Николай Сванидзе - Особое мнение - 2008-02-22
А.ВОРОБЬЕВ: Я приветствую всех, кто в эти минуты смотрит телеканал RTVi и слушает радиостанцию «Эхо Москвы». Это совместный проект под названием «Особое мнение». Традиционно в это время – в 17.08 по Москве – гость прямого эфира Николай Сванидзе. Здравствуйте, Николай Карлович.
Н.СВАНИДЗЕ: Здравствуйте.
А.ВОРОБЬЕВ: Ну что же, весьма насыщенной оказалась эта неделя по событиям. Так что давайте пойдем вслед за ними. Смотрите – новость последних часов: президент Владимир Путин пообещал, что Россия будет жестко бороться с ксенофобией. Он участвует в неформальном саммите лидеров стран СНГ, это последний саммит в нынешнем его качестве. И он признал, что на своих встречах с лидерами государств, входящих в СНГ, многие ему жаловались на чудовищную ситуацию с ксенофобскими настроениями в России. И вот он сегодня пообещал жестко бороться с ксенофобией, нетерпимостью и посягательствами на жизнь граждан СНГ. Ну, вы верите в то, что эти слова не разойдутся с делом?
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, что вам сказать? Во-первых, конечно, не признать было сложно. И тут дело не в том, что граждане именно СНГ, тут неважно даже, чьи граждане. Не признать сложно, потому что последние недели просто как вести с фронтом из города Москвы, столицы нашей Родины, в частности, любимой нами. Потому что все время кого-нибудь убивают. Не просто издеваются или пристают – убивают. Каждый день, иногда по два человека в день. То из Киргизии кого-то, то из Узбекистана, то еще кого-то. Кошмар просто! Что за зверье? Разошлись настолько, что конечно, нужно применить закон, который на этот счет существует, и Путин абсолютно прав, что он об этом заговорил нормально – нормальным языком и сказал, что он что-то сделает. Я не верю в то, что можно здесь прямо упорядочить ситуацию одномоментно, но у верховной власти и у нас достаточно сил для того, чтобы пустить вниз по этой самой пресловутой вертикали сигнал – «Ребята, закрутите гайки с этой сволочью», и с этой сволочью закрутят гайки. Даже с учетом того, что значительная часть наших правоохранительных органов, особенно не низовом и среднем уровне сама заражена националистическими настроениями. И тем не менее – приказ есть приказ. И как в случае приказа – отдается честь, и приказ выполняется. И я думаю, что он все равно будет выполняться. Поэтому я считаю, что одними жесткими мерами ситуацию не исправить. Нужны еще меры и, скажем так, нормальные, культурно-пропагандистские. Нужна общая обстановке совершенно другая – обстановка терпимости к людям другой внешности, другой национальности и религии, обязательно. Потому что если будет нагнетаться обстановка нетерпимости и агрессии, то естественно будут и такие экстремистские выплески совершенно уголовного порядка. Но, тем не менее, и жесткое соблюдение закона тоже необходимо.
А.ВОРОБЬЕВ: Вы сказали, что если приказ будет дан, вы считаете, что он будет дан после этих слов? Или эти слова вновь останутся словами, и сейчас лишь выбран удобный момент, чтобы произнести их?
Н.СВАНИДЗЕ: Нет. Видите ли, я далек от мысли, что высшее руководство России само заражено ксенофобией. Как угодно относитесь к нашему президенту, но чего никогда не было у него, это ксенофобии. И у любого нормального, разумного человека это может вызывать только отвращение.
А.ВОРОБЬЕВ: Но речь-то идет не о ксенофобии в органах власти. Речь идет о наличии политической воли.
Н.СВАНИДЗЕ: Политическая воля, я думаю, на этот счет присутствует. Просто, может быть, эта тема сама была не на первом месте, особенно долгое последнее время, когда занимались политикой, выборами одними, сейчас другими и так далее, какими-то экономическими проблемами. Это я никого не оправдываю. Тема всегда в нашей многонациональной стране первостатейная. Я просто предполагаю, что так было. Но думаю, что поскольку сейчас ситуация обострилась, то эта тема выходит на первый план, и то, что президент на нее обратил внимание, это в любом случае хорошо.
