Особое мнение - 2008-01-28

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Товарищи, Сергей Доренко пришел, здравствуйте, Сергей.

С. ДОРЕНКО: Пришел, да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я вам должен сказать, что Сергей Доренко мучил меня перед началом этой передачи бесконечными разговорами, что нет тем, что политика умерла. Доренко, вы только придите в мой эфир.

С. ДОРЕНКО: Расскажите.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я рассказываю тебе.

С. ДОРЕНКО: Скоро начнем анекдоты про Чапаева.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не надо, анализ политического процесса, о чем ты мне говорил, это удивительная вещь, тем более таким острым умом, как у тебя.

С. ДОРЕНКО: Поехали.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Смотри, партии, которую создает Михаил Касьянов, «Народ за демократию и справедливость», отказано в регистрации.

С. ДОРЕНКО: Ему все отказано теперь. Нужно ждать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему партии отказано? Его партия на задворках где-то там между Химки-Ховрино, не хотел обидеть.

С. ДОРЕНКО: Касьянов, как его ни пытаются маргинализировать, трудно маргинализируется, он не хочет маргинализироваться. Он не маргинализируется по форме, а язык формы абсолютно важен для бюрократии русской. Русская бюрократия – самый важный, самый такой, скажем так, несущий власть слой и класс сегодня, и собственность вдобавок, потому что собственность больше в России ничего не значит, именно собственность. А право владеть и распоряжаться активами значит все. И поэтому бюрократия – абсолютно важный класс. Бюрократия Касьянова воспринимает как своего, как человека своей касты, как человека, как своего князя, как бывшего премьера, которого, как ни пытаются маргинализировать, все-таки не получается. С этими дачами, с этой всей историей. Поэтому его считают опасным.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Опасным в чем?

С. ДОРЕНКО: Опасным потому, что если он появляется в политическом процессе, признан и разрешено ему участвовать даже не на равных, то он их бьет именно…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В дискуссии, да? Т.е. ему дается место на телеканалах?

С. ДОРЕНКО: В сердцах, да, хотя бы минимальное, на местных телеканалах, например, он едет куда-то в Кострому и там на местном телеканале, понимаешь, в сердцах бюрократов он человек, который ими уже правил, человек, на которого они смотрят и говорят…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сережа, тут есть проблема.

С. ДОРЕНКО: …жили, вот они говорят – жили при Касьянове, снова можем пожить, понимаешь?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дело в том, что если Михаил Михайлович, у него есть какие-то амбиции, то уж зарегистрировать свою партию «Народ за демократию и справедливость» ему удастся через суды, потому что просто так невозможно. Он учтет все недостатки.

С. ДОРЕНКО: Возможно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но я не понимаю.

С. ДОРЕНКО: Возможно, потом будет в сложноподчиненном предложении неправильно поставлена запятая, так это будет 20 лет продолжаться, его не пустят, абсолютно, его не впустят.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С. ДОРЕНКО: И не впустят ровно потому, что он опасен.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Отсюда выходит второй вопрос, господин Доренко. Вот придет, по всей видимости, давай будем все-таки корректны, возможно, так получится, что россияне, в основном, проголосуют за Дмитрия Анатольевича Медведева.

С. ДОРЕНКО: Это абсолютно точно так и произойдет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю.

С. ДОРЕНКО: Я знаю, я знаю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это вы у нас падки на обязательные конструкции какие-то, я нет, я сторонник демократического выбора, который есть у россиян.

С. ДОРЕНКО: Хорошо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я еще раз говорю, возможно, так получится, может так сложиться, так могут встать планеты, в китайском варианте это как, что там у вас?

С. ДОРЕНКО: Они обязательно так и встанут.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В китайском варианте, вы часто любите говорить, что дзинь повернется на дзунь.

