Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2008-11-11
С. БУНТМАН – Добрый вечер. Сегодня Алексей Венедиктов. Алеш, добрый вечер. Сразу давай поговорим ЕС-Россия, о решении министерского собрания Евросоюза возобновить переговоры об общем соглашении с Россией, за исключением одной страны решили единогласно. Что это означает? Прерванные 1 сентября, я напомню.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Формально абсолютно правильно, потому что формально план Медведева-Саркози выполнен. Я специально после встречи с людьми посмотрел пункты плана: раз, два, три, четыре, пять, шесть, формально он выполнен. Главные вопросы о статусе и о беженцах или перемещенных лицах перенесены в Женеву на переговоры. Они открылись, хоть плохо, но открылись. И формально исчезла причина, по которой не начинать переговоры. И в этом смысле понятна позиция Евросоюза, который считает, что, втягивая Россию в переговоры, там внутри переговорного процесса можно выдвигать дополнительные ограничения.
С. БУНТМАН – Это четкая позиция была Бернара Кушнера и потом Саркози тоже ее проартикулировал.
А. ВЕНЕДИКТОВ - В данном случае у меня даже была мысль, что не выполнен план по возвращению беженцев, у меня почему-то в голове застряло, что одним из пунктов плана было возвращение беженцев. Нет. Этого нет в шести пунктах плана.
С. БУНТМАН – Это план переговоров женевских.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Совершенно верно. Но главная проблема переговоров будет не вопрос о беженцах, а вопрос о формате. И уже сейчас обсуждается, каким образом легализовать там Южную Осетию и Абхазию как участников переговоров. Россия говорит: мы не пойдем на переговоры без легализации отдельных официальных депутатов, естественно Абхазия и Южная Осетия тоже говорит так. А не признавшие, коллегия по переговорам, российская коллегия говорит, что это невозможно. Но один из дипломатов, не российский, мне сказал: слушай, были еще более сложные вещи, когда нужно было за стол переговоров в Осло посадить отдельно палестинцев и отдельно палестинцев Иерусалима, которые граждане Израиля. И эти не хотели тех, эти не хотели тех. Мы нашли формат. На то и существуют дипломаты, чтобы найти формат. Он будет найден.
С. БУНТМАН – Но пока есть определенный временный тупик. Провал.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ничего подобного. Если внимательнее посмотреть, то история следующая. Принято решение дать старт переговорам. 14-го числа встреча Медведева с руководством Евросоюза в Ницце. Саммит России и Евросоюза. Саркози, Баррозу и Солана. 18-го ноября начинаются переговоры в Женеве. И Саркози поставит условие. Если переговоры…, 14-го числа он скажет: если 18-го будут прерваны переговоры, то тогда и переговоры Россия и ЕС могут последовать за женевскими. Они специально так поставили европейцы. Что сначала саммит, потом начало переговоров.
С. БУНТМАН – С другой стороны Европа, как сказал Кушнер, когда его спросили об участии Южной Осетии и Абхазии, ее представителей, он сказал: они будут участвовать, но как эксперты только по тому, что касается беженцев.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я могу опровергнуть господина Кушнера. Решение о формате еще не принято.
С. БУНТМАН – Но из-за этого был перерыв в октябре.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Решение о формате еще не принято. Потому что между двумя раундами будет саммит.
С. БУНТМАН – Как далеко может пойти Россия в компромиссе?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Россия пойдет в компромиссе, потому что России нужна легализация ее воинских сил на Кавказе. Ей нужно признание законности воинских сил на Кавказе. И для этого она будет делать все, чтобы переговоры прошли.