А.ВОРОБЬЕВ: Это наказ преемнику?
Н.СВАНИДЗЕ: Это и наказ преемнику тоже. Хотя я думаю, насколько я себе представляю преемника, ему даже такой наказ и не нужен. Я думаю, что в данном случае он и сам бы сориентировался.
А.ВОРОБЬЕВ: А удалось ли Путину подготовить идеальную стартовую позицию для Дмитрия Медведева по этому направлению?
Н.СВАНИДЗЕ: Да нет, ну о какой стартовой позиции может идти речь, если, повторяю, здесь каждый день людей убивают за то, что у них национальность другая? Стартовая позиция здесь плохая. Это если говорить о реальной ситуации. А если говорить о позиции власти, если Путин это жестко артикулировал, это хорошо. В этом плане стартовая позиция готовится. Но повторяю – что такое стартовая позиция? Нужно, чтобы власть восприняла наконец это как проблему номер один. Вот и стартовая позиция.
А.ВОРОБЬЕВ: Ну она восприняла, на ваш взгляд?
Н.СВАНИДЗЕ: Я не знаю, я в черепную коробку к верховным носителям власти залезть не могу. Думаю, что Путин воспринимает сейчас эту проблему серьезно. Но настолько ли серьезно, чтобы действительно бороться с этим по полной программе, я сказать не готов. Надеюсь на это.
А.ВОРОБЬЕВ: Но он ссылался как раз на то, что ему жаловались в беседах лидеры других стран, которые приехали на саммит СНГ.
Н.СВАНИДЗЕ: Ну как же не жаловаться? Диаспоры жалуются. Конечно.
А.ВОРОБЬЕВ: Настоящий скандал разразился сегодня: посольство Сербии в Москве требует объяснений в связи с комментарием, который прозвучал ночью в выпуске новостей Российского Государственного телевидения. Речь идет о программе «Вести+». Цитата из него… Давайте без цитаты пока, но скажем так, ведущий в прямом эфире одобрил совершенное несколько лет назад убийство премьер-министра Сербии Зорана Джинджича. Посольство Сербии в Москве уже затребовало у телеканала стенограмму комментария, который прозвучал ночью в этом выпуске. А дословно было сказано следующим образом: «Как обалдевшая от либеральных обещаний страна провожала плачем на тот свет западную марионетку Зорана Джинджича, человека, развалившего легендарную сербскую армию и спецслужбы, продававшего в Гаагу героев сербского сопротивления за абстрактную экономическую помощь и получившего за это заслуженную пулю».
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, скажу вам так – я неоднократно слушал и наблюдал материалы Константина Семина. Константин Семин – опытный журналист, человек со своими политическими взглядами, которые рядом с моими политическими взглядами даже близко не лежали. Мы с ним просто очень разные люди по своим убеждениям и по взглядам на мир, и так далее. Что же касается комментария, который вы от меня сейчас просите к сказанному им конкретно, то я его давать не буду. Я его давать отказываюсь, поскольку сказано это было на канале, на котором я работаю, и потому, по соображениям элементарной корректности, я от комментариев воздерживаюсь.
А.ВОРОБЬЕВ: Николай Сванидзе отвечает на ваши вопросы. Их, к счастью, достаточно много. И давайте тогда к другим событиям этой недели. Вы были ведь в числе той группы членов Общественной палаты, которая посетила смертельно больного бывшего вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна в гражданской клинике. Вечером накануне в большой информационной программе «Эха» я давал ваш комментарий на этот счет, ваши оценки, поэтому более подробно мне хотелось бы понять, что вы увидели. Сложилось ли у вас впечатление, что к этому больному применяются исключительно бесчеловечные условия содержания даже в гражданской клинике?
