Евгения Альбац - Особое мнение - 2008-06-02

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Продолжаем наш информационный эфир. В студии Матвей Ганапольский. заместитель главного редактора журнала "The New Times" Евгения Альбац. Добрый день, Женя.

Е.АЛЬБАЦ: Добрый день.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Много тем. «Единая Россия» предлагает «пакт о ненападении» – так в переносном смысле журналисты назвали – пакт о сохранении устойчивости политической системы. Это уже его название. Одним из пунктов этого соглашения может стать обязательное участие политических партий в теледебатах. Об этом журналистам сообщил глава центрального исполкома единороссов Андрей Воробьев. Партии должны так же пообещать не принимать помощь от иностранных государств, не заниматься, далее цитата – «экстремизмом и оголтелым популизмом». Твое мнение.

Е.АЛЬБАЦ: Ну, во-первых, пакт об устойчивости системы – это абсурд. Устойчивость системы – это застой. Поэтому это предложение «Единой России» еще раз свидетельствует о том, что они не понимают, как устроен политический процесс и что политический процесс, государственная машина – все это требует постоянного обновления крови.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну это такая имперская фраза очень важная – устойчивость политической системы.

Е.АЛЬБАЦ: Я не понимаю, что это такое. Ну вот Советский Союз – это была устойчивая политическая система на протяжении 70 лет, после этого все это грохнулось. Брежневский период всеми специалистами рассматривается как период такой вот советской стабильности – ну и грохнулись по полной программе. Не осталось страны.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну а по сути?

Е.АЛЬБАЦ: Теперь – что касается политических дебатов. Это очень хорошая идея. Мне только непонятно, почему во время парламентской кампании не было нормальных дебатов на телевидении, и если это произойдет, значит, оппозиционные партии должны быть допущены до телеэфира. У меня вопрос – какие партии будут допущены до телеэфира: те, которые представлены в том, что у нас называется парламентом? Это один вопрос. Все оппозиционные партии и движения получат возможность высказывать свою позицию в телеэфире – это совсем другой вопрос. Это значит, что надо приглашать на телевидение Гарри Каспарова, лидера «Объединенного гражданского фронта», Андрея Илларионова, лидера Союза сторонников Либеральной Хартии, Михаила Касьянова, лидера «Народно-Демократического Союза».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну здесь есть такое замечание – «оголтелый популизм» - что этим заниматься не надо.

Е.АЛЬБАЦ: Я не знаю, кто у нас занимается оголтелым популизмом и что имеет в виду «Единая Россия» по поводу оголтелого популизма. То есть все левые…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я могу тебе подсказать. То есть сидит Каспаров, говорит – «Я считаю, что нужно сделать так-то, так-то, и если сделать так-то, так-то, то будет очень хорошо». Но Каспаров – тут я сейчас употреблю излюбленное Кремлем выражение – он шахматист, я напомню. У него нет опыта государственного управления, и так далее. Вот они считают это оголтелым популизмом. То есть если появляется человек, который не из власти, который не участвовал в государственном управлении, говорит – «Что это вы все там делаете? Вот если я буду президентом, то все будет хорошо». Разве это не оголтелый популизм? Оголтелый популизм!

Е.АЛЬБАЦ: Книга Гарри Каспарова о том, как умение мыслить в шахматах прикладывается к реальной жизни и к бизнес-действительности, к политической действительности, идет по всему миру и собирает сотни тысяч экземпляров. Во всем мире Гарри Каспарова читают, потому что он не только человек, который 15 лет держал в своих руках шахматную корону. Ведь шахматы – это игра интеллектуальная, мыслительная. Это человек, который умеет просчитывать варианты. Ровно поэтому его приглашают и с ним консультируются и его мнение интересует людей во многих странах мира. Поэтому Гарри Каспаров – это вовсе не популист, он человек, который умеет хорошо просчитывать варианты.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тогда Лимонов – популизм.

Е.АЛЬБАЦ: Эдуард Лимонов – безусловно, политик левого толка. Аркадий Удальцов – политик левого толка. В стране очень много людей, которые придерживаются этих взглядов. Вот когда Владимир Вольфович Жириновский вылезает на телеящик и обещает каждой женщине по мужу, между прочим, не выполнит…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А ты заявку давала? Может, он не знает просто?

Е.АЛЬБАЦ: Знаешь, последнее, чего я хочу – это подавать заявку Владимиру Вольфовичу Жириновскому.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У него вкус не тот.

