЛОВ: Во как! Странный вопрос… Если человек с Сахалина ухитрился в более-менее разумное время, - видимо, не за год он этот вопрос послал, а за какое-то разумное время - довести этот вопрос до студии в центре Москвы, значит, что-то в стране работает. Как это – нет экономики? Есть экономика. Другое дело, что она безумно плоская, и с каждым годом все более уплощающаяся. Что все большее количество отраслей, подотраслей производств, которые хорошо бы иметь, мы недосчитываемся буквально с каждым годом, с каждым месяцем. Это да. Но сказать, что вообще нет экономики – это дикость какая-то!

Э. ГЕВОРКЯН: Ну, вот смотрите. Ему в подмогу вопрос от Александра из Киева. «Сегодня 53 годовщина доклада Хрущева на 20 съезде КПСС о культе личности и последствиях».

А. ПРИВАЛОВ: Какие люди вещи помнят…

Э. ГЕВОРКЯН: «Оказалось, что выпустить из тюрьмы миллионы заключенных и раздать селянам паспорта намного легче, чем ликвидировать командно-административную систему как экономический феномен и авторитаризм как мировоззрение. Почему это так востребовано? Спасибо».

А. ПРИВАЛОВ: Какое-то, простите меня, пустословие. Если человек, который всерьез утверждает, что выпустить миллионы из лагерей и раздать десяткам миллионов паспорта просто, он не заслуживает комментария. Я не большой поклонник Никиты Сергеевича Хрущева. Нет у меня к нему особенного пиетета, но это было деяние исторического масштаба – вот это самое выпустить миллионы и дать паспорта. А насчет того, что народишко любит авторитаризм, так он его везде любит! Даже там, где особенно сильно почитают либеральные все радости. Не хочу в это вдаваться! Скучный бесконечно разговор…

Э. ГЕВОРКЯН: Опять же, такая новость, на стыке. Как вы ее восприняли сегодня, когда услышали. Россия потерпела еще одно поражение в Европейском суде по правам человека. Процесс выиграла судья Ольга Кудешкина, которая высказала свое личное отношение относительно работы Мосгорсуда, потом была лишена мантии. Вот мы не знаем, единственное, сумму, на которую опять наше государство сейчас должно будет раскошелиться в эту кризисную эпоху. Но, тем не менее, факт остается фактом.

А. ПРИВАЛОВ: Видите ли, отношение, как выражаются умные люди, амбивалентное. С одной стороны, я чрезвычайно рад за госпожу Кудешкину, потому что она попала под колесо весьма неприятным образом . Лет 5 назад происходило… по дальним теням дело о «Трех китах». Там на нее сильно давили, она об этом рассказала вслух, и ее за это вышибли из судей. Я очень рад за госпожу Кудешкину, что кто-то официально признал, что с ней поступили скверно, и мне больно за мое отечество, что оно раз за разом садится в такие лужи. И тут есть две стороны вопроса. Первая сторона вопроса, конечно, более важная, заключается в том, что давно пора наводить порядок в собственной судебной системе, чтобы такого рода обращений в международные суды, да успешных обращений, было как можно меньше. Это очевидно, и по этому поводу мне просто лень лишний раз те же самые слова повторять. Но надо указать и на то, что как-то, по-видимому, удивительно не даровито Российская Федерация ведет дело в Страсбургском судер. Мне что-то рассказывали очевидцы, но не на рассказы очевидцев опираюсь, а просто на статистику. Ну, так не бывает, чтобы проигрывать подряд почти все! Плохо работаем, плохо.

Э. ГЕВОРКЯН: Вполне вероятно, что в масштабах государства чем реформировать целую систему, искоренить…

А. ПРИВАЛОВ: А по-другому не…(неразб).

Э. ГЕВОРКЯН: Выгоднее откупиться от некоторых конкретных дел.

А. ПРИВАЛОВ: Судебная система нужна государству не для того, чтобы нас любил Страсбург. Судебная система нужна государству например, чтобы в нем работала та самая экономика, в отсутствии которой нас подозревает человек с Сахалина. Вот для того, чтобы никто не подозревал, что экономики нет, чтобы она, действительно работала, чтобы она росла, чтобы она улучшалась, а не ухудшалась с ходом времени, необходим четко работающий суд. Ну, Страсбург… да. Страсбург это место, где щелкают по носу. Это противно, это стоит денег.