Н.СВАНИДЗЕ: Да, мы там были действительно. Ну, группой назвать нельзя. нас было два члена Общественной палаты. Всего нас четверо, но по уважительным причинам – сейчас Кучерена в командировке, а Рошаль не смог по профессиональным причинам поехать, хотя очень стремился, поэтому мы были с Генри Резником, и, кроме того, там был уполномоченный по правам человека Лукин Владимир Петрович. Мы там были втроем. Что касается медицинской составляющей, то претензий там быть не может, и по всей видимости и судя по словам самого Алексаняна даже – только благодарность врачам. Клиника бедная, бедная больница. То, что можно… но у нас ведь больницы бедные, а врачи хорошие, как известно, и лечат они на совесть. Что касается составляющей не медицинской, то это уже не к больнице. Это к ФСИМ – Федеральной Службе Исполнения Наказаний. Дело в том, что я не вполне пока успел ознакомиться с законодательством на сей счет – как именно, с какой степенью жесткости надо содержать подсудимого… Алексанян, я напомню, не осужденный, он подсудимый. То есть он пока что в глазах закона невиновен, есть такое понятие, как презумпция невиновности, он пока не осужден, следовательно, он не виновен на данный момент, как мы с вами. И вот как содержать такого человека, не знаю. У него палата на двоих, но он там один. В предбанничке унитаз стоит, туалет. И это абсолютно исключительно – больше там нигде туалета ни в одной палате нет, повторяю – бедненько все очень. И душ – правда, в коридоре. И его туда водят, как он говорит, в наручниках. При этом всех разгоняют по палатам. Повторяю – это то, что рассказал Алексанян. Всех разгоняют, чтоб его никто не видел, и под охраной.
А.ВОРОБЬЕВ: Но медики-то вам подтвердили, насколько я понимаю?
Н.СВАНИДЗЕ: Медики подтвердили, да. И еще они подтвердили одну вещь, о которой я сейчас скажу. И его водили, поскольку для того, чтобы водить его в душ, нужно тоже разрешение ФСИНа, а оно, видимо, дается не всякий раз, потому что он сказал, что его водили мыться три раза за две недели, хотя по медицинским показаниям, как всякому нормальному человеку, не мешает вообще мыться каждый день, и он не против. А водили три раза за две недели.
А.ВОРОБЬЕВ: У вас есть вопросы к ФСИН?
Н.СВАНИДЗЕ: У меня есть вопросы к ФСИН.
А.ВОРОБЬЕВ: Вы не могли бы их сформулировать?
Н.СВАНИДЗЕ: Знаете, я пока не буду ничего формулировать, потому что мы договорились с моими коллегами, что мы вопросы к ФСИН сформулируем не в эфире. а когда мы закончим уже все это расследование, тогда мы уже сможем обращаться к широкой публике.
А.ВОРОБЬЕВ: Тогда у меня вопрос к вам – не далее, как вчера, господин Сидоров, по-моему, если мне не изменяет память, это официальный представитель ФСИН, дал некоторые пояснения, как содержат в подобных случаях подсудимых. Он сказал, что цепи по необходимости все-таки будут надевать. Ладно, это не цепи, это наручники. И дал понять, что они поступают весьма гуманно: хотите - закрепим наручники на руке, хотите – на ноге, как удобно будет.
Н.СВАНИДЗЕ: Есть что сказать по этому поводу. Я не знаю, как насчет на руке или на ноге, про это Алексанян не говорил, задавали ли ему вопросы, где закрепить наручники…
А.ВОРОБЬЕВ: Это говорил представитель ФСИН.
Н.СВАНИДЗЕ: Я понимаю. А я в данном случае говорю о том, что мы знаем со слов Адексаняна, подтвержденных медиками, которые просили, чтобы их не называли, - он до понедельника вечера действительно был на цепи. Потом цепь сняли и с тех пор не надевали ни разу.
А.ВОРОБЬЕВ: До позавчерашнего дня.
