Александр Проханов - Особое мнение - 2008-03-26
О. БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день. Это программа «Особое мнение». В студии прямого эфира телекомпании RTVi и радиостанции «Эхо Москвы» Ольга Бычкова. С особым мнением Александр Проханов. Александр Андреевич, добрый вечер.
А. ПРОХАНОВ: Добрый вечер.
О. БЫЧКОВА: И начнем мы сегодня с Министерства обороны России, которое в последние дни, даже не недели, а в последние несколько дней поставляет большое количество для комментариев. Говорится о том, что якобы некий раскол происходит внутри Министерства обороны, неподтвержденный, разумеется, никем, но как-то являющийся предметом домыслов. Говорится о том, что некоторые кадровые позиции будут выведены из военной сферы в гражданскую, говорится о неких скандалах вокруг конкретных объектов Министерства обороны. Не знаю, с чего начать. Раскол. Это на самом деле слухи, или что-то реальное?
А. ПРОХАНОВ: Раскол – это громко сказано, но я знаю, что армия ропщет по поводу последних тенденций, которые обнаружились в армейской среде. Армия ожидала реальной реформы, новых танков, самолетов, приборов ночного видения, космического наведения. Вместо всего этого получила новую форму от Юдашкина, сделанную по эскизам Моисеева. Это мало радует военных. Кроме того, вдруг с какой-то нарастающей стремительностью обнаружились коммерческие поползновения нового Министра обороны, который справедливо хочет навести порядок в бесхозном, запущенном, огромном, гигантском ведомстве, куда давно уже, с 1991 года не заглядывал серьезный глаз ревизора и там накопилось большое количество мертвых объектов.
О. БЫЧКОВА: Глаз ревизора не с 1991 года не заглядывал.
А. ПРОХАНОВ: Со времен Александра Третьего.
О. БЫЧКОВА: Примерно так. Мне рассказывали эксперты, что там даже вообще нет полного реестра собственности Министерства обороны, его надо составлять..
А. ПРОХАНОВ: Не знают, сколько ракет, подводных лодок.
О. БЫЧКОВА: Ни гектаров земли, ни мастерских.
А. ПРОХАНОВ: Ни кубических км космического пространства. Там две драматические темы, которые остро обсуждают военные, крупный генералитет, например, намерение перевести штаб военно-морского флота в Петербург из Москвы, ближе к воде. Если ты моряк, то ты должен быть на отмели и иметь возможность слушать крики чаек. Это вызывает страшное возмущение. Военные подозревают, что за этим стоит желание освободить лакомый кусок в центра Москвы, но это приведет к нарушению управляемости флотом. Потому, что это не только корабли и канонерки, это и космические войска, это и базы, это и планировка сухопутных операций, это и стратегические ядерные силы. В Москве штаб военно-морских сил связан со всеми этими центрами управления. И выведение его в Петербург нарушит все эти сложившиеся связи управленческие. Это трагедия и удар по обороноспособности Москвы.
О. БЫЧКОВА: Это история связана со штабом, это не одно из звеньев всех этих историй перевода чего-нибудь в Санкт-Петербург?
А. ПРОХАНОВ: Военные считают, что речь идет о лакомых кусках в центре Москвы, которые стоят миллиарды долларов. Вторая такая же история, об этом писала моя газета, которая страшно тревожит войска, это намерение раскассировать еще одну бывшую академию Дзержинского, Петра Первого, которая занимается проблемой стратегических ядерных войск. Это просто уничтожить и превратить ее в маленький остаток и перевести в провинциальный российский центр. Это огромное здание, находящееся на набережной Москвы, сразу за бывшей гостиницей «Россия». Это странно и ужасно даже, как говорят офицеры, преподаватели, что на фоне развертывания систем ПРО, которые ломают всю стратегию нашей противоракетной обороны, потому, что приближение систем в Польше, Болгарии, Турции…
О. БЫЧКОВА: Вы считаете, что история с академией нашу противоракетную оборону ослабляет?
А. ПРОХАНОВ: Уничтожение авторского коллектива, этих кафедр, интеллектуального потенциала.
О. БЫЧКОВА: Что Вы видите за всем этим?