С. БУНТМАН – Как далеко могут пойти европейцы? Они идут уже достаточно благожелательно.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Не могу сказать. Я думаю, что если в целом говорить о консолидации Европы, то, что произошло на грузинском конфликте, имело еще одно последствие, о котором почти никто не говорит. Эти события консолидировали Евросоюз. Что такое Евросоюз – с одной стороны Германия, с другой Люксембург. Это что, это где? И каждый имеет один голос. С одной стороны Эстония, с другой стороны Франция или Великобритания. Это что, это как работает? И вдруг стало понятно, что в кризисных условиях это работает. И стало понятно, что на кавказскую тему Евросоюз заговорил одним голосом и неважно, что пока это голос Саркози. А с 1 января это будет голос премьер-министра Чехии. А с 1 июля - премьер-министра Швеции. И они выражают консолидированную позицию. Кстати, финансовый кризис сделал ровно то же самое. Европа едет практически единым голосом на саммит в Вашингтон. Грузинский конфликт и финансовый кризис подтолкнули европейское сообщество к политической консолидации. Это очень интересные последствия, которые мы еще будем расхлебывать.
С. БУНТМАН – Россия будет расхлебывать?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Конечно, одно дело иметь перед собой то Италию, то Польшу, то Великобританию, то Францию. А иметь Европу, которая по размерам больше, чем Россия.
С. БУНТМАН – Не так давно Саркози говорил, убеждая руководителей двух государств Евросоюза, не выбиваться из общего голоса и подхода к отношениям с Россией, наоборот, они были резко против. Он говорит, что мы не дадим себя расколоть.
А. ВЕНЕДИКТОВ - И не дали. И не два государства было, а гораздо больше. Была Великобритания. И была Швеция. И та же Чехия. И Эстония. И Латвия. А сейчас осталась только Литва, но я думаю, что процедура в Евросоюзе такова, что удастся убедить литовских руководителей лучше разговаривать с Россией, чем не разговаривать. В диалоге можно чего-то добиться, в отсутствие диалога ничего добиться вообще нельзя.
С. БУНТМАН – Как ты расцениваешь заявления МИДа России о том, что Россия ни в коем случае не будет посредником между Цхинвалом, Сухумом и Тифлисом.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Россия будет посредником между Цхинвали, Сухуми и Тифлисом, так же как она является посредником между Приднестровьем и Молдавией, между Нагорным Карабахом, Арменией и Азербайджаном. России выгодно быть посредником. Она будет посредником. Хотя об этом, наверное, кричать не будет.
С. БУНТМАН – Мы не будем давить на наших партнеров и друзей…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Быть посредником - не значит давить. Быть посредником - значит получать дивиденды от посреднической миссии.
С. БУНТМАН – Проценты.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Проценты.
С. БУНТМАН – Напомню, сегодня Алексей Венедиктов. Естественно, Владимир Владимирович Познер будет у нас по вторникам. Так что не надо делать далеко идущих выводов из единичных событий. Алеша, был ужасно забавный вопрос. Я считаю это паразитизмом на «Эхо Москвы». Человек просит рассказать ему о результатах выборов в штате Аляска. Это можно посмотреть в любом Интернете.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Окажем срочную медицинскую помощь. Маккейн на Аляске – 62%, соответственно Обама 36%.
С. БУНТМАН – Ты все штаты наизусть знаешь?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, я специально готовился. Я смотрел вопросы.
С. БУНТМАН – Но дело в том, что неделю назад мы занимались тем, что кликали, тыкали по всем штатам и следили за выборами. Потом стали следить за реакцией в разных странах. Реакции в России, Европе, в Азии, в Латинской Америке. Сейчас можно каким-то образом через неделю суммировать, каким событием уже для мира стало избрание Обамы?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я не знаю, каким событием для мира стало избрание Обамы, вот для Америки на внешнем контуре это стало получением громадного кредита доверия, извините за название передачи, кредита доверия американцам. Давно я не видел на Ближнем Востоке, чтобы шли массовые манифестации под американскими флагами. Да, топтать американские флаги на Ближнем Востоке, сжигать – да, но под американскими флагами – нет. В Африке.
С. БУНТМАН – Где такие?
