Александр Проханов - Особое мнение - 2008-10-29

О.ЖУРАВЛЕВА: Добрый вечер, это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева и в гостях у нас сегодня, как всегда в этот день, Александр Проханов. Здравствуйте, Александр Андреевич.

А.ПРОХАНОВ: Добрый вечер.

О.ЖУРАВЛЕВА: начнем с темы, мимо которой А.Проханов пройти не мог. И мимо нее не смогли пройти депутаты ГД - первый вице-спикер ГД Олег Морозов поздравил депутатов с 90-летием комсомола. Депутаты ответили ему бурными аплодисментами. Вы отвечаете Морозову бурными аплодисментами на поздравление?

А.ПРОХАНОВ: У меня ужасно смутное ощущение на душе, когда я смотрю на это великое празднество. Скажем, как замученные в гестаповских застенках молодогвардейцы во время этого праздника братаются с хозяевами казино, которое называется «Молодая гвардия», потрясает павлиньей роскошью и там, в этом казино, играют на миллионы, продают наркотики, занимаются подпольным бизнесом. Как вот эти две ипостаси соединяются сегодня? как можно праздновать комсомол, - я вижу, как на этот праздник комсомола приходят сегодняшние миллионеры, миллиардеры, все это тучное чиновничье племя.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но они многие из комсомола действительно вышли.

А.ПРОХАНОВ: Которые были когда-то комсомольцами, присягали на верность отечеству, Родине, партии, а потом продали все свои ценности, изменили все свои идеологии, свои структуры, вылезли через все эти кооперативы молодежные в миллионщики, занимались мелким и, наверное, преступным бизнесом в 90-е гг., а потом вдруг стали богачами и топчутся сейчас на развалинах великой страны, на развалинах великой красной идеологии. Причем, они кидаются, хватают друг друга за уши, целуют взасос, и там встречаются и люди советского прошлого – уже постаревшие, наверное, секретари ЦК КПСС, находящиеся сейчас на пенсии, может быть, члены ГКЧП, и к ним подскакивают вот эти холеные люди Куршавеля, с набитыми бриллиантами карманами, что это такое? Это какой-то шабаш, это какой-то ужасный, омерзительный кич. Я знаю, что сегодня лишь один комсомолец по-настоящему страдает…

О.ЖУРАВЛЕВА: за свое комсомольское прошлое?

А.ПРОХАНОВ: да. Это Ходорковский, который сидит в Краснокаменске, видимо, пишет религиозные комсомольские трактаты. А все остальные комсомольцы, которые рванули из секретарей райкомов, обкомов комсомола сразу в миллионщики – они кайфуют на всем этом. Мне это все отвратительно, мне кажется, что это шабаш, это люди, которые празднуют годовщину комсомола как организации, подарившей им эти миллионы и миллиарды. А что рядовые комсомольцы?

О.ЖУРАВЛЕВА: Но в этом есть какой-то смысл, потому что в сове время, в 80-е гг.. комсомольцам была дана возможность организовывать клубы, структуры, из которых потом и вырастал бизнес. У них были какие-то льготы, еще что-то, люди были молодые, живые.

А.ПРОХАНОВ: Я знаю других комсомольцев, тех комсомольцев, во имя которых и была создана эта организация, которые ее составляли. Это быил те комсомольцы, которые, обвязавшись гранатами, кидались под немецкие танки. Это были те комсомольцы, которые ехали в эти пустынные целинные степи и там под дождями собирались первый урожай. Я знаю тех комсомольцев, которые подняли в послевоенные годы страну.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но шли годы, и менялся лик комсомола.