Э. ГЕВОРКЯН: Еще одно громкое дело, предложение его нам предстоит наблюдать в ближайшее время. Этапировали Михаила Ходорковского и Платона Лебедева из Читы. Скоро узнаем, чем этот процесс закончится. Пока приходят лишь детали, да? Что его перевели в спецблок для VIP-заключенных, там сидит со сверстниками-экономистами, может побеседовать по душам…

А. ПРИВАЛОВ: На самом деле, все производит там весьма занятное впечатление. Разумеется, все это не повод для шуток. Человек сидит в тюрьме, плохой или хорошей, это совершенно не повод для шуток. Но сам по себе вот этот самый способ VIP-этапирования спецрейсом, а потом на автомобилей с тонированными стеклами, и то, что все зеки в России, – а в России почти миллион зеков – когда перемещаются с места на место по воле начальства, они несут с собой, сколько могут унести. А тут ему администрация колонии организовала переправление на новое место сидения библиотеки… все это производит странное впечатление. Я сегодня услышал шуточки о том, что, может, наше начальство устраивает экономическую «шарашку» по методу того, что описано в «В круге первом»? Что вот четыре экономиста сидят в VIP-зоне «Матросской Тишины», может они там для того и сидят, чтобы в заключении начать вырабатывать план спасения российской экономики? Шутки дурацкие, но… Но понимаете, какое дело? И новость не сильно умная. Я не видел еще, - естественно, никто не видел – я не видел этого обвинительного заключения. То, что я о нем слышал, не вызывает энтузиазма. Я немножко копался в материалах того большого дела Ходорковского-Лебедева, которое закончилось в 2005 году. Оно на меня произвело кислое впечатление. Это было дело неприятное, весьма сильно дискредитировавшее, на мой взгляд, прежде всего, прокурорскую систему, и отчасти судебную систему России. Зачем это делается второй раз, не очень понятно. Зачем это делается второй раз одновременно с VIP-транспортировкой, совсем понять невозможно.

Э. ГЕВОРКЯН: А возможно, сейчас изменились как-то обстоятельства? Как вам кажется? По вашим ощущениям, второй процесс, он пойдет как-то иначе?

А. ПРИВАЛОВ: Ну, откуда я знаю? Сам по себе факт, что я сегодня видел в какой-то ленте, что там какое-то немыслимое количество томов обвинительного заключения, при том, что суть обвинений известна уже два года, она вполне уписывается в один абзац… - вот это настораживает. Потому что , как правило, это не свидетельствует о высоком качестве опять же работы следствия. Ну, посмотрим. Ничего не могу сказать заранее.

Э. ГЕВОРКЯН: Еще одно дело, которое пока еще только попахивает уголовщиной. Председатель Совета ветеранов войны и труда Ленинградской области Иван Корбутов поддержал инициативу власти, и в частности Сергея Шойгу, вчерашнюю инициативу ввести уголовное наказание за отрицание войны, и более того, сегодня он сначала высказался, потом опроверг свои же собственные слова о том, что нужно, к примеру, автора фильма журналиста Пивоварова чуть ли не повесить…

А. ПРИВАЛОВ: Фильм о Ржеве?

Э. ГЕВОРКЯН: Да. За то, что он выпустил фильм о Ржеве.