С. ДОРЕНКО: Все нормально, все нормально.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, и может так получиться, и вот перед ним будет стоять задача, что либо какая-то политическая жизнь должна быть, либо в таком засушенном пространстве он должен и дальше находиться со всеми этими политологами, с этой шушерой болотной, которая его поддерживает, а сейчас испуганная с мокрыми штанами сидит и думает, как ей дальше быть. Как тебе кажется, неважно, я не имею в виду конкретного Медведева, но, в принципе, новый лидер должен немножко размочить эту ситуацию или нет?

С. ДОРЕНКО: Мне кажется следующее, что Медведев приходит воплотить один способ быть, который просчитан в Кремле, и им, в том числе, который понятен. И вот он какой, смотри. Наконец-то, принято решение отпустить чуть-чуть вожжи и чуть-чуть начаться делиться, делиться и носить счастье, пряники раздавать, деньги, раздавать деньги.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кому, где?

С. ДОРЕНКО: И благо, людям, себе, в том числе. Будет Путин в качестве премьер-министра, Медведев приходит таким президентом, командным, для команды, президентом для команды, от имени команды, президентом, команда которого будет раздавать деньги, это нефтяное счастье начнет чуть-чуть делить. Президентом счастья, в котором центральной фигурой счастья будет все-таки Путин, который лично будет раздавать ходить всюду по деревням, по колхозам, по дояркам, он будет раздавать. Эта конструкция уязвима, уязвима по ряду причин. Я тут не злорадствую, потому что пойми ты, я, на самом деле, заинтересован так же, как и Путин, в стабильности его этой выдуманной структуры, потому что у меня тоже есть интересы в русской бирже и т.д. Понимаешь, потому что я тут верный путинец. Но она уязвима, потому что наши корпорации набрали долгов нереальное количество. Мы видим, как сыплются банки, «Сосьете Женераль Восток» сейчас, американские просто один за одним. У нас отчеты, на этой неделе «Proctor & Gamble» отчет за четвертый квартал, «Эксон Мобил» за четвертый квартал даст отчет и т.д. Крупнейшие корпорации дают отчеты. Если эти отчеты будут плохими, это серьезно ударит по нашим планам здесь в России, понимаешь? Поэтому он приходит как президент не надежды, а президент счастья при премьере счастья, при премьере Путине счастья. Но если экономическая ситуация будет таковой, как они подсчитали и как им Кудрин рассказал, значит, у них что-то получится, год точно получится. А дальше начнется, экономическая ситуация непредсказуема, кто победит в американских выборах, непонятно. Этот тот, кто победит в американских выборах, президент новый, с ним надо налаживать отношения, как он будет налаживать отношения, непонятно и т.д. И дальше эта вся история, может сыпаться эта конструкция. Дальше, только дальше мы и увидим Медведева, вот почему, потому что сегодня он приходит с командой на пакетное соглашение, будет делать то, что условлено и договорено. Но если ситуация начнет меняться, он начнет делать уже сначала, конечно, бегать, спрашивать – ребята, давайте что-то придумаем вместе, а потом в какой-то момент, понимая, что президент все-таки он, принимать решения будет он. И тогда мы увидим Медведева.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, давайте сделаем короткую паузу, я думаю, что сегодня, я обычно никогда так не делаю в «Особом мнении», но, возможно, мы сегодня радиослушателям и телезрителям дадим поговорить с Сергеем Леонидовичем напрямую. 363 36 59, набирайте, господа, короткая пауза, и мы продолжим.

РЕКЛАМА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Продолжаем. Сергей Доренко. 77% россиян убеждены, что мир на нас ополчился.

С. ДОРЕНКО: Так удобнее, вообще это привычнее, вообще это обиднее, а, значит, приятнее. Есть некий эмоциональный вакуум, который заполняется обидой, это очень хорошо, потому что, понимаешь, когда нет позитива эмоционального, нет устремления, нет общего дела, нет миссии…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я не понял фразу, которую ты сейчас сказал, она мне кажется важной, но что значит – нет позитива эмоционального?