А.ПРОХАНОВ: Менялся не лик комсомола, а менялся лик элиты – элита переродилась, элита стала сучьей, элита стала продажной, продала свои красные ценности и благополучно красные директора стали владельцами наших гигантских заводов, часть этих заводов они продали, часть погубили просто за неумением работать в рыночных условиях. И комсомол, по-существу, последний, горбачевский комсомол, - это была школа вот этого разбойничьего капитализма. Все они комсомольцы - Чубайс – комсомолец, Гайдар – комсомолец, все эти наши Фридманы, Авены - это все комсомольцы. Они создали вместо идеологии комсомола, вместо жертвенной, пуританской идеологии комсомола так называемую идеологию виннеров, идеологию победителей, которые всех остальных читают лузерами, то есть, проигравшими. Я читал эту поразительную работу Авена, который презирает всех, кто не стал богатым. А ведь богатыми не стали профессора, писатели, музыканты, учителя, и они все, по мнению вот этих комсомольцев, победителей, виннеров – они лузеры, они недостойны, это низшая раса, - вот какая идеология сформировалась в комсомоле в 80-х, а может быть, и конца 70-х гг. – это чудовищно, противно. Я – лауреат премии ленинского комсомола, мне ее дали за мои афганские походы, за мои афганские книги Я считаю, что это военная, боевая награда, я горжусь этой премией. Но если бы мне, допустим, сейчас за мои инфернальные романы типа «Теплоход Иосиф Бродский» дали бы какую-нибудь премию сегодняшнего нового ленинского комсомола – я бы, конечно, ее не принял. Это кич, это профанация. Так что я не присоединяюсь к г-ну Морозову, который один из тех, кто, конечно, сбросил с себя бремя и коммуниста и бремя коммунистического функционера, комсомольского функционера, -= пусть они там лобызают друг друга взасос, но это противно.

О.ЖУРАВЛЕВА: тем более, тут такая фраза, которая подтверждает в какой-то степени ваши слова: «Сегодня – юбилей организации комсомола. Мы все выросли из этой шинели. Я вас поздравляю». Звучит как-то подозрительно, откровенно говоря.

А.ПРОХАНОВ: Знаете, была шинель – это шинель И.В.Сталина. Из этой шинели вышли и стали героями Красногвардейцы, панфиловцы, Талалихин - вот эти комсомольцы выросли. А в другую полу шинели тов.Сталин заворачивал тех, их которых потом капал вишневый сок - не из этой ли половины шинели успели ускользнуть нынешние эти пост-комсомольцы?

О.ЖУРАВЛЕВА: Может быть, и не из этой. Есть у нас и другие бывшие комсомольцы, наверное, а может быть, и не бывшие комсомольцами – которые в бизнесе сейчас находятся в напряженном противостоянии с властью. Вы уже упоминали комсомольца Ходорковского, но есть у нас еще и другие комсомольцы, которые делали бизнес, а теперь обвиняются в заказном убийстве председателя Центробанка.

А.ПРОХАНОВ: Кто такие?

О.ЖУРАВЛЕВА: Банкир Френкель небезызвестный.

А.ПРОХАНОВ: ну, знаете, банкир Френкель это все-таки не комсомолец, это октябренок все-таки.

О.ЖУРАВЛЕВА: ну хорошо, Но осужден судом присяжных. Как вам кажется, что это был за процесс?

А.ПРОХАНОВ: Не знаю. Я настолько далек от банкира Френкеля и от процесса, с ним связанного - я просто не готов судить. Вообще, как только человек из формы преступного гражданина, из стадии, из фазы преступника становится обвиняемым, подсудимым и заключенным – у меня к нему меняется отношение. Видит бог – я вам как-то рассказывал, что я побывал не так давно в колонии строго режима, «и все они убийцы или воры - так судил их рок, у них там грустные взоры с впадинами щек», - сказал Есенин, - они все вызывают у меня мое сострадание. И Френкель.

О.ЖУРАВЛЕВА: Об это мы продолжим в следующей части программы. А.Проханов в программе «Особое мнение», никуда не уходите.

РЕКЛАМА

О.ЖУРАВЛЕВА: А.Проханов в программе «Особое мнение». Мы как-то скомкали историю с Френкелем, но пока он не стал заключенным, действительно, пока о нем не говорим. Но у нас есть некоторые вещи,/ которые связаны с банками в другом смысле – с экономическим кризисом. Каждый день масса новостей, всяческих решений, например, Д.Медведев заявил, отвечая на вопрос одного из читателей газеты, что он делает со своими деньгами. Он сказал, что они лежат себе в банках, все хорошо, он их никуда не переводит, никакие доллары не покупает, чего и всем желает. Вот такой вклад Д.Медведева во всеобщую стабилизацию.