А. ПРИВАЛОВ: Тут два вопроса. Вопрос о фильме «Ржев» -ьэто простой вопрос. Вопрос о предложении господина Шойгу – это вопрос более сложный. Сначала с простым вопросом. Фильм я отчасти видел, а больше слышал. Довольно такой… скажем, скудненький видеоряд. Смотреть там, в общем, не на что, вполне можно было слушать из соседней комнаты, занимаясь другими делами. Это разумная, толковая работа. Безумно жалко, что она не появилась хотя бы лет 20 назад, чтобы большее число ветеранов войны успело услышать эту хотя бы частичную правду. Действительно, об этой страшной операции, об этой страшной мясорубке старались молчать. Старались молчать и не только из страха. Я был знаком , по крайней мере, с одним участником этих боев, он давно уже покойник. Он не любил об этом говорить не потому , что боялся, что на него настучат и посадят. Об этом невозможно было говорить! Это неимоверно черная страница достаточно черной истории 40-х годов. То, что о ней сказали, это хорошо. То, что кому-то это показалось обидным, что обидели какого-то кумира, то ли усатого друга всех физкультурников, то ли дважды памятника в Москве Георгия Константиновича Жукова, ну, кому-то показалось, что обидели. Ну, что делать? Значит, ему показалось. Перетерпит! Тут, на мой взгляд, все просто. А вот насчет предложения господина Шойгу очень непросто. Известно, что есть, по меньшей мере, три сходных положения в Уголовных кодексах разных стран. Существует в целом ряде государств уголовное наказание за публичное отрицание Холокоста, существует во Франции – полусуществует, не до конца утверждено, насколько я помню, я могу ошибаться – законодательное наказание за отрицание геноцида армян в Турецкой империи в 1915 году. Вот, и есть в Турецкой империи уголовное наказание за упоминание о геноциде армян в том же самом 1915 году. То есть, прецеденты есть. Говорить прямо, что это бред, что этого быть не может… Может. Бывает. В каком случае это было бы полезно. Это было бы полезно, может быть, полезно было бы в сочетании с более или менее развитой системой народного просвещения. Если бы было известно, что страна устроена так, что в ней подрастающее поколение получает разумную порцию информации, в частности о Великой отечественной войне, что ребята в курсе дела, ребята знают что к чему. И поэтому если кто из ложно понятой смелости начинает говорить гадости про это дело, ему надо дать по голове. Нет возражений. То есть, есть возражение, но второго порядка. В нашем случае наступающего одичания, если государственная дума – а она все, что угодно , может проголосовать, она может и это проголосовать – если она проголосует вот это, она добьется прямо обратного. Потому что абсолютно невежественные люди, которых больше с каждым днем, будут рассматривать наплевательство именно на эту законодательную норму как признак своей лихости и продвинутости. Для невежд такие вещи просто губительны! И люфт тогда надо устраивать в принятии этого закона вместе с возвращением настоящего тоталитарного полицейского аппарата. Но это, вроде бы, ни в какой бюджет не вписывается.

Э. ГЕВОРКЯН: Действительно, ситуация очень двоякая и запутанная…

А. ПРИВАЛОВ: Ничего тут нет запутанного! Просто пустые слова. Не нужно этого делать!

Э. ГЕВОРКЯН: Но это же можно расценить как любой другой запрет. Как мы знаем, любые запреты обычно имеют прямо противоположный эффект.

А. ПРИВАЛОВ: Да, но если они имеют прямо противоположный эффект только в случае отдельных хулиганов, ну и ладно! Ну, и бог с ним. Если есть основание подозревать, – по-моему, есть – что они будут иметь массовый обратный эффект… Ну, зачем же нарываться?

Э. ГЕВОРКЯН: Опять же получается, что вместо того, чтобы лучше преподавать историю в школах, мы лучше запретим говорить что-то плохое об этой странице истории.

А. ПРИВАЛОВ: Да, да. Кстати, мне тоже пришло в голову, - спасибо, вы меня навели на мысль – а давайте введем в уголовный кодекс статью за непроставление запятой перед словом «который». И тогда, может быть, кто-то научится ее проставлять. А может быть, перестанет из принципа, не знаю… Неверно это все! Учить людей надо, а не запрещать нечто из неизвестной области.

Э. ГЕВОРКЯН: Пожалуйста, прокомментируйте в таком случае другую новость. Сегодня стало известно, что военнослужащие Военно-морского флота России подозреваются в контрабанде в Таджикистан 30 противолодочных ракет. Предназначались они, как говорят, для продажи в Китай. На 18 миллионов долларов. Плюс также еще подлежали продаже 200 авиабомб.

А. ПРИВАЛОВ: В этой новости самое потрясающее, конечно, самое радующее душу – это то, что противолодочные ракеты тащат в Таджикистан! Подводные лодки в степях Украины отдыхают. Ну, а что тут такого? Ну да, ну, воруют… новость что ли?

Э. ГЕВОРКЯН: Что воруют-то?

А. ПРИВАЛОВ: Что охраняют, то и имеют. Что есть на складе, то и воруем.

Эта новость меня не радует. Но она меня абсолютно не удивляет.