С. ДОРЕНКО: Эмоционального нет счастья.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Власть не должна дарить эмоциональный позитив.

С. ДОРЕНКО: Нет, власть не должна, конечно, думающий класс, образованный класс, люди, лидеры общественного мнения, причем тут власть, у тебя это русское, понимаешь, у тебя это русское в подкорке можно чем-нибудь отвинтить? Отвертку дайте.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сразу после передачи.

С. ДОРЕНКО: Понимаешь, о чем я тебе говорю? Причем тут власть? Просто сегодняшняя русская жизнь не имеет миссии, смысла, служения, эмоционального насыщения, понимаешь, ощущения размороженного минтая.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Какое, прости меня, какой смысл жизни у британцев?

С. ДОРЕНКО: У британцев я не знаю, я тебе могу назвать нации, которые…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: У немцев.

С. ДОРЕНКО: Немцы, я тебе могу назвать нации, которые живут идеологией – Америка, Израиль, например, Америка, Израиль. Есть смысл жизни.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, как же остальные-то страны живут?

С. ДОРЕНКО: Остальные страны могут вообще не жить. Я просто говорю о русских, которые…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но живут же.

С. ДОРЕНКО: Я говорю о русских, которые в эмоциональной паузе, в эмоциональном вакууме живут обидой, что тоже эмоционально, дает им эмоциональное насыщение, первое, эта обида, во многом, не придуманная. Она не придуманная, потому что образованный класс рассказывал людям в начале 90-х, в конце 80-х, когда было 3 млн. у «Огонька», извини, когда было 3 млн. подписчиков у «Огонька», образованный класс рассказывал, что стоит нам повернуться и обнять Запад, обнять Европу, прийти и сказать – вот, братья, мы с вами, братья, как братья повернутся и облобызают нас. Ни хрена подобного не случилось, понимаешь, поэтому русские разочарованы, вдобавок еще и имеют для этого некие основания. Поэтому это просто заполняет эмоциональный вакуум, так привычнее, так полезно для власти, кстати, если уж мы должны о власти говорить тоже, для них это полезно, потому что они тогда единственные собеседники для всего мира от имени обиженного ребенка-народа. Народ-ребенок обижен, а власть приходит и говорит – мы взрослые, мы тут с вами попилим сами, разрулим сами. А народ-ребенок, он у нас немножко обижен, с ним ничего, не надо с ними разговаривать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В РФ, как мы с тобой уже неоднократно обсуждали, создан новый институт для экспорта идеологии суверенной демократии, будут открыты филиалы в Европе и США для пропаганды позитивного образа.

С. ДОРЕНКО: Это лучше всего.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И критики западной демократии, донесения до Запада точки зрения властей. Меня это страшно греет, я все время думаю, как мне в это дело пролезть.

С. ДОРЕНКО: Послушай, давай вместе, а?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты понимаешь, мне уже так…

С. ДОРЕНКО: Мы опоздали.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я бы забил на это «Эхо», я бы куда-нибудь в Америку, я бы там им объяснял, что они не правы.

С. ДОРЕНКО: Нет, понимаешь, уже Америка все, занята уже, на Америку, кажется, Мигранян едет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Андраник?

С. ДОРЕНКО: Конечно, ты можешь, знаешь, чем заняться, найти изъяны…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: На какую-то другую страну, Финляндию.

С. ДОРЕНКО: …танзанийской демократии не хочешь найти?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да ладно, ты меня в опасный регион.

С. ДОРЕНКО: Или, может быть, в Заир, в Заир.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Себе Китай, небось, свой любимый?