А.ПРОХАНОВ: Я думаю, что это правильное заявление – Медведев успокаивает вкладчиков, чтобы они не нервничали, Медведев держит их. Вообще то, что президенты наши, прошлые и нынешние включились в эту истерию на первых ролях, являются первыми ньюзмейкерами – это очень важно. С одной стороны, это свидетельствует о том, что они, конечно, сами берут на себя большую долю нагрузки пропагандистской, а с другой стороны, ситуация чрезвычайная – не даром Путин тигренка показывал, или собаке колли он надевал ошейник с ГЛОНАСа, - это говорит о том, что действительно, ситуация сложная и они ведут ответственную политику.

О.ЖУРАВЛЕВА: Они периодически друг другу противоречат. Когда один говорит кризис, другой говорит, что кризиса у нас вообще нет.

А.ПРОХАНОВ: Это неважно. Это как раз и хорошо. Потому что по обычной Аристотелевой логике все должны говорить одно и то же, а по квантовой логике один может говорить одно, а другой – другое.

О.ЖУРАВЛЕВА: А в целом все правильно.

А.ПРОХАНОВ: В целом все правильно, потому что многоаспектны явления кризиса.

О.ЖУРАВЛЕВА: И наш премьер-министр говорит практически вашими словами - во всем виновата Америка, это у нее кризис, это она там все расшатала.

А.ПРОХАНОВ: Я хочу поправить - я говорю его словами. Не он моими.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы первый начали.

А.ПРОХАНОВ: нет, я не столь честолюбив. Я говорю его словами и горжусь этим. Но во всех разговорах о кризисе современном фигурирует такое, как учетные ставки, фондовые рынки, рефинансирование, банки, но все это не охватывает чего-то большего, более сущностного, более таинственного. Потому что понятие кризис – так, как оно движется сегодня в общественном сознании, оно во многом загадочно, таинственно и тревожно. Мир в целом и Россия в частности охвачены потаенной тревогой. Огромным ожиданием, какой-то тайной мукой. Я недавно заглянул в сборники стихов поэтов Серебряного века и прочитал, в частности, несколько историй Блока, описанных им еще даже до 14-го года - может, в 12-м, 13-м гг.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но уже после 5-го.

А.ПРОХАНОВ: Но еще до этой гекатомбы, этой страшной бойни. Все его стихи и стихи всего Серебряного века наполнены какой-то мукой ожидания, ощущением какой-то грядущей беды, грядущей огромной катастрофы. С одной стороны, они эту катастрофу предчувствовали, страшно боялись ее, с другой стороны, они как-то садистски ее выкликали, чтобы она скорее пришла и разрядила воздух. Но интуиция поэтов в то время говорила о том, что разлитая в мире тревога сулит большие несчастья.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но это проявлялась не только у русских поэтов рубежа веков, но и у музыкантов, в том числе, русских – это заметно.

А.ПРОХАНОВ: У всей культуры декаданса. Он и был декаданс, потому что он не пел классическое солнце, он пел сумерки, сумерки богов.

О.ЖУРАВЛЕВА: вы считаете, что сейчас история вернулась к такому же состоянию?

А.ПРОХАНОВ: Я, как художник, не исследую состояние рынков и ценных бумаг. Я исследую общественное сознание, психологию общественную. Я вижу, что в общественной психологии появились фобии – фобии, которые в последние 2-3 года управления Путина ушли, ушли на задний план, они скрылись. Вот то, что тогда называлось «стабильностью» - несколько вульгарно и противно, потому что часто повторялось – это была реальность. Вот эта стабильность сейчас исчезла, опять стали частицы воздуха, корпускулы воздуха разлагаться, вот эта химия тления, распада витает повсюду. Например, люди стали бояться бедности. Они стали бояться опять возвращения в бараки, где они когда-то были. Вот эти нажитые состояния, большие или малые, они вдруг на глазах улетучиваются, и люди опять боятся оказаться несчастно-бедными. Люди боятся потерять работу, потому что в последнее время была гарантирована зарплата, повышались пенсии, - вот страх бедности опять вернулся в общество. Все слои, не только к бюджетникам, а самые разные слои – вернулся, как ни странно, страх голода. Магазины полны тучной провизией, все еще есть, но дороговизна растет. А вот это реликтовое русское ощущение голода - послевоенное, довоенное, - я помню, в 90-е годы все боялись страшно голода, распахивали огороды - я сам там сажал картошку, горбился, - все ощущали какого-то несчастья, - вот это ощущение возвращается. Все люди стали бояться войны. Какой войны? Ракет американских? – нет. Какое-то ощущение войны, опять реликтовое, свойственное русскому сознанию, - столько было войн, - оно вернулось.