Е.АЛЬБАЦ: У него точно со вкусом немножко не так. Вот это популизм. При этом это не мешает Владимиру Вольфовичу Жириновскому присутствовать на всех каналах и во всех телеэфирах.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Чуть-чуть с другой стороны это же. Почему вдруг они об этом заговорили? Это господин Медведев Дмитрий Анатольевич вдруг сказал, может быть, что, ребята, я так вот как-то в засушенном виде существовать не хочу?

Е.АЛЬБАЦ: Я думаю, что у людей во власти существует колоссальная проблема, которая очень хорошо известна специалистам. Она называется – информационная ассиметрия. Суть проблемы заключается в том, что происходит некая реальная жизнь внизу, но в условиях перекрытых каналов информации в сферу принятия решения не приходит знание о том, что происходит изнутри. В результате принимаются решения, которые совершенно оторваны от реальной действительности. Это с одной стороны.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как? А губернаторы? А ячейки «Единой России»?

Е.АЛЬБАЦ: Дело в том, что губернаторы, которых теперь назначают из Москвы – ровно так, как это было в Советском Союзе, - их продвижение, их сохранение, их успех зависит от их способности демонстрировать успехи. Ровно так, как было в Советском Союзе, когда секретари обкомов партии все время демонстрировали успехи. Поэтому в Политбюро довольно плохо себе представляли ситуацию в реальной жизни. Все-таки при советской власти существовало две вертикальные структуры – КПСС с одной стороны как государственная машина и Комитет Государственной Безопасности, вторая вертикальная структура, которая конкурировала с КПСС, и поэтому хоть какая-то еще информация шла. Сейчас, как известно, осталась только одна вертикаль. И поэтому, я думаю, что люди на самом верху испытывают колоссальный недостаток информации.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У нас 20 секунд осталось, но ты успеешь ответить – так они реально хотят дискуссию или, как пишет замечательно Сергей из города Барнаула, «им хочется, как в боксе, боя с тенью»? Это был фильм такой.

Е.АЛЬБАЦ: Я не видела «Боя с тенью»…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну неважно.

Е.АЛЬБАЦ: Я не знаю, чего там хочется… Понимаешь, гадать, чего хочется «Единой России», мне очень трудно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Надо вступить. Я тебе давно говорил, но ты не слушаешь… женщины не слушают умных мужчин.

Е.АЛЬБАЦ: Я никогда ни в одну партию не вступала и вступать не буду.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пауза небольшая. После этого продолжим.

РЕКЛАМА

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Евгения Альбац в студии. Теперь – Грузия. Главный камень преткновения – это железнодорожные войска, которые вошли в Абхазию и которые делают этот участок. Вот тут я хочу тебе сказать, что я в растерянности, и вот почему. Ты знаешь, что у нас был эпохальный эфир с Якуниным, руководителем РЖД, после чего мы… даже я в эфире его спросил, я вел этот эфир – я спросил его, можно ли сделать Абхазскую железную дорогу, абхазский участок Грузинской железной дороги… он меня поправил – это абхазский участок Грузинской железной дороги. Он сказал – никаких проблем нет. Там – я сейчас точно не помню – типа 17 километров. Вот это надо сделать. У нас, он сказал, для этого все есть. Я говорю – в чем проблема? Вы боитесь, что в вас будут стрелять? Он говорит – нет, стрелять, наверное, не будут, но… - тут он так сказал: нужно политическое решение. И вот мы видим, что туда зашли железнодорожные войска. Теперь Владимир, пенсионер из Москвы, пишет: «Лавров уверяет, что это обычная гуманитарная операция, которая проводится в интересах простых граждан Абхазии, которых Грузия считает своими. Значит, не надо возмущаться. Но радоваться нашим усилиям по восстановлению транспортной инфраструктуры их грузинской территории. Несколько лет назад эту операцию грузины предлагали осуществить своими силами – Абхазия воспротивилась. Россия…» - ну и так далее. Значит, смотри – вот они сейчас это делают. Да, это плохо, но дело в том, что это потом можно соединить с грузинскими железными дорогами и наконец пойдут поезда. И вот с одной стороны такая точка зрения, а с другой стороны – какие-то железнодорожные войска. Вот как бы ты тут развила эти две… пользу и нарушение?