Н.СВАНИДЗЕ: До понедельника. Сегодня пятница. Метровая металлическая цепь. Закреплена за запястье и прицеплена к кровати. Освобождался он от цепи, только когда его водили в предбанник в туалет. Или, как он сказал, перед приходом адвокатов – снимали цепь и прятали. Днем и ночью цепь эта была. Необходимости в ней никакой на уровне здравого смысла я не вижу, потому что человек болен, по-моему, всеми болезнями страшнейшими из медицинской энциклопедии, страшными болезнями, человек беспомощен практически, почти слеп. Повторяю – не осужден судом. Это так, за скобки выводим. Кроме того, на окне палаты решетка, из-за чего, кстати, не открывается форточка, поэтому палата не проветривается. И на стуле в палате сидит днем и ночью охранник, и каждые два часа он меняется, в том числе и ночью каждые два часа. С топотом, со сдачей и приемом вахты, и так далее. Поэтому ночи там тоже боевые. Поэтому зачем там еще цепочка? Факт наличия цепочки сильно смахивает на пытки, во всяком случае на издевательства. А издевательства – это тоже пытки. Это так. Это тоже вопрос к ФСИН вообще-то по идее. Кроме того, есть, конечно…
А.ВОРОБЬЕВ: Вы намерены получить ответы на свои вопросы, когда вы их сформулируете?
Н.СВАНИДЗЕ: Да, мы намерены еще уточнить вопросы.
А.ВОРОБЬЕВ: Вы говорите, что это похоже на пытки. Раз так, можно ли ожидать четкой, сформулированной позиции комиссии или группы из членов Общественной палаты, которая будет стремиться добиться справедливости, в том числе справедливости в отношении тех людей, которые эти пытки применяют?
Н.СВАНИДЗЕ: Там есть еще один вопрос, и он не менее важен, чем этот конкретный вопрос о цепочке. Это вопрос, связанный с лечением Алексаняна в тюрьме. Дело в том, что на этот счет мнения расходятся – самого больного, он же подсудимый, и руководства ФСИН, поскольку руководство ФСИН утверждает, что Алексанян отказывался от лечения, а Алексанян утверждает, что он от лечения не отказывался. Это тоже очень важный вопрос. Что касается того, что вы спрашиваете. Комиссия Общественной палаты создана как раз для того, после того, как обратились к членам Общественной палаты – Рошалю, Резнику и мне, - была создана комиссия под руководством Анатолия Григорьевича Кучерены, потому что он председатель профильной комиссии Общественной палаты, - именно для того, чтобы разобраться в ситуации и добиться какой-то правды. А на чьей стороне правда, мы пока не знаем. Но уже можем сказать, что факт избыточной жестокости…
А.ВОРОБЬЕВ: Похожий на пытки.
Н.СВАНИДЗЕ: …похожий на пытки, по отношению к подсудимому, больному Алексаняну мы можем констатировать.
А.ВОРОБЬЕВ: Вы уже констатируете это, отлично. А последуют ли за этим какие-либо практические шаги или шаги в практической плоскости?
Н.СВАНИДЗЕ: Алексей, я не готов пока говорить, какие шаги за этим последуют. Во-первых, мы еще не пришли к окончательным выводам, еще обследование не закончено. А во-вторых, я не уполномочен говорить от имени комиссии Общественной палаты, а тем более от всей Общественной палаты.
А.ВОРОБЬЕВ: Скажите как человек – должны ли эти люди понести наказание?
Н.СВАНИДЗЕ: Какие люди?
А.ВОРОБЬЕВ: Люди, которые применяли меры, похожие на пытки.
Н.СВАНИДЗЕ: Если действительно будет установлено – повторяю, не мною… ну, если вас интересует мое мнение как человека, а не как члена Общественной палаты, как просто отдельного персонажа по имени Николай Сванидзе, я считаю, что пытки в нашей стране запрещены по закону. Поэтому применение пыток должно быть наказуемо, естественно.
А.ВОРОБЬЕВ: А ваше мнение как человека будет скорректировано, когда вы облачитесь в статус члена Общественной палаты?
Н.СВАНИДЗЕ: Мое мнение скорректировано не будет. Мое мнение останется моим мнением. Другой вопрос, что мое мнение – это еще не мнение Общественной палаты.
А.ВОРОБЬЕВ: Николай Карлович Сванидзе отвечает на ваши вопросы. Позвольте остаться в этой теме, тем более что есть хороший вопрос от Владимира из США. «Речь Медведева в Красноярске о торжестве закона и будущих свободах в России и гражданин России Алексанян – подследственный, не преступник, страдающий неизлечимыми заболеваниями – СПИД, рак, туберкулез…»
Н.СВАНИДЗЕ: Туберкулеза нет.