О.ЖУРАВЛЕВА: А с чем это связано? С чьими-то действиями, или просто с течением времени?

А.ПРОХАНОВ: Это есть кризис. Это кризис. Имя этому – кризис. Кризис гораздо больший, чем фондовые рынки, голубые фишки и Доу-Джонс.

О.ЖУРАВЛЕВА: И причиной его, по сути, не может быть какая-то Америка, конкретный банк, и так далее?

А.ПРОХАНОВ: Это некое новое состояние материи, субстанции. Это субстанциональная вещь. И философы гадают, что является первопричиной – обвал ипотечный или махинации в банковском секторе, или вот это тончайшее разложение этой субстанции, которая вызвала вот эти конвульсивные действия рынков. Теперь – люди перестают верить власти.

О.ЖУРАВЛЕВА: А они верили?

А.ПРОХАНОВ: верили. А что такое безумный, сумасшедший рейтинг Путина? Что это такое? Это люди решили спрятаться в Путина. По-существу, была трансляция своих собственных забот, переживаний, страхов - причем, какое-то тоже очень русское, конвульсивное намерение – они все это передали своему лидеру, своему вождю. Они дали ему на хранение в этот банк, в этот сейф. С момента, когда партия третьего срока проиграла свою инициативу…

О.ЖУРАВЛЕВА: А вы когда-то к ней принадлежали.

А.ПРОХАНОВ: да, я был чуть ли не ее лидером – то возникло некое расщепление вот этого модуса, этого модуля. Возникло два лидера – два достойных сильных лидера. Но то был один, а теперь каждый – это одна вторая. И люди - интуитивно, бессознательно, повторяю - они одни хотят вложить свои беды, свои надежды, свои фетиши, в один сейф - путинский, другие – в медведевский.

О.ЖУРАВЛЕВА: Просто банальная шизофрения, - раздвоение сознания..

А.ПРОХАНОВ: Ну почему – шизофрения? Это сложнейший социально-психлогический процесс, он свойственен обществу, просто нужно его понять и изучать. И так, с порога, как вы делаете, не обижать людей.

О.ЖУРАВЛЕВА: ни в коем случае.

А.ПРОХАНОВ: Меня Гозман обидел, назвал меня шизофреником во время нашей дуэли.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но это не обидно, это просто одно из состояний сознания.

А.ПРОХАНОВ: Хорошо, тогда вы параноик.

О.ЖУРАВЛЕВА: Хорошо, паранойя - прекрасно.

А.ПРОХАНОВ: И шизофреник встретились

О.ЖУРАВЛЕВА: Тоже неплохо.

А.ПРОХАНОВ: Прекрасный кабинет у нас с вами.

О.ЖУРАВЛЕВА: И еще пару неврастеников пригласим.

А.ПРОХАНОВ: И повторяю – вот эта тревога – она очень сложна, очень важна и, может быть, страшна. Я думаю - где люли должны искать опору в этой разрастающейся тревогу, разрастающихся сумерках? Где я должен искать опору – лично я, мои дети, мои близкие. Я думаю, что я, после того, как зафиксировал эту шизофрению, о которой вы говорите, я сразу нырнул в русскую классику, сразу нырнул в русскую историю, в русскую культуру, в русскую музыку.

О.ЖУРАВЛЕВА: какой период предпочитаете?

А.ПРОХАНОВ: Всю русскую историю, которая вся сквозила вот этими нашествиями, фобиями, несчастьями. И каждый раз Россия из них выкарабкивалась. Каждый раз в русской истории действовала феномелогия «русского чуда». «Русское чудо» как фактор нашего вечного спасения.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вот мы сейчас вспоминаем - 4 ноября как-то у нас связано с 1612 годом.

А.ПРОХАНОВ: С 1612 годом связано ноября, хотя это за уши, все-таки, мне кажется, привязано… У нас 7 ноября связано с «русским чудом».