Э. ГЕВОРКЯН: После небольшой паузы мы продлолжим знакомиться с особым мнением Александра Привалова. И обратимся к вашим вопросам, которые вы присылаете на наш СМС +7 985 970 4545. Ну, и также ряд любопытных вопросов нам заранее прислали слушатели и зрители на наш интернет-сайт «Эха Москвы»

НОВОСТИ

Э. ГЕВОРКЯН: Продолжаем знакомиться с особым мнением Александра Привалова. Мы начали программу с разговора о том, нужно или не нужно затягивать пояса в этих кризисных условиях…

А. ПРИВАЛОВ: Это вы сказали, что нужно затягивать. Я только поддержал.

Э. ГЕВОРКЯН: Хорошо. Вот пришла реакция к нам. К сожалению, анонимная. «Не пояса надо затягивать, а штат чиновников сократить на 95 процентов. И бюджетные деньги сэкономятся, и тогда бороться с коррупцией, взятками не надо», - говорит человек.

А. ПРИВАЛОВ: Вы себе представляете, какие будут ставки одного из двадцати чиновников? Если 19 вы уволите, а один останется, вы понимаете, сколько он с вас будет драть? Нет, конечно, надо сокращать расходы на аппарат, это вроде бы, насколько я слышал, отчасти делается. Но, к сожалению, или к счастью, - как хотите – но это не те деньги, о которых можно всерьез разговаривать как о судьбоносных.

Э. ГЕВОРКЯН: Вы хотите сказать, что у нас не настолько катастрофично раздут вот этот бюрократический аппарат?

А. ПРИВАЛОВ: По отношению к тому, что они делают – возможно. По отношению к тому, что нужно – конечно, нет.

Э. ГЕВОРКЯН: Например, вчера же сообщалось о том, что в администрации президента на сто человек будет сокращение.

А. ПРИВАЛОВ: Насчет администрации президента ровно ничего не знаю, потому что нигде не читал, и нигде не прочту – негде прочесть - круга ее обязанностей. Вот. А значит, про обыкновенные ведомства чиновничьи всегда можно прочесть в соответствующем положении о том, что они обязаны делать. В сочетании с кругом обязанностей вовсе не такие большие штаты. Другое дело, что они исполняют их из рук вон. Но это другая песня, не та. У нас чиновников на душу населения резко меньше, чем в Европе или в Америке. Это не значит, что у нас хорошие чиновники, не значит, что у нас их мало, давай нанимать больше. Это значит, что у нас не совсем так устроены службы.

Э. ГЕВОРКЯН: Мы знаем, что в некоторых городах, странах, к примеру, европейских бывает и такое, что чиновники вообще на добровольных началах работают. И люди могут себе позволить такую роскошь… не получают зарплату, к примеру, мэры городов.

А. ПРИВАЛОВ: Если мэром города является человек, который только что стал миллиардером, и он решил немножко отдохнуть – мы знаем такие случаи! – ну, наверное, это возможно. А как некий общий подход я бы этого не стал рекомендовать. Нам самодуров не надо! Нам нужны люди, которые получают по ведомости, которые отчитываются за четко определенный круг обязанностей.

Э. ГЕВОРКЯН: Есть такой вопрос, достаточно часто повторяется он. Спрашивает Павел из Екатеринбурга: «Будет ли дефицит продуктов питания, и как скоро он может начаться?» И сегодня же есть новость, допустим, федеральная антимонопольная служба заинтересовалась быстрым ростом цен на сахар: за два с половиной месяца на 40 процентов! Можно ли то же самое ожидать относительно других продуктов?

А. ПРИВАЛОВ: Можно, я вас спрошу: вы то чего панику сеете? Я не знаю, чем руководствуется Федеральная Антимонопольная служба, у нее свои чиновничьи резоны. Вам то зачем? Значит, вы, поскольку вы работаете на информационной работе, то вы прекрасно знаете, что за последние полгода рубль примерно на 35-40 процентов и усох по отношению к валютной корзине. Сахар у нас в значительной части импортный. Ну, какая такая паника – на 40 процентов выросла? Расскажите мне, бога ради.

Э. ГЕВОРКЯН: Мы должны спокойно воспринимать в принципе подорожание всего на 30-40 процентов?