С. ДОРЕНКО: Конечно, поближе к морю какое-нибудь, именно приморская демократия, приморская демократия в тропических морях, я бы исследовал ее изъяны с удовольствием, послушай. Это, конечно, бюджеты, это бюджеты, это нормально. Тело Запада даже не почувствует этого крошечного комарика, который будет его жалить, тело нашего бюджета тоже не почувствует этого комарика, который будет пить из него кровь, все нормально. Люди заслуживают, что тебе, жалко для Миграняна?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мне обидно, чего они все…

С. ДОРЕНКО: И Кучерены?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты понимаешь, в чем дело, мне чего обидно, они так нас учили, они все нам объясняли, они говорили, что мы не правы, они в этих всех передачах проплаченных…

С. ДОРЕНКО: Шакалят.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: …нет, это мы шакалим.

С. ДОРЕНКО: Они тоже шакалить хотят, дай им пошакалить чуть-чуть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так вот, смотри, а сейчас, когда приходит Дмитрий Анатольевич, все в мокрых подгузниках пытаются разбежаться куда-то, чтобы их не спросили, почему они хвалили одного, как теперь перестроиться. Я им так завидую, слушай, как люди классно.

С. ДОРЕНКО: У людей есть пенсионный проект, послушай, человек думает, человек, когда он дерзает, в 25 лет он еще не Андраник, а какой-нибудь Андронишка, он бегает, еще бородка жиденькая.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Перестань, я уважаю.

С. ДОРЕНКО: Не об этом человеке.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Великий, мой любимый, приходит сюда.

С. ДОРЕНКО: О ком ты подумал, скажи мне?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: О Миграняне.

С. ДОРЕНКО: Я ни в коем случае не намекал на это, конечно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да? А то Мигранян…

С. ДОРЕНКО: Еще жиденькая у него бородочка, еще бровки не разрослись, он думает, когда я стану маститым коренным, матерым, возмужалым и все настоящее будет у меня, как я буду жить. Он работает, работает, работает. Теперь, когда подкатывают хронические всякие истории, тогда должен мирной жизнью заниматься какой-то, поближе к доктору Дебейки, человек едет в Нью-Йорк, сейчас уже спор идет, в Нью-Йорк или в Вашингтон, например, будет это исследование пороков американской демократии. Понимаешь, никто не едет в какой-нибудь штат Монтана, там, мне кажется, наиболее порочная демократия.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Где они будут исследовать?

С. ДОРЕНКО: Они или в Нью-Йорке, сейчас спорят, или в Вашингтоне.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В Лос-Анджелесе хорошо, там погода хорошая, она, понимаешь, там давление стабильное, ты можешь очень хорошо сосредоточиться на проблемах выборщиков.

С. ДОРЕНКО: Далеко лететь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А?

С. ДОРЕНКО: Далеко лететь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Они же не лететь собираются, они собираются…

С. ДОРЕНКО: А как же домой, если летать, залетывать сюда, сообщать, что же сообщать, послушай?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Возьмите меня туда, мне так это классно, понимаешь?

С. ДОРЕНКО: Матвей Юрьевич, это синекура, понимаешь, ты пока…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не подхожу, да?

С. ДОРЕНКО: Не туда, да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Или я не заслужил?

С. ДОРЕНКО: Нет, там нужно, чтобы язык был мозолистый, но чтобы он был мозолистый от того, что ты лижешь голенище, тебе надо как-то в этом направлении.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я могу попробовать.

С. ДОРЕНКО: Попробуй, пожалуйста.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А репетировать на ком? У Венедиктова нет голенища, твое противное.

С. ДОРЕНКО: На Миграняне попробуй давай.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ой, Андраник – это святое, лучше его, боже мой, он как приходит, как зальется соловьем, я прямо сижу счастливый. Хорошо, ты поддерживаешь горячо эту идею, я так понимаю.

С. ДОРЕНКО: Это синекура, я считаю, это нормальная синекура, люди заслуженные, подумаешь, сколько им дают, сколько-то десятков миллионов, по-моему, до ста миллионов евро на раскрутку, на начало. Я, по правде сказать, не думаю, что родина надорвется, подумаешь, что же теперь?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, вообще ты прав. Но обидно что, что мы с тобой не заслужили, понимаешь, а так хотелось. Хорошо, поговорим тогда о выборах. Господин Обама…

С. ДОРЕНКО: Обама?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, он как-то так прет как танк, скоро мы с тобой будем говорить ему, может быть, «господин президент». Это хорошо?