А. ПРОХАНОВ: Я вижу, с одной стороны, изнурительный коммерческий рыночный прагматизм, который охватил всё. Этот омерзительный рынок, который наносит ущерб самой идее развития России. А с другой стороны я вижу некомпетентность и дурь консультантов сегодняшнего министра, которые втолковывают ему, что получить армией несколько миллиардов долларов за продажу куска земли, и построить дома и палатки – это выгоднее, чем сохранить этот драгоценный, со времен Берии и Сталина, создававшийся коллектив супер-умов.
О. БЫЧКОВА: Но согласитесь, что дурь во всех ее проявлениях, не как оскорбление, а как некий термин.
А. ПРОХАНОВ: Наркотик, что ли?
О. БЫЧКОВА: Нет, как разные недалекие, жестокие проявления. Это ведь появилось не с Министром обороны Сердюковым, это всегда было.
А. ПРОХАНОВ: В данном случае мы касаемся конкретного состояния военных умов, которые находятся в растерянности, потому, что чуть-чуть стал наводиться порядок в ельцинской армии, чуть-чуть туда пошли деньги, люди стали надеяться на улучшение довольствия, появление первых образцов военной техники, а все это вдруг опять обращается в какую-то чудовищную реорганизацию.
О. БЫЧКОВА: Это важная темы, мы продолжим ее через несколько минут в программе «Особое мнение».
РЕКЛАМА
О. БЫЧКОВА: Мы продолжаем программу «Особое мнение». В студии прямого эфира телекомпании RTVi и радиостанции «Эхо Москвы» Ольга Бычкова. С особым мнением Александр Проханов. Мы начали говорить о том, что происходит в Министерстве обороны, в вооруженных силах и вокруг них. Можно ли сказать, что какое-то недовольство гражданским Министром обороны, оно, все-таки, существует и зреет. И к чему-то это может привести?
А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что армия на протяжении последних 20 лет недовольна своим руководством. И этот ропот не связан с конкретным новым Министром. Потому, что положение армии в 90-х, когда вышвыривались наши элитные группировки из Европы, из Прибалтики, это были страшные времена. И сейчас, в последнее время в армии есть очень интересные и важные тенденции, например, восстановлена наша Дальневосточная группировка. Туда пришел новый командующий округом Булгаков, герой чеченской войны, опытный генерал, упорный, строитель армии. И эта разгромленная Дальневосточная группировка опять сложилась в дееспособную единицу. Поэтому этот ропот, мне кажется, он в армии последних 20 лет, всегда присутствует. Армия не является сегодня в России этой драгоценной, элитной частью. Она не является институтом, перед которым мы преклоняемся, которым гордимся. И все, что делает сегодняшняя политическая власть, она еще меньше принижает это значение армии. Потому, что армия всегда. Во всех странах – это честь мундира. Это не честь смокинга. Для военных людей важна категория мундира, этикета, ощущение себя военным сословием, рыцарским сословием. Этого всего не понимают люди гражданские.
О. БЫЧКОВА: Например, навести порядок в хозяйства элементарно – это не значит принизить значение армии. Если просто вбухивать миллионы и не смотреть, что там происходит внутри, как это всегда было.
А. ПРОХАНОВ: Навести порядок – это не значит позакрывать все военно-морские базы, потому, что там беспорядок. Навести порядок в хозяйстве, в этом разгромленном после краха Советского Союза – вещь деликатная и под это нельзя списывать оставшиеся армейские центра. Центры подготовки, аккумулирующие огромный интеллектуальный опыт, учебные заведения военные в последнее время очень страдают, их уничтожают на глазах. Эта академия бывшая Дзержинского – это святая святых армии. Любая организация мира позавидует такому коллективу педагогов.
О. БЫЧКОВА: Учебные заведения – это важная вещь, но может пора уже пережить такую генеральную уборку? Может быть, надо как-то раскрыть все эти пыльные и темные углы в огромных количествах существующие? Армия тоже не имеет права находиться на положении замкнутой секты от общества. Может быть, как раз функция гражданского Министра…
А. ПРОХАНОВ: Вы думаете, что если одеть генералов в плюшевые штаны или боевой спецназ в какие-нибудь шелковые колготки – это наведение порядка?
О. БЫЧКОВА: Понимаете, когда никто не знает, сколько чего находится на хозяйственном балансе – это неправильно.