А.ВОРОБЬЕВ: Ну, подозрение было.
Н.СВАНИДЗЕ: Подозрение снято.
А.ВОРОБЬЕВ: «…и направленный судьей Неделиной на лечение под стражей, а стражники держат его круглые сутки пристегнутым… - как совместить эти два события?» Речь Медведева в Красноярске и ситуация с Алексаняном, гражданином России.
Н.СВАНИДЗЕ: Причем здесь речь Медведева в Красноярске, я извиняюсь?
А.ВОРОБЬЕВ: Ну, это знаете…
Н.СВАНИДЗЕ: Можно подумать, что Медведев посадил Алексаняна на цепь.
А.ВОРОБЬЕВ: Это, знаете, к тому же вопросу – есть ли политическая воля? То, с чего мы начали.
Н.СВАНИДЗЕ: Напоминаю: Медведев – вице-премьер РФ, кандидат в президенты.
А.ВОРОБЬЕВ: Первый вице-премьер.
Н.СВАНИДЗЕ: Первый вице-премьер. Какое отношение имеет он к цепи Алексаняна, я, честно говоря, не знаю. Я не хочу, Алексей, уходить в демагогию политическую. Это демагогия. Давайте прицепим к этой цепи вообще всех на свете, все мировое сообщество.
А.ВОРОБЬЕВ: Я не связываю Медведева и Алексаняна, я не об этом вас спрашиваю. Я спрашиваю о том, как соотносятся речи, сказанные с высоких трибун, например, о борьбе с ксенофобией, как сегодня сказал Путин, или, как, например, о необходимости торжества закона и справедливого судопроизводства речь Медведева, с тем, что происходит в действительности? Вот о чем я спрашиваю.
Н.СВАНИДЗЕ: Во-первых, причем здесь ксенофобия? У меня нет основания полагать, что Алексаняна держат на цепи, потому что у него фамилия Алексанян, а не Александров.
А.ВОРОБЬЕВ: Николай Карлович, мы начали с того, что Путин заявляет о необходимости борьбы с ксенофобией. Я спросил вас – будет ли это претворено в жизнь? вы что-то ответили. Теперь я вас спрашиваю: Медведев сказал о необходимости торжества закона, о справедливом судопроизводстве, и тут же, в это самое время Алексанян медленно умирает в гражданской клинике. Как совмещаются слова, сказанный с высоких трибун, с реальным существом дел?
Н.СВАНИДЗЕ: Алексей, комиссия Общественной палаты, которую я в известном смысле здесь представляю, хотя прежде всего я представляю самого себя, как всегда, она создана как раз для того, чтобы добиться какой-то адекватной информации на этот счет. Информация на этот счет будет представлена и обществу, и власти. Я не исключаю, что те представители власти, которых вы называете, верховные – Путин ли, Медведев ли – они не в курсе, что Алексанян сидел на цепи. Думаю, что не в курсе. Поэтому как сочетается? Ну плохо сочетается. Но они-то здесь причем? Я думаю, что если б они увидели, что Алексанян на цепи, они бы ужаснулись.
А.ВОРОБЬЕВ: Николай Сванидзе отвечает на ваши вопросы. У нас примерно минута до паузы середины часа. Поэтому давайте так – сможете сформулировать за минуту ответ на вопрос? тоже Владимир, но из Воронежа: «Уважаемый Николай Карлович, как вы думаете, какие выборы президента волнуют нас больше – американские или собственные?»
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, нас, естественно, волнуют наши собственные. Разумеется. Но, по всей видимости, вопрос все-таки риторический, с какой-то подковыкой.
А.ВОРОБЬЕВ: Для вас лично какая интрига в наших выборах существует?
Н.СВАНИДЗЕ: В наших выборах сейчас нет интриги.
А.ВОРОБЬЕВ: Есть ли для вас интрига в выборах американских?
Н.СВАНИДЗЕ: Да, конечно.
А.ВОРОБЬЕВ: Что интереснее – без интриги или с интригой?
Н.СВАНИДЗЕ: Нет. Вопрос был задан нашим радиослушателем о выборах, а не о предвыборной кампании. Не так ли? Выборы для нас, разумеется, интереснее наши. А предвыборная кампания по интриге, конечно, гораздо интереснее американская, потому что наша интрига вообще отсутствует.