А. ВЕНЕДИКТОВ - На Ближнем Востоке. В Иордании. Естественно, в Кении такие манифестации. Есть Америка, есть Америка Буша, которая оттолкнула от себя своей политикой массу союзников и возможных союзников. Которые просто ушли от Америки. Которые стали занимать противоположную позицию. Сам факт избрания Обамы это выражение доверия со стороны стран черной Африки, Ближнего Востока, Европы, Латинской Америки. Кто первый поздравил? – наш друг Чавес. Ахмадинежад готов встречаться с Обамой. Все наши «друзья», которым мы в основном продаем оружие, вспомним Советский Союз, и открываем, я не знаю, что нефтегазовые заводы, они ринулись туда, прекрасно понимая разницу между Россией и Америкой. Разницу между дружбой с Россией и дружбой с Америкой. Сам факт избрания Обамы развернул общественное мнение в этих странах, развернул политическую элиту этих стран, перевернули страницу Буша. Когда я говорю, что нет никакой Америки, а есть администрации, которые меняют друг друга с разной политикой. Вот это еще раз доказательство этого факта. Люди понимают: эта Америка уходит, начинается новая Америка. Вспомним главную фразу Обамы в его речи: начинается новая эра лидерства Америки. И он не так уж и ошибался.
С. БУНТМАН – Это ночная по европейским меркам речь его была сразу после выборов.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Да.
С. БУНТМАН – Может ли так оказаться, что тот же Ахмадинежад чувствуя тупиковость политики, которую тоже нужно каким-то образом менять, договориться с остальными пятью странами, сгладить свою атомную политику, а мы останемся со своими тремя «Искандерами» в Калининградской области.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Насколько я знаю, «шестерка», включая Россию, очень продуктивно работает по иранской проблеме. Это правда. Это один из тех элементов, когда и российский МИД и Госдеп и немцы, и французы и англичане, китайцы работают в унисон. Никому не нужно ядерное оружие у Ирана. Есть пример Каддафи. Когда я говорю о позитивных последствиях иракской войны, я продолжаю говорить, что иракская война имеет свои позитивные последствия, не только, но и позитивные. Я имею в виду полное разоружение Каддафи. Потому что разоружение Каддафи, отказ Каддафи от использования оружия массового поражения, впуск всех инспекторов куда угодно, сдача оружия, соглашение выплачивать деньги «жертвам Локерби», это следствие иракской войны. Он понял, что он следующий. Да, его напугали. Но что мы видим. Каддафи всюду принимают. Он не только в России гость. Не только на Украине гость. С ним общаются все мировые лидеры. Он перестал быть пария. Страна стала получать деньги. Люди в стране стали жить лучше. Реально физически лучше. Простые ливийцы. И вот это важная история. Что касается Ахмадинежада, скоро президентские выборы в Иране. И у меня нет оснований думать, что Ахмадинежад будет переизбран. А вот новый лидер с новым американским лидером может об этом говорить.
С. БУНТМАН – Вполне может быть поворот.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я думаю, что он будет так же как в Сирии.
С. БУНТМАН – А какие есть у тебя признаки конкретные какой-то дерадикализации Ирана?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Муниципальные выборы, которые идут и были общие муниципальные, есть частичные, я напомню, что Ахмадинежад перед тем, как быть избранным президентом, был мэром Тегерана. Он был избран с огромным перевесом. Так вот его сторонники на муниципальных выборах теряют места. Уходят в минус 20%. То есть ниже 20%.
С. БУНТМАН – А может, потому что нет такой фигуры как он у них.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Он выступает и президентская партия, грубо говоря, партия, где лидер президент, проигрывает муниципальные выборы. Проигрывает более так называемым умеренным. Умеренным аятоллам. Давайте следить за Хатами. За новым спикером парламента Лариджани. Который был переговорщиком на этих переговорах. Люди более умеренные, готовые к переговорам. И с нами. Слушай, мне рассказывала масса наших переговорщиков, как с Ираном очень трудно вести переговоры. Что иранцы отказываются от тех обязательств, которые они взяли на себя накануне.