С. ДОРЕНКО: Ты знаешь, я думаю об этом, и много. Для меня концептуально непонятно или я с осторожностью, с тревогой, с осторожностью и с интересом колоссальным жду возможной победы чернокожего американца на выборах, потому что… немножко издалека зайду, если есть время. Смотри, был такой случай, когда, и это описано в разведках российских, в советскую эпоху, пару раз было, когда американцы, Матвей, принимали какие-то цели ошибочные, их компьютер принимал цели какие-то за нападение русских ракет. Давалась команда соответствующим офицерам ядерных сил США расчехлить оборудование, подойти к кнопке, ввести коды и ждать дальше команды. Т.е. оставалось технически нажать на кнопку или на enter нажать, неважно, уже полетели ракеты в сторону Советского Союза. Что произошло, больше 50% офицеров, которых затачивали под это, чтобы они пустили ракеты на Советский Союз, начали знаешь, что делать, переспрашивать. Они стали звонить и спрашивать – это что, всерьез? Скажите, секунду, да, мы обязаны, но это что, всерьез? Ребята, вы что, с ума, это что, правда, что, война? Нет, вы подтвердите. И начали звонить выше, выше, выше. Более 50% американских офицеров отказывались поверить, что война ядерная, что надо обстрелять Советский Союз, понимаешь? Я уверен, что русский генерал любой, абсолютно любой, если ему сказать – нажми на кнопку, эта ракета полетит в Нотр-Дам де Пари в Париж, начнет переспрашивать, скажет – это серьезно, вы что, сошли с ума? Я сейчас нажимаю, и не будет Нотр-Дам де Пари? Не будет лондонского Сити, не будет Тауэра, ребята, вы сошли с ума? Понимаешь? Человек, у которого культурные коды прошиты не так, что он не европоцентричен, Обама, его культурные коды, возможно, мы этого не знаем, возможно, выглядят иначе. И для меня важно понять, когда страна, главная страна в мире, самая мощная, самая огромная, тратящая военные бюджеты больше, чем весь остальной мир, вместе взятый, будет возглавлена человеком, культурные коды которого, культурно-исторические коды, понимание, что это мы, мы понимаем, что Париж – это мы, хотя бы даже полный дебил смотрел что-то про Д’Артаньяна, понимаешь? Человек, который не европоцентричен, это будет некая новая история мира. Я не знаю, хороша ли она.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А почему ты считаешь, что он не европоцентричен?

С. ДОРЕНКО: Может оказаться не европоцентричным, так скажу, это новая история мира, самая главная страна, самая большая армия мира подчиняется не европоцентричному человеку, это новая история мира, это интересно. Но немножко щекочет, и тревожно, немножко щекочет и тревожно. Я не знаю, хорошо ли это. Может быть, страшно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Парадоксально.

С. ДОРЕНКО: Парадоксально, но скажи, скажи…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мне кажется, что он отличается от всех наших Пупкиных и Тютькиных тем, что все-таки когда мы с тобой видим этот выборный процесс в США, мы видим людей, которые посвятили свою жизнь политике. И на его не европоцентричность обратили бы внимание, такого просто не может быть.

С. ДОРЕНКО: Может быть, ситуация шока, мгновенного выбора, мгновенного решения, принять решение сейчас, сейчас, 20 секунд, понимаешь, через 20 секунд решение. Когда человек с подшитым, с прошитым годом, когда ты понимаешь, что ты и Лондон – это одно и то же, не пустит ракету, а другой пустит ракету.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С. ДОРЕНКО: Понимаешь?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пауза, и мы продолжаем общаться с Сергеем Доренко.

С. ДОРЕНКО: Что для него Кремль?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю.