А.ВОРОБЬЕВ: Николай Сванидзе отвечает на ваши вопросы. В следующей части программы мы подключим телефоны прямого эфира – традиционно ваши вопросы по телефону 363 36 59. Оставайтесь с нами, мы уйдем на пять минут.
НОВОСТИ
А.ВОРОБЬЕВ: Николай Сванидзе отвечает на ваши вопросы. Телефоны прямого эфира будут подключены через несколько секунд. Так что можете набирать заветные семь цифр – 363 36 59. Здравствуйте еще раз, Николай Карлович. Мы ведь закончили на выборах, да? вы сказали, что предвыборная кампания в США много интереснее, чем у нас.
Н.СВАНИДЗЕ: По-моему, это объективная реальность. Вряд ли я один так думаю.
А.ВОРОБЬЕВ: У нас нет никакой интриги. Давайте тогда поговорим о выборах американских. Вам кто симпатичен в большей степени?
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, знаете, вследствие моей скучной ориентации мне, наверное, более симпатична Хиллари Клинтон.
А.ВОРОБЬЕВ: Почему не Обама?
Н.СВАНИДЗЕ: Обама, на мой вкус, поверхностнее, чем Хиллари, как политик. Он ярок, он интересен, он способен на экспромты, он талантлив, но он не политическое животное. А Хиллари – политическое животное. Она глубже его, серьезнее его, скучнее его, да. Но знаете, во главе государства весельчак-то не обязателен. Я думаю, что Обамы больше шансов произвести впечатление на массового избирателя, потому что массовый избиратель не всегда ценит глубинное залегание. А ему нужно, чтобы его все-таки развлекали как-то. Ему нужно, чтобы ему нравились. Обаме это удается. У него элемент такого нормального, здорового, я это говорю в хорошем смысле, популизма, которого у Хиллари недостаточно. Но я думаю, что в качестве президента она будет сильнее, чем Барак Обама.
А.ВОРОБЬЕВ: Могли бы вы предположить сценарий развития событий, если, скажем, против Маккейна, республиканца, будет выставляться Хиллари Клинтон, и если против Маккейна все же будет выставляться Барак Обама? Каким образом могут разложиться голоса в такой ситуации? Что, на ваш взгляд, предпочтут американцы? Понятно, что нужно их спросить, но как вы считаете, готова ли Америка к темнокожему президенту?
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, судя по тому, как сейчас идет предвыборная кампания, в достаточной степени готова. Это, честно говоря, и для меня тоже сюрприз.
А.ВОРОБЬЕВ: Когда будет выбор – Обама и Маккейн, когда есть выбор – только два человека – темнокожий и белый?
Н.СВАНИДЗЕ: У меня будет прогноз такой. Конечно, можно ошибиться, но тем не менее. Не корову проигрываю, что называется. Выбирать, действительно, американцам. У меня прогноз такой: в случае финала – Обама и Маккейн – я бы поставил на Обаму. А в случае финала Хиллари - Клинтон и Маккейн - я бы дал 50 на 50. Я могу аргументировать.
А.ВОРОБЬЕВ: Давайте.
Н.СВАНИДЗЕ: Дело в том, что Маккейн в сражении против Хиллари Клинтон использует во многом тот же аргумент, которым сейчас активно пользуется Барак Обама, а именно – «А не надоели ли вам, дорогие американцы, вот эти две фамилии: Буш и Клинтон? Вы последние 25 лет только и делаете, что голосуете только за носителей этих двух фамилий. Ну хорош! Ну проголосуйте за кого-нибудь свежего! ну давайте! Вот я…» - и дальше: летчик, герой. А ему есть, кстати, чем торгануть, Маккейну. О нем отдельный разговор, если у нас времени хватит. Он сильное впечатление производит – жесткое, сильное, очень определенное по позиции. А что касается Барака Обамы, то против него Маккейну будет сложнее: молодой, а Маккейн старый, красавец. Если он победит Хиллари, значит, он не боится противоборства с представителем белой расы, значит, цвет кожи его не смущает. Интеллигентен, но не настолько, чтобы быть скучным для простых людей. Слишком интеллигентный претендент в президентское кресло – его нигде не любят. Слишком интеллигентный – иди книжки пиши. А тут нам такой не нужен, нам нужен парень попроще. Но он, с одной стороны, производит на образованных впечатление образованного, интеллектуала, а на простых он тоже производит впечатление в достаточной степени своего. Тем более, поскольку симпатичный парень, то и женщинам нравится. И потом – он легче, чем Хиллари Клинтон, в дебатах, лабильнее. У него реакция лучше и понятнее молодежи. Молодежь на него очень хорошо реагирует. он привлечет молодежь к урнам. Повторяю – в дуэли с Маккейном я бы в большей степени поставил на Обаму, несмотря на цвет его кожи.