А. ПРОХАНОВ: Мы даже не знаем, какое количество микрофонов на «Эхо Москвы».
О. БЫЧКОВА: Это Вы не знаете, а мы знаем.
А. ПРОХАНОВ: Но вы же не разглашаете эту информацию? Армия – закрытая структура, военная тайна и армия – это одно и тоже. И не надо соваться с любопытством. Мы уже совались в органы Госбезопасности, когда разные дамочки пришли в архивы Госбезопасности и потом мы потеряли лучших агентов в Америке и Европе.
О. БЫЧКОВА: Если дамочки могут так просто справиться с самыми мощными разведками и вооруженными силами всех времен и народов, грош им цена.
А. ПРОХАНОВ: Сначала их уничтожили мужички под звездно-полосатым флагом, а потом пошли дамочки. Я помню тот момент, когда Старовойтова должна была стать Министром обороны.
О. БЫЧКОВА: Вы считаете, что назначение Сердюкова Министром обороны была ошибкой?
А. ПРОХАНОВ: Это Вы так считаете. Я считаю, что приход Сердюкова в армию и его последние деяния вызвали в военных кругах ропот. Но при этом в армии есть налицо положительные тенденции, связанные с восстановлением утраченных возможностей. Пример я Вам привел – это Дальневосточный узел.
О. БЫЧКОВА: Тут спрашивает Алиса: «Что же Ваш любимый Главнокомандующий?»
А. ПРОХАНОВ: У нее другой Главнокомандующий?
О. БЫЧКОВА: У нее вообще может не быть Главнокомандующего.
А. ПРОХАНОВ: Она синий чулок?
О. БЫЧКОВА: Я не думаю.
А. ПРОХАНОВ: Все нормально, Алиса.
О. БЫЧКОВА: Короче говоря, Главнокомандующий лучше знает, что ему делать в армии. А новый Главнокомандующий тоже будет лучше знать?
А. ПРОХАНОВ: Ему еще нужно выиграть чеченскую войну, если она разразится. Потому, что прежний Главнокомандующий сделал для армии огромное дело. Он армию, которая проиграла в Первой Чеченской, он победоносно провел через Вторую Чеченскую.
О. БЫЧКОВА: Ракетную академию кто закрывает?
А. ПРОХАНОВ: Ее еще не закрывают, я думаю, что выход этой темы в прессу будет способствовать сохранению академии.
О. БЫЧКОВА: Ну-ну. Новый будущий Главнокомандующий и новый будущий президент, Дмитрий Медведев, какие он сигналы подает? Он дал первое свое интервью в уже качестве избранного президента. Почему-то это была британская газета «Файненшнл таймс», а не российское издание или СМИ. Как Вы думаете, почему он так поступил?
А. ПРОХАНОВ: Почему Британия? Я думаю, что последнее время все новички в нашей политике отправляются в Британию и там демонстрируют свои возможности.
О. БЫЧКОВА: И не новички тоже.
А. ПРОХАНОВ: Там были какие-то мотивы. Наверное, британские журналисты более активные, чем пассивные, вялые наши журналисты.
О. БЫЧКОВА: Ой, да ладно!
А. ПРОХАНОВ: Наши тоже живчики?
О. БЫЧКОВА: Конечно! Наши тоже умеют вопросы задавать.
А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что в этом интервью, которое широко комментируется и на Западе, и у нас, было много сигналов. Либералы услышали еще раз остроумный и оригинальный тезис о том, что свобода лучше, чем не свобода. А я, со своим далеко не абсолютный слухом, уловил другие важные обертоны. Например, Медведев сказал, что демократии имеют национальное лицо, они не под одно лекало выстраиваются. Демократия – это не абсолютный институт. Он имеет национальную специфику. В этом смысле я уловил интонации Суркова, который сравнительно недавно выступил с тезисом о суверенной демократии, которая связана с цивилизационными свойствами той или иной страны. Этот тезис, как говорили наши либералы, вызвал неудовольствие у г-на Медведева. Нет, ничего подобного.
О. БЫЧКОВА: Это хорошо или плохо?
А. ПРОХАНОВ: Это хорошо. Это недостаточно, но это знак того, что Медведев не считает, что Россию нужно под американскую или британскую гребёнку стричь.
О. БЫЧКОВА: Ну, демократия имеет национальное лицо, понятно. Британская демократия не такая, как американская.