С. БУНТМАН – Невозможно ничего зафиксировать.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Эта история с Путиным, когда Путин просто приклеился к потолку, еще будучи президентом, когда они с Ахмадинежадом договорились, где-то на Урале они были, что Путин выходит и говорит: мы достигли таких-то соглашений. Помнишь перенос переработки на территории России. Путин это говорит, Ахмадинежад возвращается в Иран и говорит: я? - я этого не говорил. После этого напомню, был прорыв в переговорах «шестерки», была принята резолюция Совбеза о санкциях. Именно после этого. Потому что Путин понял: они его обманули. Ахмадинежад лично его обманул. И российская дипломатия вместе с дипломатией пяти великих держав одновременно проголосовала за те санкции, которые были введены.
С. БУНТМАН – Давай о партиях, у которых президент или бывший президент лидер. Несколько было очень важных решений о продолжении финансирования партий, которые переформируются, но не прекращают свою деятельность. Очень хитрые и завивистые, я бы сказал, решения насчет партий. Предложения насчет сменяемости руководства, ротации в партиях.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Насчет сменяемости руководства это вообще не дело государства влезать в уставную деятельность…
С. БУНТМАН – Тем не менее.
А. ВЕНЕДИКТОВ - А что тем не менее? Есть некая общественная организация, где люди собираются по политическим взглядам. Цель политической партии – борьба за власть. Почему канцлер Шмидт долгое время мог возглавлять социал-демократическую партию без ограничения сроков. Это пусть съезд партии примет такое решение. Почему это государство должно устанавливать, что в каждой партии…, это устанавливалось, когда Хрущев предлагал единственной партии, а давайте руководители не будут больше двух сроков. Было такое. Но это было для его партии – для КПСС. Для единой партии.
С. БУНТМАН – Это было в программе партии.
А. ВЕНЕДИКТОВ - В уставе. Пусть каждая партия в своем уставе это запишет. И избиратели будут решать, если во главе партии человек 20 лет, ну не будем мы за нее голосовать. А во главе этой партии 4 года – будем. Или наоборот. Но это не дело государства.
С. БУНТМАН – Полное впечатление попытки установления некой государственной какой-то фиктивной системы политических партий.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, Сергей. Задача другая. Уничтожить исторических лидеров этой партии. Надоел Зюганов, надоел Жириновский. До свидания, ребята, давайте менять структуру. Вот в чем смысл предложения Кремля.
С. БУНТМАН – Меня не впечатлило предложение Кремля увеличить президентский и парламентский срок, потому что это мне кажется только следствием всей политики, которая велась последнее время. А твои ощущения. Потому что процесс уже идет стремительно.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Там все понятно. Это общий тренд, который возник 8 лет тому назад. Уже почти 9. Чтобы люди реже приходили на выборы. Нельзя народу доверять выборы руководителей. А если уж необходимо по Конституции, то, как можно реже. Понимаешь, цифра 6 ничем не обоснована. Вот ничем. Просто ничем. В странах «восьмерки» такой цифры нет.
С. БУНТМАН – Может этим и обосновано. Чтобы не походило ни на семь Де Голля, ни на американские четыре.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я не готов гадать и не собираюсь гадать. Я просто говорю о том, что это взято с потолка. Цифра 6. Просто с потолка. Просто увеличение. А вообще это очень опасно. Потому что это первая поправка к Конституции. В США первая поправка это свобода слова. А у нас – увеличение президентского срока и уменьшение возможности людей избрать. Реже избирать. Ну, вот и вся история.
С. БУНТМАН – Что-нибудь меняет возврат к избираемости Совета Федерации.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это не избираемость Совета Федерации. Совет Федерации может формироваться как угодно. Это такая палата. Лучше конечно всегда выборы напрямую. Почему опять ни доверить народу выбирать. Я понимаю, что народ дурак с точки зрения людей, которые это придумывают. Народу нельзя доверить. Они выберут не тех.
С. БУНТМАН – Почему на последних выборах народ выбирает всех, кого надо. Замечательно.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Но законы таковы, что тех, кого не надо с точки зрения тех, кого надо, они просто не доходят до кабинок для голосования в списках бюллетеней.