А.ВОРОБЬЕВ: Николай Сванидзе. Обещанные телефонные звонки. Давайте снимем первую линию. Вы в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы», телекомпании RTVi. Здравствуйте. Как вас зовут?
Слушатель: Александр Яковлевич из Израиля…
А.ВОРОБЬЕВ: Извините, очень долго. Вы не должны слушать телевизор. Вы должны слушать то, что вам говорят в телефонную трубку. Здравствуйте, как вас зовут? Вы в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы», телекомпании RTVi.
Слушатель: Здравствуйте. Роман меня зовут, я врач. Если это возможно, я бы хотел с предыдущей темой немножко уточнить, потому что я в курсе положения Алексаняна.
А.ВОРОБЬЕВ: Вы видели его?
Слушатель: Да. Видел, обследовал, могу сказать, как все обстоит на самом деле.
А.ВОРОБЬЕВ: Вы врач?
Слушатель: Да.
А.ВОРОБЬЕВ: Вы работаете в 60-й больнице?
Слушатель: Не совсем. Я из научного центра.
А.ВОРОБЬЕВ: Прошу вас.
Слушатель: Он находится сейчас именно в том месте, где находятся все подобного рода больные, ВИЧ-инфицированные и с лимфомами. То есть в любом случае он должен был там оказаться. Но что касается наручников, это чистый садизм. Сейчас этого нет. А его лечение совершенно полностью соответствует той терапии, которая проводится этим больным.
А.ВОРОБЬЕВ: Как бы вы могли оценить состоянии Алексаняна?
Слушатель: Ну, оно несколько лучше, чем я предполагал до того, как я его увидел.
А.ВОРОБЬЕВ: Скажите, можете ли вы давать какие-то прогнозы? Считаете ли вы, что ему нужно какое-то дополнительное лечение или все делается в соответствии с правилами, нормами, необходимостью, возможностями?
Слушатель: С точки зрения медицинских правил все делается правильно. а с точки зрений условий содержания – ну, они соответствуют условиям содержания городской больницы.
А.ВОРОБЬЕВ: Как давно вы встречались с Алексаняном?
Слушатель: Позавчера.
А.ВОРОБЬЕВ: До того, как…
Н.СВАНИДЗЕ: Мы были у него вчера.
А.ВОРОБЬЕВ: Мне хотелось бы понять вот еще что. Роман, скажите, каков прогноз? Я задавал этот вопрос вам, но хотелось бы понять…
Слушатель: Вы знаете, прогноз здесь всегда сложный. Там, к сожалению, в течение длительного времени не проводилась антиретровирусная терапия, поэтому сейчас все направлено на то, чтобы снизить количество вируса в организме. Потому что если начать противоопухолевую терапию на таком фоне, то это может быть очень опасно.
А.ВОРОБЬЕВ: Благодарю вас, Роман, спасибо большое за то, что дозвонились в эфир. Николай Карлович, ну так получается. Это чрезвычайно важно, на мой взгляд – услышать человека, который непосредственное отношение к обследованию больного человека имеет. Спасибо вам большое за участие в программе. До встречи через две недели.
Н.СВАНИДЗЕ: Спасибо. Всего доброго.
А.ВОРОБЬЕВ: А вас все равно ждем через неделю. Лев Гулько в этой студии будет принимать вас. Я – Алексей Воробьев. До свидания.