А. ПРОХАНОВ: Я считаю, что всякая страна…
О. БЫЧКОВА: А Волга впадает в Каспийское море.
А. ПРОХАНОВ: А свобода лучше, чем не свобода.
О. БЫЧКОВА: Еще Медведев сказал про верховенство закона. А там было что-нибудь такое, что не было бы такими ритуальными обозначениями тезисов?
А. ПРОХАНОВ: Заявление о суверенной демократии мне показалось очень важным. Это говорит о том, что эта суверенизация нашей политики, освобождение его от внешнего управления, будет продолжено. Он сказал, что инфляционная тенденция в нашей экономике является результатом слишком большой встроенности российской экономики в мировой контекст.
О. БЫЧКОВА: Он сказал, что Россия – островок безопасности.
А. ПРОХАНОВ: Это чтобы успокоить домашних хозяек или тех, кто хранит деньги в чулке. А для меня это утверждение – это знак того, что не стоит до конца влезать в эту катастрофу.
О. БЫЧКОВА: Мы встроились слишком в мировой контекст потому, что у нас много нефти и газа, за которые нам дают большие деньги.
А. ПРОХАНОВ: Мы считаем, что России не нужно развивать свою металлургию и металлообрабатывающую промышленность, потому, что она развита в Европе.
О. БЫЧКОВА: Потому, что она хорошо развита в Китае, они продают трубы по дешевке.
А. ПРОХАНОВ: Поэтому и раскассировали, уничтожили весь военно-промышленный комплекс России, все машиностроение, всю металлообрабатывающую промышленность. Это разделение мирового труда. Русские пускай добывают газ и гонят в Европу, а европейцы будут создавать утонченные технологии.
О. БЫЧКОВА: Русские решили, что будут добывать газ и нефть, потому, что ничего дургого у них не получается. Сказали они сами себе, даже не попробовав.
А. ПРОХАНОВ: Вот Медведев, получив этот пост, осмотрев территорию сегодняшней России, где еще стоят остатки великих заводов, университетов, научных школ, он сказал, что пора прекращать гнать только газ в Европу. Его надо перерабатывать и восстанавливать инфраструктуру.
О. БЫЧКОВА: Об этом и Путин и многие другие говорят не первый год. А толку?
А. ПРОХАНОВ: Вы думаете, что история делается очень быстро? Легко все разгромить. 20 лет громят Советский Союз, уничтожают сталинизм в лице советской науки.
О. БЫЧКОВА: Сталинизм в лице Александра Проханова немножко возьмет паузу, на 5 минут и потом продолжим программу «Особое мнение».
НОВОСТИ
О. БЫЧКОВА: Мы продолжаем программу. В студии Ольга Бычкова. С особым мнением Александр Проханов. Опять очень часто мы стали в наших эфирах говорить, что скончался еще один человек, потерять которого жалко. Георгий Гачев. Литературовед, культуролог, философ. Какая-то удивительная фигура была и остается, несмотря ни на что, в российском культурном ландшафте, не похожее на всех остальных. Кто он? Мудрец, пророк?
А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что Гачев был блаженным человеком. Я давно очень знаком, но в последние годы встречался, слушал, видел его, он был таким почти неземным человеком. Он был длинный, худой, черноволосый, растрёпанный, восторженный постоянно, в этом сознании постоянно витали миры, какие-то огромные миры. Он говорил об эросе, о культурных мирах человечества, он оперировал понятиями африканской цивилизации, мир инков, русское евразийство. Он находился в состоянии поразительного опьянения, как будто в юности его опоили восхитительным напитком, сделавшим его всеведающим и он никогда больше не трезвел. Он был очень странный. Он был неземной, он был не меркантильный, он не заботился об издании своих книг. Он ушел, а я знаю, что у него не издано огромное количество восхитительных текстов, метафизических, связанных с прозрениями. Я бы думал, что может быть, наши богатые люди, которые ищут применение своим средствам, которые хотят их вложить, вкладывают в храмы или другие, в изобретение каких-нибудь новых средств наслаждения, если бы они дали деньги на издание этих восхитительных трудов! Потому, что мир Гачева – это огромное русское явление, это и Серебряный век, это и русский космизм, это и глубинное волхование, русская культурная футурология.