С. БУНТМАН – Что им помешает не дойти, если будет избираться напрямую Совет Федерации?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Прямые выборы всегда лучше. У меня был замечательный разговор с одним из лидеров троцкистов французских.
С. БУНТМАН – Хороший у тебя знакомый.
А. ВЕНЕДИКТОВ - И я его спросил: почему ты все время выдвигаешься. Понятно, что ты не соберешь никогда…
С. БУНТМАН – Президентские.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Да. Ты не соберешь никогда ничего. Один процент, два, три. Он говорит: задача президентских выборов не только конечные выборы, а борьба идей. Я должен объяснить людям, почему мои идеи лучше, чем они. И вот пусть за мной не большинство, но я имею возможность это объяснять, спорить, соревноваться и пусть люди выбирают. Значит, я менее убедителен. Он выходит, выступает, выступает. А выключение людей с разными идеями, кроме фашистских, скажем так, что запрещено Конституцией, из этого процесса, означает стагнацию, объединение. Поэтому 6 лет, 7 лет, ну 12 сделайте сразу.
С. БУНТМАН – Да хоть 106, если пилюлю изобретут, конечно. Если такие выборы, наоборот, может быть, хоть через две недели выбирай нового президента, такие выборы ничего не дадут. То есть система не меняется, но и не ухудшается.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ухудшается. Для того чтобы люди могли выбирать, должна быть определенная тренировка. Почему очень важна на мой взгляд прямая демократия. Люди должны выбирать своего депутата, желательно по округу. Можно и по списку. Они должны тренироваться в выборах, в том, чтобы сравнивать программы. Я совершенно с изумлением смотрел, как люди на американских выборах слушали двух кандидатов по поводу налога на…, - скажем так. Потому что это их деньги, и они сравнивали, что предлагает Обама, что Маккейн. А еще Найдер, который в нашем штате зарегистрирован. А вот есть еще один человек, который в нашем штате. Вот это как ударит по моему карману. Как это ударит по моему здоровью, по образованию моих детей. Люди тренируясь, изучают это. Если люди не тренируются раз в 6 лет, раз в 10 лет, пришли, опустили бюллетень, под гармонь сплясали, грохнули рюмку, нетренированная страна - страшная история. Вот тогда возникает Гитлер.
С. БУНТМАН – Кстати, не будем забывать, когда все время говорят про 7 лет Де Голля, которые были, между 7-ю годами 583 вида разных других выборов, которые были у французов.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я напомню, что сейчас во Франции 5.
С. БУНТМАН – А сейчас 5, а выборов стало не меньше, а больше.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Была монархия и по 30 лет, давайте вспомним, сколько фараоны царствовали. Чего уж тут.
С. БУНТМАН – Как когда. Бывало, что их и убивали. Мы прервемся, потом продолжим программу.
НОВОСТИ
С. БУНТМАН – Мы продолжаем. Лена пишет: почему нет на сайте «Эхо Москвы» полной речи Обамы. Как же нет? А где я читал? Есть. Лена, о чем вы? Как по-вашему мнению, - спрашивает Вадим из Далласа, - россияне извлекут какие-то уроки из прошедших в США выборов президента.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, выборы эти на Луне. Вы знаете, что они у вас не демократичные. Как утверждает наш руководитель Центризбиркома. Вам до нас еще расти и расти. Это вы должны извлекать уроки из наших выборов, а не наоборот.