А. ПРИВАЛОВ: Спокойно надо воспринимать вообще все! Но просто перед тем как поднимать панику, говоря, что я сейчас начну расследование и кого-нибудь расстреляю, надо себя спросить: а из-за чего? Что подорожал сахар на 40 процентов? Это плохо. Но если он покупается за евро, и просто его цена пересчитана по официальному курсу, она вот выросла так – мы кого будем расстреливать на этом месте? Господина Игнатьева, председателя Центрального банка России? Или чего? Или как? Вот что имеется в виду, когда делается такое широковещательное заявление? Я искренне не понимаю. Если люди знают, кого они хотят расстрелять, так пусть скажут – мы порадуемся.

Э. ГЕВОРКЯН: Вашему буддистскому философскому подходу можно позавидовать. Для тех, кто по радио не видит, как вы сидите здесь, четочки перебираете …

А. ПРИВАЛОВ: Перебираю.

Э. ГЕВОРКЯН: …с таким буддистским спокойствием обо всем рассуждаете. А вдруг…

А. ПРИВАЛОВ: Насчет буддизма прошу не шить мне. Не было.

Э. ГЕВОРКЯН: Хорошо, с каким-то другим спокойствием свойственным только вам. В таком случае, вот вам вопрос от Артура из Ярославля. «А кризис как коснулся лично вас?»

А. ПРИВАЛОВ: Ну, как коснулся лично меня? Поскольку я одновременно один из совладельцев, одновременно один из работников медиа-холдинга «Эксперт», то я сам себе урезал зарплату. Получаю существенно меньше, чем до кризиса. Ну, чего теперь… получаю меньше.

Э. ГЕВОРКЯН: Вас спасает то, что вы сами себе хозяин.

А. ПРИВАЛОВ: Я не знаю, много ли это утешения, но кому как нравится.

Э. ГЕВОРКЯН: Перейдем тогда к другим новостям. Опять же, я надеюсь, что вы нас, как обычно, зарядите оптимизмом…

А. ПРИВАЛОВ: Совершенно не как обычно, но если смогу – заряжу!

Э. ГЕВОРКЯН: Ну, пожалуйста, будьте добры. Крупнейшее московское ипотечное агентство просит у государства материальной помощи, потому что, как они говорят, грядет социальный взрыв из-за недостроенного жилья. Сегодня такая складывается ситуация, что там уже огромные долги накопились, потому что буквально до сентября они были прибыльной компанией, ипотечное агентство, а сегодня может … Неужели такая повторится ситуация как с обманутыми дольщиками, только здесь государство будет замешано?

А. ПРИВАЛОВ: Честно говоря, я не очень понимаю. Это надо разбираться в деталях. Если люди говорят, что они осенью были процветающие, а сейчас перестали быть процветающими, то у них массовые невыплаты должных платежей от людей, которые у них брали займы. Что там случилось?

Э. ГЕВОРКЯН: К 2010 году агентство должно было обеспечить ипотекой 29 тысяч семей. Для этого были размещены три выпуска облигаций на 8 миллиардов рублей. Денег хватило лишь на то, чтобы начать строительство, а вот сейчас стало ясно, что они его продолжить не могут.

А. ПРИВАЛОВ: Я не готов говорить, не видя бумаг. Вот по вашему краткому изложению, я скорее …?(неразб). В какой степени тут нужно помогать, я, честно говоря, не знаю. Потому что все люди взрослые, как выражаются цинические люди, половозрелые. Люди шли на какие-то договоры, они видимо читали условия. Если в рекламировании именно этой конторы принимало участие государство, да, оно должно помогать, к сожалению. Оно должно нести ответственность за свои слова. Если не принимало участия в рекламировании, если ни губернатор Лужков, ни губернатор Громов в обнимку с директором этого ипотечного заведения не фотографировались, то я не очень понимаю, почему государство должно тут участвовать.

Э. ГЕВОРКЯН: В этом-то и вопрос.

А. ПРИВАЛОВ: Нет, вопросов там масса! Потому что на самом деле бывает форс-мажоры, бывает, что по совершенно третьим, в стороне лежащим причинам вдруг обанкротилась та строительная фирма, с которой у них был договор. Да все что угодно может быть!. Но надо разбираться, надо понимать, что можно сделать! Потому что просто залить деньгами любой начинающийся скандал – так ставить вопрос можно было в 2007 году. Можно было до середины года 2008-го. Сейчас уже как-то вот неправильно.