О.ЖУРАВЛЕВА: Но 1612 г. - имеется в виду праздник казанской Божьей матери, 22 октября по старому стилю.

А.ПРОХАНОВ: Понятно. Праздник казанской Божьей матери был гораздо раньше утвержден, чем…

О.ЖУРАВЛЕВА: Но это совпало в свое время с освобождением Кремля от поляков.

А.ПРОХАНОВ: да, но с цифрами там все-таки не совсем так ладно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Совершенно верно.

А.ПРОХАНОВ: Для меня «русское чудо» реально является - это чудо 17-го года, чудо революции, чудо, когда исчезнувшая, испепеленная Россия, отданная на растерзание масонскому…

О.ЖУРАВЛЕВА: И вас это успокаивает – обращение к этому чуду?

А.ПРОХАНОВ: да, я думаю, что все-таки после распада, страшного распада февраля 17-го, после крушения династии, после распада великой 300-летней монархии, империи русской, когда от России практически ничего не осталось, когда немец стоял у порога, когда империя рассыпалась, когда мерзавцы взяли верх везде – и в царских дворцах, и в министерствах, и в банках, и в культуре, - произошло «русское чудо», и опять империя восстала – опять восстала красная, победоносная в 45-м году империя. Я думаю, что и сегодня…

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, вы предрекаете достаточно долгий период восстановления?

А.ПРОХАНОВ: Я не предрекаю, я говорю, где сознательному русскому человеку искать успокоения, стандарта, покоя, где он может защититься от этих ужасных фобий.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, ожидание гражданской войны, коллективизации, индустриализации – это должно принести покой?

А.ПРОХАНОВ: Должно принести покой ощущение, что Россия переживала гигантские катастрофы и преодолевала их - раз, что в русской истории, культуре есть такой модус нравственности, терпения и благодати, что он спасет нас и на этот раз. И, наконец, «Русское чудо» как фактор русской истории. Это сильнее любого пиара, сильнее любой санации банков и мы опять не пропадем. Важен только духовный порыв, стремление в эти сферы, а не выпадение из этих сфер, как, к сожалению, происходит последние 15 лет – нас вываливают из этих сфер, где мы можем найти внутреннее спокойствие и внутреннее спасение.

О.ЖУРАВЛЕВА: наш слушатель пишет: «Все из Америки: демократия, шоу, кризис, - своих мозгов совсем нет?» - спрашивает Ян. Все экспортируется из проклятого запада.

А.ПРОХАНОВ: Что я скажу парню этому? мы как-то не об этом сейчас говорим, а о другом. А он о своем.

О.ЖУРАВЛЕВА: «Нет никакого «русского чуда» - «чудо-юдо»: работать надо, а не чуда ждать» - согласитесь с Кощеем?

А.ПРОХАНОВ: ну и ладно, чудо-юдо-Кощей, – сиди там и не мешай мне в христианскую веру обращать мою очаровательную визави.

О.ЖУРАВЛЕВА: Тем не менее, очаровательная визави хотела бы, чтобы вы ответили коротко еще на один вопрос, который задает Александр: «Запрет «Русского марша» - это правильно, или не очень?»

А.ПРОХАНОВ: думаю, что это неправильно, конечно. Мне почему-то казалось, что «Русский марш» разрешили двум-трем организациям, даже на этот счет кто-то аплодировал – Мэрия разрешила. А если сейчас запретили, то мне кажется, что это просто свинство.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы будете принимать участие?

А.ПРОХАНОВ: ну, куда я буду идти на «Русский марш» - ну, посмотрите, я что, похож на марширующего человека? Нет, я, сидя здесь, на вашей станции, уже являю собой «Русский марш» - не буду я ходить ни на какие марши, а к вам приду.

О.ЖУРАВЛЕВА: Боитесь, что будет со стороны ОМОНа какое-то там…

А.ПРОХАНОВ: Меня столько били – и в 91-м, 92-м, в 93-м меня расстреливал. Я прошел через все ОМОНы – через американский, через…

О.ЖУРАВЛЕВА: Вам уже просто скучно на марши ходить?