С. БУНТМАН – И очереди вообще. Давайте поговорим о кризисе немножко. У меня такое ощущение, что о нем стали говорить меньше на свете и у нас. У нас-то понятно. Вообще в быту стали говорить. Что, привыкли, ждем нового витка?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Безусловно, на мой взгляд, я не специалист, но люди адаптируются к сознанию того, что наступило некое затруднение. Общаясь с разными людьми, слово «затруднение» оно самое упоминаемое. Но при этом все прекрасно понимают, специалисты говорят, что 2-3 года у нас будет неважно. У нас кризис с 1998 годом, если сравнивать и многие помнят его, он был финансовый и очень короткий. Сейчас он будет экономический и длительный. И нельзя говорить о том, что там есть на Украине, в Штатах есть, в Америке Латинской есть, в Японии есть, а у нас нет. Так не бывает. У нас достаточно прозрачная экономика, я имею в виду связанная с другими странами. Но мы его пройдем. Я в этом смысле оптимист. Я думаю, что его пройдем, но меня тронуло, когда Медведев первый раз выступал, он говорил о производительности труда. Он был абсолютно прав, что у нас люди в сумме получают больше, чем в стране производительности труда, скажем так. Это правда. Кризис приведет к тому, что потребительная стоимость труда сравняется с производительностью труда. Но жить будем хуже какое-то время.
С. БУНТМАН – Но не производительность поднимется, а цена труда упадет.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это первый шаг.
С. БУНТМАН – Кризис кризисом, а ситуация, которую Григорий напоминает. Действительно ли будет лучше не пытаться вытаскивать Бахмину? И почему Медведев не реагирует?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Вы задаете мне странный вопрос. Я подписал письмо с обращением к Дмитрию Медведеву с просьбой помиловать Светлану Бахмину. И я считаю, что люди должны продолжать на этом настаивать. Я не вижу никаких причин, по которым нужно отказываться от своей подписи. Я во всяком случае так не привык. Светлана Бахмина скоро уже родит и видимо, родит она в городской больнице, я надеюсь, и может быть ваш голос, Григорий, мой голос был услышан и именно поэтому она в городской клинике. Хотя бы поэтому. Почему Медведев не реагирует, я думаю, потому что этот кейс не является кейсом Медведева. Это кейс совсем других людей. И здесь Медведев, хотя как президент он не ограничен в своих возможностях, как член команды, а это команда, он ограничен в своих возможностях. Как член корпорации. Потому что как там говорил Воланд: у каждого свои занятия, каждый должен заниматься своим делом по своему департаменту. Что-то такое. Мне кажется, что это людоедское абсолютно отношение к Светлане Бахминой. Она в конечном итоге останется пятном на совести тех, кто это делает. Я думаю, что Дмитрий Анатольевич не раз вспомнит в своей жизни эту историю. Надеюсь, что он вспомнит. Потому что нормальный человек должен об этом помнить, даже если он президент, который должен помнить о многом.
С. БУНТМАН – А как ты думаешь, это просто за пределами внимания или лучше отмолчаться.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, это не за пределами внимания. Это в пределах внимания. Более того, я это знаю, что это в пределах внимания. Более того, в администрации есть человек, который поставлен на эту задачу. Решения этой задачи. Но известна общая позиция команды, что власть ничего не делает под давлением.
С. БУНТМАН – А что значит решение этой задачи?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Решение пиарошное этой задачи. Потому что понятно, что невыпуск Бахминой в мире это damage для российского президента. И если бы не было финансового кризиса и кавказской войны, ему бы на каждой пресс-конференции за рубежом задавали бы вопрос: а почему вы в соответствии c законом и своим конституционным правом не милуете конкретно этого человека. И он не может сказать: это не мое дело. Здесь ему конечно этот вопрос не зададут. И сейчас центр внимания не там, к сожалению. Правда, репортеры задают вопрос про кризис, про отношения с ЕС, про отношения с Америкой, про кавказскую войну. Это понятно. Но на самом деле мне кажется, что этот вопрос не менее важен.