Э. ГЕВОРКЯН: А сейчас получается, что в этой ситуации практически все предприятия крупные, они сейчас испытывают трудности и все уповают на то, что государство должно им помочь, выдать кредиты…

А. ПРИВАЛОВ: Государство 159 что ли предприятиям даже обещало. Правда, обещать, не значит жениться, но хотя бы обещало. Остальные тоже могут говорить о том, что вот им тоже нужно, и даже могут аргументировать свои нужды, в этом ничего дурного нет. Мне не очень нравится оттенок шантажа в этом. Либо ты мне дай много денег, либо я тебе устрою социальный взрыв! Вот это нехорошо. Это вот то самое, что называлось «купить кирпич». Это вот неправильно!

Э. ГЕВОРКЯН: Своего рода варианта антикризисные предлагают наши слушатели и зрители. Булат, предприниматель из Тюмени спрашивает вас: «А как вы думаете, имеет ли смысл, дабы сократить отток, вводить экспортные пошлины на перевод капиталов за рубеж? Ведь деньги тоже товар. Любой товар при пересечении границы облагается таможенной пошлиной».

А. ПРИВАЛОВ: Смешно! Я даже согласился бы, но в чуть более расширительной трактовке. Да я, собственно, это сделал в начале передачи. Надо резко ограничивать свободу валютных операций! Это абсолютно перезревший вопрос. Видите , какое дело. Либеральные теории, либеральные практики очень хороши, Они хороши тем, что они просты, что всякий человек может, не очень утруждаясь, минут за 8 их изучить, и потом на любой вопрос, как жить в экономике или в политике, отвечать вот совершенно с голубым глазом и с твердым убеждением, что прогрессивная общественность его одобрит. Это правда! Единственная беда в том, что они не очень работают. Так вот, в частности, либерализация валютных и капитальных операций, которая с таким либеральным шумом была проведена в России несколько лет назад, оказалась сегодня несовместима с экономической жизнью. Значит, очевидно что-то по этому поводу надо делать, как бы это ни было нелиберально, и неприятно. И какие бы страшные поношения за это не последовали со стороны либеральной общественности. Но делать это надо! Потому что, когда оборонная промышленность страны говорит: пацаны, я пошел денег искать у потенциального противника…. Ну, что-то не так! Либо ты перестань называться страной и перестань говорить о том, что у тебя есть оборонная промышленность, либо ты обеспечь ей возможность работать.

Э. ГЕВОРКЯН: Следующий вопрос от Виктора, пенсионера из Германии. «В 1998 году правительство девальвировало рубль, и весь отчет, можно сказать, пошел с нуля. Да, это было болезненно, но один раз. Сегодня тратятся миллиардные суммы на поддержание курса рубля, и результата что-то не видно. И деньги заканчиваются, и курс не снижается. Не лучше ли было резануть один раз? Честнее. А применение деньгам нашлось бы, хотя бы на социальные выплаты».

А. ПРИВАЛОВ: Насчет социальных выплат, как известно, дело не очень однозначное. Единственное, что я должен поправить в словах нашего уважаемого слушателя – что «один раз». Ну, как один раз, когда второй раз речь заходит? В 1998 году, действительно, почти сразу все обвалилось. Опять же, все-таки не сразу, все-таки такой разовый обвал валюты, который устроил батька Лукашенко 2 января сего года, в России никогда не происходил. Просто там по разным причинам были фактически выпущены из рук вожжи на валютном рынке, и он достаточно быстро, месяца за три, но сам ссыпался с 6 до 24 рублей за доллар. Это действительно так. Это воспринимается сейчас, задним числом, как разовая операция, хотя таковой не являлась. Да, и в этот раз были колоссальные споры насчет того, как вот надо. Ну, вот выбрали так. И я считаю, что есть свои плюсы в том, что выбрали постепенную девальвацию.

Э. ГЕВОРКЯН: Что ж, наша программа подходит к концу. Это было особое мнение Александра Привалова. А вот вам тут Диана из Саратова пишет: «Вы не буддист? А то могли бы с Новым годом поздравить». На всякий случай поздравляем всех с таким очередным Новым годом, пожелаем просто спокойствия!

А. ПРИВАЛОВ: Да, пожалуй.

Э. ГЕВОРКЯН: Спасибо. До свидания!