Е.АЛЬБАЦ: Я предложила бы нашим слушателям представить себе ситуацию, что продолжается конфликт в Чечне, и в Чечню Саудовская Аравия вводит железнодорожные войска или Турция и говорит, что она будет делать этот участок железной дороги от Чечни до Стамбула – я от фонаря, конечно, говорю. Вот просто представьте себе на секунду, какая была бы реакция российской стороны. Российская сторона, наверное, сказала бы, что несмотря на то, что в то время, когда это была Ичкерия, самопровозглашенная республика, несмотря на то, что отношения эти там, сепаратистский регион, пятое-десятое, это территория Российской Федерации, и никто не имеет права вводить какие-либо войска на территорию РФ. Вот и все. Надо просто приложить на себя и представить себе на секунду, что Саудовская Аравия строит 17 километров железной дороги где-нибудь в Чечне. Какая была бы реакция на это России.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Еще по поводу Грузии. Значит, Грузия требует вывода этих железнодорожных войск…

Е.АЛЬБАЦ: Так же, как Россия потребовала бы вывода войск Саудовской Аравии из Чечни.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: …вывода дополнительного контингента. А дальше интересно. Саакашвили созвал в понедельник заседание Национального Совета Безопасности по поводу ситуации вокруг Абхазии. Дальнейшие шаги руководство по урегулированию кризиса. А Тимур Мжавия заявил, что грузинские власти знают дату признания Россией независимой Абхазии. Россия говорит, что это ерунда. Так будет Россия признавать Абхазию или нет? Вообще эта вот цепочка – железнодорожные войска, такое дополнительное сотрудничество, которое, в общем, объяснимо с гуманитарной точки зрения, чисто с гуманитарной, не с политической, все-таки это шаги по последующему признанию или Россия не будет переходить через это?

Е.АЛЬБАЦ: Когда мы готовили эту тему в журнале, я разговаривала с целым рядом наших дипломатов. И в том числе с бывшим министром иностранных дел Андреем Козыревым. Я всех их спрашивала: вот что Россия будет делать – неужели она признает Абхазию? За этим же может последовать какое-то столкновение с Грузией и так далее. Особенно остро встал этот вопрос, когда была признана независимость Косово. И все мне в один голос говорили, что никогда в жизни Россия не будет втягиваться в какую-то новую кавказскую войну, что зачем это надо, что скорее всего в Абхазии и Южной Осетии будут открыты какие-то торговые представительства. Вот ровно на этом уровне. Несколько раз делались заявления со стороны российских дипломатов о том, что они не собираются признавать независимость непризнанных республик – Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья. Идет все время такая игра. Я думаю, мне кажется, что Россия все-таки остережется пойти на этот шаг. Потому что это вызовет в том или ином виде конфликт на Кавказе. Понятно, что США не будут туда перебрасывать войска, понятно, что они не будут воевать на этой территории в поддержку Грузии и так далее. Но я боюсь, что Россия не очень понимает, что в Грузии произошла очень серьезная реформа армии, что грузины просто так не отдадут эту территорию. И я надеюсь, что российские политики и российские дипломаты понимают, что это будет крайне неосторожный шаг с их стороны.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Теперь перейдем к руководителям нашим – у нас их два…

Е.АЛЬБАЦ: Секундочку – у меня Ирена Стефановна Лесневская и Алексей Венедиктов. А у тебя какие?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А у меня Путин и Медведев. Я не знаю руководителей ниже этого.

Е.АЛЬБАЦ: Они мне не руководители. Один – избранный президент, второй – премьер-министр.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, слава богу, мы идем в эфир, поэтому в данном случае твоя и моя позиция…

Е.АЛЬБАЦ: А я не вхожу в правительство.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: …будут достойно оценены руководством. Да? я могу идти дальше?

Е.АЛЬБАЦ: Да. Пожалуйста.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно, да. Смотри – сегодня здесь в эфире был Александр Рар, который представляет свою новую книгу – как некий итог…

Е.АЛЬБАЦ: «Как я любил Путина и Шредера» или «Как я любил Шредера и Путина»?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дело не в этом.

Е.АЛЬБАЦ: Очередной вариант на тему – «Я видел Шредера и Путина».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Смотри. Сегодня в дневном «Развороте» обсуждалась интересная тема – все-таки первый серьезный международный визит Дмитрия Медведева в Германию, где, как сказал Александр Рар, у него впервые будет такая аудитория. Будет порядка тысячи человек – он выйдет, и он должен что-то сказать. И как сказал Александр Рар, и я здесь склонен его поддержать, это то, что называет торт с выносом. Это не просто торт – это первая площадка для того, чтобы сделать какие-то принципиальные заявления, как в свое время делал Путин во время своего первого подобного визита. Так вот, как тебе кажется, это должно быть просто округлое выступление или Медведев должен четко очертить свой почерк – то, что я президент? Вот должны мы услышать какие-то очень четкие заявления по поводу его, медведевской политики?