С. ДОРЕНКО: Я тоже не знаю.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сергей Доренко. Я вам обещал, что можно будет с ним поговорить, по-моему, у нас полным ходом, я сейчас тут нажимаю, соединение с оператором, по-моему, у нас чего-то такое произойдет, и мы будем с оператором соединяться. Пока мы соединяемся с оператором, я хотел тебя спросить вот о чем, тут удивительное сообщение прошло, я тебе его сейчас прочитаю, в Калифорнии появятся автоматы по продаже марихуаны. На улицах калифорнийских городов появятся автоматы, торгующие марихуаной, предназначенной для использования в медицинских целях. Приобрести наркотик можно будет только при наличии рецепта и специальной идентификационной карты. Что ты скажешь по этому?

С. ДОРЕНКО: По существу, путь к легализации того, что они все уже делают и так, просто это становится настолько широко распространено на Западе, действительно, в США, что это просто де-факто признание.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С. ДОРЕНКО: В России, я думаю, ситуация такова, что с этим нужно категорически бороться, чем жестче, тем лучше, потому что, опять же, культура ухода от действительности здесь иная, она через водку, через спиртное. И всякое нарушение этого культурного кода, оно срывает человека, знаешь, как институтка в старое время, узнав, что делают кошечки, идет по рукам. Если русскому человеку рассказать, что еще можно обдалбываться, а еще и это, еще курить, он начнет делать это все вместе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А у нас в истории нашей, помнишь, всякие эти автоматы, там всякое разливали, а водочных автоматов не было у нас никогда, не помнишь? А ну, тряхни стариной.

С. ДОРЕНКО: Что-то я не помню, нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай звонки послушаем.

С. ДОРЕНКО: Были превосходные по 20 копеек бочки с вином.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вином, да.

С. ДОРЕНКО: С красным.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Добрый вечер, слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ ИЛЬДАР (Москва): Сергей Леонидович, всегда, когда бываю за границей, всегда стараюсь себя отличить от существующего режима и говорю – я из России, но я не поддерживаю. Всегда приятно слышать, когда есть люди, которые примерно то же говорят, что не все могут режим. Это первое, а второе, хотелось бы задать вопрос. Сегодня господин Жириновский выступал и сказал, что со всеми этими наблюдателями за выборами уже договорено, что они если приедут, то они уже все одобрят.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо.

С. ДОРЕНКО: Почти так. Они будут как бы отмываться, фразу же прекрасную они говорят, русский народ сделал свой выбор, русский народ хочет того, что он делает, он очень правильно все делает, но в ходе избирательной кампании, это Луис Мария де Пуч сказал, заявил, но в ходе избирательной кампании были нарушены европейские стандарты, даже нет упрека уже. Дело в том, что я полагаю, что Запад, несмотря на то, что он неоднороден, разный очень бывает Запад, тем не менее, Запад, в основном, в массе правящий класс Запада согласился на транзит власти русский такой, как он делается, такой, как происходит сейчас, без конкурентной среды политической, и все это уже принято. Это уже, в общем, состоялось, Ильдар. Что же касается заграницы, куда вы ездите, где вам немножко стыдно за наш электорат, а вы ездите в совершенно другие места, Ильдар. Я поехал на остров Ломбок, превосходный, это немножечко правее Бали, если смотреть по карте, где меня встретил местный интеллигент не очень старого возраста, молодой очкарик, который при слове «Россия» выкрикнул три имени. Он сказал – Ленин, Гагарин, Абрамович. Понимаешь, вот, они не знают ничего.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это оно.

С. ДОРЕНКО: Они даже про Путина ничего не знают, вот куда надо ездить. Там я нес свет знаний, понимаете, я еще добавил – Чехов, Толстой, ой, как я пошел сыпать именами.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слушаем вас, добрый вечер, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР (Торонто): У меня очень простой вопрос. Я хотел бы, чтобы Доренко по возможности объяснил мне, где, в чем можно увидеть демократию в России?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В России?