А.ПРОХАНОВ: Я мудрец, я гуру, я сижу в пещере.

О.ЖУРАВЛЕВА: И «Русский марш» идет к вам в пещеру.

А.ПРОХАНОВ: Конечно.

О.ЖУРАВЛЕВА: С вопросами.

А.ПРОХАНОВ: Он приходит ко мне в пещеру, там проходит посвящение, потом, преображенный входит оттуда.

О.ЖУРАВЛЕВА: А мы, преображенные, вернемся в студию через паузу. Это А.Проханов в программе «Особое мнение».

НОВОСТИ

О.ЖУРАВЛЕВА: Снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут О.Журавлева, мой собеседник сегодня А.Проханов. и мы продолжаем. Александр Андреевич, вы говорите о каких-то исторических параллелях, где вы черпаете мужество и надежду – вот еще один исторический персонаж возник, как всегда, из кино - мы сначала кино смотрим, а потом вспоминаем, что был такой персонаж - так все жили и не тужили, а тут вдруг вспомнил, что есть адмирал Колчак. И тут же появилась идея, что нужно открыть мемориальную доску в честь одного из лидеров белого движения, тем более что он известен также как полярный исследователь, и она будет открыта в пятницу, 31 октября, в Москве. И как всегда мы вспомнили, что у нас было много замечательных деятелей в русской истории. Может, переименовать что-нибудь еще? Как вы вообще относитесь к личности Колчака? У вас есть собственное видение этого человека?

А.ПРОХАНОВ: есть, конечно.

О.ЖУРАВЛЕВА: А фильм, кстати, вы смотрели?

А.ПРОХАНОВ: Я начал смотреть, но бросил – я не мог эту патоку смотреть.

О.ЖУРАВЛЕВА: Слишком романтично?

А.ПРОХАНОВ: К моменту, когда этот герой национальный уводит жену у своего товарища-офицера, с которым они воевали.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но так действительно было.

А.ПРОХАНОВ: Я понимаю, но мне стало как-то противно – он не может быт национальным героем, он просто обокрал своего товарища, с которым воевал, который заслонял его на броне и на палубе. Это не может быть романтизировано. Адюльтеры возможны, но такой прямой, достаточно мерзкий поступок – причем, поступок, который возводится в некий эталон поведения, «гори, гори моя звезда, тебя увел я…»

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, моральный облик Колчака вас не устроил.

А.ПРОХАНОВ: Моральный облик Колчака – так, как он интерпретируется – конечно, оставляет желать лучшего. Меня другое не устраивает. Колчака интерпретируют как человека Белой великой России, чуть ли не монархиста, которого в этом кинофильме царь отправляет…

О.ЖУРАВЛЕВА: Но он действительно был на государевой службе, он же не родился в 17-м году.

А.ПРОХАНОВ: Отправляет на Черноморский флот, иконку ему дает, чуть ли не благословляя. Все генералы, все адмиралы, которые служили царю, они его предали. А что, генерал Рузский не служил на царевой службе, а что, Брусилов, Корнилов - все это махровые предатели, которые отдали своего царя в руки палачей в итоге. Они нарушили присягу.

О.ЖУРАВЛЕВА: А родину-то они любили, как, по-вашему?

А.ПРОХАНОВ: Можно я поговорю.

О.ЖУРАВЛЕВА: Поговорите.

А.ПРОХАНОВ: Вы подремлите, посидите в сторонке, зеркальце достаньте. Я договорю свою мысль. Колчак – это человек Временного правительства, он либерал, демократ, он не монархист, не царист. То есть, человек этого масонского Временного правительства, которое растерзало Россию, растворило ее. Колчак был один из самых жестоких правителей-палачей народа в Сибири. Перед ним Деникин или Врангель – это просто действительно монахи Троице-Сергиевого монастыря – таким он был жестоким. Колчак получил свое. Он проиграл не Гражданскую войну, он проиграл фазу Временного правительства. Временное правительство – это одно из самых отвратительных явлений в русской истории. Это межеумочная власть между одной империей и другой. И Колчак был представителем этой межеумочной власти. И он проиграл. И он принял смерть достойно – его можно уважать за то, что он принял смерть достойно, не валялся в ногах у палачей, позволил им стрелять себе в лицо, и это был действительно поступок офицера. Но делать из него героя России, лидера русского сопротивления - смешно. Тем более смешны эти действия молодых людей, которые сидят, вот эта группка людей, которые все хотят переименовать. Я знаю эту группу возвращения – там сидит Бондаренко, очаровательный человек, конечно, но у него зуд – ему все время хочется что-то переименовывать, переименовать Ленинский проспект в проспект Колчака? – в принципе, я не возражаю, но г-н Бондаренко – постройте город под Москвой, где занимаются нанотехнологиями.