С. БУНТМАН – Все-таки может решиться этот вопрос?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Не знаю. Я знаю, что история, это мутная история на самом деле для меня. Когда я подписываю письмо, я это делаю скорее для себя, чем для Бахминой. Чтобы вы понимали. Я это делаю для себя. Это правильно. Я считаю, что это правильно. И я поступаю так, как я считаю правильным. Я знаю массу людей, моих знакомых, которые боятся это делать. В основном военнослужащие. Разные. Они все понимают. Вообще люди все понимают. Люди понимают всю эту историю гораздо лучше, чем это кажется. Но люди говорят, да, посмотри, как мало военнослужащих, они знают, что могут наступить репрессии. Они военные. И они не подписывают. Они боятся. И для того чтобы показать им, что не надо бояться. Да, я не военнослужащий, но я живу в своей стране и тоже подвержен вниманию властей, я подписываю это письмо для себя. А вот дальше, история мутная с этим заявлением о помиловании, которое до сих пор непонятное. И где это письмо, где прошение. Другое дело, что повторяю, и в администрации знают, что это прошение необязательно. Что президент имеет право, конституционное право, Конституционный суд это разъяснил, подписать прошение…
С. БУНТМАН – Не дожидаясь многоэтапных комиссий.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, он имеет право издать указ о помиловании. О помиловании всегда конкретный факт. Потому что когда тут рассказывают, что пусть всех. Это на каждую указ. Президент рассмотрит конкретное дело, с конкретными обстоятельствами.
С. БУНТМАН – Мы говорили о том, что подобных случаев не так много.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Не имеет значения. Президент может помиловать…
С. БУНТМАН – Кого захочет, того и помилует.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Абсолютно, оттого, что птички поют. И это его конституционное право. Президент это не делает потому что, на мой взгляд, именно потому, что он член команды, а в свое время команда приняла иное решение по ЮКОСу. Иное. Но а если бы было прошение о помиловании и дошло до президента и было бы признание вины, я так понимаю логику властей, это не моя логика, то тогда бы: вот она признала вину, ситуация изменилась. Они не признавали, теперь она признала вину и он милует. Но это заявление никуда не доходит, его физически нет в Кремле. Его на вчерашний день, я слежу за этим, необязательно совершенно всегда в эфире говорить, я слежу за этим, этого заявления…
С. БУНТМАН – Оно должно сначала в местный, региональный.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Этого заявления нет ни в местной, ни в региональной, его нигде в бумажном виде нет. И люди, которые за это отвечают, когда я говорю им: ребята, как вам не стыдно, ну что вы делаете. Они говорят: Леша, у нас нет заявления. Мы хотели бы это спихнуть давно. Да Господи, это весь ФСИН мечтает, чтобы Бахмина была свободна. Потому что они выглядят людоедами, понимаешь. Пусть ее заберут у нас. Ради Бога. Не дай Бог что случится.
С. БУНТМАН – Ты говоришь о команде. Как ты думаешь, кажется, что помилование Бахминой такой гуманитарный случай будет намеком на то, что они поддались и разблокируют всю ситуацию вокруг ЮКОСа.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Сережа, это не гуманитарный случай. Это символический случай. Я пытаюсь объяснить. Я когда разговариваю с людьми, я пытаюсь войти в их логику. Я могу с ней не соглашаться. Но я их слушаю и вхожу в их логику. Это символический случай. Это шаг назад по делу ЮКОСа, это шаг назад по делу отношения с обществом, давление. Да, это так. И в их понимании, в понимании многих это слабость. Я им говорю: помиловали бы до того, как поднялась кампания, кто вам мешал. Вы же знали, что она беременна. Вы же знали. Она же подавала на УДО. Ну, так дали бы ей УДО. Не надо помилования. Она имеет право. Верховный суд Мордовии отменяет решение нижестоящего суда о том, чтобы не давать ей УДО. И они снова не дают ей УДО. Верховный суд Мордовии рассмотрел это дело, ребята, вам не надо президента втягивать в это, слушайте, имейте совесть. У нас независимый суд. Я говорю: это вы говорите мне? Мы сидим вчетвером, и вы втроем мне про это говорите. Когда мы только что обсуждали дело Бульбова. Только что. И как судьям давали команды. А тут Верховный суд…, нет назад. Это другая логика. Это логика неправильная. Когда власть поддается на давление избирателей, народа, это правильно и это правильно и только это правильно.
С. БУНТМАН – Неправильно, когда этого панически совершенно боятся.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это не боязнь. Это другая система координат.
С. БУНТМАН – Ну хорошо, назовите это так. Алексей Венедиктов, программа «Особое мнение». Спасибо большое.