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР: Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если позволите, мы не будем отвечать на ваш вопрос, потому что он как-то ее не видит. Мы думали, что вы захотите, чтобы мы про Торонто сказали.

С. ДОРЕНКО: Вот в Торонто, да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы как члены этой организации, которая будет раскрывать вам правду в ваших глазах, мы знаем, насколько Канада – нехорошая страна.

С. ДОРЕНКО: Я не доехал до Торонто, поэтому не могу подвергнуть…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, давай послушаем.

С. ДОРЕНКО: …разрушительной критике, я был только в Монреале и Оттаве.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, давай послушаем следующий звонок, слушаем вас, добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, судари. Сегодня по «Эху Москвы» выступал Зюганов, он сказал, что заявление Балуевского – это пиар. А как вы считаете, может, это черная метка внутренней оппозиции и мировому сообществу, что в случае угрозы ухода ядерного чемодана или ядерного ноутбука новой команде эти ребята просто запалят ядерный фитиль?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо.

С. ДОРЕНКО: Нет, на мой взгляд, это свидетельство того, что мы неспособны, понимаете, в чем дело, если бы вы видели, сейчас скажу, когда, первого, второго, 30 ноября, 1-2 декабря 94 года, я был в один из этих трех дней, сейчас я точно не помню дату, думаю, что 30 ноября, в Моздоке, когда шли ИЛ-76 с нашими войсками для первой чеченской войны, я говорил с офицерами, потом был же на этой войне, особенно на второй войне я был очень много в 99-м году. И должен сказать, что укомплектованных-то частей мало, совсем мало. Поэтому Балуевский, понимая, что конвенционный ответ мы дать, в общем, почти не можем, предупреждает о ядерном ответе. Это связано со слабостью.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Последний вопрос.

С. ДОРЕНКО: Со слабостью возможности обычного ответа.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слушаем вас, добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ ВИКТОР (Екатеринбург): Первый раз дозваниваюсь. Сергей Леонидович, скажите, пожалуйста, что может противопоставить мировому кризису Россия, если не сможет, может ли этим воспользоваться оппозиция? Будучи президентом, что бы вы сделали?

С. ДОРЕНКО: Вы знаете, мировой кризис сейчас, этот этап закончится тем, что, как Бернанке справедливо сказал, деньги надо разбрасывать, денег должно быть столько, как если бы их разбрасывали с вертолета, сказал Бернанке. Сейчас они будут понижать, понижать ставку и деньги делать все более дешевыми, их уже больше, чем было до кризиса, денег вообще просто совсем как грязи, поэтому кризис уже в головах, а не в карманах. Россия могла бы выиграть на кризисе, не оппозиция, а именно правящий режим мог бы выиграть. Справедливо об этом в Давосе сказал Кудрин, предоставив такое место, понимаешь, когда денег совсем много и есть некая паника, сказать – а вот тихая гавань, тогда сюда хлынут настоящие большие спекулятивные при этом и ужасно мобильные деньги, которые в любой момент от настроения могут и исчезнуть. Поэтому этот кризис, он, с одной стороны, угрожает России, угрожает тем, что цены на питание точно взлетят, жить станет, конечно, труднее, отдавать осенью придется нашим корпорациям долги банкам, а брать, а дают все меньше и меньше. Смотри, но при этом если там развернется что-то в мозгах на Западе и они сочтут Россию убежищем, сюда хлынет столько денег, что хватит и Путину, и Медведеву, и всем.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Отлично. Матвей Юрьевич, ну ее, эту политику, лучше поздравьте Сергея Леонидовича с результатами Australian Open 2008, пишет Василий. На этом я предлагаю эту передачу закончить.

С. ДОРЕНКО: Давай я тебя тоже поздравлю. Ура.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, и поздравь меня, ура, да. Вел Матвей Ганапольский, Сергей Доренко – гость. Пока.