О.ЖУРАВЛЕВА: Колчаковск.

А.ПРОХАНОВ: Чубайс, например, занимается нанотехнологиями, ему нужен какой-то наукоград. Вот постройте наукоград и назовите – город Колчак.

О.ЖУРАВЛЕВА: А там – Врангеля, Капелева…

А.ПРОХАНОВ: Это было бы уместно. Причем, этот город был бы не воровским городом/, как многие подозревают, что нанотехнологическая корпорация – это воровская корпорация. Нет, - это была бы корпорация, где действительно новая Россия, инновационная, достигла бы колоссальных успехов, оттуда возникли бы технологии 21 века, оттуда/, из этого города, вылетели бы новые звездолеты, новые источники энергии, новые формулы продления жизни человека, новые препараты, которые дебилов превращают в гениев. И все это назвать город Колчак.

О.ЖУРАВЛЕВА: барон Врангель.

А.ПРОХАНОВ: Или Сторчак. Нет, вы меня запутали – кто это такой – Сторчак или Копчак, или Кипчак?

О.ЖУРАВЛЕВА: Сторчак отдельно, а Колчак отдельно. Но вы сказали, что все эти временные правительства – это враги народа, – это мы поняли, - они предали царя. А те, кто не предали, те, кто были "до того», те, кто не успел предать царя – они-то, по-вашему, могут быть героями?

А.ПРОХАНОВ: А где, кто не предал царя?

О.ЖУРАВЛЕВА: ну, с предыдущими государями, которые сотрудничали?

А.ПРОХАНОВ: Это те, которые убили Павла первого, что ли?

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, там вообще никого не было? А как же великая империя, о которой вы говорите, если та мне было ни одного героя?

А.ПРОХАНОВ: Павла первого грохнул Александр Первый.

О.ЖУРАВЛЕВА: ну, да, но не лично.

А.ПРОХАНОВ: С благословения.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, с 1801 г. ничего хорошего до 17-го не было.

А.ПРОХАНОВ: ну, что вы - 18 и 19 век – это божественный век русской культуры, это расцвет империи, строительство Петербурга. Петр. Первый и Екатерина построили этот город, за одно это им мы должны быть благодарны. Петр Первый, который действительно воевал за Россию, складывал ее…

О.ЖУРАВЛЕВА: Но при это мог быть и жесток.

А.ПРОХАНОВ: А кто добр? Покажите мне доброго царя?

О.ЖУРАВЛЕВА: вы говорите, что Колчак был такой жестокий, прямо страшный человек.

А.ПРОХАНОВ: Его нельзя воспевать как нежного, богооткровенное существо. Это был кровавый жестокий персонаж Гражданской войны. Если выбирать между фильмом «Чапаев» и фильмом «Адмирал» - конечно, я выбираю классику. Русскую, советскую классику. «Чапаев» - это фильм, который останется в веках, как и «Броненосец «Потемкин». А фильм «Адмирал» уже умер, его уже нет – к сожалению.

О.ЖУРАВЛЕВА: Хорошо. Еще одно возвращение в историю – сегодня вдруг возникла мысль, что надо возвращать принудительное лечение алкоголизма.

А.ПРОХАНОВ: как вы легко перескакивает из темы в тему.

О.ЖУРАВЛЕВА: Это великая русская беда, всегда с ней пытались бороться. При советской власти существовали ЛТП, лечебно-трудовые профилактории. И вот сегодня вдруг опять эта свежая мысль возникла в умах МВД, - что надо бы начать бороться, наконец, за наше светлое будущее. Как вы относитесь к этой мысли?

А.ПРОХАНОВ: С одной стороны, народ насильственно спаивают.