Е.АЛЬБАЦ: Ну, во-первых, первая международная презентация Дмитрия Медведева в качестве президента РФ состоялась, как известно, в Астане и в Пекине. И ровно об этом сегодня статья Федора Лукьянова в журнале The New Times. Поскольку реакция мира была на это ровно такая, что Россия отворачивается отказывается от Запада.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну он же был не на Западе.

Е.АЛЬБАЦ: Нет, ну просто обычно первый визит главы нового государства, а у нас по Конституции именно президент отвечает за внешнюю политику, а отнюдь не премьер-министр, - так вот, первый визит главы государства был в Казахстан и в Китай, и это было расценено многими западными СМИ как такая демонстрация, что Россия если и не отказывается от Запада, то во всяком случае показывает, что она смотри на восток. Поэтому я думаю, что визит Дмитрия Анатольевича в Германию прежде всего будет преследовать цель показать, что Россия смотрит и на восток, и в какой-то степени на запад. Это первое. Второе – ведь Медведеву не надо на Западе доказывать, что он президент. Во-первых, это хорошо бы доказать в собственной стране сначала. Это же ведь не вопрос к Медведеву – это вопрос, на самом деле, к премьер-министру Путину, который приезжает во Францию, как мы сейчас это наблюдали, не как премьер-министр, а как по сути действующий президент.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ну зачем ты так?

Е.АЛЬБАЦ: Газета «Коммерсант» об этом написала.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как его принимали… это не он заказывал прием. Это не он заказывал президентский номер. Понимаешь?

Е.АЛЬБАЦ: Газета «Коммерсант» написала о том, что Владимир Владимирович Путин приехал туда со своим личным Мерседесом. В предыдущей практике председатели Правительства РФ не ездили со своим личным Мерседесом с визитом.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну я не думаю, что это очень яркое проявление…

Е.АЛЬБАЦ: Это очень серьезная вещь. Собственно, по таким символам и определяется статус визита. Это тот сигнал, который все прочитали, и прочитали правильно. Президенты приезжают со своими Мерседесами, а вот премьер-министры нет. Это первое. Второе – что значит, как представили? Опубликовано интервью Владимира Владимировича Путина «Ле Монду», в котором он даже оговорился, сказав, что президенты вообще-то люди информированные, а потом поправился – бывшие президенты тем более. Это не вопрос, как его принимали. Все эти вещи заранее оговариваются протоколом, и заранее оговаривается, куда едет тот или иной высокий государственный чиновник, с кем встречается и так далее. Это не вопрос, как принимали французы. Это вопрос, как протокол премьер-министра организовал его визит во Францию. А организовал он этот визит премьер-министра как визит главы государства.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну хорошо. Ради бога. Раз с этим согласился Саркози, это его проблема.

Е.АЛЬБАЦ: Нет, это не вопрос Саркози, Матвей. Это вопрос, прежде всего, наш с тобой. Потому что в стране есть глава государства – он называется Дмитрий Анатольевич Медведев.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это вопрос не наш с тобой.

Е.АЛЬБАЦ: И есть высокий государственный чиновник, который именуется Владимир Владимирович Путин.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Жень, это вопрос не наш с тобой.

Е.АЛЬБАЦ: Это вопрос наш с тобой, потому что они ездят в том числе, между прочим, если ты не в курсе, во Францию в том числе на наши деньги – на деньги налогоплательщиков. Они сами не зарабатывают. Поэтому все, что они делают, это наш вопрос. Любое передвижение высокого государственного чиновника – это наш вопрос. Потому что они живут на наши налоги.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Сужение эквилибристики Путина будет только в том случае, если будет расширение действий Медведева».

Е.АЛЬБАЦ: Я не понимаю, что такое «сужение эквилибристики Путина».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это вот эти Мерседесы, о которых ты говоришь. Вот если ему скажут, чтоб он не ехал с Мерседесом, то он перестанет. Вот если найдется человек в стране, который скажет – «Мерседес-то с собой не бери - чай, уже не президент»… Или это мы с тобой должны сказать ему об этом?