О. БЫЧКОВА: С изданием не Гачева, а других текстов, не связанных, как Вы совершенно правильно заметили, с потреблением, наслаждением, тратой денег, в действительности все обстоит не так плохо, потому, что я знаю, что издают то, что заведомо не будет пользоваться бешеным успехом и не сделают кассы. Лотмана издают просто для того, чтобы он был издан. Просто потому, что должна быть такая книга.
А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что Гачев должен быть для этого издан небольшими тиражами. Но я бы видел эти книги, чтобы их иллюстрировали люди, которые понимают, что цвет – он еще и звуком является, что число – оно может быть и рифмой поэтической. Гачев был универсальный человек, он понимал единство мира, он был человек огромного синтеза огромного. И целый ряд таких книг на прекрасной бумаге с его портретом, странным, загадочным, я бы мечтал увидеть на своей книжной полке.
О. БЫЧКОВА: А Вы согласны с тем, что кризис читателей и издателей подобной литературы существует? Мне кажется, что нет, что небольшое количество, нормальное небольшое количество людей, которым это нужно, оно никуда не делось. И все эти такие завывания, что все рухнуло, закончилось и никогда больше не вернется, на самом деле вопли и не более того.
А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что всегда таких элитариев, которые могли наслаждаться сложной философской, магической литературой и поэзией, их всегда было мало. И мне кажется, что сегодня такой слой больше утолён, чем в моё любимое советское прошлое.
О. БЫЧКОВА: Утолён – в смысле имеет возможность читать?
А. ПРОХАНОВ: Да. Такого рода литература увеличивается, переиздают удивительные вещи, переиздаются закрытые для русского читателя на протяжении многих лет, никогда не открывавшиеся. И книжные магазины по разным направлениям полны людей. У вас рядом огромный центральный книжный магазин, на Арбате.
О. БЫЧКОВА: Это черная дыра, это катастрофа, что он находится совсем напротив.
А. ПРОХАНОВ: Он наполнен людьми. Я встретил там своего друга Илью Глазунова, который продавал очень недешевую свою книгу «Россия», там толпа народа, достаточно скромно одетые, которые тратили на эту книгу последние свои деньги. Так что русский читатель никуда не делся, он очень смышлен, очень духовен. Мне кажется, что это должно внушать и стране в целом, и писателям, большие надежды и ожидания.
О. БЫЧКОВА: Мы успеем еще одну тему обсудить. Это продолжение скандала вокруг московского планетария. Эта история, которая длится достаточное количество лет. И сейчас вновь вся эта неприятная история вспыхнула заново. Его хотят передать в другие руки и что-то сделать с этим объектом.
А. ПРОХАНОВ: Меня не интересует спор хозяйствующих субъектов. Это все периферия. Ужасно то, что сытая, холеная, жирная Москва в течение 15 лет не может открыть планетарий, тот, который был открыт в голодной, полумертвой Москве. Потому, что в то время люди считали, что знание, наука – это основа миросознания. Кроме того, планетарий – это памятник конструктивизма, наряду.
О. БЫЧКОВА: Да, это очень красивое строение.
А. ПРОХАНОВ: Я помню, как я в детстве заворожено смотрел. Восход над Москвой-рекой или над Москвой. Когда силуэты домов вдруг окрашивались багряным румянцем и вставало солнце. Но наряду с этим я всегда думаю о памятнике Мухиной, о памятнике рабочему и колхознице, который был вдруг разрезан, разобран, потому, что в нем там завелись…
О. БЫЧКОВА: Его обещают отреставрировать и поставить обратно. Дело в том, что пространство вокруг него стало другим.
А. ПРОХАНОВ: Есть сведения, что там потерян нос, потеряно бедро, потерян серп, осталась часть молота. В мою газету приходит такая информация. И я думаю, не является ли это надругательством над священной для огромной эпохи?
О. БЫЧКОВА: Если планетарий Вам тоже не безразличен, то предпримите что-нибудь. Возглавьте движение, это гораздо важнее, чем заниматься абстрактной политикой.
А. ПРОХАНОВ: Я сейчас отливаю из нержавеющей стали нос.
О. БЫЧКОВА: Ну, успехов Вас в отливке носа. Это была программа «Особое мнение» с Александром Прохановым. Спасибо.