О.ЖУРАВЛЕВА: Я вам скажу, что другие люди предложили абсолютно запретить рекламу пива.

А.ПРОХАНОВ: Народ насильственно спаивают на протяжении 14,15 лет его просто спаивают. И не просто хорошей водкой, не »Стандарт» и не «Платиновая», а его спаивают вот этой жженкой, насильственно спаивают, выбивая…

О.ЖУРАВЛЕВА: Принудительно.

А.ПРОХАНОВ: Принудительно спаивают. И при этом его будут сейчас лечить от всего этого. Это и есть настоящий «Эльзит-Кох», это и есть настоящий Освенцим. А может, так закалялась сталь, действительно? С одной стороны, взять человека, пустить в кипяток – пусть он немножко покипит, а потом из кипятка вынуть и опустить в холодную воду – чтобы ожог прошел. То же самое делают с русским народом – не только по линии водки, а и по линии культуры – на одном канале показывают чуть ли не в открытую порнуху, где молодежи в голову вдалбливают, что все, что выше паха или выше пояса, это отвратительно и ненужно, а на другом канале «Имя России» - оказывается, что в России были такие люди, как Достоевский. Я сам с удивлением узнал, что действительно, у нас и Достоевский был и Менделеев. И оказывается, у Менделеева не бритое лицо было, а он был благородно-бородат.

О.ЖУРАВЛЕВА: с да что вы? Он на таблицах нарисован - наверняка на уроках химии видели. Там много букв и вверху нарисован человек с бородой – это Менделеев.

А.ПРОХАНОВ: Менделеев?

О.ЖУРАВЛЕВА: ей-богу. У него еще дочка была, она вышла замуж за Блока. Вот все и совпало - Серебряный век.

А.ПРОХАНОВ: неудачный брак, кстати, был очень. Это был такой платонический роман.

О.ЖУРАВЛЕВА: Там Андрей Белый, наверное, подгадил.

А.ПРОХАНОВ: Блок ее обожал и любил, пел ей всякие осанны, а настоящие чувство у него было с Буграевым, увы, с Андреем Белым.

О.ЖУРАВЛЕВА: математики – они такие.

А.ПРОХАНОВ: Да и поэты не такие. Но повторяю - принудительное лечение, конечно, хорошо. Но перестали бы при этом принудительно спаивать русских людей. Тогда бы и лечить надо было бы не принудительно, а по желанию.

О.ЖУРАВЛЕВА: А если серьезно? Это когда-нибудь помогало?

А.ПРОХАНОВ: Помогало, конечно. Сейчас появилась статистика - даже в этот страшный период антиалкогольный, когда запретили там продажу водки – это было действительно насилие: люди хотят выпить, а выпить нечего – пили черт знает чего, керосин. Но реальная статистика говорила, что за это время уменьшилось число разводов, уменьшилось число уродов рождавшихся. То есть, реальная – я уж не помню, какая - но реальная биологическая…

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, перестали пить те, кто мог бы и не пить.

А.ПРОХАНОВ: Любой человек, особенно русский – он никогда от протянутой рюмки не откажется. Вот я прихожу к вам всегда, вроде и пить не хочется, нет - Венедиктов ставит мне бутылец всегда перед эфиром.

О.ЖУРАВЛЕВА: Причем, принудительно, с особым цинизмом.

А.ПРОХАНОВ: Вот и выпиваю пару стаканов. Поэтому принудительно лечит надо, наверное. Но не надо принудительно спаивать.

О.ЖУРАВЛЕВА: как вы все поворачиваете – удивительно. Одно слово – поэт, художник, мастер художественного слова. К сожалению, мы не смогли осветить еще массу экономических вопросов, которые лежат на поверхности.

А.ПРОХАНОВ: А давайте откажемся от новостей и поговорим еще.

О.ЖУРАВЛЕВА: Мы могли бы отказаться от новостей, но тогда что мы будем обсуждать? Новостям придется дать место.

А.ПРОХАНОВ: вы сразу потускнели и поблекли.

О.ЖУРАВЛЕВА: А мы сейчас пойдем продолжать обсуждать поэзию, которую нам присылают, и которую мы и так знаем. В нашей программе был А.Проханов в программе «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, всем спасибо, всего доброго.