Е.АЛЬБАЦ: Ты не помнишь, Борис Николаевич Ельцин в бытность Владимира Владимировича Путина президентом позволял себе президентский визит? А ведь у Ельцина было не меньше оснований демонстрировать, что он, уйдя от власти, по-прежнему президент. Правда? Это вопрос такта. Человек, который возглавлял государство на протяжении 8 лет, особенно чутко должен относиться к таким вопросам. Это вопрос, прежде всего, его такта. Он не новый человек в политике, он не вчера пришел в российскую политику. Это, к сожалению, выглядит как сознательное унижение действующего президента Российской Федерации.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Как говорит моя мама – твои бы слова, да к богу. Пять минут придется ждать, и после этого Альбац опять. Это непроизвольные стихи, я просто так сказал. Оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Я так устала», - сказала Альбац. Тем не менее, еще девять минут агонии, пожалуйста, обеспечь мне, ладно? Значит, объясняю радиослушателям и телезрителям: все пять минут – это был кусок претензий. Потому что я как принимающая сторона не обеспечил чашку горячего чая. С Бунтманом разговаривала… с кем ты там еще разговаривала? Кто двое там? Я сидел просто готовился…

Е.АЛЬБАЦ: Ну, Дмитрий Захаров.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему ты у Дмитрия Захарова не попросила?

Е.АЛЬБАЦ: Я к тебе в гости пришла.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не ведите передачи с женщинами! Не ведите передачи с заместителями главных редакторов…

Е.АЛЬБАЦ: Сейчас буду капризничать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не будешь капризничать! Я тебе такие вопросы подготовил! Помнишь, как говорят – слушай сюда! Мне нравится это выражение. Значит, смотри, тут вот какая история. Евгения Марковна, Путин фактически (в том интервью, которое ты упомянула) обвинил Ходорковского в участии в убийствах. Я напомню – у него спросили, это ж сейчас такая расхожая тема, можно ли как-то его освободить, Ходорковского? Это цитата: «Правосудием установлено, что группа, в которую он входил, совершила преступления против личности не только экономического характера – они убили не одного человека». Дальше пишет наш слушатель Владимир из далекого города Чикаго: «Мягко говоря, это дезинформация и клевета, так как никаких обвинений никто Ходорковскому не предъявлял. И не было судебных решений. Теперь, очевидно, будут. Кому направлены подобные заявления? Электорату, чтобы протестовал, или следственным судебным органам, чтобы они подтвердили сказанное?», или, от себя добавлю, западным и нашим корреспондентам, журналистам, чтобы наконец прекратили нос свой гриппозный совать в судьбу Ходорковского? Сказано, будет сидеть – значит, будет сидеть. Видите, не хотят освобождать. Что это за сигналы?

Е.АЛЬБАЦ: Во-первых, это говорит о том, что Владимира Владимировича Путина все время кто-то дезинформирует. Потому что действительно у него есть какое-никакое, но все-таки юридическое образование, он мог бы ознакомиться с материалами дела, которое было предъявлено Михаилу Борисовичу Ходорковскому, и там действительно не содержится обвинений в участии в убийстве или что-то в этом - роде ни ему, на Платону Лебедеву. Это во-первых. Может быть, он перепутал с делом Леонида Невзлина, которое пока тоже ничем не завершилось – не было судебного решения, поэтому это не более чем предположение следственных органов. Я хочу, кстати, сказать, что для того, чтобы помиловать Михаила Борисовича Ходорковского – вот я 8 лет была членом Комиссии по помилованию – ему совершенно не обязательно подавать прошение о помиловании. Президент может помиловать Михаила Борисовича Ходорковского без всякого прошения о помиловании. Это нигде не записано, что…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я понял. Заметь, я тебе не задаю вопрос такой – как ты считаешь, будет ли он помилован? Нет, такого вопроса я тебе не задаю. Я не хочу, чтобы твои оставшиеся семь минут в эфире были крайне мучительными. Я спросил тебя – обозначает ли это что-то? Потому что с премьер-министром Путиным мы продолжаем общаться только сигналами – разговора нет. Мы его спросили – он ответил, как понимает. Вот это сигнал или это просто его точка зрения, он не понимает, не знает?...

Е.АЛЬБАЦ: Я думаю, что это никакой не сигнал. Он еще раз показал, сказал – собственно, он не первый раз то же самое говорит, - что Михаил Борисович Ходорковский вызывает у него колоссальное неприятие в любой форме. Даже если Михаил Ходорковский не будет – не дай бог, конечно, это случится – жить, то он все равно будет вызывать у Владимира Владимировича Путина чувство глубокого неудовлетворения.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тогда уже неглубокого. Неглубокого и неполного неудовлетворения. Давай еще одна тема – как раз до конца. Павел Гусев, главный редактор МК и член Общественной палаты – мы с ним разговаривали на эту тему чуть раньше, и вот сейчас пришло сообщение еще одно: «Деятельность руководителей регионов нужно оценивать по индексу свободы слова». Что такое индекс свобода слова? Чтобы не было расплывчатости. Эта методика предполагает определенный набор вопросов. В частности оценивается многообразие точек зрения, представленных в СМИ этого региона, наличие или отсутствие фактов преследования властями журналистов и возможность местной оппозиции – в каком-то виде она существует – и местным оппозиционным СМИ представлять свою точку зрения. Вот Гусев предлагает ввести некий такой индекс. Я не знаю, кто этим будет заниматься…

Е.АЛЬБАЦ: Ну, видимо, будет какое-то мониторинговое агентство. Это вообще серьезное дело. Но опять – это все какие-то лишние, по-моему, телодвижения. Допустите оппозицию на Первый и Второй каналы. Первый канал покрывает 97% всех домов во всех временных зонах РФ.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это вечная идея оппозиции – дайте нам Первый канал, чтобы мы выкрикнули всем в уши…

Е.АЛЬБАЦ: Не то что выкрикнули. Это совершенно нормально. Ведь СМИ – это не более чем транспорт информации. все политические партии должны иметь возможность рассказать о предлагаемом политическом товаре потребителям, возможным потребителям этого политического товара. Поэтому они должны быть там представлены. Должен быть возрожден прямой эфир. Должна быть форма дискуссии в прямом эфире. Ну о чем мы говорим, когда наших коллег приглашают на передачи продюсеры, а после этого звонят и говорят – «Ой-ей-ей, вы знаете, а вас, оказывается, категорически нельзя нам на ТВЦ, на НТВ, на Первый канал» и так далее? Вот это все какие-то телодвижения бессмысленные, с моей точки зрения. Потому что надо решить одну и первую, главную проблему – есть два канала телевидения – Первый и Второй канал, куда обязаны быть допущены представители всех различных политических партий. Вот и все.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну вот ты знаешь, Украина, в которой бесконечная свобода слова в прямом и переносном смысле, шоу Савика Шустера – кстати, я только что оттуда приехал, - там их четыре…

Е.АЛЬБАЦ: У нас Наташа Морарь делала об этом интервью.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот какая история: даже там он делает это на коммерческом канале, хоть и мощном, но не на первом канале – не на УТ1.

Е.АЛЬБАЦ: На самом деле, Савик рассказывал об этом в интервью Наташе Морарь. Он говорит о том, что на Украине сейчас ситуация, когда различные группы интересов владеют каналами. Понимаешь, так происходит, на самом деле, во всем мире. Идеально, чтобы было общественное телевидение, как ВВС. Конечно, это идеальный вариант.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Представляешь – оппозиция на канале «Культура»?

Е.АЛЬБАЦ: Но мы же знаем, что на канале «Культура» из передач выкидываются куски – не дай бог что-то там произнести…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Некультурное.

Е.АЛЬБАЦ: Да. Поэтому когда разные компании владеют каналами телевидения, они в любом случае начинают друг с другом конкурировать – они конкурируют за рекламу, за зрителя и так далее. Все равно уже создается политическая конкуренция, хотя, повторю – конечно, замечательно, когда есть общественные каналы, как ВВS в США или ВВС в Великобритании. Я хочу, кстати, заметить, что в «Московском комсомольце» появилось потрясающее совершенно интервью с бывшим главой следственного управления генералом Довгием, который сказал потрясающую вещь – он сказал, что дело против Сторчака, заместителя Кудрина, он сам готовил заключение по этому делу Бастрыкину, руководителю следственного комитета – там не было состава преступления.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: но Бастрыкин ему сказал все слова, и все появилось.

Е.АЛЬБАЦ: Но это в «Московском комсомольце» бывший начальник следственного управления говорит о том, что не было состава преступления, а Сторчак…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Какой вывод? Твой вывод. 5 секунд.

Е.АЛЬБАЦ: Вывод в том, что человек сидит в Лефортово уже не первый месяц, а нету состава преступления.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Евгения Альбац. Передача закончилась. Я иду делать огромную чашку чая для нее. Спасибо.